Хроники длинноволосых королей

Утром она сообщила своему мужу о повелении госпожи и своем сне. Муж сказал: «Когда пойдешь к своей госпоже, то скажи ей, поскольку она бездетна: „Ночью мне приснились конь и кобыла, превосходящие всех красотой, за ними следовал маленький жеребенок, весьма на них похожий, и все они ходили по дому моих господ". Так ты заслужишь расположение своей госпожи». Встав утром, Лилия поспешила изложить госпоже все так, как повелел ей муж. Выслушав это, Евгения рассказала все своему супругу; они оба решили, что родится ребенок, и, весьма обрадовавшись, дали свободу Теодору и Лилии, закрепив это в записях на табличках, и подарили им множество вещей. Лилия зачала и родила мальчика по имени Теодорих, который был вскормлен со всей любовью и представлен Идатию и Евгении, а они так полюбили мальчика, что сделали его своим приемным сыном. Мальчик выделялся среди других [детей] красотой, а затем стал [отличаться] силой и рассудительностью. После смерти Идатия и Евгении по повелению императора Льва Теодорих оказался на военной службе. Двенадцать лет он прослужил на военном поприще и проявил столь великую отвагу и способности, что почитался первым среди сенаторов во дворце. Впоследствии, преисполнившись зависти, они стали бушевать от досады, стремясь изыскать способ, как расправиться с ним по повелению императора. Однако один из сенаторов, по имени Птолемей, втайне был не согласен с этой идеей, и с Теодорихом у него возникла крепкая дружба, связывавшая их до самой смерти.

«Хроника Фредегара». II, 56 — 57

Теодорих и император Лев

Готы, разорив Рим и обосновавшись в Италии, стали подданными императора Льва. Но король Одоакр вместе с герулами и прочими народами, обитавшими по соседству, разорял их владения, вот почему они направили к императору посланцев с просьбой назначить к ним патрицием Теодориха, чтобы с его помощью готы могли противостоять врагам. Император Лев благоразумно согласился на это и с согласия сената отправил Теодориха в Рим, где его, как патриция, приветствовали и римляне, и готы. Он многократно сражался с герулами. Однажды, потерпев поражение от короля Одоакра и герулов, Теодорих вместе со своим войском обратился в бегство и отступил в Равенну, но там его встретила мать Лилия и принялась бранить: «Некуда тебе бежать, сын, разве что подними мою юбку и полезай туда, откуда появился на свет». Услышав такие слова, он весьма устыдился, собрал всех, кого мог, решив, что лучше умереть, чем так жить, и вышел навстречу Одоакру и герулам. Поскольку они оказались не готовы к битве и не стояли единым строем, Теодориху удалось одолеть их с малым числом воинов. Собрав людей, он стал преследовать Одоакра, убив его вместе с женою и детьми; Теодорих уничтожил его народ и царство герулов.

Когда об этом стало известно императору Льву, то, вняв постоянным советам сената уничтожить Теодориха, он призвал его к себе. А Теодорих, взяв с собой наилучших готских воинов, а также знатных людей — всего числом двенадцать тысяч, — сел на корабль, изобразив покорность, и отправился к императору Льву в Константинополь. Его друг Птолемей не смог предупредить его об опасности и потому решил мудрым советом разрушить приготовленную недругами Теодориха ловушку. По повелению императора Льва и сената, как только Теодорих вступит в залу, его свиту следовало оттеснить, а самого короля предать смерти. Однако благодаря совету Птолемея ему удалось избежать этой опасности, ибо Птолемей сказал императору: «Твоя слава не приумножится оттого, что этот человек будет коварно убит, ибо тогда пришедшие с ним сочтут, что ты не мог наказать его явно и был вынужден приказать коварно лишить его свиты и лишь потом убить. Лучше вели связать его, а затем отправь пользующихся влиянием сенаторов к готам, которые прибыли вместе с Теодорихом и расположились лагерем за воротами города, и объяви через них о преступлениях Теодориха и о праведном гневе своем, тогда он в их глазах станет достоин смерти. Они сами будут судить его, решат отрубить ему голову, а тело бросят зверям на растерзание». Император счел совет Птолемея разумным и направил пятьдесят сенаторов, в числе которых оказался и сам Птолемей, чтобы объявить готам эти слова. Но Птолемей тайно послал к готам своего слугу, чтобы сообщить следующее. После того как прибудут сенаторы и произнесут свои речи, пусть готы окружат их и свяжут, а императору поставят условие: «Если он не возвратит нам нашего повелителя Теодориха целым и невредимым и не подтвердит клятвенно, что мы вместе с ним можем беспрепятственно возвратиться на родину, то сенаторы будут убиты, а мы нападем на город и станем мужественно сражаться». Когда указания Птолемея были исполнены, Теодориха уже схватили во дворце, а Птолемей и его спутники оказались заложниками в лагере готов, император Лев против своей воли вынужден был возвратить готам Теодориха невредимым и пообещал, что тот вместе с ними может беспрепятственно отправиться назад. Так благодаря совету Птолемея Теодорих был спасен.

«Хроника Фредегара». II, 57

Теодорих и Ксеркс

После того как Теодорих возвратился в Рим, он начал войну с аварами и многократно вступал с ними в сражения. Гунны вторглись в Италию, одержали победу над Теодорихом и готами и разорили многие города. Однако Теодорих, собрав войско, обрушился на аваров и заставил их бежать в Паннонию. Но, преследуя их, он не осмелился пересечь паннонские рубежи, встал лагерем на границе и выезжал верхом вместе с четырьмя слугами за пределы укреплений, ибо был убежден, что авары не осмелятся напасть на него. Когда Теодорих находился вблизи от лагеря, авар по имени Ксеркс, самый проворный [из своего племени], в одиночку появился перед Теодорихом из засады. Теодорих увидел его издалека и послал трех воинов, чтобы они или привели авара живым, или убили его. Но тот, обратив их в бегство, убил одного за другим. Тогда Теодорих снова послал трех воинов, которые также были убиты аваром. После этого Теодорих сразился с аваром сам. Один ранил другого в руку, после чего они долгое время сражались верхом, но наконец королю удалось одолеть авара. Теодорих связал его и отвез в свой лагерь. Увидев, сколь силен тот в единоборстве, [король] ласковыми речами стал уговаривать авара принести клятву верности, за что Теодорих был готов наградить его многими дарами. Но авар по имени Ксеркс отверг это и не желал принести присягу, покуда не сможет вернуться в свои родные земли. Тогда Теодорих стал угрожать ему и подверг пыткам, но он оставался непреклонен перед могуществом Теодориха и не согласился принести присягу. Когда он отказался окончательно, Теодорих разрешил ему вернуться на родину. Переплыв верхом на коне Истр (Дунай), Ксеркс выбрался на другой берег и обратился к Теодориху: «Вот теперь я свободен и не подчиняюсь тебе, и ныне не властен ты надо мною, а потому решение мое добровольное: я возвращаюсь к тебе и стану самым верным твоим слугой». Теодорих наградил его многими владениями и почитал его больше все прочих. Теодорих много воевал [потом] со свевами, вандалами и другими народами, и [Ксеркс] всегда был рядом с королем, доказав в сражениях свою храбрость и преданность, поэтому Теодорих считал его лучшим воином в своей дружине.

«Хроника Фредегара». II, 57

Правление императора Зенона

И вот после того, как Зенон стал императором, благодаря сыну своему, Льву, который родился от дочери [императора] Льва, Зенон правил один год вместе с сыном, а затем, когда Лев [Младший] умер, получил царство. Зенон после года правления вместе с сыном [единолично] правил четырнадцать лет, а был он благороднейшим выходцем из Исаврии, поистине достойным стать супругом дочери императора, и к тому же он умело владел оружием.

Рассказывают, что у него не хватало пальцев на ступнях ног, однако он был столь стремителен, что мог передвигаться быстрее, чем любой другой человек [71]; в делах же государственных он был предусмотрителен и заботился о своем народе.

Против него составил заговор Василиск, первый из его сенаторов. Узнав об этом, Зенон вместе с некоторыми из своих приближенных бежал в Исаврию. Сразу же после его отбытия Василиск, который, как было сказано, злоумышлял против императора, захватил власть.

Василиск правил два года. Зенон вооружил жителей провинции Исаврия, а затем отправил [послов] в город Нову, где находился Теодорих, вождь готов, сын Валамера, и призвал его себе в союзники против Василиска. Послав вперед воинов, он прибыл по прошествии двух лет в Константинополь и осадил город.

Но поскольку сенат и народ боялись, как бы Зенон не разрушил город, они, оставив Василиска, подчинились ему, сдав Константинополь. Василиск бежал в церковь и укрылся в баптистерии вместе с женой и детьми. Зенон поклялся, что не прольет его крови, а когда он вышел, его вместе с женою и детьми посадили в пустую цистерну, и там они погибли от холода.

Зенон вновь обрел любовь римского народа и сената, благотворительностью привлек людей на свою сторону, ибо все ему были благодарны. Римский народ и сенат так почитали его, что в различных местах города Рима поставили его статуи. В эти времена [повсюду] был мир.

Одоакр, о котором мы упоминали выше, вскоре после смещения Августула с престола стал королем и правил тринадцать лет. Его отца звали Эдик. Об Одоакре можно прочитать в книге жития блаженного монаха Северина, а именно о том, как монах дал ему наставление в Паннонии и предсказал будущее царствование.

Начинается этот рассказ так: «Некие варвары на своем пути в Италию попросили Северина благословить их. Их предводителем был Одоакр, который потом правил Италией. Он был одет в простые одежды и был еще совсем юн, и вот, когда он наклонился, чтобы не задеть головой потолок низенькой кельи, Божий человек возвестил ему о грядущей славе: „Здравствуй, — сказал он ему, — отправляйся теперь в Италию, отправляйся в путь, бедно одетый и облаченный сегодня в шкуры [юноша], ибо многие получат в скором времени от тебя [великие] дары!" Как и предсказал избранник Божий, Одоакр, едва вступив в Италию, получил королевскую власть. Однажды король Одоакр вспомнил о том предсказании, которое слышал от святого, и сразу же отправил к нему сердечное послание.

И вот Божий человек, ободренный подобными письменными обращениями, попросил его простить Амброзия, некоего изгнанника, что Одоакр с радостью согласился исполнить.

Когда Одоакр вел войну против ругов, то он, одержав второй раз победу, полностью их уничтожил. Был он человеком доброй воли и оказывал предпочтение арианской секте. Однажды, когда множество людей прославляли перед святым, как и следовало, человечность вышеупомянутого короля, он спросил, о каком короле они отзываются столь похвально. Те ответили: „Об Одоакре". — „Одоакр, — сказал он, — так вот быть ему между тринадцатью и четырнадцатью — годами"», — так он указал на то, сколько лет тот будет царствовать.

«Аноним Валуа». 39 — 48

Походы короля Теодориха и падение Одоакра

Итак, Зенон, наградив Теодориха бенефициями, сделал его патрицием и консулом и послал в Италию. С Теодорихом был заключен договор о том, что в случае победы над Одоакром он займет его место и сможет править [то есть станет королем]. И вот по прибытии из города Новы патриция Теодориха вместе с готами император Зенон отправил их из восточных провинций на защиту Италии.

Одоакр вышел им навстречу к реке Изонцо, и, потерпев поражение, бежал в Верону, и разбил лагерь на малой равнине Вероны 27 сентября. Здесь его настиг Теодорих, завязалось сражение, оба войска понесли потери. Побежденный Одоакр бежал в Равенну 30 сентября.

Патриций Теодорих посетил Милан, и большая часть войска Одоакра перешла на его сторону, в том числе и полководец Туфа, ибо так велел ему Одоакр. 1 апреля Теодорих направил полководца Туфу вместе со своими оптиматами [72] против Одоакра в Равенну.

Прибыв в Фаэнцу, Туфа вместе со своими войсками осадил Одоакра. И вышел Одоакр из Равенны и прибыл в Фаэнцу, и Туфа предал Одоакру военачальников Теодориха, и они в цепях были отправлены в Равенну.

При консулах Фавсте и Лонгине король Одоакр покинул Кремону и направился в Милан. Тогда визиготы пришли на помощь Теодориху, и состоялось большое сражение на реке Адуо, и с обеих сторон погибли люди, 11 августа был убит Пиерий, комит доместикорум [73], а Одоакр бежал в Равенну; преследовавший его Теодорих прибыл в Пизу, разбил лагерь и три года осаждал Равенну, так что [в городе] модий [74] пшеницы поднялся в цене до шести солидов. Теодорих послал Феста, главу сената, к Зенону и испросил у него разрешения облачиться в королевские одежды.

В консульство Олибрия король Одоакр ночью вышел из Равенны вместе с герулами, достиг Пизы, [напал] на лагерь короля Теодориха, и полегли воины с обеих сторон, а обратившийся в бегство Левила, полководец Одоакра, был убит на реке Беденсе. И побежденный Одоакр 15 июля бежал в Равенну.

И вот Одоакр был вынужден отдать своего сына Фелу в заложники Теодориху и получил обещание, что тот не прольет его крови. Так Теодорих вошел [в город]; через несколько дней Одоакр составил против него заговор, но [Теодорих] узнал об этом и, прибыв в Лаврент, поразил [Одоакра] мечом во дворце. В тот же день по приказу Теодориха все его воины, кого только смогли отыскать, вместе с отпрысками и семьями были умерщвлены.

В Константинополе умер император Зенон, и императором стал Анастасий. Теодорих [как сообщалось выше] направил Фавста Негра с посольством к Зенону, а когда стало известно о его смерти, то [Теодорих] уже находился в Равенне и Одоакр был убит, так что готы провозгласили Теодориха королем, не ожидая соизволения нового принцепса [75].

«Аноним Валуа». 49 — 57

Басня о льве и лисе

Когда известия о деяниях Теодориха и одержанных им победах достигли императорского дворца, император, посоветовавшись с сенатом, вновь повелел Теодориху прибыть в Константинополь, чтобы покончить с договором, который они вознамерились заключить. [Император] строжайше приказал сенаторам, чтобы никто не выдавал его истинных намерений, а если кто посмеет ослушаться, то тут же лишится головы. В это время Теодорих тайно послал к Птолемею своего мальчика-слугу, желая узнать, как ему поступить: стоит ли ехать или лучше отказаться. Птолемей тайно выслушал послание и ответил слуге так: «Я ничего не могу посоветовать Теодориху. Сегодня у нас праздник и по повелению Августа все сенаторы соберутся на пир у него во дворце. Ты отправишься туда под видом моего слуги. И внимательно выслушай и запомни ту басню, которую я расскажу сенату, а затем поскорее возвращайся назад и поведай ее тому, кто тебя послал». И вот, появившись в тот день вместе со слугой, Птолемей, когда сенаторы собрались за трапезой, начал свою речь: «Дабы трапеза наша прошла в веселье, позабавлю вас одной басней. Лев был самым сильным среди зверей, и поэтому звери решили избрать его царем и прибыли к нему на прием. А когда наступил час трапезы, явился и бык. Бык склонился перед львом, но тот схватил его за рог, решив, что бык и будет [блюдом] к обеду. Бык тут же вырвался и, потеряв рог, убежал в дикие степи. Тогда по приказу льва звери поручили лису возвратить быка. Лис отправился в путь, и, ничего не боясь, убедил быка самыми святыми клятвами, и уговорил его вернуться. Как только бык снова прибыл ко льву и поклонился повелителю, тот напал на него и разорвал на куски. А лис, не убоявшись и воровства, проглотил тем временем бычье сердце. Лев, возжелав, чтобы ему подали к столу именно сердце быка, обнаружил после тщательных поисков, в которых принимали участие все звери, дрожавшие от страха, что сердце исчезло. Тогда они заявили: „Лис привел быка и стоял во время казни ближе всех, должно быть, он и украл сердце". Схватили виноватого, стали его допрашивать, потребовав, чтобы украденное было возвращено, однако лис ответил: „Я ведь и вовсе безвинно страдаю: не было у этого быка сердца, а иначе я никогда не смог бы убедить его вернуться. Ведь сперва, потеряв рог, он все же спас свою жизнь, но, будь у него сердце, разве осмелился бы он снова прийти сюда?"» Мальчик-слуга прилежно внимал басне и, запечатлев ее в своей памяти, отправился назад к Теодориху, чтобы передать ему совет Птолемея. Король был спасен от грозившей ему опасности и, отказавшись подчиняться власти императора, счастливо правил готами еще двадцать восемь лет.

«Хроника Фредегара». II, 57

Теодорих — король готов

Теодорих был человеком великой силы и мужества. Его родной отец по имени Валамер был королем готов; мать его по-готски звали Эрелиева, но при крещении получила имя Евсевия. В любом деле он был славен и руководствовался добрыми намерениями. Он правил тридцать три года. В его время Италия обрела счастье, ибо был мир среди народов. Он не совершил ничего дурного, управлял двумя народами, римлянами и готами, словно одним, и, хотя являлся сторонником арианской ереси, не сотворил ничего неправедного, так что римляне его называли Траяном и Валентинианом, ибо правлению этих императоров он подражал, а готы — королем могущественным во всем, именно так он именуется в эдикте, утвердившем установленные им законы.

Он приказал восстановить римскую милицию, которая существовала при принцепсах. Был щедр на подарки и хлеб, устраивал игры в цирках и амфитеатрах; если его интересовало какое-либо общественное дело, то он брал его в свои руки и не жалел сокровищ для его исполнения.

Будучи неграмотным, он проявлял такую мудрость, что многие из его изречений до сих пор ходят в народе как пословицы. Да не упрекнут нас за то, что мы упомянем некоторые из его фраз. Он сказал: «Кто завел дружбу с золотом или дьяволом, никогда от них не избавится». И еще: «Римлянин жалок, подражая готу, готу же полезно подражать римлянину».

Один человек умер, и остались после него жена и маленький сын, который еще не знал своей матери. Кто-то взял маленького сына, отвез его в другую провинцию и там воспитал. Когда же сын достиг юношеского возраста, его вернули матери. Мать же снова собралась замуж. Когда мать увидела сына, то возлюбила его, и возблагодарила Бога за то, что смогла увидеть его снова, и провела с ним тридцать дней. Но вот возвратился жених матери, увидел юношу, спросил, кто это такой. Она ответила, что это ее сын. Он, узнав, что это ее сын, начал требовать назад брачные подарки со словами: «Или откажись от того, что это твой сын, или я ухожу». Женщина по принуждению жениха перестала признавать сына и сказала ему следующее: «Ступай, юноша, из моего дома, ибо я приняла тебя как пилигрима». Он же утверждал, что возвратился к своей матери в дом своего отца. Что дальше? Когда это случилось, сын подал на свою мать королю жалобу, и тот приказал ей явиться к нему. Он сказал ей: «Женщина, твой сын жалуется на тебя. Что скажешь?» Она ответила: «Он мне не сын, я приняла его как пилигрима». Когда же в соответствии с [установленным] порядком сын этой женщины изложил все королю, тот спросил женщину снова: «Он тебе сын или нет?» Она ответила: «Он мне не сын». Король ей сказал: «А какое у тебя состояние, женщина?» Она ответила: «Тысяча солидов». Тогда король решил взять с женщины клятву в том, что она не возьмет в мужья никого другого, кроме [юноши], и она, испугавшись, созналась, что он приходится ей сыном. Были и многие другие случаи.

Затем он взял жену из франков по имени Аугофлада. До того как он стал королем, у него уже была жена, которая родила ему двух дочерей: одну, по имени Ареагна, он отдал в жены Алариху, королю визиготов в Галлии, а другую, Теодеготу, — Сигимунду, сыну короля Гундобада. Благодаря посредничеству Феста он примирился с императором Анастасием, и тот отослал ему все дворцовые украшения, которые Одоакр отправил в Константинополь.

В это время в Риме возникла распря между Симмахом и Лаврентием: оба были посвящены в сан. По Божьему соизволению одержал верх тот, кто был достоин, а именно Симмах. После того как в Городе и Церкви установился мир, король Теодорих посетил Рим и проявил такую преданность святому Петру, как будто он был католиком. Папа Симмах вместе со всем сенатом и жителями Рима вышли его встречать за пределы города. Прибыв туда, Теодорих затем вступил в город, пришел в сенат и, обратившись к народу, с Божьей помощью пообещал соблюдать все, что было установлено римскими правителями.

Отмечая тридцатилетие [своего правления], он при стечении народа проследовал во дворец, а для римлян были устроены игрища в цирке. Он подарил римскому народу и нищим зерна на один год двадцать тысяч модиев и на восстановление дворцов и на приведение в порядок городских стен приказал выделить двести ливров из винного налога.

Он отдал Амалафриду, племянницу свою, в жены королю вандалов Тразимунду. Либерия, которого в начале своего правления он сделал префектом претория [76], произвел в патриции и назначил ему преемника. Унаследовал же должность Теодор, сын Василия. Одоин, его комит, составил заговор против него.

Когда Теодорих узнал об этом во дворце под названием Сессорий, то приказал отрубить ему голову. Слова же своих обещаний, которые были даны публично, он по просьбе народа приказал отчеканить на медных таблицах и выставить на всеобщее обозрение.

По прошествии шести месяцев он возвратился в Равенну и отдал другую свою племянницу, Амалабиргу, в жены Герменфреду, королю тюрингов. И так склонил на свою сторону все сопредельные народы. Он любил возводить и восстанавливать города.

Восстановил акведук Равенны, который возвел император Траян, и затем пустил воду. Он завершил строительство дворца, который не освятил. Закончил строительство портика вокруг дворца. В Вероне он построил термы и дворец, а от ворот до дворца возвел портик. Акведук, который долгое время стоял разрушенным, он обновил и пустил по нему воду, окружил город еще одним, новым рядом стен. В Ти-чино построил дворец, термы, амфитеатр и еще одни стены.

В других городах он также сделал много блага. Он так привлек на свою сторону соседние племена, что одни сделались его союзниками, а другие признали его своим королем. К нему постоянно прибывали послы из различных провинций. И был такой порядок, что любой человек мог, если хотел, зарыть на своем поле серебро или золото и, даже если это поле находилось за пределами города, зарытое оставалось на месте.

По всей Италии распространился обычай не строить городские ворота, а в домах не закрывали двери. Кто угодно мог заниматься своим делом в любое время, и не только днем. В его времена на один солид можно было купить шестьдесят модиев или тридцать амфор вина.

В это самое время было у императора Анастасия трое племянников: Помпеи, Проб и Ипатий, — и он [желал] узнать, кого из них сделать императором после себя. В один из дней он пригласил их отобедать и отдохнуть во дворце в послеобеденный час, приготовив ложе для каждого. И под голову одного из лож он повелел положить державу, дабы таким способом выяснить, кому затем передать царство. На первое ложе возлег один из них, двое же других из братской любви легли вместе. И никто не лег спать на ложе, под которым находилась держава.

Когда он увидел это, то стал размышлять и пришел к заключению, что ни один из них не будет править, и тогда он начал молить Бога, чтобы Тот открыл ему еще при жизни, кто после его кончины унаследует царство. Так он размышлял, молился и постился и однажды ночью во сне увидел человека, который сказал ему: «Тот, о ком наутро тебе первым будет объявлено в твоей спальне, воспримет после тебя царство». Случилось так, что приехал Юстин, комит всадников, и сразу же был направлен к императору, и о его приходе прежде всего сообщил препозит спальни. Когда [Анастасий] узнал об этом, то стал благодарить Бога, ибо наследник оказался достойный. Хотя он хранил это в тайне, однажды [случилось так], что Юстин хотел пройти сбоку от шествовавшего императора, дабы приказать [присутствующим] поклониться, и невольно наступил на его хламиду. На что император сказал только: «Куда ты спешишь?» В конце же своего царствования Анастасий был смущен дьяволом и возжелал следовать еномианской ереси, так что стал притеснять православный народ, а в церквях восклицали: «Не бросай копья в Троицу!» Некоторое время спустя он закончил свои дни, пораженный болезнью, на ложе своем в городе Константинополе.

Король Теодорих был неграмотен и столь груб умом, что за десять лет своего правления не смог выучить четыре буквы, чтобы подписывать эдикты. Поэтому он приказал изготовить золотую пластинку с прорезанными четырьмя буквами LEGI, то есть «прочел», и, когда он хотел подписаться, клал пластинку на грамоту и по ней водил пером, чтобы таким образом поставить свою подпись.

«Аноним Валуа». 58 — 79

Закат власти короля Теодориха

И вот Теодорих, дав консульство Эвтариху, с триумфом вступил в Рим и Равенну. Этот Эвтарих был очень жесток и враждебно относился к католической вере. После этого, когда Теодорих находился в Вероне, произошла распря между христианами и иудеями Равенны, поскольку иудеи, не желая креститься, часто пускались на хитрость, «принимали крещение» и выплевывали облатки в воды реки. И вот народ, за которым не следили ни магистраты, ни король, ни Эвтарих, ни Петр, который в то время был епископом, восстал и сжег синагоги. Нечто подобное произошло и в Риме.

Иудеи тут же отправились в Верону, где находился король, и обратились к Тривану, препозиту спальни, а этот еретик, почитавший иудеев, настроил короля против христиан, и тот тут же повелел, чтобы ради предотвращения пожаров все жители Рима и Равенны отдали деньги на восстановление синагог, которые сожгли, а те, у кого ничего нет или кто откажется платить, должны подвергнуться публичному позору. Повеление было передано Эвтариху, который довел его до Каликста и епископа Петра, так что все было исполнено.

С этого дня дьявол стал под личиной человека наносить государству вред не войной, а способом правления. Так, он тут же приказал разрушить в окрестностях города Вероны часовню Святого Стефана, где находился алтарь. А еще запретил римлянам носить любое оружие, даже ножи.

В это самое время одна бедная женщина из готского племени, упав в схватках недалеко от равеннского дворца, родила четырех драконов. Люди видели, как двое из них полетели под облаками с востока на запад и кинулись в море. У двух других на двоих была одна голова. Появилась звезда с хвостом и сияла в течение пятнадцати дней. Часто происходили землетрясения.

После этого король стал постоянно притеснять римлян, как только находился повод для жалоб. Киприан, который тогда был референдарием, а затем комитом священных [щедрот] и магистром оффиций [77], движимый жадностью, обвинил патриция Альбина в том, что тот послал императору Юстину исьмо с жалобами на его короля. Когда было устроено [разбирательство], вызвали [Альбина], отрицавшего это, и тогда патриций Боэций, который был магистром оффиций, выступил перед королем так: «Лживо обвинение Киприана. Если Альбин совершил это, то повинны я и весь сенат, лживо [обвинение], Ваше величество».

Тогда Киприан стал выступать не только против Альбина, но и против Боэция, его защитника, и привел [в подтверждение своих слов] лжесвидетелей. Но король был настроен не в пользу римлян и искал способа истребить их, кроме того, он поверил лживым свидетелям, а не сенаторам.

Тогда Альбина и Боэция взяли под стражу и заключили в баптистерии церкви. Король же призвал Евсевия, префекта города Тичино, и тайно передал Боэция в его руки. Тот поспешил убить [Боэция] на Кальвентианском поле, где тот находился под стражей, лоб его опутали струной и так мучили до тех пор, покуда у [Боэция] не вывалились глаза, — вот таким образом он скончался под пытками.

Когда же король возвратился в Равенну, он стал говорить не как радетель Божий, а как враг Его веры и забыл обо всей Его доброте и благодеяниях, которые Он оказывал, уверовал в свою десницу и даже стал считать, что его боится император Юстин; он призвал к себе в Равенну Иоанна, предстоятеля апостольского престола, и сказал ему: «Отправляйся в Константинополь к императору Юстину и скажи ему среди прочего, чтобы он восстановил отлученных в лоне католической веры».

Папа Иоанн ответил ему так: «Я отправляюсь без промедления. Однако этого не могу пообещать тебе, в других же делах, которые ты мне поручаешь, с Божьей помощью преуспею». Король в гневе приказал построить корабль и посадить туда вместе с ним других епископов, а именно Экклезия Равеннского, Евсевия из Фаэнцы, Сабина из Капуи и двух других, а также сенаторов Теодора, Импортуна, Ага-пита и другого Агапита. Но Бог, который не покинул радетелей Его веры, благополучно доставил их [к императору]. Когда Иоанн прибыл к императору, тот встретил его, словно святого Петра, и касательно его посольства пообещал, что будет выполнено все, за исключением того, что воссоединяющиеся с католической верой не могут оставаться арианами. Пока это происходило, Симмах, глава сената, на дочери которого был женат патриций Боэций, был доставлен из Рима в Равенну. Король, опасаясь, как бы кто-нибудь, жалея о роде, не восстал против его власти, обвинил Симмаха в преступлении и приказал убить. И вот Папа Иоанн вернулся от Юстина. Теодорих принял его с неудовольствием и объявил ему о своей немилости. Через несколько дней он [то есть Папа] скончался, и люди [в день похорон] пошли перед его телом. Вдруг один из одержимых демонами упал, но, когда ложе с телом Папы поравнялось с ним, человек поднялся в здравии и возглавил похоронную процессию. Увидев это, народ и сенаторы принялись рвать его одежду на реликвии, так при всеобщей радости тело Иоанна было доставлено к городским вратам.

И вот Симмах, схоластик иудейский, по повелению уже не короля, но тирана, в четверг, 26 августа, в седьмые индикты [78] приказал консулу Олибрию, чтобы с наступлением субботы ариане напали на католические храмы. Но Бог не допустил, чтобы радетели Его веры оказались притесняемы неверными, и приговорил Теодориха к участи Ария, отца этой ереси. Он заболел дизентерией и в течение трех дней ослаб, а в тот день, когда хотел напасть на церкви, потерял и королевство, и жизнь свою. Перед тем как скончаться, он поставил на царство своего внука Аталариха. Еще при жизни Теодорих построил себе гробницу из квадратного камня, творение весьма удивительное, и нашел огромный камень, которым все закрывалось сверху.