ГОЛОС МОРЯ Научно-фантастические повести

      Путешественники без труда заготовили сухого дерева, которого много в гостеприимном уральском лесу. Хватит на всю ночь. Свежие пни в лесу говорили о работе людей. Андрей Карнаухов считал, что железная дорога не должна быть далеко. А хоть бы и далеко? Легко ходить по земле, где светит солнце, а не узкий луч электрического фонаря.
      А сейчас нужно выспаться вволю на мягкой пихтовой постели у яркого теплого костра. Это предстоящее удовольствие путешественники ни на что сейчас не променяют.
      - Замечательно жить на свете… - шепнула Елена, засыпая.
      Андрей говорил:
      - А все-таки пугачевцы вышли не здесь. Лоб себе разобью, а найду. Мы должны… - сон прервал его на полуслове.
 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

НА ЗЕМЛЕ

 

1

      Самое обычное, самое привычное и простое, но и самое удивительное в нашей жизни - это движение времени. Безостановочно секунды слагаются в минуты, часы, дни, месяцы и годы… Они несут с собой перемену всему, что только существует в мире. И нет такой силы, чтобы остановить движение времени!
      Но человеческое сознание по-разному воспринимает движение времени. Мчатся насыщенные событиями дни. Чем скорее идет время, тем быстрее растет и развивается человек.
      …Вышел на горную поляну лось и замер. Он увидел длинное яркое пятно, вырезанное в темноте. Пятно колебалось, поднимаясь и опускаясь. Запах дыма, горький и сладкий, остановился в ноздрях зверя. Тревожно и страшно пахнет желтый огонь, когда он идет по лесу в сухое жаркое лето. А этот - добрый, знакомый. Только его и боятся злой комар, хищный овод и неотвязно-докучливая мошка.
      Приходилось старику бесшумно подходить летней ночью к разложенным людьми кострам в лесных дебрях. Случалось ему чутко спать, находя в дыму отдых от навязчивых мучителей, и умел он неслышно исчезать при первом движении и вздохе проснувшегося человека. Но еще свободен воздух от злых врагов и не нужен лосю дымный костер. Кладет умный и строгий зверь на спину широкие рога и уходит своей дорогой.
      Новгородцев проснулся от холода. Товарищи спали. Новгородцев посмотрел на звезды над вершинами деревьев и на свернувшуюся в комочек Елену, встал и осторожно подбросил сухого дерева на подернутые пеплом угли. Костер задымил и через минуту ярко вспыхнул. Стало тепло. Новгородцев больше не хотел спать. Он сидел перед костром и смотрел в огонь. Редкий человек бывает равнодушен к причудливой игре пламени.
      Пуская острые струйки дыма, корчилась и свивалась береста.
      Делались прозрачными и распадались тонкие еловые веточки. Языки пламени трепетали, каждый по-своему, удивительные в неповторимости и в разнообразии форм и оттенков. Новгородцев смотрел, не отрываясь. Казалось, что огонь занимает его всецело.
      Вдруг что-то странное послышалось молодому человеку. Точно где-то очень далеко, невнятно и разноголосо, заговорили люди. Новгородцев тревожно вытянул шею и прислушался. Нет сомнения!
      Опять донеслись голоса, громкие, звучные… Только слов нельзя было разобрать. И в третий раз заговорила далекая толпа. Было ясно слышно чье-то серебряное горло.
      Внезапно зашевелилась и села Елена, не открывая глаз. Она быстро-быстро заговорила, не просыпаясь:
      - Обязательно, обязательно, обязательно… Скорей! Да слушайте же, скорей, вперед!
      - Спите, спите, Елена Константиновна, спите, еще ночь! - шепотом сказал девушке Новгородцев, - шшш… нужно спать…
      Елена послушно легла, глубоко вздохнула и успокоилась. А Новгородцев опять прислушивался: не раздадутся ли вновь поразившие его звуки? Молодой человек вырос в большом городе и не знал, что так у нас веснами кричит перед светом перелетная станица отдыхающих журавлей, предупреждая о готовящемся рождении первых лучей утренней зари. Уже не верил слуху Новгородцев, думал, что трижды его обманул уральский лес. Но вот в четвертый раз пришли к нему те же звуки, и он поверил, но понял - это не люди.
      Четыре призыва вольной природы, и свободного леса… Так что же ответить? Как быть? Как жить дальше?
 

2

      Чуть заметно начинало бледнеть небо. Пришел рассветный час, тот, когда пробуждаются птицы и особенно крепко спится усталым людям. Пошло по лесам звучное гуль-гуль-гуль… На просохших полянках собирались удальцы, черныши-косачи слетались на молодецкие бои, и старый тетерев, заводила тока, опустив толстый клюв к земле, первым подал сигнал пестрым тетеркам: "Прилетайте! Полюбуйтесь нами, храбрецами! Мы начинаем!" Как же жить дальше? Вернуться к письменному столу, писать длинные доклады, писать ответы на письма, знать жизнь только из дома по тем же улицам и - к письменному столу и раз в год на курорт? И частенько слышать: "А что вы в этом понимаете? Вы жизни не знаете! Вы же на производстве не были!" Теперь Новгородцев понимал жестокую правду этих слов по-настоящему. Да, была сделана ошибка. Не так была начата жизнь…
      Стало совсем светло. Сейчас покажется солнце. Воздух был чист и неподвижен. Новгородцев ясно расслышал еще один, на этот раз знакомый звук - далекий гудок паровоза.
      Богат и разнообразен лесной покров Южного Урала и его предгорий. На хвойных коврах под соснами, пихтами и елями шаги молодых людей были почти неслышны. Но в чернолесье под их ногами гремели прошлогодние листья, твердые и ломкие от последнего в этом году ночного заморозка. В небе все выше и выше всходило теплое солнце.
      Исследователи карстовых бездн шли налегке. Недалеко от выхода из пещер они спрятали между камнями все свое оборудование.
      - Оно нам скоро пригодится! - сказал Андрей Карнаухов. - Недели через две сюда такое паломничество начнется, что только держись! Нам придется быть первыми проводниками.
      Молодые люди проходили молчаливыми и всегда темными еловыми рощами. Здесь острыми пирамидами на двадцать, на тридцать метров вверх поднимаются густые ели, а внизу ровный многолетний слой опавшей хвои. Солнечные лучи никогда не проникают к земле, и сами себя осуждают на горькую старость без потомства сильные ели.
      Но радостно делалось в сменявших еловые реши сосновых лесах. Великолепные мачтовые деревья высоко поднимают прозрачные вершины. Много внизу света и воздуха, и дышится вольно всему живому.
      К полудню ущелье расширилось в долину, и стала видна резкая граница гор. Стенами они стоят на севере, востоке и юге. Одна из красивейших русских местностей открыта только на запад. По ней, вырвавшись на свободу, бежит весной полноводный Сим, бьет буйной водой в берега и хвалится своей недолгой силой. Как легко ходить по земле, как хорошо и далеко все видно!
      - Сюда нужно будет проложить дорогу, - говорил Царев. - А к нашей золотой бездне следует пройти сверху шахтой. Это самое простое. И вопрос ее вентиляции проще так разрешить. Проход через Сим и тоннель годится для разведки, но не для промышленной эксплуатации.
      Молодые геологи рассуждали о своих открытиях с рабочей простотой, давая этим последний урок Новгородцеву.
      Давно забыл Новгородцев о своих намерениях приписать себе роль в открытиях экспедиции. Если бы кто-нибудь мог ему сейчас напомнить о них, молодой человек, вероятно, смутился бы до глубины души. Он принял решение.
      На первом же коротком привале Новгородцев обратился к своим спутникам:
      - Я вас прошу, товарищи, выслушать меня. Коротко говоря, я ухожу со своей теперешней работы и прошу мне помочь. Я хочу работать на производстве, в поле, на изысканиях - вместе с вами.
      Сочная сила русской весны смотрела на молодых людей и звала их тысячами голосов. Любовно стонали сизые голуби-вяхири в вершинах деревьев. Тарахтели неугомонные дрозды. Длинноносый бекас взмывался вверх в брачном полете так высоко, что не рассмотреть глазом, бросался вниз и пел песнь любви своей скромной подруге вибрацией жестких перьев в расставленных крыльях.
      - До чего же хорошо у нас жить… до чего же прекрасна наша природа… - задумчиво сказала Елена.
      - И под нашей землей тоже совсем неплохо! - весело возразил Андрей. - Смотрите, Петр Петрович запросился под землю! Что же мы ему ответим! А ну? На голоса! Кто за?
      Дружно поднялись три пары рук. Андрей Карнаухов сделал страшное лицо и спросил:
      - Кто против? Никого. Принято единогласно.
      - Вы не подумайте, Петр Петрович, что мы шутим, - сказала Новгородцеву Елена. - Просто сейчас так хорошо… А Андрюша, вы думаете, не доволен? Мне тоже за последнее время думалось, что вы так и поступите…
      - Я очень рад! - сказал Царев, дружески обнимая Новгородцева. - Ведь если бы не вы…
      Дальше и дальше шли товарищи. Тонко и нежно посвистывали в лесах рябчики, перекликаясь и подзывая друг друга. В пойменных приречных озерах и в лесных болотах звонким кряканьем серые утки звали селезней. Со страстным шипеньем пролетали на зов над головами путников широконосые красавцы в ярких перьях.
      Прекраснейший из всех наших куликов, лесной кулик-великан-кроншнеп - славил весну в полете длинным и мелодичным напевом: кууль-кууль-кууль.
      Вверх шли новые соки. Набухали и взрывались почки деревьев.
      Первые душистые гроздья уже повисли на тонких веточках черемухи. Струей бил целительный сок, когда острие ножа впивалось в белое тело нежного русского дерева.
      Это могучая сила русской весны, и счастливые подземные путешественники ощущали ее, как радостный, великолепный и торжественный праздник.
 

3

      День пошел на убыль, а они все шли и шли вперед, на призывы паровозных близких гудков, переходили вброд разлившиеся лесные ручьи, обходили озера. Уже был слышен и шум проходящих поездов.
      Наконец, пройдя через чащу кустов, молодые люди увидели перед собой высокую длинную насыпь и взобрались на нее. Вдали, над сходящимися линиями рельсов, как бы приветствуя путешественников, поднималась рука входного станционного семафора.
      На маленькой линейной станции не было телеграфного отделения. Слишком странный вид имели вошедшие в дежурное помещение молодые люди, и дежурный по станции посмотрел на них весьма недоверчиво. Успокоенный объяснениями Андрея Карнаухова и предъявленные им документы, дежурный сказал, что пассажирский поезд будет через два часа пять минут. Ввиду необычного случая, дежурный посоветовал передать телеграммы экспедиции на узловую станцию по селектору.
      Выбрав окно между двумя поездами, он говорил дежурному узла:
      - Семушкин! Слушай! Тут ко мне из-под земли вылезли четверо московских геологов. Да. Ты не удивляйся… Запиши их телеграммы и, по дружбе, сдай на телеграф. Принимай! "Москва Геоинститут точка Карстовых пещерах открыты большие залежи драгоценных ископаемых также стоянка первобытного человека вернемся через неделю точка". Принимай вторую: "Толманово директору завода Михайлову. Вышли землю долине Сима вернемся сегодня ночью точка". Подпись на обеих телеграммах одинаковая - Карнаухов, Царевы, Новгородцев. Все.
      Дежурный выслушал то, что сказал ему товарищ, положил трубку и обратился к молодым людям:
      - С успехом просит вас поздравить. И я поздравляю. Интересуемся, а что вы в наших местах нашли?
      - Золото! - веско ответил Карнаухов.
      - Золото? Хорошо! Золото тоже полезно нашему Союзу. Да тут еще много всего найдется, на нашем Урале!
      …Поминутно звал телефон. Дрожало бревенчатое здание станции. По путям, не снижая хода, проносились тяжелые товарные маршруты.
      Лес вплотную окружал станционные постройки. Вечерело. Дежурный по станции, сдав смену, подошел к путешественникам, сидевшим на скамье. За спиной у железнодорожника было двуствольное ружье.
      - Ваш поезд уже на выходе. А я провожу вас - и в лес. Вальдшнеп сильно тянет!
      В лесу, сначала робко, а потом звучнее, раздалась соловьиная трель. Дежурный улыбнулся:
      - В нынешнем году - первый. Это в вашу честь, товарищи!
      На насыпи показался быстро увеличивающийся высокий пассажирский паровоз. Октябрь 1950 года.

 
 
 

Редактор Т.И.Рычек

Техн. редактор С.И.Раков

Оформление худ. Ю.Макарова

 

Всесоюзное учебно-педагогическое издательство Трудрезервиздат

Экспериментальная типография ВНИИППиТ.

Москва - 1952 г.

 

Scan, OCR, SpellCheck: Андрей Бурцев