Черный Корсар (№3) - Иоланда — дочь Черного корсара

И действительно, из зарослей пассифлор на Иоланду глядели два зеленых горящих глаза, словно принадлежавших большой кошке.

— Пожаловал за мной, — пробормотала девушка, покрываясь холодным потом. — Ну, теперь пан или пропал!

Иоланда бросила на флибустьера отчаянный взгляд. Морган смежил глаза, но продолжал размахивать руками и вести несвязные речи.

Кончиком палаша девушка пошевелила угли в костре и подбросила в него смолистых веток. Вспыхнуло пламя и осветило спуск к озеру.

Устрашенный или разъяренный снопом искр, вылетевшим из костра, ягуар выскочил из зарослей и издал яростный рев. Пламя костра высветило его во весь рост. Это было великолепное, величиной с небольшого тигра, животное, крепкого, несколько тяжеловатого телосложения, длиной почти два метра, с короткой густой мягкой шерстью рыжеватого цвета, с черными пятнами в красной каемке и беловатым животом.

При виде девушки, решительно стоявшей меж двух огней с обнаженным поблескивающим клинком, зверь остановился, ощерил пасть, обнажив огромные клыки. Он нервно бил хвостом, раскидывая шуршащие листья, и угрожающе топорщил жесткие усы. Он уже не выл, а глухо рычал, бросая на Иоланду, преградившую ему путь, ненавидящие плотоядные взгляды.

Его подталкивал голод, но сдерживал огонь, и он не смел напасть на маленькое убежище, где объятый лихорадкой Морган продолжал бредить. Облизнув по-кошачьи передние лапы, ягуар почистил ими плечи и грудь, два-три раза зевнул и с рыканьем, не предвещавшим ничего хорошего, сделал несколько шагов вперед.

Постояв немного на месте и вылизав шерсть, он снова двинулся к огню, не спуская с девушки пристального взгляда. Он мягко ступал по траве, словно боясь испугать девушку, часто оборачивался, чтобы облизать себе бока. Иоланда не знала коварных повадок этих могучих хищников, но ее не обмануло показное миролюбие ягуара.

Стоя между кострами, девушка решительно выставила вперед палаш и крепко сжала пистолет, твердо решив сражаться до конца. Она больше не дрожала, напрягла все мышцы, готовая встретить любого врага и защитить флибустьера, спавшего у нее за спиной.

Ягуар заколебался, затем решил обойти ее сперва справа, затем слева. Поняв, что ей грозит опасность, если хищник обойдет ее сзади, Иоланда опустила на мгновение клинок, быстро нагнулась, подняла пылающую смолистую головешку и запустила ее в морду ягуару.

Почувствовав, что у него опалены усы, хищник яростно взвыл, потом без оглядки бросился наутек и в два-три прыжка добрался до леса. Здесь он остановился и угрожающе посмотрел горящим взглядом на маленький лагерь.

Иоланда облегченно вздохнула. Опасность на время миновала.

— Еще одно такое нападение, и я, пожалуй, не выдержу, — пробормотала она, вытирая пот со лба. — Я была сейчас на волоске от смерти.

Она взглянула на Моргана — тот спокойно спал. Лихорадка, похоже, оставила его пока в покое.

«Знал бы он, что зверь готовился к нападению, — подумала девушка. — Хорошо еще, что он всего не видел, а то бы полез меня защищать, и, может, своей удалью подтолкнул бы ягуара к нападению».

Переводя взгляд в сторону леса, она снова увидела проклятого зверя, внимательно следившего из кустов за каждым ее движением. Ягуару было явно не по себе, и он сердито ворчал. Первое знакомство, стоившее ему усов, пришлось зверю, видать, не по вкусу.

— Вряд ли он сунется снова, — подумала девушка, подбрасывая в огонь сучья.

— Сеньора, — позвал в этот момент Морган, — воды... горю...

— У вас по-прежнему сильный жар? — спросила Иоланда, подавая ему воды и помогая приподняться.

— Вряд ли спадет до утра, — ответил флибустьер. — А вы все еще не смыкали глаз? Так заболеете, сеньора.

— Не думайте обо мне, я еще успею отдохнуть.

— Господи!..

— Что с вами, сеньор Морган?

— Где ягуар?

— Я ею отогнала.

— Вы!.. — изумился Морган.

— Видите, он не бродит уже вокруг нас. Хотел было меня обхитрить, но я обласкала его головешкой, и он тут же отстал.

— Вы настоящая дочь Черного корсара, — сказал флибустьер, глядя на нее с восхищением. — Такая молодая и не побоялась дикого зверя!.. Даже Кармо не додумался бы до этого.

— Пустяки!.. Я даже не истратила последнего заряда.

— Чем я только не обязан вам, сеньора!

— Всего несколькими глотками воды, — пошутила Иоланда.

— Нет, жизнью. Будь я один, в лихорадке, ягуар растерзал бы меня на части. Сколько осталось до рассвета? Я потерял всякое понятие о времени.

— Пока еще ночь, сеньор Морган. Постарайтесь отдохнуть. Покой излечивает больных. Рана болит?

— Не очень, сеньора. В этом климате раны быстро заживают. Вот лихорадка может дать осложнения.

— Прилягте, а я подброшу сучьев в огонь.

Морган, действительно ослабевший и от потери крови, и от высокой температуры, последовал совету девушки.

Иоланда, по-прежнему опасавшаяся какой-нибудь каверзы от ягуара, еще больше разожгла огонь. Поднявшийся в небо сноп искр отпугнул трех-четырех крупных вампиров, кружившихся над навесом и решивших, возможно, воспользоваться беспомощностью Моргана, чтобы присосаться к нему своими хоботками с присосками. Иоланда взглянула на опушку леса и порадовалась отсутствию ягуара.

Потеряв надежду полакомиться нежным мясом девушки, хищник в отчаянии вернулся к себе в логово, а может, настиг другую добычу полегче и утащил ее в укромное место, чтобы закусить ее с удобством.

Убедившись, что Морган уснул, успокоенная девушка присела к кострам и стала терпеливо дожидаться рассвета. Из джунглей не слышно было больше ни воя, ни рыка хищников, ни шипения пресмыкающихся. Одни лишь обезьяны задавали дикие концерты, сотрясая ветви своим пронзительным гуканьем.

Наконец мрак стал рассеиваться, и воды лагуны окрасились первыми отблесками румяной зари. Проснулись птицы. Гокко снова заладил свое нескончаемое «пит-пит-пит». Заскрипели, как несмазанные колеса, туканы, забулькали пенелопы, подражая индюкам, подняли галдеж попугаи, усевшиеся на верхушках пальм или на ветках деревьев.

Иоланда поднялась и подошла к Моргану. Флибустьер еще спал. Жар у него, должно быть, прошел.

«Не поискать ли пока чего на завтрак? — подумала Иоланда. — Из пистолета можно убить какую-нибудь живность. Я слышала, в лесах Венесуэлы много оленей».

Оставив возле Моргана чашу с водой на случай, если он проснется, девушка бросила остатки сучьев в огонь — их было достаточно, чтобы оградить лагерь от диких зверей, — взяла палаш с пистолетом и пошла вдоль лагуны, берега которой были покрыты густыми зарослями пассифлор и пушечного дерева.

Она не собиралась уходить далеко, опасаясь, что ягуар набросится в ее отсутствие на раненого и растерзает его. Проходя мимо кустарников, она раздвигала их палашом, надеясь застичь врасплох какое-нибудь животное, и время от времени оглядывалась на оставленный лагерь. Она уже прошла метров пятьсот-шестьсот, как вдруг увидела, что из кустов к берегу устремилась целая стая морских крабов.

Своим строением эти некрасивые на вид ракообразные были чем-то похожи на пауков-птицеедов — те же крючковатые сильные лапы и мохнатая спинка.

«Бегут! — сообразила девушка. — От какой-нибудь падали в кустах?»

Осторожно раздвинув ветви, она осторожно вошла в кустарник, выставив перед собой палаш. Внезапно она остановилась, отступила и вскрикнула от ужаса. На подстилке из сухих листьев лежал мертвец в грубошерстной зеленой куртке и доспехах. Голова его была полностью обглодана крабами и термитами. Из длинных желтых сапог торчали одни берцовые кости. Из рукавов — фаланги изъеденных рук.

В двух шагах от трупа валялся ржавый палаш и металлическая, скорей всего, оловянная фляга.

— Мертвец!.. — воскликнула девушка, едва придя в себя. — Кто загубил несчастного? Индейцы или дикие звери?

Подойдя поближе, она не нашла следов крови или пробоин в одежде, которые свидетельствовали бы о насильственной смерти покойника.

— Печально, — пробормотала Иоланда. — Неужели и нас ждет такая же участь?

Минуту-другую она разглядывала беднягу — испанца, судя по его одеянию, — затем забрала палаш и флягу, посчитав, что они нужнее живым, чем мертвым.

Иоланда собралась было вернуться к Моргану, как вдруг ее взгляд упал на какие-то знаки, вернее, буквы на фляге, начертанные чем-то острым, скорей всего, кончиком клинка. Присмотревшись внимательней, она не без труда разобрала написанное по-испански: "Заблудился в лесу, умираю от голода... "

Снизу стояли Р, затем Юп...

Смерть, похоже, застала беднягу прежде, чем он смог дописать свое имя.

Пораженная печальным открытием девушка едва добрела до стоянки, где увидела, что Морган вновь перевязывает рану.

— Как вы себя чувствуете, сеньор Морган? — ласково спросила она.

— Гораздо лучше, чем вчера, — ответил флибустьер. — Рана понемногу заживает, но чувствую себя пока неважно. Э!.. Откуда у вас этот палаш?

Иоланда рассказала о неприятном открытии.

— Правильно сделали, что забрали клинок и флягу, — похвалил девушку Морган. — Кто этот несчастный? Может, где-то рядом испанские поселения? Лучше бы, конечно, их не было.

— Никто не знает, кто мы такие. Можно сказать все, что угодно.

— Испанцы опасней индейцев, сеньора. О, слышите?

Со стороны лагуны донесся свист, затем кто-то шлепнулся в воду, подняв фонтан брызг.

Иоланда живо вскочила на ноги.

— Вооружитесь, сеньора, — сказал Морган.

— Я возьму ваш палаш.

С этими словами она двинулась к лагуне, осторожно раздвигая ветви пушечного дерева, преграждавшие ей путь.

Глава XXIII

Еще одна ужасная ночь

Очутившись на берегу, Иоланда увидела какое-то крупное животное, скорей всего млекопитающее. Оно вынырнуло из воды и теперь развлекалось тем, что широким плоским хвостом разгоняло листья муку-муку, покрывающие изрядную часть лагуны.

Животное чем-то напоминало тюленя. У него были те же ласты вместо передних конечностей, удлиненная голова с длинной и грубой щетиной наподобие усов. На груди, как у античных сирен, болтались большие сосцы. Судя по его толщине и более чем двухметровой длине, весу в нем было не меньше двух центнеров.

Спрятавшись в кустах, Иоланда с любопытством наблюдала за ним, не в силах понять, что это за зверь. Никогда в жизни ей не приходилось видеть ничего подобного. Что это не тюлень, она была уверена, так как знала, что эти животные не водятся в теплых экваториальных водах.

Животное перевертывалось то на спину, то на живот, мощно хлопало ластами по воде, ныряло и затем со свистом почти наполовину выскакивало наружу.

В своем укрытии Иоланда все время ломала голову над тем, как овладеть этой крупной добычей, которая снабдила бы их мясом на долгое время.

Пистолет был при ней, но хватит ли одной пули, чтобы убить такое огромное животное? Девушка собиралась уже вернуться, чтобы посоветоваться с флибустьером, как вдруг увидела, что неизвестное млекопитающее подплыло к берегу и стало рыться в водорослях, которых было полно в этом месте.

«А не прикончить ли его ударом палаша?» — подумала Иоланда.

Распластавшись на земле, она поползла к берегу, осторожно раздвигая ветви пушечного дерева. Услышав, что животное хрюкает в зарослях трав, покрывавших берег лагуны, Иоланда поняла, что его можно прикончить ударом клинка. Надежда приготовить хорошее жаркое, в котором так нуждался Морган для восстановления утраченных сил, заставляла ее попытать счастья. К тому же она ничем не рисковала: животное не отличалось ни грозным видом, ни способностью оказать серьезный отпор.

Добравшись до берега, предприимчивая девушка осторожно раздвинула довольно высокую траву и неслышно подползла поближе, крепко сжимая палаш флибустьера. Животное находилось совсем рядом: оно спокойно щипало траву и, казалось, вовсе не замечало грозившей опасности. Слегка покачивая головой, оно повизгивало, как поросенок. Мигом вскочив на колени, Иоланда с силой вонзила клинок в спину животного и загнала его почти до эфеса.

С пронзительным визгом животное бросилось в воду, окатив девушку брызгами и пеной. При падении Иоланда вынуждена была выпустить из рук палаш, глубоко засевший в теле животного. Когда ей снова удалось встать на ноги, животное отчаянно билось в пятнадцати шагах от берега. В спине у него по-прежнему торчал палаш, а из раны била струя крови, окрашивая воду в красный цвет.

— Сеньор Морган!.. Я его убила!.. — с торжеством завопила Иоланда.

— Кого, сеньора? — отозвался Морган, делая отчаянные усилия, чтобы встать на ноги.

Будучи уверена, что животному настал конец, девушка бросилась к навесу за вторым палашом.

— Он наш! Наш!.. — закричала она, увидав Моргана. — У нас будет много мяса.

— Кого вы убили? — спросил флибустьер.

— Понятия не имею. Какого-то крупного зверя, по-моему, тюленя.

— Тюленя?.. Не может быть, сеньора. Они здесь не водятся.

— Но он похож на тюленя, как две капли воды.

— Скорей всего вы убили манату, или, верней, ламантина: его мясо по нежности и вкусу не уступает телятине.

— Я сяду в лодку и добью его, — сказала девушка.

— Смотрите не упадите в воду. Ламантины не опасны, но у них мощный хвост.

— Я буду осторожна.

Вооружившись палашом испанца, Иоланда направилась к лодке, остававшейся на привязи у берега. Отвязав ее, она взяла гребки и поплыла за своей добычей.

Ламантин барахтался на илистой отмели и, казалось, вот-вот околеет. Вода вокруг стала багрово-красной. Потребовалось совсем немного усилий, чтобы добраться до зверя. Иоланда занесла палаш и принялась рубить наотмашь, стараясь угодить в голову, и не отступала до тех пор, пока не увидела, что ламантин испустил дух.

Поскольку сражение развернулось на мели, спина ламантина торчала из воды. Подергав палаш Моргана, Иоланда почувствовала, что он основательно засел в теле. Тогда она пропустила в эфес лиану и попыталась отбуксировать свою добычу к берегу. Но дело оказалось нелегким: ламантин попался тяжелый и плохо держался на плаву. И все же через четверть часа его удалось привязать к манговому дереву, чьи узловатые корни уходили в воду.

Морган, тревожно следивший издали за перипетиями охоты или, верней, морского промысла, громким «ура» приветствовал возвращение смелой и предприимчивой девушки.

— Еще немного терпения, сеньор Морган, — сказала Иоланда, — и я угощу вас отличным завтраком, если, конечно, мясо ламантина стоит ваших похвал.

С большим трудом Иоланда извлекла из тела ламантина клинок флибустьера, затем палашом испанца, который, благодаря своей массивности и ширине, больше походил на кухонный нож, вырезала из его спины здоровый кус мяса и притащила его к шалашу, где еще теплились оба костра.

Соорудив на скорую руку очаг из камней, девушка насадила мясо на клинок флибустьера и подбросила веток в огонь.

— Вот я и стала поварихой, — сказала Иоланда, весьма довольная успехом своего предприятия. — Сейчас вы отведаете кусочек моей добычи.

— Никакая рыба не сравнится с ламантином. Вы тоже оцените нежность его мяса.

— Сеньор Морган, позвольте дополнить наш завтрак.

— Чем это?

— Утром, когда я натолкнулась на мертвеца, мне попался бананник с огромными гроздьями плодов.

— Это отличная штука. Если бананы испечь в золе, они могут заменить хлеб.

— Но у нас нет соли.

— В этих краях ее можно добыть из растений. Правда, я не знаю, где они растут. Индейцы пользуются только ими.

— А как ее добывают?

— Сжигают ветки, затем кипятят золу, процеживают и получают кристаллики соли. Но мы можем поступить иначе.

— Как, сеньор Морган?

— Вы сказали, вода в лагуне соленая. Побрызгайте ею жаркое, и дело в шляпе.

Когда мясо было почти готово, Иоланда смочила его соленой водой, а сама отправилась за бананами и плодами манго.

— Сеньор Морган, — сказала она, вынимая бананы из золы, — завтрак подан.

Она разложила жаркое на свежесрезанном листе банана и села рядом с раненым, который с нескрываемым удовольствием вдыхал приятный запах, исходивший от огромного куска ламантина.

Не очень разнообразный, но зато обильный завтрак пришелся по вкусу и раненому, и Иоланде: оба со вчерашнего дня почти ничего не ели, кроме фруктов, и потому с удовольствием подкрепили свои силы.

— Сеньор Морган, — сказала девушка по окончании завтрака, — давайте держать совет, как нам лучше выйти из положения. Как, по-вашему, сколько понадобится времени, чтобы вы смогли восстановить силы?

— Дня через два или три мы уйдем отсюда, — ответил флибустьер. — Ноги у меня целы и хорошо меня держат.

— И куда пойдем? Что будем делать? Конечно, жизнь среди природы по-своему хороша, но вы не из тех людей, которые навсегда готовы остаться в здешних местах.

— Полагаю, вы тоже, — ответил Морган. — Вам не место здесь.

— Так что же нам делать?

— Послушайте, сеньора. Раз вода здесь соленая, значит, лагуна, непосредственно или через пролив, выходит к морю. Как только я поправлюсь, мы сядем в лодку и попробуем выбраться к берегам Мексиканского залива. Только там мы обретем спасение. А сейчас, сеньора, лягте и отдохните, вам это необходимо. Я вас посторожу.

— Повинуюсь вашему совету.

Девушка срубила несколько пальмовых листьев, чтобы сделать себе подстилку, и прилегла в тени симарубы в нескольких шагах от шалаша. Положив рядом палаш испанца, Морган погрузился в глубокие размышления. Время от времени он поглядывал, однако, на девушку, очаровательно спавшую, подложив руку под щеку, и прислушивался к ее спокойному, ровному дыханию.

— Восхитительна и отважна, — пробормотал он со вздохом. — Такая женщина составит счастье любого, кого полюбит.

Иоланда спала долго. Солнце уже клонилось к горизонту, когда она снова открыла глаза. Морган все еще не смыкал глаз. Девушка выглядела еще красивей: черные волосы ниспадали волной ей на плечи, изящно обрамляя ее свежее розовое личико.

— Как долго я спала! — воскликнула Иоланда, быстро поднимаясь на ноги. — Вы, наверное, умираете со скуки, сеньор Морган?

— Нет, сеньора Иоланда, — ответил флибустьер. — Меня отвлекали птицы над лагуной. К тому же на вас приятно смотреть, когда вы спите.

— Жаль, что у нас много дел.

— Каких дел, сеньора?

— Надо запастись водой и сучьями. А ягуар вернется ночью?

— Надеюсь, он хорошо поохотился и не станет нам докучать. Сытые хищники нам не помеха.

— Тогда за работу! — воскликнула девушка.

Вооружившись, она направилась к реке. Ей очень хотелось встретить если не Кармо, то хотя бы своих друзей индейцев. Однако в лесу попадались одни обезьяны, провожающие девушку пронзительными криками. Иоланда благополучно добралась до протоки, так и не встретив ни единого человеческого существа. Наполнив сосуды, она поспешила назад. Воды было достаточно, осталось набрать сушняка. На опушке валялось много сухих веток, так что она без труда сделала несколько вязанок и отнесла их в лагерь.

— Теперь можно спокойно ждать ночи, — сказала она Моргану.

— Вы ни на кого не наткнулись? — спросил флибустьер.

— Нет.

Оба закусили остатками мяса ламантина, доели бананы и манго, затем Иоланда опять разожгла оба костра, добавив еще один со стороны реки, памятуя, что ягуар пытался зайти с тыла. Едва они кончили свои приготовления, как солнце закатилось. Птицы укрылись в гнездах, а в воздухе замелькали отвратительные вампиры — мохнатые летучие мыши с огромными крыльями.

Мало-помалу Морган задремал, взяв с девушки обещание, что позднее он ее сменит, если его снова не свалит лихорадка. Как и накануне, Иоланда села между двумя кострами и стала следить за опушкой леса, зная, что оттуда могла исходить опасность. Два или три часа прошло без особых происшествий — из леса не доносилось ни криков, ни воплей. Но вдруг внимание Иоланды привлекли какие-то две тени, осторожно спустившиеся с косогора и направившиеся к лагуне.

Казалось, однако, что неизвестные звери не испытывают никакого желания подойти к лагерю, где ярко горели костры. Огонь явно удерживал их на расстоянии. Иоланда поднялась, чтобы разглядеть непрошеных гостей, и невольно вздрогнула, увидев две пары горящих глаз.

— Кошки, — пробормотала она. — Но не вчерашний ягуар.

В самом деле, это были звери из семейства кошачьих: гибкие и изящные, с розовато-желтой шерстью, более темной на спине и светло-розовой на животе.

— Неужели кагуары? — испугалась Иоланда. — Я слышала, они не столь кровожадны, как ягуары, но не менее опасны.

Прошествовав шагах в десяти от огня, оба зверя обернулись к девушке и, злобно зашипев, продолжили свой путь к лагуне. И тут Иоланда увидела, что одним махом оба набросились на что-то не совсем для нее ясное. Сообразив, однако, в чем дело, девушка не смогла удержаться от гнева и изо всех сил стала тормошить флибустьера.

— Что случилось, сеньора? — спросил флибустьер, вскакивая с ложа. — Пора на дежурство?

— Какое дежурство! Там жрут наши припасы!

— Кто?

— Какие-то звери. Они вышли из леса.

— Что еще за звери?

— То ли кагуары, то ли еще кто, — ответила девушка.

— Не вздумайте их отгонять, сеньора, — предостерег Морган. — Они не менее опасны, чем ягуары, и нападают на людей без страха.

— Может, пальнуть в них разок?

— Не надо: это наш последний патрон. Как бы нам не пожалеть об этом потом. Пусть поужинают, что-нибудь останется и нам — мяса на всех хватит.

Но Морган ошибся в своих предположениях. Когда оба кагуара наелись до отвала, за ними почти тотчас решили попировать две пары маракайя, затем явились горные кошки, которые окончательно подъели все, что оставалось от ламантина.

Когда наконец взошло солнце, бедной девушке не оставалось ничего другого, как только убедиться, что громадная туша превратилась в груду обглоданных костей.

— Сеньор Морган, — сказала она, возвращаясь к раненому, — придется снова сесть на диету. Эти обжоры съели все наши запасы.

— Так я и знал, — усмехнулся раненый.

— Я очень сожалею, но мне почти нечего вам предложить на завтрак.

— Не волнуйтесь, сеньора. В своих бродяжничествах я часто страдал от голода, но ни разу не умирал. Не умру и сейчас. Через три-четыре дня я встану на ноги, и увидите, что вдвоем нам быстрей удастся найти пропитание. В этих лесах должно быть немало дичи.

— Да я не волнуюсь! — воскликнула вдруг девушка, уже несколько минут не спускавшая глаз с островков на болоте. — Завтрак у нас будет! Как я могла забыть о пернатых?

— А как вы собираетесь на них охотиться? Вы же знаете, у нас только один патрон в пистолете.

— Я имею в виду птичьи яйца, сеньор Морган. Наберу самых свежих, а это куда лучше бананов или манго.

— Цены вам нет, сеньора Иоланда.

— Голь на выдумки хитра, сеньор Морган. Вы без меня обойдетесь?

— Конечно, сеньора. Оставьте только палаш и ничего не бойтесь. Опасность мне не грозит — в дневное время звери редко выходят из нор.

— Я мигом вернусь, сеньор Морган.

Глава XXIV

Плавающий остров

Убедившись, что раненому ничего не грозит, а в лесу совсем тихо, смелая девушка спустилась к лагуне, захватив с собой палаш испанца на случай неприятных встреч с кайманами, села в лодку и оттолкнулась от берега.

Как мы уже говорили, в лагуне было бесчисленное количество островков, заросших болотными растениями и служивших убежищем для многочисленных и шумных птичьих стай.

Приметив один из наиболее обширных островков, покрытых высоченным тростником, Иоланда направила к нему лодку, надеясь поживиться птичьими яйцами. До него было не более полумили, а так как девушка хорошо умела грести, то менее чем через четверть часа она была у цели.

Но выйдя на берег, девушка, к немалому изумлению, почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног, словно под островком находилась вода.

— Странно, — подумала она. — Как будто я на плоту. Уж не мерещится ли мне?

Пробираясь в камышах, она скоро убедилась, что островок, должно быть, состоял из переплетенных ветвей и корней, образовавших нечто вроде плота, наподобие тех, которые встречаются в водах Мексиканского залива.

— Лишь бы он подо мной не провалился, — пробормотала девушка, — а из чего он сделан, не моя забота.

Привязав лодку к тростнику, она сделала просеку в зарослях мангров, обрамлявших плавучий остров, и осторожно двинулась вглубь, вспугивая птиц.

«Гнезд здесь хватает, — подумала Иоланда. — Сбор будет богатый».

Сделав круг, девушка с удовольствием убедилась, что она не ошиблась в расчетах. Среди тростника, в небольших ямках, устланных листьями, лежало множество яиц. Как маленьких, так и величиной с куриное яйцо. Забраковав насиженные, Иоланда отобрала те яйца, которые по своей прозрачности показались ей более свежими, и уложила их в подол юбки, подоткнув его за пояс. Радуясь, что раздобыла на завтрак вкусную и питательную пищу, она собралась было вернуться назад, как вдруг почувствовала, что островок накренился, словно с другой стороны на него влезло какое-то крупное животное. Сначала Иоланде стало страшно — до Моргана было далеко! — но потом она вспомнила, что с ней палаш — мощный и острый, хоть и ржавый, клинок, и, крепко сжав его В руке, благоразумно двинулась к лодке.

— Поработаю немного гребками, и я на суше, — сказала она самой себе.

Но стоило ей раздвинуть заросли мангров, как с ее уст сорвался испуганный крик.

Только что привязанная лодка спокойно теперь удалялась от острова, кружась и покачиваясь на воде.

— Ах ты, Боже мой!.. — воскликнула незадачливая девушка. — Я пропала!.. Как мне выбраться отсюда?

Растерянно оглядевшись вокруг, она не заметила никакой опасности: ни в тростниках, ни в мангровых зарослях никого не было. И все же островок слегка покачивало, особенно с другой стороны. Кому-то неизвестно зачем взбрело, по-видимому, в голову отвязать лодку, чтобы помешать девушке покинуть остров.

«Может, здесь прячется кто-то из наших друзей индейцев? — предположила Иоланда. — Но мы никого не видели».

«А вдруг это свирепые дикари? — подумала она, отступая к краю острова. — И что делать, если они на меня нападут?».

Остановившись почти у самой воды, она внимательно вгляделась в тростник. Ей почудилось, что где-то просвистела стрела. Но потом все опять стихло. Островок больше не качался, словно застыв на воде.

Придя немного в себя, Иоланда отыскала взглядом лодку. Слабым течением ее прибило к другому островку, до которого было метров сто.

«Мне ни за что туда не добраться, — упала она духом. — Я не посмею полезть в воду, где наверняка водятся кайманы. Они и сейчас, поди, за мной следят, чтобы потом с удовольствием слопать. Попробуем предупредить сеньора Моргана, а там решим, как добраться до лодки».

— Сеньор Морган!.. — изо всех сил крикнула девушка, сложив руки рупором.

Находившийся в полумиле флибустьер услышал зов и, приподнявшись, насколько мог, откликнулся:

— Что случилось, Иоланда?

— Уплыла лодка, и я не знаю, как вернуться.

— Она утонула?

— Нет, застряла метрах в ста от меня.

— А нельзя сделать плот?

— Здесь только тростник.

Флибустьер в отчаянии развел руками.

— А я, как на зло, ничем не могу помочь! — крикнул он. — Сеньора, вы умеете плавать?

— Да.

— Тогда в воду и плывите к лодке.

— А крокодилы?

— Верно, о них я не подумал. Тогда я сам постараюсь добраться до вас.

— Не смейте. Откроется рана, и неизвестно еще, сумеете ли вы сюда добраться.

Островок снова накренился и глухо заскрипел.

«Не будем тревожить зря сеньора Моргана и постараемся выбраться сами, — сказала себе Иоланда. — Не надо надеяться на него, иначе он ради моего спасения совершит какую-нибудь глупость. Я должна быть достойной дочерью своего отца».

Смело раздвинув тростник, она решительно двинулась вперед, сжимая палаш в руке, готовая встретить любого противника. Островок имел не более десяти метров в ширину и пятнадцати-шестнадцати метров в длину, так что в считанные минуты она оказалась на противоположном краю.

К своему удивлению, она не обнаружила там никого. Только макушки кустов на маленькой отмели в нескольких метрах от ее островка колыхались так, словно в них кто-то прятался.

«Должно быть, голодный кайман, — решила Иоланда. — Прячется на островке, чтобы застать меня врасплох. Но Бог с ним, подумаем лучше, как добраться до лодки».

— До чего я глупа! — вырвалось вдруг у нее — Островок-то плавучий! Поищем, что удерживает его на мели, и постараемся вернуть ему плавучесть. А там течение отнесет его к лодке либо, на худой конец, к берегу.

Девушка принялась бегать по островку. Время от времени она подпрыгивала, чтобы испытать его устойчивость. Раскачав его со всех сторон, она остановилась посередине, где возвышалось какое-то нагромождение, покрытое мхом и растениями-паразитами.

— Не здесь ли помеха? — спросила она себя. — Похоже, из воды торчала коряга, а к ней прилепились растения.

Схватив палаш, она основательно поработала обеими руками и вскоре обнаружила пень полусгнившего дерева, который легко поддавался ударам клинка.

— Так я и думала, — проворчала девушка. — Островок сидит на нем, как на якоре. Ну, ничего! Подрубим под корень и куда-нибудь доплывем.

— Сеньор Морган!.. — крикнула она, подойдя к краю островка.

— Да, сеньора, — откликнулся флибустьер.

— Если я задержусь, не волнуйтесь. Я поняла, как добраться до берега.

— Вы в безопасности? Если нет, я попробую добраться до вас вплавь.

— Нет, нет! Никуда не ходите, сеньор Морган. Будьте спокойны, к полудню я надеюсь быть с вами.

Вернувшись обратно, Иоланда подрезала под островом корни водяных растений и, очистив пень от перегноя, принялась изо всех сил рубить его палашом. От долгого пребывания в воде пень почти развалился, и это было большим счастьем, потому что, сломавшись по неизвестной причине, дерево тем не менее обладало изрядной толщиной, и девушке без хорошего топора вряд ли бы удалось перерубить пень.

Иоланда работала уже более получаса, все более приходя в раж и решив не бросать работу, пока хватит сил, как вдруг она почувствовала, что остров снова накренился.