Синдикат дурмана

      Я посмотрел в сторону берега, но не увидел ничего, кроме убегающих за горизонт волн.
      - Скоро ли придем в Малинди? - спросил я, но капитан притворился, будто не слышал вопроса. Я чуть было не накричал на него, но вовремя одумался лучше с ним не ссориться, ведь мы всецело от него зависим.
      - Ну ладно, капитан. Позови меня, если придет радиограмма.
      Я сошел с мостика на палубу и, вцепившись в поручни, уставился на горизонт.
      - О чем это вы думаете, если не секрет? - спросил начальник портовой полиции с улыбкой.
      - Я наземное животное, плавание на крошечном суденышке по бескрайнему морю внушает мне смертельный ужас. - Он теперь решит, что я законченный трус.
      - Между нами говоря, я тоже гораздо уверенней чувствую себя на суше. Не то чтобы я боялся смерти, ведь она неизбежна. Но тонуть в пучине или же разбиваться в самолете - брр! - не хотелось бы такого конца!
      - Ежели так, оставались бы на берегу.
      - Море прекрасно, оно влечет меня с той же силой, что и нашего капитана Салима. А вы впервые отправляетесь в плавание?
      - Нет, доводилось и плавать, и летать. И все же всякий раз вздыхаю с облегчением, ступая на привычную твердь.
      Мы помолчали, наблюдая за кипящей за бортом водой и рябью волн.
      - Я отлично понимаю ваше состояние, дружище! - вдруг признался полицейский офицер, и взгляд его затуманился. - Причина - в привычном для каждого укладе жизни, дело тут не в личной отваге. Салим, к примеру, умер бы, заставь его расстаться с морем. Для него оно - естественная среда обитания.
      - Я спросил, когда придем на место?..
      - Я слышал. Дело в том, что Салим суеверен. По его убеждению, называть расчетное время прибытия нельзя, а то случится что-нибудь непредвиденное. Это сродни страху потерять самое дорогое...
      Высоко в небе парили белые птицы, медленно перемещаясь к горизонту. Интересно, как они называются?
      - Все мы суеверны в той или иной степени, - сказал я. Птицы поодиночке ныряли в воду, охотясь за мелкой рыбешкой. - И не очень-то далеко ушли от тех, кого в начале века Линдберг старался уверить в том, что летать не опасно, а ведь тогдашние самолеты были куда менее надежны, чем нынешние. Недавно я читал в "Таймсе", что самолеты, оказывается, безопаснее автомобилей - статистика об этом свидетельствует. Такие данные должны бы нас успокоить, однако каково оказаться в самолете, терпящем бедствие! Ты как в клетке - сознаешь свою полную беспомощность и ждешь неизбежной гибели.
      - Я понимаю, что вы хотите сказать, Кип, - снова улыбнулся шеф портовой полиции мистер Ньяле. - Помню, было мне лет десять, однажды я взобрался на верхушку пятнадцатиметровой кокосовой пальмы. Поначалу я был так счастлив, чувствовал себя на седьмом небе, стал качаться на ветке. А дерево оказалось гнилое и подломилось; я вцепился в ствол, от страха даже не сообразив позвать на помощь. Летел я долго-долго, пока не стукнулся о землю, так что я знаю это ощущение беспомощности перед лицом смертельной угрозы, о котором вы говорите.
      - Что-то разговор у нас невеселый, давайте переменим тему.
      - Охотно, Кип! - Мистер Ньяле выпрямился, уперся щекой в ладонь. Расскажите мне, к чему вся эта маскировка и кто этот европеец в каюте.
      - Мы идем на перехват лодки контрабандистов, они попытаются доставить партию товара на корабль в районе Малинди.
      - Мы бы с этим справились своими силами. - Мистер Ньяле был разочарован. Предстоящая операция теперь представлялась ему пустячной, и его удивляло, почему ее не доверили его людям. - К чему так много оружия?
      - Извините, что до сих пор держал вас в неведении, - обратился я к нему со всем дружелюбием, на какое был способен. - Те, кого мы преследуем, не только контрабандисты, но и профессиональные убийцы. Мы ими занимаемся не первый день, так что перепоручать это дело никому не можем.
      - Теперь ясно, Кип. - В знак примирения он протянул мне руку. - А я начал уж думать, что кто-то подсиживает меня.
      Мы помолчали, глядя на море. "Джульетта" шла на Малинди.
      - Мы сейчас напротив Випинго, - сказал мистер Ньяле. - Хорошая скорость. Кто же этот белый?
      - Он покажет нам, как пользоваться рыболовной снастью. Бывший офицер полиции, служил в колониальные времена, теперь в отставке. Живет в Мтвапе. Я вчера договорился с ним, что он пойдет с нами в море для отвода глаз - белый рыбак на дорогой лодке ни у кого не вызовет подозрения. Идемте-ка в каюту, я проинструктирую людей, а с капитаном потом потолкую.
      В каюте трое полицейских резались в карты. Шотландец мистер Камерон, отставной офицер полиции, беседовал с инспектором Мбуви. Все взгляды обратились в нашу сторону. Я начал с того, что идем мы на весьма ответственное и сугубо секретное задание, а потом посвятил их лишь в самые необходимые детали операции. Когда я кончил говорить, никто не задал мне ни единого вопроса.
      - Если нет вопросов, за дело! Проверьте оружие, но на палубу не выходите. - Я обвел взглядом свою армию: лица решительные, никаких признаков страха. - Ян, доставайте снасть, остальные могут продолжать игру, только будьте наготове. Ждите моего сигнала - и сразу все по местам.
      - Вас вызывают, сэр! - закричал капитан, приоткрыв люк.
      - Иду! - Натянув клетчатую кепку и серый свитер, я взбежал на мостик, к рации.
      - Орел-I слушает!
      - Сэр, я еду в сторону Ватаму, однако сигналы с преследуемой машины перестали поступать.
      - Может, приемник барахлит?
      - Нет, сэр! - Голос сержанта звучал отчетливо. - Я проверял, причина не в этом. Скорее всего, наш "маячок" отскочил, либо они его обнаружили. Какие будут указания, сэр?
      - О'кей, сержант, слушайте меня внимательно. Я уверен, они едут в Малинди. Гоните туда же. Предупредите Управление национального морского заповедника, что нам придется действовать в охраняемой ими акватории. Потом покружите по Малинди - может, наткнетесь на них. Почаще выходите на связь. Ясно?
      - Так точно, сэр.
      Я повесил микрофон на крючок и оглядел палубу. Ньяле и Камерон поставили еще два табурета на корму, потом притащили из каюты удочки и банку с наживкой.
      - Это и есть рыболовная снасть, ребята, - зычным голосом давал пояснения Камерон. - Удилища сделаны из бамбука, хотя теперь появились синтетические. А это катушка с леской, леску продевают в кольца на удилище, затем привязывают крючок и на него насаживают червей из банки.
      - Это блесны, - уточнил я. - Из чего они сделаны?
      - Пластмасса, напоминающая по цвету и форме корм для рыб. А вот маленькая рыбешка, тоже из пластмассы, на нее идут хищные рыбины.
      Я кивнул, как понятливый ученик.
      - Теперь покажу вам, как крепится катушка к удилищу и как закидывается блесна. Скажите капитану, чтобы сбавил ход.
      К тому времени, когда лодка достигла нужной точки, мы с Ньяле уже чувствовали себя заядлыми рыбаками. В квадрате 401 320 "Джульетта" легла на якорь. Мы продолжали увлеченно рыбачить, а капитан осматривал в бинокль весь прилегающий район, ожидая появления судна. К половине седьмого улов Камерона состоял уже из трех увесистых марлинов, я же вытащил только рыбу-собаку. Ньяле пока ничего не поймал, но продолжал удить с завидной настойчивостью.
      - Вижу судно, сэр. Курс тридцать градусов, - закричал с мостика капитан.
      Вооружившись биноклем, я направил его на северо-восток. Сначала ничего не увидел, но, покрутив окуляры, я сфокусировал бинокль, и моему взору предстал средних размеров корабль с серыми надстройками и черными бортами.
      - Расстояние до него примерно шесть миль, - сообщил шкипер.
      - Вижу цель! - откликнулся я, силясь прочесть в бинокль название судна. Во мне нарастало волнение.
      - По местам! - закричал я в люк, ведущий в каюту. Портовые полицейские, побросав карты, прильнули к иллюминаторам, сжимая автоматические винтовки. Инспектор Мбуви отдавал распоряжения, самозванно приняв командование над теми, кто находился в каюте. Все они вглядывались в горизонт, но на таком расстоянии судна без бинокля не увидишь.
      Мы притворились, что по-прежнему заняты рыбной ловлей. Судно подошло совсем близко и бросило якорь в полумиле от нас. Теперь можно было без труда прочесть его название: "Палмуотер". Через минуту на верхней палубе появились матросы, а затем и капитан, они уставились на нашу посудину, гадая, что мы тут делаем. Капитан, поглядев в бинокль, решил, что нас нечего опасаться. В другой стране "Джульетта" непременно насторожила бы контрабандистов, но в наших краях европейцы считают африканских полицейских безмозглыми болванами, неспособными устроить западню. Так что они поверили, будто мы обычные рыболовы. Приближался час свидания - 19.30. Я до рези в глазах вглядывался в горизонт - ведь на море можно видеть предметы и после наступления темноты, но никакой лодки пока не было.
      Выходит, преступники что-то пронюхали и наша операция провалилась.
      - Вон они, сэр! - крикнул наш капитан. Я посмотрел в указанном направлении - и действительно: в трех милях от нас тускло посвечивал керосиновый фонарь. Его то поднимали, то опускали с интервалом в пять секунд.
      - Судно, сэр, взгляните на судно! - закричал шкипер.
      - Потише, капитан, - заворчал я. На "Палмуотере" кто-то сигналил таким же образом, что и на лодке: вверх-вниз.
      - Ребята, они подходят, - объявил я тем, кто был в каюте, но они и сами должны были увидеть контрабандистов в иллюминаторы. - Ян, теперь уходите с палубы.
      - Ни за что на свете, дружище! - воскликнул Камерон. - Если я спущусь вниз, то ничего не увижу. Шотландцу, да к тому же бывшему полицейскому, это было бы непростительно. С тех пор как мы разбили англичан в битве при Бэннокбэрне, шотландцы от опасности не бегали.
      - А если начнется стрельба и вас ранят?
      - Я принял решение, дружище, никакая сила не заставит меня сойти в каюту, в то время как вы тут сражаетесь. Я не красная девица и буду вам полезен. - Он не сводил с меня глаз. - Поймите же, не могу я бежать с поля боя, поджав хвост!
      - Ну как хотите. Теперь надо выбрать лески, чтобы не буксировать марлина, когда понадобится развить предельную скорость.
      Я сходил в каюту за своим карабином, прихватил пять запасных магазинов к нему.
      - Они опускают с борта сеть, - доложил мне инспектор Мбуви, глядя в бинокль.
      - Чтобы поднять в ней товар с лодки. - Мне нравилось, что дисциплинированные сотрудники портовой полиции спокойно смотрят в иллюминаторы и не выскакивают на палубу. - Дожидайтесь моей команды!
      - Сава сава афанде, - отозвался один из них. - Кама налета ньоко ньоко, сиси тачапа вао! - На суахили это означало, что они готовы проучить злоумышленников, пусть только те позволят себе что-нибудь противозаконное.
      - Что это? - спросил инспектор Мбуви. Мы все напрягли слух и услышали нарастающий гул.
      - "Палмуотер" разводит пары, - ответил я равнодушно. - Как только примут груз, они сразу снимутся с якоря. Ну что, видно уже лодку?
      - Да, я ее вижу, - объявил Мбуви. - Вот, взгляните туда.
      Я поднял бинокль и увидел скоростную лодку, имевшую примерно двадцать пять футов в длину. С потушенными огнями она шла прямо на "Палмуотер". Мне показалось, что белый мужчина в плаще смотрит в нашу сторону, впрочем, могло и померещиться в потемках.
      - Ну, господа, с богом! - Я побежал на нос катера. - Капитан, полный вперед! Постарайтесь отрезать их от судна. - Я увидел, что Ньяле сжимает в руке винтовку, а Камерон, перегнувшись через поручень, вглядывается в вырастающую из темноты лодку. Неожиданно в правой его руке оказался пистолет.
      - Где вы взяли оружие, Ян?
      - Трудный вопрос, старина! - Старый шотландец добродушно осклабился. Я прослужил в полиции не год и не два, так что сразу почувствовал: предстоит заварушка. Я начинал еще в Лондоне простым "бобби", потом Малайзия, Гонконг, Нигерия и, наконец, Кения.
      Взревел мотор нашего катера, его гул становился все громче, по мере того как нарастала скорость; за кормой пенилась фосфоресцирующая вода. Я заметил, что на лодке возникло замешательство и они сбросили скорость. Дослав патрон в ствол, я снял карабин с предохранителя. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, я закричал в мегафон:
      - Стопорите машины! Полиция.
      Эхо разнесло мою команду во все стороны, вслед за этим на их лодке взревел мотор, она повернула в северном направлении, и через несколько секунд мы увидели ее корму и языки пламени, вырывающиеся из сопла. Затрещал стеклопластиковый корпус нашего катера, устремившегося в погоню. Упав на палубу, я открыл огонь из карабина, мне вторили все, кто был на катере. Мы шли зигзагами, уворачиваясь от ответного огня.
      - Капитан ранен, - выкрикнул я. - Прекратить огонь!
      Когда мои люди перестали стрелять, я без труда установил, что контрабандисты вооружены тремя автоматическими винтовками. Их лодка предприняла новый маневр - развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась в том направлении, откуда пришла. Взлетев на мостик, я увидел, что Ян Камерон уже занял место у штурвала.
      - Помогите раненому, старина. Не беспокойтесь, я не первый раз стою за штурвалом.
      - Преследуйте их, Ян! - Опустившись на корточки рядом с распростертым на полу капитаном, в тусклом свете я разглядел легкое пулевое ранение на левом плече, скорее царапину, на которую другой бы и внимания не обратил.
      - Я умру? - простонал Салим. Его трясло от страха, он не сомневался в том, что смертельно ранен и ему осталось жить считанные минуты.
      - Да, дело плохо, - солгал я, чувствуя, что во мне нарастает неприязнь к этому человеку. - Не шевелитесь, иначе рана откроется. Один шанс на спасение - не двигаться. Мы доставим вас в больницу при первой возможности.
      - Ах, сэр, шаури иа мунгу. Иначе говоря, такова уж воля господня, чтобы пуля угодила именно в меня.
      - Кип, они снова поменяли курс, - сообщил мне новый штурвальный, когда я поднялся. - Идут прямо к берегу. Думаю, мы их нагоним, скорость у них не велика.
      - Спасибо, Ян, я пойду на нос.
      Мистер Камерон оказался прав. Они шли на небольшой скорости, и наш катер настигал их. Береговая линия будто была подсвечена белыми брызгами волн. Расстояние между нами сократилось до трехсот ярдов, и они снова открыли огонь.
      - О'кей, господа! - закричал я. - Дайте-ка им прикурить. Оглушительный грохот, вспышки выстрелов с треском разорвали покров ночи, все вокруг заполнил пороховой дым. Их лодка врезалась в пляж, и я увидел пикап "тойота", фигуры людей, шлепающих по воде к машине. Мои коллеги продолжали палить по лодке, а не по бегущим. Я перенес огонь и успел поразить последнего из беглецов. Он вскрикнул и повалился на песок, но дружки подхватили раненого и затащили в машину.
      Тут только мои ребята сообразили наконец, что к чему, и стали стрелять по берегу, но пикап уже несся по песку к асфальтированной дороге, обсаженной мангровыми деревьями и кокосовыми пальмами.
      Мы осмотрели брошенную лодку, ее каюта и борта были изрешечены нашими пулями. Один бог знает, как его пассажирам удалось спастись. В трюме мы обнаружили двенадцать литровых банок со смолой каннабиса.
      Если не считать пробитого лобового стекла на мостике и нескольких отметин от пуль на корпусе, полицейский катер не получил повреждений.
      Я связался по рации с сержантом Мачарией и велел ему мчаться на пляж. Пока мы дожидались его, я отправил Ньяле и его людей назад в Момбасу на "Муне" - так называлась лодка контрабандистов - и велел выставить на ней часовых. Портовые полицейские простились с нами, и мы с инспектором Мбуви сели в подоспевшую машину сержанта Мачарии. Тепло поблагодарив мистера Камерона и наших момбасских коллег, мы договорились встретиться назавтра.
      По дороге в полицейский участок Малинди я рассказал сержанту Мачарии о событиях, разыгравшихся на море. В который раз мы потерпели неудачу: снова контрабандисты улизнули от нас! Сержант очень горевал, что "маячок", поставленный им на машину Шмидта, перестал подавать сигналы. В участке я посвятил начальника в суть ведущегося расследования. Мы обсудили, как его парни могут нам помочь. Начальник созвонился со своим приятелем - хозяином одной из местных гостиниц, - чтобы нас устроили на ночлег.
      Утром ярко сияло солнце, из-за повышенной влажности трудно было дышать. Мы собирались ехать в Момбасу, но тут нам сообщили, что кто-то ждет нас в холле гостиницы. Посетителем оказался офицер отделения уголовной полиции в Малинди. Часы показывали десять.
      - Доброе утро! - приветствовал меня местный коллега. - Как спали?
      - Спасибо, прекрасно. Ваш начальник был так любезен - без его помощи нам не удалось бы получить номера.
      - Я говорил с ним сегодня, мы рады быть вам полезны. Произошло событие, которое, несомненно, должно вас заинтересовать.
      - Что за событие? Не томите! - разволновался я. Мне необходимы были добрые вести, чтобы побороть депрессию, возникшую из-за вчерашней неудачи. Это связано с нашими розысками?
      - Вам судить. Арестован мужчина народности баджуни, обратившийся к доктору Симпсону. У него пулевые ранения, и доктор сразу позвонил нам. Он ранен в спину и ногу, доктор настаивает на рентгене.
      - Замечательная новость, вы меня очень порадовали! - улыбнулся я, но тут же нахмурился. - Одно меня беспокоит. Кто доставил раненого к врачу?
      - Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.
      - Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?
      - Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.
      Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы - извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного доказательства и для баллистической экспертизы. Баджуни поместили в отдельную палату, наручниками приковали к койке и поставили у двери двух часовых, присланных из центрального полицейского участка.
      На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.
      - Входите! - громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.
      Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.
      - В чем дело? - обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.
      - Баджуни убит ночью в больничной палате, - отчеканил сержант Мачария.
      Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..
      - Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      До больницы мы доехали в полицейском патрульном автомобиле. Никто не проронил ни слова. Тяжким бременем навалились на нас напасти. Как жаль, что я не допросил Кассама вчера, теперь уже поздно. Снова я недооценил профессионализм преступников. Мне следовало побывать у него вчера, даже если он еще не оправился после наркоза и не мог отвечать на вопросы. Все равно я бы узнал Кассама, крайне важного для нас свидетеля, велел бы утроить бдительность. Слишком я доверился местной полиции - и в результате имею на руках еще один труп.
      В морге нас ждал врач - патологоанатом. Он подвел меня к каталке, накрытой белой простыней.
      - Хотите взглянуть?
      - Хочу! - Я приподнял край простыни - несомненно, это был наш давешний знакомый.
      - Одна из сестер его узнала. Это Кассам Кхалиф - баджуни. Я велел ей пригласить его родственников для опознания, прежде чем приступить к вскрытию.
      - Когда вы их ждете?
      - С минуты на минуту. - Доктор поправил очки на переносице. - Сестра Фатьма утверждает, что брат покойного живет неподалеку, в Малинди.
      - Хорошо. Нам необходимо знать, что покажет вскрытие. Полагаю, без токсикологического анализа не обойтись.
      - Это очевидно. Взгляните! - Доктор приподнял руку покойного и указал пальцем. - Вот след от инъекции, именно сюда ввели яд.
      - Вижу.
      - Похоже, смерть наступила от мгновенной остановки сердца, он хотя бы не мучился.
      - Буду вам признателен, доктор, если вы сегодня же определите, какой яд применили убийцы.
      - Если родственники не заставят себя ждать, я закончу не позднее двух часов пополудни. Однако уже теперь могу сказать, что дежурившие у палаты покойного полисмены были обезврежены иным способом.
      - Вы определили каким?
      - Нет пока, но это не составит труда. Полисмены получили дозу парализующего яда, имеющего лишь временное действие. Я немедленно отправлю пробы на анализ в столицу.
      - Спасибо, доктор. Я свяжусь с вами после обеда.
      Снова накрыв лицо покойного простыней, я пошел к выходу. Оказалось, что полисменов уже привели в чувство и отпустили из больницы. Они ждали меня в полицейском управлении. Я решил немедленно их допросить.
      - Черт возьми, как это случилось? - набросился я на них, едва они переступили порог кабинета шефа местного отдела уголовного розыска. - Вам было велено охранять раненого и никого к нему не пропускать.
      Они понурили головы, вид у них был такой, словно несчастнее людей на свете нет.
      - Вы что, языки проглотили? - закричал я. - Я желаю услышать, как это произошло, почему вы нарушили мой приказ. Хороши полицейские! Не справились с простейшим заданием. Кимутаи, сделайте милость, ответьте на мой вопрос.
      - Афанде, в десять минут двенадцатого кто-то постучал в дверь. Я хорошо помню, когда это случилось, потому что посмотрел на часы. Мы только заступили на вахту, сменив первую пару часовых.
      - Смена была в одиннадцать?
      - Так точно, сэр.
      - Продолжайте.
      - Нам было приказано никого не впускать в палату. Я напомнил об этом своему напарнику - констеблю Оньянго, он может подтвердить.
      - И все-таки оба вы умудрились этот приказ нарушить!
      - Сэр, вот как было дело...
      - Кимутаи, мы не намерены с вами миндальничать! - гаркнул я громче, чем сам того хотел. - Вы впустили в палату посторонних, несмотря на категорический запрет!
      - Сэр...
      - Меня интересуют факты, а не ваши эмоции. Итак, в дверь постучали. Кто ее открыл?
      - Констебль Оньянго, сэр.
      Я перевел глаза на трясущегося мелкой дрожью констебля.
      - Какие меры предосторожности вы приняли?
      - Сэр, я держал пистолет наготове.
      - И что же?
      - Констебль Оньянго открыл, и мы увидели на пороге европейцев - доктора и сестру. Оба были в белых халаах, сэр.
      - И вы спрятали оружие. Разве может белый, да к тому же доктор, оказаться злодеем? Не так ли, Оньянго?
      - Простите, сэр...
      - Так или не так?
      - Так, сэр.
      - Дальше.
      - Белый сказал, что он доктор Ринглер или Ринклер, что, мол, пришел осмотреть раненого, - продолжал Кимутаи. - Я спросил, где он работает, и он ответил, что здесь, в этой самой больнице.
      - Оба были уже в палате?
      - Нет, сэр, пока еще на пороге.
      - Что у них было в руках?
      - У доктора черный чемоданчик, с каким обычно ходят врачи, а у сестры блокнот на доске с защелкой.
      - Словом, все как у настоящих медиков, и вы их впустили?
      - Да, сэр.
      - Ну-ну, и что же дальше?
      - Доктор и сестра вошли, затворили за собой дверь, потом он опустил чемоданчик на пол и раскрыл его.
      - Вы видели, что он доставал?
      - Сестра стояла так, что мне не было видно.
      - Оньянго, так ли все было, как рассказывает Кимутаи?
      - Да, сэр, все правильно. - Голос у констебля срывался, подрагивал. Я кивнул Кимутаи, чтобы тот продолжал.
      - Вдруг доктор резко повернулся и наставил на нас пистолет. Мы не успели рта открыть, как раздался выстрел.
      - И вы уснули сном праведников, так что вас только сегодня растолкали.
      - Это правда, сэр.
      - Что же, вели вы себя не лучшим образом, но пусть уж ваш непосредственный начальник устраивает вам головомойку.
      - Мы готовы понести наказание, сэр.
      - Можете быть свободны.
      Они вышли из кабинета, точно побитые щенки, но я не испытывал сочувствия - они меня подвели, провалили всю операцию.
      Поблагодарив шефа момбасской полиции за сотрудничество, я пошел к выходу. Инспектор Мбуви и сержант Мачария ждали меня в машине.
      - Как успехи, сэр?
      - Кассама Кхалифа убрали свои же. Убийц было двое - белые, мужчина и женщина. Ничего нового по сравнению с тем, что мы узнали в морге, я не услышал. Вы отправили пробы на анализ в столицу?
      - Так точно, сэр! - отрапортовал Мбуви. - Утренним рейсом с нарочным. Он привезет результаты.
      - Хорошо. Преступникам кто-то сообщил, что мы захватили Кассама и что он помещен в центральную больницу! Вот почему они сумели так ловко и быстро с ним расправиться.
      Оба согласно кивали мне, боясь что-либо сказать. Они давно меня изучили: когда я не в духе, лучше мне не перечить.
      - А что нового на пленке? Инспектор, вы прослушали кассету?
      - Извините, но с момента ареста Кхалифа я про нее и думать забыл.
      - Тогда займемся этим теперь же. Даст бог, мы получим хоть какую-то ниточку.
      Мы заехали в гостиницу "Санглория", Мбуви сходил за кассетой, и мы отправились в мой номер в "Маноре". Включив магнитофон, стали прослушивать запись. Сначала ничего интересного мы не услышали, пока в динамике не зазвучал гнусавый голос с сильным ирландским акцентом.
      - Черт возьми, Шмидт, что стряслось?
      - Мы нарвались на полицейскую засаду. Они караулили в море, у самого "Палмуотера", и открыли по нашей лодке огонь.
      - Это я уже слышал. - Пауза. - Куда вы отвезли этого ублюдка Кхалифа?
      - К врачу. Он был ранен в зад и в ногу... Потом он исчез.
      - Проклятье! Немедленно разыскать его! Любой докторишка заподозрит неладное. Начнутся лишние расспросы. Как имя врача?
      - Он практикует в Малинди...
      - Мне нужно его имя!
      - Он европеец. Может быть, негр запомнил...
      - Почему он, а не ты?
      - Клей отвез Кхалифа и ссадил его у входа в клинику.
      - Как он посмел его бросить? Шмидт, ты ответишь за этот идиотизм. Я-то думал, ты профессионал. Разве можно было оставлять его без присмотра?
      - Но ведь это впервые. Раньше все было гладко, без проблем. Клей говорит, что Кхалиф придумал для доктора хорошую историю. Но потом он исчез.
      - Он мог от нас сбежать? Это на него похоже?
      - Нет, он надежный. Может, полиция его выследила.
      - Только этого не хватало! Где Ванджиру?
      - В своем номере.
      - Пошли за ней, Макс...
      На пленке послышался скрип, потом тишина, потом звук захлопнувшейся двери. Кто-то вошел - мы услышали дробный стук каблуков.
      - Ванджиру, у тебя в Малинди нет знакомых фараонов?
      - Знала я одного, его перевели туда из Момбасы, но не уверена, что он все еще там служит. Капрал Киохи.
      - Полетишь с Максом в Малинди, разыщите этого капрала. Разговорите его, дайте ему на лапу - что хотите делайте, но добудьте мне сведения о Кхалифе. Как узнаете, где он, свяжитесь со мной, получите новое задание.
      - Господи!
      - В чем дело, Макс?
      - Да здесь всюду понатыканы "жучки" - их столько, точно блох на еноте!
      - Я ничего не замечал. Откуда им взяться в моем кабинете?
      - Погоди ты!
      - Теперь ясно, как полиция узнала про корабль!
      - Вот один, вот другой!..
      На пленке что-то защелкало, преступники отыскали микрофоны и уничтожили их. Чистая пленка издавала равномерное шипение.
      - Пропали мои "жучки"! - огорчился сержант.
      Мы поняли друг друга без слов, только обменявшись взглядами. Я медленно кивнул сержанту.
      - Что же вы думали, там гнездышко влюбленных? Не горюйте, сержант, рано или поздно это должно было случиться, мы же имеем дело с профессионалами.
      Моя задача как старшего по званию и служебному положению заключалась в том, чтобы не позволять подчиненным предаваться отчаянию, вселять в них уверенность.
      - Дело обстоит не так уж скверно. Мы теперь всех их знаем и догадываемся, чего от них ждать, - сказал я с напускным оптимизмом. - Нам известно, что они в Момбасе и они знают про нас. Понятно вам, что я имею в виду?
      - Понятно, - ответили они хором.
      - Классический случай: охотник и дичь. Вопрос в том, кто одержит верх.
      Я поднялся со стула, надел пиджак, проверил пистолет и патроны. Все было в полном порядке.
      - Я твердо намерен оказаться победителем, - сказал я небрежно и весело, - и уверен, что вы стремитесь к тому же.
      - Конечно, - ответили они оба.
      - Вот и прекрасно. Не позволим себя перехитрить, навяжем свои условия. Переходим в наступление.
      Я пошел к двери, оба помощника ошарашенно наблюдали за мной.
      - Куда теперь, шеф? - спросил инспектор, вскакивая со стула. Сержант последовал его примеру.
      - Нам предстоит кое-какая работенка.
      - Начнем с управляющего - давно пора упрятать его за решетку.
      - Ни в коем случае! - Я повысил голос и резко повернулся к ним. - Какие у нас против него улики? Только отдельные реплики на пленке. Если его арестовать, синдикат уйдет в глубокое подполье, и, что называется, концы в воду. Мы должны уничтожить всю сеть, изловить как можно больше членов этой бандитской шайки.
      - Что верно, то верно, - согласился инспектор.
      - Мы окажемся в дураках, если арестуем немца, не имея веских доказательств его виновности. Нет, оставим его на время в покое.
      - Извините, шеф, - возразил мне инспектор, - только нам-то от этого какая польза?
      - Они будут теряться в догадках, а мы выиграем время и заманим их в западню.
      Мы поехали в полицейское управление провинции, откуда я связался по радио со старшим следователем в Малинди. Я велел ему прибыть в Момбасу вместе с капралом Киохи, который - я в этом не сомневался - раскрыл кому-то из членов синдиката местопребывание Кассама. Дело было спешное, и я позволил им потратиться на самолет из казенных средств.
      Когда они прилетели, я был немало удивлен. Следователь из Малинди привез с собой не одного, а двух полисменов. Кроме того, в качестве вещественных доказательств он выложил на стол новенькую магнитолу и ненадеванную пару башмаков.