– Вы шокируете старых леди за соседним столиком, сэр. Уберите руку. Давайте лучше спорить о грамматике Джона Мильтона. О неопределенном наклонении.
– Не люблю неопределенностей.
– Тогда о себе. Роу вздохнул.
– Я предпочел бы о вас. Обо мне – нечего. Работа, еда, спортивный зал – вот и вся моя жизнь. Работа, конечно, главное. Есть что-то особенное в Шекспире, что захватило меня. Не было и не будет другого такого гения. И не столько творения интересуют меня, сколько сам творец. Что сделало его тем, кем он стал? Какие источники питали его гений? Какой огонь горел в нем? Я хотел бы все это знать.
– Я была в Стрэтфорде, – сказала Пэт. – Что-то удивительное ощущаешь там… в доме поэта, в церкви… в самом воздухе.
– Тень гения.
Оба замолчали. Глаза Роу горели тем фанатическим блеском, о котором упоминала Пэт.
– А я бы хотел увидеть тень человека, – продолжал он, – ведь о Шекспире-человеке мы почти ничего не знаем. Например, о весеннем периоде его жизни… Я рассказал это старому Сэму Сэксону, и он благословил меня. Предоставил в мое распоряжение всю свою библиотеку. Даже обещал финансировать мои исследования, если я что-нибудь найду…
– А миссис Сэксон?
– Несравненная Лидия! – засмеялся Роу. – Старая перечница. Мешала, как могла. Ни черта не понимает в литературе и еще меньше в редких книгах, собранных ее мужем.
– А кто же наблюдает за этой коллекцией? Вы один?
– Что вы? Меня к ней подпускают только под охраной. Сторожевой пес по имени Краббе следит за мной в оба глаза. Двадцать три года управляет он библиотекой Сэксона и будет управлять ею до смерти. Старик помянул об этом в завещании.
– Вы ведь тоже упомянуты.
– Только для наблюдения за собранием, подаренным Британик-музею. Я не знаю и четверти того, что собрано Сэксоном. Впрочем, теперь это не имеет значения.
– Почему? – удивилась Пэтэнс. – Потому что я встретил вас.
Инспектор вернулся из музея недовольный и злой. Достал изгрызанную трубку, набил ее вонючим табаком, полистал календарь.
– Мисс Броди! – позвал он.
Вечно печальная стенографистка встала перед ним, затаив дыхание.
– Кто-нибудь звонил?
– Нет, сэр.
– Почта?
– Не было, сэр.
– Идите.
Мисс Броди словно растаяла в воздухе, и Тэмм вновь остался наедине со своими мыслями. Черт бы побрал этого Донохью!
Минуту он стоял возле окна, созерцая надоевшие очертания Таймс-сквера. Трубка чадила на всю комнату. Затем инспектор подошел к телефону и набрал номер.
– Соедините меня с инспектором Геогеном. Алло, это ты, Батч? Тэмм говорит.
Инспектор Геоген виртуозно выругался.
– Приветствую, – сказал Тэмм, – знакомый прием. Да, да, здоров как бык. У меня к тебе дело. Ты помнишь Донохью, который работал у тебя в группе? Ушел в отставку лет пять назад. Рыжий такой детина.
Инспектор Геоген промычал что-то неопределенное.
– Неужели не помнишь? Скотина ты неблагодарная. Ведь это он спас тебя от верной смерти.
– Так бы и сказал сразу, – затрубил Геоген. – Теперь вспоминаю. Честный парень. Даже слишком честный.
– Что ты имеешь в виду?
– Не сумел о себе позаботиться. Ни текущего счета не открыл в банке, ни сержантских нашивок не получил.
– Значит, характеристика хорошая?
– Чего лучше.
После этого Тэмм позвонил по другому телефону. Капитан Граусон, ведавший розыском пропавших людей, терпеливо выслушал все подробности таинственного исчезновения вахтера Британик-музея и обещал сделать все, что возможно.
Но Тэмм и здесь не успокоился. Он снова позвонил Геогену.
– Послушай, Батч, тебе не приходилось сталкиваться с кражей редких книг? В частных библиотеках? Есть жулик, который специализировался на этом. Ходит в синей шляпе. Чудак.
– Книжник? – спросил Геоген. – Нет, не знаю. Проверю, позвоню.
Через полчаса Геоген действительно позвонил. Но сведения были неутешительные… В уголовном мире, известном нью-йоркской полиции, специалиста по редким книгам не значилось.
Тогда Тэмм прибегнул к последнему средству. Он вынул бланк и начал писать письмо:
«Дорогой Лейн.
У меня есть кое-что любопытное, что, возможно, заинтересует вас. Одно загадочное дельце, о котором я говорил Квоси сегодня утром. Мы оба – я и Пэт – зашли в тупик и не знаем, что делать дальше.
Началось все с того, что бесследно исчез Донохью, вахтер Британик-музея…»
Глава VII
«ВЛЮБЛЕННЫЙ ПИЛИГРИМ»
Мисс Броди робко заглянула в кабинет начальника.
– Мистер Лейн, сэр.
– Что? – рассеянно спросил инспектор: он совсем забыл о том, что послал Дрюри Лейну письмо. – Говорите, как следует! Что случилось с Лейном?
– Он здесь, сэр.
– Что же вы молчите?! – завопил инспектор и выбежал в приемную.
Высокий, старый джентльмен с аккуратно зачесанными седыми волосами сидел на диване, улыбаясь инспектору и Пэтэнс, выглядывавшей из-за спины отца.
– Лейн, старина, как я рад! Какими судьбами вы очутились в городе?
Дрюри Лейн, взяв свою палку под мышку, пожал руку Тэмму очень крепко для человека старше семидесяти лет.
– Ваше интригующее письмо, инспектор. Разве я мог усидеть? А Пэтэнс очаровательна, как всегда. Приятно посмотреть на нее. Только ради этого стоило приехать.
Войдя в кабинет, Лейн с удовольствием огляделся.
– В последний раз, когда я был здесь, мне казалось, что это действительно «последний раз». Я скользил тогда по краю могилы. Сегодня же, как видите, я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
Говоря, Лейн поглядывал то на губы инспектора, то на губы Пэтэнс. Они улыбались дружески и ободряюще. И Лейн продолжал:
– Это ваше письмо вернуло меня к жизни, инспектор. Я соскучился по настоящему делу. И где, где? В нашем тихом Британик-музее! Слишком хорошо – даже трудно поверить.
– Как вы отличаетесь от отца, – усмехнулась Пэтэнс. – Вас увлекают тайны, а его раздражают.
– А вас.
– Я спокойна. Правда, в этой тайне есть что-то особенное.
– Британик-музей… – задумчиво повторил Лейн и вдруг спросил: – А вы познакомились с Гордоном Роу?
Инспектор пренебрежительно фыркнул. Пэтэнс смутилась и покраснела.
– Понимаю, – сказал Лейн и улыбнулся. – Симпатичный молодой человек.
Инспектор не поднял брошенной перчатки.
– Сумасшедшее дело, Лейн, – проговорил он, возвращая разговор к его основной теме, – самый нелепый случай в моей практике.
– Отчего бы нам не поехать в музей, друзья? – спросил Лейн в ответ.
– В музей? – удивился инспектор. – Зачем? Все опрошены, все осмотрено. Витрину я вам описал. Все цело.
– Именно кое-что в вашем описании и заинтересовало меня. Хочется посмотреть самому.
– Неужели я что-нибудь проглядела, – смутилась Пэтэнс.
Лейн улыбнулся, но так загадочно, что Пэт при всем желании не смогла уловить его мысли.
– Как знать? – сказал он задумчиво. – У меня пока только предположение. Поехали! Домио ждет с машиной у подъезда.
Доктор Чоут был не один. Он беседовал у себя в кабинете с длинным сухопарым англичанином, дорогой костюм которого болтался на нем, как на вешалке. По внешнему виду гостя, по тому интересу, с каким его острый взгляд скользил по запыленным фолиантам на полках, можно было бы безошибочно сказать, что он принадлежит к той же корпорации библиофилов-фанатиков, как и сам доктор Чоут. На вид ему было около пятидесяти, а монокль на черном шнурочке, элегантно зажатый в правом глазу, придавал его облику что-то салонное.
Чоут представил его как доктора Хэмнета Седлара, который должен будет заменить его на посту хранителя музея. Сегодня утром он прибыл из Лондона на пароходе и, не отдохнув, поспешил в Британик-музей.
– Рад познакомиться с вами, мистер Лейн, – произнес он, пожимая руку старому джентльмену, – я давно мечтал об этом, с тех пор, как вы лет двадцать назад так божественно сыграли в Лондоне венецианского мавра. А когда появились ваши записки о Шекспире в «Колофоне», я даже хотел написать вам…
– Какие это записки, – отмахнулся Лейн, – дилетантская стряпня. – И переводя разговор на другую тему, добавил: – Надеюсь, доктор Чоут уже рассказал вам о таинственной истории, которая здесь приключилась?
– Какая история? – удивился доктор Седлар.
– Пустяки, – поморщился Чоут, – неужели вы придаете этому значение, мистер Лейн?
– Факты настаивают на этом, доктор, – сказал Лейн. – Очень странный джентльмен, господа, проник сюда и разбил стекло в одной из витрин.
– Зачем?
– Не все ли равно, – пожал плечами доктор Чоут, – ни одна из книг не похищена. А это – главное.
– Вполне с вами согласен, – усмехнулся англичанин.
– Если позволите прервать наш научный спор, я с удовольствием взглянул бы на эту витрину, – мягко, но решительно произнес Дрюри Лейн.
– Я охотно к вам присоединяюсь, – сказал Седлар. – Если уж мне суждено управлять судьбой Британик-музея, я должен знать все с ним связанное. В том числе и методы американских воров, проявляющих интерес к редким книгам.
– Ну что ж, пойдемте, – поднялся доктор Чоут, но сделал это явно неохотно.
Читальный зал был холоден и пуст. «Где же Роу», – подумала Пэтэнс. Ей уже было ясно, что Гордон Роу одной своей личностью превращал музейную скуку в нечто очень притягательное и интересное.
Роу не было и в зале Сэксона. Чинный порядок встретил гостей, как и прежде. Даже разбитая витрина была починена, осколки удалены, стекло вставлено.
– Стекольщик сделал все вчера вечером, – заметил Чоут, обращаясь к инспектору с подчеркнутой вежливостью. – Могу вас уверить, что он был не один в комнате. Я следил за ним, пока он не закончил работу.
Инспектор промолчал, а Дрюри Лейн вместе с доктором Седларом даже не обратили внимания на пояснения Чоута. Они жадно рассматривали пятнистые кожаные фолианты, лежавшие под стеклом.
– Чудесная работа, – сказал Седлар с восхищением в голосе, – сразу узнаешь руку Джаггарда. И как сохранились переплеты! Эти тома из коллекции Сэксона? – спросил он хранителя музея.
Тот утвердительно кивнул.
– Припоминаю теперь: мне говорил об этом пожертвовании мистер Ит. Меня всегда интересовала коллекция вашего Сэксона, какие он собрал сокровища. Ведь эти «джаггарды» – прелесть!
– Доктор Чоут, – сухо сказал Лейн, – можно открыта витрину?
– Конечно, – ответил хранитель музея.
Какое-то тревожное выражение мелькнуло в его взоре, но он ничего не сказал. Молча повернул ключ в замке, поднял стеклянную крышку, откинул ее назад. Три дневных фолианта, ничем не защищенные, покорно лежали на черном бархате. Лейн поочередно взял каждый том, внимательно осмотрел переплеты, взглянул на титульный лист. Положив последний том на место, он странно посмотрел на окружающих.
– Невероятно, – прошептал он, – с трудом можно поверить, но…
– Что случилось? – испуганно спросил Чоут.
– Мой дорогой друг, – сказал старый джентльмен, – одна из книг, хранившихся в этой витрине, украдена!
– Как украдена? – воскликнули в один голос инспектор и доктор Седлар, а Чоут превратился в соляной столб.
– Это невозможно, – с трудом проговорил он, – я лично осматривал тома. Они все здесь! Все три!
– А вы взглянули на титул?
– Нет, – прошептал Чоут, – а что?
– Удивительная вещь, – усмехнулся Лейн, – чертовски странная…
Он показал на карточку, лежавшую над крайним томом в синей коже. На ней каллиграфическим почерком было написано:
ВЛЮБЛЕННЫЙ ПИЛИГРИМ
Сочинение Уильяма Шекспира (Джаггард, 1599)
Уникальный экземпляр из библиотеки Самюэля Сэксона. Один из трех экземпляров первого издания книги. Издан печатником города Лондона Уильямом Джаггардом в 1599 году. Книга вышла под именем Шекспира, хотя включала только пять шекспировских произведений из двадцати поэм, напечатанных в сборнике. Остальные принадлежали перу Ричарда Барнфильда, Бертоломью Гриффина и других поэтов того времени.
– Что вы хотите сказать, Лейн? – тихо спросил доктор Чоут.
Хэмнет Седлар молча рассматривал знаменитую книгу. Казалось, он даже не прочел текста, написанного на карточке.
– Неужели это подделка? – задала вопрос Пэтэнс.
– Нет, дитя, это – не подделка. – Лейн произнес эти слова опять с какой-то загадочной улыбкой. – Я не эксперт, конечно, но все же твердо убежден в том, что книга эта подлинное джаггардовское издание «Влюбленного пилигрима».
Чоут вскипел:
– Я не понимаю вас, мистер Лейн.
Он взял том, переплетенный в синюю кожу, и посмотрел на титульный лист. И вдруг челюсть его отвисла. Седлар взглянул через его плечо и замер.
– Это безумие, – прошептал он.
– Невозможно, абсолютно невозможно, – бормотал Чоут. Руки его дрожали.
– В чем дело? – крикнул инспектор.
Ему никто не ответил. Три джентльмена, склонившись над книгой, торопливо перелистывали страницу за страницей. Они не смотрели, а священнодействовали.
Пэтэнс, сгоравшая от нетерпения, протиснулась между ними и прочла:
«Влюбленный пилигрим. Второе издание. Напечатано Джаггардом в 1606 году».
– Второе издание, – произнесла Пэтэнс с легким оттенком разочарования. – Вышло не в 1599 году, а на семь лет позже. Более редкую книгу заменил менее редкой.
– Дорогая мисс Тэмм, – сокрушенно сказал доктор Чоут, – вы еще никогда не совершали большей ошибки.
– Вы хотите сказать, что это более редкая книга? Чоут не ответил, и Пэтэнс стало неловко: как трудно сохранить достоинство в обществе таких ученых людей. Она покраснела и отошла.
– Пэтэнс, дорогая, вы знаете, что делает это происшествие особенно интересным? – спросил Лейн.
– Понятия не имею, сэр.
Лейн задумчиво посмотрел на нее. Глаза его горели беспокойным огнем.
– Джаггард был предприимчивым издателем для своего времени. Знаменитостей вокруг было много: Шекспир и Бен Джонсон, Марло и Флетчер – целая плеяда гениев превращала чернила в золото. Публика любила имена, и лондонские печатники искали их, как и нынешние книгоиздатели. Вероятно, у них были конкуренты, приходилось изворачиваться, и вот Джаггард печатает под именем Шекспира книгу, в которой три четверти заполнено второсортной поэзией. Думаю, что книга распродавалась хорошо – Шекспир был самой крупной литературной приманкой для публики. Поэтому появились переиздания – одно в 1606 году, другое в 1612. До настоящего времени сохранились только три экземпляра первого издания 1599 года и два экземпляра третьего издания 1612 года. Ни об одном экземпляре второго издания до сих пор не было известно.
– Значит, эта книга бесценна? – прошептала Пэтэнс.
– Бесценна, – повторил доктор Чоут с благоговением.
– Какой же идиот… – начал было инспектор, но Лейн перебил его.
– Я говорил, что это весьма странное происшествие. Теперь наше дело, инспектор, приобретает особенный интерес. Совершенно очевидно, что человек в синей шляпе преследовал определенную цель. Он шел на большой риск, подкупил диспетчера, присоединился к большой группе людей, из которых каждый мог разоблачить его, выждал момент, когда зал Сэксона опустел, разбил витрину… Каждую секунду его могли задержать, каждое мгновение таило опасность. И все это ради чего? Ради того, чтобы одну очень редкую книгу заменить еще более редкой и ценной. Зачем?
Глава VIII
ВОР-БЛАГОДЕТЕЛЬ
– Что случилось? – раздался веселый возглас. Проходивший по коридору Гордон Роу заглянул в зал Сэксона. Заметив Пэтэнс, он потянулся к ней, как железо, притягиваемое магнитом.
– Весьма кстати, Роу. Вы-то нам и нужны, – торопливо произнес хранитель музея, – Произошло нечто совершенно странное.
– Чудо за чудом, как в Цирке Барнума, – засмеялся Роу и подмигнул Пэтэнс. – Рад видеть вас, мистер Лейн. Что за торжественное собрание? Даже инспектор здесь и доктор Седлар? Да что случилось, в самом деле?
Доктор Чоут молча протянул ему синий фолиант. Улыбка исчезла с лица Роу.
– Неужели… – прошептал он и недоуменно улыбнулся.
Суровые лица смотрели на него. Роу очень осторожно открыл книгу, взглянул на титульный лист и удивленно посмотрел на окружающих.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он, совершенно растерянный. – Ведь это Джаггард 1606 года! Я думал, что не сохранилось ни одного экземпляра.
– Как видите, вы ошибались! – сухо произнес старый джентльмен. – Экземпляр явно сохранился. И превосходно сохранился. Не так ли? – Он усмехнулся. – Ну и шум подымется теперь, когда узнают об этом.
Роу все не мог оторваться от книги.
– Откуда же она взялась, черт побери! Кто нашел ее? Может быть, это вы ее привезли из Лондона, доктор Седлар?
– Увы! – развел руками англичанин.
Доктор Чоут задумался.
– Что же делать, господа? – Он беспомощно пожал плечами. – Значит, кража все-таки была? Кто-то взял издание 1599 года и оставил вот это…
Роу бессмысленно посмотрел на него и вдруг расхохотался.
– Нет, это уж слишком! Украсть уникальную книгу и подменить ее еще более редкой. Совершенное безумие. Только у миссис Сэксон могут твориться такие чудеса.
– Надо бы поставить ее в известность, – сказал хранитель музея.
– Ладно, – согласился Роу и вышел. Доктор Седлар поморщился.
– Ужасно шумный молодой человек, – сказал он. – Не люблю таких. А что касается этой книги, коллега, – обернулся он к доктору Чоуту, – не знаем, можем ли мы принять ее. Боюсь, что трудно будет установить ее подлинность.
Но доктор Чоут словно не слышал. – Конечно, конечно, – бормотал он.
Глаза его горели страстью охотника. Казалось, он был доволен тем, что в руках его оказался еще более ценный библиографический уникум.
– Надо все это проделать в тайне, мистер Седлар. Чтобы не вышло за пределы Британик-музея, – сказал он. – Можно пригласить для этого старого Гаспари… Пусть поклянется, что не проболтается.
Доктор Седлар, очень бледный, не сводил глаз с витрины, словно загипнотизированный.
– Или профессора Кроунфилда, – добавил он почти машинально.
Пэтэнс с сомнением покачала головой.
– По-моему, это сейчас несущественно. Джаггард 1599 года похищен – вот что важно. И мы почему-то решили, что вор – это человек в синей шляпе. Почему? Какие тому доказательства? Разве не мог совершить кражу второй незнакомец из автобуса или кто-нибудь из учителей?
Тэмм проворчал что-то про себя. Все ему явно не нравилось.
– Не думаю, Пэтэнс, – сказал Дрюри Лейн. – Восемнадцать человек вернулось к автобусной станции, девятнадцатый исчез. Это был человек в синей шляпе. А вместе с ним исчез и Донохью. Едва ли это простое совпадение. Я лично полагаю так: человек в синей шляпе похитил книгу и скрылся, а Донохью последовал за ним. Все довольно просто.
– Возможно, – вздохнул доктор Чоут, – а пока что я прикажу обыскать все помещения музея.
– Зачем? – удивился инспектор.
– А может быть, книгу не успели вынести? Вдруг она спрятана где-нибудь в музее?
– Отличная мысль, – подтвердил Седлар. – Только мне бы не хотелось без вас объясняться с миссис Сэксон.
Откровенно недовольная гримаса его объяснила всем, что английский ученый уже достаточно наслышан о супруге покойного миллионера.
– Я сейчас вернусь, – произнес доктор Чоут. Он осторожно положил драгоценную книгу на место и вышел.
Англичанин задумчиво склонился над витриной, как аист над своим гнездом.
– Весьма неприятно, весьма неприятно… – огорченно прошептал он. – Хотел бы я взглянуть на украденный том.
– Разве вы его никогда не видели? – удивилась Пэтэнс.
Седлар не ответил. Дрюри Лейн пристально посмотрел на него, словно хотел о чем-то спросить, но промолчал.
– Вы очень расстроены, доктор Седлар, – продолжала Пэтэнс, – неужели это вас так огорчает?
Он вздрогнул.
– Да, да, вы правы. Это действительно так.
– Я думала, что такие книги хорошо известны специалистам.
– Конечно, известны, – улыбнулся англичанин. – Но этот украденный экземпляр никому известен не был. Он ведь принадлежал Самюэлю Сэксону, вы знаете.
– Я слышала, что он был странным человеком. – Мало сказать странным!
Доктор Седлар был явно взволнован. Даже монокль выпал у него из глаза и повис на шнурочке.
– Странный! – повторил он саркастически. – Да он был просто маньяк. Полжизни провел на книжных аукционах, скупая редкости. Иногда на аукционах встречаются редчайшие уникумы, никому не известные. Они попадали к нему и исчезали для науки. Бог знает где и как он их разыскивал. Вот так он и наткнулся на «Влюбленного пилигрима». Два экземпляра издания 1599 года были нам хорошо известны, а ему удалось заполучить третий. Так он никому и взглянуть не дал. Спрятал книгу у себя в библиотеке… Собака на сене…
– Забавный случай, – засмеялся инспектор.
– Как кому. Для нас, шекспирологов, просто трагичный. Я так надеялся изучить этот экземпляр, когда ехал сюда. И вот видите…
– Значит, о даре Сэксона Британик-музею было известно в Англии? – спросил Дрюри Лейн.
– Конечно.
– И о том, что издание 1599 года входило в число пожертвованных музею книг?
– Именно. Позвольте, что это? – Седлар снова нагнулся над витриной и взял третью из лежащих под стеклом книг.
– Что случилось? – заволновался Лейн.
– Нет, нет, – покачал головой доктор Седлар, – мне просто показалось… Это «Генрих Пятый», тоже джаггардовское издание… Я видел дубликат в Лондоне.
Седлар говорил с таким видом, словно высказывал совсем не то, что хотел сказать.
Лейн улыбнулся и больше не спрашивал.
В этот момент в комнату вошел доктор Чоут, очень расстроенный.
– Увы, – сказал он, вздохнув. – Никаких следов похищенной книги. Очевидно, ее все-таки вынесли.
В коридоре послышались шаги, шум голосов, и все воочию увидели миссис Сэксон собственной персоной.
Природа щедро строила ее. На могучих ногах держалась массивная фигура с гороподобными боками, задом цепеллина, грудью морской коровы и брюхом фрегата. Ее зеленые водянистые глаза не обещали ничего хорошего таким несчастным созданиям, как хранители музеев и прочие ничтожества, принимающие дары сильных мира сего. За ней шел, посмеиваясь, Гордон Роу, а шествие замыкал мумифицированный старик в потрепанном фраке. В нем все напоминало о древних папирусах – скрипучая сухая кожа, почти явственно слышимый шелест хрупких костей и бесстрастное выражение лица, словно извлеченное из какого-нибудь саркофага. Этот старый джентльмен и был неограниченным властителем библиотеки Сэксона, ее хранителем и стражем. Звали его Краббе.
Не обращая внимания на окруживших витрину людей, он проскользнул мимо них кошачьей походкой и схватил драгоценный подарок вора. Его острые, хищные глазки скользнули по переплету, по титульному листу, по первым страницам…
Миссис Сэксон смотрела только на Чоута.
– Что случилось, доктор Чоут? – спросила она таким током, что бедный доктор невольно опустил глаза. – Мне сообщили о краже… Что украдено?
– Видите ли, миссис Сэксон, – пробормотал хранитель музея с неловкой улыбкой, – случилось чрезвычайно неприятное происшествие… Впрочем, не совсем неприятное… Я бы даже сказал, счастливый случай…
– Глупости, – оборвала его миллионерша. – Роу мне все рассказал о другой книге. По-моему, радоваться нечему. Вы не сумели сохранить ценный подарок мужа. Я требую…
– Виноват, – мягко сказал доктор Чоут, – прежде чем обсуждать детали… разрешите представить вам мисс Пэтэнс Тэмм. А это доктор Хэмнет Седлар, наш новый хранитель музея. И мистер Дрюри Лейн…
– А-а-а, – протянула миссис Сэксон, обратив свой водянисто-зеленый взор на старого джентльмена.
– Как пожираете, мистер Лейн? И новый хранитель, вы сказали?
Она разглядывала неподвижную фигуру англичанина с холодным любопытством.
– И инспектор Тэмм.
– Из полиции? – оживилась она. – Я требую, инспектор, чтобы вы немедленно отыскали вора.
– Конечно, – рявкнул Тэмм. – Хотите, чтобы я вынул его из кармана?
Миссис Сэксон даже рот раскрыла от удивления: так с ней никто не разговаривал.
– Что? – спросила она, багровея.
Краббе со вздохом положил на место синий том и тронул ее за руку.
– У вас повышенное давление, дорогая миссис Сэксон, – сказал он с улыбочкой. – Не забывайте об этом.
Потом он повернулся к окружающим и сухо произнес, ни к кому не обращаясь:
– Очень странная кража, господа.
– Позвольте, – начал было доктор Чоут, почувствовавший себя чуточку обиженным, но тут же замолчал.
Краббе не смотрел на него, он смотрел на Седлара.
– Кто это? – резко спросил он, указывая на англичанина.
– Мое имя только что назвали, сэр, – ледяным тоном произнес Седлар.
Гордон Роу нагнулся к самому уху мумифицированного джентльмена.
– Как вам не стыдно, Краббе, – прошипел он, – не будьте таким грубияном. Это наш новый хранитель музея Седлар, доктор Седлар.
– Седлар? – иронически протянул Краббе, бесцеремонно оглядев англичанина с головы до ног. – Так, так…
На этот невежливый взгляд Хэмнет Седлар ответил взглядом, полным оскорбленного достоинства. Но Краббе только фыркнул и отвернулся.
– Вы обратили внимание на титульный лист? – спросил он Чоута.
И два почтенных библиофила тотчас же вступили в дискуссию, смысл которой был непонятен для непосвященных. Слышались только реплики, звеневшие, как удары мечей.
– А что сказал Холливер Филлипс?
– Нет, нет, не «ин кварто», а «ин октаво».
– Джаггард просто украл эти поэмы из хейвудовской «Трои Британника».
– Не забывайте, что он был только издателем. Знаменитый станок Джеймса Робертса еще не был куплен.
Дрюри Лейн слушал все это, улыбаясь тонкой, всепонимающей улыбкой. Пэтэнс хотелось зевнуть, а инспектор Тэмм зашагал по комнате, не скрывая растущего раздражения.
Внезапно Краббе и Чоут смолкли, договорившись о временном перемирии.
– Леди и джентльмены, – торжественно провозгласил доктор Чоут, – мистер Краббе и я только что пришли к единодушному выводу. Издание Джаггарда, помеченное 1606 годом, является безусловно подлинным.
Наступившую паузу прервал недовольный возглас миссис Сэксон.
– Мне это совершенно безразлично, сэр. Щедрость моего покойного мужа заслуживала иного отношения!
– А я и был уверен в том, что это подлинник, – вмешался старый Дрюри, пытаясь сгладить бестактность миллионерши.
Чоут не успел ответить, как новое лицо появилось в комнате. В дверях стоял привратник Бэрч с бумажным пакетом в руках.
– В чем дело, Бэрч? – спросил Чоут. – Неужели нельзя было подождать?
– А мне все равно – могу и подождать, – буркнул Бэрч.
– Постойте, – остановил его Лейн. – Я бы на вашем месте, Чоут, ознакомился с содержимым пакета. Все это настолько безумно, что можно допустить самое невероятное…
Чоут посмотрел на Лейна, потом на пакет.
– Дайте сюда, Бэрч, – сказал он.
Словно два телохранителя стали по бокам его – Седлар и Краббе. Приблизились и остальные, заинтригованные предположением Лейна. В самом деле, что могло находиться в пакете?
Это был аккуратный плоский пакет – коричневая оберточная бумага, перевязанная дешевой бечевкой. На небольшой этикетке, приклеенной посредине, можно было прочесть адрес музея и фамилию доктора Чоута, написанные печатными буквами.
– Кто это принес, Бэрч? – спросил хранитель музея. – Мальчишка-посыльный.
– Интересно, – задумчиво произнес доктор Чоут, медленно развертывая бумагу.
– Стойте! – вдруг закричал инспектор. – Положите пакет!
Чоут растерянно положил пакет на витрину. Все недоуменно посмотрели на инспектора.
– С такими штуками надо поосторожней, – сказал он, подойдя ближе, но не дотрагиваясь до коричневого пакета. – Не бомба ли это?
Чоут невольно отступил назад, а миссис Сэксон даже взвизгнула. Только Дрюри Лейн загадочно улыбался.
Инспектор приложил ухо к пакету и прислушался. Затем осторожно перевернул пакет на другой бок. Потом чуть-чуть потряс его.
– Кажется, все в порядке, – сказал он, протягивая пакет доктору Чоуту.
– Может быть, вы и развернете его, – с опаской проговорил тот.
– Распечатывайте, не бойтесь, – засмеялся Лейн, не вставая с места.
Из всех присутствовавших один только он не проявил ни волнения, ни любопытства. Казалось, он знал, что в пакете.
Дрожащими пальцами Чоут развернул бумагу. Миссис Сэксон в это время отбежала к дверям, а Роу мужественно заслонил собой Пэтэнс.
И ничего не случилось – только зашелестела упавшая на пол бумага.
Но если бы в пакете действительно оказалась бомба, и если бы она даже взорвалась в руках доктора Чоута, это удивило бы его меньше, чем то, что он обнаружил. Его челюсть отвисла, глаза округлились, затряслись руки.
В руках он держал толстый том в кожаном переплете.
– Боже мой! – прошептал он. – Ведь это украденный у нас Джаггард 1599 года!
Глава IX
ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ МИСТЕРОМ КРАБЕ
В первый момент никто не мог произнести ни слова. Все стояли точно завороженные. Странный вор вернул добычу.
– Я так и думал, – задумчиво произнес Дрюри Лейн. – В этой атмосфере безумия, порождающей странность за странностью, обязательно должно было случиться нечто подобное.
Его лицо, похожее на камею, выражало крайнее любопытство.
– Наш противник обладает не только эрудицией, но и несомненным чувством юмора, – продолжал он, разглядывая возвращенную книгу. – И все же странно, чертовски странно. А вы уверены, Чоут, что это именно пропавший экземпляр?
– Ни малейшего сомнения, – подтвердил хранитель музея. – Это действительно Джаггард из коллекции покойного мистера Сэксона. Можете убедиться сами.
Он положил книгу на стекло витрины. Хранитель издания Джаггарда и Краббе тотчас же уткнули в нее носы. Пэтэнс, разговаривавшая с Роу, перехватила взгляд, мельком брошенный Седларом на Краббе, и чуть не вскрикнула от удивления. Утонченно вежливая маска англичанина исчезла. Гнев, злоба, разочарование, сменяя друг друга, мгновенно исказили его лицо. Что-то зловещее горело в его глазах, и монокль, как лупа, еще более усиливал это впечатление.
