Ментовская мышеловка

      Савельев медленно зашагал к машине. Перед ним встало двое бандюг, каждый под два метра ростом и весом свыше ста килограммов. Бритые головы, кожаные куртки, улыбочки на губах...
      - Позвольте, - сказал он.
      - Пропустите гражданина! - скомандовал человечек в мятом костюме. - Он едет по месту прописки. Не препятствуйте его передвижениям.
      Мы навестим его в ближайшее время.
      Оплеванный, беспомощный Савельев сел в машину и уехал. Да, круто взялись за Дорохова...
      И не подберешься. А завтра будет еще круче...
      Недоглядел Владимир Игоревич. Что же делать?
      Как раз в это время Таня Гриневицкая вскочила с постели и в истерике бросилась к окну.
      - Как мне надоела жизнь! - кричала она. - Как хочется выпрыгнуть отсюда на мостовую! - При этом она внимательно наблюдала за беседой мужчин внизу. Я устала, понимаешь, Андрей, я так устала от этой жизни, от этой безнадежности! - Как раз в этот момент Савельев сел в машину и уехал, а остальные собрались вместе и что-то обсуждали. - Неужели я за сорок лет не могу хоть раз полюбить?! - закричала она, и Дорохов не видел торжествующего выражения ее глаз. Он подошел к ней сзади и обнял ее.
      - Ну все, все, успокойся, Танечка, пошли, ляжем. Все будет, как мы запланировали. Завтра регистрируемся.
      - Ты словно делаешь мне одолжение. Но ты же сам мне предложил, сам... Я была так счастлива, а теперь ты... Ты играешь мной, моими чувствами...
      Дорохов повел ее в постель, накрыл теплым одеялом и сам лег рядом. Он обнимал ее, целовал, невероятно возбудившись и от ее упругого ухоженного тела, пахнущего чем-то французским и дорогим, и от странной ситуации, в которой он неожиданно для себя оказался. Что-то мучило его, но усталость взяла свое, и он забылся тревожным сном...
      Утром они встали, попили кофе. Ночные химеры оставили Дорохова, за окном было безоблачное небо, золотая осень, рядом очаровательная женщина, через полтора часа регистрация их брака.
      - Ну что, переиграем все, Андрей? - улыбалась как ни в чем не бывало Таня. - Зачем нам эта регистрация? Нам с тобой и так хорошо, правда? Хочешь еще кофе?
      - Кофе хочу, и жениться на тебе хочу. Ты невероятная женщина, - пришел в хорошее настроение и Дорохов.
      - Вот с этим я, пожалуй, согласна, - засмеялась Таня. - Тогда пей кофе, и пошли собираться.
      Она выглянула в окно. Две иномарки продолжали охранять их покой. Невзрачный человечек в сером пиджачке сделал малозаметный взмах рукой. Она ответила легким кивком.
      Потом она стала одеваться. Одевалась на глазах у Дорохова. Натянула чулки, пристегнула их к поясу, надела великолепное платье нежно-голубого цвета. Дорохов с восхищением наблюдал за ней. Сам он надел красивый черный костюм-тройку, оставшийся у него еще с прежних времен, Таня помогла ему красиво завязать галстук, подаренный ею. Она надушилась "Шанелью", и они вышли из квартиры.
      - Как же ты сегодня ослепительно хороша, - произнес Дорохов, целуя ее в щеку.
      - Да и ты великолепен. Просто супермен из фильма, - сделала и она ему комплимент.
      Октябрьский день приветствовал их ясностью и свежестью. На небе не было ни облачка, но в лужах уже блестел лед.
      Человек в сером пиджачке глядел на Таню.
      - Что это за люди? - покривился Дорохов. - Что-то не нравятся они мне.
      - Ничего не бойся со мной, - шепнула Таня, взяв его под руку. Застегни лучше плащ. Холодно очень.
      Они сели в машину и поехали к загсу. За ними мгновенно тронулись и две иномарки.
      Около загса подозрительных машин не было.
      Стоял только "жигуленок" бежевого цвета. Из него вышел высокий худой человек в темном плаще. Таня узнала следователя МУРа Павла Николаева.
      - Поздравить нас приехали, Павел Николаевич? - с улыбкой спросила она, выходя из машины.
      - Мне бы хотелось поговорить один на один с вами, Андрей Андреевич, произнес Николаев, мрачно глядя на Таню.
      - Сейчас не время и не место, - отрезал Дорохов. - У нас сегодня торжественный день, и избавьте нас от ваших допросов, вызывайте в управление повесткой. А если пришли арестовывать, давайте ордер, мы подчинимся.
      - За что мне вас арестовывать, Андрей Андреевич? - пожал плечами Николаев. - Просто хотел поговорить.
      Но тут с обеих сторон бежевого "жигуленка" встали две иномарки, из них выскочили бритоголовые головорезы и принялись оттеснять Николаева от Дорохова.
      - Что такое? - нахмурился Николаев.
      - А что вы пристаете к новобрачным? - спросил один из громил, напирая на него. - Что за манеры такие?
      - Я следователь Николаев. Вот мое удостоверение. Мне необходимо поговорить с гражданином Дороховым немедленно.
      - Позвольте посмотреть удостоверение, - подошел к Николаеву человек небольшого роста в сером дешевом костюмчике. Он взял удостоверение и долго изучал его. В это время Таня под руку с Дороховым проследовала в загс.
      - Ваше удостоверение вызывает у нас сомнения, - заявил человечек. Печать вот здесь как-то размыта.
      - Дай сюда удостоверение, падло, - рассвирепел Николаев. - Вас сейчас на месте возьмут, сюда уже едут две бригады МУРа.
      - Вы хамите, Павел Николаевич, - криво усмехнулся человечек. - Это не к лицу работнику МУРа.
      - Послушай, Дергач, я прекрасно знаю тебя.
      Ты шутишь опасные шутки. Насколько мне известно, ты уже года три не был там, где твое законное место. Так я тебя туда живо упрячу, будь спокоен. За оказание сопротивления сотруднику милиции хотя бы.
      - Я вам не оказываю никакого сопротивления, Павел Николаевич. Просто изучаю ваше удостоверение и констатирую факт, что печать вот здесь несколько размыта.
      - Ты пожалеешь об этом, - стиснув зубы, произнес Николаев.
      За это время Таня с Дороховым уже прошли в зал регистрации брака. Сотрудница загса с некоторым испугом смотрела на них, ей уже позвонили, предупредив, что эту пару надо зарегистрировать без очереди, срочно, и что возможны помехи от лиц, сопротивляющихся этому браку. Что, собственно, имел в виду звонивший, она не поняла, но голос был довольно угрожающий.
      - Объявляю вас мужем и женой, - провозгласила сотрудница. - Какую фамилию берете? - спросила она у Тани.
      - Разумеется, фамилию мужа, - сказала Таня.
      - Поздравляю вас, отныне вы муж и жена.
      Дорохов поцеловал Таню. Она счастливо улыбалась. Они надели на пальцы обручальные кольца и вышли из загса.
      Раздосадованный Николаев сидел в машине.
      Вчера вечером ему позвонил сотрудник частного сыскного агентства Савельев и попросил помочь.
      Ему надо было помешать регистрации этого брака. Он не смог добраться до Дорохова, его усиленно оберегали от нежелательных встреч.
      - Ну, и как я помешаю этому браку? - удивился Николаев. - Вы говорите странные вещи.
      - А вам не кажется странным этот скоропалительный брак мужчины, у которого только что убита жена, и женщины, которая еще две недели назад была замужем? - спросил Савельев.
      - Мне давно кажется странным многое, только доказательств у меня никаких нет. А брак - личное дело Дорохова и Гриневицкой, вопрос их порядочности, вернее - полнейшей непорядочности. Вы что по делу можете сообщить? По делу об убийстве Дороховой Ирины Ивановны?
      - Я могу сообщить... - замялся Савельев. - У меня есть подозрения, что именно Гриневицкая и организовала убийство Дороховой. И только вы можете пробиться к новоиспеченному молодожену и дать ему это понять. У него не работает телефон, подъезд охраняют вооруженные головорезы.
      - А я официальное лицо, я не могу распространять сплетни, никаких доказательств у меня нет. У меня в бегах подозреваемый Александров, все улики против него, а верю я в его вину или нет - это только мое дело.
      - Но жизнь Дорохова теперь в опасности. И я прошу вас предотвратить этот брак, это очень опасно. Воспользуйтесь вашим статусом, переговорите с Дороховым, намекните хотя бы ему об опасности. Эти люди не посмеют помешать вам поговорить с ним.
      - Ладно, попробую, - согласился Николаев, и впрямь считая, что они не посмеют. А вот посмели. И что он теперь мог сделать? Возбудить уголовное дело против рецидивиста Романа Дергача за сопротивление сотруднику милиции? Это просто смешно...
      - А кто эти люди? - покосился Дорохов на людей в иномарках. - Они же сопровождают нас, насколько я понимаю...
      - Не бойся их, Андрей, они не причинят нам зла. Все будет хорошо, ослепительно улыбалась Таня. - Ты не представляешь себе, как все теперь будет хорошо.
      - Поздравляю вас с законным браком, - вышел из машины Николаев.
      - Спасибо, Павел Николаевич, - продолжала улыбаться Таня. - А что вы хотели нам сказать? У нас теперь друг от друга секретов нет.
      - Поздравить решил, и все. А поговорить мы еще успеем.
      - Ну, разумеется, успеем, - сказала Таня. - Вызывайте, мы в вашем распоряжении. До свидания, Павел Николаевич.
      - Всего доброго.
      Таня с Дороховым проследовали к машине.
      - Куда поедем? - спросил Дорохов.
      - Садись за руль, дорогой. Поехали ко мне.
      Сообщим Нине. А потом поедем к маме, она будет очень рада.
      Дорохов завел машину, а в это время Таня еле заметно подмигнула Роману. Тот ответил тем же.
      Машина тронулась.
      ... - Нина, мы приехали, чтобы кое-что тебе сообщить, - улыбалась Таня. - Мы с Андреем Андреевичем сегодня поженились.
      Нина ошалело глядела на новобрачных, Дорохов смутился.
      - Темпы у тебя, мама, однако... - произнесла она.
      - Жизнь такая, дочка. Надо все делать быстро. А то можно и опоздать к своему счастью. Ты извини, я не сообщала тебе раньше, боялась сглазить. Завтра приедет папа, он будет жить здесь, с тобой. А я пока поживу с Андреем Андреевичем в его квартире. А потом разберемся. Главное, не беспокойся ни о чем, твоя жизнь не изменится, все будет в порядке.
      Нина продолжала молчать. Происходящее казалось ей странным. Внезапный развод ее родителей, она толком не смогла понять, отчего он произошел, а вот теперь - мама уже замужем за этим пожилым человеком, которого она ни разу в жизни не видела. Для восемнадцати лет все это слишком сложно.
      Позвонила Таня и матери. Сообщила ей о событии. Мать ничего не отвечала на том конце провода, словно воды в рот набрала.
      - Ну, если тебе так лучше... - наконец пробормотала она. - Если в этом твое счастье, мне-то что. Я рада за тебя...
      - Ну, ты у меня молодец, - сказала Таня. - Я знала, чти ты меня поймешь. Приезжай к нам, мы отметим нашу свадьбу, так сказать, в семейном кругу. Будем только мы с Андреем, ты и Нина.
      - Ладно, я приеду, - еще немного помолчав, сказала мать.
      Потом вчетвером сидели за столом, пили шампанское. Ольга Федоровна, чувствуя себя крайне неловко, поздравила молодоженов, Нина так и не смогла выдавить из себя ни слова. Дорохов тоже был немногословен, и все застолье держалось на Танином энтузиазме.
      Сидели недолго. Нина пошла в институт, мать поехала домой, а через некоторое время уехали в Митино и молодожены...
      Глава 26
      Такое состояние бывало у Сержа Заславского крайне редко, и он очень боялся его, словно опасного врага. Он и сегодня утром почувствовал, что впадает в депрессию.
      Проснувшись довольно поздно в тихой недорогой парижской гостинице, он понял, что находится в отвратительной форме. Усталость, жуткое напряжение последних дней стали наконец сказываться. Выкурив натощак сигарету, он принялся слоняться по номеру, будто загнанный в клетку зверь. Нехорошие предчувствия томили его.
      В такие минуты веселый, неунывающий человек становился своей полной противоположностью - появлялся страх, начинали дрожать руки, и самое неприятное - мучила совесть. Это в себе он ненавидел больше всего...
      Он выкурил еще одну сигарету и хотел было одеться, чтобы спуститься вниз в кафе и позавтракать, но вдруг почувствовал жуткую слабость и присел в мягкое кресло. Нахлынули воспоминания...
      ...Осенью восемьдесят третьего года, отсидев полностью свои первые три года, Сергей вернулся домой. Моросил дождь, на дорогах была непролазная грязь, Сергей кутался в телогрейку, натягивал маленькую спортивную шапочку на стриженую голову - ему было холодно. Но на душе было весело, он снова на свободе, он еще очень молод - нет и двадцати трех, полон сил, всевозможных идей. Работать? Зарабатывать себе пенсию? Ну нет, это не для него! В жизни столько интересного, с такими людьми он познакомился на зоне. Воровские авторитеты поддерживали отважного, задорного парня, смело идущего на любой конфликт, на любую кровавую драку, лишь бы не уронить себя. "Далеко пойдешь, парень", - сказал ему авторитет Кротов, когда Сергей вытирал от крови рот и ощупывал сломанный кастетом передний зуб. Зуб этот потом удалили, так он и остался щербатым до конца срока.
      Улыбаясь щербатым ртом, меся кирзовыми сапогами непролазную деревенскую грязь, Сергей шагал к дому. Вот и он.., покосившийся фундамент, облезлая краска на стенах, прохудившаяся крыша... Жалкое зрелище. Почему он должен так жить, когда другие купаются в деньгах?
      - Сережка! - закричала, увидев его, мать и бросилась в домашних тапках с крыльца навстречу сыну...
      Он пил водку, закусывал солеными огурцами и салом, курил "Беломор", лаконично делился с матерью впечатлениями от лагерной житухи.
      - Слушай, Серега, к тебе года три назад девушка приходила. Кто она? как-то загадочно спросила мать.
      - Знакомая одна, - сразу ответил он, а потом уточнил:
      - Темненькая такая, со стрижкой? Эта?
      - Эта. Как ее зовут?
      - Ирка.
      - Ты что, жил с ней? - криво улыбаясь, спросила мать.
      - Тебе-то что? - окрысился вдруг Сергей. - Я что, пацан, что ли? Ну, жил, и что с того?
      - Не надо тебе было с ней, Сережа...
      - Это почему еще? С кем хочу, с тем и трахаюсь.
      - Это понятно, только с ней не надо, сынок.
      - Ну, говори, говори. Что там у тебя? У нее сифилис, что ли? Я вроде бы здоров.
      - Про это я не знаю, только ведь не Ира она.
      По-другому ее зовут.
      - Ну а как же ее зовут?
      - Таня ее зовут. Она приходила года два с половиной назад, про тебя спрашивала. Ну, пришла и пришла...
      - Да не тяни ты кота за хвост! Пришла, ушла...
      - А потом видела я ее в соседнем поселке, я туда за мукой ходила, муку привезли недорогую...
      - А побрал бы черт твою муку...
      - Они с отцом на машине к даче своей подъезжали. Отец вышел из машины, потом она с девочкой маленькой.
      - Ну?!!
      - Ее отец Гриневицкий Владимир Вацлавович. Поляк он наполовину...
      - Ну, поляк и поляк. Хоть четырежды жид, мне-то что с того?
      Мать загадочно молчала, искоса глядела на сына, дымящего "Беломором".
      - Жила я с ним раньше, сынок. Он был студент, а я кассиршей на станции работала, - тихо проговорила мать, опустив глаза в пол.
      Сергей начал кое-что понимать. Он весь напрягся.
      - Ну.., короче, отец это твой, Сережа.
      - Так. Хорошие дела... А почему я об этом ничего не знал?
      - Ну, сам знаешь, я тогда вскоре замуж вышла. За Вовку, рабочего с птицефермы, Вовку Заславского. Он и считался твоим отцом, и Эдику покойному его фамилию дали, усыновил он его.
      Вот такие дела, сынок. Так что ты на самом деле Владимирович. А Таня эта - твоя сестра...
      Обалдевший Сергей дымил "Беломором" и молчал...
      - А отец твой Владимир Вацлавович умер два года назад. Инфаркт, говорят. Располнел он очень с возрастом, дышал еле-еле. И курил тоже как паровоз. И водочку уважал, он всегда ее уважал, мы с ним напивались жуть... Оттягивался он со мной, сынок, он уже женат был, жена Оля, суетливая такая, шустрая. Рано он женился, чуть ли не на третьем курсе института. В институте иностранных языков он учился, на переводчика. Умный был - страсть, но страсть как охоч до наслаждений.
      - А ты-то с ним не встречалась в последнее время?
      - А на хер, сыночек, я ему далась, старая дура? Он небось себе молодых находил для услады.
      А про тебя я и не говорила ему, я же объясняю, за Вовку Заславского я вышла почти сразу после встреч с твоим отцом. Ну, Вовка-то, понятно, знал, что ты не его сын. Но виду не подавал, растил как своего, точнее - как мог, между своими запоищами. Ну, какой он алкаш был, не тебе рассказывать, и Эдику это передалось, хоть его родной отец Тихон непьющий был. Но Вовка Эдика приучил к водке чуть не с тринадцати лет. Короче, как в наш дом пришел, так они вдвоем квасить и начали. Вот Эдичка и прожил-то всего двадцать восемь годочков, захлебнулся блевней своей, извиняюсь за выражение, сынок.
      Правда, пошумел за эти годы изрядно, другой и за сто так не пошумит. Ну а Вовка, сам знаешь, еще раньше преставился. Такие дела... Так что спасибо, что не обрюхатил ты родную сестричку, Сереженька...
      То, что Таня была именно Таня, а никакая не Ира, как она представилась ему, когда они убегали от Рыбы и его компании, прятались за забором и гладили пса Фарлафа, а потом чудно проводили время в его домишке, он знал давно. В конце лета восьмидесятого года поздно вечером она постучалась к нему домой. Мать тогда работала санитаркой в районной больнице и была на дежурстве. Он был дома один, как раз находился в депрессивном состоянии, вполне объяснимом отсутствием денег. Что-то надо было делать, а что именно, он не знал. Он нигде не работал, отмазался от армии, пробавлялся случайными заработками и мелкими кражами. Обворовывал зимой дачи, продавал краденые вещи, спекулировал сигаретами и водкой. Все это было гнусно, никакого хорошего дохода не давало. Вот и настроение было упадочническое. Скоро двадцать лет, а он сидит в этой халупе, пьет водку, курит "Памир" и ничего хорошего в жизни не видит.
      А бурная натура жаждала деятельности - крупных краж, ограблений, веселой, праздничной жизни. На днях, правда, друзья предложили ему ограбить одну богатую дачу. Но он пока не созрел для этого - побаивался, не хотел загреметь по-глупому...
      Провоняв комнатушку омерзительным запахом "Памира", Серега пил жидкий чай и жевал твердую, словно камень, сушку. И тут стук в дверь...
      Его старая знакомая, отважная Ирка стояла перед ним повзрослевшая, похорошевшая, но чуть ли не на последнем месяце беременности.
      - - Привет, Лесной! - улыбалась она.
      - Ого! Какие люди! - Настроение Сергея мгновенно улучшилось.
      - Сколько лет, сколько зим! Как живешь-можешь, удалец-мужчина, дорогой мой спаситель?
      - Вот погляди, - повел рукой Сергей. - Живу в роскоши, курю "Мальборо", пью "Арманьяк", только что принял сауну и хочу угоститься чешским "Будвайзером". Ну а завтра еду на дипломатический прием в шведское посольство, а послезавтра лечу в Баден-Баден...
      - Ты грамотный парень, Серега! Фантазия у тебя работает неплохо, и понятие о нормальной жизни ты имеешь.
      - А откуда ты знаешь, что я Серега?
      Она расхохоталась:
      - Да ты же здесь легендарная личность! Кто не знает отважного Серегу Заславского, грозу местных садов и огородов? "Арманьяка" у меня нет, сауну предложить не могу, и с билетами в Баден-Баден тоже проблемы - бронь закончилась. А вот что касается пивка и хороших сигарет - могу посодействовать. На-ка мою сумку, это тебе в презент!
      Сергей принял спортивную небольшую сумку с надписью "Адидас" и вытащил оттуда две бутылки пива "Пльзень Уркелл" и пачку "Мальборо".
      - Ну, ты даешь, Ирка! Как оно кстати, ты не представляешь!
      Он быстро открыл пиво, разлил по довольно грязным стаканам.
      - Я не буду, мне нельзя спиртного. Сам видишь...
      - Замужем? - спросил Сергей, жадно глотая холодное пиво.
      - Ну а как же? Месяца через три мамой стану.
      - Муж-то хороший? Упакованный? - спросил Сергей, наливая себе второй стакан и сразу же открывая пачку "Мальборо".
      - Муж нет, студент мединститута. А вот свекор очень даже. Писатель Лозович Игорь Дмитриевич, не слышал?
      - Что-то слышал, а так я не читаю всякую муть. Скука...
      - Читать-то скука, а вот денег у него куры не клюют.
      - Что, бомбануть его предлагаешь? - весело спросил Сергей.
      - Зачем бомбануть? - твердыми остекленевшими глазами поглядела она на него. - Надо взять все.
      - Как это все? - чуть не подавился пивом Сергей.
      - А вот так. Ты машину водишь?
      - Вожу.
      - Хорошо?
      - Ну неплохо, лет пять назад выучился. Угнал пару-тройку, ну так - не для продажи.
      - Короче, постоянного опыта вождения нет?
      - Нет.
      - А найти классного шофера можешь?
      Сергей задумался.
      - Есть один. Борода. Тут неподалеку отирается. Мы с ним одну тачку угнали в июне. Ох, он чудеса показывал... Я обалдел, Ирка...
      - Не называй меня Ирой. Меня зовут Таня.
      - А на хрена ты Иркой представилась?
      - Да и ты тогда своего имени не назвал. Осторожность никогда не помешает. А вот теперь я на тебя надеюсь. Ты можешь сделать очень важную вещь.
      - Понятно... Надо угнать его тачку. И продать...
      - Мелкий ты какой-то... За сколько ты ее продашь, ворованную машину? И риску куда больше выгоды...
      - Ну? А чего же ты хочешь?
      - Слушай меня, Серега, внимательно. Пару месяцев назад мы остались со свекром одни.
      Пили коньяк, болтали. Он разговорился, о литературе, о том о сем, так вот - он сказал мне, что у него на книжках более ста тысяч рублей.
      - Ух ты! Во какие деньги за их муть платят!
      - Это далеко не все. У него грядет шестидесятилетний юбилей. Изданий будет чуть ли не в каждой союзной республике, его деньги могут увеличиться вдвое. У него дача в Пахре, две машины... А что мы имеем? Кушаем сытно, воздухом дышим, на электричке не всегда ездим. Это разве жизнь? Ты понял меня?
      - Ну... - раскрыл рот Сергей. Сигарета, дымясь, упала на пол. Он подобрал ее, сунул в жестяную банку, используемую вместо пепельницы.
      - Ты какой-то недотепа! - разозлилась Таня. - Тебе, взрослому парню, надо все разжевать и в рот положить. Ты жить хорошо хочешь? Курить "Мальборо", пить "Арманьяк", париться в сауне, ездить хоть не в Монте-Карло, так в Крым или в Гагры? Или так и гнить в этой халупе с вонючим "Памиром" в зубах?
      - Ты мою хату не трогай, какая есть, - обозлился Сергей. - Тут моя мать живет, отец помер и братан старший.
      - Заткнись! Амбиции к делу не ведут! Потом скажешь, хороша твоя хата была или нет, когда ремонтик в ней заделаешь классный, или новый дом отгрохаешь на этом месте! Ты мужик или нет? Решайся! Другого такого шанса может не быть! Залетишь в тюрьму на какой-нибудь даче за гроши!
      - Откуда ты знаешь? Про дачи-то?
      - А кто эти дачи несчастные грабит? И ежу понятно - ты и твои дружки. Только я однажды видела, как менты ногами били таких же олухов, которые тащили из дачи старый телевизор и транзистор сраный. Одному всю рожу в месиво превратили на снегу. Я стояла и слова не могла сказать. А они лупили их ногами и лупили. Не знаю, выжили ли эти пацаны, с трудом верится, что после таких побоев можно выжить.
      - Кто бил-то? - побледнел Сергей. - Этот двухметровый Юрик Зубов? Доиграется он...
      - Не он! - крикнула Таня. - Если бы, кстати, не он, убили бы эти менты тех двоих. Он оттащил их, а тех в машину бросили. То же и тебя ждет. А так, сделаешь то, о чем я тебя прошу, получишь двадцать пять тысяч рублей. Нормально?
      - Двадцать пять тысяч? - пробормотал Сергей. - Это же две с половиной "Волги".
      - Или четыре "жигуленка", - добавила Таня. - Или шикарный неоднократный отдых на море, ремонт твоего, пардон, бунгала, рестораны, хорошая пища, все, все, что дают деньги...
      - А как ты это получишь? Наследниками-то будут близкие родственники. Жена, сын. Ты-то кто там, последняя спица в колеснице.
      - Это будет вторая серия, значительно более легкая, чем первая. Половину получит Олег, мой муж, а уж как взять с него эти деньги, я разберусь. Да ты сам его тряхнешь один раз, из него все посыплется, он трус такой, что свет не видел.
      А потом можно с ним и развестись, сдался он мне, обалдуй, обжора и лежебока...
      - А зачем замуж за него выходила? - скверно улыбнулся Сергей. - Чтобы ограбить свекра? Ограбить не получилось, так убить?
      Хорошее пиво развеселило его. Да и план Тани ему, в принципе, был по душе. Хотя, как он понял, затеяла она страшное дело...
      - Сошлись легко, я пришла на вечер в их мединститут. Потанцевали, проводил, как водится...
      Подружились, переспали, забеременела... Где их, хороших парней-то, найти?
      - Как где? - смеялся Сергей, куря уже третью сигарету подряд. - А я чем плох?
      - Салажонок ты для меня, Серега. Да и не пара мы. Мне другое в жизни нужно. Может быть, когда-нибудь и с тобой сойдемся, кто его знает... А вот полнолуние шестилетней давности помню... И я тебе тогда сказала - мы совершим что-нибудь страшное. Вот и пришла пора. Луна зовет нас, Серега...
      Сергей вздрогнул - в ее глазах появилось какое-то жуткое выражение. И зрачков совсем не было видно, глаза как-то побелели...
      - Кровавая ты, однако...
      - Ведьма, хочешь сказать? - расхохоталась Таня, и от этого страшного смеха мороз пробежал у Сергея по коже. - Пусть будет так. Лучше быть кровавой ведьмой, чем занудной клушей. Эта жизнь не для меня, мне нужно другое. И я обязательно это другое получу, согласишься ты мне помочь или нет. Рано или поздно, но получу.
      - Ладно, - поежился Сергей. - Конкретно, что ты от меня хочешь? Ты крутая, да и я не жидкий. Говори, что от меня требуется?
      - Во-первых, нужна машина. Надо машину угнать. Во-вторых, сделать так, чтобы машина моего свекра перевернулась и чтобы он в ней погиб. Если он не погибнет в аварии, ты должен его застрелить. Оружие у тебя есть?
      - Откуда оно у меня?
      - Достанешь. Твои проблемы. Моя задача - показать тебе его машину, назвать время и место, где ты сможешь его подкараулить. Остальное разработаешь сам - кого взять в помощники, где достать оружие. После того как Олег войдет в права наследника, вскоре ты получишь наличными двадцать пять тысяч рублей. Все!
      Заславский задумался. Заманчивое предложение. И хоть и рискованное, но, пожалуй, в меньшей степени, чем ограбление дач, где находится старая рухлядь, которую еще надо продать, опять же рискуя...
      - Это кто на фотокарточке? - вдруг спросила Таня, увидев на стене фотографию мальчика в маечке и трусиках, со светлыми кудряшками.
      - Как кто? Я, - вдруг смутился Сергей.
      - Чем-то мы с тобой похожи, - удивилась Таня. - У меня есть моя карточка такого же возраста, и очень мы с тобой похожи. Только ты светленький, а я темненькая.
      - Похожи так похожи, - пожал плечами Сергей. - Ладно, Ира, Таня, как тебя? Подумаю я над твоим предложением. Оно мне в принципе нравится. Но рискованное. Надо подумать. Ты зайди ко мне через пару недель... А теперь что, может, побалдеем?.. Ты такая стала красивая...
      - Не надо! - нахмурилась Таня. - Потом побалдеем. Не до этого сейчас, да и вредно мне на седьмом месяце. Ни к чему все это... Провожать меня не нужно, и никому никогда не говори, что мы с тобой знакомы. Запомни это никому никогда! Это залог успеха.
      - Да не собираюсь я никому ничего говорить.
      Но вот если Бороду привлекать к делу будем, что я ему скажу?
      - Что хочешь, но про меня ничего. Наплети что-нибудь - кровный враг, ограбление... Заинтересуй, разумеется, даром никто ничего делать не будет. Пообещай штуку, полторы. Я сама заплачу, когда время придет. Но про меня ни слова.
      - Ладно, - согласился Сергей.
      Они распрощались, но он прокрался за ней и выследил, на какой даче она живет. Потом узнал, что это дача переводчика Гриневицкого. Он должен был знать, с кем имеет дело.
      На ограбление дачи он все же пошел. Дача оказалась богатой, но в ней были хозяева. Все получилось грубо, грязно, избили хозяина, связали, вынесли дорогую технику, погрузили на позаимствованный "уазик", и наличными деньгами тоже разжились.
      В октябре, сговорившись с Таней, угнали с Бородой "Волгу", подрезали Лозовича, поглядели, как он сгорел в машине, и уехали. А через несколько дней его взяли за ограбление дачи. Таня написала ему в лагерь, все честно рассказала - Лозович имущество переписал на первую жену и сына, им ничего не досталось. "Разделаюсь с ней", - было его первой реакцией на письмо, напечатанное на машинке. А потом понял, что ничего он ей не сделает, потому что верит ей.
      ...Он вернулся домой... А Таня его сестра по отцу... Действительно, они чем-то похожи... Глаза, рот, брови... Какие сюрпризы преподносит жизнь...
      Глава 27
      Серж надел джинсы, мягкую теплую рубашку и вельветовую куртку, на голову - такую же вельветовую бежевую кепочку, и стал похож на безмятежного французика - обитателя парижских кафешек. Спустился вниз, сел за столик, заказал себе кофе и круассаны. Кофе был очень вкусный, круассаны только что испекли, они изумительно пахли.
      Кофе несколько взбодрил его, на душе стало легче. Парижские бульвары располагали к оптимизму, к легкому восприятию жизни. Сновали ничем не обремененные, нарядно, но просто одетые люди, делали покупки, обменивались новостями; сидя в кафе, пили кофе, ели пирожные, курили. Было довольно тепло, дворники убирали желтую листву, падающую на бульвары. Как прекрасно все это... Из каких же противоположностей состоит жизнь, как много в ней и прекрасного, и страшного, грязного. Сколько света и сколько крови... И нельзя бояться этой крови, потому что трусы в этом мире не выживают.
      ...Он встретился с Таней примерно через месяц после своего освобождения. Опять ночь, кухня в его обветшалом домике...
      - Какой кошмар! - схватилась за голову Таня, содрогаясь от его сообщения. - Что мы наделали? Мы же с тобой... Это же позор, это кровосмешение, Серега! Не может быть! Быть не может такого! Как ужасно, что умер отец, я бы все узнала у него...
      - Не врет мамаша, - махнул рукой Сергей. - Я вижу - не врет. Сеструха ты мне, точно. Помнишь мою фотографию? Вот тебе и разгадка нашего сходства...
      - Отец любил погулять, это точно, - подтвердила Таня. - Мать с ним намучилась. Ни одну красивую бабу не пропускал. Дома не ночевал, потом врал - у друга, срочные переводы, туда-сюда... Мать махнула на него рукой, с ним бороться было бесполезно. Пил и гулял, пил и гулял. И работал много тоже. Все совмещал, и сжег себя в сорок семь лет... Инфаркт его хватил в конце восемьдесят первого, дорогой мой братишка Сережка... - вдруг засмеялась Таня. - А? Мир тесен? Как мы с тобой тогда друг друга нашли в лесу, господин Лесной? Помнишь Фарлафа?