Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Распятое сердце

ModernLib.Net / Короткие любовные романы / Робинс Дениз / Распятое сердце - Чтение (стр. 8)
Автор: Робинс Дениз
Жанр: Короткие любовные романы

 

 


Нервы у Андры так расшалились, что она почувствовала сильную головную боль. После обеда нужно расслабиться и отдохнуть.

В ближайшие несколько дней будет полегче: Тревор находился в надежных руках студента-медика Брайана Хорна. Он уже вошел в свою роль – улыбался, очаровывал, казался таким стойким, привлекая внимание пассажиров.

И только когда с ним была Андра, он сбрасывал маску. И снова начинались жалобы.

– Если бы только я мог ходить всюду, как ты! Думаю, ты будешь зажиматься со всякими Томами, Диками, Гарри, а я не смогу уследить за тобой! – такими словами он встретил Андру, присоединившуюся к нему, чтобы выпить послеобеденный кофе.

– Я думаю, ты отлично понимаешь, что я не подхожу для зажиманий, как ты это называешь. Кроме того, совсем не обязательно, что этого захочет каждый Том, Дик и Гарри.

Он великодушно потрепал ее по плечу:

– Веселись, я не против, дорогуша. Ты так хорошо относишься ко мне, а я твое тяжкое бремя.

Это стало его козырной картой, но Андра уже научилась парировать:

– Ты не бремя, Тревор, я рада помочь тебе.

– Жаль старого капитана. Если бы Джеймс Лайл не умер, наше путешествие было бы более интересным. А кто этот новичок?

– Капитан Роулэнд. Он был первым помощником на «Аутспен Квин», когда я ехала к тебе.

Не проявив никакого интереса, Тревор попросил позвать Хорна, чтобы тот отвез его на палубу. Тревору хотелось побыть на солнце.

– Там есть парочка милашек из Мельбурна, они развлекут меня, – сказал он Андре со смешком, всегда раздражавшим ее.

Это был очень самоуверенный смех. Характер Тревора не изменила даже катастрофа. Он был закоренелый эгоист. Андра радовалась возможности хоть немного побыть в одиночестве. Каюта была прекрасная. Панели красного дерева, койки с золотистыми покрывалами и стегаными пуховыми одеялами, письменный стол, два иллюминатора с бирюзовыми занавесками, ванная с таким же бирюзовым кафелем.

Джек Фелдаз прислал огромный букет роз. Андра представила, как Джек заказывал эти цветы и говорил другим служащим:

– Вот и все. Больше мы не увидим ни беднягу Тревора, ни его жену. Мы выполнили свой долг.

Теперь пришла ее очередь выполнить свой долг, думала Андра, лежа на постели. Она положила руки под голову и закрыла глаза, но в ее усталом мозгу все время звучал один и тот же вопрос:

– Почему, почему? Почему я не понимала, что жить с Тревором невозможно, что Фрей так много значит для меня?

К концу первого дня нервы ее совсем сдали.

Тревор сидел в баре в окружении своих новых знакомых и, конечно, пил.

Доктор предупреждал, что переедание и алкоголь противопоказаны ему.

Пошаливало сердце, и давление часто поднималось.

Андра переоделась в простое белое креповое платье, которое прекрасно оттеняло ее загорелую кожу. На исхудавшем лице глаза казались огромными. Она потеряла почти четырнадцать фунтов. Доктору в Лондоне это не понравится.

Он-то хотел, чтобы она поправилась. Андра волновалась, заметит ли Фрей, что ее ноги и руки теперь выглядят слишком худыми.

И вот настал ответственный момент.

Андра вошла в салон и увидела, что Фрей уже сидит за столом. На секунду ей показалось, что сейчас она потеряет сознание. Фрей медленно поднялся, скомкав руками салфетку.

Как во сне она приблизилась к высокому хорошо знакомому человеку в белой форме, который абсолютно не изменился, если не считать капитанских знаков на погонах. Она собрала все свои актерские способности, протянула руку и весело заговорила:

– Как поживаете, капитан Роулэнд? Приятно встретить старого друга, командующего кораблем.

– А как вы поживаете? – чуть прикоснувшись к ее руке, Фрей отдернул пальцы, словно обжегся. На мгновение их взгляды встретились. Она смотрела в голубые глаза, и сердце ее как будто остановилось.

– Как дела, миссис Гудвин? – натянуто повторил он. – Пожалуйста, садитесь. Вам приготовили место слева от меня. Разрешите представить вам леди Комбер…

Фрей познакомил ее с другими пассажирами. Оказалось, что она встречала раньше почти всех, кроме сэра Элана и леди Комбер, весьма высокопоставленную чету, возвращавшуюся из Йоханнесбурга, и епископа, который ехал из Натала.

Леди Комбер было около пятидесяти. Она когда-то играла на сцене и до сих пор сохранила привлекательность. Бывшая актриса тут же проявила интерес к очаровательной кинозвезде:

– Как приятно, что вы оказались на борту. Мне очень понравилась ваша работа, надеюсь скоро увидеть вас в новом фильме, мисс Ли.

– Да, – тихо ответила Андра. – Я возвращаюсь домой, чтобы работать.

Подцепив вилкой кусок рыбы, но явно не желая ее есть, Фрей поднял глаза на Андру:

– Я думал, что вы покинули съемочную площадку, миссис Гудвин…

Андра с трудом сдерживала волнение. Тонкие руки, державшие меню, слегка дрожали. Фрей понял, что Андра не так уж спокойна, как хочет казаться.

– Да, капитан Роулэнд, я думала, что распрощалась со своей карьерой, но обстоятельства изменились. Из-за несчастного случая мой муж больше не может работать. Значит, это должна делать я.

В разговор вмешался епископ:

– Очень сожалею о вашем бедном муже, миссис Гудвин. Такая благородная душа – я только что перебросился с ним несколькими словами.

– Он такой привлекательный, – добавила леди Комбер.

– Спасибо, – сказала Андра и опустила ресницы, чувствуя каждой клеточкой, что Фрей внимательно наблюдает за ней.

Во время ужина она все время ощущала его присутствие, испытывая благодарность за то, что большую часть времени капитан говорил с Комберами, изредка поворачиваясь к ней. И тогда она чувствовала, что накатывается какая-то волна, накрывая ее с головой, и что она тонет. Андра пыталась освободиться от этого наваждения и успокоиться.

Однажды Фрею удалось прошептать:

– Боже, почему ты оказалась на корабле?

– Я не знала, – прошептала она в ответ. – Ты должен понять, я не знала. Я специально избегала «Аутспен Квин». Какая ирония судьбы!

– Можешь представить мои чувства, когда я увидел твое имя в списке пассажиров.

– Я знаю, что чувствовала я сама.

– Я должен увидеться с тобой наедине, Андра.

– Разумно ли это?

– Нет, конечно, нет, – ответил Фрей. – Но мы должны встретиться и поговорить. После кофе приходи на мостик. Я буду ждать. А в моей каюте мы могли бы выпить и покурить.

Когда она обернулась и посмотрела на него открыто, ее охватило такое дикое ощущение счастья, на которое она не имела права. И это было прекрасно.

Она вернулась к жизни после долгих недель скорби и горя.

– Хорошо, – с фатальной обреченностью произнесла Андра, – я приду.

И тут же почувствовала угрызения совести. Это сумасшествие!.. Но ведь она живой человек. Кровь и плоть не могли вынести подобного, она не святая.

После кофе ей с трудом удалось сбежать от Тревора. Мельбурнские милашки, как он их называл, познакомились с мальчиками своего возраста и пошли на танцы. Холостяк, изредка встречавшийся с Тревором в Южной Африке, предложил поиграть в карты, но Тревору хотелось, чтобы жена оставалась с ним весь вечер.

– Я совсем не видел тебя сегодня, – жаловался он.

– Что я должна сделать для тебя, Тревор?

– Просто будь рядом.

– Выпейте бренди, миссис Гудвин, – предложил знакомый Тревора, представившийся Эролом Коуплендом. Он работал в экспортной фирме в Дурбане.

– Нет, спасибо.

Тревор мрачно посмотрел на Андру. Он заметил ее волнение и лихорадочный блеск в глазах.

– Ты не заболела? – проворчал он.

– Все в порядке, спасибо. – Она встала. – Но мне нужен свежий воздух, если ты не возражаешь. Здесь так душно.

Тревор с неприязнью посмотрел на белую фигурку Андры, направившуюся к двери.

– Ты должна помнить, что я-то вынужден оставаться здесь. Я не могу выйти за тобой, – прокричал он вслед.

Коупленд смутился и бросил неодобрительный взгляд на человека в инвалидном кресле. Мистера Гудвина, конечно, жаль, подумалось ему, но так себя вести нельзя. Миссис Гудвин – очаровательная женщина и заслуживает лучшей участи, чем быть привязанной к беспомощному инвалиду.

Андра набросила на плечи бледно-голубой кардиган и быстро направилась на мостик.

В баре она просто задыхалась. Впервые с момента свадьбы по-настоящему почувствовала себя в тюрьме, словно железные оковы на ногах тянули назад. Но теперь разум и совесть уже не тревожили ее. Поднимаясь на мостик, она чувствовала себя женщиной, разрываемой неодолимым желанием.

Андра натолкнулась на Фрея Роулэнда. Он ждал ее. Не говоря ни слова, они взялись за руки и направились в каюту Фрея. Дверь за ними закрылась. Андра быстро оглядела маленькую, хорошо обставленную комнату со встроенной мебелью. На полках знакомые книги, тот же проигрыватель с пластинками. Каюта была лучше той, которую он занимал на «Квин». Большой, внушительного вида стол; заваленный бумагами. Переносной приемник и переговорное устройство.

Полуоткрытая дверь вела в другую комнату. Там видны были кровать и встроенный шкаф.

Фрей положил фуражку на стол и протянул к ней руки.

Андра на мгновение заколебалась и оглянулась.

Фрей сказал нетерпеливо:

– Не бойся, сюда никто не войдет, пока я не позвоню.

Мой стюард не подумает ничего дурного о твоем визите.

Пассажиры иногда приходят, чтобы встретиться со мной.

Ты ведь помнишь, как часто бывали люди у капитана на «Квин»?

Она кивнула. Через мгновение, всхлипнув, Андра оказалась в его объятиях.

Он жадно осыпал поцелуями ее лицо. Прошло много времени, прежде чем они заговорили. Стояли, обнявшись, прижимаясь друг к другу, обмениваясь бесконечными поцелуями. Наконец Фрей поднял голову.

– Ты даже не понимаешь, как мне это было нужно.

– И мне тоже, – выдохнула она. Щеки Андры раскраснелись, глаза стали огромными. На несколько мгновений она отдалась ощущению счастья, которое охватило ее в объятиях Фрея. Он гладил ее волосы, лицо, длинную шею и целовал руки от запястий до кончиков пальцев. Потом подтянул обитое кожей кресло к иллюминатору. В ровном сиянии полной луны темно-фиолетовая вода рассыпалась вспышками холодного огня.

Взявшись за руки, Фрей и Андра заговорили торопливо.

– Это мистика, судьба! И мне все равно – хорошо это или плохо, – сказал Фрей. – Я тебя обожаю и всегда буду чувствовать именно это.

– Я тоже. Мне казалось, что я потеряла тебя.

– Ни на мгновение.

– Не знаю, как я прожила это время.

Он отстранился и с тревогой посмотрел на нее:

– Ты выглядишь значительно хуже, чем в тот день, когда мы расстались.

– Я не была счастлива, – призналась она.

– Ты сожалеешь о том, что сделала? Не отворачивайся. Посмотри мне в глаза и говори начистоту. Она покачала головой, едва сдерживая рыдания:

– Да, я несчастна. Но совесть моя чиста. Поступить иначе я тогда не могла.

– Я же говорил тебе, что ты не права. Такие жертвы под силу лишь фанатичкам, которые готовы умереть за свой идеал. Но ты – женщина с мягким сердцем и не имела права взваливать на себя такой груз.

– О, Фрей, – начала она, но он резко оборвал ее:

– Нет, я отказываюсь понимать твою жертвенность. Я просто мужчина, который любит тебя. Мне жаль Гудвина, но еще больше жаль тебя… и себя!

Она схватила его загорелые руки и прижала к своим горячим щекам. В ее взгляде было отчаяние.

– Думаю, ты прав. Но тогда я считала, что не могу оставить Тревора.

– Расскажи мне о своей жизни. Он хорошо к тебе относится? Хотя бы благодарен тебе?

– Да, – ответила она, но ресницы ее дрогнули, и это не ускользнуло от проницательного взгляда Фрея. Он пробормотал:

– Могу поспорить, что калека придирчив, раздражителен и превратил твою жизнь в ад.

Андра вздохнула:

– Может быть, ты слегка преувеличиваешь. Но должна признаться, что Тревор действительно становится раздражительным. Да это и неудивительно. Представь, каково ему. Жизнь его сломана.

– Я бы так не думал, если бы рядом со мной была ты, моя дорогая.

– Да, ты никогда не позволил бы мне выйти за тебя замуж при таких обстоятельствах! – засмеялась она.

– Ты права. Именно этого я не могу простить Гудвину.

Она опустила голову.

– Слишком поздно. Все свершилось. И ничего нельзя изменить.

– Как ты очутилась на этом корабле?

Она объяснила и сама засыпала Фрея вопросами:

– Как ты стал капитаном?

– Смерть бедного старины Лайла застала компанию врасплох, а я оказался единственным кандидатом с дипломом капитана на руках. Именно поэтому меня списали с «Квин» и велели привести корабль домой. Это настоящая удача – ведь море для меня единственное, ради чего стоит жить без тебя.

Она заставила себя опуститься с небес и посмотреть в лицо фактам. Фрей понимал, как она несчастна, искал и не находил выхода. И это приводило его в ярость, он подошел к столу, взял две сигареты, закурил одну для нее, а сам взял другую.

– Господи! Как все нелепо, дорогая!

– Да, – согласилась она. Но теперь, когда я пережила шок, узнав, что ты на борту, как все-таки чудесно быть рядом. у – Ты будешь приходить сюда, твердо сказал он. – Я не хочу, чтобы в течение этих двух недель ты опять делала героические жесты и приносила жертвы. Возможно, это единственные две недели, подаренные нам Богом. Ты говоришь, что возвращаешься в кино. Работа скоро поглотит тебя. Да еще домашние заботы… К тому же скорее всего за мной сохранят командование этим кораблем. Так что и я буду занят.

– Ты этому рад? – прошептала она.

Он выглянул в иллюминатор и позволил прохладному ветерку освежить лицо.

Ему было жарко, в горле пересохло.

– Без тебя меня не радует ничто.

– Милый, со мной происходит то же самое. Я ничему не способна радоваться.

– Даже когда держишь за руку своего эгоиста-инвалида?

– О, дорогой, не будь таким циничным. Я не могу этого вынести.

Фрей потушил сигарету, присел рядом с Андрой и нежно обнял ее.

– Несчастье заставляет меня быть таким. Я люблю тебя больше, чем представлял. Мысль о том, что ты носишь это, – он дотронулся до обручального кольца, – сводит меня с ума.

– Не надо так, – она прижалась щекой к его плечу. – Теперь ничего не изменишь. Тревор будет… чем-то вроде… ребенка до тех пор, пока один из нас не умрет. Давай воспользуемся днями, которые можем провести вместе. Да, давай проведем их вместе! Я не буду больше строить из себя святую. Приду сюда, когда бы ты меня ни позвал.

Спасибо, – тихо сказал Фрей.

Время неумолимо бежало. Она поняла, что уже поздно и Тревора ушла больше часа назад. Андра поднялась, поправила платье, прическу.

– Я должна идти. Не хочу, чтобы Тревор заподозрил неладное. Тогда жизнь станет просто невыносимой.

– Полагаю, мне придется познакомиться с ним, – мрачно заметил Фрей.

– Да, конечно, и постарайся обойтись с ним как можно лучше. Помни о его невыносимом положении.

– Постараюсь этого не забыть. Но все время я чувствую только одно – он воздвиг стену между нами.

– Я сама возвела эту стену. Вини меня, – печально вздохнула она.

Фрей крепко прижал ее к себе.

– Спокойной ночи, мой дорогой ангел. Я чувствовал себя в раю, когда ты была здесь. Почему бы тебе каждый вечер не приходить на часок, а иногда и днем? Я пошлю Тигра, если смогу вырваться на какое-то время. Ничего не буду писать – просто передам на словах. Он достаточно тактичен и, думаю, поймет, что не следует ни о чем говорить в присутствии мужа.

Андра улыбнулась:

– Значит, все капитаны такие? Они что, всегда забирают подружек у мужей и заманивают их к себе в каюту?

– Возможно, милая. Но этот капитан и не думает поступать так, уверяю тебя. Я приглашал пассажиров на коктейль и несколько знаменитостей – к чаю.

Одиноких женщин в моей жизни не было.

– Ты очень изменился с тех пор, когда был первым помощником.

– До неузнаваемости. Я принадлежу только тебе. Это с тех пор, как встретил тебя.

Бросив на него прощальный взгляд и пожелав спокойной ночи, Андра спустилась по скользким ступенькам и направилась в свою каюту. Слуга уже уложил Тревора в постель. Он читал биржевой журнал, но когда она вошла, отбросил. Его лицо помрачнело:

– Ты пропадала уйму времени. Я уже волновался, не свалилась ли ты за борт.

Она старалась не смотреть на него.

– Не говори глупостей!

– Ну, где ты пропадала?

– Болтала с разными людьми, включая капитана…

Презирая себя, она соединила ложь и правду. Ради нескольких божественных дней с Фреем стоило обмануть Тревора. К тому же, если человек ничего не знает, разве это может повредить ему? Так она объясняла себе самой ситуацию. Разве недостаточно жертв она принесла Тревору, разве не заслужила хотя бы немного счастья?

– Ну, ты могла бы вспомнить обо мне, подумать, что я здесь один, – начал Тревор и продолжал развивать эту тему до тех пор, пока не взвинтил себя до истерического состояния, но в тот вечер это уже никак не действовало на нее.

Андра мечтала только о том, чтобы поскорее лечь в постель, выключить свет и, лежа в темноте, думать о Фрее. Скрывшись в ванной с ночной рубашкой и халатом в руках, она услышала, как Тревор прокричал ей вслед:

– Тебе что, нечего сказать мне?

– Нет, если тебе хочется поссориться со мной. Ты собирался играть в покер с мистером Коуплендом, поэтому я оставила тебя в баре.

– Так и было. Но мне не везло, а я теперь не могу позволить себе проигрывать деньги. Я вообще не могу делать то, что мне нравится. Кто-то одолжил мне биржевой журнал, но я теперь даже не способен оценить положение на рынке и выяснить стоимость моих акций. Мне нельзя рисковать, денег осталось мало. Ты же не думаешь, что я буду жить за твой счет, не так ли?

– О, какое это имеет значение? – устало отозвалась она, вернувшись из ванной и забираясь под одеяло.

Тревор смотрел на нее потемневшими глазами, и Андра, как обычно, не могла не отметить, что это очень красивые глаза. Когда-то она восхищалась его внешностью и ужасно ошиблась в характере, приняв упрямство и хитрость за силу и доброту. Теперь же в нем не осталось ничего, кроме слабости и эгоизма.

Тревор продолжал жаловаться, упрекать. Андра не выдержала:

– Прекрати пилить меня. Давай спать.

– Тебе наплевать, жив я или мертв, – снова начал он.

О Боже, думала она, неужели он опять будет плакать?! Тогда я сойду с ума, выбегу из каюты и брошусь за борт!

Но в конце концов она оказалась там, где он хотел ее видеть, – на краешке его кровати. Андра держала его за руку, гладила волосы, льстила, успокаивала, строила планы на будущее.

– Я всегда буду заботиться о тебе, Тревор. Ты знаешь, что я получила от Флэка телеграмму по поводу работы. Теперь я могу многое сделать для тебя. Да и для себя тоже, Можешь рисковать своими деньгами, сколько тебе вздумается.

Ты же знаешь… – она остановилась и не смогла заставить себя вымолвить обычное «я люблю тебя». Эти слова она только что говорила другому мужчине. И Андра добавила нехотя:

– Ты знаешь, как я предана тебе. Но, пожалуйста, не привязывай меня каждую минуту, каждый час. Дай мне хоть немножко свободы.

Он помрачнел и отпрянул от нее:

– Да ради Бога! Я же не могу остановить тебя, если ты захочешь меня бросить. Только я думаю, что ты предпочтешь остаться рядом.

После этих слов она выключила свет над своей кроватью и замолчала. Потом Тревор выключил и свою лампу.

Финал был ей известен – он извинился.

– Боюсь, что был несправедлив к тебе, моя бедная, – послышался вскоре голос Тревора. – Катастрофа изменила меня, не могу, конечно, не признать. Но я действительно благодарен за то, что ты заботишься обо мне. Большое спасибо.

Андра поняла намек:

– Ты знаешь, что я делаю это охотно. Доброй ночи, Тревор.

– Доброй ночи, дорогая. И помни, мне не обойтись без моей очаровательной женушки.

Она лежала в темноте, сжав зубы и думая о том, сколько еще ночей придется выслушивать подобный вздор и мириться с мрачным настроением Тревора. Мысли ее возвращались к человеку на мостике, к любимому. Она думала об ужасе нынешней своей ситуации и о том, что сама во всем виновата. И вдруг начала отчаянно молиться:

– Господи! Помоги мне и прости меня за то, что я буду видеться с Фреем каждый день, пока это возможно!..

Две недели прошли, промелькнули как прекрасный сон.

К тому времени, когда корабль достиг Лас-Пальмаса, Андра уже научилась делить время между мужем и возлюбленным. Угрызений совести она почти не испытывала. Украденные у судьбы часы волновали и будоражили душу. Счастье оказалось мучительным, похожим на острую боль. Она приходила в каюту Фрея, расцветая, как юная девушка, и уходила женщиной с тяжелым сердцем, неся огромный, невыносимый груз горя и печали. Но мгновения, проведенные с Фреем, стоили того. Единственное, на что могла пожаловаться Андра, так это на скоротечность четырнадцати дней и ночей, что были отпущены им.

Но путешествие уже подходило к концу. Все холоднее становилось море, все пронзительней ветер, все круче волны. Волшебство мягкого лунного света и теплого солнца осталось далеко позади. И только в каюте капитана было все как прежде. Она говорила Фрею, что здесь к ней возвращается счастье и покой.

Но встречаться им удавалось все реже. У капитана корабля забот хватало. И Андра заставляла себя держаться подальше от капитанского мостика, фатально притягивающего ее, старалась сохранять спокойствие и терпеливо ждать, когда Фрей снова позовет ее. Стюард превосходно выполнял обязанности связного.

Малыш Тигр без сомнения понимал, что между капитаном и этой красивой леди женой того парня в инвалидной коляске, что-то происходит.

К концу рейса пассажиры все меньше симпатизировали Тревору и все больше его жене. Стало очевидно, что мистер Гудвин – тиран, а очаровательная Андра – безропотная мученица.

Конечно, Фрею пришлось познакомиться с Тревором. Они встречались несколько раз. Андра чувствовала страшную неловкость, когда они пожимали друг другу руки. Она заметила, что Фрею Тревор не понравился. Андра понимала, что не могла ожидать другого. Хотя капитан был достаточно любезным с представленным ему пассажиром и даже выкурил с Тревором сигару, но сбежал при первой же возможности. Когда они встретились вечером, Фрей признался, что Тревор ему не симпатичен:

– Я думаю, что он злоупотребляет своим состоянием и слишком много жалуется.

Андра была вынуждена признать его правоту.

Тревор, в свою очередь, критиковал Фрея Роулэнда:

– Я нахожу, что твой капитан слишком высокомерен. Он еще не дорос до такого поста.

– Не могу понять, почему ты так думаешь. Он совсем не высокомерен, протестовала Андра.

– Во всяком случае, он неинтересен.

Андра холодно заметила:

– Когда Фрей был первым помощником капитана на «Аутспен Квин», все находили его интересным. Но сейчас он чувствует большую ответственность ведь он капитан.

– А ты не заметила, как он надулся, когда я рассказал ему анекдот? Даже не рассмеялся!

– Если ты имеешь в виду тот кошмарный анекдот, который рассказываешь всем, я не удивлена, что капитану Роулэнду он не понравился. И раньше я говорила тебе, Тревор, что это плебейский юмор.

Андра не выносила пошлых анекдотов Тревора и отлично понимала Фрея, тем более разговор шел в ее присутствии.

Тревор хитро посмотрел на жену:

– Похоже, ты неравнодушна к этому капитану. Я заметил, как ты смотрела на него.

Андра не смогла сдержать себя, краска залила лицо:

– Не говори глупостей!

– А где ты проводишь столько времени без меня? – продолжал он. – Гуляешь одна? Или сплетничаешь с леди Комбер? А может быть, пьешь потихоньку с благородным капитаном?

Хотя он попал в точку, Андра ничем не выдала себя. Минуту спустя губы ее презрительно скривились. Тревор поспешил рассмеяться:

– Не стоит так обижаться. Ты же понимаешь, я тут лежу как бревно, а поэтому вполне могу ждать от жены неверности.

Андра набросилась на него с негодованием:

– Ты этого ждешь? Так ты обо мне думаешь?

– Да не принимай это всерьез!

– Я хотела бы знать, – настаивала Андра, – что ты думаешь о верности?

Должна ли я сойти в могилу, так и не узнав близости с мужчиной? Или меня можно простить, если я стану искать этого вне дома?

Тревор мрачно посмотрел на Андру:

– Зачем ты заставляешь меня думать об этом? Должен ли я понимать тебя так, что ты намерена завести любовника?

– Я этого не говорила. Мне просто хотелось знать, что ты думаешь по этому поводу.

Разговор происходил в баре, накануне прибытия в Саутгемптон. Тревор уже выпил две рюмки и заказал третью, несмотря на постоянные напоминания Андры о запрете доктора злоупотреблять алкоголем и сигарами. Тревор утверждал, что это единственная радость в его жизни, и не хотел отказываться от своих пристрастий.

Теперь он зло рассмеялся:

– Ну, если ты серьезно, моя дорогая, то я скажу тебе. Разрешения на неверность ты от меня никогда не получишь. Я считаю, что предать мужа в таком состоянии способна только сука.

Андра до крови прикусила губу. Руки дрожали. Не желая продолжать этот неприятный разговор, она вышла из бара и поднялась на палубу. Итак, подведем итоги. Эгоизм и самовлюбленность Тревора слишком велики. Никакого взаимопонимания. Конечно, он имеет полное право требовать верности. В конце концов, она ему в этом поклялась. Но человек другого склада, более добрый, мог бы предложить своей жене чувствовать себя свободной. Он бы понял, что получает немало, на всю жизнь принимая услуги. А у Андры муж принимал и деньги. Во всяком случае, он мог бы предложить ей эмоциональную свободу.

Андра склонилась к поручням и спрятала пылающее лицо в ладонях. Что он говорит, какая она сука? Она же не хотела этого. Судьба заставила.

Путешествие оказалось слишком большим испытанием и для нее, и для Фрея. В течение всех тех часов, которые она провела в объятиях Фрея, она так и не отдалась ему. Врожденное благородство не позволило ей это сделать. Да и Фрей никогда на этом не настаивал. С самого начала он решил избегать близости.

– Если ты станешь моей, я уже не позволю тебе уйти, – сказал он.

Но когда Андра думала о Треворе, о его мелкой тирании, она горько сожалела, что не стала на самом деле той, какой он ее представлял.

Когда Андра переодевалась к обеду, Тревор извинился. Конечно, он не сомневается, что она хранит ему верность и никогда не бросит. Он попытался смягчить впечатление от утренней сцены и снова добиться ее расположения.

И хотя в душе Андры все кипело, она заставила себя улыбнуться и согласилась забыть о недавней размолвке.

– Завтра ты вернешься к своим поклонникам, – весело сказал Тревор. Прочитай мне телеграмму от Сэнки.

Она достала из сумочки телеграмму и прочитала ее, стараясь сконцентрироваться на послании Флэка:

«Роза встретит тебя в Саутгемптоне со „скорой помощью“ для мужа. На ближайшее время она сняла подходящую квартиру на первом этаже в Квинсгейт.

Мечтаю увидеть тебя. Флэк».

– Я почувствовал себя лучше, когда ты получила телеграмму, – объявил Тревор, – приятно знать, что нас ждет дом. Великодушно со стороны этого парня проявить такую заботу.

– Именно о нем ты отзывался так грубо и не хотел видеть его в Кейптауне, – напомнила Андра.

Она ужаснулась тому, каким тоном все это произнесла. Нельзя позволять несчастью превращать себя в злобную особу. Она никогда не была злюкой. А поскольку ей предстоят еще долгие дни рядом с Тревором, нет смысла в озлоблении.

Но при одной только мысли о квартире в Квинсгейт, о будущей жизни с Тревором сердце ее сжалось. О Боже, последний вечер на корабле!

Завтра она простится с Фреем и с надеждами на счастье. Она должна покинуть его еще раз. И сейчас это будет куда тяжелее. Андра лучше узнала его. Они стали так близки. У них общие вкусы. Он был не только потрясающим возлюбленным, но и нежным другом. Они смеялись одинаковым шуткам, угадывали желания друг друга. Иногда вечерами он ставил пластинки, которые оба любили.

Давал ей книги, и на следующий день они подолгу о них говорили. Он мог облегчить даже головную боль. Когда она хотела видеть его страстным, то его губы и руки были сильны и желанны, а когда она уставала и чувствовала депрессию, он тихо сидел рядом, даря покой и уверенность.

Но всему этому наступал конец. Сегодня последний вечер, который они проведут вместе.

Конечно, им не следовало бы сейчас встречаться. Но Андра надеялась, что поведет себя с величайшей осторожностью и Тревор ни о чем не узнает.

Вечером был прием. Последняя ночь на борту. Прощальный ужин и танцы.

Андра почти не принимала участия в развлечениях, молча сидела рядом с инвалидным креслом Тревора. Она помнила, что он когда-то любил танцевать, и понимала, как ему сейчас тяжело. И вдруг подошел капитан корабля в темно-голубой форме, которую носили офицеры в это время года, и пригласил ее танцевать.

Фрей потом объяснил, почему сделал это. Тревор посчитал бы странным, что капитан, который танцевал в тот вечер едва ли не с каждой женщиной, именно ее не пригласил.

Пойти на этот танцевальный вечер Андру уговорил, разумеется, Тревор. Но она-то знала, что потом, когда все кончится, он будет ворчать и мучить ее.

Оркестр играл вальс. Фрей подчеркнуто выдерживал дистанцию. Глаза всех присутствующих следили за ними. Она поняла по движению его губ:

– О, моя дорогая, ты прекрасно вальсируешь. И я так люблю тебя.

Она ответила:

– И я люблю тебя. Как чудно танцевать с тобой.

Фрей смотрел на нее. На Андре было прилегающее платье из бледно-голубого шелка. Оно очень ей шло. Нежная кожа Андры, ее прекрасные глаза и ласковый взгляд волновали его.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11