Поцелуй ветра

– Постой… – беспомощно пробормотала Джесси и бросилась вслед, позабыв о приличии, страхе и сомнениях. Она схватила незнакомца за руку и вздрогнула, почувствовав его тепло. – Подожди!

– Чего ждать?

– Не знаю… – учащенно дыша, ответила Джесси. – Я просто… – Как она могла объяснить ему свои ощущения, рассказать, как важна и долгожданна для нее эта встреча!

– А вот я знаю. Мне известно, чего ждешь ты. – Это было сказано им настолько уверенно, что Джесси растерялась.

– Чего же? – не узнавая собственного голоса, спросила она.

Незнакомец обнял ее за талию и притянул к себе. Она послушно повиновалась крепким, сильным, прохладным после ночной океанской воды рукам. Ее тонкая блузка, коснувшись его груди, тут же намокла. Он склонил к ней голову, и его свежее дыхание подобно невесомому мягкому перышку защекотало ее щеку. Она слышала, как взволнованно стучит его сердце, чувствовала, как по всему его телу разливается жаркая, обжигающая волна.

– Ты ждешь поцелуя, горячего как огонь, – прошептал он и прильнул к ее губам.

4

Надо же, стоило ему отчасти сыграть роль Реджинальда Уилфреда, этого парня-призрака, и Джесси позволила поцеловать себя! Может быть, это привидение, используя какое-то колдовство, управляло его действиями, наполняло магией сам воздух? Конечно, он постарался отогнать нелепые мысли, убеждая себя в том, что они – не что иное, как плод его поэтического воображения.

Но поцелуй был сказочным. Невероятным! Поражала и увлекала своей уникальностью сама ситуация – обычно первые поцелуи с женщинами происходили в его жизни при совершенно других обстоятельствах.

Тимоти целовал ее крепко и страстно, а она отвечала ему, всецело отдаваясь пламенному порыву. Их языки переплетались, ненасытные губы сливались, казалось, в неразрывное целое. Он чувствовал, как по телу тягуче разливается горячая, неудержимая волна. Эта девушка – естественная, искренняя, готовая на смелые, отчаянные и даже сумасбродные поступки, – сводила его с ума. Крепче обнимая ее бедра, он притянул Джесси ближе. И она, почувствовав, как велико его возбуждение, вздрогнула и тихо застонала.

Что-то неосязаемое витало в воздухе, касалось его невесомыми, теплыми крыльями, словно сама судьба благословляла их.

Тимоти склонился ниже, покрывая поцелуями ее изящную шею, плечи, опускаясь к трепещущей груди… Ее соски напряглись и замерли под его горячими губами, она негромко вскрикнула от наслаждения и вдруг расслабилась. Он прижал ее к груди, впервые обращая внимание на невероятную красоту, простиравшуюся вокруг. На сияние желтой луны, мерцание ярких звезд на бархатном, необъятном небе, на ласковый шум прибоя и мягкий песок под ногами. Ему показалось в это мгновение, что перед ним открылся новый неведомый мир, таинственный и доступный, озаренный чудесным светом.

Тимоти сделал попытку вернуться в реальность, но куда уж там? То, что происходило с ним, делало его беспомощным перед доводами рассудка. Он упрямо твердил себе, что Джесси ведет себя так исключительно потому, что видит в нем своего техасца, что увлечена призраком, а не им, и, заблудившись в своих фантазиях, желает именно этого Реджинальда Уилфреда. Но сейчас это не имело никакого значения.

Пусть она бредит желанием отдаться привидению, которое преследует ее мечты с детства, в данный момент это не должно волновать его. Из-за этой девушки он потерял покой, причем с того самого момента, как впервые поговорил с ней по телефону. Поэтому сейчас он должен любыми способами удержать ее, не дать уйти.

– Ты и дальше позволишь мне целовать себя? – прошептал Тимоти, гладя ее по волосам.

– Да, – просто ответила Джесси. Ее голос прозвучал искренне, тепло и трепетно. Неужели она не собиралась и дальше выяснить, кто он такой? Неужели ее вовсе не смущал тот факт, что они совсем незнакомы? Или сила ее воображения была настолько велика, что ей и впрямь казалось, что перед ней ее Реджинальд?

Тимоти коснулся губами ее виска и стал медленно двигаться к укрытому золотистой прядью небольшому ушку. Она поежилась от наслаждения, ощущая на своей коже его обжигающее дыхание. Покрывая нежными поцелуями, словно прозрачными бабочками, ее тонкую шею, он чувствовал исходящий от нее аромат и различал в этом запахе что-то пьянящее, завораживающее. От нее пахло мятным чаем, что подают по вечерам в прибрежных ресторанчиках, и мускатом, и соленым бризом, и дикими цветами, растущими в дюнах… Он опускался все ниже и ниже, стремясь туда, где томилась в ожидании ласки ее грудь, покрытая мокрым шелком блузки. Удивительная и чувственная, Джесси будто бы уносила его в мир своих грез. Она была замечательной и казалась какой-то нереальной. Ему вспомнилась ее восхищенно замершая фигурка, когда она смотрела на него, рассекающего волны океана, и кровь еще сильнее и стремительнее помчалась по его венам. Быть может, это создание послано самим Богом? Быть может, это судьба? – размышлял Тимоти, жадно целуя ее плечи.

Он поднял голову, и их взгляды встретились. В ее глазах, отрешенных, как бы окутанных сейчас туманной пеленой, отражались восторг и безудержное желание, любопытство и страсть.

Гладя Джесси по спине, он расстегнул зубами маленькую пуговку на ее мокрой шелковой блузке, потом другую, третью. Она с нетерпением и упоением наблюдала за этим, теребя его волосы. Налетевший порыв теплого ветра распахнул расстегнутые половинки блузки. На Джесси был белый кружевной бюстгальтер, напряженные соски соблазнительно темнели на фоне светлой тонкой ткани.

Тимоти без труда справился с застежкой, расположенной спереди, и замер от восхищения, когда груди высвободились.

– Ты просто красавица! – пробормотал он и приник к ее правому соску. Прошло несколько минут, а может, и полчаса. Время для него словно бы остановилось. Все замерло вокруг: шум прибоя и ветра… Слышалось лишь биение их сердец и ее прерывистое дыхание.

Он поднял Джесси на руки и бережно уложил на песок и сам лег рядом.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? Отнести тебя к океану.

Она удивленно взглянула на него, тихо спросив:

– Зачем?

– Это было бы потрясающе – заняться с тобой любовью прямо в волнах.

– Заняться любовью? – Ее голос прозвучал несколько напряженно.

Он усмехнулся, словно прочитав ее мысли.

– Ничего не бойся. Я… позабочусь о безопасности.

Джесси с облегчением вздохнула.

Он всегда носил с собой презервативы, хотя бы только для того, чтобы раздавать их встречавшимся проституткам, когда по долгу службы приходилось появляться в злачных местах. И сейчас целая пачка их лежала у него в заднем кармане джинсов вместе с жетоном полицейского.

Воображение быстро нарисовало ему великолепную картину: они вдвоем в воде у самого берега, она сидит на нем, как наездница, упираясь коленями в мокрый песок. Сияние луны озаряет ее гладкую кожу. Набежавшая волна накрывает их с головой приятной прохладой… Тимоти повернулся к ней и обвел ее всю восторженным взглядом. Джесси была невероятно красива. Даже не верилось, что она – обыкновенный человек из крови и плоти. Ее кожа казалась мраморной, фигура поражала изяществом линий.

Она понравилась ему и взволновала с первого взгляда, а задумка осуществить ее давнюю мечту зародилась в нем еще вчера, когда они осматривали Коттедж Блюз. Все получалось как нельзя лучше, и его романтичная душа ликовала.

Послышавшийся шелест шелковой юбки был воспринят им как просьба стянуть ее с округлых бедер Джесси. Тимоти с готовностью откликнулся на этот призыв. Он нащупал молнию сбоку, расстегнул, потянув язычок вниз, а дальше Джесси сама помогла ему избавить себя от шелковых пут. На ней были белые узкие трусики, украшенные вышитыми по краям крошечными розовыми бутонами.

Когда его горячая рука оказалась у нее между ног, Джесси вскрикнула и подалась к нему всем телом. Его глаза горели, губы пересохли, сердце бешено колотилось. Она тоже была сильно возбуждена. Одним движением он стянул с нее остатки одежды, снял с себя джинсы и осторожно, чтобы не выпал жетон полицейского, достал из кармана презерватив…

Она впустила его в себя, радостно и тихо вскрикнув.

Звезды на черном огромном небе – немые свидетели их страстного соития – загадочно мерцали, а сияние луны казалось лучистым сказочным покровом, наброшенным на мир рукой волшебника.

Он двигался медленно, осыпая ее лицо, шею, груди нежными поцелуями, а она, запуская руки в его густые русые волосы, готова была взорваться от счастья. Ему не хотелось быть для нее лишь воплощенным призраком. В какой-то момент его сердце сжалось от внезапного желания предстать перед ней тем, кем он на самом деле был. Всю жизнь ему приходилось прятать свою истинную сущность, маскироваться, исполнять какие-нибудь роли…

Нет, прервал эти мысли Тимоти. Сейчас это не важно.

Он заглянул в ее глаза и прошептал:

– Ты хочешь его, правда?

– Кого? – недоуменно спросила она, прерывисто дыша.

– Меня… Реджинальда Уилфреда?

– Ты не Реджинальд… Такого не может быть…

– Ошибаешься. Я – твой желанный призрак, твой долгожданный пират, твой соблазнитель… – Он с силой в очередной раз вошел в нее, глубоко, требовательно.

Джесси вскрикнула и закрыла глаза, утопая в наслаждении и обвивая его шею горячими руками.

– Счастье мое, – прошептал Тимоти, лаская ее груди, играя разбухшими сосками.

Она напряглась и, распахнув глаза, жадно вдохнула воздух, потом громко застонала, содрогаясь всем гелом и впиваясь пальцами ему в спину, обезумев от наивысшего удовольствия.

Он страстно целовал ее губы, еще раз резко подался вперед и через секунду, достигнув оргазма, унесся в царство неземного блаженства.

5

Джесси в тот самый памятный вечер поздно, но все же пришла к костру, боясь обидеть своего нового знакомого. Танцуя, она смотрела поверх плеча Берта Сайреса туда, где на высоком утесе в вечернем сумраке величественно возвышался замок Уилфред. Они кружили на залитой огнями прожекторов танцплощадке, и она почти не слушала, о чем он говорил ей, изредка вежливо кивая в ответ.

– Сегодня этот Марк Раймон и твоя сестра Бетти были неотразимы, – восхищенно тараторил Берт. – А как тебе понравились Мэг и Питер Брайтман?

– Да… – с безразличием отвечала она, вглядываясь в сумрак.

Там, в темных окнах замка, вроде бы мелькнула едва заметная тень. Быть может, просто луна оказалась на миг заслоненной проплывавшим облаком, а тут лезут в голову всякие глупости! – подумала Джесси и тяжело вздохнула.

– Никогда не думал, что Питер Брайтман живет на этом острове, – продолжал оживленно болтать Берт. – Вообще-то я никогда не читал его романы, но многие с ума по ним сходят. Особой популярностью пользуется… как же это называется? Вспомнил – «Кровососы»!

– Точно, – пробормотала в ответ Джесси. Все ее мысли тогда крутились вокруг таинственного красавца, с которым она занималась любовью на пустынном пляже. Приходившие на ум подробности вновь и вновь волновали ее, и по спине то и дело пробегала трепетная дрожь…

Джесси все-таки не могла бы сказать определенно, был ли это человек или призрак. Она забылась тогда на минуту-другую. А когда очнулась ото сна, поняла, что лежит одна, все еще обнаженная, и, приподнявшись на локте, огляделась. Ей показалось тогда, что кто-то невидимый заботливо наблюдает за ней и готов, подобно ангелу-хранителю, броситься на помощь в любую секунду, если возникнет опасность.

– Где ты? – громко крикнула Джесси, но никто не откликнулся, раздавался лишь шум прибоя. Подождав немного, она оделась и отправилась к костру…

С того сказочного вечера прошла уже целая неделя. На протяжении всего этого времени образ прекрасного незнакомца не покидал ее, снился по ночам. Он выступал в роли главного героя в самых невероятных из ее эротических фантазий. Но кто это был? Суждено ли им еще встретиться? Она сгорала от желания найти ответы на эти вопросы.

И вот опять, как и в тот знаменательный вечер, – костер, замок на холме, таинственно мерцающий стеклами в свете луны, танцы и милая беседа с Бертом, как продолжение того прерванного разговора, когда она не выдержала и убежала с танцплощадки…

– По-моему, эта книга включена в список бестселлеров прошлого года, – сказал Берт.

– Что? – Джесси не находила в себе сил оторвать взгляд от замка. Он выглядел сейчас загадочно, одиноко и, подобно человеку, построившему его когда-то, был неотразим в своей печали.

– Да я говорю об этих «Кровососах» Брайтмана…

Ее так и подмывало отправиться к замку прямо сейчас, побродить под величественными арками, пройтись по тенистым аллеям, прислушаться к царившей там тишине. А вдруг где-то в этих стенах была скрыта разгадка тайны, терзавшей ее сердце вот уже целую неделю?

Человек, которого она встретила в дюнах, был все же материален и осязаем, как и все, что окружало ее в обычной, земной жизни. Если бы сестры, Бетти и Мэг, услышали от нее, чем она занималась с незнакомцем поздно вечером на пляже, они отправили бы ее к психиатру или просто приняли бы все это за выдумку. Во всяком случае, ни за что в жизни не поверили бы, что она совершила нечто подобное.

– Что ты сказал? – неожиданно спросила она у Берта.

– Я говорил, что роман стал бестселлером.

– Вроде бы.

– Мне хотелось бы пообщаться с этим Брайтманом. Я попытался было подойти к нему несколько минут назад, но Мэг потащила его танцевать.

– Могу вас познакомить… Знаешь что? Мы можем организовать что-нибудь вроде чаепития у нас дома. Пригласим вас обоих, тогда и поговоришь с ним. Только сначала мне надо посоветоваться с Мэг. – Она усмехнулась. – Выпечки не обещаю. Самое лучшее, что я готовлю, и, кстати, самое мое любимое, – это ржаной хлеб с миндальным маслом.

– Если пригласишь меня, я испеку что-нибудь и принесу. Например, ореховые пирожные с шоколадным кремом. Обожаю их. Тебе тоже понравится, вот увидишь.

Она ему верила.

– А где ты научился готовить? – Берт пожал плечами.

– Наблюдал за мамой.

Он упомянул о матери с нежностью в голосе, и Джесси это ужасно понравилось.

– У вас с ней хорошие отношения?

– Отличные, – ответил он, не задумываясь. Разговор о дружных семейных связях настолько тронул ее, что она невольно придвинулась ближе к нему.

– У тебя есть братья или сестры? – спросила Джесси.

– Два брата.

– А у меня две сестры. – Она улыбнулась, почему-то радуясь этому сходству. – С братьями вы тоже ладите?

– Не то слово!

На протяжении последующих двух танцев он с воодушевлением рассказывал ей о детстве, о совместных с братьями проказах и играх. Она вдруг тоже разоткровенничалась и поведала о том, что ее родители погибли, когда ей было всего пятнадцать лет. Берт слушал внимательно и не сказал ни одной из тех банальных фраз, которые ей обычно приходилось выслушивать от других, спросил лишь, как она пережила это трагическое событие.

– Здесь на острове надо быть готовым к подобным вещам. Отец с матерью на лодке попали в один из жутких штормов, – сказала она и пояснила: – За три века существования нашего рода произошло два несчастных случая. Один – с семьей Джозефин, другой – с моими родителями… – По ее губам скользнула печальная улыбка. – Естественно, я многое отдала бы за то, чтобы мама и папа были живы…

Последовало молчание, и Джесси, к своему удивлению, заметила, что Берт уже буквально обнимает ее, а она доверчиво прижимается к его груди. Необходимо было каким-то образом отстраниться. Нечестно поступать так с человеком, с которым вовсе не собираешься вступать в близость. Впрочем, если бы не незнакомец с пляжа, то можно было бы, пожалуй, смотреть иначе на этого милого чудака, печально думала Джесси.

Берт Сайрес заглянул ей в глаза и обеспокоенно спросил:

– Ты в порядке?

Джесси почувствовала себя немного виноватой. Этот Берт был таким замечательным! Чуткий и внимательный, он считал, что она задумчива в последние дни, поскольку переживает из-за взрыва на затонувшей лодке…

– Не беспокойся, все хорошо, – ответила Джесси.

– А почему я тебе не верю?

Заставляя себя вернуться в реальность, она перевела взгляд со старинного замка на Берта и улыбнулась ему.

– Потому что чересчур заботливо ко мне относишься.

На пляже горел большой костер. Туристы сидели неподалеку на открытой дощатой веранде летнего ресторанчика за пластмассовыми столиками, ели креветки и пили вино. Местный оркестр из шести музыкантов играл вальс.

– Ты еще не устала? – спросил он.

– Что? – рассеянно переспросила Джесси, понимая, что мысленно опять отсутствует. И почему она никак не могла сосредоточиться на том, о чем говорил Берт? Ведь за прошедшую неделю они провели вместе немало времени. – Прости, пожалуйста. Я не расслышала, что ты сказал. – Джесси заглянула в его глаза, на которые спадала взлохмаченная рыжая челка. Дужку очков в толстой коричневой оправе он вчера нечаянно сломал и скрепил клейкой лентой, поэтому выглядел теперь еще более забавно. Она улыбнулась.

– В чем дело? – добродушно спросил Берт. Джесси пожала плечами, ничего не ответив.

Она-то видела, ему явно не хватало женщины. Например, он совершенно не мог сам подобрать себе нормальную одежду. Наряжался в бесформенные, всегда измятые длинные шорты. Его футболки были на полтора-два размера больше, чем надо, висели на нем как на вешалке и выглядели безвкусно. Сегодняшняя, например, кричаще-оранжевого цвета, пестрела зелеными и желтыми птицами с распростертыми крыльями. Каждый раз, когда Джесси видела его новый наряд, ей так и хотелось взять Берта за руку и отвести в магазин одежды. Но на подобный жест заботы он мог и не согласиться. Да ладно, пусть носит, что ему нравится. Зато танцевать с ним ей было приятно…

– Извини, – неожиданно пробормотала она. – Я сегодня ужасно рассеянная. Ты опять что-то сказал?

– Да, просто заметил, что эта неделя с тобой была замечательной, Джесси.

Тряхнув головой, чтобы отогнать неотступные мысли о таинственном незнакомце, она улыбнулась.

– Еще бы… Мы неплохо проводили время вместе.

Он попадался на ее пути повсюду: в магазине «У Сэма», на пляже, по дороге, когда она возвращалась из агентства домой. Они болтали о картинах, о художниках, о поэзии… Для нее подобные разговоры с малознакомым мужчиной были непривычны. Местные парни, в основном грубоватые моряки, сильно отличались от романтичного Берта Сайреса.

Однажды он вынес на берег мольберт. Она, проходя мимо, посоветовала ему переместиться подальше от команды Марион Хаткинс, обследовавшей место, где взорвалась лодка.

– Там никто не будет тебе мешать! – Он покачал в ответ головой.

– Я переношу на холст только то, что мне нравится, а на все остальное могу не обращать внимания. Тем и замечательно это занятие.

Джесси опять загрустила. В первый же день после страстного свидания в дюнах она обзвонила всех агентов по недвижимости. Никто не сдавал жилье человеку и близко походившему на ее незнакомца. Никому ничего не было известно также и о гостившем у кого-то из местных жителей друге.

Зато туристы опять заговорили о призраке пирата. Она старалась не обольщаться: о привидении всегда ходило множество слухов.

– С тобой все в порядке? – опять спросил он.

– Абсолютно, – уверенно ответила Джесси. Танец закончился, и Берт, приобняв ее за талию горячей ладонью, подвел к свободному столику.

– Сегодня ты выглядишь расстроенной.

– Люди опять заговорили о появлении призрака, – сказала она, пытаясь казаться как можно более безразличной.

– Я слышал.

Бетти рассказала на днях, что слышала беседу туристок в магазине. Они якобы видели знаменитого пирата во время прогулки по пляжу. Джесси восприняла этот рассказ в исполнении сестры как издевательство над собой и обиделась. Но буквально на следующее же утро собственными ушами услышала похожую историю. Две женщины рассказывали подруге, как четырехлетняя Кейт Грей, дочь отдыхавшей на острове семейной пары врачей-эндокринологов, видела призрак на собрании на прошлой неделе. Девочка даже утверждала, что он подмигнул ей.

– Выдумки! – воскликнула Джесси, искоса взглянув на Берта.

Он улыбнулся.

– Не уверен…

– А как тебе кажется, призрак не может быть причастен к взрыву? – Этот вопрос уже не раз возникал у нее. – Не появились ли на этот счет какие-нибудь сведения у офицера Хаткинс?

Берт покачал головой.

– Глупости. – Он кивнул в сторону начальницы из Джексонвилла, сидевшей сейчас во главе трех сдвинутых вместе столиков, за которыми разместилась вся ее команда. – Она считает, что эти рассказы о призраке – гипертрофированная реакция туристов на местные легенды.

Джесси, прищурившись, взглянула на Марион Хаткинс. Эта женщина отличалась необыкновенной красотой. С длинными блестящими черными волосами и темно-голубыми глазами, она походила на киноактрису. Ее красивой правильной формы губы были всегда аккуратно накрашены ярких оттенков помадой. Когда Джесси увидела ее впервые, то не поверила, что перед ней коп. Однако, услышав грудной альт этой дамы, сразу поняла: та – прирожденный полицейский. Офицер Хаткинс бесцеремонно смотрела собеседнику прямо в глаза, не моргая, и разговаривала резко и категорично.

– Впервые встречаю такую женщину, – призналась Джесси.

– Ты уверена, что воспоминания о взрыве больше не беспокоят тебя? – заботливо спросил Берт.

Она вздохнула несколько раздраженно.

– На сто процентов уверена. Мне кажется, ты сам слишком сильно беспокоишься об этом!

Ей следовало бы объяснить, что ее рассеянность и невнимательность вызваны событием, совершенно не связанным со взрывом. Но разве она могла рассказать кому бы то ни было о своем волшебном любовном приключении? А другого правдивого объяснения просто не было. Поэтому пришлось, сдержав раздражение, все же признаться, что беспокоится за нее он не напрасно:

– Вообще-то я еще не совсем оправилась от этой травмы, ведь взрыв произошел почти у меня на глазах…

За прошедшую неделю он замучил ее вопросами, каждый день интересовался ее состоянием, выспрашивал о подробностях увиденного ею. И все пытался помочь избавиться от последствий пережитого шока.

– Ничего, ты справишься, я в тебя верю.

– На самом-то деле сейчас меня больше волнуют разговоры о привидении. – Она решила, что сказать хотя бы десятую часть правды лучше, чем лгать. – Ты же знаешь, как я отношусь к этой старинной легенде. Что, если кто-нибудь и вправду видел Реджинальда?

На губах Берта заиграла лукавая улыбка.

– Ах да! И как я сразу не догадался? – Только бы не выдать себя! – подумала Джесси.

– Я собираюсь погулять возле замка. Составишь мне компанию?

– Помню, что сам просил тебя показать мне Уилфред, но ты уверена, что хочешь пойти туда со мной?

Она сама не знала, почему звала с собой Берта. Но сходить в замок было просто необходимо. Желание узнать хотя бы что-нибудь о своем таинственном любовнике не давало ей покоя.

– Конечно же уверена. Так безопаснее. – Джесси кокетливо улыбнулась ему.

– О какой безопасности ты говоришь? Когда ты упоминаешь о своем пирате, у тебя глаза горят. Боюсь, что окажусь третьим лишним.

Что-то едва уловимое в его тоне заставило ее насторожиться. Быть может, он видел их вместе с тем парнем на берегу, ведь они находились тогда совсем недалеко от Коттедж Блюз. Хотя вряд ли. В тот вечер вокруг не было ни души.

– Перестань говорить ерунду. А вдруг в замке скрывается преступник, причастный к взрыву? – воскликнула она.

Его лицо помрачнело.

– По словам миссис Хаткинс, у них есть уже достаточно доказательств того, что лодка «Хоуп» взорвалась в результате диверсии. О технических неполадках, приведших к взрыву, как и о какой-либо случайности, имевшей столь печальные последствия, речь не идет.

– Они ведь так до сих пор и не выяснили, находился ли кто-нибудь на борту? – спросила она обеспокоенно.

– По крайней мере, миссис Хаткинс так говорит. – Берт тяжело вздохнул.

– Если бы кто-то погиб, то тело давно обнаружили бы. Там не так глубоко… Как бы мне хотелось чем-то помочь расследованию! – Она всплеснула руками.

– Быть может, тебе еще удастся что-нибудь вспомнить. – Берт успокаивающе дотронулся ладонью до ее руки.

Джесси с сомнением пожала плечами. Ей и так запомнилось все до мельчайших подробностей.

– Итак, ты готов отправиться со мной осматривать замок? – спросила она, желая сменить тему.

В его глазах мелькнул игривый огонек.

– Не знаю, смогу ли я конкурировать с призраком…

– Не волнуйся! – Джесси улыбнулась. – Кстати, по сравнению с ним у тебя есть одно значительное преимущество.

Он изумленно поднял бровь.

– Какое же?

– Ты живой!

Берт рассмеялся, обнажая белые ровные зубы – самое красивое, что в нем было, как отметила Джесси.

– Пойдем туда вечером, но не очень поздно. Я работаю до четырех. Завтра и послезавтра я занята, а в любой другой день буду рада прогуляться с тобой, – сообщила она.

Берт сказал, что сможет встретиться с ней в среду, и стал вдруг неожиданно задумчивым, устремив взгляд на окутанный мраком старинный замок. В какое-то мгновение ей даже показалось, что он смотрит на Уилфред, как на врага. Это длилось не долго. Через минуту к нему вернулось обычное веселое расположение духа.

– Если ты зайдешь ко мне после работы, я накормлю тебя вкусным обедом! – воскликнул Берт, поворачиваясь к ней.

– Ты меня совсем избалуешь!

– Это не так страшно. И сообщи мне заранее, если вы действительно затеете чаепитие. Ужасно хочу поболтать с этим Брайтманом. А может, пригласим и миссис Хаткинс?

– Я заметила, ты обожаешь разговаривать с ней. Любишь общаться с полицейскими?

Он задумался.

– По крайней мере, нахожу это довольно увлекательным.

– Что ж, пригласим и миссис Хаткинс. Не знаю только, смогу ли я с ней конкурировать… – Она кокетливо закусила губу.

Берт довольно усмехнулся.

– По сравнению с ней у тебя есть одно значительное преимущество.

– Очень интересно. Какое же?

– Ты живая.

Джесси залилась смехом.

– Эта особа не очень-то любезна, верно.

– Мягко сказано, – заметил Берт.

Что-то в его голосе показалось ей вдруг невероятно знакомым. Она нахмурилась, пытаясь понять свои ощущения. Наверное, он ей кого-то напомнил… Вот только кого?

– В чем дело? – спросил Берт.

– Все нормально.

Она встала из-за стола и выбросила пустые пластиковые тарелки в корзину.

– Наверное, пора по домам. Не помешает немного отдохнуть перед завтрашним рабочим днем.

Он обеспокоенно заглянул ей в глаза.

– Ты уверена, что воспоминания о взрыве тебя больше не тревожат? Спишь спокойно?

Джесси подбоченилась.

– Прошу тебя, перестань! Кошмары меня уж точно не мучают по ночам.

В последнее время она видела только потрясающие эротические сны.

– Надеюсь, сегодня тебе приснится что-нибудь приятное.

– Можешь в этом не сомневаться! – ответила она, усмехнувшись.

Тимоти был уверен в том, что сегодняшняя ночь ей запомнится надолго, поскольку сам решил об этом позаботиться. Естественно, последствия шока, пережитого в день взрыва, еще могли ее тревожить, но он догадывался: задумчивость Джесси – это результат их свидания на пустынном пляже.

Ему самому не давали покоя воспоминания об этом.

Джесси прошла к черному «ситроену», стоявшему недалеко, – там, где начиналась улица. Он проводил ее, открыв перед ней дверцу.

– Спокойной ночи.

– Пока, Берт.

Когда она скрылась за поворотом, Тимоти вдохновенно потер руки: ему было необходимо тщательно обдумать свой следующий шаг.

Всю неделю он твердил себе, что происшествие в дюнах – обычная шалость, которую не следует повторять. Но чем дольше он общался с Джесси, тем настойчивее и неотступнее становились воспоминания о близости с ней. У них было много общего: любовь к искусству, любимые поэты, даже кулинарные пристрастия.

Мог ли Тимоти ей открыться, рассказать о своей профессии и о том, для чего приехал на остров? Нет. Только не в этой ситуации. Если Марион Хаткинс стало бы известно о его присутствии здесь, она вышвырнула бы его отсюда в считанные часы. Так рисковать он не мог. Его семья рассчитывала на него. От мыслей о матери, ее страхах и тревогах у него сжималось сердце, а желание разыскать Аллана удваивалось. Нет, он должен был хранить молчание.

Но присутствие рядом с Джесси в обличье нелепого Берта Сайреса, к которому та не проявляла никакого сексуального интереса, превращалось в настоящую пытку. Эта женщина сводила его с ума.

По ночам он теперь долго не мог уснуть, и не только от переживаний из-за исчезновения отца. Да, в своем расследовании ему пока не удалось набрести на верный путь. Расспросы местных жителей и прочие попытки что-либо выяснить еще не привели к желаемому результату, но кое о чем он уже догадывался. Например, предполагал, что отец разработал рискованный план, который требовал от него внедрения в преступный мир. Но ведь такому опытному копу, как Аллан Леннокс, не привыкать выходить из сложнейших переделок…

Отец! Видел бы он Тимоти, сидящего по ночам на крыльце Коттедж Блюз, слушающего ласковую песню прибоя и задумчиво глядящего на океан, туда, где белело во мраке полицейское судно из Джексонвилла. «Ты пропал, парень!» – сказал бы он, усмехнувшись.

Похоже, что так… Снова и снова переживал Тимоти, вороша воспоминания, незабываемое свидание на пустынном пляже. Иногда ему представлялась ее спальня: широкая кровать с высоким пологом из легкой, воздушной ткани, стены в пастельных тонах, большая игрушка в углу и толстый ковер на полу, непременно очень мягкий. По утрам ее будят лучи солнца. Она встает, ступает на ковер, и ее ноги утопают в пушистом ворсе.