Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Брат Посвященный (№2) - Собирающий облака

ModernLib.Net / Фэнтези / Рассел Шон / Собирающий облака - Чтение (стр. 26)
Автор: Рассел Шон
Жанр: Фэнтези
Серия: Брат Посвященный

 

 


Личный отряд Сёнто медленно проходил сквозь ворота, на плечах солдат колыхались носилки, на которых лежала фигура, укрытая флагом — голубой шелк с цветами синто. Нисима почувствовала, как ее колени ударились о землю, крик боли вырвался из горла. Потом чьи-то руки подняли ее, и девушка уткнулась в голубую шнуровку Сёкана. Рука Кицуры сжала ее плечо. Нисима услышала утешающий голос Суйюна, поющий молитву смерти.

Нисима не ела, не мылась и не спала. Она сидела в странной комнате в императорском дворце, вертела в руках чашку холодного чая. Смотрела в никуда, погрузившись в воспоминания, в любой момент готовая разрыдаться.

Кицура, соблазнившись горячей ванной, на несколько минут оставила подругу. Суйюн готовил церемонию погребения. Они должны совершить обряд до рассвета. Они собираются сжечь его, подумала Нисима.

Раздался стук в дверь, показалось лицо одной из служанок.

— Токива, — воскликнула Нисима. — Откуда ты здесь?

— Управляющий Каму привел нас сюда, моя госпожа. — Девушка поклонилась, опустила глаза. — Мои соболезнования, моя госпожа.

Нисима кивнула.

— Господин Сёнто и управляющий Каму хотят поговорить с вами, госпожа Нисима.

— Пожалуйста, пришли их ко мне, — сказала Нисима. Служанка исчезла.

Секунду спустя вошли Сёкан и Каму, поклонились и сели на маты.

— Простите, у меня нет подушек, — тихо проговорила Нисима. Сёкан пожал плечами.

— Видеть вас живым радует мое сердце, Каму-сум. Это чудо. Она поглядела в лицо каждого мужчины.

«Без сомнения, они в силах сохранять видимость приличий в отличие от меня, — подумала девушка. — Должно быть, я выгляжу потерянной».

— Чудо, — ответил Каму, — это слуга брата Суйюна Калам. Он исчез в тумане, встретил группу варварских всадников и запутал их, послав на поиски призраков. Он человек Ва.

Улыбка Нисимы получилась мрачной.

— Ниси-сум, — нежно сказал Сёкан, — несмотря на все, мы должны подготовиться к будущему. Нужно обсудить многое.

Нисима кивнула, ее пронзил внезапный холод.

— Ты не выдашь меня замуж за этого хана, ведь нет? — спросила она, удивленная истеричными нотками в голосе.

— Сестра, я не выдам тебя замуж ни за кого, кого ты не выберешь сама.

Она повернула пиалу с чаем, все еще не в силах сосредоточиться.

— Нисима-сум, министры сейчас заседают в Большом зале. Нет наследников на трон.

— Сыновья, Сёкан-сум. Ты забыл? Сёкан взглянул на Каму.

— Вакаро мертв, и другие последуют за ним, когда люди узнают, что Ямаку пали. Они презренная семья, Нисима-сум. Ни один Ямаку снова не сядет на Трон Дракона.

На секунду воцарилось молчание, но Нисима до конца не осознала сказанное. Она не могла заставить себя сосредоточиться на разговоре.

— Если подходящий правитель не будет найден, начнется гражданская война, сестра.

Нисима подняла глаза.

«Я потеряла отца. Почему они пришли ко мне с этим?» — спрашивала она себя.

— Сёкан-сум, прости за мои слова, но ты говоришь глупости. Хан претендует на трон. Через несколько часов он займет место Ямаку. Империя, я напомню тебе, пала.

Сёкан оперся подбородком о руку.

— Если правитель не будет избран, претенденты объявятся на всей территории Ва. Мы никогда не сможем прогнать варваров, если не объединимся. Господа Ва передерутся друг с другом, облегчив варварам работу. Сменится поколение, пока враг не уйдет, если не больше.

— Они так глупы, — холодно сказала Нисима, но голос ее звучал неубедительно. — Слушаю, брат.

Сёкан глубоко вдохнул. Нисима подняла глаза.

— Есть одна кандидатура, принятая всеми, — сказал ее сводный брат, четко выговаривая слова. — Если ты согласишься стать нашей Императрицей, Нисима-сум, мы избежим гражданской войны.

Нисима хотела было засмеяться, но смех застрял в горле. Она начала говорить, но слова застревали в горле. Девушка смотрела на брата, словно он сказал ей то, что мог произнести только безумец.

— Госпожа Нисима, — мягко произнес Каму. — Тысячи жизней можно спасти. Подумайте о целой империи.

Мой отец мертв. Империя пала. Почему они не оставят меня в покое?

—  Каму-сум, — проговорила она как могла убедительно. — Я ничего не знаю о правлении. Это безумие, — с раздражением закончила девушка. — Что с госпожой Кицурой? У Омавары столько же ханамасской крови, сколько у Фанисан. Может, она согласится быть императрицей? Пожалуйста, брат. Не говорите больше об этом… я не могу вынести.

— Сестра, отец объяснил мне мой долг, — холодно проговорил Сёкан. — Разве он не объяснил то же тебе?

Нисима пристально посмотрела на Сёкана. Отец мертв. Как ты сейчас можешь оскорблять меня? Разве я не достаточно заплатила?

—  Господин Сёнто, — сказала она сводному брату, — если бы я верила, что могу принять участие в спасении Ва, я бы ни минуты не колебалась. Но когда кризис пройдет и мы избежим гражданской войны, вайянцы с грустью увидят, что их императрица ничего не знает об искусстве правления. Если когда-нибудь мы прогоним варваров, я не знаю, с чего начать восстановление Империи. Я буду худшим правителем, чем Ямаку. — Она махнула рукой на дверь. — Не беспокойте меня больше. У нас есть господин, за чьей церемонией нам надо проследить.

— Я больше ничего не скажу, сестра, — ответил Сёкан, — хотя и хотел бы попросить вас прийти в Большой зал и сообщить собравшимся господам о вашем решении. Потом можете насладиться гражданской войной, которая вспыхнет прямо перед вашими глазами.

— Сёкан-сум! — крикнула Нисима. — Ты не знаешь, о чем просишь. Пожалуйста, не взваливай на меня этот груз! — Руки ее дрожали, она пролила чай. — Пожалуйста, ты просишь о моей жизни.

Она закрыла лицо руками, но слез не было. «О, отец, — думала Нисима, — им мало жизни одного Сёнто, они хотят еще».

— Сестра, — мягко позвал Сёкан. — Я бы освободил тебя от этого. Если б мог, я бы взял все на себя, но я не могу. В полдень варварская армия будет у наших ворот. Нам нужен новый правитель, и мы должны организовать отступление. Если ты не возьмешь на себя эту обязанность, Империя погрузится в хаос. Позволь сказать людям, что тебе требуется время подумать. Ты ответишь через час. Позволь нам отсрочить беду, насколько возможно. Посиди и подумай, сестра. Поговори с духовным наставником. Позволь мне сказать, что ты примешь решение через час?

Нисима на мгновение замерла, потом слабо кивнула.

— Я дам ответ на рассвете. Пожалуйста, попроси брата Суйюна зайти ко мне.

Каму посмотрел на Сёкана, тот кивнул. Поклонившись, двое мужчин встали и вышли, тихо закрыв за собой дверь, словно внезапно почувствовали, что должны оставить в покое оплакивающую отца дочь.

Она сидела, не шевелясь, пока не пришла Кицура.

— Там ванна готова, Ниси-сум, твои слуги дали мне некоторые из твоих платьев.

Кицура замолчала. Нисима не подняла глаз.

— Я могу принять конец Империи, — сказала она ровным голосом, — с большей легкостью, чем могу поверить, что моего отца нет.

Кицура кивнула. Опустившись на колени, она взяла руку Нисимы.

— Ванна поможет. Кузина, правда.

Нисима кивнула. Вошли слуги и проводили ее в ванную комнату, оставив одну. Там лежали благовония, одежда, купальные принадлежности и ящичек, принадлежавший ее матери, украшенный цветами Дома Фанисан. Нисима закрыла глаза. Как много умерло в этот день.

«Яку мертв, — дошло до нее. Его предсмертное стихотворение было спрятано в охотничьем костюме Нисимы. — Я должна послать его брату».

Нисима сложила руки на груди и почувствовала, как тепло побежало по застывшим мышцам. Вспоминая уроки брата Сатакэ, начала упражнения, чтобы расслабить тело и укрепить дух. Но никак не могла сосредоточиться. Из-за шторы раздался голос:

— Брат Суйюн ждет, моя госпожа.

Нисима справилась с внезапно хлынувшими слезами и, когда почувствовала, что успокоилась, вышла из ванной.

— Токива, — сказала Нисима служанке, ждавшей за шторой. — Я хочу помолиться с братом Суйюном, пусть меня никто не беспокоит.

— Да, моя госпожа.

— Позже я попробую поспать. Ты приготовила мне постель?

— Да, госпожа Нисима.

— Спасибо, Токива. Можешь идти. Я надену пояс сама. Нисима расчесала волосы и собрала в прическу. Надела пояс. Войдя в комнату, она не увидела Суйюна. Потом услышала его шепот, произносящий ее имя с балкона. Суйюн стоял у перил, глядя на север. Нисима подошла и встала позади него.

— На полях, — сказал он, указывая вдаль. Там горел огонь. Пламя казалось необычным.

— Что это? — спросила Нисима. Суйюн покачал головой.

— Даже Калам не знает.

— Они сжигают убитых. Суйюн покачал головой.

— Возможно, но это не в их правилах, госпожа Нисима.

Они еще постояли, потом Нисима взяла Суйюна за руку и нежно отвела внутрь, подальше от этого зрелища. Открыла занавес в конце комнаты, где помещалась кровать. Одинокая лампа тускло освещала ее.

Нисима остановилась у края постели и обняла монаха, который ответил с большей теплотой, чем обычно. Нисима опустила его руку на пояс, на узел.

— Развяжи, — прошептала она.

Он сделал, что она просила, узел поддался и развязался.

— Узел Влюбленных, — сказала она.

Монах почти отшатнулся, но Нисима удержала его.

— Я падший брат, — проговорил Суйюн, сдерживая боль в голосе. — Потерянный.

Нисима прижалась к нему, боясь, что Суйюн уйдет.

— Не отчаивайся, Суйюн-сум, я нашла тебя. Пожалуйста, останься со мной. Сегодня вечером мне нужен друг даже больше, чем обычно.

Она потянулась и взяла пояс из его рук, позволив тяжелому шелку упасть на пол.

— Они просили меня взойти на трон, — внезапно произнесла девушка тихим-тихим шепотом.

Суйюн кивнул:

— Мне сказали.

Нисима отступила, откинув покрывала и потянув за собой монаха.

Они легли, прижавшись друг к другу, в тусклом свете лампы.

— Я должна сообщить им свое решение через несколько часов. Любовники на несколько минут замолчали.

— Не думаю, что смогу перенести смерть отца, Суйюн-сум. У меня нет сил… а они хотят, чтобы я стала Императрицей.

— Я верю, что господин Сёнто через несколько дней переродится. Его дух вернется, хотя мы можем никогда не встретить его или не узнать, что это он.

Нисима ответила не сразу.

— Пусть так, но он потерян для меня. Я эгоистичная, избалованная госпожа, и это моя потеря, которая огорчает меня, хотя мне стыдно говорить об этом. Неудивительно, что я сбила тебя с пути, Суйюн-сум. Я так далека от совершенства, чудо, что я не рождена муравьем.

Суйюн улыбнулся:

— Будь осторожна с тем, что говоришь. У муравьев тоже есть императрицы. Это Судьба, которая может преследовать тебя от жизни к жизни.

До них донеслись далекие голоса, пение толпы за воротами.

— Не знаю, что ответить вайянцам. Отец предупреждал, что когда-нибудь смелое действие потребуется и от меня, но я не думаю, что достаточно отважна. Я ничего не знаю о правлении, Суйюн-сум. Мне кажется позором подняться на трон, который через несколько часов будет принадлежать хану варваров.

— Не уверен, что варвары жаждут этого трона, — прошептал Суйюн. — Возможно, только на несколько дней.

Нисима приподнялась, чтобы видеть лицо Суйюна.

— Почему ты так говоришь?

— В тумане, когда я исчез и оставил тебя с Кицурой ждать, помнишь кашель? Кочевники страдают от чумы, это точно. Она распространится среди армии пустынников быстрее, чем ветер проникает в незакрытые дома. Будет великая трагедия. Десятки тысяч погибнут, и если хан возьмет город, чума поразит столицу. Варварские патрули пересекли реку и вернули назад всех, кто надеялся бежать. Население города в четыре раза превышает допустимое.

— Ботахара, спаси нас! — воскликнула Нисима. — Мы все умрем — варвары и люди Ва. Нет спасения?

Суйюн кивнул.

— Для некоторых есть надежда остаться в живых. Нисима закрыла глаза.

— Другие знают о чуме?

— Я сказал только генералу Ходзё. Возможно, другие догадываются, что значат костры варваров: они, должно быть, сжигают чумных и все их принадлежности, может, даже лошадей, в надежде, что это спасет их. Хотя не спасет. — Суйюн замолчал. — Сожалею, что генерал Ходзё не прислушался к моему совету. Нисима прижалась к щеке Суйюна.

— Что ты посоветовал?

— Спасти Ва. Для этого мы должны спасти варваров. Вот единственный выход.

Нисима похолодела, отказываясь верить услышанному.

— Даже я в ужасе от подобного предложения. Они разорили большую часть Империи.

— Как и мы, моя госпожа. Ты не знаешь, как много беженцев умерло на дорогах и каналах. — Суйюн взял руку Нисимы и приложил ее к своей груди. Она почувствовала теплое покалывание. — Когда варвары завтра доберутся до столицы, я мог бы встретить их под флагом мира. Я бы предложил им обмен. Мой Орден спасет их от чумы, если они сложат оружие. Тысячи жизней можно спасти.

Нисима оперлась на руку. Спасать захватчиков? Никто не согласится на это. Она взглянула за полуоткрытую штору и увидела свет погребального костра варваров далеко на равнине.

«Разве Ботахара не учил состраданию?» — спросила себя Нисима.

— Это возможно, Суйюн? Хан поверит тебе? — Она повернулась, глядя на потолок. — Если нет, ты окажешься в огромной опасности. Ботаистские братья выполнят это задание? Ведь варвары не последователи Истинного Пути.

— Некоторые, Ниси-сум. — Суйюн откинул волосы с ее уха. — Братья неохотно, но согласятся. Мне жаль говорить это, но думаю, что варвары прислушаются быстрей, чем господа Ва.

— Но это наша единственная надежда, — воскликнула Нисима, теперь понимая, насколько прав Суйюн. — Десятки тысяч могут спастись — варвары и вайянцы. Господа Ва должны согласиться.

— Они не станут. Их ненависть к варварам неописуема. Скажи им, что чума вытеснит варварскую армию из Империи, и их не озаботит то, что может умереть множество людей Ва. Их путь — жертвоприношение. Предложение спасти захватчиков они не поддержат.

Нисима потерлась о щеку Суйюна.

— Ты делаешь мой выбор трудным, — прошептала она ему в ухо. — Суйюн-сум, скажи мне правду — если Императрица прикажет, господа Ва повинуются?

— Суйюн на минуту задумался.

— Господин Танаки, генерал Ходзё и твой брат контролируют армию. Никто другой не имеет организованного отряда. Эти трое повинуются Императрице, которую сами посадили на трон. Думаю, да, госпожа Нисима, хотя боюсь, что это не тот ответ, который ты желаешь услышать.

На некоторое время Нисима закрыла глаза, дыша, как ее учил брат Сатакэ.

«О, отец, это мой огромный страх. Ты просил меня побороть самый сильный страх. — Она почувствовала, как сильно бьется сердце, заставила его успокоиться. — Тысячи жизней, — сказала Нисима себе, — зависят от моих собственных желаний и страхов».

Открыв глаза, она прошептала:

— Если Ходзё и Сёкан-сум согласятся с твоим планом, я поднимусь на трон, хотя вся моя жизнь, которой я поклянусь, не будет принадлежать только трону.

Нисима почувствовала, как Суйюн прижался к ней. Она прошептала в ухо Суйюну:

— Какое имя я возьму, если займу трон Ва?

Суйюн прижал ее к себе и сказал:

— Сигей.

— Я не знаю этого имени.

— Это из горского языка, как и мое имя. Суйюн — тот, кто несет. Сигей — та, которая возрождает. Это имя горского духа. Также имя, данное хорошему весеннему ветру и запахам свежих листьев. Та, которая возрождает. Императрица Сигей.

Нисима медленно кивнула.

— Мне нужны твои мудрые советы.

— У тебя они будут. Мудрейшие советники, моя Императрица, — прошептал он. — Ты будешь править сердцем, твои подданные и приближенные будут любить тебя так, как любят лишь немногих.

Лампа погасла, влюбленные лежали в темноте, пока серый свет рассвета не стал пробиваться сквозь полуоткрытую штору.

60

Солнце просвечивало сквозь облака где-то далеко над невидимым из-за тумана морем. На берегу Пруда Солнца среди плакучих ив гвардия Сёнто собралась у погребального костра. Шум трех небольших водопадов у пруда сливался с шумом ветра, шелестящего новой листвой.

Сёнто Мотору лежал, укрытый шелковым флагом, под которым шел на бой. С одной стороны стоял Каму, держа под уздцы любимого жеребца господина, с мечом на седле — тем самым, что подарил господину Император в том же саду.

— Смерть его предков, — сказал Сёкан, — достойная смерть.

Брат Суйюн закончил длинную молитву, и все присутствующие поклонились Ботахаре. Нисима почувствовала, что Сёкан выпустил её руку, шагнул вперед. Белый плащ с голубыми цветами Сёнто сверкал на солнце.

Достав из рукава тонкий украшенный свиток, он мгновение молчал, чтобы справиться с эмоциями и восстановить голос.

Всю длинную зиму мы ждали

Возрождения весны.

Холодными ночами мечтали

О цветении сливы.

Вдоль брега бесконечного канала

Журавли в камышах стояли,

Словно не понимая,

Что мира гармонию мы потеряли.

Лодка мимо проплыла,

Белая на голубых волнах,

Пугая птиц,

Сидящих в лепестках.

Гонимая ветром лодка

Неслась по полосе голубой,

Узкой и совершенной,

Как река среди облаков.

Сёкан и господин Комавара начали эту поэму бессонной ночью, а Нисима завершила ее утром — другие тоже могли продолжить.

Воцарилась тишина, словно все присутствующие молча обратили свои молитвы Ботахаре. Нисима огляделась. Самые важные господа Ва, кто не оставил столицу, находились здесь, как и те, кто следовал за ее отцом из Сэй. Министры, должностные лица, канцлеры, советники тоже пришли выказать свое уважение самому могущественному подданному Императора — человеку, отдавшему свою жизнь, пытаясь спасти Ва. Господин Комавара стоял рядом с господином Батто, оба такие мрачные, что Нисиме было больно смотреть на них.

Она успокоила дыхание, ибо пришел ее черед принять участие в церемонии. Согласно своей роли, Нисима должна контролировать поведение, что, несомненно, станет для нее самым трудным.

По кивку Суйюна девушка вышла вперед, и помощник, поклонившись, передал ей маленький факел, пламя его колыхалось на ветру. На секунду Нисима закрыла глаза. Сейчас она почувствует запах горящей смолы.

«Я отпускаю его дух из этого мира», — напомнила она себе.

Девушка низко поклонилась, откинув назад рукава белого платья, и поднесла факел к погребальному костру. Сначала, казалось, ничего не происходило, потом масло в лампе загорелось, и пламя вырвалось наружу, распространяясь с таким треском, будто налетел сильный ветер.

Она отступила назад и бросила факел в огонь. Когда загорелся шелковый флаг, Нисима закрыла глаза.

— Госпожа Нисима, — мягко позвал ее помощник.

Она обернулась, взяла пригоршню белых лепестков сливы и высыпала в костер. Языки пламени сразу подхватили их.

Теперь огонь разгорелся так, что находиться поблизости стало слишком жарко. Присутствующие отступили подальше, и Нисима почувствовала, что Сёкан взял ее за руку. Люди перед ними расступились, и на девушку накатила волна отчаяния.

«Отчуждение, — подумала она. — Жизнь в отчуждении».

Только утром стало известно о ее решении, а Нисима уже оказалась в стороне от всех.

«Я не могу повернуть назад, — говорила она себе. — Десятки тысяч жизней зависят от твердости моего характера».

Сёкан, Ходзё и господин Танаки согласились поддержать план Суйюна, хотя и пришли от него в ужас. В конце концов они решили, что важнее, чтобы Нисима согласилась стать Императрицей. Ей говорили, что имя из другого языка недопустимо, оно должно быть традиционным. Нисима сопротивлялась изо всех сил — она взойдет на трон только как Императрица Сигей, или они могут предложить трон кому-нибудь другому. Им пришлось согласиться.

Нисима со свитой миновала лестничный пролет, там ее ждали слуги с носилками. Она посмотрела на них с ужасом.

— Я пойду пешком, — твердо сказала девушка.

— Но, Императрица, — начал один из министров самым учтивым голосом. — Члену имперской семьи так не подобает.

— Я пока не Императрица и не член императорской семьи, я Сёнто, и я прогуляюсь.

Нисима прошла мимо носилок, таща за руку Сёкана, и поднялась на следующую лестницу так быстро, как ей позволяли одежды. Когда добрались до дверей дворца, она оглянулась. Белый дым поднимался вверх высоким столбом с берега сверкающего пруда, и Нисима подумала, что это ее отец парит в облаках.

Ее внимание привлекло какое-то движение. Армия варваров собиралась у стен города.

Нисима взмолилась:

— Спаси нас, Ботахара!

Это была самая краткая церемония вступления в должность в истории Империи Ва. Угощения сведены к минимуму, чтобы хоть как-то символизировать часть обряда. Сложные ритуалы, требующие присутствия правителей девяти провинций, было провести невозможно, так как в столице находился лишь один из них. Присяги аристократов, чиновников и приношение даров, соблюдение рангов и приличий — все это отложили до мирных времен… если они когда-нибудь наступят.

Нисиму принесли к дверям Большого зала в паланкине, от которого она раньше отказалась. Здесь ей позволили спуститься на ковер, расстеленный по всей длине зала к подножию Трона Дракона.

С каждой стороны холла стояли на коленях советники и чиновники, позади них вместо традиционных гвардейцев — люди Сёнто в голубом. На самом деле многие из членов Большого Совета и гвардейцев бежали из города, а оставшиеся приложили усилия, чтобы все прошло как можно лучше. Канцлер, вторая могущественная персона в государстве, покинул столицу несколько дней назад. К ужасу двора, Нисима назначила на эту должность Каму. Он стоял на коленях у подножия трона, раскинув вокруг церемониальный наряд словно веер, и держал в руках золотой свиток со всеми назначениями и приказами.

Когда Нисима вошла, собравшиеся поклонились, прикоснувшись лбами к полу, и застыли в таком положении на некоторое время. Когда новая Императрица ступила на ковер, в зале зазвучала очень красивая песня.

«Будь рядом со мной! — молилась Нисима. — У меня нет смелости».

Девушке казалось, что ее дух словно вырвался на свободу, и она одновременно ступала по полу и парила над залом, наблюдая за своими передвижениями со стороны. Маленький растерянный ребенок в огромном зале.

«Не дай моему духу покинуть меня! — молилась девушка. — Не сейчас».

Сёкан стоял на коленях, прикасаясь лбом к полу, в конце первого ряда чиновников. Казалось, ее отец здесь, рядом, и это придало Нисиме сил.

Перед троном были разбросаны шелковые подушки. Министры проводили ее сюда на коленях, потом вернулись на свои места. Одежды Нисимы волнами спадали к ногам: императорский алый с пятилапым золотым драконом. По ее настоянию на правом рукаве вышили крошечный лепесток синто, на левом — цветок вариши. Каму стоял на коленях в трех шагах от девушки, опустив голову к самому полу. Нисима поклонилась своим предкам на пустом троне.

Хоровое пение набирало силу.

Новые правители не говорили никаких слов — слишком многие становились Императорами в младенческом возрасте, — но главный канцлер поднялся и произнес присягу. С каждой фразой голос Каму вселял силу и уверенность.

— Обязанность Императора заботиться о своих детях — людях Империи Ва, о землях, лесах и водных просторах. Во времена голода Императрица должна дать своим подопечным пищу, во время войны — убежище. Должна обеспечить восстановление мира для людей, которые являются ее детьми. В благодарность подданные Императрицы должны выполнять свои обязанности, оставаясь верными только правителю Ва. Пусть Ботахара благословит Императрицу Сигей, принадлежащую Дому Фанисан.

Придворные встали на колени. Когда песня закончилась, Нисима еще раз поклонилась трону. Теперь ей следовало подняться и занять свое место, но она не могла пошевелить ногами.

«Неправильно, — подумала Нисима. — Что я делаю?»

Она не могла встать.

Каму открыл рот, чтобы прошептать ей что-то. Девушка посмотрела на него, прося о помощи, но Каму мог только смотреть, не в силах говорить или двигаться.

В зале царило абсолютное молчание, все повернули глаза к Императрице. Казалось, даже нарисованный дракон на троне уставился на нее.

«Я должна, — говорила себе Нисима. — Я должна!»

Заставив себя подняться, Нисима огромным усилием переставила ноги на первую нефритовую ступеньку, потом на вторую, третью. Еще две ступени до трона. Она обеими руками взяла меч и повернулась лицом к придворным. Большой Совет государства преклонил перед ней колени.

«И теперь я должна править», — подумала Нисима.

Осознание этого было похоже на пробуждение в холодной комнате. Тепло сна, в котором она находилась, покинуло ее, и ощущения теперь казались далекими, потерянными.

Все собравшиеся как один снова поклонились и потом вернулись в сидячее положение. Каму занял место главного канцлера на первой ступени и ударил в бронзовый гонг. Через секунду ему ответили все колокола на территории островного дворца, а потом эхом отозвались колокола города — звонарей нашли и вернули на места.

То были звуки огромной надежды и радости. Когда Императрица посмотрела вниз, то увидела слезы на щеках старого управляющего Сёнто. Ничего другого, кроме звона колоколов, не было слышно, но Нисима видела, что он плачет навзрыд, словно ребенок. Новая Императрица почувствовала, как слезы потекли и по ее щекам.

Казалось, звон колоколов никогда не прекратится, и Нисима с трудом старалась сохранить хотя бы видимость спокойствия. Наконец все стихло, она глубоко вздохнула и кивнула Каму.

Канцлер поднялся, словно это могло придать его голосу силу.

— Императрица требует присутствия следующих лиц для обсуждения решения проблемы с варварской армией, собравшейся у ворот столицы.

Присутствующие выглядели потрясенными, но они не поняли значения услышанного и потому сидели, переглядываясь друг с другом.

Каму прочитал длинный список, включающий генерала Ходзё, господ Батто, Танаки, Комавару, большинство из сеньоров-господ Ва, которые остались в городе, и брата Суйюна.

Все, названные в списке, направились через боковую дверь, приближаясь к трону на коленях и кланяясь Императрице. Господин Комавара и господин Батто только что примчались от городских ворот, поэтому были в полном обмундировании и держали шлемы под мышкой.

Нисима снова кивнула, и Каму повернулся к собравшимся.

— Из-за ухищрений последнего Императора Ямаку варвары оказались у наших стен. Их намерение — посадить своего предводителя на трон Ва. Императрица выслушает ваши советы по этому делу. — К ужасу официальных лиц, Каму обратился к ботаистскому монаху: — Пожелание Императрицы, чтобы духовный наставник господина Сёнто Сёкана брат Суйюн изложил свои мысли.

Каму кивнул Суйюну.

Поклонившись два раза, первый — Императрице и второй — присутствующим гостям и официальным лицам, Суйюн сел, скрестив руки, словно собираясь медитировать.

— Императрица, — начал он, его мягкий голос был удивительно спокойным в зале, полном едва сдерживаемых эмоций и напряжения. — Благородные министры. Я узнал, что среди армии хана распространяется чума. Огромные костры на полях ночью — попытки очиститься от этой заразы, но чуму нельзя остановить огнем.

Каждый из присутствующих наклонился вперед, чтобы лучше слышать, и до Нисимы донеслось, как слово «чума» прокатилось по залу. Реакция Совета была очевидной — облегчение, бодрость, радость.

Суйюн продолжил:

— Я советую Императрице послать гонцов к хану с предложением помощи ботаистских братьев, чтобы излечить варваров, а в ответ захватчики должны сложить оружие. Только это остановит чуму от распространения в столице.

На сей раз реакция зала оказалась разной. Нисима услышала возгласы протеста. Она взглянула на Ходзё и других союзников Сёнто. Те сидели молча.

«Теперь ты должна взять слово, — сказала себе девушка. — Или мы проиграли. Суйюн был прав — они предпочтут увидеть любое количество мертвых, если это приведет к уничтожению врага».

Нисима дала знак Каму.

— Императрица желает вселить уверенность в людей, собравшихся в столице в надежде, что правитель и Большой Совет защитят их. Тем не менее Императрица желает, чтобы эта миссия была немедленно выполнена. Брат Суйюн, вы говорите на языке кочевников?

Суйюн кивнул.

Один из министров поклонился трону, и Каму смерил его пристальным взглядом, кивком разрешая говорить. Голос у министра оказался очень тихим.

— Без сомнения, если официальные лица решили, то так и будет сделано, главный канцлер. — Он посмотрел на Сёкана. — Путь, предложенный братом Суйюном, спасет тех, кто стал причиной огромных потерь. Боюсь, что очень многие, кого мы надеемся спасти, не выберут этот путь.

Сёкан отвел глаза от министра. Он сидел, глядя на подножие трона с непроницаемым и сосредоточенным лицом.

Нисима сама хотела ответить, но вместо этого она прошептала главному канцлеру:

— Нет времени на это. Каму повернулся к министру.

— Варвары готовятся к атаке. Нет времени впадать в долгие дискуссии. Послов нужно отправить немедленно. Если желаете присоединиться к брату Суйюну, милости просим.

Министр огляделся в поисках поддержки, но все отводили глаза. Выйти на поле перед армией в восемьдесят тысяч? Министр покачал головой, потом низко поклонился. Слова с трудом выходили из пересохшего рта.

— Без сомнений, пожелание Императрицы будет выполнено немедленно. Тем не менее мы должны позаботиться о перемещении Императрицы в более безопасное место.

— Я не уеду, — раздался над залом голос Нисимы. Все открыли рты. Голоса женщины в Большом зале не было слышно много лет, и тем более такого громкого, — из ряда вон выходящее событие. — Я не уеду, пока брат Суйюн не переговорит с предводителем кочевников, — спокойно продолжила она, — как и никто из членов Совета. Безопасность населения — ваша забота. — Не оставалось сомнений в силе ее решения. Министр бросил последний взгляд на Сёкана, поклонился и сел на место; его отчаяние было очевидным.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32