Брат Посвященный (№2) - Собирающий облака

Сёнто кивнул и ответил:

— Спасибо, что полюбовалась цветущей сливой вместе со мной. Это лишь еще больше украсило картину.

Сёнто снова поклонился так же низко, как при встрече. Нисима поклонилась, как того требовало ее положение, быстро обулась и выпорхнула из шатра.

Лодочник оттолкнулся от берега, и сампан медленно поплыл к кораблю Нисимы.

«Если бы не отец, — подумала она, — я бы не увидела такую редкую красоту среди страшной разрухи. Если мое сердце и в самом деле храброе, могу ли я сбиться с пути?»

Солдаты расчищали путь, сгоняя с дороги беженцев. Людей выгнали из жилищ, уничтожили посевы, отобрали скот, зерно, съестные припасы, какие они не смогли унести с собой. А теперь они еще должны стоять у обочины, давая дорогу господину, не сумевшему остановить армию варваров.

Тем не менее, когда проходил Сёнто и его приближенные, беженцы низко кланялись, не выказывая своих истинных чувств.

Они были фаталистами, чего такой человек действия, как Сёнто, никогда не поймет. Карма предопределила их судьбу стать жертвами военных и политических интриг Императора. Так было всегда, и ничего не изменится.

На Сёнто эта нескончаемая процессия произвела тягостное впечатление. Вереница крестьян тянулась к югу: некоторые тащили свое небогатое добро на спинах, другие вели запряженные быками повозки, кто-то погонял мулов с тюками. Как бы там ни было, Сёнто помнил о том, что сказал Нисиме: эта война потребует жертв от каждого. Исключений почти не будет.

Они поехали по полю, размякшему от весенних дождей, но достаточно твердому, чтобы пройти лошадям. На невысоком склоне ждала еще одна группа всадников. Сёнто заметил знамя Дома Комавары — белоснежная лилия на темно-синем фоне. Сам Комавара поклонился приблизившемуся Сёнто, не спешиваясь. На одежде некоторых всадников Сёнто заметил узенькую полоску — люди Комавары, на которых он натолкнулся в горах.

— Здесь? — спросил Сёнто. Комавара кивнул.

Пришпорив коня, Сёнто проехал дальше, посмотрел на запад, в сторону гор, прикидывая их высоту и расстояние.

— На этой равнине несколько раз случалось наводнение, — сказал Комавара, приближаясь в Сёнто. — Шесть лет назад здесь было море шириной в шестьдесят ри. Мы можем построить плотину на канале и защищать ее. Оборона продлится много дней. Когда дамбу прорвет, здесь еще долго нельзя будет ни пройти, ни проехать. Потребуется не один день, чтобы все высохло.

Сёнто кивнул и снова посмотрел на восток и на запад.

— А канал? Он останется без источника воды, не так ли? Ходзё указал рукой на юг.

— В десяти ри отсюда в канал впадает река Теней. Флот уже прошел эту точку. Участок канала до нее, возможно, не так глубок, но…

Он пожал плечами.

— А дороги в горах узкие и прекрасно годятся для засад, — с удовлетворением добавил Комавара. — Мы сможем удерживать здесь варваров долго.

Молодой господин непроизвольно коснулся рукояти меча, и Сёнто догадался, что это не его обычное оружие, а подарок Тосаки.

— Генерал Ходзё, господин Комавара, начинайте разрабатывать тактику ведения войны в горах. За строительство и охрану дамбы отвечает господин Танаки. Флот немедленно отправляем дальше на юг. — Сёнто указал на поток беженцев. — Этих людей не должно здесь быть к завтрашнему утру. — Сёнто снова огляделся вокруг, будто взвешивая все детали плана. — Посмотрим, что будет делать хан, когда столкнется с неожиданностью.

33

В этот день вернулись ласточки. Кроны деревьев колыхались и подрагивали. Рохку Тадамори держал лошадь под уздцы и смотрел на Ройома.

Знамя провинции Сэй с летающей лошадью исчезло с самой высокой башни правительского дворца, а вместо него теперь реяло знамя Золотого хана с изображением странно изогнутого дракона.

Над водой разносились резкие негармоничные звуки рожков, бряцало железо. Лошадь слегка подтолкнула хозяина в плечо.

Сэй пала. Впервые за всю историю Империи провинцию захватили варвары. А Рохку служил человеку, который допустил это. Хотя капитан и не был уроженцем Сэй, он не мог смириться с потерей.

Над восточным кварталом города клубился дым, но признаков пожара в остальной части города не было.

Пять тысяч людей, думал Рохку, да упокоит Ботахара их души. Сколько погибло варваров — неизвестно. Намного больше, чем пять тысяч, полагал он, намного больше. Капитан взглянул на плавучий мост, соединяющий берег и восточную часть города. Там под водой лежало бесчисленное множество воинов обеих армий. Битва была страшной.

Варвары оказались не блестящими тактиками, но недостатка в решительности у них не было. Хан бросал в бой отряд за отрядом, не считая людей, и поэтому выиграл сражение.

Рохку помолился Ботахаре и сел в седло. Он еще раз оглянулся на город.

Теперь началась игра, думал он. Кто получит больше преимуществ после первой баталии? Кто вступит в следующую игру более умудренным? Рохку молил Ботахару о помощи. Он хотел доставить своему господину как можно больше информации. Ведь от этого зависит доброе имя его семьи.

Началось строительство дамбы. Солдат оказалось мало, да и умения у них не было никакого. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи крестьян. Их умение носить грузы в корзинах на коромысле оказалось куда полезнее, чем повозки, запряженные быками и мулами. Советники Сёнто скоро поняли, что недостаточно остановить поток воды только в канале. Дамба должна быть гораздо выше и больше, чтобы водоем получился достаточной глубины. Просто перегородив канал, этого не добиться.

Императорские почтовые лодки конфисковали на нужды войны, и теперь они сновали туда-сюда, перевозя наблюдателей и новости. Сообщение о падении Ройома распространилось быстро, и это вселило в души тех, кто строил дамбу, отчаяние. Вдруг война стала реальной, а все споры и разногласия — мелкими и никчемными.

Вестей о продвижении армии варваров на юг не поступало, и некоторые полагали, что хан достиг своей цели. Он закрепится в Сэй, а строительство дамбы окажется напрасным.

Ройома держался пять дней. Пять тысяч против ста. И хотя никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за городскими стенами, поэты с готовностью восполнят недостающие подробности в своих произведениях.

Прошло десять дней с тех пор, как флот Сёнто покинул северный город, но за это время он ушел недалеко.

Капитан Рохку Тадамори стоял на самой высокой точке строящейся дамбы и наблюдал за снующими туда-сюда рабочими. Господин Сёнто уже получил его доклад. Наверняка возникли вопросы, на которые в докладе не было ответов.

К дамбе подъехала группа всадников в черно-синих одеждах. Перед молодым капитаном предстал сам господин Комавара.

— Капитан Рохку?

Рохку поклонился.

— Рохку Тадамори, капитан армии господина Сёнто, господин Комавара.

— Господин Сёнто зовет вас.

Капитан тут же сел в седло.

— Капитан, путь неблизкий — несколько ри. Я еще не ел сегодня, не разделите ли трапезу со мной?

— Это честь для меня, господин Комавара.

Они ехали вдоль берега мимо множества людей, мужчин и женщин, трудившихся на строительстве дамбы. Рохку был поражен тем, как много народу работало здесь. Вот старик, согнувшийся от приступа кашля. Над ним склонилась испуганная девочка-подросток. К ним подъехал солдат. По щекам девочки катились слезы. Рохку отвернулся.

— У нас мало времени, — мягко сказал Комавара. — Этой весной было мало дождей, и потребуется много дней, чтобы собралось достаточно воды. — Он ненадолго замолчал и продолжил: — Говорят, что мы оставляем голую пустыню за собой, а теперь оставим море. Мне говорили, что варвары оказались неважными моряками, так что море, возможно, послужит нам с большей пользой, чем пустыня.

— Озеро вокруг Ройома — прекрасное укрепление. Если бы не пираты, осада длилась бы много дней.

— Пираты! — воскликнул Комавара. — Я не знал, что там были пираты! Мы с братом Суйюном не видели среди варваров пиратов.

— Уверен, что так и было, господин, но теперь у хана есть пираты. Комавара не мог скрыть своего удивления.

— Пираты!

— Это указывает на то, что господин правитель был прав. Хан взял в свое войско пиратов, чтобы они смогли пройти по каналу во внутренние провинции. Похоже, варвар тщательно обдумал все возможности, прежде чем нападать.

Комавара кивнул.

— Согласен. Но, подозреваю, хану и в голову не приходило, что армия Сэй не вступит в сражение. Он думал, что разобьет армию Сэй и легко и быстро по каналу доберется до незащищенных провинций Ва. Господин Сёнто сделал то, чего хан не ожидал, — проговорил Комавара с удовольствием. — Канал для него окажется трудным путем.

Комавара сделал резкий знак остановиться.

— Подходящее место для обеда. Согласны, капитан?

Рохку кивнул. Они оказались на невысоком холме, первом из тех, что тянулись к западу от канала. Внизу раскинулась равнина, убегающая к северу, к Сэй. Темная почва готова к севу, но в этом году здесь вырастут только сорняки.

Мужчины спешились. На земле расстелили бамбуковую циновку для господина и его гостя.

— Как и вы, господин Комавара, я уверен, что господин Сёнто сильно замедлит продвижение варваров. Только бы Император поднял армию.

Комавара улыбнулся и ответил:

— Да. Это, пожалуй, единственный случай, когда стоит помолиться за расторопность шпионов Императора. Как только они увидят врага, есть надежда, что Император отреагирует соответственно. Хотя мы можем оказаться в провинции Ица до того, как это случится.

На небольшом костре готовилась еда. Рохку не привык обедать в компании знатных вельмож, но Комавара вел себя так естественно и доброжелательно, что капитан чувствовал себя раскованно. Война, подумал Рохку, может разрушить и не такие стены.

— Вы давно служите у господина Сёнто? — спросил Комавара, продолжая вежливую беседу, чего, как он полагал, капитан от него и ждал.

— Недавно, господин Комавара. Мой отец — капитан личной стражи господина Сёнто, — сказал он, стараясь скрыть гордость.

— А почему я не встречался с ним?

— Он исполняет свои обязанности в столице.

— А вы тоже капитан.

— Недавно получил звание. — Рохку указал рукой на север и добавил: — Из-за войны многие младшие офицеры получили звания, которых иначе пришлось бы ждать долгие годы.

— Вы скромны, капитан. Господин Сёнто не поручил бы вам наблюдать за происходящим в Сэй, если бы не испытывал к вам уважения и доверия.

Рохку пожал плечами и тут же покраснел.

— Вы очень добры, господин Комавара. Я и сам удивляюсь, как быстро сейчас продвигаются по службе. Значит, так нужно. А господин Сёнто сейчас где-то в горах?

Что делает господин Сёнто и где находится в данный момент — не является предметом обсуждения во время светской беседы, особенно в военное время, но подслушивать и шпионить здесь некому, а в компании Рохку Комавара чувствовал себя легко.

— Мы обдумываем план обороны гор. Возможно, господин Сёнто сам объяснит.

— Вероятно. — продолжил Рохку, — в дальнейшем я буду играть более активную роль.

Комавара кивнул. Затем очень серьезно продолжил:

— То, что вы сделали, капитан Рохку — были свидетелем битвы в Ройо-ма, — я считаю самым трудным поручением. — Он поклонился. — Вы достойно справились с заданием.

Рохку ответил, не поднимая глаз:

— Во время сражения в Ройо-ма я наблюдал, господин Комавара, а не положил свою жизнь.

— Именно так, — мягко ответил Комавара.

Оба замолчали. Трапеза продолжалась в полном молчании. Покончив с едой, они отправились в путь. Первым заговорил Рохку. Он начал рассуждать о том, насколько хороши лошади в Сэй.

Найдя дорогу в горах, они ехали, ориентируясь по солнцу. В воздухе разносился аромат молодой листвы.

Вдруг путь преградили стражники Сёнто. Господин Комавара назвал пароль, и они двинулись дальше. Теперь люди в синих одеждах Дома Сёнто встречались все чаще. Наконец на небольшой поляне перед ними предстал сам господин Сёнто в окружении солдат и офицеров, среди которых выделялся плохо одетый солдат без доспехов, но с оружием.

Комавара и Рохку, спешившись, ждали поодаль, когда генерал Ходзё даст им знак подойти. Воин в оборванной одежде обернулся, и вдруг улыбка озарила его лицо. Это был Рохку Сайха, отец молодого капитана.

На носу лодки, подстелив циновки, сидели два монаха. Ветер подгонял судно к югу, пусть с небольшой скоростью, но зато постоянно, так что количество преодоленных ри приятно радовало. Недавно прошел ливень, но выглянувшее солнышко уже успело высушить палубу, и только случайно упавшие с парусов капельки напоминали о дожде. Вдоль берегов белели цветущие сливовые и вишневые деревья. Там, где праздные компании могли бы любоваться прелестной картиной, теперь тянулись к югу группы беженцев.

Брат Сотура был рад возможности поговорить с бывшим учеником наедине.

— Все эти события крайне огорчительны, Суйюн-сум, — начал старший брат. — Так много людей оторвано от домашнего очага. Многие голодают, надвигаются болезни. Я помогаю больным, насколько могу, но с каждым днем их все больше. — Он покачал головой. — Я написал брату Хутто в Янкуру, но пройдет некоторое время, прежде чем Орден отреагирует на ситуацию, а она все хуже и хуже.

Суйюн, сложив руки, сидел, слегка раскачиваясь взад-вперед.

— Я просил господина Сёнто разрешить мне помогать вам, но он не позволил, хотя часто мне нечего делать. Предпринимаются меры предосторожности, чтобы изолировать больных от действующей армии и штаба Сёнто. Даже нашу встречу было трудно устроить. Мне жаль.

— Тут уж ничего не поделаешь, Суйюн-сум. Твоя задача — давать советы господину Сёнто так, чтобы соблюдались интересы нашего Ордена в Империи Ва. А теперь, когда ситуация становится с каждым часом все серьезней, твоя роль еще более значительна.

Услышав это, Суйюн прекратил раскачиваться.

— Мы делаем все возможное, чтобы справиться с бедой, Суйюн-сум, но это трудно. Будущее весьма неопределенно. — Сотура поймал взгляд ученика. — Если бы мы знали больше о намерениях господина Сёнто, мы помогли бы ему сохранить наш Орден.

— Мой господин надеется задержать продвижение варваров, чтобы успеть поднять армию на защиту Империи.

Сотура на секунду будто замер от неожиданности, не зная, что ответить. Затем, понизив голос, заговорил:

— Не сомневаюсь, брат Суйюн, что это правда, но Ямаку все еще на Троне Дракона, и мы могли бы сделать многое, если бы знали, что господин Сёнто… думает об этом.

Суйюн пожал плечами:

— По правде говоря, брат Сотура, я не знаю.

— Вероятно, будет крайне полезно узнать.

— Мой господин дает мне информацию, которая, как он считает, мне необходима, брат. Я не стремлюсь расспрашивать о большем.

— Для твоего господина было бы весьма полезно, если бы ты в качестве советника подробнее вникал в ситуацию, сложившуюся в Империи, и в намерения твоего господина. Еще одна проблема — Яку Катта. Он действительно пользуется доверием господина Сёнто?

Суйюн проследил взглядом за проплывающим сампаном. В нем сидели люди в форме синего цвета, цвета Дома Сёнто.

— А разве не Ботахара сказал: «Не доверяй лжецу»? Сотура кивнул.

— Генерал — просто приспособленец. Доверять ему — большая ошибка. Он все еще ищет общества госпожи Нисимы?

— Возможно. Я не знаю, — медленно выговорил Суйюн.

— Может быть, она поняла, что он представляет собой на самом деле, и у нее какой-то другой интерес?

Суйюн пожал плечами.

— Частная жизнь семьи моего господина… — сказал он, разведя руками.

Сотура кивнул.

— Сейчас наступил решительный момент. В этой борьбе можно потерять многое. Мы должны быть бдительны. Нужно защитить Истинный Путь, а мы его избранные защитники.

Суйюн пристально смотрел на своего бывшего наставника, пока тот не почувствовал себя неловко.

— Брат Суйюн?

Вдруг Суйюн быстро подошел к Каламу и что-то сказал тому на языке кочевников. Калам низко поклонился и ушел.

— Есть кое-что, о чем вы должны знать, брат, — тихо сказал Суйюн. — Это многое прояснит. Подождем моего слугу.

Через минуту появился Калам, неся небольшой парчовый мешочек с чем-то маленьким и угловатым внутри.

Отдав ношу Суйюну, он молча встал на прежнее место.

С большой осторожностью Суйюн достал из парчового мешочка лакированную шкатулку, аккуратно поставил ее на колени.

— Кое-что мы обсуждали прежде, брат Сотура. А теперь хочу показать вам одну свою находку.

Сказав это, Суйюн осторожно открыл шкатулку.

На зеленой шелковой подкладке лежал цветок Удумбары. Лепестки цветка встрепенулись на ветру словно живые, только что с ветки.

По лицу старшего монаха невозможно было сказать, переполнилось его сердце великой радостью или огромной печалью. Несколько минут он сидел абсолютно неподвижно. Затем внезапно подался вперед к шкатулке, но брат Суйюн мгновенно захлопнул ее и убрал в мешочек.

— Я не доверю его вам, брат, — твердо сказал Суйюн.

Боюсь, наш юный подопечный следует по пути брата Сатакэ. С прискорбием сообщаю, что брат Суйюн не намерен сообщать нам о действиях своего господина. Он очень изменился за весьма короткое время, что прослужил в Доме Сёнто, но есть еще обстоятельства, которые мы не могли предвидеть. У Суйюна есть цветок Удумбары. Не знаю, как он к нему попал, но если господин Сёнто пожелает поколебать веру молодого послушника в наш Орден, то лучшего средства ему не найти. Сейчас трудно повлиять на сложившуюся ситуацию, так как господин Сёнто контролирует мои встречи с Суйюном и позволяет гораздо меньше, чем я прошу. Откуда у Сёнто цветок Удумбары, невозможно объяснить. Способности этого человека трудно переоценить. Хотя его положение в Империи вовсе не безопасно, не смею сказать больше. Император, вероятно, сочтет эти обстоятельства неподходящими.

Что касается Суйюна, я не определился. Он всегда был прекрасным учеником. Нужно что-то предпринять, и поскорее, иначе он зайдет так далеко, что вернуться будет трудно.

Сотура вдруг прекратил писать. Интересно, подумал он, а что брат Хутто решит насчет Суйюна.

Нас поймал на лжи тот, кого хорошо научили разбираться во лжи. Молодой послушник не может догадаться о глубинных причинах нашего решения, каким бы талантливым он ни был. Единственное, о нем он может узнать, — о нашем лицемерии. Учитель пришел, а мы отрицаем это. Ну как Суйюн может подумать, что помыслы наши чисты? Он не сходил с Истинного Пути, мы толкнули его. Да простит нас Ботахара.

Сотура взял письмо в руки, перечел несколько первых строк и медленно скомкал листок.

«Даже я сам начинаю сомневаться кое в чем», — подумал Сотура и воздал хвалу Ботахаре.

Монах снова вспомнил беседу с бывшим учеником. Даже сидя на почтительном расстоянии от него, Сотура почувствовал, какой мощной силой обладает его Ши.

Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного.

35

По извилистой горной дороге медленно следовала группа охотников. День оказался неудачным: так и не удалось выйти на след тигра, которого накануне видели деревенские жители. Император был разочарован. Все-таки несколько диких птиц подстрелили, но фазаны — слабое утешение для того, кто охотился на тигра. Тем не менее день был чудесный, и Аканцу Второй, Император Ва, начинал избавляться от мрачного настроения.

Вдоль дороги росло множество вишен и слив. Путь был усыпан белыми лепестками. Совсем скоро ветер цветущей сливы покажет всю свою силу, из-за чего он и получил название: понесутся гонимые ветром лепестки, и будет казаться, что это снежная вьюга.

Реки тоже будут усыпаны опавшими цветками, потому что жители Ва любят сажать цветущие деревья вдоль водоемов — такая картина совершенной красоты символична в ботаизме. На протяжении многих веков о ветре цветущей сливы было написано так много стихов и сложено песен, что, похоже, нечего добавить, но нет — великолепное зрелище продолжает вдохновлять многих.

Император ехал на серой кобыле той же породы, что использовалась в Церемонии Серых Лошадей. В отличие от Дома Ханама мужчины рода Ямаку прекрасно держались в седле. Возможно, семья, взошедшая на трон всего десять лет назад, не желала утратить навыки, которые помогли ей одержать победу. И поэтому владение мечом, луком, пикой и умение ездить верхом считались важнейшей наукой в императорской семье. Сам Аканцу был отличным наездником и великолепно владел мечом, но его сыновья не достигли мастерства отца.

Охотничий костюм Императора был простым по меркам вельмож из внутренних провинций, но был украшен галуном красного императорского цвета, а этого достаточно. Так как предполагалась охота на тигра, на Императоре были лакированные доспехи, хотя и не полный боевой комплект. Шлем с изображением дракона был приторочен к седлу, за поясом — меч, но не тот старинный родовой меч, а другой клинок, побывавший во многих сражениях и дуэлях.

При дворе давно известно, что, если Аканцу хотел показать свое неудовольствие по отношению к кому-либо из царедворцев, он приглашал того на охоту. Приглашение это было для многих малоприятным. Большинство высших сановников с трудом держались в седле, так как всю свою жизнь проводили, занимаясь государственными делами и веселясь на придворных пирах. И уж совсем мало кто имел представление о путешествии на корабле. Такое наказание предназначалось для тех, кто провинился совсем немного. А тот, кто прогневал всерьез Императора, отправлялся в приграничные провинции или еще дальше.

Сегодня намеченных жертв в компании не было. Дальний родственник из Шо ехал рядом с Императором. Разговаривали мало. Недавнее дурное настроение Аканцу не располагало к беседе.

Темный ястреб пролетел над дорогой и скрылся в белом облаке цветков вишни. Когда Император снова взглянул на дорогу, он увидел отряд стражников во главе с Яку Тадамото. Командир быстро спешился и поклонился правителю.

— Полковник, — к всеобщему облегчению с улыбкой произнес Император, — о вашем прибытии было возвещено. Всего несколько секунд назад прямо над нами пролетел ястреб Шока. — Он повернулся к родственнику. — Вот неожиданность, не так ли?

Его кузен, господин Ямаку, невысокий человек лет на двенадцать старше самого Императора, энергично закивал, соглашаясь. Господин Ямаку внешне походил на успешного купца. И именно со свойственными этому сословию дурными манерами держался. Наряд Ямаку также не отличался изящным вкусом. Не то чтобы вкус его был уж совсем ужасным, но среди людей утонченных он выглядел как крестьянин.

Император снова улыбнулся.

— Очень любезно с вашей стороны, полковник, выехать нам навстречу. Я намерен остановиться у усыпальницы полюбоваться природой. Присоединитесь ко мне?

— Это большая честь для меня. Могу я спросить, господин? Как удалась охота?

Тень неудовольствия пробежала по лицу Императора, но быстро сменилась дружеской улыбкой.

— Думаю, тигр, на которого мы охотились сегодня, — просто миф. Или мастер уверток. Мы прошли несколько ри, но не нашли никого. А господин Ямаку так хотел опробовать свой новый лук.

— Как жаль, господин. Тигры — весьма скверные животные, пренебрегают своими обязанностями, скрываются, не дав себя обнаружить, и пожирают животных более ответственных.

Император рассмеялся.

— Да, этот, говорят, съел почтенного дровосека. И зачем нужно было сжирать беднягу, когда у меня полно придворных и чиновников, которыми я бы легко пожертвовал. — Он снова рассмеялся, и все, заметив перемену настроения Императора, тоже с облегчением захихикали.

Свернув с дороги, компания поехала по тропинке и оказалась на мысе, где находилась небольшая гробница умерших от чумы.

— Опробуйте свой новый лук, кузен, — любезно сказал Император. — Тадамото-сум — ценитель хорошего оружия.

Тут же устроили состязание стрелков среди стражников. Всех развеселило предложение Императора использовать в качестве мишени модную шляпу одного из чиновников. Сей предмет сразу же был подвешен на ветку ближайшего дерева. Император присел на камень, а рядом с ним Тадамото и кузен в качестве судей.

Господин Ямаку не стал участвовать в состязании, так как было бы невежливо, если бы кто-то сумел обыграть члена императорской семьи. В отношении Тадамото действовал тот же этикет — ведь он командир императорской гвардии.

Каждый участник выпустил по три стрелы, и хотя не все угодили в цель, очень скоро шляпа оказалась изрядно продырявленной.

Император, улучив момент, когда всех увлекла стрельба, обратился к Тадамото:

— Уверен, вы проделали этот путь, полковник, не для того, чтобы любоваться весенними красотами.

Тадамото кивнул:

— Я получил донесение с севера. — Он подыскивал подходящие слова. — Новости неутешительны, Император.

Император кивнул, аплодируя удачному выстрелу молодого офицера.

Затем Аканцу, наклонившись, что-то тихо сказал кузену. Император кивнул Тадамото, и они оба встали. Все присутствующие тут же опустились на колени и так и стояли, пока Император не скрылся из виду.

Дойдя до края мыса, Император посмотрел вниз, перегнувшись через перила. Огромное пространство под ним простиралось до имперской столицы и до озера Затерявшегося Дракона. Река, извиваясь, бежала к морю, а все, насколько хватал глаз, было покрыто цветущими деревьями. Даже далекая Гора Чистого Духа, казалось, подернулась белой дымкой.

— Полковник.

Император кивнул Тадамото, разрешая продолжать.

— Пришло сообщение о том, что господин Сёнто покинул Сэй и направляется вместе с армией на юг.

Император оставался спокойным, будто и не услышал об объявлении гражданской войны — гражданской войны с Сёнто.

— Получено официальное письмо правителя Сэй. Я привез его с собой, нарушив протокол, господин.

Император кивнул.

— Что-нибудь еще? Тадамото кивнул.

— Огромная армия варваров пересекла границу Сэй. Однако доказательств тому нет.

— Письмо?

Тадамото подал знак одному из стражников. Принесли небольшую шкатулку, и Тадамото достал оттуда письмо. Император самолично сломал печать, а затем взял письмо и, неспешно развернув послание, стал читать.

Тадамото сделал вид, будто наслаждается красотой пейзажа. Невежливо смотреть на Императора дольше нескольких секунд, а иногда, как полагал Тадамото, и несколько секунд — слишком много.

Император, дочитав, некоторое время смотрел куда-то вдаль, потом передал листок Тадамото и мягко и спокойно сказал:

— Читай.

Господин.

Армия варваров нарушила северную границу Сэй, армия в сто тысяч воинов. Их ближайшая цель — Ройома, но я не думаю, что такая армия остановится в провинциальной столице. Так как в Сэй возможно собрать армию вчетверо меньше, чем вражеская, то не думаю, что мы остановим продвижение варваров в провинцию Ица и дальше на юг.

Мы решили покинуть Сэй и двигаться по каналу на юг. Если все пойдет хорошо, у Империи будет время до середины лета на мобилизацию.

Пять тысяч мужчин Сэй остались защищать Ройо-ма, надеясь дать время основным силам перейти границу и начать набор в армию. Этого будет достаточно.

С сожалением сообщаю, что армию варваров вряд ли удастся победить без помощи правительства. Мы не сможем собрать достаточное количество солдат для битвы с варварами, даже когда дойдем до провинции Шиба.

Пока мы мало знаем о подготовке солдат и командиров в армии варваров. Сообщим, как только узнаем больше. Ведет племена Золотой хан, на знамени которого изображен алый дракон. Полагаю, мой Император, у него есть замыслы насчет трона Ва.

Последовавшие за мной на юг — отважные и трудолюбивые люди, и я уверен, что нам удастся замедлить продвижение варваров, но, чтобы сразиться с врагом, нужно поднимать армию, и предпочтительно в провинции Шиба. Мы уничтожаем урожай по дороге, но когда варвары дойдут до Шибы, это будет труднее, а если перейдут границу провинции Денто, станет невозможным. Кроме того, они окажутся на опасно близком расстоянии от имперской столицы.

Ваш преданный слуга

Сёнто Мотору.

Император имел право смотреть на кого угодно и сколько угодно, поэтому когда Тадамото дочитал письмо, то обнаружил, что правитель пристально наблюдает за ним.

— Ни словом он не упоминает, что его прямая обязанность — защищать границы Сэй.

Тадамото кивнул. Не было необходимости спрашивать, кто подразумевается под этим «он».

Император любовался окружающим пейзажем. Так прошло несколько минут, затем, не поворачивая головы, он заговорил:

— Не думаю, что он найдет поддержку для гражданской войны, во всяком случае, не в Сэй. Кажется, он не упоминает, насколько велика армия, последовавшая с ним на юг?

— Это так, Император.

— Невозможно, чтобы Мотору собрал нужную ему силу в Сэй. — Тадамото молчал. Здесь, похоже, не требовался ответ. — А как идет мобилизация нашей армии, полковник?

— Господин, теперь я удвою наши усилия. Император кивнул.

— Мы должны сделать больше. Нужно разработать план встречи с армией Сёнто где-нибудь за стенами столицы. Даже не стоит говорить о тех, кто соберется под знаменами Сёнто, когда он войдет в Денто. А где мой бесполезный сын?

— Он еще не пересек границу провинции Шиба, господин. Тадамото смахнул белые лепестки с маленьких драконов, вышитых на его форме.

— Еще не в Шибе? — строго переспросил Император.

— Нет, господин.

— Я лично напишу принцу письмо: указание как можно скорее продвигаться на север и освободить Сёнто от командования армией, затем он должен будет остановить продвижение варваров, а Сёнто отправить под стражей в столицу. Как думаешь, бывший правитель отреагирует на это?

— Все что угодно, но он не станет повиноваться сыну Императора, господин.

— Да, но он перестанет быть защитником, он будет мятежником.

Тадамото кивнул.

— Есть известия от брата, полковник?

— Нет, мой Император.

— Будем надеяться, что он остался в Сэй защитником Ройо-ма. Все кто с Сёнто, поддерживают мятежника.

— Он позорит Дом Яку, господин. Мы отвернемся от него. Император кивнул.