Киллер - Чистильщик

– Во! – пьяно удивился абонент. – А хто ето?

– В смысле – «кто»? – в свою очередь удивился я. – Кто Эрнест Хемингуэй?!

– Да на хер мине твой Хумингуэль! – возмутился абонент. – Ты хто?

А-а-а-а, вон ты про что, – задумчиво протянул я. – Ну, изволь: Черный Джо с мясокомбината. Цех по убою молодняка, вторая дверь со двора. Там у меня быки ходят, юные, дурные, а я их кувалдометром…

– Это Стае Васильев из Воронежа, – оборвал меня абонент. – Я правильно попал?

У меня на секунду перехватило дыхание. Вот так номер! Сразу два противоречивых желания охватили меня: крикнуть что-то радостное типа: «А-а-а! Стае, какой сюрприз! Я тебя так хочу видеть!» – или хлобыстнуть трубку на рычаги без всяких разговоров. Вместо этого я осторожно поинтересовался:

– Но… Но ты ведь, кажется, на зоне? Ты же…

– Я седня токо откинулся! – деловито пояснил Стае. – Вот тут, у кореша, отмечаюсь. Ты Бакланов?

– Да, это я, – признался я. – Мне Милка о тебе столько рассказывала…

– Вэвэшник, да? – неприязненно поинтересовался Стае.

– Бывший! – поспешил успокоить я его. – Бывший, Милка что – не писала, кем я сейчас?

– Писала, писала, – торопливо пробормотал Стае. – Милка там?

– Да, она здесь, только…

– Позови! Че мы с тобой попусту базарим? Позови ее!

– Видишь ли, дело в том… В общем, она немного не в себе… Ну… Она не может с тобой разговаривать…

– Чего?! Че ты несешь, в натуре, лапоть! Чего это она со мной не может разговаривать? Западло ей, что ли?

– Она перенесла сильное потрясение… И она сейчас может разговаривать только со специалистом. Тут к ней постоянно приезжает одна дама – она психотерапевт…

– То есть как? Ты че несешь? Че за потрясение?

– Да болеет она – понятно? Бо-ле-ет! Температурит, бредит – короче, глюки у нее. Говорить не может. Но резко идет на поправку, – я решил упростить объяснение. – К твоему приезду как раз поправится. Ясно?

– Ну, ясно, – после недолгой паузы протянул Стае и настороженно поинтересовался: – А ты ее не бросил, Бакланов?

– Ну что ты, Стасик! – возмутился я. – Как можно! Она со мной. Она всегда со мной! Она часть моей жизни! И потом – зови меня Бак. Меня так все зовут. Идет?

– Ха! – удивился Стае. – Бак! А отчего не «таз» или «ведро»? Тебе по фамилии положено «погоняло» Баклан. Гы-гы! Бак…

– Я сказал – Бак, – жестко отрезал я. – Ты к нам собираешься?

– Собираюсь, – подтвердил Стае. – Послезавтра буду в семь вечера, на воронежском. Одиннадцатый вагон. Меня бы встретить надо. А то я у вас не был, не в курсе…

– О чем разговор, Стае! – воскликнул я. – Конечно, встретим. Наш дом – твой дом. Все будет в полном ажуре. Считай, что у тебя здесь семья.

– Так че там с Милкой-то? – вновь начал Стае. – Чем хворает?

– Ну… короче, не телефонный разговор, братишка, – уклончиво произнес я. – Приезжай, узнаешь.

– Ну, бывай… Бак, – сказал Стае и положил трубку. Вот такое у нас получилось телефонное знакомство двое суток назад.

Итак, Милкин братишка спросил, не Бакланов ли меня послал. Моя маленькая женщина, по всей видимости, в своих письмах писала, что я большой начальник и чрезвычайно занятой тип. То есть самому мне встретить откинувшегося зечару, хоть и ее братишку, вроде бы и недосуг.

– Гхм… кхм… Ну, это я. Я Бакланов, – несколько сконфуженно произнес я, словно был уличен в чем-то непристойном.

– Во-о-о! Так вот ты какой, пятнистый олень! – насмешливо воскликнул Стае и вдруг пошел вокруг меня мелкими шажками, склонив свой квадратный череп набок и как-то приблатненно ухмыляясь. – Да-а-а-а, крутой ты у нас, дядя…

Я смущенно потупился и шмыгнул носом, как нашкодивший первоклассник. Знакомство начиналось совсем не так, как хотелось бы. Во-первых, я не был готов к тому, что Стае окажется вот таким вот. И не разработал заранее нужную линию поведения. Чего ее разрабатывать? Близкий человек едет, родственник, можно сказать. А надо было подготовиться, продумать, как себя поставить с первой минуты встречи. Во-вторых: надо вам признаться, что могучим и страшным с первого взгляда я совсем не кажусь. Рост у меня всего 174 см, а вес – 85 кг. Нет, когда я раздет, видно, что эти 85 – сплошь тренированные мышцы, а не требуха. Но встречать Милкиного братца я приперся в своем лучшем выходном костюме от Валентино и накрахмаленной сорочке. Годы, проведенные в солидной фирме, приучили для важных встреч иметь соответствующий прикид. Естественно, кабаном в своей упаковке я здоровенному Стасу не показался. Вот тут лопухнулся я. Надо было натянуть борцовскую майку и драные спортивные трико да еще напялить на нос рэперские очки и пару дней не бриться. Тогда скорее всего Стае воспринял бы меня совсем иначе. А сейчас…

Я с беспокойством почувствовал, что этот здоровенный парнишка начинает меня раздражать. Ко мне уже давненько никто вот так не относился – как к какому-нибудь недоделанному вахлаку. Знакомые мои хорошо знали, чего я стою, и строили свои отношения со мной соответственно. Я привык к этому и сейчас чувствовал себя по меньшей мере не в своей тарелке. Захотелось доказать наглому парнише, что совсем не обязательно носителю приличного костюма быть мягкотелым интеллигентом. И что носитель этот, как ни странно, может оказаться профессиональным бойцом. Я сожалеюще вздохнул. Если бы этот шкафчик не был Милкиным братом… я бы уже давно показал ему, где раки зимуют, и в завершение подарил бы свой носовой платок, чтобы утер разбитые об асфальт губы. Тем более он на восемь лет меня младше – пацан вчерашний!

– Ладно, хорош мне тут шоу долгоносиков разыгрывать! – как можно спокойнее и мягче сказал я. – Поехали домой, Стасик.

– Ты мне скажи, вэвэшник, что с моей сестренкой приключилось, – убрав ухмылку, жестко потребовал Стае. – Только понты гнать не надо! Как было в натуре, так и говори!

Я недовольно поморщился. Хотелось, ой как хотелось закатить ему мощную плюху и надрать уши! От этого парня за версту несло бывалым зеком. Не просто «шестеркой» какой-нибудь чмошной, а лагерным завсегдатаем, привыкшим довлеть над более слабыми духом и телом и нагнетанием страха зарабатывать себе лишний кусок. Парнишка с тонкой шеей вырос в настоящего волка.

А еще я поморщился ввиду намечавшейся перспективы увеличения нашей компании. Через две платформы от нас к переходу медленно приближались четверо «быков» вокзальной бригады – все похожие на Стаса, как однояйцевые близнецы. По всей видимости, эти ребята некоторое время наблюдали за нашим общением со стороны и теперь решили полюбопытствовать, что это за интересные такие типы толкуют на их территории.

– Я тебе все подробно объясню, как приедем домой, – пробормотал я, ухватив Стаса под локоть и направляясь прочь. – А теперь давай уматывать. А то внешность у тебя больно специфическая – вон, ребятишки гребут, щас разборки…

– Я в гробу видел твоих ребятишек! – непримиримо воскликнул Стае, выдергивая руку. – Что с сестрой?!

– Да ладно, ладно! – успокаивающе потряс я руками и с опаской глянул в сторону «быков» – после реплики Стаса они прибавили шагу и скрылись в переходе. – Короче, так. Меня хотели завалить четверо «черных» – кровная месть. Они украли Милку и позвонили, чтобы я поехал к ним. Я приехал, но поздно. Они успели ее зверски изнасиловать. От этого она… ну, впала в сильное психическое расстройство. Теперь она живет у меня, я ее лечу. Ясно? А теперь давай мотать отсюда. Сейчас из того перехода покажутся «быки» вокзальной бригады и прицепятся к нам. Разговаривать с этими фуеголовыми трудно, а ссориться с центральной братвой мне нельзя – они и так на меня зуб точат. Давай – еще успеем, – я ухватил Стаса за руку и попытался потащить за собой прочь от перехода.

– Стоять! – бешено крикнул Стае и рывком освободился от захвата. – Они ее… изнасиловали? – Голос его вдруг охрип и сел до шепота. – Они ее… Они…

– Да, да – я же сказал! – досадливо ответил я, прислушиваясь – из перехода, размещавшегося в 50 метрах от нас по перрону, раздавались частые мягкие шаги. «Быки» поднимались по ступенькам – торопливо поднимались. – Пошуршали отсюда, малыш, – нервно пробормотал я. – Ты чего такой трудный? Тебе на каком языке еще объяснить?

– А где… где ты был, когда ее насиловали?! – с горечью воскликнул Стае. – Где, а?!

Я замялся. Стае обвинял меня, и обвинение было справедливым. Что ответить? Сказать, что, когда гоблины утащили Милку, я беспробудно спал после ночной попойки?

– Я это… ну, был занят я. Дела у меня были, – уклончиво буркнул я.

Из перехода показались четыре бритых черепа.

– Ну вот! Довые…лись! – обреченно воскликнул я и зашептал Стасу: – Теперь веди себя прилично. В разговор не влазь – я с ними пообщаюсь. Придется объяснять, откуда ты такой…

Ух-х-х! – я едва успел пригнуть голову. Мощный кулак Стаса страшно просвистел над ухом – перекошенная физиономия «родственника» вдруг оказалась прямо перед моими глазами.

– 3-з-з-задавлю, падла! – прошипел Стае, обхватив меня стальным кольцом и мотая из стороны в сторону. – Я тебя удавлю, жопошник! Да я бы… Да я бы… А ты? Что ты сделал, чтобы… а?!

Изловчившись, я боднул головой в переносицу озверевшего «родича» и легонько ткнул его коленом в пах, высвобождаясь из мощных объятий. Он скрючился и присел, ненавидяще глядя на меня бешеными глазами, заслезившимися то ли от боли, то ли от ярости.

– Ай-я-яй! – сокрушенно пробормотал я, оценив диспозицию. От перехода к нам вразвалку бежали «быки», на ходу разминая кисти рук. – Их нет, Стасик, – тихо сообщил я, снимая пиджак и укладывая его на чемодан вчерашнего зечары, – я их похоронил. Прямо там же, где они это сделали. Об этом знали двое – я и Милка. Теперь знаешь ты. А сейчас – будь мужиком, не мешай. Мне предстоит трудный разговор.

«Быки» с ходу грамотно взяли меня в кольцо. Каменные челюсти, мощные плечи, совершенно бесстрашные взгляды – короче, еще четыре Стаса, только эти с золотыми цепями толщиной в палец на шее.

– Ты на кого, падла, руку свою вонючую поднял? – запыхавшись, поинтересовался один из них – со страшным шрамом поперек лба. Не спросил, а так, брякнул, чтобы завязать базар.

– Откуда ты, братуха? – в это же время задушевно спросил у Стаса другой «бык».

– Мужики, это недоразумение, – начал было я скороговоркой, поднимая руки, – я все объясню…

Оп-п-п! Объяснялки мои, оказывается, совершенно не требовались. Тот, что оказался сзади, сильно пнул меня в спину, целя по лопаткам. Грамотно пнул, гад, – от его удар-1 я должен был потерять дыхание и влететь в зону действия рук-ног его сотоварищей, попав таким образом в водоворот расчетливых ударов. В таком водовороте, будь ты даже семи пядей во лбу, сделать ничего нельзя: для защиты нужно иметь минимум четыре ноги и шесть рук.

Отметив периферийным зрением движение сзади, я резко присел, пропуская ногу «быка» над собой, и ребром ладони рубанул его в промежность. Ай как больно! «Бык» страшно крикнул и рухнул на асфальт, скрючившись, как червяк.

Трое других, мгновенно оценив обстановку, резко перестроились в одну шеренгу. Они шустро двинулись на меня, тесня к краю платформы и ударно молотя руками и ногами. Я вертелся, как юла, проявляя чудеса ловкости – едва успевая парировать рассекающие воздух кулаки и летящие снизу носки кроссовок, целящие мне в пах. О том, чтобы нанести кому-то ответный удар, не могло быть и речи. Недурственно, очень недурственно! Ребята отлично вышколены для группового боя. Феликс не зря платит бабки своим инструкторам единоборств. Однако этак недолго и «лицо потерять»!

Оппа! Кувыркнувшись кульбитом влево, я выкатился из зоны досягаемости ударной группы и мимоходом шарахнул кулаком по кумполу травмированного чуть ранее «быка» – он, зараза, очень некстати начал подниматься с грязного перрона.

Тройка изменила тактику и ринулась на меня с разных сторон, выдерживая равномерную дистанцию. Ну что ж – тоже неплохо. Если они одновременно приблизятся, я труп…

В этот момент к мероприятию неожиданно подключился очухавшийся Стае. Ухватив одного из «быков» за плечо, он развернул его к себе и без предисловий жахнул кулаком в табло. И начал месить, пользуясь преимуществом внезапного нападения, игнорируя недоуменные вопли месимого.

Я воспрял духом и воспрял телесно – сильно выпрыгнул вверх, нанося в полете страшный удар ногой в лицо одному из парочки, оставшейся на мою долю. «Бык» безмолвно спланировал назад и брякнулся оземь, потеряв сознание. Ну вот – теперь можно жить!

Оставшись наедине с обладателем шрама во лбу, я ушел нырком от его размашистого свинга справа, сблокировал последовавшую за свингом ногу, взметнувшуюся в «маваши», и резко сел на «вертушку», побивая опорную ногу противника.

Мой «клиент», высоко подбросив пятки, со всего маху шлепнулся спиной об асфальт – нехорошо так шлепнулся, что-то там у него совсем негармонично хрустнуло – и затих без движения.

К этому моменту Стае уже вполне уговорил своего «быка». Тот лежал на асфальте, свернувшись калачиком, жалостно этак ругался и закрывал голову руками. Стае топтался рядом, пытаясь пнуть «быка» в лицо и возбужденно выкрикивал что-то вообще невообразимое по «фене».

– Все, хорош! – воскликнул я, ухватывая свой пиджак. – Надо делать ноги! А то щас сюда вокзальная бригада подтянется – унесут!

Стае внял моему предупреждению, подхватил чемодан, и мы припустили по переходу к выходу с привокзальной площади, где стояла моя «Нива».

Уже выруливая за автостояночную оградку, я заметил в зеркало, как из центрального входа выскочили пятеро «быков» и принялись активно крутить головами по сторонам.

– Да уж! Вот это мы нарисовались! – удрученно констатировал я, заруливая за угол и разгоняясь до предельно дозволенной в этом месте скорости. – Хер сотрешь теперь… Придется Феликсу в ноги падать и извиняться перед пострадавшими. Если только извиняться. Как-то нехорошо один упал – некрасиво как-то…

– А ты мастер махаться, – уважительно произнес Стае, когда мы немного отъехали от вокзала. – Что – все вэвэшники вот так вот, а?

– Через одного, – хмуро пошутил я и поинтересовался: – А ты что – совсем дикий? Чего бросился-то?

– Да так… перемкнуло, – смущенно пробормотал Стае, – иногда со мной бывает – в детстве по башке частенько били, так, наверно, последствия.

Лечиться надо, – мудро посоветовал я. – Меня вон тоже немало долбили по кумполу – и ничего, не жалуюсь. Умеренный стол, спортивный режим, здоровый секс, положительные эмоции – и все будет в ажуре. Это я тебе гарантирую.

– Ага – умеренный стол, здоровый секс! – язвительно осклабился Стае. – А ведро чифиря и пару пидаров на грудь не хочешь? Ха! Здоровый секс! Я его в глаза не видел! Сел мальчиком, а на зоне сразу педрил осваивать пришлось. Теперь не знаю даже – как это с бабой… ну, с настоящей бабой, не с общаковой «мастью».

– Ничего, этот пробел мы восполним, – покровительственно пообещал я, – какие твои годы! Ты мне скажи – ты чем собираешься заниматься?

– Да, это еще разобраться надо, – Стае беспечно махнул рукой и как-то заинтересованно посмотрел на меня. – Ты лучше скажи… Ты че – в натуре завалил тех козлов? Без понтов?

– Угу, – подтвердил я, – без понтов. Только смотри – без базара. У каждого из тех гоблинов осталась куча родственников, которые умеют хорошо стрелять и с детства спят с кинжалом под подушкой. А мне покамест жить чего-то охота!

– Да ну, какой базар, братан! – возмутился Стае. – За кого ты меня принимаешь?!

– Ну и ладушки, – подытожил я. – Я ничего не говорил, ты ничего не слышал.

– Век свободы не видать! – уверил меня Стае и через некоторое время хмыкнул: – От бля! Вэвэшник – братан… Ха!

– Ты чего? – удивился я. – Чем тебе вэвэшники не угодили?

– Да так… – уклончиво пробормотал Стае. – Лучше расскажи, как это случилось… Ну, с Милкой.

– Дурака включать не будешь? – поинтересовался я.

– Не-а, не буду, – сумрачно пообещал Стае. – Чего уж теперь. Поздно.

– Ну ладно, – согласился я, – слушай… – И скупо поведал ему о событиях двухлетней давности. После этого он отвернулся и всю дорогу смотрел в окно, молча катая желваки.

Дома нас встречала нарядно убранная психоаналитичка с евродипломом. Находилась она здесь вовсе не для того, чтобы наконец-то вкусить со мной все прелести постельной борьбы – табу по-прежнему оставалось в силе. Просто накануне я предупредил, что жду в гости Стаса, и попросил присутствовать при его встрече с Милкой. Последствия этой встречи могли оказаться самыми непредсказуемыми. Вполне вероятно, что мне пришлось бы глушить Стаса по башке каким-нибудь тупым плоским предметом, чтобы прекратить дикую истерику, а для моей маленькой женщины вызывать бригаду неотложной психиатрической помощи. А Оксана все-таки специалист экстра-класса – она может оперативно вмешаться, если что, и положительно повлиять на ход событий.

Зайдя в дом, я сразу же стащил с себя безнадежно угробленную сорочку и явил взору своей секс-коллеге свежеизодранное плечо. Оксана испуганно ойкнула и всплеснула руками.

– Ой, ой! – передразнил я ее – лживо шептали ее похотливые губы! И показал на Стаса: – Знакомьтесь. Наш, э-э-э-э… м-м… ну, братик – Стае. А это Оксана. Тот самый специалист, что лечит Милку.

– Где Милка? – тревожно спросил Стае, едва взглянув на Оксану.

– Пошли, – я подтолкнул Стаса к двери отцовского кабинета и, открывая, предупредил: – Только аккуратно. Она может испугаться. Давай…

Милка рисовала. Личико ее, перемазанное краской, лучилось счастливой улыбкой. Она что-то мурлыкала про себя и на наше вторжение не обратила никакого внимания.

– Сестренка, – тихо выговорил Стае, не решаясь подойти поближе, – сестренка… Мила – это я! Узнаешь?

Милка оторвалась от своего занятия. Наморщив лоб, она настороженно уставилась на Стаса и беззвучно зашевелила губами.

– Брат, Мила, – вкрадчиво сказала Оксана. – Это Стасик – твой брат. Стасик вернулся.

– Стасик маленький, – Милка отрицательно покачала головой, – он мальчик. А это чужой мужик. Мужик большой. И некрасивый… Мужик не сделает мне больно?

– Нет, не сделает, – пообещала Оксана. – Он добрый. Стасик вырос. Понимаешь? Вы-рос. Стал большим. Он тебя любит. Мужик – это Стасик.

– Мужик добрый. Мужик – Стасик, – покорно согласилась Милка и, потеряв интерес к происходящему, вернулась к своей мазне.

Стае, стоявший впереди меня, застыл как изваяние. Его мощные плечи вдруг начали мелко подрагивать. Затем он всхлипнул, закрыл лицо руками и принялся шмыгать носом, раскачиваясь из стороны в сторону.

– На кухню, – тихо скомандовала Оксана. – Стакан воды мелкими глотками. Давай – действуй! Я сейчас подойду.

На кухне я шустро нашарил в холодильнике початую бутыль «Смирнова», налил стакан на две трети и заставил «братца» заглотить его содержимое залпом. Чего там она говорила про стакан воды мелкими глотками? Это не наш метод. Стресс нужно глушить алкоголем, а не водой, это общеизвестный факт. Если у тебя горе, выпей хоть ванну – легче от этого не станет. А пару-тройку пузырьков принял на грудь – и все по барабану. Поэтому у нас страна алкашей: все глушат тотальное горе. Лет триста назад кто-то обнаружил, что доля русского человека чрезвычайно тяжела и беспросветна, и поведал об этом всему миру – вот и глушат с тех пор. И мы не будем выделяться…

Чуть-чуть отмякнув, Стае просморкался и горестно вымолвил:

– Эх, Бакланов… Что ж ты так, а? Не уберег…

Тут очень кстати появилась Оксана, выпроводила меня из кухни и начала что-то тихо объяснять Стасу – через закрытую дверь я слышал лишь ее монотонное бормотанье, изредка прерываемое басовитым «бу-бу» пациента. Оставив их развлекаться беседой, я направился в ванную и привел себя в порядок.

Минут через пятнадцать психоаналитичка окончательно уболтала Стаса – она вышла из кухни и облегченно выдохнула, потирая лоб.

– Диагноз? – поинтересовался я.

– Будет жить, – пообещала Оксана и оговорилась: – Если попадет в хорошие руки.

–.– Назначения? – Я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. – А?

– Ну естественно, – Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. – Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять.

– В смысле – заказать три литра водки? – Я направился в спальню, чтобы набрать номер «Курьера».

– Заказать нянечку, – бросила мне вдогон Оксана. – Поедем куда-нибудь, посидим. Когда окосеете, я вас отвез) домой…

ГЛАВА 7

Вечерело. Звуки лесной жизни становились все отчетливее, с каждой минутой удлинялись тени. Солнце неотвратимо сползало к западу, заливая пустоши тревожным багрянцем заката.

Я сидел на высокой сосне, метрах в восьми над землей, и лениво жевал бутерброд с копченой колбасой, периодически вздыхая от зависти. Сосна была третья по счету от окоема, и сквозь раскидистые ветви спереди расположенных деревьев я мог рассмотреть через подзорную трубу, чем занимается расположившаяся на ночевку компания, которая разбила палатку в двухстах метрах от меня, на опушке соснового бора.

Компашка сия состояла из трех человек, и до рассвета прибавления в ней не ожидалось. А между тем на клеенчатой скатерти у костра я заметил чуть ли не ящик выпива высшего качества и целую гору разнообразной закуси из богатого погреба старшего егеря.

Сглотнув слюну, я стал активнее жевать сухую колбасу и в очередной раз завистливо вздохнул, пожелав от всей души вольготно расположившейся у костра троице, чтобы у них там что-нибудь поперек горла встало! Ну представьте: прохладная августовская ночь, почти без комаров, напоенная концентрированным ароматом хвои, костерок, шашлычок, копченая дичинка, моченая брусничка, водчонка высшей категории… и все это в предвкушении завтрашнего азартного развлечения, которое доступно лишь немногим. М-м-м-м-м-м-м… Красота! Это вам не на сосне торчать, треская всухомять колбасу и непрерывно ведя наблюдение за объектом!

Дожевав колбасу, я попил воды из фляжки и успокоил себя, представив грядущий скоро результат моего сидения.

Завидовать этим мужикам можно лишь до зорьки. На зорьке – если у меня все получится – им позавидовать может лишь отъявленный идиот. Потому что один из них умрет мученической смертью, которой я не пожелал бы даже самому своему лютому врагу. А двое других обзаведутся целой кучей проблем. После смерти первого этих двоих моментально возьмут в оборот сильные и сноровистые ребята и начнут выяснять, как же вышла такая залипуха. А поскольку эти двое, даже при наличии очень сильного желания, не сумеют ничего вразумительно объяснить, вполне возможно, что ребята под горячую руку, прямо не отходя от кассы, выведут мужиков в расход. Увы, такова суровая проза жизни. Так что пусть себе потешатся напоследок…

Да, да, уважаемый читатель, – как вы уже догадались, я в очередной раз готовил акцию по профсоюзной разнарядке. Готовил в сумеречном настроении, помимо своей воли, чуть ли не через «не могу».

В этот раз ПРОФСОЮЗ заказал… Феликса. Представляете?

Я заметил, что Диспетчер, сволочь этакая, всегда звонит мне рано утром и выбирает для постановки задач такие моменты, когда очень туго соображаю ввиду того, что накануне всю ночь занимался каким-нибудь важным делом. Этот заказ не был исключением: накануне мы с Милкиным братцем ударно принимали на грудь до трех часов пополуночи под бдительным присмотром малопьющей психоаналитички. В результате я с трудом разлепил веки где-то на семнадцатом звонке и потухшим голосом простонал в трубку:

– А-а-а-а-а…

– Так и скурвиться недолго, Капитан! – укоризненно сказал Диспетчер и поинтересовался с некоторым состраданием: – Ты что – совсем никакой?

– Какой, – хрипло опроверг я, мгновенно просыпаясь. – Я какой. Чего там?

– Феликс, – буднично проговорил Диспетчер. – Последний срок – следующее воскресенье. Вариант – нулевой. Вопросы?

– Стоп! – ржаво каркнул я и, прокашлявшись, сурово отчеканил: – Стоп, паря! Не гони. Ну-ка повтори!

– Феликс, – недовольно повторил Диспетчер. – Срок – до следующего воскресенья. Вариант – ноль. Чего неясно?

– Всего неясно! – ответно раздражился я. – Какие вы шустрые! Мне нужно немедленно встретиться с кем-нибудь из управления. Вопросы?

– Зачем? – удивился Диспетчер. – Условия вполне доступные…

– Я сказал – надо! – злобно пробормотал я. – Пока не встречусь – хер вам, а не работа!

– Ладно, – обескураженно согласился Диспетчер. – Жди. Сейчас я узнаю. – И положил трубку. Минут через пять телефон зазвонил вновь.

–Ну?

– Одевайся, – распорядился Диспетчер. – Через пятнадцать минут к тебе подъедут.

– Кто подъедет – ликвидаторы? – ядовито поинтересовался я.

– Ну зачем же так сразу! – миролюбиво хмыкнул Диспетчер. – Это всегда успеется. Жди у калитки – заберут…

Через 15 минут на улице два раза коротко бибикнул автосигнал. Выйдя со двора, я был принят на борт серебристым «Фордом Мустанг», который резко стартанул с места и ушуршал к центру. В машине, помимо пожилого водилы, на заднем сиденье располагались двое мальчуганов лет под тридцать с необъятными плечами и руками толщиной в мое бедро. Вот так шкафчики! Не хотелось бы с такими серьезно ссориться…

За все время, пока мы перемещались, никто не произнес ни слова. У сквера Героев Революции машина остановилась.

– На выход, – буркнул один из «мальчуганов».

Покинув салон «Форда», мы двинулись в глубь сквера.

Несмотря на теплое августовское утро, я зябко поежился и нахохлился в предвкушении какой-нибудь пакости. Этот сквер вкупе с сопровождающими меня плечистыми парнями вызвали в моей памяти очень неприятные ассоциации двухгодичной давности.

Да, примерно два года назад в этом же скверике происходило нечто подобное. «Форд», дядечки плечистые, представитель Управления ПРОФСОЮЗА… В тот раз, правда, присутствовал еще и хлороформ, а у плечистых на головах красовались малосимпатичные лыжные шапки с дырками. Сейчас обошлось без шапок и хлороформа. Очевидно, эти аксессуары в общении между мной и ПРОФСОЮЗОМ уже излишни. Потому что я давненько залез в такое дерьмо, что ПРОФСОЮЗУ скрывать от меня нечего. Теперь я – свой…

В глубине сквера, на одинокой скамейке, сидел мужик лет сорока пяти, облаченный в деловой костюм хорошего пошива. Он методично лузгал фисташки из пакета и просматривал «Новую Неделю».

Плечистые с ходу подобрались с разных сторон от лавки, метрах в пятнадцати, а я сел рядом с мужиком и агрессивно поинтересовался:

– Ну и?..

– Здравствуй, Эммануил, – добродушно улыбнулся мужик, протягивая мне руку, – давненько не общались.

Посомневавшись самую малость, я пожал предложенную руку и вспомнил, что два года назад имел счастье общаться с этим товарищем. Только в тот раз я его не видел. В тот раз ПРОФСОЮЗ не пожелал явить мне личину одного из своих управленцев. Сейчас, значит, сподобился! Очень приятно.

– Это вы меня вербовали? – уточнил я. – Ну, помните, там, в комнате… А?

– Мы, – подтвердил дядька. – Можешь звать меня Петровичем. Для удобства общения. Итак – чего ты хочешь, мой ласковый? Сформулировать можешь?

Я собрался было надуться и гордо заявить, что напрасно он так: уж с формулировками у меня всегда дела обстояли прекрасно. Недаром Профессором дразнили в свое время. Однако, быстро промотав в голове все, что собирался выговорить этому Петровичу, я вдруг с удивлением обнаружил, что действительно – не могу сформулировать! Наверное, раньше надо было. А то что же получается: Снегова и Гнилова завалил без единого писка, на тех же условиях, а вот по поводу Феликса вдруг возникли какие-то сомнения! Да, раньше надо было…

Заметив, что я накуксился, Петрович решил прийти мне на помощь.

– Я тебя понял, Эммануил, – добродушно заявил он, – можешь не напрягаться. До этого мы тебя беспокоили практически по графику, раз в квартал. Клиент всегда был самым натуральным козлом – убивать его было не жалко. Времени навалом, творческий подход и все такое прочее – короче, работай в свое удовольствие… Так?

– Угу, – согласно кивнул я, – так. А тут – как с цепи сорвались! Что за война?

– Это временно, – успокоил Петрович. – Можешь не сомневаться. Во-первых, ситуация сложилась так, что существованию вашей фирмы угрожала довольно серьезная опасность. А мы заинтересованы в ее процветании.

– И чем же наша фирма для вас так ценна? – полюбопытствовал я.

– Долгий разговор, – уклончиво бросил Петрович. – Но можешь не сомневаться в одном: ПРОФСОЮЗ заинтересован в том, чтобы ваша фирма процветала. На данный момент ваша фирма – это модель будущего экономики России. Если у нас все получится, в скором времени такие образования будут процветать и властвовать по всей стране.

– Во как! – удивился я. – То есть вы берете нас под «крышу»?

– Пф-ф-ф… ну ты скажешь тоже! – Петрович лукаво улыбнулся. – «Крыша» вам не нужна – и так хорошо сидите. Мы просто прогнозируем ситуацию. И по ходу процесса производим корректировку. Можешь быть уверен – все мероприятия, к которым ты причастен, так или иначе направлены на создание режима наибольшего благоприятствования для вашей фирмы. Сейчас возникла такая ситуация, что надо поработать в сжатые сроки… Вот сделай Феликса – потом мы тебя минимум год трогать не будем.

– А что, так уж необходимо Феликса устранять? – с надеждой поинтересовался я. – Между прочим, башковитый мужик – группировку держит в ежовых рукавицах, беспредела не допускает…

– А ты назови хоть одного своего клиента, который бы был дегенератом? – жестко оборвал меня Петрович. – Все они крайне башковитые особи и занимали – царствие небесное – в криминальном мире далеко не последние места. Дебилами ПРОФСОЮЗ не занимается – для этого есть психиатрические лечебницы.

Значит, Феликса завалю, а после этого вы меня не будете тревожить целый год, – раздумчиво произнес я, – угу, угу… А чем же все-таки Феликс вам не угодил? Вот хоть убейте – не могу припомнить, чтобы какие-то его действия наносили ущерб нашей фирме! Скорее наоборот – Феликс поднимает фирму, фирма поднимает Феликса, взаимообразно…