Одиссея полковника Строганова - Пиратские войны

      — Ты, паря, не шуткуй! Я тебе ничего не обещал!
      — Как не обещал? Говорил, что много лет тут один-одинешенек на острове кукуешь, а что мы видим? И года не прожили, как чернокожие дикари на остров в гости заявились! — продолжал негодовать Сергей, но в глазах его прыгали веселые чертики. — Не иначе людоеды.
      На помощь Ипполиту пришел француз:
      — Серж! Поясните, что именно вас не устраивает? Вы думали, пока мы тут отсиживаемся, кожа у туземцев посветлела? Вам что именно не нравится: их цвет лица или склонность к каннибализму?
      — Нет, конечно, в первую очередь меня смущает вероятность стать бифштексом или шашлыком. А кто будет едоком, белый, желтый или серо-буро-малиновый — это все равно, во всяком случае тому, кого предполагают сделать бифштексом! — иронично объяснил свое недовольство Серж. — Я хочу еще немного пожить! — искренне признался полковник.
      — Что будем предпринимать? — озабоченно спросил юнга. — Командуйте, губернатор!
      — Погоди, не спеши, — одернул его ротмистр. — Дай подумать.
      — Может быть, они нас не заметят и уплывут, пополнив запасы воды и еды? — выразил надежду Гийом.
      — Туземцы же не слепые, непременно обнаружат, что здесь живут люди. На побережье столько наших следов, что только совсем незрячий их не заметит, — буркнул Степанов.
      — Я тоже уверен в этом, — согласился Серж. — Они, вероятно, уже ломают голову, кто тут живет, сколько нас и как бы захватить врасплох.
      Действительно, туземцы что-то бурно обсуждали на берегу, сбившись в тесный кружок. Диспут длился недолго. Вскоре кучерявый, тучный вожак отдал распоряжения на своем тарабарском языке, и темнокожие дикари, развернувшись в цепь, побрели от воды к лесной чаще. Неужели они решили «зачистить» остров, проверить его на предмет наличия двуногой пищи? Вполне вероятно, очень может быть и так.
 
      — Ну вот, не пронесло, начинается новая битва с туземцами, — вздохнул Серж. — Выкладывай свой план действий, дядя Ипполит. Только быстро! Времени на раздумья больше нет.
      — Возвращаемся в форт, ждем первой атаки, отражаем нападение и принимаем удар на себя, чтобы дикари не добрались до наших загонов со скотом. Отбиваемся, обращаем в бегство диких разбойников, в итоге — всех уничтожаем.
      Степанов, изложив свой нехитрый план, умолк, внимательно вглядываясь в лица своих товарищей. Этот план их явно не воодушевлял.
      — Неужели ты думаешь, что как только каннибалы тебя обнаружат, то сразу собьются в кучу и полезут на рожон? — возразил Серж, отвергая столь примитивный маневр.
      — А что ты предложишь, полковник? — с обидой в голосе поинтересовался старик.
      — Начинаем активную партизанскую войну! Мы сейчас выдвинемся к ним навстречу, дадим залп из ружей и заманим их к нашим ямам-ловушкам, чтобы не прошли мимо. Прорвавшихся вперед будем уничтожать холодным оружием. Так и будем вести туземцев за собой к крепости по ловушкам, сокращая их ударную мощь и численность. В открытый бой не вступать! Силы не равны, в чистом поле они легко забьют нас копьями и дубинами.
      — Ладно, — согласился старик, немного поразмыслив. — Будь по-твоему.
      Сергей занял удобную огневую позицию перед опушкой густого тропического леса. Он быстро соорудил в песке окопчик для стрельбы лежа, приготовил пистолет и мушкет, зарядил их, взял на прицел просвет среди деревьев. Клинок Строганов положил по левую руку, кортик воткнул в землю справа. Для маскировки Гийом накрыл полковника зелеными ветками.
      Тощий абориген, осторожно ступая по траве, внезапно появился между стволами и свисающими лианами.
      — Первый пошел, — тихо прошептал Серж, навел на него ствол мушкета и выстрелил.
      Ружье громыхнуло, дикарь-разведчик, пронзенный пулей, взвизгнув, высоко подпрыгнул и упал, корчась и истекая кровью. На помощь ему никто из соплеменников не кинулся. Шайка, оторопев от неожиданности, была в замешательстве. Они искали дичь и вдруг сами внезапно стали ею. Строганов решил было перезарядить ружье, но интуитивно, боковым зрением уловил шевеление в высокой траве, сбоку от себя, почти сзади. Полковник быстро перекатился на спину и, почти не целясь, выстрелил в густую траву из пистолета.
      Раздался дикий вопль, пуля раздробила колено второго темнокожего агрессора.
      «Вовремя туда я выстрелил, — подумал Сергей. — Еще бы чуток, и поминай как звали Строганова! Эти милые загорелые ребята снимали бы сейчас скальп и готовили бы из моего молодого тела сочный шашлык, а из черепа смастерили бы пепельницу!»
      — В атаку! Вперед! Ура! — громко закричал Сергей и бросился вперед, размахивая клинком.
      Навстречу полковнику выскочили аборигены. Несколькими ударами он срубил двух дикарей, вооруженных короткими дубинками, в третьего метнул кортик. Два лазутчика, оставшиеся невредимыми, бросились наутек.
      — Стоять, трусы несчастные! Куда? А как же честный мужской поединок?
      Но дозорные не пожелали подставлять свои курчавые головы под твердую и острую сталь этого злобного бледнолицего. Они устремились к своим основным силам, чтобы захватить этого неведомо откуда взявшегося светлокожего островитянина не умением, а числом. Конечно, Серж был не таким бледным, как раньше. За год скитаний в тропиках Строганов сильно загорел, даже подкоптился, но по сравнению с гуталиновыми физиономиями папуасов его смуглое лицо, конечно же, выглядело очень даже светлым. Бледнолицый, он и в Африке бледнолицый!
      Поначалу Сергей увлекся преследованием и сгоряча продвинулся слишком далеко, однако вспомнил об осторожности, замедлил бег и остановился как раз вовремя. На подмогу супостатам мчались человек тридцать бойцов шоколадного цвета. Сергей бросился наутек, лавируя между малоприметными ловушками, множество которых было выкопано на его пути к форту. Он-то их расположение знал наизусть, а туземцы ничего не подозревали и попались. Сразу пятеро рухнули в хитроумно устроенные ямы-убийцы.
      Сергей развернулся и принял боевую стойку в узком месте между скрытым рвом и ямами, но, заметив, что другая группа пытается обойти его справа, оставил мысли о фехтовании и побежал ко второму приготовленному окопчику, а там уже лежал Гийом. Юноша тоже вступил в бой. Два точных выстрела юнги из мушкетов позволили Строганову вырваться из лап окружающих его туземцев. Теперь у них появился шанс, спиной к спине, пробиться сквозь ряды дикарей, но аборигены, привыкшие к продвижению в зарослях, стремительно пробирались сквозь джунгли. Они обложили двух бледнолицых со всех сторон и принялись забрасывать их дротиками и копьями.
      Сначала дротики дикарей и близко не долетали до цели, но постепенно стали падать все ближе и ближе. Нашим приятелям несказанно повезло. Видя, что товарищи замешкались и не возвращаются, Степанов обвешался оружием, покинул крепость и пришел на помощь окруженным бойцам. Четыре ружья и пистолет громыхнули по очереди и пробили брешь в сомкнувшемся кольце. Опять наступило замешательство в рядах противника. Дикари, ошалевшие от громких выстрелов, вслед за которыми их воины падали как подкошенные, замешкались и не сомкнули вовремя ряды. Защитникам острова еще раз повезло, один из вождей был сражен точным выстрелом, и среди воинов правого фланга возникла паника. Сергей и Гийом прорвались к Ипполиту и, забрав у него груду разряженного оружия, помчались к крепости.
      Достигнув стены, они выстроили живую пирамиду, первым подсадили на изгородь юнгу, вторым полез старик. Строганов не успел перебраться к товарищам, так как преследователи были уже совсем близко. Он с досадой плюнул под ноги и приготовился к рукопашной схватке, решив стоять до конца и живым не даваться. Гийом Маню сбросил вниз два пистолета и продолжил заряжать оружие. Сергей подобрал их, тщательно прицелился и выстрелил по очереди в самых, на его взгляд, свирепых и крупных противников. Отстрелявшись, он швырнул пистолеты обратно через изгородь, чтобы их зарядили, освободив руки для холодного оружия. Теперь стрелял только ротмистр, а парнишка быстро заряжал ему пистолеты.
      Но дикарей наступало так много, что юнга не успевал подготовить оружие. Строганов выбился из сил, отражая выпады копий и удары дубинок, вот-вот туземцы должны были его достать и приколоть к изгороди очередным ударом копья. Старик решил нарушить свое же распоряжение не отворять ворота и велел юнге отпереть засов. Полковника старый ротмистр тем самым спас, но вместе с Сергеем в форт ворвалось с полдюжины людоедов. Лишь потом Гийому удалось, привалившись спиной к створке, задвинуть засов и преградить путь остальной шайке, при этом он ощутимо получил дубиной по голове. Удар пришелся по касательной, но все же был довольно сильным и сбил юношу с ног.
      Сергей успел вернуться к воротам и заслонить упавшего парня от нападавших на него туземцев. Первым выпадом клинка он выбил из рук дикаря занесенное над юнгой копье, вторым — разрубил пополам татуированную рожу самого каннибала. Ротмистр, отстрелявшись, оставил пост на стене, и вдвоем россияне довольно быстро переколошматили туземцев, оказавшихся на крепостном дворе.
      Но пока они разбирались с попавшими в западню дикарями, еще целая группа чернокожих агрессоров взобралась на хлипкую изгородь. Теперь в ловушке оказались сами обороняющиеся, а цитадель могла стать их братской могилой. Как спастись? Положение гарнизона стало отчаянным. Но выход нашелся. Ротмистр увлек товарищей к угловой башне. Защитники крепости бросились к этой своеобразной цитадели, взобрались внутрь и затянули наверх хрупкую лесенку. Гарнизон получил минутную передышку, однако ни запаса пуль, ни пороха под рукой не было, только два заряженных ружья и пистолет.
      — Если дотянем тут до темноты, то будем прорываться к вершине, к орудию, — предложил Серж. — Чуток передохнем, пусть Ги придет в себя после удара.
      — Нет, все нормально. Я готов сражаться даже сейчас, — горячо возразил юнга, слегка заикаясь от полученной контузии. — Я уже могу крепко держать шпагу.
      Строганов с сомнением оглядел измазанного кровью парнишку, заметил разбитую голову, кровоточащую рану на плече, царапины по всему телу. Сам он получил только один легкий укол копьем по касательной, а вот старый рубака ротмистр Степанов был цел и невредим. Старик рассмеялся, видя в глазах более молодого товарища искреннее удивление тому, что этот русский офицер, годящийся ему в деды, совсем не пострадал в сражении.
      — Не удивляйся, я меньше вашего рубился, к тому же у меня большой опыт абордажных схваток! — пояснил старик.
      Тем временем коварные дикари не сидели сложа руки. Они развели за изгородью большой костер и начали забрасывать башню пылающими головешками. Она долго не желала загораться, головни отлетали назад, а тлеющие прутья наши бойцы затаптывали ногами. Тогда шайка, рассвирепевшая от этой неудачи, взялась подтаскивать горящий хворост и сухую траву под самые стены.
      — Ну вот, теперь из нас будет самое большое и замечательное в этом мире жаркое! — невесело пошутил Сергей. — Эти повара туго знают свое дело.
      — Ну, это вряд ли, — усомнился Ипполит. — Я вам, ребята, еще не все рассказал и показал. Остались кое-какие секреты! Из этой башни идет потайной ход, сделанный мной года два назад. Лаз этот очень узкий, но, я думаю, даже вы, граф, проползете и не застрянете. Он начинается внизу, у основания деревянных опор.
      Старик спустился вниз и, кашляя от едкого дыма, принялся отгребать руками верхний слой песка. Под присыпанными землей сухими пальмовыми листьями оказалась крышка люка, сделанная из грубо сколоченных досок. Втроем они быстро подняли его и спустились по очереди в нору, покинув крепость. Да, она пала, но это была пиррова победа дикарей. Слишком большие потери они понесли во время успешного штурма.
      Последним полз Сергей, который прикрыл за собой отверстие маскировочной крышкой, пристроив ее точно так же, как она и лежала ранее. Стены башни охватили красные языки пламени, а черный дым застилал весь двор. Друзья ушли вовремя.
      Потайной ход заканчивался в одной из глубоких ям, прикрытой плотной сеткой, сплетенной из лозы. В ловушке никого из незваных гостей не было, в том смысле, что в нее еще ни один дикарь не провалился и не был нанизан на острые колья. Троица прокралась на дно ямы и затаилась. Где-то в стороне слышались разговоры на неизвестном наречии, о чем шла речь, можно было только догадываться.
      Строганов присел на корточки, а юнга взобрался ему на плечи и взял в руки клинки. Сергей потихоньку осторожно распрямился, это было опасно, качнись он чуть-чуть, и балансирующий на нем Гийом непременно свалился бы на колья. Юнга выглянул из ямы, осмотрелся и зашептал друзьям:
      — Рядом никого нет. Дикари в стороне, за колючим кустарником.
      Гийом аккуратно отодвинул переплетенные ветви, прикрывающие яму, песок просыпался вниз, запорошив стоящих на дне беглецов. Выбравшись на поверхность, юнга протянул руку, Сергей подсадил Ипполита и подтолкнул его наверх. Потом оба товарища подали ему руки и с трудом, пыхтя от напряжения, вытяну ли наружу высокого, атлетически сложенного полковника.
      — Граф, я вам урежу порцию мяса! — прошипел, едва отдышавшись, ротмистр сердитым голосом. — Жопу изволили наесть, как кабан!
      Во дворе форта послышался треск обрушившейся догоревшей башни. Сразу же раздались радостные крики, которые вскоре сменились воплями разочарования и гнева — добыча не поджарилась, а исчезла! Видимо, банда людоедов уже обнаружила, что оборонявшиеся бледнолицые сумели бежать. Сейчас дикари кинутся на их поиски, значит, времени на отступление в обрез. Где на четвереньках, где ползком наши бойцы перебрались подальше от стен, которые, как им еще недавно казалось, были такой надежной защитой.
      Вот ручей, вот овраг, поросший густым кустарником склон, а дальше бегом в гору, ко второму рубежу обороны. Там частокол, пусть и не высокий, но зато эта стена окружает господствующую высоту по всему периметру, а атакующим туземцам придется идти в гору по крутому склону. Возможно, за частоколом спокойно отсидеться не получится, но за забором обороняться куда удобнее, чем в чистом поле, а главное в том, что там хранилась вторая половина оружия.
      Друзья успели, добежали! Порох и пули пошли в дело, оборонявшимся едва хватило времени на то, чтобы подготовить весь собранный здесь арсенал: шесть ружей и пять пистолетов, что не так уж и много. Туземцы и в самом деле оказались прекрасными следопытами, едва беглецы отдышались и зарядили оружие, как самые прыткие из них оказались у рубежа обороны. Злые, запыхавшиеся и что страшнее всего — голодные. Стреляли русские офицеры, а юнга, менее опытный и умелый стрелок, только заряжал и подавал оружие. С десяток наступавших каннибалов в первые минуты атаки полегли на дальних подступах к горной цитадели. Остальные, запаниковав, устремились обратно в кусты, где и укрылись, недосягаемые для метких выстрелов бледнолицых. Россияне сразу прекратили ружейный огонь, не видя противника.
      Незадача заключалась в том, что на вершине не было питьевой воды, а из еды здесь были припрятаны только сушеные бананы. В принципе, вода имелась, но затхлая и мутная, ею была наполнена огромная емкость в кратере. Выходит, европейцы опять попали в западню, но другого убежища у них не было.
      — Что нам делать дальше? — обратился к Сергею хозяин острова. — Будем выжидать, что предпримет эта шайка, и сложа руки наблюдать за уничтожением моего цветущего острова этими людоедами или перейдем к активным действиям?
      — Трудно решиться на атаку, — произнес наконец Серж. — Жить хочется. Бросаться в рукопашную, когда кругом непроходимые джунгли, в которых дикари чувствуют себя как дома, неразумно. Их бы на поляну выманить.
      Опять последовала долгая пауза. Первым не выдержал Гийом.
      — Ну так как же нам быть? — принялся тормошить полковника юный француз, не давая ему возможности уклониться от ответа.
      — Сколько осталось дикарей? Голов тридцать? — начал размышлять вслух Серж. — Или много больше?
      — Хм, голов… Думаю, не больше тридцати рож, — пожал плечами Степанов.
      — Прорвемся? — продолжал суетиться Гийом.
      — А куда? — задумчиво почесал переносицу пират в отставке. — Они нас будут преследовать по всему острову. Схорониться в пещере? Отлив еще не начался, туда дорога отрезана водой. Остается стоять насмерть. Или мы их, или они нас. Солнце уже садится, поэтому решение нужно принимать быстрее. В темноте мы, белые люди, плохие воины и видим, в отличие от дикарей, неважнецки.
      — Ладно, старина! Пойдем на хитрость. Мы сейчас же атакуем шайку и выманим аборигенов на открытое пространство. Пойдем с Гийомом без ружей, а ты нас прикрывай из мушкетов, обороняй фланги.
      Дед разложил в ряд ружья и пистолеты, а более молодые защитники острова засунули по пистолету за пояса, перебрались через низкий частокол и спустилась по склону. Шайка агрессоров только того и ждала. Аборигены тут же выбежали из засады и попытались окружить бледнолицых, отрезая им пути отступления. Сергей и молодой француз по разу выстрелили из пистолетов, а затем взялись за сабли. В каждой руке у них было по клинку. Старик-ротмистр из укрытия снайперским огнем отстреливал людоедов, заходивших сзади. Таким образом, половина банды была перебита или тяжело ранена еще до того, как противники сошлись в рукопашной.
      Но дикари и не думали разбегаться. Наступление быстро захлебнулось, и приятели, намаявшись, начали отступать к стенам форта. Их вновь выручил старый ротмистр. Он выстрелил из маленькой четырехдюймовой пушечки. Выстрел оказался метким. — Попал! — громко завопил ротмистр. От прямого попадания небольшого ядра тело одного дикаря разлетелось в клочья.
      Это произвело на туземцев должное впечатление. Еще бы! На их глазах большой и сильный мужик, верховный вождь племени, был разорван, словно ветхая тряпка. Шайка в панике побежала, но теперь они неслись без остановки, не оглядываясь, вперед к спасительным пирогам. Уф! Наш штурмовой отряд наконец сумел перевести дыхание и вытереть пот и кровь. Эта кровь в основном была чужая, но полковник и юнга тоже получили ранения, хотя это были лишь неглубокие порезы и небольшие царапины. Старик осмотрел раны товарищей и обработал их. В этих краях даже небольшой порез мог оказаться смертельным.
      Наступила ночь. Чувство тревоги и опасности не покидало бойцов. Спать им не пришлось вовсе, потому что решено было организовать дежурство, непрерывно наблюдать за местностью со всех сторон частокола. На острове, кроме щебета птиц и блеянья голодной скотины, не было слышно никаких посторонних звуков. Ах да, еще доносился монотонный шум прибоя.
 
      Когда утренний туман рассеялся, гарнизон обнаружил лишь брошенные трупы врагов. Мертвые дикари валялись на прежних местах, и ни одной живой души вблизи не было. Странно. Куда подевались туземцы? Хотят взять измором? Но откуда им знать о том, что у обороняющихся нет питьевой воды? Тут было что-то не так. Друзья начали бурно обсуждать сложившуюся ситуацию.
      — Предлагаю одному из нас остаться в крепости, а двоим пойти на разведку, — высказал свое мнение Сергей.
      — Почему я должен остаться? — сразу возмутился старик. — Я здесь старший, а вы мною беспрестанно командуете. Почему я должен все время сидеть сложа руки, в то время как вы рискуете своей жизнью?! Теперь моя очередь идти в дозор.
      — С удовольствием позволю вам, ротмистр, пойти вместо меня, раз вы так настаиваете! — усмехнулся Сергей. — Буду отдыхать и наслаждаться красотой природы. Только не забудьте принести мне родниковой водички и еды! Да побольше!
      Старик рассмеялся веселой шутке и одобрительно хлопнул Строганова по плечу. Ротмистр и юнга с мушкетами наготове выбрались за пределы форта, осторожно озираясь по сторонам. Достигнув деревьев, они скрылись в джунглях. Время тянулось медленно, Сергей пережил много неприятных и тревожных минут, ему казалось, что ожидание длится уже целую вечность. И вот наконец разведдозор возвратился из поиска. По лицам товарищей полковник понял, что дела идут неплохо.
      — Ну и что там происходит? Где дикари? — спросил он.
      — Их нет на острове! — воскликнул жизнерадостный Гийом Маню еще издали, не в силах скрыть своего восторга.
      Эх, молодость! Юношеский задор прямо-таки распирал юнгу.
      — Как так нет?
      — Дикари уплыли! — продолжал громко орать француз. — Здесь нет ни одной лодки! Трупы на склоне лежат, как и прежде, и в окрестностях нашей главной крепости тоже полно убитых.
      — Я думаю, в племени переменилась власть. Наш дядя Ипполит явно завалил из пушки их вождя, а новый увел оставшихся в живых восвояси, — подвел итог разведки Сергей.
      Выходило так, что уцелевшие в битве дикари в панике уплыли. Но все ли? Вот вопрос! Не спрятался ли где-нибудь в зарослях кустарника какой-нибудь затаившийся диверсионный отряд? Нет ли засады в сгоревшей крепости? Теперь, когда бой был позади, стали очевидны потери, которые были невосполнимы для островитян. Все, что создавалось тяжким, изнурительным трудом цивилизованных людей, вмиг было разрушено, сожжено, испорчено, разграблено, осквернено дикой ордой. Туземцы не успели только разорить верхнюю цитадель, где и находились теперь три товарища, а жилой крепости пришел конец, и восстановлению она не подлежала.
      — Пойду проверю скотинку, — сказал озабоченно Ипполит, и сердце его сжалось от нехороших предчувствий. — Что-то молодняк себя тихо ведет, не блеет от голода.
      К сожалению, оправдались самые худшие опасения ротмистра. Оказалось, что голодные туземцы вскоре после захвата крепости нашли загон с молодняком, и пока одни штурмовали высоты, другие забивали животных, стаскивали их на берег, разделывали туши и жарили на костре мясо.
      — Дьявол их подери! — выругался Степанов и начал причитать, пустив слезу: — Разорили! По миру пустили! Ограбили! Басурмане! Кровопийцы!
      — Мсье Ипполит! Не убивайтесь вы так! — попытался успокоить его француз. — Хорошо, что мы сами живы остались, а ведь дикие могли бы и нас поджарить, как коз и свиней!
      Степанов явно опешил от этой смеси житейской мудрости и юношеского оптимизма. Он минуту промолчал, а затем выдал тираду из грязных русских ругательств и площадной французской брани, чтобы и Гийому было понятно, о чем идет речь.
      — Сопляк! Маню, ты понимаешь, что такое домашний скот и птица в условиях необитаемого острова? Это наш основной запас еды! И мясо, и молоко, и яйца. Раз ты к этим потерям так спокойно относишься, то перевожу тебя исключительно на овощное меню. Будешь на диете. Как это говорят в вашей Европе? Ве-ге-та-ри-а-нец!
      Степанов с трудом, но без ошибок произнес иностранное слово.
      — Правильно, дядя Ипполит, — поддержал старика Сергей. — Много жрет наш молодой француз, пора ограничивать его, кормить одними лягушками. Маню, с сегодняшнего дня мы посадим тебя на растительно-моллюсковую диету с добавлением квакушек. Пусть будет так! Жуй бананы, авокадо и лягушек! Будешь у нас громко квакать.
      — Побегу проверю второй загон! Вдруг дикари прокрались и туда, пока мы ходили в разведку, — пробормотал в смятении старик и покинул товарищей.
      Расстроенный потерей стада, старый вояка помчался изо всех сил к жерлу потухшего вулкана, посылая проклятья всем обитателям Океании.
      Сергей же крадучись отправился к развалинам крепости. Оглядевшись, он обнаружил, что в нижнем стойле пропали три свинки и пять козочек. Дикари поживились дармовым мясом, набросали всюду костей, загадили окрестности и уплыли. Теперь жди новую экспедицию незваных гостей. Не было печали, да забрели на остров друзья этнографа Николая Миклухо-Маклая. Требуха от животных валялась на всем побережье от леса и до скалы. Тут и там лежали обрывки шкур, черепа и головы, рожки да копыта. Лучше бы друзья сами накануне устроили пир на весь мир, чем отдавать откормленных животных на съедение этим дармоедам! Эх, если бы знать все наперед!..
      Сергей воротился в форт и с замиранием сердца ожидал горестного вопля ротмистра, который в любой момент мог донестись с горного пастбища. Если дикари воспользовались отсутствием хозяев острова, прокрались к кратеру, уничтожили скотину и в том, верхнем загоне, то тогда действительно начнутся голодные времена. Сергей уже отвык питаться исключительно рыбой и фруктами. Свежее мясо в рационе при таких нагрузках было просто необходимо для мужского организма. Но вскоре дядя Ипполит возвратился со счастливой улыбкой на лице и обрадовал своих друзей:
      — Нахлебники! Полный порядок! Скотина цела, только голодная. На наше счастье, не заметили ее вражины. Повезло нам, ребята!
      — В этот раз повезло — отбились, но ведь дикари могут вернуться, и их будет намного больше! Вероятнее всего, так и случится, — выразил озабоченность Сергей. — Забьют на мясо и свиней, и нас самих!
      Ротмистр посмотрел на Строганова и покачал головой.
 
      — Это вряд ли. Представляете, граф, как огромен Тихий океан и насколько мал этот клочок земли! Нам просто страшно не повезло, что дикари наткнулись на остров. Удивляюсь я, как можно плавать в открытом море без карты и навигационных приборов. У них даже компаса нет! Ну, шныряли по морю, ну, наткнулись на кусочек земли, повоевали, пограбили и удрали. Теперь даже если захотят вернуться, то будут кружить поблизости от нашей скалы месяцами. Возможно, этой ночью их привлек огонек костра, возможно, случайно прибило течением. Одному Богу ведомо, как они тут очутились! За все последние прожитые здесь годы никто не приплывал, а в этом году прорвало, словно островок оказался на столбовой дороге. Сперва вы появились, потом дикари. Осталось только явиться хозяевам клада! Вот тогда и узнаем, почем фунт лиха. Эх, Ипполит, Ипполит! Лучше бы ты промолчал и не каркал!..
      — Дядя Ипполит! А вдруг рядом земля, заселенная туземцами, а ты просто об этом не подозревал, да и им некогда было посетить твои владения. Теперь они навестили нас и, я уверен, захотят еще разок попробовать поживиться добычей. Да и владения эти, возможно, никакие не твои. Просто ты годами пользовался без спросу территорией, принадлежащей туземцам, и не оплачивал аренду! — ехидно пошутил Строганов.
      — Я тебе сейчас покажу незаконно! Это моя земля! — рассвирепел старый ротмистр. — Живо выселю с острова, будешь жить в лодке!
      — Ну ладно, не шуми, дед! Давай проверим, сохранилось ли наше имущество в цейхгаузе! — миролюбиво предложил Серж.
      Цейхгаузом Степанов называл небольшую пещерку, вход в которую скрывали пальмовая роща и заросли молодого бамбука. Там лежали личные вещи Строганова и его товарищей: сумка с гранатометом, одежда, посуда. Старик хранил в пещерке сундуки с книгами и тряпьем, шкуры животных, посуду. И этот склад оказался нетронутым. Оставалось только проверить пещеру с сокровищами.
      Друзья наведались и туда. А ну как в пещере укрылся каннибал? По счастью, воображаемого затаившегося туземца они так и не нашли, прошлись по всем галереям и ходам сообщения и убедились в том, что нигде не ступала нога дикаря. Островитяне добрались и до сокровищницы. Драгоценности лежали, как и прежде, нетронутые, надежно укрытые от посторонних глаз. Пожалуй, этим побрякушкам аборигены обрадовались бы куда меньше, чем мясу. Вряд ли они знали им цену.
      Не удержались европейцы и от соблазна лишний раз посмотреть на содержимое сундуков и ларцов. Сергей поддел шпагой какое-то ювелирное изделие и достал его из сундука. Это была корона. Мастер-ювелир изящно оплел круто изогнутую роскошную коралловую ветвь бусами из крупного и мелкого жемчуга. Килограмм жемчуга — целое состояние! Но что она стоит теперь, эта штуковина, на необитаемом острове? Тьфу, ничего! Бесполезная кучка блестящих шариков. Только красота по-прежнему радовала глаз.
      — Хватит таращиться на мое достояние! — сердито проворчал ротмистр. -Нечего разевать роток на чужое добро!
      — Дядя Ипполит! Зачем тебе это серебро и золото? Куда ты с ним в Океании?
      — Хоть ты и граф, а балбес! Конечно, чего тебе переживать, имея титул, мануфактуры, заводы, рудники и поместья.
      — Я уже пояснял, что поместья не мои, — попытался напомнить Серж.
      — Не твои! — буркнул насупившийся ротмистр Степанов. — Сегодня гол как сокол, а завтра получишь наследство и будешь обеспечен на всю оставшуюся жизнь! А мне надо на пропитание чем-то зарабатывать. Деревенька нужна, дорогой мой! Какой я помещик без поместья?
      — Я разве сказал что-нибудь против? Я никогда не возьму без твоего согласия даже самую маленькую серебряную монетку! — попробовал успокоить рассердившегося старого вояку Сергей.
      Ипполит, продолжая хмуриться, собрал с земли горсть золотых монет, снял с головы Строганова корону и положил ее на место, в открытый сундук. После он захлопнул крышку и многозначительно повесил на нее огромный замок.
      — Мое состояние! — произнес с любовью ротмистр, с нежностью поглаживая бока окованного медью сундука. — Это откуп за помилование и плата за деревеньки где-нибудь под Тамбовом! Буду жить там, где чернозем жирный, словно масло, где хлеба и картошка родятся из года в год и неурожайных лет не бывает вовсе. В этом сундуке лежит моя Степановка или Ипполитовка. С названием я позже определюсь, добраться бы до дому! — Так в чем проблема? Почему ты раньше не пробовал пробираться в Россию? — удивился Гийом. — Мил человек! Я уже говорил, но ты, нерусь, не понял. Повторяю. Пока на троне императрица Екатерина, мне в Россию путь заказан! Жду, когда она преставится и освободит трон наследнику Павлу Петровичу! А она, видишь, все не мрет и не мрет! Сам скоро копыта откину, дожидаясь ее смерти! Вот ведь как присосалась к Руси проклятая немецкая баба! До чего германский народ живучий, особливо их фрау! Я уже давно хочу на родину вернуться, уже подумывал не раз, что пришла пора и срок вроде подошел. Оставалось только выбрать, на чем плыть, выдолбить лодку или собрать плот. А вы появились и меня расстроили, сказав, что власть в Российской империи до сего дня не переменилась.
      — Не отчаивайся, дядя Ипполит! Не долго ей осталось. Хворает матушка, уже не порхает, как бабочка, а еле ноги волочит. Того и гляди преставится.
      — Ну и славно! Спаси меня, Господи, и прости за такие грешные мысли! — перекрестил лоб старый ротмистр.
      Друзья выбрались из разветвленного грота, передохнули.
      — Дядя Ипполит! Мы столько страха натерпелись за эти два дня, что надо как-то развеяться. Давайте устроим пир! — предложил Сергей.