Собака тоже человек! (№3) - Рыжее пророчество

– Симино воспитание, – со вздохом констатировала ведьма, цепким взглядом изучая черного колдуна и стол, на котором он продолжал сидеть, – ей тоже всегда в жизни дурацкие условности мешали. Чистоплюи…

Далее события начали развиваться с потрясающей быстротой.

– А-а-а! – не своим голосом завопил мой бывший помощник и подпрыгнул на месте.

Не понимая, что происходит, я инстинктивно вскинул посох, но черный колдун, видимо не разобравшись в ситуации, ударил первым, чем окончательно развязал мне руки. Эх, хорошо-то как! Интересно только, а что это он так орал-то?

Выпад Азнавура я благополучно отбил. Положа руку на сердце скажу, что не очень-то это было сложно. Как я и предполагал, черный колдун (к тому же лишенный посоха) оказался не так уж и силен в открытом бою, видимо, поэтому он и старался больше действовать с помощью хитрости и коварства. А вот второй атаки не последовало, вместо этого противник обернулся черным вихрем, демонически захохотал и вырвался из открытого окна наружу.

– Жить хочет, – резонно заметила Сантана.

– Имеет право, – согласился я с ведьмой и неторопливо подошел к многострадальному столу. На столешнице, там, где только что сидел, ехидно скалясь Азнавур, красовался довольно длинный острый сучок. Кончиком пальца я потрогал острие и присвистнул. От такого негуманного вмешательства в мягкое место и не так завопишь.

– Спасибо, что ли, – обратился я к Сантане.

Нетрудно было догадаться, что заставить дубовый стол прорасти в нужном участке и в нужное время из троих присутствующих могла только ведьма.

– Да ладно, какие мелочи, – отмахнулась она, – всегда готова помочь хорошему человеку. Надеюсь, теперь формальности для установления справедливости устранены?

– В полной мере!

– Тогда пошли скорей, а то он еще лоб себе расшибет раньше времени.

Мы с Сантаной неторопливой походкой направились к выходу из терема. Нужно было доводить начатое дело до конца.

* * *

Азнавур бился в невидимую стену, словно бурый квач в маленькое окно. Так же самозабвенно и так же бесполезно. Разница была только в том, что вместо огромной бурой лягушки сейчас резвился черный вихрь. Он давал задний ход, набирал скорость и со всего маху врезался в невидимую, но от этого не менее надежную границу, окружающую со всех сторон подворье.

– Я же говорила, что не помешает подстраховаться, – довольным голосом заметила Сантана, глядя на дело рук своих.

– Так я и не спорил, – пожал я плечами, также наслаждаясь происходящим на моих глазах.

– Понты… – презрительно протянула ведьма. – Сплошные понты!

– В смысле? – удивился я.

– Да ежели он превратится обратно в человека, то сможет спокойно выйти за ворота. Мой круг действует только на колдовские образы.

Давно я так не смеялся. Судя по замашкам, такое простое решение ни за что не придет в голову черного колдуна, ему слишком нравились дешевые трюки. Ну и ладно, пусть ломает себе шею или что там у него сейчас есть.

Еще некоторое время Азнавур пытался вырваться на свободу, но потом, осознав тщетность своих попыток, в бессильной ярости бросился на нашу парочку, доселе мирно располагавшуюся в сторонке. Ведьма, справедливо рассудив, что и так сегодня сделала все от нее зависящее, ушла на второй план, выпуская вперед меня.

На этот раз колдун принял облик огромной зеленой зверюги, сплошь усеянной шипами, словно ежик. Помимо цвета от обычного лесного жителя его отличал размер. Тот, что пер на меня, был ростом с хорошего быка.

Я собирался было последовать его примеру и преобразиться, дабы наиболее эффектно покончить с врагом, но тут на ум пришло иноземное слово, которое только что презрительно бросила Сантана. Понты, это все понты. Не эффектность в нашем деле важна, а эффективность! Так зачем тогда мне преображаться?

И я ударил, просто, без спецэффектов, превращений и прочей мишуры. Он нападал – я бил, он нападал – я бил… Кем только не предстал передо мной мой противник! Тут были смерчи и ураганы, тигры-переростки и саблезубые бобры, диковинная птица с длинной голой шеей и странный полосатый осел с жуткого вида зубами и даже небольшой, но очень активный дракончик. На все эти превращения своего противника я ровным счетом никак не реагировал. Оставался в своем истинном обличье и просто делал свое дело, время от времени меняя набор заклинаний в соответствии с новым обликом черного колдуна.

«Понты!» – вертелось у меня на языке, и я неизменно выдавал заклинание за заклинанием. Противник, несмотря на свою буйную фантазию, заметно ослабил напор, и я с удовлетворением отметил, что подошла моя очередь перейти в наступление. Через пять минут все было кончено. Я больше не собирался повторять свои прошлые ошибки и в последний удар вложил буквально все оставшиеся у меня силы. С врагами нужно разбираться в бою, дабы потом не мучиться ненужными сомнениями.

Вышибленный из очередного своего облика точечным заклинанием, Азнавур рухнул в дворовую пыль недалеко от ворот, издал свой последний, звериный, рык и затих. И только убедившись, что на свете не существует больше черного колдуна по имени Азнавур, я позволил себе расслабиться. Оказалось, что зря…

В тот же миг во двор ворвались мои дочурки. Судя по тому, что ни Селистены, ни Кузьминичны следом за ними не показалось, они попросту удрали.

– Да, мы, конечно, виноваты, что сбежали от мамы… – затараторила первая, бегло осматривая двор.

– Но мама сама хороша, не отпускала нас к тебе, – подключилась вторая.

– Ты ведь постараешься нас защитить, правда?

– А то несолидно без пяти минут учениц «Кедрового скита» по попе ремнем бить.

С этими словами девчонки повисли на моей шее и дружно поцеловали. Они совершенно справедливо считали, что этого вполне достаточно, чтобы избежать рук разъяренной матери. Ведь папа герой и просто не сможет стоять в стороне, когда творится несправедливость.

– Ты его заборол, да?

– Кстати, твое выступление не осталось незамеченным, и весь Кипеж-град разбегается кто куда.

– Как ты понимаешь, это «кто куда» находится в противоположной стороне от нашего терема.

– А вскоре сюда наверняка пожалуют ратники, так как дедушка неоднократно говорил, что колдовство колдовством, но главное порядок.

– Наверное, нужно тут прибраться. Как у нас с дохлыми колдунами поступают?

– Так в огне сжечь и по ветру развеять!

– Не, осиновый кол и серебро!

– А еще чеснок и соль!

– Но все это на перекрестке трех дорог!

– Слушай, а разве все это не для нечисти? – наконец появились хоть какие-то сомнения у старшей.

– Черный колдун тоже в определенном смысле нечисть, – возразила младшая.

– Так ты думаешь, все это поможет?

– Не повредит. И потом, кашу маслом не испортишь.

– Ну что, хором?

– Да!

Наверное, я просто устал после битвы с Азнавуром, вот почему не успел их остановить. Сил для серьезного колдовства у меня также не осталось, и, с ужасом глядя на то, что происходит на моих глазах, я завопил что есть мочи:

– Бежим!!!

Я буквально за шкирку схватил Василину, быстро ориентирующаяся в происходящем Сантана сгребла в охапку Лучезару, и сломя голову мы рванули прочь со двора. Далее нам ничего не оставалось, как с безопасного расстояния наблюдать за превращениями того, что еще совсем недавно было теремом премьер-боярина Антипа.

Огненный вихрь вкупе со шквалистым ветром в один присест стали полноправными хозяевами бывшей Антиповой недвижимости. Такой скорости распространения огня я не видел никогда в жизни, в один миг заполыхало все подворье. Ветер бешено раздувал огонь, а тот, в свою очередь, поглощал строение за строением (хорошо еще, что никого живого там не осталось). В момент рухнула крыша, осели, а затем и вовсе исчезли венцы. Огонь быстро доделал свое дело, а ветер активно развеял пепел по округе. От терема осталось только воспоминание да черные круги на земле.

Вы думаете, что это все? Ха, вы плохо знаете моих близняшек! Вдруг пошел дождь, но не простой, а из остро отточенных осиновых кольев, окованных серебром. Через минуту глаз радовал веселенький пейзаж, основой которого послужил сплошной осиновый частокол.

Теперь настало время съедобной составляющей колдовства моих девчонок. На небе (не думал, что там хранятся такие запасы всякой всячины) что-то громыхнуло, и сверху посыпалась… соль пополам с головками чеснока. Возникшая перед глазами картина окончательно утратила хоть какой-то здравый смысл.

Неужели все закончилось? Не сговариваясь, медленно и неотвратимо мы с Сантаной повернулись к девчонкам.

– А что сразу мы-то? – как ни в чем не бывало возмутилась Лучезара.

– А хоть бы и мы, – пошла другим путем Василина.

– Но все равно хотели как лучше, – тут же подстроилась под сестру старшая.

– Не ругайте нас, а?

– Мы же больше не будем.

Не знаю почему, но ругаться совершенно не хотелось, я вдруг почувствовал, что безумно устал. Судя по всему, в жилах Сантаны бодрость также не бурлила. Во всяком случае, выговаривать девчонкам она тоже не стала.

Я махнул на все рукой и не торопясь (а куда теперь торопиться-то?) подошел к тому месту, где на протяжении довольно большого времени мне пришлось жить. Подобрал головку чеснока и с огромным удовольствием проглотил пару зубчиков, обильно сдабривая их солью. Чеснок был молодым, душистым и ядреным, таким, какой мне, собственно, и был нужен в данный момент.

Тут мои уши уловили глухой шум, идущий буквально со всех сторон. Так, чеснок с солью оказались не последним сюрпризом, который подкинули лисята. Совершенно непонятно как, но все городские дороги изменили свое направление и устремились в одну точку, наверное, вы угадали в какую. Что там девчонки говорили, на перекрестке трех дорог? Да это просто смешно! Вот на перекрестке сотни дорог – это их масштаб.

Конечно, первой примчалась бурлящая от негодования Селистена. Совсем не обращая внимания на отсутствие терема, она подлетела к дочкам и принялась их теребить. Убедившись, что они целы, переключилась на меня, а после на Сантану. И уже после того как прошлась по всей цепочке, с явным облегчением отшлепала Лучезару с Василиной. Напрасно они вопили, что великих колдуний воспитывать такими методами совершенно неприемлемо. Карающая рука матери поднималась и опускалась на мягкие места, и даже я, со своим авторитетом, не мог ничего поделать. На этот раз лисята получили по полной.

А потом для меня все было словно в тумане. Появился Антип с ратниками и тут же выстроил вокруг нас живую ограду. Это было очень кстати, так как к бывшей недвижимости премьер-боярина стекался буквально весь город. Ну да, сюда теперь ведут все кипежградские дороги. Ох и разговоров будет… Кому теперь докажешь, что сгоревший в одночасье терем, горы соли, чеснока, осиновые колья, окованные серебром, и странное поведение дорог – это не моих рук дело?

Помню, как сквозь ратный люд к нам прорвались Едрена-Матрена и Проша. Бывший пекарь нервно о чем-то расспрашивал, а женщина-гора отгоняла от меня своего докучливого супруга. В конце концов, именно она настояла на том, чтобы всем переместиться в ее трактир. И действительно, отдых требовался буквально каждому члену нашей компании, так что особенно никто с Матреной не спорил, тем более что все наше семейство только что лишилось крыши над головой.

По прибытии в трактир имени меня произошел вопиющий случай, который поверг всех присутствующих в шок. Чуть ли не впервые в жизни я предпочел еде сон.

Все эти разборки с Азнавуром доконали меня, и мой организм единогласно постановил, что хочет спать. Спорить с самим собой я не собирался и поэтому позволил уложить себя в уже знакомой комнате на втором этаже. Помню синхронный поцелуй близняшек в обе щеки, помню грустную улыбку Селистены, все, глаза закрылись сами собой. Даже героям время от времени нужен отдых.

* * *

Какое это блаженство – проснуться человеком в мягкой пуховой постели! В полной мере это можно ощутить, только проведя несколько недель в шкуре кота, который в лучшем случае спал на дереве, используя в качестве одеяла собственный хвост. Хотя, с другой стороны, в данный момент вспоминать былые похождения очень даже приятно. Сейчас вообще наступило самое замечательное время – торжественный финал приключения. Без ложной скромности хочу заметить, что я честно заслужил свою долю славы, восторгов и прочих непременных атрибутов жизни настоящего колдуна.

Но это все потом, а для начала мне необходимо умыться, переодеться и плотно перекусить. На голодный желудок принимать поздравления окружающих я категорически не согласен. Надеюсь, сегодня Матрена превзойдет саму себя и побалует меня чем-нибудь особенным. Хотя, положа руку на сердце, заявляю: меня очень даже устроит ее обычная стряпня, готовит хозяюшка неизменно вкусно.

Решительным движением я скинул с себя пуховое одеяло и покинул уютную кровать. Опа, меня ожидала небольшая проблема. На сундуке, стоящем рядом, я не обнаружил ни штанов, ни кафтана, ни прочих спутников цивилизованного человека. Единственной одеждой, оказавшейся в моем распоряжении, была простыня, которую я сдернул с только что покинутого мною ложа.

– Наверное, Матрена забрала, чтобы привести в порядок, – сделал я вполне логичный вывод, заворачиваясь в простыню с головы до ног.

Как и все у хозяйки трактира, простыня была огромного размера, и никакого дискомфорта в этом облачении я не испытывал.

– Не так уж и плохо, – заметил я после того, как тщательно рассмотрел себя в зеркале. – А шрамы вообще украшают мужчину.

Последнее, конечно, относилось к следу кошачьей лапы, который остался на моем лице как память о недавнем приключении. Уж не знаю, был ли это подарок от самого себя, выданный некогда Азнавуру, или такую «красоту» мне навел кот-ревнивец, но факт остается фактом: через все лицо шли четыре глубокие борозды.

– Надо будет всем сказать, что я получил их во время разборок с рысью, а то как-то несолидно, – подобрал я приемлемую для себя версию, – в конце концов, не такая уж большая разница, кошка она и есть кошка.

Проснувшиеся только что крылья абсолютно были со мной согласны, о чем поведали дружным стрекотанием.

– Ведь это даже не вранье, а всего лишь маленькая корректировка, – продолжил я и опять получил полнейшую поддержку со стороны кандидатов на полноправное вступление в мой организм. Про себя я уже давно решил, что не расстанусь с ними, но раньше времени говорить об этом не собирался – еще возгордятся. А так получат испытательный срок, по окончании которого будут официально считаться неотъемлемой частью меня. Спокойной жизни я им не обещаю, но трехразовое питание и регулярную летную практику обеспечить обязуюсь.

Кстати о питании… Я сладко потянулся, прихватил с собой посох и, шлепая босыми ногами по полу, спустился вниз. Как ни странно, общий зал встретил меня непривычной тишиной. Ни тебе посетителей, ни поваров, ни моего многочисленного семейства. Помнится, когда я отбывал ко сну, кабак был похож на растревоженный муравейник.

– Есть кто живой? – больше ради развлечения крикнул я.

Спустя мгновение из двери одной из кладовок появилась взлохмаченная голова Проши.

– Ты уже проснулся?! – не то спросил, не то резюмировал бывший пекарь. – Очень кстати. Проходи, садись, разговор есть, а я скоренько.

Проша скрылся из виду, громко хлопнув дверью. Я что-то не понял, куда садиться-то, коли ни один стол не готов к встрече со мной. Надеюсь, они не забыли, что я только что насовершал много всего героического и усиленная кормежка мне просто необходима для восстановления растраченных в боях и лишениях сил.

Я выбрал один из столов прямо в центре кабака и вольготно за ним расположился. Вскоре появился Проша, причем один, без завтрака и уж тем более без обеда. Вместо того чтобы заняться сервировкой, он сел напротив меня и с ходу огорошил меня странной фразой:

– Очень гладко все сложилось, одно к одному.

– Чего гладко-то? – Я с удивлением ощутил наметившийся перезвон в моей голове. Странно, какую угрозу для меня может представлять этот маленький человечек?

– Все гладко, – отмахнулся он и в упор уставился на меня. Впервые за все время нашего знакомства я ощутил сталь в этом холодном взгляде.

– Где все? – не совсем понимая, что происходит, задал я первый пришедший в голову вопрос.

– Все твое семейство в полном составе ждет тебя во дворце у князя. Пока ты спал, нас посетил сам Бодун и уговорил перебраться к себе. Поначалу хотели тебя разбудить, но потом решили дать выспаться.

– Что ж, логично, детям там будет лучше, – не стал возражать я. – А как прошла встреча князя с законной супругой?

– О, это было восхитительно! – воскликнул Проша, но я уловил в его словах оттенок сарказма. – Старая любовь не ржавеет, Бодун на седьмом небе от счастья, да и Сантана разрумянилась, словно молодуха. Только вот они оба жалели, что тебя не было при их встрече, мол, именно благодаря тебе они снова вместе.

На этот раз супруг Матрены даже не пытался скрыть язвительные интонации в голосе. Интересно, а ему-то чем я не угодил?

– Выходит, опять ты весь белый и пушистый! – продолжал гнуть свое Прохор.

– Конечно, белый, – согласился я, все еще пытаясь свести разговор к шутке, – других простыней Матрена не держит. Кстати, а где моя одежда-то?

– Супружница моя ненаглядная стирать забрала, ну да это не страшно, ты и так хорош, – огрызнулся Прохор.

Происходящее почему-то перестало меня забавлять, тем более что колокольчик опасности продолжал ворошиться в моей голове. Однако я до сих пор не мог поверить, что именно Матренин супруг представляет для меня какую-то опасность. Мы были знакомы с ним не один год, и за это время он стал для меня если не другом, то уж точно хорошим приятелем. Впрочем, приятели не смотрят на тебя так, словно в следующий момент готовы вцепиться тебе в горло. Странно, и как это из милейшего пекаря за такое короткое время может получиться столь неприятный тип, а именно с таким собеседником мне сейчас приходилось общаться.

Глядя в глаза Проши, я невольно сжал посильнее посох, чем вызвал нервный смешок пекаря.

– Что, великий и ужасный Даромир боится простого хозяина трактира?

– Ну, во-первых, хозяин не ты, а Матрена, а во-вторых… Чего тебе, собственно, от меня надо?

К моему удивлению, ответил он практически мгновенно:

– Артефакт «Великой силы». Мы оба знаем, что он у тебя, и я хочу, чтобы ты мне его отдал.

В этот момент в моей голове мелькнула совсем простая мысль: «Может, он просто сошел с ума?» Во всяком случае, это все бы объяснило.

– Не притворяйся, будто бы первый раз о нем слышишь! – продолжал нести полную чушь пекарь. – Никто не мог бы мгновенно уничтожить черного колдуна вместе с теремом без «Великой силы»!

Я хотел было объяснить, что Азнавура я уничтожил не так уж и быстро, а терем разметали дочки, но Проша ничего не хотел слышать. Он вскочил с места и заметался по пустому залу. Для меня этот человек был совершенно неопасен, так что перебивать его я не собирался, пусть выговорится. Авось ему полегчает, а я что полезное для себя услышу. Тем более что дело принимает вовсе неожиданный оборот.

– Я узнал об этом артефакте, хранящемся в вашей семье, давно и уже тогда твердо решил завладеть им. Да, я всего лишь простой человек, но благодаря артефакту я стал бы в ряд с самыми великими колдунами!

Традиционное заблуждение, никакой артефакт «простого» не сделает «великим».

– Поначалу я пытался справиться сам и даже смог подобраться к твоей семье очень близко, но вскоре стало ясно, что без помощника мне не обойтись. Вот тогда-то я и связался с черным колдуном. Когда Азнавур узнал, что стоит на кону, то конечно же согласился мне помочь. Дурашка считал, что в любой момент сможет оставить меня с носом и стать единственным обладателем артефакта. Между тем я контролировал каждый его шаг. Именно я подсказал ему, как втереться тебе в доверие и получить доступ в терем. Именно я корректировал все его поступки.

Ого, а вот это уже серьезно! Странное дело, почему этот тип своим собственным языком подписывает себе смертный приговор? Да, у меня, конечно, некоторые проблемы с врожденным благородством, но не настолько же!

– Это был мой план раз и навсегда покончить с твоим семейством, дабы потом в спокойной обстановке найти спрятанный артефакт. Все было рассчитано до малейшей детали, но план потерпел неудачу. Однако нет худа без добра, Азнавур почувствовал применение «Великой силы». Этот факт окончательно подтвердил мое предположение, что артефакт хранится у тебя.

Е-мое, да что же это за артефакт-то? У меня отродясь, кроме перстня великого Сивила, никаких волшебных вещей не было. Но при всей своей уникальности этот перстень на такое громкое название не тянет.

– Так как силой тебя было не взять, оставалось только придумать для тебя ловушку. Самым простым было украсть твоих детей, лишившись дочек, ты бы выложил артефакт в тот же момент, но ты и тут выкрутился и скрыл своих женщин в «Кедровом скиту».

Мне стоило очень больших сил не придушить этого заморыша прямо сейчас. Я только на одно мгновение представил моих лисят в его руках, как кулаки сжались сами собой. Однако к активной стадии нашего разговора переходить было слишком рано, нужно было выслушать всю историю, и выяснить наконец, что это за «Великая сила».

– Разобраться с тобой прямо тут, в трактире, было слишком рискованно, – продолжал Проша, – во-первых, полно народу, а во-вторых, Матрена постоянно под ногами путалась. И тогда мы подсунули тебе рыжеволосую Забаву…

– Крашеную, – не выдержал и уточнил я.

– До сих пор не понимаю, почему ты не последовал за ней. Азнавур был готов взять тебя тепленьким прямо на этой безголовой девице.

А я не понимаю, как лисятам удалось достать меня безмолвной речью на таком расстоянии. Но в главном этот тип прав: левые связи на стороне ни к чему хорошему никогда никого не приводили.

– Пришлось начинать все сначала. Хорошо еще, что Азнавур сумел раздобыть волшебную цепь, а уж всучить ее тебе вообще было делом плевым. Ведь несмотря на звание героя, наш великий Даромир совершенно не терпит чужих слез.

Да уж, замечал за собой такой недостаток, обязательно нужно сделать соответствующие организационные выводы.

– Но туг Азнавур допустил непростительную ошибку, которая впоследствии его и сгубила. Он не убил тебя сразу, а превратил в какого-то дурацкого кота.

А вот киску нашего попрошу не обижать, меня теперь с энтой пакостью слишком многое связывает. Он, конечно, порядочная сволочь, но ругать его посторонним сумасшедшим мужикам я не позволю. Впрочем, Проша и не думал продолжать наезды на Барсика.

– До сих пор не понимаю, как тебе удалось его облапошить?

– Это ты мне помог, – опять не удержался я.

– Когда это?

– А когда походя рассказал, что противостоящий мне колдун похож на молодого меня. Кому, как не мне, лучше знать свои недостатки, вот я и развел его как мальчишку «на слабо». Кстати, а зачем ты вообще мне о нем рассказывал?

Тут Проша недовольно поморщился.

– Да Матрена все равно бы выболтала, а так можно было посмотреть на твою реакцию и вообще заставить поволноваться.

Логика, с моей точки зрения, была довольно сомнительной, такой мелочью меня не прошибешь, но спорить я не стал.

– Ну спасибо за помощь, – хмыкнул я и подчеркнуто вежливо кивнул головой.

Некоторое время потребовалось пекарю, чтобы справиться с захлестнувшей его яростью, но вскоре он продолжил раскрывать свои карты.

– Азнавур был уверен, что ты погибнешь в лесу в кошачьем обличье и без возможности колдовать, я был другого мнения, но на этот раз он меня не послушал.

И очень правильно сделал, чертовски неприятно быть неживым. Я сам, правда, не пробовал, но отчего-то твердо в этом уверен.

– Мы, конечно, опасались, что нового Даромира раскусит Серогор или Серафима, но ничего такого не произошло, Азнавур был безупречен. На всякий случай, чтобы подстраховаться, он спровоцировал небольшую ссору колдуна с Антипом, и самые опасные действующие лица исчезли из города.

Да уж, на этот раз молодежь обвела моих старичков по всем статьям.

– Заняв твое место, черный колдун предпринял масштабную перестройку терема и лично руководил всеми работами. Честно говоря, после того как терем буквально разобрали по бревнышку, а артефакт оказался так и ненайденным, мы с Азнавуром растерялись. Ни он, ни я не знали, как нам действовать дальше. Черный колдун уже собрался вернуть себе свое обличье, но я уговорил его отложить свое возвращение на неделю. Я до последнего надеялся на счастливый случай, и надеждам суждено было сбыться – вернулся ты…

Вы что-нибудь понимаете? Лично я совершенно запутался в этом рассказе. Хорошо еще, что, судя по всему, он подходит к концу. Надеюсь, по его завершении станет ясно, кто – зачем, что – где и главное – почему?

– …явился и тут же в один присест уничтожил Азнавура вместе с теремом. Ты мало того что не погиб, так еще вчистую переиграл искусного противника. И после этого ты будешь говорить, что не обладаешь артефактом?!

Как вы понимаете, ответа на этот вопрос не требовалось.

– Но на этом мое везение не окончилось, ты оказался здесь, в трактире. Под это дело остальным посетителям вход был запрещен. Ко всему прочему, весьма кстати его покинули все твои домочадцы. И уж совсем замечательное событие произошло буквально несколько минут назад, но об этом чуть позже.

Честно говоря, мне надоел этот балаган, похоже, пора переходить к торжественному окончанию представления. Но сперва нужно уточнить некоторые детали.

– У меня к тебе два вопроса, – обратился я к Проше, глядя в его стальные глаза.

– Хоть три, – охотно отозвался он, – какие могут быть секреты у старых друзей.

Слово «друг» я постарался пропустить мимо ушей. Не время сейчас цепляться к мелочам. На секунду мне показалось, что в дверном проеме, ведущем в отдельный кабинет с памятным дубком, шевельнулась какая-то тень. Однако засим ничего не последовало, и я вернулся к нашему разговору.

– Первый: Матрена знает, какие дела ты вертел с Азнавуром?

– Да ты что?! – замахал руками супруг моей боевой подруги. – Эта гора сала мне нужна была исключительно для того, чтобы подобраться к тебе поближе! Ты что, действительно считаешь, что «это» можно любить? Да и в союзники она мне не подходила, не знаю отчего, но ты был ей слишком дорог.

Уфф, значит, хозяюшка ни в чем не виновата. Мне было бы слишком больно узнать, что старая боевая подруга заодно с этим мелким пакостником. Но постойте, а почему он говорит о Матрешке в прошедшем времени?

– Что значит «был»?! Матрена жива?

– Это второй вопрос? – съязвил Проня.

– Добавка к первому, – огрызнулся я, – где Матрена?

– Где-где… Спит в отдельном кабинете. Одежу твою привела в порядок, повесила сушиться, и, пока ты не проснулся, решили с ней отметить твое чудесное избавление. Мне оставалось только подсыпать ей в медовуху лошадиную дозу снотворного. Хотел поначалу яда, да передумал, жена все-таки!

Вот тварь, да Матрена в нем души не чаяла! Ох, как же не повезло ей с мужем, такой сморчок попался. Однако не отвлекаться, как только разберусь с этим типом, тут же возьмусь за устройство ее личной жизни.

– Вопрос второй: на что ты рассчитываешь, рассказав мне все это? Ведь я могу тебя прихлопнуть, словно насосавшегося крови комара.

Ой не нравится мне эта улыбочка, которой одарил меня Проша. Ой не нравится…

– На что я рассчитываю? – протянул бывший пекарь. – А вот на это!

Тонкий палец указал на вульгарную брошь, нацепленную на рубаху.

– И с каких это пор ты носишь женские украшения? – хмыкнул я.

– С тех пор, как точно такую же брошь нацепила твоя жена, – желчным голосом выдал Прохор и, видимо заслуженно опасаясь, что я тут же оторву ему голову, затараторил: – А вот трогать меня не советую. Эта брошка из арсенала убиенного тобой Азнавура. Очень удобная штучка, их носители связаны друг с другом тоненькой ниточкой под названием Жизнь. Если ты меня тронешь, то я отправлюсь на тот свет в сопровождении очаровательной рыжеволосой спутницы. Помнишь, я тебе говорил, что мне сегодня неимоверно везет? Так вот с полчаса назад сюда заявилась Селистена. Как заботливая супруга она решила поинтересоваться твоим самочувствием и лично сопроводить во дворец к князю. Так вот я…

Тут Проша замер, словно в чем-то сомневаясь. Наконец решение было принято.

– Да что я говорю, ты и сам сейчас все увидишь. Только попрошу свои колдовские штучки держать при себе, а то в один момент останешься вдовцом.

С этими словами он направился в ту самую кладовку, откуда выбрался при моем появлении. В следующую секунду я увидел свою жену. Она была связана крепкой веревкой буквально с головы до ног. Наружу торчал один лишь непокоренный конопатый носик. И глаза моей благоверной пылали таким огнем, что на нем впору было готовить еду.

– Тсс-м! – тут же выдала Селистена. Торчащая во рту тряпка не давала возможности говорить, но зато выражать настрой вполне позволяла. Во всяком случае, я ее прекрасно понял.

– Солнышко, не волнуйся!

– Дрр-к! – изобразила она.

– А чего стразу ругаться-то? – даже немного обиделся я. – Должен же я был тебе что-то ободряющее сказать!

Я захотел подойти поближе, но Проша меня остановил и предусмотрительно сел от меня подальше, на противоположном краю огромного стола. Упакованную Селистену он усадил подле себя, в руках бывшего пекаря сверкнул тонкий, длинный нож. К моему удивлению, он стал угрожать им не пленнице, а приставил к своему горлу.

– Попытаешься сорвать брошь или обездвижить меня с помощью твоего колдовства, пропорю себе горло. Как ты понимаешь, в то же мгновение шейка твоей вспыльчивой супруги окажется подпорченной. Не советую пробовать, я успею среагировать.

Ай, спасибо тебе, Проша, опять, сам того не ведая, подсказал единственно верное решение. Именно сорвать брошь, а уже потом прикончить эту пакость. Как? Пока не знаю, но других вариантов нет. Но колдовать еще опаснее.