«Рубин» прерывает молчание

Это что-то новенькое! Я встал и дал знак чужакам, чтобы они шли вперед. Когда Клеен исчезал в люке, я перехватил взгляд Дари. Его закрытое стеклом шлема лицо было белым, как тогда, когда я увидел его впервые. А ведь теперь кислорода ему хватало. Он не чувствовал пионерского наслаждения разумного существа, которое вымыслило изменение своего организма в соответствии с требованиями среды, вместо того, чтобы поступать наоборот. И это не внезапный вызов Моты был причиной такой бледности, в его глазах я чувствовал страх.

Я замкнул за собой люк и втиснулся меж кресел. Бледно светился экран, показывая пустое пространство, без единого возвышения, без единой складки местности, за которой что-то могло скрываться. Я уже хотел спросить Моту, почему он запихал нас в кабину, когда мой взгляд упал на прибрежный щит над пультом управления. Как голубой светлячок ровно светилась контрольная лампочка ферроиндукционного датчика.

— Немного этого, — заметил я, поглядев на экранчик калькулятора перед креслом Фроса.

— Немного, — признал Мота. — Масса равняется примерно массе этого, — он ударил ладонью о пульт. Я понял, что он имеет в виду машину.

— Ты никогда тут не был?

Он молчал секунду, потом ответил:

— Угу… Тут нет никаких залежей…

— Видите что-нибудь? — раздался голос кого-то из чужаков за нашими спинами.

— Металл, — не оборачиваясь бросил Фрос. Он добавил. — Прямо перед нами. Наверное, вы были правы. Вы и ваши астрофизики…

— Пока мы имеем металл, — возразил я. — Что до правоты, то еще посмотрим…

Воцарилась тишина. Фрос не убрал ладоней с пульта управления, но двигатели шли непрерывно на максимальных оборотах.

Мы пролетели так еще полкилометра, прежде чем в далекой перспективе замаячили какие-то очертания. На первый взгляд казалось, что кто-то разбросал там призму камней.

— Медленней, — буркнул Мота. — Пальцы Фроса подскочили на клавишах. Трансер затормозил так внезапно, что я полетел головой вперед, ударяясь кской о край полки над экранами. На этом бы не кончилось, если бы меня в последний момент не поддержал. Я бросил взгляд на датчики и застыл в неподвижности. Около голубого искристо загорелся красный сигнал тревоги. Излучение…

— Стоп! — бросил Мота.

Машина с ядовитым свистом тормозных дюз задрала корму и замерла.

— Сколько?

Я поглядел на экран калькулятора.

— Две сотых рентгена, — сказал я. — Почти ничего…

— Иди первым, — буркнул он. — Не задерживайся! Когда дойдет до пяти сотых, поворачивай! Тогда подумаем, что делать дальше!

Без единого слова я начал протискиваться к люку. Я должен был подождать, пока Фрос заблокирует защитные автоматы. Импульс, идущий с датчика излучений, вызывал ситуацию, когда механизм люка нельзя было привести в действие обычным способом.

Я вылез в конце концов на панцирь машины, соскочил на почву и, не выпуская указатель дозиметра, светящегося под краем глема, двинулся вперед.

— Как там, Мур?

— Без изменений, — сообщил я. — Ноль ноль два.

— Выходите, — бросил Мота как бы с облегчением.

— Мы должны идти за ним? — прерывающийся голос Клеена свидетельствовал, что космонавт с Третьей как раз занимается гимнастическими упражнениями в узком проеме люка.

— Все, — уточнил Фрос.

— Подожди! — слова Моты падали как удары. — Вы все четверо в пятидесяти метрах за Муром. И ни шагу ближе! Ты, Фрос, подождешь минуту и так же выйдешь. Трансер тут, в безопасности, я думаю.

Это последнее, подчеркнутое, не прозвучало притягательно. Может быть, поэтому в наушниках воцарилась внезапная тишина.

Прямо передо мной, на расстоянии не превышающим ста метров, темнела широкая впадина. Ее подозрительно гладкие края открывали скалистую основу. Она была белой, как мел. Слева и справа, куда только достигал взгляд, лежали разбросанные камни различной величины. Между ними лохмотья рыжего песка, перемешанного с пеплом и сажей. Там и тут просвечивающие лужи застывшего стекла.

Я шел все медленнее. Ставя ноги осторожно, легко, словно опасаясь, что каким-то неосторожным движением призову из прошлого повторение трагедии, свидетелем которой было это место. Что касается ее характера, то сомнений почти не было. Я достаточно навидался подобных картин на всех возможных сателлитарных полигонах. И судя по размеру воронки и радиусу разброса останков, а так же по тому, что вообще какие-то уцелели, взрыв не был слишком сильным.

Я взглянул на датчик и остановился.

— Ноль ноль три, — бросил я.

— Вижу.

Я огляделся. Микрофон молчал. Из этого я заключил, что остальные тоже приостановились. Внезапно я почувствовал легкое прикосновение к рукаву. Машинально повернул голову: позади стоял Мота.

— Я же говорил, что как-нибудь я тебя подстрелю, — буркнул я и испугался собственного голоса. Хотел откашляться, но издал только какой-то сухой скрежет. Словно в горле у меня застрял комок сухих стеблей камыша.

Он не ответил. Вообще не обратил на меня внимания. Стоял, слегка сгорбившись, с лицом, повернутым на запад, туда, где земля не носила уже следов взрыва. Так, по крайней мере, казалось. Когда я проследил за его взглядом, мне бросились в глаза очертания какой-то конструкции. Я не мог сопоставить ее ни с чем конкретным, но все же было в ней что-то знакомое…

Не знаю, когда, но я уже двинулся и медленным размеренным шагом пошел вперед.

Все больше позади оставался кратер, окруженный шлаком и выжаренной скалой, все яснее рисовались контуры странной конструкции, назначение которой все еще оставалось для меня неясным. Она должна была быть свидетелем сцены, которая разыгралась на этом плоскогорье. Торчащие из нее перекрученные прутья и рваные края листов были достаточно выразительны.

Я сделал еще несколько шагов и внезапно понял. В долю секунды я узнал рисунок соединений шасси, погнутые ступицы привода, амортизаторы…

Вездеход! Ничего удивительного, что с первой секунды эта перекрученная масса железа показалась мне знакомой. Он прибыл сюда вместе с людьми. Преодолел на борту галактического корабля пространство, разделяющее звезды. Служил экипажу, несущему службу на этом негостеприимном мире. Когда же произошло что-то, заставившее людей предпринять экспедицию на плоскогорье, и притом так внезапно, что они даже не успели уведомить Землю, он послушно привез их сюда. И тут остался…

Но не один. На расстоянии нескольких метров за останками машины темнели на ровном, словно утрамбованном, грунте небольшая продолговатая фигура. Между разодранных половинок шлема просвечивало что-то белое. Немного дальше торчала вверх нижняя часть кислородного баллона. Он косо воткнулся в землю, словно какой-то сумасшедший использовал его как копье.

Ноги несли меня дальше, хотя я отдавал себе отчет в том, что должен остановиться и подождать Моту. Я миновал обломки вездехода и, не думая ни о чем, шаг за шагом приближался к этому беспомощно брошенному скафандру, слишком просторному сейчас для того, чтобы он в себе вмещал. Наконец, я остановился. Краем глаза я видел, что за первой виднеется вторая, такая же, фигура, а дальше есть и другие, но я не мог оторвать от этой белой массы, что виднелась из-под разорванных волокон шлема.

За моими плечами раздался сдавленный крик. Я услышал топот ног и тяжелое дыхание бегущего человека. Я не повернулся. Около меня промелькнула тень. За первой — другая.

— Это Вулен, — выдохнул Клеен.

Я медленно поднял голову. В нескольких метрах дальше я увидел силуэт стоящего на коленях над трупом человека, и в этот самый момент до моего сознания дошло, что я никогда в жизни не слышал имени «Вулен».

— Это Толлер, — раздался тут же за мной голос Моты.

Я повернулся. Секунду он смотрел мне в глаза, потом кивнул головой и, словно словно отвечая на мой вопрос, сказал:

— Его аппарат. Он никогда с ним не расставался.

Я снова посмотрел под ноги.

Тут же около шлема виднелся белый когда-то ремень, оборванный ровно, как отрезанный ножом… вырванный в половине зажима поддерживал большой старомодный футляр. Я выпрямился и повернул голову в сторону Моты, но уже не застал его на прежнем месте. Он стоял в нескольких метрах дальше, всматриваясь во что-то, что так же было когда-то человеком. Внезапно он низко наклонился. Секунду я видел только баллоны на его плечах, потом он взял, поднимая на откинутой ладони какой-то небольшой предмет, издалека напоминающий зажигалку. Он приглядывался к нему несколько минут, потом, расстегивая карман на груди, буркнул:

— Мыкин, я его знал…

— Этот второй — это Рон… — раздался в наушниках слабый голос Клеена. — Не подходи, Дари! Не нужно…

— Мыкин, — повторил Мота, — Теллер и Мыкин!

— А Вионден? — очень тихо спросил Фрос. Я поднял голову. Его высокая стройная фигура виднелась на расстоянии добрых тридцати метров. Стоял, как каменный.

— Не знаю, — сказал после небольшого молчания Мота. — Нет его! Пока…

Что-то толкнуло меня.

— Как это? — сказал я не своим голосом. — А те?

— Те? — повторил он как эхо.

Я мгновенно окинул взглядом группу, окружавших два оставшихся тела. Стоящих ближе всех шевельнулся. За стеклом шлема мелькнуло лицо Дари. Секунду он мерил нас взглядом. Потом начал внимательно осматривать территорию, словно что-то разыскивал. Но кроме разбитого вездехода, нас и этих четверых, плоско лежащих на грязном песке, в досягаемости взгляда никого и ничего не было.

— То? — еще раз повторил Мота. — Это не наши…

Я почувствовал на коже струйки пота, я еще не понимал. Спал только, что случилось что-то, что подтверждало мои наихудшие предположения. Мое отсутствие доверия…

Я пришел в себя. На долю секунды я перестал видеть. Меня охватила ярость. Ах, вот как!

Без раздумья я рванулся в их сторону. Споткнулся, полетел головой вперед несколько шагов, обрел равновесие и уже был около них. Вот они! Я схватил первого, но сознавая, кто это, обеими руками вцепился ему в скафандр на груди и начал его трясти, вкладывая в это всю силу.

— Так!? — прошипел я. — У вас было прослушивание?! Приняли импульс взрыва и уже знали, что это как раз здесь? Станция замолкла, так вы полетели спасать людей, да? Только людей? Несмотря на то, что не занимались полетами. Но имели ракетных техников, пилотов! Ничего только хранившиеся в качестве наглядных пособий корабли, которыми ваши протопласты прилетели с Земли? Что там! Вы были бы здесь раньше нас, если бы не пустые животы! Мы явились бы сюда на готовое, правда? А это — я отодвинулся, только теперь у меня перед глазами замаячило лицо Клеена, и подскочил к белеющим на земле костям, — это с неба свалилось, да? — заорал я. — И тот, второй!

— Оставь, Мур! — голос Фроса дошел до меня как через вату. — Сейчас это уже не имеет смысла…

— Смысла? — подхватил я. — Посмотрим…

Я положил руку на кобуру. — Пока здесь лежат только двое… — я понизил голос. — Немного маловато на тот случай, если бы сюда хотели приезжать пилигримы. И чтобы вы себе некоторые вещи вбили в головы как следует! Будете готовы?

Ни один не ответил. Даже не двинулись. Стояли как вкопанные, с упущенными головами. Один только Клеен всматривался в меня широко открытыми глазами. Его губы двигались, но до меня не донесся ни один, даже самый малый тихий звук. Атмосфера была неподвижна. Везде вокруг господствовала абсолютная тишина.

Именно так, — мелькнуло у меня в голове, — должны выглядеть кладбища для тех, которые отправляются к другим звездам.

Я почувствовал, что мышцы мои слабеют, меня угнетала тяжесть шлема, охотнее всего я сорвал бы его с головы, прошел бы куда глаза глядят сто… двести шагов и упал бы на песок и уснул. Машинально я потянулся к затылку и увеличил приток кислорода. Я ждал чего-то, что должно было случиться, хотя с каждой минутой во мне росло сознание, что жду я напрасно.

— Погибли сразу, — дошел до меня невыразительный голос Моты. Я оглянулся.

Склонившись над скафандром Теллера, он водил трубкой дозиметра. — Но даже если бы и уцелели во время взрыва, — продолжал он, выпрямляясь, — они не имели никаких шансов…

Да, конечно, — скользнуло у меня в голове. — Зачем об этом говорить?

— Возьми их, Фрос, — Мота медленно шел в сторону Клеена, не спуская с него глаз. — Возьми их и смотри им на руки. Они у них не для парада. Хуже с головами. Вы и в самом деле думали, — он остановился так близко, что Клеен непроизвольно заслонился рукой, — что кто-то из нас поверит в эту чепуху о направленных антеннах, которые смогут локализировать источник секундного сигнала на соседней планете? И в этот ваш внезапный припадок солидарности, который вас так потряс, что несмотря на то, что вас с нами разделяло, вы пошли на верную смерть, чтобы только проверить, что им уже нельзя ничем помочь? Верю, что речь шла о станции. На это согласен. Но не о людях! Вы догадались, что ваша первая, или какая там по очереди, экспедиция наделала дел, и вы прилетели посмотреть, не удастся ли случайно воспользоваться оказией? Вы сделали это. Разбили корабль! Мы нашли вас умирающими с голода. Все это правда. И все же ваша миссия достигла успеха… по крайней мере до определенного момента. Если бы не отсутствие энергии, вы приготовили бы нам теплый прием, разве не так? Может быть, даже горячий! Очень горячий! Прекрасный план. Овладеть станцией, перенять ее снаряжение и получить контроль… может быть, даже над всей системой на долгие годы. Вы великолепно сознавали, что означает для одной из сторон, сражающихся на вашей планете, посадить в земную базу свой экипаж. Ну, а потом…

— Я же говорил, — в голосе Дари чувствовалась горечь, — что нужно было сказать им правду. Объясни им теперь, если сумеешь…

— Мы прилетели, чтобы спасать наших, — сказал после секундного колебания Клеен. — Было два корабля — больше мы не имели. Мы знаем координаты точки приземления — это как раз тут. Я не хотел, чтобы вы знали о наших попытках… о том, что мы летали.

— Но ведь, — сразу же отозвался Фрос, — вы же сами привели нас сюда. Как вы могли думать, что сумеете скрыть от нас все это?

— Именно так я и сказал тогда. Что, когда мы сюда приедем, вы и так узнаете правду, — Клеен заговорил теперь все быстрей, — мы считались с этим. Но до тех пор, пока сами не знали ничего наверное, я предпочитал не говорить. Поймите, мы не можем допустить, чтобы Новые узнали о наших кораблях! Тогда вы застали бы здесь не нас, а их!

— Это, конечно, большая разница, — саркастически заметил Мота. — Но не знаю, для нас ли…

— Да, — с убеждением ответил Клеен. — Так как это не было так, как ты говоришь. Мы просто…

— Ну, хорошо, — отрезал наконец Мота. — Пока хватит! Верю, что у вас есть что нам сказать. Может быть, мы еще послушаем эту вашу новую версию… в свободное время! Сейчас у нас есть дела поважнее. Я уже вспомнил о гуманитаризме. Идем со мной, Мур!

Я не среагировал. Мои мысли ползли лениво, как клубы дыма, через которые моментально просвечивали фрагменты образов, какие-то лишенные логического смысла видения, исчезали, появлялись вновь, уже в измененных очертаниях…

Они отрезали себя от истории. Своей, земной истории. Они и другие. Полетели к звездам искать новое качество жизни! И сразу же на пороге оказались отброшенными на столетия. Это же абсурд! Полная чепуха! Эта экспедиция и наше пребывание в скорлупе на планете, где лучше всего чувствует себя вот так… я задел взглядом темнеющие на земле грубые трупы. Что тут мы, собственно ищем? Мы и те, что полетели искать счастья вдали от своих, как опостывшие друг другу любовники? Что мы еще хотим проверить? Для кого это? Если бы действительно речь шла о чем-то новом! Но они только копируют жалкую, хотя, может быть, победную в эффекте неразбериху, какая была уделом их предков, тех самых, от которых они открещивались… Это не может быть правдой! Если бы мне только удалось собрать мысли… Понять, где торчит скрытый смытый смысл этого фарса, изобилующего трагическими эпизодами…

— Мур!

Я опомнился, потряс головой и быстро оглянулся.

Мота был уже у трансера. Он открыл люк инструментального ящика в нижней части корпуса и, низко наклонившись, минуту рылся в ее внутренностях. Я не успел пройти и половину пути, когда он выпрямился. На землю упали два продолговатых предмета. Я сразу узнал их. Две обычные стальные саперные лопаты, какие применяются после песчаных бурь для устранения завалов.

Он пригляделся к ним, буркнул что-то невразумительное и снова углубился в открытый ящик. Через минуту рядом с первыми появились еще две лопаты. Мота старательно закрыл ящик, огляделся, поднял голову и добытые инструменты — орудия и двинулся в мою сторону. Я ускорил шаг, подошел к нему и взял из его рук две лопаты, словно хотел освободить его от слишком большой тяжести. Мы не задержались ни на момент.

— Я бы… может, я тоже, — заикнулся было Фрос и умолк.

— Не спускай с них глаз, — сказал я. — Ты же знаешь теперь, на что они способны.

— Подожди, — добавил Мота. — Это уже не долго!

Я остановился у трупа Теллера, наклонился и острием лопаты начертил на земле продолговатый треугольник. Потом, не глядя на остальных, начал копать.

— Возьми это, — дошел до меня в какой-то момент приглушенный, словно неохотный голос Моты. Машинально я поискал его взглядом. Он стоял перед сбившимися в кучу чужаками и подавал им саперки. Две. Две для нас и две для них. Счет сходился. Если бы такой счет вообще существовал.

Клеен держал лопатки на вытянутых руках и приглядывался к ним, словно не знал, что с ними делать. Наконец он повернул голову.

— Где? — услышал я его голос.

— Может быть, там, где это произошло, — ответил кто-то нерешительным голосом.

— Ты так считаешь, Лон?

Не хотят, чтобы они лежали рядом с нашими, — пробежало у меня в мозгу. Я принял это без гнева. Попросту констатировал сей факт. Я отвернулся и спокойно ударил лопатой в твердый, словно смешанный с мелким гравием грунт второй.

— Сделаем это там, где они лежат. И я считаю что все это обсуждение бессмысленно!

— Ты так думаешь?

— Он прав, Клеен…

Пригодилась бы кирка. Острие лопаты звенело, наталкиваясь на камни, соскальзывало. Бросить каждую грудку земли требовало максимального усилия, подпираемого тяжестью всего тела. Тут же рядом ритмично ударяла саперка Моты. К этим звукам чуть погодя присоединились дальнейшие. Я подумал, что как ни просторна и широка эта планета, единственное, что сейчас нарушает ее тишину, это смешанный лязг лопат. Но нет! Эти голоса ничего не меняли. В них так же была тишина пространства.

* * *

Через час я стоял, повернувшись спиной к невысоким продолговатым призмам, и смотрел, как Мота прячет саперки в инструментальном отсеке. Захлопнув крышку, он не направился однако в нашу сторону, а влез на панцирь и исчез в открытом люке. Я слышал его неровное ускоренное дыхание. Раздалось характерное шипение стартеров, и машина медленно тронулась с места, поворачивая нос в направлении залитого стеклом кратера. Створка люка закрылась с громким стуком.

— Немного отойдите в направлении моря, — донеслось из кабины. — Тут все же постоянно это ноль ноль три.

Я бросил взгляд на окошечко дозиметра, я забыл о нем. Несколько минут больше или менее не играет, по правде говоря, роли, но здесь и так нечего было больше делать.

— Пройдем, Фрос, — сказал я. — Пусть они идут впереди!

— Подожди минуточку…

Я оглянулся. Они стояли перед насыпанными ими возвышениями, низко наклоняя головы. Один около другого, ровно, как в шеренге. Я невольно пожал плечами. Подождал несколько секунд и бросил:

— Хватит! Нужно было подумать прежде, чем вы состряпали эти взрывающиеся гробы.

Прежде даже, чем вы прервали контакт с Землей. На вашем месте я бы задумался об этом. Но не здесь. Фрос, убеди их…

— Поймите, — тихо отозвался Дари. — День кончается.

Я поглядел вверх. Атмосфера, заполняющая шар планеты, уже снова сгустилась. Затертые контуры континентов и морей заслоняли полосы туч.

— Любопытно, — зазвучал переполненный горечью и словно бы злостью голос, который я в первый момент не узнал, — а нам тоже насыплют такие холмики? Как вы думаете?

Они промолчали на это. Я тоже. Только Фрос заворчал, протестуя, впрочем, без убежденности.

— Не знаете? — Теперь я узнал его. — Это был Зара. — Конечно, вы не знаете. И они сами не знают…

— Идите быстрей, — рявкнул я. Они как раз проходили мимо меня, направляясь в ту сторону, где еще секунду назад стоял трансер. Ни один из них не одарил меня взглядом, но шаг они ускорили. Фрос следовал за ними на расстоянии нескольких шагов. Все вместе напоминало сцену какого-то исторического фильма. Пленники, ведомые по пустыне, пробуждающие однако не большое сочувствие, чем конвоирующий их солдат. Нонсенс!

— Подождите! — раздался вдруг голос Моты. — Я уже возвращаюсь!

— Нашел что-нибудь? — быстро спросил Фрос.

— Угу…

Чужаки неспокойно завертели головами.

— Что-то… или кого-то? — бросил я, поглядывая в сторону машины.

— Нет.

Створка люка приоткрылась. Мы увидели двойной ствол фотонового бинокля, а за ним верхнюю часть шлема. Не высовываясь из-за панцирной защиты башни, Мота с минуту рассматривал территорию. В какой-то момент я вдруг заметил, что антенны лидара дрогнули и чуть-чуть изменили положение.

— Есть что-нибудь? — нервничал Фрос.

— Стартовая площадка. Такой маленький и выжженный круг… и разваленная несущая конструкция. Но от корабля ни следа.

— Может, именно там они приземлялись, — сказал я, — и ничего больше?

— Нет, — ответил он категорично. — Скорее был небольшой корабль. Тот, который лежит тут… растертый в порошок, если не испарившийся. Кроме него — вездеход! Тоже один. А стартовая площадка чиста. Это значит…

— Возвращайся, — прервал я его, — ты же сам говорил, что здесь постоянно ноль ноль три.

— Хорошо, — согласился он после недолгого молчания. Секунду мы видели его руку тянущуюся к ручке люка, потом затрещали двигатели, трансер повернулся на месте и легко покатился в нашу сторону.

— Так это поле… — начал Фрос, но я его прервал стремительным движением руки.

— Не можешь подождать? — прошипел я. — Мало тебе еще?

— Воцарилась тишина.

Мота, видимо, не закрывал на замок люка, так как едва трансер остановился, над башней снова показалась его голова.

— Садитесь, — буркнул он. — Самое время возвращаться. Мы сюда вернемся… но не скоро. По крайней мере, так мне кажется… Ну, Фрос, — добавил он, меняя тон.

Вызываемый приблизился к машине, оглянулся раз, потом второй, наконец потряс головой и быстрым плавным движением вскарабкался в башню. Не дожидаясь, пока он исчезнет в кабине, я занял свое место с тыла. Я смотрел, как Клеен, за ним Дарни — оставшаяся двойка — располагаются на крышке грузовой камеры. На этот раз ни одного из них не пригласили внутрь.

Фрос наверняка уже находился в своем кресле перед пультом управления, но трансер все еще стоял без движения. Мота, высунувшись наполовину из башни, всматривался в невыразительные с этого расстояния прямоугольные холмики чужой земли.

Он внезапно перегнулся через борт и положил ладонь на плечо сидящего ближе всех Клеена.

— Посмотрите туда, ребята, — сказал он своим нормальным как бы сонным голосом…

Призыв был излишним, поскольку чужаки, все, сколько их было, не спускали взглядов с места, которое он им показал. Несмотря на это, он повторил:

— Посмотрите туда. Присмотритесь хорошенько. Так выглядят объединившиеся люди, и только так! Правда? Особенно, если их делит что-то большее, чем, например, цвет волос. Так думаете? Так вот, это не правда, — продолжал он тем же тоном. — Так уж складывается, что мы на Земле знаем это очень хорошо. Неправда? Но именно этому, — он повысил немного голос, — вы еще должны научиться…

5.

У нас было только два корабля, — повторил Клеен, словно это было чем-то, что мы должны были особенно хорошо запомнить. — Мы построили их в институте связи… и никто не думал о производстве в большом объеме. Но ими заинтересовались бионики. Они как раз проводили некоторые опыты… — он запнулся.

— Мы кое-что слышали о ваших опытах, — сказал Мота. — Впрочем, достаточно к вам присмотреться, как вы тут существуете. Я хотел бы только знать, ваши бионики… скорее всего генетики, приготовили вас исключительно с мыслью о земной станции? А может, у вас есть еще какие-то планеты с подобной атмосферой?

— Не исключительно, во всяком случае не в том смысле, в каком ты говоришь, — начал с колебанием в голосе Клеен, но его прервал Дари:

— Да, — бросил он коротко, — это в конце концов ближе всех расположенная планета и раньше или позже она должна была стать территорией исследований… для нас или для Новых. Что бы вы сделали в такой ситуации? Все же Земля держит здесь станцию чтобы, как вы говорите, не быть застигнутой врасплох… если только на самом деле об этом идет речь… Наш взгляд на адаптационные процессы, в конце концов, касаются только нас самих. Мы считаем, что этические критерии, все эти барьеры… в основе своей анатомические, обожествляемые Новыми, это обычная чепуха. Но речь не об этом. Я хочу только, чтобы вы поняли, что раз уж мы решили заинтересоваться Второй и тем, что на ней делается, простейшей дорогой для нас было приспособление организмов будущих исследователей к господствующим тут условиям. Вы, естественно, поступили бы иначе… но мы не будем об этом дискутировать… Мы пробовали поначалу… поначалу.

— С нами? — запротестовал с неподдельным негодованием Фрос. — Когда?

— Не с вами тремя… — уступил Дари. — Но как я говорил, оставим это… во всяком случае мы построили эти корабли, проделали несколько полетов, буквально несколько, так как не хотели выдать себя перед Новыми, потом дали им специально подготовленный экипаж…

— Выведенные, — буркнул я.

— Выведенные экипажи… — повторил он, потом добавил спокойно. — Для нас, видишь ли, это слово звучит иначе, чем для вас…

— И так, вы посадили людей в эти гробы, — продолжал как ни в чем не бывало Мота, — и устроили им проводы с оркестром! Конечно, вы знали гипотетическое место приземления. Так что, когда ваши радиотелескопы приняли импульс взрыва, вам не нужно было слишком много ломать головы, чтобы его локализировать. И что дальше?

— Как я уже говорил, — сказал Клеен. — И единственное, что мы могли сделать, чтобы спасти четверку наших…

— Все-таки не людей, — вставил я ядовито.

— Четверку? — удивился Фрос.

— Да, — ответил Клеен. — Кабины кораблей были двуместные. Нам оставалось только на все махнуть рукой и начать заново, или попробовать их найти. Мы выбрали второе. А поскольку мы только четверо были приспособлены…

— Больше у вас таких нет, — подхватил я. — Это хорошо! Сколько потребуется, чтобы вывести следующих? Лет тридцать, нет? Все же не вышлют младенцев?

— Мур, оставь в покое… — обрушился на меня Фрос.

— Не знаю, — ответил Дари. — Не рассчитывайте на это чересчур. Наша биология отличается от вашей…

— Мы должны были участвовать в следующей экспедиции, — прервал его Зара. — Корабли будут готовы через каких-нибудь пять — шесть лет…

— Но экипажи — нет, — буркнул Мота. — Разве что вы захотите выбраться во второй раз… пока что не о чем говорить. Ну, кончайте! Были какие-нибудь сигналы перед катастрофой?

— Никаких!

— Если только это правда, — пробормотал я.

— Правда, — убежденно сказал Дари, — мы знаем столько же, сколько и вы. Мы утратили связь, а через какой-то месяц умолкла и ваша станция. Это все!

— И тогда вы полетели? — спросил Мота, словно хотел удостовериться.

— Тогда мы полетели, — подтвердил Клеен. — Вы видели ракету? Знаете, что было дальше. Мы не имели энергии и…

— Хорошо, — Мота внезапно встал и выпрямился. — Пока хватит, — бросил он тоном, закрывающим дело.

Он прошел к противоположной стенке кабины и остановился перед экраном связи.

Минуту он вглядывался в молчании в темную и матовую плоскость, потом вздохнул. Я знал, о чем он думает. Мы все еще не установили контакта с Землей. Но иначе мы не могли. Использование хотя бы пеленгационного передатчика равнялось объявлению всему здешнему миру, что люди вернулись. Этого нельзя было допустить, особенно после того, что мы услышали минуту назад. По мнению этих, здешних «Новые», как они их называют, не имеют ни малейшего понятия, что кто-то на их планете интересуется межпланетными полетами. Но действительность может быть гораздо менее красивой. Пусть им кажется, тем и другим, что Вторая все еще мертва и пуста. Обо всем они узнают в нужное время. Ни на день раньше.

— Мы обдумаем эту новую вашу версию, — Мота наконец оторвался от экрана и сделал несколько шагов в сторону стола, — а прежде всего подождем. Может быть, вы снова будете вынуждены что-то вымыслить? Так или эдак, пора спать! Просим вниз!

Первым встал Дари. Он отодвинул кресло и шагнул в сторону Моты, вытягивая перед собой руки, словно что-то ему подавал.

— Ты забыл о ремнях, — в его голосе задрожала едва уловимая нотка укора. Мота поднял брови.

— Спите спокойно, — буркнул он. — Там, вы в безопасности…

— И мы тоже, — добавил я. — Тут, наверху!

Дари простоял секунду без движения, потом опустил плечи. Он отвернулся и без слов двинулся вслед за остальными, которые уже исчезли в тесном коридоре, ведущем на нижние этажи.

— Вам действительно хочется спать? — поинтересовался Фрос, когда мы остались одни. — Что касается меня, я охотно куда-нибудь пошел бы. В меру возможности, подальше…

— Никаких препятствий, — пожал я плечами и заметил. — Я тоже еще не сонный. Но вот прогулок мне на сегодня хватит. Тем более, как мне кажется, нас ожидает неплохая поездка. Так как не знаю, что бы мы могли другого сделать…

Фрос собрал пустую посуду и бросил ее в открытое приемное окно кухонного автомата, откуда через мгновение донеслись приглушенные звуки, напоминающие звон овечьих колокольчиков в загоне.

— Что мы, собственно, знаем? — сказал он с озабоченностью в голосе, возвращаясь к столу. — Приземлились два корабля с Третьей. Один тотчас же взорвался…

Не тотчас же, — поправил я, — ведь наши там их не под. Должно было пройти какое-то время, пока они оказались на месте.

— Разве что как раз были на плоскогорье и…