Галактический враг

      – Да прекратите же наконец, давайте выбираться отсюда! – потребовал Дайен. – У меня ноги онемели.
      – Будет сделано, босс. Включай мотор, Икс-Джей. Малыш, скажи, что там происходит.
      Мотор взревел, пол под Дайеном завибрировал так сильно, что у него зуб на зуб не попадал. Юноша смотрел в иллюминатор.
      – Пилоты мчатся к нам, размахивая руками. Бьют тревогу, – зачем-то добавил он.
      Рев сигнала тревоги чуть не оглушил их. Стоявшие на полу ангара бешено жестикулировали, требуя, чтобы Таск выключил мотор.
      Поздно! Загорелись красные лампочки! Они взлетали!
      В целях технической безопасности ворота ангара открывались автоматически, как только включался мотор какого-нибудь корабля. Сигнал тревоги и загоревшиеся лампочки предупреждали находящихся на палубе, что давление падает и всем следует покинуть ангар.
      – «Ятаган», на связи служба контроля. Вы какого дьявола там развлекаетесь? – раздался суровый голос на линии связи.
      – П-р-ростите, – пробормотал Таск. – Не то включил... Нола, слезай с меня. Ох, конечно, мне хорошо дорогая, дорогая... ох... Как хоро-о-о-шо!
      Послышался смех и поцелуи.
      – Ворота открываются, Таск, – сообщил Дайен.
      Он видел только ноги Таска и то – до колен. Наемник лежал на пульте, Нола – на нем, запечатлевая долгий поцелуй в шею. Но каждый держал руки не на своем партнере, а на пульте управления.
      – Служба контроля! – шумел Икс-Джей. – Кто-нибудь снимет этих пьяных идиотов с клавиатуры?
      – С радостью сделаем это, как только он выключит мотор! – ответил диспетчер.
      – Ворота ангара открыты! – сообщил Дайен. – Путь свободен!
      – Есть, сэр, – сказал Таск. – Спускайтесь, сэр! Я... ох, черт побери!
      Корабль рванул с такой скоростью, что от толчка Дайена буквально расплющило по задней стенке, а Таска и Нолу куда-то отбросило. «Ятаган» вырвался в космос.
      Дайен ухватился за сиденье, которое оказалось на уровне его носа, и умудрился принять прежнюю позу. Посмотрев вниз, он увидел, как черная рука тянется к пульту управления. Таск возник словно из преисподней, мрачный, с глазами, налитыми кровью от ярости.
      – В чем дело, Таск? – спросил Икс-Джей, невинно мерцая огоньками. – Ты разве не велел взять максимальную скорость?
      – Ты, сукин...
      – Прекрати ругаться! Я ведь помог вам выбраться, разве нет?
      – Да. Если не считать моих кишок. Они остались на полу. Нола, как ты там?
      – Прекрасно! Немного тряхнуло. – Она приложила руку к голове. – Ну и скачки!
      – Малыш! – Таск заглянул в башню. – Все о'кей?
      – Позвоночник у меня вылетел из тела, а так все расчудесно. Теперь что делать?
      – Приготовь орудие. Мы ведь еще не прыгнули в гиперпространство. Нам предстоит прорвать блокаду. Икс-Джей, найди нам подходящую трассу. А вон уже кто-то летит навстречу.
      – Акт первый. Сцена вторая, – сообщил компьютер. – Прошу всех...
      Дайен, набрав побольше воздуха в легкие, держал руку на спусковых крючках лазерного оружия. В поле зрения появился корабль. Дайен прицелился.
      – Он у меня на мушке.
      – Отлично. Не вздумай нажать на спусковой крючок. Нам ни в коем случае нельзя устраивать шум. Икс-Джей, опусти заслонки. Нам ни к чему плавиться, как масло на последней ступени ракетоносителя. К счастью, мы вот-вот вырвемся отсюда.
      Пилот дал предупредительный сигнал.
      Таск завис в одной точке, спустив заслонки, – словом, совсем беззащитный. Он включил в кубрике все лампы, чтобы пилот смог разглядеть его. Свет в орудийной башне погасил. Неприятельский пилот никого там не увидит. Дайен сидел в темноте, держа руки на орудии, ладони его вспотели, дыхание стало коротким и частым.
      – «Ятаган», куда это вы так заторопились? – По голосу пилота было ясно, что это женщина, он звучал приветливо и очень устало. – Черт побери, вы вылетели оттуда на такой бешеной скорости, словно у вас в заднице – гиперракета.
      – Да это мой компьютер охренел. Он из поколения старых моделей, Икс-Джей-27, совсем из ума выжил. Не подозревает, что диски с программами из дырки внизу у него сыплются.
      – Ты у меня за это поплатишься, – пригрозил тихонько Икс-Джей.
      – Плохие дела, – посочувствовала женщина-пилот. – Когда станете его менять, берите М-13, быстрый, эффективный, никогда не барахлит...
      – М-13! – ахнул Икс-Джей. – Груда ненужных микросхем. Ну, я...
      – Тс-с-с! – прошипел Таск. – Спасибо, я запомню ваш совет. Спасибо за подсказку.
      – К вашим услугам. Я всегда здесь дежурю.
      – Дежурство в блокадной зоне – нелегкая работенка, – посочувствовал Таск.
      – Точно. Мечешься туда и обратно. Вверх и вниз. Потом по кругу. Проклятие! На этой неделе, правда, у нас произошло ЧП: леди ударилась в бега. Говорят, ей удалось сбежать.
      – Да. Отличный побег, скажу я вам, устроила чертова бунтарка. Но теперь, раз она и этот тупорылый Саган свалили, может, малыш угомонится и образумится.
      – Какой малыш? Вы имеете в виду юношу, который станет королем? Вы его знаете?
      – В некотором роде. Я – Таск, – сказал скромно Таск. Может, вы видели меня по видео.
      – Таск! Конечно, я видела. Его величество тоже видела... Какая милашка! Мы с девочками поспорили: это у него свои волосы или он их трансплантировал?
      Плечи Нолы затряслись от беззвучного смеха. Таск усмехнулся, взглянул на изумленного Дайена и подмигнул ему.
      – Нет, настоящие. Если бы они сняли блокаду, я бы устроил вам встречу.
      – Правда? Колоссально! Может, и снимут. Все, кого мы пытались отловить, уже сбежали. Кроме короля. Не думаю, что он куда-нибудь собрался.
      – Ни за что, – сказал Таск. – Он ведь хороший малыш, только вот характера у него нет, бесхребетный какой-то.
      – Уже не бесхребетный! – Дайен постарался сесть поудобнее, чтобы не так болел позвоночник.
      – Он закрылся у себя. Дуется и отказывается выйти из свой берлоги. Вот я и смылся. Не выношу соплей и слез. Мы с женой здесь... Это Нола. Нола, поздоровайся.
      – Привет! – прощебетала Нола и помахала рукой.
      – А вы?.. – спросил Таск.
      – Я – Джуди Эпштейн. Лейтенант. Подождите-подождите, кажется, я смотрела по видео вашу свадьбу. Жаль. Вы парень что надо.
      – У меня сейчас лопнет терпение, – пробормотал Икс-Джей.
      – Ну-ка, выходи на трассу, слышишь? – шепотом приказал Таск.
      – Да я уже вышел. Заметь, что компьютер М-13 так быстро с этим не справился бы. На экране...
      – Вот я и говорю, – продолжал Таск, – мы решили с женой смыться, прихватили с собой парочку ракет. В последнее время у нас там очень неспокойно стало. Я знаю маленькую планетку, она в двух световых годах отсюда – белый песочек, голубая водичка, зеленые деревья... оранжевое небо, чего только там нет. Вот мы и решили слетать туда. Маленько на солнышке погреться.
      – Но ведь это по ту сторону периметра.
      – Конечно, но какое это имеет значение? Вы же сами сказали, что блокаду вот-вот снимут. А мы всего-то на часок раньше проскочим, и все дела.
      – Не знаю...
      – Заткни ее, малыш! – сказал мрачно Таск.
      – Ой, Таск! – Нола схватила Таска за руку. – Не стреляй в нее! Мы же с ней познакомились!
      – Мне это тоже не по душе, дорогая, но если мы сейчас упустим шанс, другого не будет. Малыш?
      – Не волнуйся, – сказал Дайен холодно, – я навел прицел.
      – Ну так как, Эпштейн? – спросил Таск, стараясь говорить весело и беспечно. – Никто не спохватится. Я вернусь, глядишь, Его величество перестанет хандрить, и я уговорю его устроить прием.
      – И меня пригласят?
      – Как пить дать, – ответил Таск и сжал руку Нолы.
      – Хорошо. Никто не обращает сейчас на вас внимания. Летите, а если вы поймете когда-нибудь, что вам надоела семейная жизнь, Таск, дайте мне знать.
      – Договорились! – сказал Таск.
      Нола ударила его по руке.
      – Попридержи свой энтузиазм!
      Вражеский корабль сменил направление. Дайен расслабился, ткнулся носом в орудие. Он почувствовал, как весь дрожит.
      Таск приблизился к трассе.
      – Готов к прыжку, Икс-Джей? Малыш, крепко держишься? Стартуем...
      Когда Дайен первый раз совершал прыжок в гиперпространство, он потерял сознание. Теперь он уже к этому привык. Больше он не падал в обмороки. Под конец только чувствовал тошноту и болела голова.
      – Все! – сообщил Таск. – Можете дышать полной грудью.
      Дайен выполз из орудийной башни, спрыгнул на пол кубрика. Втроем им было тесновато. Он протиснулся мимо Таска и Нолы, стал медленно подниматься по лестнице, которая вела в каюту, и забрался на подвесную койку.
      – Все в порядке, малыш? – спросил озабоченно Таск.
      – Да.
      – Знаешь, Нола... Я что-то начал скучать по планете с белым песком, голубыми деревьями и зеленым небом.
      – Оранжевым небом, – прошептала Нола.
      Дайен услышал шуршание – это два летных костюма терлись друг о друга. Он лежал в койке, смотрел в темноту над головой, думал о том, каково убивать знакомого человека, о том, похожи его волосы на искусственные или нет о том, почему он не запретил Мейгри лететь к Сагану, и о том, как трудно быть одному.
      Всегда одному.

Глава пятая

 
...Мы не в силах остановить наше солнце.
 
Эндрю Марвелл.

      Его застенчивой возлюбленной
      – Gloria in excelsis Deo. Et in terra pax hominibus bonea voluntatis. Laudamus te. Benedicimus te. Adoramus te.
      Мейгри сидела в глубине собора, в темноте, слушая, как Дерек молится. В соборе было холодно, здесь не топили; кроме них двоих, здесь никого не было. Дерек не ходил на субботние литургии, которые проводил священник Ордена Адаманта и на которых присутствовали почти все студенты и преподаватели Академии. Саган предпочитал молиться один, хотя священник, добрый, мягкий человек, часто пытался изменить настроение мальчика и втянуть его в жизнь общины. Саган вежливо, холодно отказывался. Мейгри понимала его, только она одна понимала его. Дерек ощущал свою близость к Всевышнему. Ему неприятно было находиться в толпе с теми, кто произносил автоматически Символ веры, забывал ответы и просыпался, когда заканчивалась служба.
      Поэтому он молился в полном одиночестве, правда, не возражал, чтобы Мейгри была с ним, когда она решилась на это. Она сидела на самой последней скамье, далеко от него, а он стоял на коленях перед алтарем. Она никогда не говорила, никогда не прерывала его. Она слушала, и ей казалось, что его молитвы приближаются к ее Богу, которого она знала лишь понаслышке, еще слышала, как солдаты ее отца всуе поминают Его.
 
– Слава в вышних Богу,
и на земле мир, в человеках благоволение.
Слава Тебе! Слава Тебе! Слава!
 
      Он не замечал ее, как не замечают легкого дуновения ветерка, коснувшегося щеки, воздуха, которым дышишь. А его присутствие для нее означало...
      – Миледи. – Чья-то рука дотронулась до ее плеча. – Мы скоро прилетим.
      Мейгри проснулась, слегка смутилась. Она была не в храме, а в космическом корабле, но все еще слышала звуки гимна на давно умершем языке.
      – Спасибо, Агис, – сказала она и села.
      – Кофе?
      – Да, пожалуй.
      Агис принес ей дымящуюся чашку с горячей жидкостью, которая, хотя и называлась кофе, напоминала совсем другое.
      –  Glorificamus te. Gratias agimus tibi propter magnam qioriaum tuam.
      Агис взглянул на брата Фиделя и покачал головой, пожимая плечами.
      – И как вам удалось спать в такой обстановке?
      Мейгри отхлебнула кофе.
      – Я устала... я молилась во сне...
      Она замолчала, вспомнив что-то очень тяжелое, и поторопилась отбросить эти воспоминания. Сейчас важен только сегодняшний день. Не прошлый. Не завтрашний.
      – Появился какой-нибудь корабль на горизонте? – спросила она Агиса.
      – Нет, миледи. Еще рано. У вас есть время, чтобы принять душ и позавтракать.
      Да, горячий душ, это замечательно. Завтрак не так прельщал ее, но есть надо. В висках стучало, голова слегка кружилась, она плохо ориентировалась – результат ее двадцатичетырехчасового голодания.
      – Domine Deus, Rex caelistis, Deus Fater omnipotens. Господь наш, Царь небесный, Утешитель, Бог Отец Вседержитель...
      – Простите, миледи, – сказал вполголоса Агис, бросив взгляд на священника, – он не станет молиться, когда мы высадимся там?
      Мейгри сдержалась, чтобы не улыбнуться.
      – Нет, Агис. Он ведь служил, как вы понимаете, на военном корабле. Его представили к награде за проявленное в бою мужество, когда «Феникс» атаковали коразианцы.
      Агис скептически поднял бровь и вернулся в кубрик. Корабль летел на автопилоте по курсу, на который он лег еще до того, как Мейгри заснула. А это было, прикинула она, скидывая одежду, восемнадцать часов тому назад.
      Мейгри приходилось жить и сражаться в боях бок о бок с мужчинами, она привыкла не стесняться их. Тем не менее Фидель, находясь с ней в одном отсеке, увидел, как она начала снимать платье, и поторопился закончить молиться.
      Поднявшись, слегка покраснев, он быстро вышел и отправился в кубрик к Агису. Мейгри улыбнулась, покачала головой и, завернувшись в платье, прошла в маленькую душевую комнату.
      Плотные струи горячей воды хлынули ей на лицо, волосы и тело, успокоили ее. Закрыв глаза, она мысленно попыталась дотянуться до Сагана. Но не смогла сделать этого. Осталась лишь его жизненная энергия. Она представила себя в темной-темной комнате. Она нащупала рукой пол, твердый и надежный, на котором она стояла, но комната была пустой. Она водила в воздухе руками, надеясь дотронуться до чего-нибудь, хотя бы до чего-то...
      Внезапно ее пронзила боль, словно она наколола в темноте палец об иглу. Мейгри мысленно отпрянула – испуганная и застигнутая врасплох.
      Абдиэль пытается добраться до нее с помощью Сагана.
      А это означает, что Саган – в его власти, он «слился» с ним. Мейгри содрогнулась, почти потеряла от отчаяния сознание. Она тут же пришла в себя, сообразив, что Абдиэль бродит впотьмах в той же комнате, что и она. Сагана там нет. Он замкнулся, ушел ото всех. Она попыталась понять, что это значит, попыталась проникнуть в темноту, вернуть его. И потом решительно отогнала от себя это желание.
      «Сегодня, – сказала она сама себе. – Мы далеки еще от конечной цели».
      Он жив. Это самое главное. Она никогда не могла точно определить, как ей удавалось узнать, что он жив, как в течение семнадцати лет ее добровольной ссылки она знала, что он жив. Стук сердца в унисон со своим, явственный голос, когда молчала.
      Мыло выскользнуло из рук. Мейгри чертыхнулась. В этой крохотной кабинке надо быть акробатом, чтобы поднять хоть что-то с пола.
      А что с ней будет, думала она, подымая мыло, если она внезапно лишится силы, которая поддерживает ее? Что бы с ней, живой, стало, если бы он умер?
      Вода вдруг стала холодной. Мейгри быстро закрутила кран. Мыло разъедало глаза, она не стала мыть лицо холодной водой. Хорошо, что полотенце под рукой. Она с ожесточением растирала тело, словно вгоняла снова в себя жизнь.
      Она не выдержит одиночества. Разлука была не такой тяжелой до того, как Саган нашел ее на Оха-Ло и они восстановили мысленную связь. А теперь они близки, как никогда, их связывали узы темноты, узы непреклонности и непокорности. Если же эти узы разрушатся и кто-то останется один, тот, кому суждено жить, должен нести эту ношу сам.
      – Миледи! – Агис постучал в дверь. – В поле зрения появился корабль.
      – Сейчас буду готова.
      Сегодняшний день. Сегодняшний день.
      Мейгри обмотала волосы полотенцем, торопливо надела платье – после недолгой борьбы с рукавом, в который она полезла не той рукой, – и поспешила в кубрик. Ноги ошпарил ледяной холод металла, которым был обшит пол, а сапоги, как всегда, куда-то пропали.
      Может, под койку закатились.
      Стоя на одной ноге, она смотрела, как в иллюминаторе появился корабль, вынырнувший из черной, подсвеченной сияющими звездами дали космоса.
      Мейгри внимательно присмотрелась к кораблю, потом взглянула на Агиса. Мускулы на его лице застыли, он старался сохранять бесстрастное выражение. Отлично, подумала она. Он узнал корабль. Да, это наверняка он. Но лучше уж окончательно удостовериться.
      Она не стала посылать туда никаких сообщений, лишь обычный сигнал приветствия и несколько цифр. Но если эти цифры компьютер верно прочитает, они выстроятся в музыкальную фразу из оперы «Риголетто».
      –  Demonio' E come puoi tanto securo oprar? «Дьявол! Как удалось тебе бежать?»– поет баритон.
      Мейгри, в ожидании ответа, пропела его себе под нос.
      – Отвечает, миледи, – доложил Агис.
      С экрана зазвучали музыка и бас после того, как компьютер расшифровал ответ.
      –  Luomo di sera aspetto... una stossata, e muor. «Я ждал человека в ночи... удар, и он мертв».
      – Это он, – сказал мрачно центурион.
      – Вы не одобряете меня, Агис? – спросила Мейгри.
      Агис смотрел на корабль, приблизившийся к ним.
      – Почему же, миледи, – сказал он наконец. – Полагаю, вы приняли мудрое решение. Он безгранично предан моему повелителю. Моемуповелителю, – подчеркнул центурион, обернувшись к Мейгри.
      Она кивнула.
      – Понимаю. И я так полагаю. Он – профессионал. Я видела его в деле.
      – Милорд другого не держал бы, – лаконично ответил Агис.
      – Похож на мелкий торговый корабль. – Фидель задумчиво смотрел в иллюминатор.
      Корабль остановился, ожидая дальнейших распоряжений. Маленькое судно трудно поддавалось описанию, такие миллионами производили во время космического бума в конце второго периода Темных веков. Легкое и надежное, по форме напоминающее блюдце, это судно использовали для перевозки небольших групп пассажиров с обреченной на смерть планеты.
      Конструкторы корабля, понимая, что чем дальше их владельцы начнут летать, тем труднее им будет найти во время полета ремонтные мастерские, позаботились о его «сверхвыносливости» и о том, чтобы неполадки легко устраняли сами пилоты. Все части быстро менялись, каждой машине полагался набор запасных деталей, и в результате эти космолеты стали осуществлять межпланетную связь и перевозить население других галактик. Они были дешевые, потребляли мало топлива, поэтому их часто использовали коммивояжеры, путешественники и сезонные рабочие.
      – Торговый корабль, – повторила Мейгри, изучая старенькое, с потрескавшейся краской судно, на котором не было, судя по всему, орудий. – Да, можно и так сказать. Торговец смертью.
      Фидель бросил на нее быстрый взгляд, улыбнулся, приняв ее слова за шутку. Но, увидев ее бледное, серьезное лицо, мрачное выражение лица Агиса, перестал улыбаться.
      – Не понимаю.
      – Скоро, брат Фидель, вас представят самому опасному человеку галактики. Спарафучиле, убийце. Он убивает в мгновение ока.
      Фидель посерьезнел.
      – Как же вы познакомились с таким человеком, миледи?
      – Я встретилась с ним на Ласкаре. Он спас мне жизнь. Лорд Саган познакомил нас. Он работает на лорда Сагана.
      Мейгри и Агис следили за реакцией юноши. Удар оказался сильным, рана – глубокой, кровавой. Монах понял, что за ним наблюдают, посмотрел на одного, потом на другого и опустил глаза, не выдержав их спокойного, пронзительного взгляда.
      – Вы хотите сказать, что милорд говорит ему, кого ему следует убить? Я не верю.
      Мейгри вздохнула.
      – Брат Фидель, посмотрите на меня. Видите шрам у меня на лице?
      Юный священник посмотрел на нее в замешательстве и отчаянии, остановил взгляд на уродливом шраме, перерезавшем щеку Мейгри, и быстро отвел глаза.
      – Смотрите, брат! – приказала Мейгри. – Внимательно смотрите. Этот шрам – символ трагического надлома, который случился со мной и с Саганом. Этот надлом привел к тому, что он предал короля, совершил убийство и более тяжкие преступления. А меня заставил нарушить клятву, предать самого близкого человека. Мы – падшие ангелы, нам нет места на Небесах. Наше спасение – если нам оно будет даровано – Дайен. Нас поглотила тьма, она же поглотила Питера Роубса. Если она поглотит Дайена, мы погибли.
      Священник сидел, опустив голову.
      – Брат Фидель, – сказала ласково Мейгри, шепотом, проникающим в душу. – Я нахожусь в беспросветной тьме, столь плотной, что я не вижу пути, по которому могла бы выбраться. Мне не надо было брать вас с собой. Я хотела оставить вас. Недалеко отсюда маленькая планета, на ней вы можете сесть на корабль, который доставит вас назад в аббатство. Вас там ждут.
      Брат Фидель не ответил ей. Мейгри помолчала, понимая, что он слушает голос, который она уже была не в состоянии слышать. Наконец он вздохнул, поднял голову, посмотрел на ее шрам.
      – Господь распорядился по-иному. Я остаюсь с вами.
      Мейгри, потерявшая терпение, не понимала, что делать.
      – Послушайте, брат. Идущие в темноте пользуются темными, грязными методами для достижения своих целей. Вы отдаете себе отчет, в какую пучину вы себя ввергаете?
      – Да, – сказал Фидель. Он встретился с ее взглядом, преисполненный твердости и решительности, не отвел глаз.
      Мейгри резко поднялась, повернулась и пошла к себе.
      – Он просто ни черта не понимает, – пробурчала она, бросая сырое полотенце на пол и запихивая его ногой под койку. – Он представления не имеет, на что он себя обрекает. Он не привык к этой работе, не годится для нее. Не станет носить оружие, не станет защищаться. Кончится все тем, что его убьют... если нам повезет. А если не повезет, он нас всех обречет на смерть! За что? За что мне свалилось все это на голову?
      – А тебя, – последовал ответ, – никто и не спрашивал. Фидель действует помимо твоей воли, по воле Всевышнего. Он руководствуется приказом Другого.
      – Ладно, если он попадет в беду, Тебе его вызволять!
      Мейгри надела кольчугу, затем серебряные доспехи, черную тунику, брюки, причесала еще не высохшие, рассыпавшиеся в беспорядке волосы.
      – Агис, мне надо поговорить со Спарафучиле.
      – Да, миледи. – Агис связался с кораблем.
      На связь вышел свистящий, как у змеи, голос.
      – Звездная дама! Добро пожаловать!
      Голос этот пробудил в ней неприятные воспоминания. Мейгри задрожала, но переключилась на происходящее. Настоящее. Только это сейчас важно. Настоящее.
      – Вы получили мое сообщение? Вы знаете, почему я послала за вами?
      – Я слежу за новостями по видео. Лорд Саган действительно на Коразии?
      – У меня все основания верить этому.
      – Он отправился туда не по собственной воле, как они сообщили нам?
      – Нет.
      – Мы вызволим его.
      Мейгри улыбнулась, услышав заговорщицкий тон убийцы.
      – Да. Мы вызволим его. У меня есть план. Но мне нужны люди, для кого деньги важнее предрассудков и у кого есть небольшой боевой корабль-торпедоносец или что-то в этом роде.
      – У вас есть деньги? Наличные, а не чеки?
      – Да.
      – В таком случае я знаю, где найти то, что вам надо. Следуйте за мной. У вас, между прочим, мотор очень разогрелся, миледи.
      – Знаю. Я еще и поэтому хотела бы, чтобы мы летели вместе. Сдается мне, что ваша машина быстрее и лучше оборудована, чем кажется на первый взгляд.
      – Да, она очень шустрая. С виду не скажешь.
      – Это уж точно, – пробурчал Агис.
      Мейгри положила ему на плечо руку, призывая к молчанию.
      На экране вспыхнули координаты. Центурион посмотрел на нее вопросительно – менять ему курс или нет.
      – Поднимайтесь, – сказала она. – Я сама сяду за пульт.
      Агис встал, с почтением уступив ей место, сел в кресло второго пилота, которое, в свою очередь, брат Фидель поспешно освободил.
      Мейгри медленно села в кресло пилота, положила ладони на ручку кресла, из которой торчали иголки, тотчас вонзившиеся в мякоть: они выведут ее на прямую связь с кораблем.
      – Куда мы летим? – спросила она убийцу.
      – В Преддверие Ада. Это местечко называется таверна «Изгнанник». Вы знаете ее?
      – Знаю. По крайней мере слышала. Удивительно, что она уцелела после Революции.
      – Короли приходят и уходят, а бизнес – всегда бизнес, миледи.
      – Удобная философия, Спарафучиле. Я позднее переговорю с вами. – Она отключила связь. – Это нам подходит, Агис. Именно это нам и надо. Меняйте курс.
      Мейгри держала руку на иглах, немного дрожа.
      – Привяжитесь, брат. Сейчас мы совершим прыжок. Самое время помолиться, – сказала она, с улыбкой глядя на священника.
      Она шутила. Но он ее понял по-другому.
      – Да, миледи, – мягко ответил брат Фидель.

Глава шестая

 
Возможно ль обособленно вкушать
Отраду, наслаждаться одному
Дарами всеми и счастливым быть?
 
Джон Мильтон. Потерянный рай

      – Мне там приземлиться?
      – Да, там, такие координаты дал нам Олефский, – ответил Таск.
      – На склоне горы?! – возмутился Икс-Джей. – Я свалюсь оттуда!
      – Сканеры показывают замечательный широкий выступ.
      – Выступ! Выступ! – заверещал компьютер. – Мне нужна посадочная полоса, ровное место, длинная ровная дорожка. Мне нужны сигналы на посадку. Мне нужен авиадиспетчер!
      – Ничего этого тебе не дождаться. Согласно инструкции тут только два направления – вниз и вверх. Выступ, похоже, самый широкий и гладкий на тысячи километров в округе.
      – Я отказываюсь идти на посадку. Ни зачто. Не стану садиться.
      – Прекрати ты, – сказал Таск. – Ну что ты упрямишься, подсчитай, сколько мы истратили топлива, облетая эту планету.
      Икс-Джей замолчал, чтобы не накликать беды себе на голову.
      – Ладно. Я приземлюсь. Но имей в виду, я запишу...
      Посадка была чудовищной, чуть зубы себе не выбили, кости не переломали. Икс-Джей на славу постарался – они грохнулись между двумя покрытыми снегом вершинами и поцарапались о гору. От рева мотора получился снежный обвал, под которым оказался погребенным и корабль.
      – Итак, – процедил Икс-Джей, когда дрожа и рыча корабль остановился, – вы счастливы?
      – О да, – сказала Нола, впиваясь ногтями в руку Таска. – Мы никогда не были так счастливы!
      Дайен отстегнул ремни, мрачно посмотрел на синяки на руках, пощупал ребра – не сломаны ли они. Таск, вытирая кровь с губ, потому что он прикусил язык, проклиная своенравный компьютер, тщетно пытался увидеть хоть что-нибудь в запорошенный снегом иллюминатор.
      – Надо включить обогревательную аппаратуру. Икс – Джей, подбавь тепла.
      – Не стану. Может, нам и удастся найти топливо на этой горе, в чем я сильно сомневаюсь, но хозяева, эти неандертальцы, заломят такую цену, что глаза на лоб полезут. Так что ни грамма лишнего топлива, теплые штаны побыстрее натягивайте, вот и согреетесь. И вообще, чем скорее вы отсюда свалите, тем лучше. Мне надо сделать кое-какой ремонт.
      – Ремонт! – Таск крутанулся. – Какой ремонт? Что ты сделал с моим кораблем...
      –  Твоимкораблем! Твоимкораблем! – Икс-Джей потерял в мгновение ока способность общаться, тупо повторяя два слова, пока совсем не замолк.
      – Выберемся наружу, увидим, – торопливо сказала Нола, застегивая на себе костюм на меховой подкладке. – Пошли. Посмотрим. Может, ничего страшного...
      – Какое там, – проговорил Таск, натягивая через голову меховую куртку. – Я слышал, как что-то сломалось. По-моему, левый щит. Икс-Джей, левый щит вышел из строя?
      – Больше ничего не скажу, – сказал угрожающе Икс-Джей. – Ведь это же твойкорабль.
      Таск пошел в кубрик.
      – Пойду возьму кое-какую аппаратуру.
      – Если тебе интересно, – продолжал хмуро Икс-Джей, – несколько волосатых громил собрались вокруг твоегокорабля и бьют его палками.
      Действительно, снаружи доносились звуки ударов по фюзеляжу.
      Таск, чертыхаясь, надел перчатки и быстро двинулся к лестнице.
      – Открой люк.
      Икс-Джей повиновался с завидной готовностью. Люк открылся, и на голову Таска рухнула лавина снега и льда. Нола, увидя выражение лица Таска, прыснула, закрывшись руками. Дайен наклонился, копаясь в рюкзаке, а заодно пряча улыбку.
      Таск, смахнув с лица снег, посмотрел вверх.
      – Господи, куда мы залезли. Не представляю, как нам удастся...
      Из снежной пелены возникла чья-то гигантская рука, теперь лавина снега прорвалась внутрь корабля. В люке появилось бородатое смеющееся лицо.
      – Добро пожаловать на Сольгарт! – прогремел Олефский так мощно, что корабль затрясло. – Как я рад видеть вас у себя дома! Подымайтесь! Подымайтесь! Сейчас руку дам!
      Медведь ухватил Таска за капюшон и тащил наемника, как ребенка.
      – Это мои сыновья вас откопали, – с гордостью сказал Олефский и кивнул в сторону огромных парней, которые – кто лопатой, а кто руками – разгребали снег.
      Почти ослепнув от белизны снежного шторма, который устроили темпераментные детки Олефского, Таск напряженно всматривался в свой корабль, встревоженный грохотом ударов по фюзеляжу.
      – Прекратите! Хватит, спасибо!
      Парни посмотрели на него из-под своих длинных волос, усмехнулись и помахали рукой. Судя по всему, они не понимали стандартный военный язык, на котором изъяснялся Таск.
      – Не надо! Перестаньте! Медведь! – Таск нажал на свой механический переводчик, но пальцы в перчатках отказывались подчиняться. – Пожалуйста, скажите им, чтобы они прекратили, поблагодарите их, мы сейчас включим мотор и снег растопится. – Он вздрогнул от жуткого грохота. – Мне страшно неприятно, что им приходится беспокоиться.
      – Беспокоиться? Какое там! – Медведь засмеялся, хлопнул Таска по спине, да так, что у того перехватило дыхание. – Вы наш гость. Но вы правы. Эти болваны, чего доброго, вашу посудину поломают. Кончай! Кончай! – Олефский махнул огромной лапищей в перчатке.
      Юные Олефские, похоже, могли запросто поднять корабль и отряхнуть с него снег; они отступили, улыбаясь во весь рот. Таск прислонился к фюзеляжу, ловя воздух: здесь, высоко в горах, он был разреженным, а клапан кислородного баллона, висевшего у него за плечами, судя по всему, сломался. Медведь вытащил из люка Нолу.