Тьма века сего (№1) - Тьма века сего

— Вы просто ангел!

— Да, я солгала ради вас, а теперь, пожалуйста, сделайте то же самое ради меня.

Бернис мгновенно собрала свои записи, положила пленку на место: «Меня здесь не было».

— Большое спасибо, — прокричала Карла вдогонку убегающей Бернис, а то еще немного, и я из-за вас потеряла бы работу.

* * *

Анди и Джун Форсайт жили в уютном современном, построенном в деревенском стиле домике на окраине города, неподалеку от своего склада. В этот вечер Ханк и Мэри вместе с другими Уцелевшими были приглашены к ним на ужин. Криони, Трискал, Сэт, Шимон и Мота расположились на высоких стропилах, наблюдая за происходящим. Ангелы чувствовали, как возрастает сила в этой маленькой группе молящихся. Здесь были супруги Джон, сестры Купер, Колмэны и Харрисы явились семьями, присутствовало и несколько студентов колледжа. Рон пришел вместе с Цинтией, приведя с собой и совершенно новых людей, которые в это время как раз представлялись присутствующим. День ото дня группа заметно увеличивалась.

После еды гости удобно расположились в гостиной возле большого открытого камина, а Ханк и Мэри заняли места в центре. Новички рассказывали о своем прошлом.

Билл и Бетти Джон посещали церковь всю свою жизнь, но серьезно отдали себя в руки Иисуса Христа только год назад. Господь Сам обращался к ним, и они нашли к Нему путь.

Джон и Патти Колмэн, в прошлом члены другой аштонской церкви, были плохо знакомы с Библией и Иисусом Христом до тех пор, пока не попали в общину Ханка. Сесиль и Мириам Купер всегда любили Господа и теперь радовались, видя, как на смену старому войску собирается новое. «Впечатление такое, будто заменили колесо, у которого лопнула шина», — шутила Сесиль.

Остальные гости тоже рассказывали и свидетельствовали, что у всех у них раньше были свои взгляды и обычаи, но сейчас эти различия не представлялись им важными. Всех интересовало одно: город Аштон.

— Это точно, в городе идет война, — заметил Анди. — Невозможно пройти по улицам, чтобы не почувствовать этого. Иногда такое впечатление, что попал под артиллерийский обстрел.

Новая пара — Дан и Джин Кореи, друзья сестер Купер, взяли слово.

— Я верю, честное слово, что это сатана, — взволнованно проговорила Джин. — Точно, как написано в Библии: ходит вокруг, как рыкающий лев, пытаясь поглотить всех и вся.

— Беда в том, что мы сидели в стороне сложа руки и допустили это, — высказал свое мнение Дан. — Настало время бить тревогу, встать на колени перед Господом. Тогда и увидим, каким образом Он изменит положение дел.

— Некоторые из вас знают, что у нас большие неприятности с сыном, особенно в последнее время, — добавила Джин. — Мы очень просим вас молиться за него.

— Как его зовут? — спросил кто-то.

— Бобби, — назвала имя Джин хриплым голосом. — Мальчик поступил осенью в колледж, и с ним что-то произошло… Джин неожиданно умолкла.

Дан продолжил с горечью:

— Похоже, что со всей молодежью, поступающей в колледж, происходит что-то неладное. Я и понятия не имел обо всей мистической чепухе, которой их обучают. Вам всем следует знать об этом, чтобы не позволить затянуть ваших детей в нечто подобное.

Рон Форсайт, сидевший до этого молча, вмешался в разговор:

— Я знаю, о чем вы говорите. В гимназии происходит то же самое: ребята запутались в разного рода сатанизме, вы не поверите, насколько это серьезно. В ваше время увлекались наркотиками, а теперь всех одолели бесы.

— Да, я знаю, это ужасно, — проговорила Джин сквозь слезы. — Но неужели Бобби — одержимый?

— Со мной было то же самое, — неожиданно произнес Рон. — Я это точно знаю. Я слышал голоса, они мне приказывали, чтобы я раздобыл кнарк или украл что-нибудь, заставляли вытворять ужасные вещи. Я не разрешал родителям вмешиваться в мою жизнь, ушел из дома. И все кончилось тем, что я стал ночевать в самых диких местах, с самыми невероятными людьми…

— С Бобби происходит то же самое. Мы его уже неделю не видели, — вздохнул Дан.

— Как это у тебя началось? — допытывалась Джин. Рон пожал плечами:

— Я уже до этого сбился с дороги. И теперь не уверен, что полностью освободился. Но я скажу вам, по моему мнению, меня втянули в эту дьявольщину, когда мне предсказывали судьбу.

Уверен, что все произошло именно тогда.

Кто-то спросил, знает ли Рон эту гадалку.

— Нет это было нечто другое. Три года назад, во время карнавала, в луна-парке.

— О, они повсюду!

— простонал кто-то.

— Это подтверждает, насколько далеко зашло дело в нашем городе! — заметила Сесиль Купер. — Гадалок и ведьм здесь больше, чем учителей воскресных школ.

— Посмотрим, что можно сделать в подобной ситуации, — откликнулся Джон Колмэн. Рон продолжал свой рассказ:

— Но это вовсе не так просто. Я имею в виду, что столкнулся с настоящей мистикой, когда этим занимался: видел, как предметы летали сами по себе, мог читать мысли других, однажды я даже вышел из тела и парил над городом. Лучше всего, если вы все начнете серьезно молиться!

Джин Кореи снова заплакала:

— Бобби одержим, я это чувствую!

Ханк понял, что пора взять разговор в свои руки:

— Хорошо! Я чувствую обязанность молиться за наш город, уверен, что и вы тоже. Я думаю, что именно так мы найдем ответ. Это первое, с чего нужно начать.

Все были готовы. Многие чувствовали себя неловко перед необходимостью громко молиться вслух, другие, привыкшие к этому, молились с полной отдачей. Некоторые в молитве произносили слова, заученные во время разного рода литургий. Но все относились серьезно к каждому сказанному слову, стараясь максимально выразить свои чувства и мысли. Сердечная атмосфера постепенно и медленно захватывала собрание, молитвы становились определеннее. Кто-то затянул простой псалом, те, кто знал его, подхватили, остальные пели, разучивая на ходу.

Вверху, на крыше, пели ангелы, такими же мягкими певучими голосами, какими звучат бас и виолончель в симфоническом оркестре. Трискал развел руки и с широкой улыбкой смотрел на Криони. Улыбнувшись в ответ, тот обнял друга. Шимон вытащил из ножен меч, заплясавший у него в руках, сверкая и рассыпая в воздухе разноцветные брызги. Увлеченный пением Мота смотрел куда-то в бездонное небо, покачивая в такт распростертыми крыльями и руками.

Кэт в глубокой задумчивости сидела за столом. Перед ней стояла чашка с остывшим чаем и тарелка с бутербродами, к которым она так и не притронулась. Кэт была совершенно подавлена нахлынувшими на нее чувствами, от которых перехватывало горло и сжималось сердце. Сколько же раз ей приходилось сидеть за обеденным столом вот так — в полном одиночестве. Конечно, Кэт мирилась с этим в Нью-Йорке, где Маршалл с утра до ночи был занят охотой за материалом для своих статей. Но ведь они с мужем перебрались в маленький городок, где жизнь обещала быть спокойной и размеренной. Однако и здесь Маршалл по-прежнему старался быть в курсе всех новостей. В результате он день и ночь за кем-то гонялся или что-то расследовал. И все ради того, чтобы раскопать историю, в которой совершенно ничего невозможно было понять. Может быть, в этом была его главная страсть, куда более сильная, чем любовь к жене или дочери.

Санди. Где была она в этот вечер? Разве не ради нее они переехали? А теперь она отдалилась от них как никогда, хотя по-прежнему жила дома. Шон вошел в ее жизнь как разрушающая все вокруг раковая клетка, а не как друг. Кэт так и не удалось поговорить с Маршаллом, несмотря на его обещания. Ее муж был постоянно погружен в свои мысли. Он был женат на своей газете, а может быть, и влюблен в хорошенькую молоденькую репортершу.

Кэт резко отодвинула тарелку, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Сейчас не время раскисать и жалеть себя, нужно все серьезно обдумать и что-то решить. Но увы, принимать решение ей предстояло в одиночестве.

* * *

Возле вокзала, расположенного на самом краю Аштона, в заброшенной водонапорной башне, Тол собрал своих воинов на совет.

Натан прохаживался взад и вперед, и его голос отзывался эхом от высоких стен огромного резервуара:

— Капитан, я заметил, когда враг завлек Хогана в ловушку. Произошла опасная перемена в его чувствах к Крюгер. Семье журналиста грозит серьезная опасность.

Глубоко погруженный в свои мысли, Тол рассеянно кивнул:

— Этого и следовало ожидать. Рафар знает, что прямым ударом ничего не добьешься, его коварная рука нашла самое слабое место. Он пытается скомпрометировать их.

— И, похоже, успешно.

— Но что мы можем сделать? Если Хоган потеряет семью, он сломается!

— Нет, не сломается. Согнется, ослабеет, наверняка. Однако все зависит целиком и полностью от грязи в его душе, от которой Божий Дух должен убедить его избавиться Мы ничего не можем сделать. Мы должны ждать, позволив всему идти своим чередом.

Натан в порыве чувств качал головой. Гило, стоящий поблизости, размышлял над словами Тола. Естественно, то, что тот говорил, было верно. Грешит только тот, кто хочет грешить.

— Капитан, — сказал он, — подумай, что будет, если Хоган падет?

Тол прислонился к стене.

— Вопрос не в том, что будет, «если Хоган падет», а в том, «когда». Буш и Хоган закладывают фундамент, который нам необходим в сражении за город. Когда они сделают свое дело, они оба «должны» пасть, и Буш, и Хоган. Только их полное поражение поможет вытащить Стронгмана из укрытия.

Гило и Натан в смущении смотрели на Тола.

— Ты… ты думаешь пожертвовать этими людьми?

— Только временно, — ответил Капитан.

* * *

Маршалл достал толстый коричневый конверт с документами, тайно скопированными Эрни Джонсоном в бухгалтерии Вайтмор-колледжа, и протянул его через перегородку в редакции «Кларион» Харвею Кулу. Ревизора Кула Маршалл знал достаточно хорошо и вполне доверял ему.

— Я не понимаю, что ты сможешь извлечь из всего этого, но постарайся отыскать то, что нашел Джонсон, и проверь, что за темные делишки они там творят.

— Да, но это будет тебе дорого стоить, — ответил Харвей.

— Я дам тебе бесплатно место для нескольких объявлений, что ты на это скажешь?

— Идет, — Харвей улыбнулся. — Я займусь этим делом и дам тебе знать, как только появится что-нибудь конкретное.

— Спасибо, и как можно быстрее…

Харвей ушел. Маршалл вернулся в свой кабинет, чтобы заняться обычной вечерней работой вместе с Бернис.

Они просматривали груды записей, газеты, телефонные справочники и прочие материалы, которые смогли свободно раздобыть. Посреди этой бумажной горы лежал список с именами, адресами, должностями и налоговыми счетами. Листок за листком.

Маршалл просмотрел запись разговора с Хармелем.

— Отлично, как у нас дела с судьей, как бишь его зовут, Джефферсоном?

— Антони С., — дополнила Бернис и полистала телефонный справочник за прошлый год. — Да, Антони С. Джефферсон, 221 Адлер-стрит. Она тут же заглянула в свои каракули, наспех сделанные в агентстве «Вершина благополучия». — «221 Адлер-стрит…» — она пробежала глазами один листок, потом второй, третий, пока наконец не воскликнула:

— Нашла!

— Еще один!

— Может быть, так: Джефферсона убрала Организация, а «Омни» вошла в дело и купила его дом?

Маршалл сделал несколько записей в своем блокноте, затем задумчиво произнес:

— Хотел бы я знать, почему Джефферсон уехал и за сколько он продал свой дом. Еще мне хотелось бы знать, кто сейчас живет в его доме.

Бернис пожала плечами:

— Можно пройтись по спискам и проверить адреса всех, входящих в Организацию. Бьюсь об заклад, это один из них.

— Как насчет Бэйкера, судьи, заменившего Джефферсона?

Бернис заглянула в другой лист:

— Нет, Бэйкер живет в доме бывшего директора гимназии… Валлера, Джорджа Валлера.

— Да, точно, он потерял свой дом на судебном аукционе.

— И таких много. Уверен, что мы нашли бы больше, если бы знали, где искать.

— Можно покопаться в финансовом управлении округа. Каким-то образом получается, что все эти люди не заплатили налог на жилье. Не могу поверить, чтобы все они ловчили с налогами.

— Кто-то умело распоряжался деньгами, так что они не доходили до цели.

— Это грязное дело, Хоган. Очень грязное.

— Лью Грегори, бывший ревизор, здесь не при чем. Он вынужден был уйти из-за постоянных конфликтов. Теперь там сидит Ирвинг Пирс. Как ты думаешь, он куплен «Омни»?

— Уверена.

— А что у тебя есть о мэре Стине? Бернис проверила записи и отрицательно покачала головой:

— Он только что купил свой дом. Все выглядит вполне законно. Подозрительно только то, что дом принадлежал бывшему шерифу, оставившему город безо всяких причин. Может быть, это имеет значение, а может, нет. То же и с другими людьми, их действия меня настораживают.

— Да, но почему ни один из них не протестовал публично и не сопротивлялся? Я бы ни за что не позволил окружным властям продать мой дом с аукциона прямо у меня на глазах, не задав им хотя бы парочку вопросов. За этим кроется что-то, о чем мы пока не догадываемся.

— Вот еще что: подумай о Карлуччи. Ты знаешь, что его дом был продан «Омни» за пять тысяч долларов?

— Какая нелепость!

— Джо Карлуччи с женой скрылись тихо, без шума! Исчезли без следов!

— Интересно, кто теперь живет в их доме.

— Может быть, новый ректор гимназии, или новый начальник пожарной охраны, или новый член муниципального совета, или новый еще кто-нибудь!

— Или кто-нибудь из новых членов университетского правления.

Маршалл снова углубился в бумаги.

— Ну и каша! — воскликнул журналист. В конце концов он нашел то, что искал. — Давай пройдемся по всем членам правления и посмотрим, какая там получается картина,

Бернис полистала свой блокнот.

— Я знаю точно, что дом Пинкстон принадлежит «Омни». Некое взаимовыгодное соглашение, помогающее избежать уплаты налога.

— И Эжен Байлор?

— А разве он не у тебя?

— У одного из нас, но не помню точно, у кого. Оба стали искать, копаясь в ворохе бумаг. Маршалл нашел, наконец, нужное среди своих заметок.

— Вот. Эжен Байлор, 1024 СВ, 147.

— Так, где-то я этот адрес встречала. Да, этот дом принадлежит «Омни».

— Вот это да! Похоже, записать все, что имеешь, на счет «Омни корпорейшн» — необходимое условие для членства.

— В таком случае, Янг и Бруммель тоже должны иметь членские билеты.

— Это точно. Если они решили слиться во Вселенском сознании, значит, им необходимо отказаться от всего личного, включая частную собственность.

Маршалл читал имена членов университетского правления, одно за другим, а Бернис изучала их адреса. Из двенадцати восемь жили в домах, принадлежащих «Омни корпорейшн», остальные — в квартирах, и одна из них была расположена в доме, купленном «Омни». Об оставшихся домах у Бернис не было сведений.

— Пожалуй, случайное совпадение можно исключить, — сделал вывод Маршалл.

— Вот теперь я жажду услышать, что скажет твой друг Лемли.

— Конечно, что Касеф и «Омни» связаны друг с другом. Это совершенно ясно, — с минуту Маршалл размышлял. — Но знаешь, что меня действительно пугает? Все, что мы пока узнали, выглядит вполне законно. Я уверен, что они ловчат в чем-то другом, чтобы здесь все было чисто. Однако хорошо видно, что они работают внутри системы или, по крайней мере, делают все, чтобы так выглядело.

— Но Маршалл! Ведь он, скажем прямо, старается скупить весь город!

— И не забывай — делает это законно.

— Но где-нибудь он должен оставить следы? Мы должны постараться разузнать все до конца.

Маршалл набрал полные легкие воздуха и потом сказал с шумным вздохом:

— Да, мы можем попытаться напасть на след тех, кто продал дом и уехал из города. И постараться разузнать, почему это случилось. Мы можем проверить, какую должность они занимали здесь, и найти тех, кто занимает ее теперь. И расспросить, какую связь он или она имеет с «Омни корпорейшн». Или с группой промывания мозгов «Вселенское сознание». Мы можем спросить каждого из них, что они знают о неуловимом мистере Касефе. Мы можем сами покрутиться вокруг «Омни», чтобы узнать, где располагается эта корпорация, чем занимается и чем еще владеет. Нам предстоит масса дел. И затем, насколько я понимаю, настанет время пойти к нашим друзьям со всем, что у нас окажется, и получить у них ответы на все наши вопросы.

По тону Маршалла Бернис заметила, что его беспокоит какая-то мысль.

— Тебя что-то смущает, Маршалл? Маршалл отбросил свои записи и задумался, откинувшись на стуле.

— Берни, было бы идиотством верить, что от этой заразы могут спасти прививки. Бернис понимающе кивнула:

— Да, я уже думала о том, что они могут предпринять.

— Я подозреваю, что они уже завладели моей дочерью. Это было внезапное озарение, и Маршалл ужаснулся, услышав свои собственные слова.

— Ты не знаешь точно.

— Если я не знаю этого, значит, я не знаю ничего,

— Ну, хорошо, какую еще власть они могут применить, кроме экономической и политической? Я не собираюсь вникать в их космическо-спиритическую чепуху. Потому, что это все просто умопомрачение.

— Тебе хорошо говорить, ты неверующая.

— И, как видишь, это значительно легче.

— Представь себе, что с нами могло бы произойти то же что случилось… с Хармелем. Семья разбита, а ты трусливо прячешься в кустах и бормочешь о… привидениях?

— Я бы предпочла, в таком случае, оказаться на месте Страчана. Он, похоже, прекрасно себя чувствует, разводя цветы.

— Да, Берни, пусть так, но мы должны предвидеть опасность еще до того, как она нас настигнет, — он взял ее за руку и сказал очень серьезно:

— Я надеюсь, мы оба сознаем, какой смертельной опасности мы себя подвергаем Может быть, мы уже слишком далеко зашли. Я хочу сказать, что у нас еще есть возможность все бросить…

— Ты же понимаешь, что мы не можем этого сделать.

— Я знаю только, что я не могу. Я от тебя ничего не требую. Советую тебе прямо сейчас уехать куда-нибудь подальше и работать в женском журнале. Но только не против меня.

Она улыбнулась и крепко пожала ему руку.

— Один за всех, и все за одного.

Маршалл только покачал головой и улыбнулся в ответ.

Глава 22

Где-то очень далеко, совсем в другом штате, на окраине какого-то городка, по улицам, заполненным звенящими детскими голосами, двигался маленький пикап. Небольшие, на две семьи, безликие и убогие домики выглядели совершенно одинаково.

Машина, на обоих бортах которой можно было прочесть: «Прачечная Принцесс», остановилась в тупике небольшого переулка.

Водитель, молодая женщина в голубом комбинезоне и красном платке, вышла из машины, открыла боковую дверцу, вытащила большой узел с бельем и несколько платьев на плечиках в целлофановых пакетах. Она проверила адрес, направилась по проходу к нужной двери и, подойдя, позвонила.

На мгновение откинулась занавеска окна, глядящего на улицу, потом послышались шаги, и дверь открылась.

— Привет, я привезла ваше белье.

— Ах, вот как, — произнес мужчина, открывший дверь. — Тогда входите.

Он распахнул дверь пошире, чтобы дать женщине войти в дом. В ту же секунду трое ребятишек, хотя им очень хотелось поглазеть на незнакомку, все же попытались прошмыгнуть на улицу.

Мужчина позвал жену:

— Дорогая, приехали из прачечной. Его жена, выглядевшая нервной и напряженной, вышла из маленькой кухни:

— Идите, дети, поиграйте, — приказала она. Ребятишки начали ныть, но она вытолкала их за дверь, закрыла ее, а заодно и окно.

— Откуда вы взяли это белье? — спросил мужчина.

— Да оно было в машине, я понятия не имею, чье оно. Мужчина, крепко скроенный итальянец с седеющими вьющимися волосами, протянул ей руку и представился:

— Джо Карлуччи.

Молодая женщина отложила белье в сторону, пожала протянутую руку и назвалась:

— Бернис Крюгер из «Кларион».

— Они предупредили меня, чтобы я ни за что не разговаривал с вами или мистером Хоганом.

— Ради детей, сказали они, — добавила миссис Карлуччи.

— Это Ангелина. Это ради нее, ради детей мы переехали. Мы оставили все, без единого слова.

— Вы сможете нам помочь? — спросила Ангелина. Бернис достала блокнот,

— Постараемся, но наберитесь терпения. Начнем с самого начала.

* * *

«Бьюик» Маршалла подъезжал к тому месту, которое Ал Лемли назвал серединой между Аштоном и Нью-Йорком. В маленьком городке Тэйлор, который возник на пересечении двух скоростных дорог, он остановил машину возле местной страховой кассы. Он вошел в приемную и тут же был узнан женщиной, сидящей у письменного стола.

— Мистер Хоган? — спросила она.

— Да, доброе утро.

— Мистер Лемли уже здесь. Он вас ожидает.

Указав на дверь, она проводила его в служебное помещение, в эти ранние часы пустовавшее.

— На кухне есть кофе, а в туалет можно попасть через эту дверь и затем направо.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Маршалл закрыл дверь, и только тогда Ал Лемли поднялся и протянул ему руку.

— Маршалл, рад тебя видеть, право, рад!

Лемли был маленького роста, лысоватый, с опущенным носом и колючими голубыми глазами. Он был полон энергии, и Маршалл всегда считал его надежным коллегой, другом, который был готов прийти на помощь в любой ситуации.

Ал сел за письменный стол, Маршалл примостился на стул рядом, чтобы вместе просмотреть материал, привезенный Лемли.

Немного поговорили о былых временах. Ал старался заполнить пустоту, образовавшуюся в редакции «Таймс» с уходом Маршала. Он только теперь начал по-настоящему ценить работоспособного Маршалла.

— Не думаю, что хотел бы поменяться с тобой местами сейчас, — произнес Ал. — Я считал, что ты перебрался в Аштон, чтобы избавиться от всех своих трудностей и проблем!

— Я не заметил, что они шли за мной по пятам, — пошутил Маршалл.

— Э-э-э! Через несколько недель Нью-Йорк будет для тебя более безопасным местом!

— Что тебе удалось узнать?

Ал вынул из папки большую блестящую фотографию и подтолкнул ее по столу к Маршаллу:

— Это тот человек?

Маршалл посмотрел на фото. Он никогда не видел Александра Касефа, но описаний было достаточно.

— Да, вероятнее всего, он.

— Это действительно Касеф. Он и известен, и неизвестен, если ты понимаешь, что я имею в виду. Простые люди никогда и не слышали об этом парне, но спроси-ка ребят с Уолл-стрит, или в правительстве, или иностранных дипломатов, или любого, кто имеет отношение к международным махинациям или к политике, — они тебе расскажут. Да, Александр Касеф — председатель «Омни корпорейшн», тут все ясно.

— Несомненно, несомненно.

А что ты знаешь об «Омни»?

Ал придвинул к Маршаллу целую пачку бумаг, толщиной сантиметров в десять.

— Слава Богу, существуют компьютеры. Эту корпорацию было довольно трудно выследить. У нее нет ни центральной штаб-квартиры, ни главного адреса. Местные конторы рассыпаны по всему миру и стараются держаться в тени. Насколько я понимаю, Касеф окружил себя личным штабом и желает оставаться как можно менее заметным. Он управляет всем, и никто не знает, откуда. Словом, впечатление мрачное. Они не выходят на Нью-Йоркскую биржу, по крайней мере, под своим именем. В любом случае, акции принадлежат сотням различных подставных фирм. «Омни» владеет сетью магазинов, банков, финансовых фирм, закусочных, заводов прохладительных напитков и, вообще, чем угодно.

Ал продолжал говорить, листая страницы:

— Мне пришлось как следует покопаться, но я не обнаружил никаких материалов, касающихся самой корпорации. Сначала приходится искать одну из подставных фирм, потом подкатывать, так сказать, с черного хода, чтобы посмотреть, какой интерес она представляет для главного дела. Вот тут, например…

Ал вытащил годовой отчет владельца акций горнодобывающей фирмы в Айдахо.

— Когда читаешь эти бумаги, то понятия не имеешь, о чем, собственно говоря, идет речь, пока не дойдешь до самого конца… ты видишь? Оказывается, это дочерняя фирма «Омни корпорейшн».

— Интернациональная?

— Да, даже очень интернациональная. Ты и представить себе не можешь, какое влияние они имеют в арабском мире, и в странах Экономического содружества, и в Международном банке, и в среде международного терроризма…

— Не жди, что ты найдешь в бумагах отчеты об автомобилях, начиненных бомбами, или массовых убийствах. Но в каждом деле, которое имеется в документах, кроме того что лежит прямо на поверхности, существует множество сотен фактов, которых никто не может доказать, но которых все знают.

— Такова жизнь.

— И таков твой Касеф. Я тебе скажу откровенно Маршалл, если кто его по-настоящему припрет, он прекрасно знает, как без шума отправить на тот свет. Впрочем иногда он может это сделать и просто ради своего удовольствия. Я абсолютно уверен, что этот парень — настоящий гибрид «великого гуру» и Адольфа Гитлера. Аль Капоне по сравнению с ним, просто мальчик. Ходят слухи, что даже мафиози его боятся!

* * *

В рассказе Ангелины Карлуччи было больше чувств чем реальных воспоминаний, поэтому она постоянно возвращалась к одному и тому же. Бернис все время приходилось задавать ей наводящие вопросы, чтобы выудить что-нибудь конкретное.

— Вернемся к вашему сыну Карлу.

— Они сломали ему руки, — заплакала она.

— Кто сломал ему руки?

Джо старался помочь жене:

— Это после того, как мы отказались продавать магазин.

— Тогда они начали вам угрожать?

— Они никогда не «угрожают»!

— зло произнесла Ангелина.

— Они сказали, что никогда и не угрожали нам! Джо снова пришел на помощь:

— Они… Они делают так, чтобы это не выглядело как угроза. Это трудно объяснить. Сначала они стараются с вами договориться и дают понять, как умно вы поступите, если согласитесь на их предложение. И вы знаете, просто знаете, что надо соглашаться, если… не хочешь попасть в какую-нибудь беду.

— Но кто были те, с кем вы говорили?

— Двое мужчин… Они назвались друзьями тех, которые теперь владеют магазином. Сначала я думал, что они маклеры или кто-то в этом роде. Я и понятия не имел…

Бернис опять заглянула в свои записи:

— Ладно, значит, после того как вы выставили их в третий раз, кто-то сломал Карлу руки.

— Да, в школе.

— Ну, и кто это сделал?

Ангелина и Джо посмотрели друг на друга. Ангелина ответила:

— Их никто не видел. Это произошло на одной из перемен, и никто их не видел!

— Но Карл-то должен был их видеть. Джо покачал головой и протянул руку, как бы пытаясь остановить Бернис.

— Карла невозможно об этом спрашивать. Он по-прежнему мучается и видит кошмарные сны.

Ангелина наклонилась вперед и прошептала:

— Злые духи, мисс Крюгер! Карл думает, что это были злые духи!

Бернис терпеливо ждала, пока вполне здравомыслящие родители закончат рассказывать наивные сказки о своем мальчике. Она с трудом сформулировала вопрос:

— Но, что… почему… что вы думаете… но, ведь должны же вы знать, что произошло на самом деле, или, по крайней мере, иметь какое-нибудь объяснение. — Несчастные родители только беспомощно и тупо смотрели друг на друга, не находя слов. — Разве там не было кого-нибудь из учителей, кто помог ему после случившегося?

Джо снова попытался объяснить:

— Он играл в бейсбол с другими мальчиками, мяч укатился за деревья, и он побежал его догонять. Когда он вернулся назад, он был… он был, как сумасшедший, и кричал, он описался… и руки у него были сломаны.

— И он не видел, кто это сделал?

Глаза Джо Карлуччи остекленели от ужаса.

— Какие-то большие и черные существа, — прошептал он.

— Мужчины?

— Существа. Карл сказал, что это были злые духи, чудовища.

— Не придирайся", — обратилась Бернис сама к себе. Было ясно, что эти несчастные, попавшие в беду люди Действительно верили, что на них навалилось нечто необъяснимое. Они были ревностными католиками, но также и очень суеверными людьми. Наверное, этим объяснялось множество распятий на всех дверях, картинок с изображением Иисуса и маленьких статуэток девы Марии повсюду на столах, над притолоками дверей, и даже на всех окнах.

* * *

Маршалл тщательно обдумывал все факты, связанные с «Омни корпорейшн». Однако одно для него по-прежнему оставалось совершенно непонятным, и он спросил своего Друга:

— Есть ли тут какая-нибудь связь с религией?

— Да, — ответил Ал и потянулся к другой папке. — В этом ты прав. «Омни» — только один из спонсоров Общества Вселенского Сознания. Это уже совсем другая экономическая и политическая игра. А может быть, и важная область деятельности корпорации и даже, я бы сказал, более важная, чем деньги. Общество — хозяин «Омни», которая, в свою очередь, владеет одними предприятиями и поддерживает другие… Дорогой мой! Их должны быть тысячи, от маленьких магазинчиков до банков, частных предприятий, школ, университетов…

— Университетов?

— Да, и адвокатских фирм тоже, согласно этим газетным вырезкам. У них большие силы среди лоббистов в Вашингтоне, они могут влиять на принятие законов в своих собственных интересах… обычно антисемитских и антихристианских.

— А как насчет городов? Не имеет ли Общество привычки скупать города?

— Я знаю, что Касеф этим занимается или чем-то подобным. Я связался с Чуком Андерсоном, одним из наших зарубежных корреспондентов. Он мне сообщил, что собственными ушами слышал весьма любопытные вещи, не считая тех, которые сам видел. Похоже, что эти люди со «вселенским сознанием» создали международный клуб, который охватывает весь мир. Мы подсчитали, что местные отделения существуют в 93 странах. Они вырастают, как грибы после дождя, повсюду, в любом месте земного шара. Эти отделения и осуществляют контроль над городами, селениями, больницами, владеют целыми флотами, огромной сетью предприятий. Иногда они их скупают, а иногда просто захватывают.