Искушение временем - Не ангел

Пенни Винченци

Искушение временем. Книга 1. Не ангел

NO ANGEL

by Penny Vincenzi

Copyright © Penny Vincenzi 2000

This edition is published by arrangement with Aitken Alexander

Associates Ltd. and The Van Lear Agency

© А. Милосердова, перевод, 2013

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Полу с любовью.

Не говоря уже об огромной признательности за ценные советы по композиции книги

Не ангел нужен – лишь она.

Из поэзии Первой мировой войны

Благодарности

Как всегда, мне захотелось перечислить всех тех, без кого эта книга не была бы написана. Во главе списка идет мой литературный агент Десмонд Эллиотт (не имеющий никакого отношения к главному злодею в романе), много лет проработавший в издательском бизнесе и обладающий энциклопедическими знаниями в этой области. Он снабжал меня фактами и цифрами, анекдотами и правдивыми рассказами. Без его помощи эта книга не была бы такой интересной.

Многим я обязана Розмари Старк и Джо Пуччиони. Они помогли мне разобраться в том, что такое быть близнецами.

Мне хотелось бы поблагодарить Мартина Харви за экскурсию по клубу «Гаррик», за рассказ о его истории и о том, как он связан с издательским делом. Также я хочу сказать хорошие слова об Урсуле Ллойд, еще раз напомнившей мне о сложностях, с которыми сталкивались медики в начале двадцатого века. Огромное спасибо Хью Диккенсу за предоставленный мне чрезвычайно авторитетный обзор событий, касающихся Первой и Второй мировых войн.

Я всегда могла обратиться за помощью по вопросам, связанным с юридическими и другими делами, к Сью Стейпли, и она обязательно выручала меня или подсказывала, кто может ответить на мои вопросы. Я благодарна Марку Стефенсу, у которого всегда были свежие и оригинальные идеи в такой пугающей меня области, как законы о клевете.

Я выкопала бездну интереснейшей информации в таких великолепных книгах, как: «Послание от самого сердца» Аннетт Таперт, «В высшем обществе. Годы, проведенные в Брайдсхеде» Николаса Кортнея, «Воспоминания о загородных резиденциях» под редакцией Мерлина Уотерсона, «Миссис Кеппел и ее дочь» Дайаны Сухами, а также в замечательном труде «Как прожить на фунт целую неделю» Мод Пембер Ривз.

И снова издательство «Orion» великолепно издало мою книгу, и это заслуга очень многих, но я хочу отдельно поблагодарить Сьюзан Лэмб, а также Далласа Мандерсона и его сотрудников из отдела продаж, Энтони Китса и его команду маркетологов, Ричарда Хасси, возглавляющего очень важный отдел рекламы, и всех тех, кто напечатал и выпустил в продажу этот роман. Люси Стерикер – за дизайн обложки, Камиллу Стоддарт, гасившую в самом зародыше все конфликты, и Эмму Драуде и сотрудников «Midas», которые организовали обсуждение книги.

И конечно, от всего сердца хочу поблагодарить Роси де Курси, которая талантливо, творчески, с улыбкой, а главное, с огромным терпением редактировала эту книгу, да так, что весь процесс доставлял сущее удовольствие (ну, почти всегда).

Огромная благодарность моим четырем дочерям Полли, Софи, Эмили и Клаудии, которые с доброжелательностью и пониманием сносили мой эгоизм и приступы паники, охватывающие меня по мере того, как приближалась дата выпуска книги, и никогда даже не намекали (а они имели на это полное право), что находят этот ежегодный спектакль довольно утомительным. И я всегда буду безмерно признательна им за это. Огромная благодарность моему мужу Полу, который страдал из-за меня даже больше дочерей, но никогда (почти никогда) не подавал виду…

Я обязана очень многим людям.

Но как же это здорово – писать книги!

Предисловие

Я всегда знала, что, работая над романом «Искушение временем», просто потворствую своим желаниям. Я хотела написать трилогию, так как мне очень грустно расставаться с героями в конце романа. И я подумала, а может быть, если я напишу еще две книги, мне не придется с ними расставаться. И это было прекрасно: создавать или придумывать героев, смотреть, как они влюбляются, сочетаются браком, растят детей, которые станут главными действующими лицами в последней книге. Мне нравилось, что по мере развития сюжета семья увеличивается, что незначительные решения или случайная встреча в первом томе могут привести к серьезным последствиям во второй книге и даже в третьей. Мне доставляло удовольствие то, как переплетаются судьбы героев разных поколений.

Я попыталась охватить по возможности большой промежуток времени. Члены семьи Литтон попадают из роскошных эдвардианских особняков в лондонские трущобы. Герои участвуют в движении за права женщин, испытывают удары судьбы в двадцатые и тридцатые годы двадцатого века, воюют на фронтах двух мировых войн, бегут из разоренной войной Франции и, несмотря ни на что, добиваются успеха для своих издательств по обе стороны Атлантики.

Но больше всех героев я люблю семью Литтон и, конечно, леди Селию Литтон, деспотичного, великолепного матриарха, ее любовников, ее детей, ее великую любовь всей жизни – издательство. Я знаю, что не выдумала леди Селию, знаю, что она была рядом и просто ждала, когда я напишу о ней, начиная с того момента, когда я встретилась с ней еще юной девушкой, до ее преклонных лет. Она всегда потрясала и очаровывала меня. Теперь, когда я грущу о ней, я могу взять одну из этих книг и встретиться с нею вновь.

Я очень надеюсь, что вы последуете моему примеру.

Пенни Винченци, Лондон, 2006

Главные герои

Лондон

Оливер Литтон, глава издательского дома «Литтонс»

Леди Селия Литтон, его жена и старший редактор

Джайлз и близнецы Венеция и Адель, их дети

Маргарет (ММ) Литтон, старшая сестра Оливера, управляет финансами издательского дома «Литтонс»

Джаго Форд, любовник ММ и отец ее сына Джея

Джек Литтон, младший брат Оливера, офицер

Лили Фортескью, актриса, подруга Джека

Сильвия Миллер, мать семерых детей, живет в Ламбете, подруга леди Селии

Барти Миллер, ее дочь, которую вырастили Литтоны

Билли, старший сын Сильвии

Себастьян Брук, автор бестселлеров, опубликованных леди Селией

Гай Уорсли, писатель, которого открыл Оливер

Гордон Робинсон, адвокат, друг ММ

Поместье

Лорд Бекенхем, отец Селии

Леди Бекенхем, мать Селии

Каролина, сестра Селии

Нью-Йорк

Роберт Литтон, старший брат Оливера, успешный предприниматель

Дженетт Эллиотт, богатая вдова банкира, жена Роберта

Лоренс и Джейми Эллиотт, сыновья Дженетт

Мод Литтон, дочь Роберта и Дженетт

Джон Бруер, партнер Роберта

Фелисити, жена Бруера, поэтесса, чьи стихи публиковали Литтоны, и Кайл, их сын

Часть первая

1904–1914

Глава 1

Селия стояла у алтаря, улыбаясь своему жениху и с ужасом понимала: его обет быть с ней в болезни и здравии она испытает на прочность гораздо раньше, чем он мог себе представить. Она чувствовала, что ее сейчас вырвет – прямо здесь, перед всеми приглашенными, викарием и хором. Ощущение – как в страшном сне. Селия на миг закрыла глаза, вдохнула поглубже, сглотнула. Сквозь скользкую, липкую дурноту до нее донеслись слова викария: «Объявляю вас мужем и женой», и сознание того, что это наконец свершилось: она добилась свадьбы, добилась этого дня, стала женой Оливера Литтона, которого так любила, и теперь ни в чьей власти что-либо изменить, – придало ей сил. Селия поймала на себе взгляд Оливера, нежный и слегка встревоженный – он заметил, что ей дурно, – и сумела улыбнуться снова, прежде чем опуститься на колени под благословение.

Не лучшая форма для невесты – почти три месяца беременности; однако, не случись этого, отец ни за что не позволил бы ей выйти за Оливера. То была отчаянная мера, но она сработала. Селия знала, что сработает. Ко всему прочему, она была рада, что забеременела – это же здорово!

Новобрачных благословили и торжественно провели в ризницу ставить подписи под актом регистрации. Селия почувствовала, как Оливер взял ее за руку, и мельком оглянулась через плечо на идущих следом гостей. Вот ее родители. Отец, этакий строгий старый лицемер: Селия росла, наблюдая, как хорошеньких горничных одну за другой выпроваживали из дома. Мать с ее непроницаемой улыбкой. Старый, больной отец Оливера, опершийся на трость, его поддерживает под руку сестра Оливера, Маргарет. Следом за ними два брата Оливера: Роберт, натянуто-строгий и чопорный, и Джек, самый младший, красивый до нелепости, с огромными синими глазами, сверкающими по сторонам в поисках хорошеньких девичьих мордашек. За ними – остальные гости, их немного: только близкие друзья и члены обоих семейств. И уж конечно, не обошлось без обитателей деревни и поместья, которые никак не могли упустить случай поглазеть на торжество. Селия знала: более всего мать удручало то, что свадьба далеко не такая шикарная, какая была у ее сестры Каролины, с тремя сотнями гостей в храме Святой Маргариты в Вестминстере, – всего лишь скромная церемония в сельской церкви. Ну и пусть. Ей абсолютно все равно. Она вышла замуж за Оливера. Она добилась своего.

– И речи не может быть о том, чтобы ты вышла за него замуж, – заявила тогда мать Селии. – У него нет ни денег, ни положения в обществе, даже дома у него нет. Отец и слышать об этом не желает.

Однако отец об этом все же слышал – о ее желании выйти замуж за Оливера, Селия сама заставила его слушать. Но он повторил то же, что сказала мать:

– Нелепо портить себе жизнь. Тебе нужен достойный брак, Селия, с человеком нашего класса, с тем, кто мог бы обеспечить тебе подобающий образ жизни.

Селия сказала, что ей не нужен достойный брак, что ей нужен брак с Оливером, потому что она любит его и у него прекрасное будущее, а его отец – владелец преуспевающего издательского дома в Лондоне, который со временем перейдет к Оливеру.

– Преуспевающего?! – фыркнул отец. – Глупости! Будь он таковым, не жили бы они в Хэмпстеде. Ему некуда податься. Нет, дорогая, – заключил отец – ведь он обожал ее, младшенькую дочку, поздний цветок своей жизни, – найди кого-нибудь более подходящего и выходи себе, пожалуйста, хоть завтра. Я прекрасно понимаю, что тебе нужно: дом, муж, дети – это нормально. Я и не думаю тебя удерживать. Но ты должна найти себе человека, который составит с тобой хорошую пару. А тот парень даже верхом не ездит.

Последнее окончательно добило Селию. Она вышла из себя, раскричалась и поклялась, что никогда не пойдет замуж ни за кого другого, кроме Оливера. В ответ родители тоже злились и шумели, уверяя, что она просто смешна и сама толком не понимает, о чем говорит. Да она даже понятия не имеет о том, что такое брак, какое это серьезное, ответственное дело, а не просто дурацкое представление о какой-то там любви.

– Слишком ее переоценивают, эту любовь, – резко сказала мать. – Любовь скоротечна, Селия, и это вовсе не то, о чем ты толкуешь. А когда любовь проходит, требуется нечто совершенно иное, поверь. Например, приличный дом, где можно растить детей. Брак – это бизнес, и наиболее удачен он тогда, когда обе стороны воспринимают его именно так.

Селии было всего восемнадцать лет, когда она встретила Оливера Литтона. Она увидела его в противоположном конце зала на одной из лондонских вечеринок, которую устраивал кто-то из богемных приятелей ее сестры, и безнадежно влюбилась в него еще до того, как они успели сказать друг другу хотя бы слово. Позже, пытаясь осмыслить это ощущение, объяснить его себе самой, Селия помнила только, что тогда ею овладело сильнейшее волнение и потрясло до глубины души. В одно мгновение она стала другим человеком, словно жизнь ее вдруг навели на резкость, сфокусировали. Сначала это была эмоциональная реакция на Оливера, желание постоянно находиться с ним рядом. Но все сводилось не только к физическому влечению, которое ей случалось испытывать и раньше. Несомненно, Оливер был чрезвычайно хорош собой, высок и серьезен, даже немного мрачноват; у него были светлые волосы, синие глаза и веселая улыбка, которая совершенно преображала его лицо, не просто смягчая, а придавая ему выражение легкой веселости и даже игривости.

Но Оливер был не просто красив – он был обаятелен, с прекрасными манерами, очень интеллигентен и говорить мог о гораздо более интересных вещах, чем все прочие молодые люди, с которыми Селии доводилось встречаться: о литературе, театре и художественных выставках. Оливер спросил, бывала ли Селия во Флоренции и Париже, и, когда она ответила, что бывала, поинтересовался, какие галереи ей больше всего понравились. Кроме того – и это показалось ей самым замечательным, – он беседовал с ней так, словно она была так же умна и начитанна, как и он сам. Селия принадлежала к тому классу общества, где девушки получали домашнее образование под руководством гувернанток, и ее совершенно покорило подобное обращение. Родители воспитывали ее в соответствии с единственным стандартом, который считали незыблемым: замуж надо выходить за представителя своего класса и вести точно такой же образ жизни, какой ведут все замужние женщины этого класса, то есть управлять домом и заботиться о своем семействе. Но с той минуты, как Селия увидела Оливера Литтона, она поняла, что ей нужно совсем другое.

Селия была младшей дочерью в семье, принадлежавшей к старинному благочестивому роду. Бекенхемы вели родословную с XVI века, о чем мать Селии, графиня Бекенхем, любила рассказывать всем и каждому. Им принадлежал великолепный дом XVII века и поместье Эшингем в Бакингемшире, неподалеку от Биконсфилда, а также очень красивый особняк в Мейфэре, на Чарльз-стрит. Бекенхемы были невероятно богаты, и их заботы сводились лишь к тому, чтобы поддерживать поместье, сберегать доходы и наслаждаться жизнью, преимущественно сельской. Лорд Бекенхем держал при доме ферму, зимой он любил поохотиться, а летом порыбачить. Леди Бекенхем предпочитала общество, как в Лондоне, так и в деревне. Она ездила верхом, играла в карты, командовала прислугой и – гораздо менее охотно – следила за поддержанием в приличном состоянии своего обширного гардероба. Книги, подобно картинам, воспринимались Бекенхемами как украшение интерьера и ценились более за стоимость, нежели за содержание. Беседы за обеденным столом вращались вокруг их собственных житейских проблем и не касались отвлеченных тем вроде искусства, литературы или философии.

И когда дочь Бекенхемов открыто заявила родителям, что она – через какие-то три месяца знакомства! – влюблена в молодого человека, который, по семейным стандартам, был разве что не нищим и в той же мере чуждым им, как какой-нибудь зулусский дикарь, все домашние просто перепугались.

Селия понимала, что родители вполне серьезно встали в оппозицию к ее намерениям. Она думала, что сможет выйти за Оливера, когда ей исполнится двадцать один год, но это было так бесконечно далеко, через целых три года. И вот как-то ночью, опухшими от слез глазами глядя в темноту из окна своей спальни и ломая голову, что же ей делать, Селия неожиданно нашла выход. Поразительно простой выход, при мысли о котором у нее перехватило дыхание. Она забеременеет, и тогда родителям придется дать согласие на этот брак. Чем больше Селия размышляла, тем более приемлемой казалась ей эта идея. Единственной альтернативой было сбежать из дома, но этот вариант Оливер отверг мягко, но решительно:

– Подобный поступок причинит много волнений и твоей, и моей семье. Я не хочу, чтобы мы строили нашу совместную жизнь на неприятностях других людей.

Мягкость Оливера была лишь одним из множества достоинств, которые Селия так любила в нем.

Да, подумала она в ту ночь, Оливер, пожалуй, не согласится на ее беременность, скажет, что это тоже приведет всех в отчаяние, не понимая, что они как раз того и заслуживают – ее слепые, бесчувственные, лицемерные родители: отец со своими вечными горничными и мать со своим давним любовником. Сестра Селии, Каролина, рассказала ей об этом любовнике год тому назад на своем прощальном балу в Эшингеме. Каролина тогда изрядно выпила шампанского. В перерыве между танцами она стояла рядом с Селией и наблюдала, как в противоположном конце зала их родители о чем-то оживленно беседуют друг с другом. У Селии вдруг непроизвольно вырвалось: как чудесно, что папа и мама до сих пор счастливы вместе, несмотря на этих горничных, а Каролина заметила, что если это и так, то во многом благодаря Джорджу Пейджету. Джордж Пейджет и его довольно бесцветная жена Вера были старинными друзьями семьи Бекенхем. Селия потребовала разъяснений, и Каролине пришлось открыть ей, что вот уже более десяти лет Джордж является любовником их матери. Испытывая шок пополам с восторгом, Селия стала умолять сестру рассказать об этом подробнее, но Каролина только посмеялась над ее наивностью и улизнула танцевать с лучшим другом своего мужа. Но на следующий день, мучимая угрызениями совести, что рассеяла иллюзии своей маленькой сестрички, Каролина уступила, попросила Селию не беспокоиться, поскольку это ровным счетом ничего не значит.

– Мама всегда играет по правилам, – сказала Каролина.

– По каким это правилам? – спросила Селия.

– По правилам общества, – терпеливо объяснила сестра. – Осмотрительность, манеры и все такое. Она никогда не оставит папочку. Брак для них – вещь незыблемая. Они так поступают – впрочем, как и все общество, – чтобы сделать брак приятнее, интереснее. Я даже сказала бы – крепче.

– А ты… ты сама… стала бы делать свой брак интереснее… подобным образом? – спросила Селия, но Каролина рассмеялась и заметила, что в настоящее время ее брак и так очень приятен.

– А впрочем, наверное, стала бы, – добавила она. – Если бы Артур мне наскучил или нашел какое-нибудь развлечение на стороне. Да не переживай ты так, Селия, ты что, и вправду так наивна? Я тут на днях слышала, миссис Кеппел, ну, ты знаешь, любовница короля, превратила адюльтер в нечто поистине артистическое. По-моему, в этом что-то есть.

Несмотря на заверения сестры, Селия никак не могла оправиться от шока. Она не сомневалась, что сама выйдет замуж только по любви и на всю жизнь.

Итак, Оливер не должен подозревать о конечной цели ее плана. Селия знала, как наступает беременность: мать проинструктировала ее в данном вопросе подробно и без всякой стеснительности, как только у Селии начались месячные. А кроме того, девушка выросла в деревне и видела, как спариваются овцы, лошади, присутствовала при рождении ягнят и однажды провела целую ночь в удушливом зловонии конюшни вместе с отцом и его грумом, когда у любимой кобылы отца случился выкидыш. Селия не сомневалась, что сумеет склонить Оливера к любовным отношениям. Несмотря на весь свой немного смешной романтизм – высокопарные стихи, цветы и длинные любовные послания, Оливер был страстно увлечен ею, его поцелуи были далеко не целомудренными и очень возбуждали обоих.

Селия пользовалась гораздо большей свободой, чем многие девушки ее возраста. Воспитав шестерых детей, мать утомилась от постоянных забот, к тому же она была всегда слишком занята, а потому Селия часто была предоставлена самой себе. Когда Оливер, в качестве гостя Селии приглашенный на один из домашних приемов Бекенхемов, приехал на уик-энд в Эшингем, они весь день бродили вдвоем по окрестностям. Оливер был совершенно не спортивный и не мог участвовать в состязаниях, поэтому после обеда они решили побеседовать наедине в библиотеке. И прогулка, и беседа закончились страстными поцелуями. Селия обнаружила, что не может насытиться ими и жаждет еще и еще, то же самое чувствовал и Оливер.

До сих пор Селия не переживала настоящей страсти, и молодые люди, с которыми она встречалась, по всей видимости, тоже. Теперь же она поняла, как легко распознать страсть. Так же легко, как любовь. Оливер глубоко уважал целомудрие Селии, но она была абсолютно уверена, что без особого труда сумеет склонить его к более близким отношениям. Конечно, он будет волноваться, и не только потому, что их связь может открыться, но и потому, что она может забеременеть. Однако она сумеет успокоить его, что-нибудь солжет – она пока не придумала, что именно. Селия знала о существовании опасных и безопасных для зачатия периодов – прочла в какой-то книжке, найденной у матери в комнате. И решила действовать, рассудив, что, когда все задуманное ею случится, окружающим уже не о чем будет беспокоиться.

Селия была очень щепетильна в исполнении своих планов. Она притворилась, что уступила воле родителей, якобы осознав, что Оливер не тот, кто ей нужен, хотя сделала это не сразу, дабы не возбудить их подозрений, и покорно просидела дома несколько недель, ежедневно посылая письма Оливеру. Затем она на пару дней отправилась к Каролине в Лондон якобы за покупками, и все удалось до смешного просто. Каролина вдруг и сама обнаружила, что беременна. Ее одолевала постоянная тошнота, и потому ей было глубоко безразлично, чем занята сестра, а сопровождать Селию у Каролины не было ни сил, ни желания. Отлучки Селии на два-три часа, когда она якобы ходила по магазинам и посещала портных, готовя наряды к новому сезону, а на самом деле познавала восторги пребывания в постели с любимым, прошли никем не замеченные.

Селия оказалась права: поначалу Оливер противился рискованной любовной игре, но смесь эмоционального шантажа и решительного наступления на его чувства очень быстро сделала свое дело. Селия встречалась с Оливером в полдень в большом доме в Хэмпстеде, где он жил со своим отцом. Тот проводил целые дни в издательстве, и Оливеру легко было притвориться, что у него ланч с писателями или встреча в мастерской художника. Любовники поднимались наверх, в комнату Оливера, большую, светлую, с рядами книжных полок, огромными окнами во весь этаж, откуда открывался вид на Хит, и проводили час или около того в довольно узкой, с буграми кровати, ставшей для Селии настоящим раем. От физической близости они почти сразу испытали необычайный восторг. У Оливера практически не было опыта: все познания он приобрел в объятиях одной-двух хористок, с которыми познакомился через своего друга по Оксфорду. Однако и этого опыта оказалось достаточно, чтобы состоялось посвящение Селии. В первый раз она лежала, скованная страхом в ожидании дискомфорта, даже боли, глядя в лицо Оливеру, когда тот обнял ее и пообещал быть очень осторожным, но вслед за тем Селия сразу же открыла в себе острую способность наслаждаться этой близостью.

– Все было прекрасно, так прекрасно, – сказала она, откинувшись и тяжело дыша, вся в струйках пота, улыбаясь Оливеру. – Кажется, будто внутри меня наконец распутался какой-то клубок.

Оливер поцеловал ее, подивившись ее удовольствию и своей способности ей его доставлять, затем налил им по бокалу шампанского из довольно теплой бутылки, которую умыкнул из отцовского погреба. Так они лежали рядышком, еще целый час рассказывая о том, как сильно они любят друг друга, прежде чем пора было собираться: ему – назад в издательство «Литтонс» на Патерностер-роу, ей – к сестре в Кенсингтон. По пути она задержалась в магазинах Найтсбриджа, чтобы набить сумку образцами шерстяных тканей. Два дня спустя состоялось новое свидание, а через два дня – еще одно. А потом Селия вернулась домой. Голова ее была переполнена счастливыми воспоминаниями, а сердце – еще большей любовью, чем прежде.

Она подсчитала, что в течение той недели вполне могла забеременеть, но, увы, ей пришлось еще два раза наведаться в Лондон, прежде чем месячные в очередной раз так и не пришли, а через какое-то время ее начало подташнивать.

А потом, несмотря на ее счастье, наступило страшное возмездие. Селия предстала перед родителями, храбрая и решительная, а перед ней предстал Оливер, потрясенный и перепуганный. Это было куда хуже: он столкнулся не только с фактом ее положения, но и с демонстрацией ее пугающей воли и, кроме того, с явлением, в котором был вынужден признать склонность к обману. После их первого любовного свидания Оливер хотел предохраняться, но Селия отказалась, заявив, что ей больно и в этом нет никакой нужды, так как она следует проверенным рекомендациям, со знанием дела рассуждала она о спринцовке, которой у нее в помине не было. Оливер удивился, но уступил.

Как бы то ни было, вопреки скандалам, ярости, угрозам лишить ее наследства, выгнать из дома, прибегнуть к хирургическому вмешательству, что, как она прекрасно понимала, не стоило принимать всерьез, вопреки условиям, которые родители выставили, согласившись все же на свадьбу – «скромную, очень скромную, чем меньше людей будет знать, тем лучше», – вопреки отчаянию Оливера и сомнению в его взгляде, почти недоверию, вопреки собственному все возраставшему физическому недомоганию, вопреки всему Селия была счастлива. На всю жизнь запомнятся ей эти первые послеполуденные свидания на маленькой неудобной кровати в большой и холодной комнате, от пола до потолка набитой книгами, где она взмывала на волнах оргазма, а затем лежала в объятиях Оливера, слушая его. Он говорил о своей любви к ней и об их совместной жизни, о собственных надеждах и планах на будущее издательского дома «Литтонс». Он поведал ей о прекрасном, новом для нее царстве, поистине волшебном месте, где создавались книги, о том, как всевозможные истории и неожиданные идеи постепенно превращались в целые страницы под обложками и как их авторы обретали славу. Селия мгновенно схватила суть дела и почувствовала какую-то тягу ко всему этому. Вот так любовь и работа неразрывно слились в ее сердце и остались там на всю жизнь.

На церемонии венчания отец держался очень мило. Дав в конце концов согласие на брак и признав себя побежденным, он принялся со всей душевной щедростью за подготовку праздника: распорядился приготовить роскошный свадебный завтрак, произнес блистательную речь, выпил неимоверное количество шампанского и под конец исчез – якобы пошел спать, а скорее всего, как Селии шепнула Каролина, отправился на рандеву с недавно принятой на службу горничной.

Леди Бекенхем вела себя не в пример хуже: она была холодно-учтива с Литтонами и с каменным выражением лица выслушивала все поздравительные речи, особенно ту, что произнес шафер и старший брат Оливера Роберт, который недавно перебрался в Нью-Йорк в надежде сделать карьеру на Уолл-стрит. Свистящим шепотом леди Бекенхем прокомментировала Каролине, что и сам Роберт, и его речь совершенно заурядны. Джека она вообще проигнорировала, несмотря на все его попытки быть с ней приветливым и дружелюбным, и холодно наблюдала его неустанный флирт с каждой хорошенькой девушкой в зале. Она с оскорбительной краткостью поговорила со старым мистером Эдгаром Литтоном, изо всех сил пытавшимся сгладить эту болезненную и сложную ситуацию, а Оливеру и двух слов не сказала. Наконец она демонстративно и надолго устроилась среди своих старших сыновей и их жен, всем своим видом давая понять, где ее истинное место.

Но большинству гостей, особенно из тех, кто впоследствии разглядывал свадебные фотографии, где Селия в изысканном кружевном платье – отец не смог ей в нем отказать – с фамильной диадемой в блестящих темных волосах стояла рука об руку с Оливером, который был невероятно хорош собой, трудно было усомниться в том, что день этот оказался необыкновенно счастливым.

Медовый месяц получился очень коротким – насколько позволяли денежные средства молодоженов и состояние здоровья Селии. На третьем месяце ей приходилось особенно скверно, ее постоянно мучили тошнота и головные боли. Она так страдала, что не в состоянии была порадоваться даже брачной ночи. На недельку они поехали в Бат, и там Селия неожиданно стала поправляться, а когда они вернулись в Лондон, то чувствовала себя уже хорошо: исчезла бледность, вернулась энергия. Все было прекрасно. И снова надо сказать к чести лорда Бекенхема: в качестве свадебного подарка он купил молодой чете дом на Чейни-уок – отец Селии настоял на том, что это ни в коем случае не должен быть Хэмпстед, – очень большой, но в ужасном состоянии.

В первые месяцы замужества, вплоть до рождения ребенка в марте следующего года, Селия целиком была занята реставрацией и обустройством их нового жилища. Бесконечно счастливая, она превращала его в нечто совершенно оригинальное. В отличие от домов, где стены красили в густые, тяжелые тона, гардины вешали темные, а лампы тусклые, особняк Селии казался сияющим воплощением света, отблеском реки, которую она так любила. Здесь были белые стены, шторы ярко-голубых и золотистых оттенков, полы светлого дерева и несколько живописных полотен в новом стиле импрессионизма вместо столь модных в то время тяжелых портретов и пейзажей.

Занимаясь целыми днями обустройством дома, Селия с нетерпением ждала возвращения Оливера. Они часто ужинали в будуаре на втором этаже с чудесным видом на реку, и Селия расспрашивала мужа о мельчайших подробностях его рабочего дня.

Оливер мог позволить себе нанять только самую скромную прислугу – женщину, которая приходила к ним на несколько часов и выполняла работу кухарки и горничной. Няню он обещал взять, когда родится ребенок. Поэтому Селия нередко сама готовила ужин и накрывала на стол, что доставляло ей большое удовольствие. Она часто просила, чтобы Оливер пригласил на ужин своего отца. Селия обожала Эдгара Литтона: он был столь же мягок и вежлив, как Оливер, столь же обаятелен и имел такой же глубокий, поэтический голос. И несомненно, когда-то обладал таким же лучистым взором. Он был уже стар, семидесяти пяти лет, Оливер и Джек были его поздними детьми от второго брака. Жена умерла через год после рождения Джека. Но несмотря на свой почтенный возраст, Эдгар по-прежнему целыми днями работал в издательстве Литтонов, вместе с Оливером и своевольной Маргарет, и все еще сохранял чутье и деловую хватку, которые, по общему мнению, принесли издательству настоящий успех. Эдгар Литтон часто говорил, что хотел бы умереть на своем рабочем месте.