Фрэнсин Паскаль
Новенькая
Посвящается Александре Нарди.
1
– В жизни столько не задавали! – сокрушалась Джессика Уэйкфилд по пути из школы. – Ни за что не успею сегодня сделать уроки. А ведь мне еще учить новую речевку к завтрашнему матчу.
– Ну уж речевка-то у тебя точно будет от зубов отскакивать, – сказала ее сестра Элизабет, – а вот до уроков дело вряд ли дойдет.
Девочки были двойняшками и походили друг на друга как две капли воды. Обе – длинноволосые блондинки с зеленовато-голубыми глазами. Но в том, что касалось уроков, они отличались друг от друга, точно существа с разных планет! Элизабет нравилось учиться, и ее домашние задания были почти всегда безупречно выполнены. Джессика же использовала любой предлог, чтобы увильнуть от уроков.
Поэтому Элизабет ничуть не удивилась, когда Джессика с серьезным выражением на хорошеньком личике произнесла:
– Лиз, во всем мире только ты одна можешь мне помочь. По английскому тебе нет равных в классе. Ты ведь запросто можешь накатать пару-тройку абзацев о прочитанной мною книжке.
– Ты предлагаешь мне написать за тебя сочинение?
– Нет, что ты. – Джессика замотала головой. – Просто, может, ты начнешь, а я пока буду учить слова. Тебе ведь вряд ли хочется, чтобы твоя младшая сестренка ударила лицом в грязь и была хуже всех в команде болельщиков?
Элизабет появилась на свет четырьмя минутами раньше Джессики, и в семье ее в шутку называли старшей. Но иногда она и впрямь чувствовала себя взрослее и разумнее своей взбалмошной и своенравной сестрички. Джессика всегда делала только то, что ей нравилось, и не задумывалась, что получится из ее поступков. Элизабет, напротив, отличалась осмотрительностью.
Попадая в очередной переплет, Джессика неизменно обращалась за помощью к сестре. Вот так же, как теперь…
„И все-таки, – с нежностью думала Элизабет, – я не могу представить себе жизнь без сестренки".
– Ладно, Джес, я начну твое сочинение, а за это ты возьмешь интервью для нашей газеты „Пятиклассник Ласковой Долины".
Джессика обожала читать свежие сплетни в „Пятикласснике", но работа в газете – нет, это не для нее, ведь это требует много времени и усилий. Элизабет сообразила: настал подходящий момент, чтобы заставить сестру потрудиться.
– А с кем интервью? – осторожно осведомилась Джессика.
– Все очень просто. Мистер Боумен хочет поместить статью о нашей новенькой. Я сказала, что ты с ней уже познакомилась и что она наша соседка. Это та девочка, которая переехала в бывший дом Логгинсов.
– Эта Поганка Деннис? – Джессика так и застыла посреди улицы. – Хочешь, чтобы я брала интервью у этой мерзкой задаваки? – Она прижала к себе книжки и гордо посмотрела на сестру. – Лиз, мне с этой девчонкой говорить не о чем, разве только сказать ей все, что о ней думаю!
– Я знаю, Брук Деннис тебе не понравилась. Но я решила…
– Да ты что, с ума сошла? Неужели я буду иметь дело с этой особой! Дай срок, от нее вся школа взвоет! – Джессика вздохнула. – Уж лучше я сама напишу сочинение!
Да, похоже, Брук Деннис здорово досадила Джессике. Обычно она готова на все, лишь бы не делать уроки. Элизабет помнила, с каким отвращением рассказывала сестра про свою случайную встречу с Брук:
„Такого мерзкого и противного человека я в жизни не встречала!!!"
Видимо, с тех пор мнение Джессики не переменилось.
– Я хотела с ней подружиться, – возмущенно произнесла Джессика, – но она дала понять, что не нуждается в друзьях. И даже посмела оскорбить в моем присутствии беднягу Салли.
Джессика тогда три дня присматривала за старым спаниелем по просьбе хозяйки.
– Кэролайн Пирс говорит, что отец Брук – известный кинодраматург и что он выложил уйму денег на отделку нового дома. А еще она слышала, что Брук ходила в частную привилегированную школу.
Глаза Джессики сверкнули.
– Ничего, у нас в школе ее быстро поставят на место. Уж я об этом позабочусь. Мои друзья не захотят иметь с ней никаких дел. Ее ждет такое, что ей останется только одно – убраться восвояси!
„До чего же поспешно судит о людях Джессика, и как далеки порой эти суждения от действительности", – подумала Элизабет.
Сама она старалась быть ко всем терпимой.
– Джес, а может, она не такая уж и плохая?.. Кэролайн говорит…
– Нашла кого слушать! Кэролайн Пирс! Она же Поганку в глаза не видела! – перебила ее Джессика. – Эта трещотка Пирс только и делает, что болтает глупости.
– Конечно, иногда Кэролайн говорит не подумав, – промолвила Элизабет. – Но я лучше послушаю о ком-нибудь хорошее, чем стану ненавидеть человека, с которым не знакома!
Девочки свернули на аллейку, ведущую к дому. Джессика решила, что не стоит ссориться с сестрой.
– Лиззи, – проговорила она самым задушевным голосом, – давай не портить себе день разговорами… сама знаешь о ком. – Джессика лучезарно улыбнулась и, проходя мимо наружной двери, вдруг предложила: – Давай – кто быстрей к холодильнику!
Они влетели в отделанную кафелем нарядную кухню. Кухня находилась на более низком, чем остальные помещения дома Уэйкфилдов, уровне. Когда Элизабет подскочила к холодильнику, Джессика уже запустила руку в красивую коробку с булочками и печеньем.
– Боже, откуда это взялось? – изумилась она и принялась выбирать самую аппетитную булочку. – Я думала, после вчерашнего в доме ничего не осталось.
Накануне они несколько часов кряду просидели за математикой и сами не заметили, как вместе с тремя параграфами учебника проглотили две упаковки хрустящего картофеля и несколько банок „кока-колы".
Вдруг дверь распахнулась, и в кухню ворвался их старший брат Стивен.
– Ни с места! – Он наставил на них указательные пальцы точно пистолеты. – Еще одна булочка – и вы у меня землю будете есть! Это грабеж, а я – самый быстрый стрелок на всем Западе!
– И самый быстрый едок, – подхватила Элизабет, запихивая ему в рот печенье.
Высокий и смуглый, Стивен был похож на отца.
„И хотя порой он не прочь поважничать, все же он славный", – подумала Элизабет.
Джессике тоже понравился этот ковбойский театр.
– Если ты уже старшеклассник, то это не значит, что ты можешь нам приказывать. – И она, словно дуло пистолета, ткнула палец ему под ребро и принялась щекотать.
– Пирожки – моя добыча. Хотела бы я взглянуть на смельчака, который попробует их отобрать!
– Эй, вы! Я не шучу! Мама мне сказала, что в холодильнике угощение для какого-то важного клиента. Если вы все уплетете, она вас прикончит!
Сестры уставились сначала друг на дружку, потом на полупустую коробку. Джессика схватила ленту, поспешно перевязала коробку и сунула ее в холодильник.
– Может, клиент на диете? – проговорила она с надеждой.
– Не думаю, – донесся с порога веселый голос. – Насколько я поняла, он как раз большой любитель поесть.
Ребята как по команде обернулись. В кухню вошла их мама, стройная привлекательная блондинка, и поставила свой кожаный портфельчик на табурет.
– Ладно уж, не бойтесь. Я ведь научена горьким опытом, так что привыкла иметь кое-что про запас.
С этими словами миссис Уэйкфилд открыла холодильник и из самой глубины извлекла еще одну картонную коробку. Осторожно поставив ее на стол, она сняла ленточку, и их глазам предстал великолепный лимонный торт-безе. Таких огромных тортов они еще не видели.
– Вот это да! – Стивен впился глазами в торт. – Видно, клиент большая шишка, если ты его так встречаешь.
– Да, мистер Деннис – известный кинодраматург. Он хочет, чтобы моя фирма занялась отделкой его дома и офиса. И потом, он в городе человек новый, пусть поймет, что его переезду в Ласковую Долину все очень рады.
Сестры так и остолбенели. Но теперь уже не из-за торта.
– Это что, те самые Деннисы, которые поселились на нашей улице?
Элизабет знала, что дизайнерам часто приходится сталкиваться с интересными людьми. Но на сей раз встреча не сулила ничего хорошего. Это уж вне всякого сомнения!
– Так это они придут в гости? – Глаза Джессики гневно сверкнули.
– Отвечаю на оба ваши вопроса: да! – Миссис Уэйкфилд осторожно вынула торт из коробки и положила на красивое стеклянное блюдо. – Готова поспорить, – продолжала она с улыбкой, обращаясь к Стивену, – как только ты узнаешь, к какому фильму написал сценарий мистер Деннис, ты помчишься за блокнотом для автографов.
– Вряд ли это будет что-то стоящее, – небрежно заметил Стивен. – Ни одна знаменитость не захочет жить в Ласковой Долине.
– Напротив. Это же чудесно – возвращаться после суматошного рабочего дня домой, в Ласковую Долину, зная, что увидишь синее небо и белый пляж… Как бы то ни было, автор „Автомобильных каскадеров" думает именно так.
– „Автомобильных каскадеров"? – У Стивена был такой ошалевший вид, словно он только что выиграл миллион долларов. – Так значит, автор самого потрясающего фильма всех времен будет нашим соседом? И придет к нам сегодня вечером?
Джессику новость мало обрадовала. Она тоже видела этот фильм. Но кроме того, она видела дочку нового соседа. Нет, никогда в жизни ей не понравится Брук Деннис.
– Это лишний раз доказывает, что за деньги не все купишь, – категорично заявила Джессика. – Иначе у вашей знаменитости была бы нормальная дочка, а не монстр какой-то.
– Джессика, я думаю, ты изменишь свое отношение к Брук Деннис. Посидите, попьете чаю.
– Да я скорее умру!
Взглянув на ошеломленные лица, Джессика поспешила объясниться:
– Однажды, когда я выгуливала собаку миссис Брэймбл, Брук Деннис хотела пнуть Салли ногой!
– Не понимаю, за что можно рассердиться на Салли? – удивился Стивен.
Уэйкфилды брали собаку к себе на выходные, пока старушка хозяйка гостила у родственников, и Стивен до сих пор с нежностью вспоминал о тех днях.
– Она ведь безвредная полуслепая псина, даже мухи не обидит.
– Салли попыталась лизнуть ей руку – так Брук словно взбесилась. Видимо, собака оказалась недостаточно породистой для нее.
Вспомнив, как Брук отшвырнула бедную Салли носком модной туфельки, Джессика содрогнулась.
– Мисс Задавака сказала, что она отлично разбирается в собаках и что Салли – самый жалкий представитель своей породы!
Прихватив свое баскетбольное снаряжение, Стивен направился к двери.
– Ладно, пускай она хоть трижды чудовище, как ты говоришь, я все равно жду не дождусь встречи с ее отцом. Джес, а вдруг она окажется не такой уж плохой? Ну, пока. Увидимся после тренировки.
Дверь за ним захлопнулась.
Джессика не могла взять в толк, почему все защищают Брук, даже не познакомившись с ней.
– Подождите, вы еще вспомните мои слова! – сказала она матери и Элизабет.
Элизабет и впрямь решила подождать. Вообще-то она видела Брук, правда мельком, и та ей тоже не понравилась, но не стоит торопиться с выводами, решила она.
Спустя несколько часов Элизабет писала сочинение, а Джессика репетировала у себя в комнате перед большим зеркалом. Дверь в комнату была открыта. Совершенно не замечая, что мешает сестре, Джессика во все горло выкрикивала новую речевку команды болельщиц Бустер-клуба:
– Даешь П!
Элизабет заткнула уши и попыталась сосредоточиться на „Черном Красавце".
– Даешь О.
Элизабет не сомневалась, что, сочиняя своего „Красавца", писательница Анна Севел и вполовину так не мучилась, как мучается она, сочиняя отзыв об этом „Красавце".
Элизабет прошла в ванную, которая отделяла ее комнату от комнаты Джессики, и нарочно изо всех сил хлопнула дверью.
– А теперь – Д и У! Что получилось?.. – продолжала орать Джессика.
„У меня, например, получился всего один абзац, – подумала Элизабет, – и, пока эта репетиция не кончится, вряд ли еще что-нибудь получится". – Даешь ПОБЕДУ!!! – завопила Джессика и, распахнув дверь, пробкой вылетела из комнаты.
Приземлилась она на кровати Элизабет.
– Бесполезно! Ничего не запоминается! – сердито заявила она, переворачиваясь на живот и болтая в воздухе длинными загорелыми ногами. – Ну и вечерок нам сегодня предстоит! Ничего в голову не лезет!
– Мне тоже в голову ничего не лезет от твоего крика! Может, закроешь дверь и попробуешь репетировать потише? А то мне некогда будет знакомиться с новой соседкой. Так и проторчу весь вечер за уроками, без торта.
– Вот здорово, Лиз! Отличный предлог, чтобы не выходить к Брук. Скажу, что у меня уйма уроков.
Элизабет подсела к сестре.
– Идея-то ничего, – сказала она со смехом, – но кто поверит, что уроки помешали Джессике Уэйкфилд полакомиться лимонным тортом?
– Ой, ты права. – Джессика досадливо оттопырила губку. – Тогда придется заболеть. – Она подмигнула Элизабет. – Это будет нетрудно. Меня уже сейчас тошнит, как только подумаю о Брук Деннис. Представляешь, на выходные она вырядилась в юбку и чулки. Видок был точно с обложки журнала „Семнадцать лет".
– По-моему, это как раз то, к чему стремятся твои подруги, – поддразнила ее Элизабет.
– Смейся, смейся, как бы потом не пожалеть, – предостерегла ее Джессика.
В дверь просунул голову мистер Уэйкфилд и улыбнулся дочкам.
– Вы обе пожалеете, если пропустите обед. Сейчас будет пир горой.
Они втроем спустились на кухню, где за столом уже сидели мама и Стивен. Вкусно пахло жареным мясом.
– Ого, – облизнулась Элизабет. – Мы как раз вовремя!
– Конечно, вовремя, пришли на готовенькое, – не упустил возможности уколоть их Стивен.
Джессика была так поглощена обедом, что напрочь забыла о предстоящих гостях. Лишь звонок в дверь вернул ее к действительности. Элизабет взглянула на сестру. В глазах Джессики мелькнула растерянность, потом она вдруг резко согнулась в три погибели и жалобно застонала:
– Ой-ёй-ёй! Кажется, я объелась.
Мама уже подходила к двери. Джессика у нее за спиной проскочила на лестницу.
– Приберегите для меня кусочек торта, – прокричала она сверху, – может, мне полегчает!
Она помчалась в свою комнату и хлопнула дверью как раз в тот момент, когда Генри Деннис и его дочь вошли в дом.
2
– Добро пожаловать! – с улыбкой сказала миссис Уэйкфилд гостям: полному мужчине и его высокой стройной дочери. – Мы так давно хотели познакомиться с Брук.
Девочка, которая вошла в гостиную вслед за миссис Уэйкфилд и мистером Деннисом, была очень хорошенькой, с большими темными глазами и вьющимися каштановыми волосами. Двигалась Брук несколько скованно, смотрела надменно, но изящества ей было не занимать.
Когда все перезнакомились и удобно расположились, мистер Уэйкфилд извинился.
– Боюсь, вам не удастся нынче познакомиться со всеми членами нашей семьи. Кое-кто не выдержал сегодняшнего обеда.
– О, я отлично понимаю, – произнес мистер Деннис. – Мы с Брук тоже только что прикончили огромного омара. Я такого еще не встречал. Правда, Брук никудышная помощница…
Брук помрачнела, сощурив глазищи.
– Просто мне не понравилось, вот и все!
– Ну и отлично, – улыбнулась миссис Уэйкфилд. – Будет больше места вот для этого. – Она принялась нарезать и раскладывать по тарелкам лимонный торт.
– Я мечтал о нем весь вечер! – в нетерпении воскликнул Стивен.
– Спасибо, мне не надо, – покачала головой Брук, когда миссис Уэйкфилд предложила ей торт.
– Дорогая, посмотри, как аппетитно он выглядит, – сказал мистер Деннис. – Ты же почти не обедала. Попробуй кусочек!
– Мне в Ласковой Долине вся еда не нравится, – по-прежнему хмуро сказала Брук.
„Похоже, ее не заботит, что о ней подумают, – заключила Элизабет. – Наверное, ей одиноко, и она скучает по своим школьным подругам".
– Брук, может, поднимемся ко мне, послушаем записи? – приветливо обратилась она к гостье. – У нас есть последний альбом Джонни Бакса.
Брук решительно сцепила на коленках руки.
– Мне совсем не нравится Джонни Бакс, – сказала она холодно. – Я слушаю только классическую музыку.
– Боюсь, это по моей вине, – объяснил Генри Деннис. – Все записи, которые у нас есть, собирал я. Брук их часами слушает. Я уж ей говорил, что надо больше гулять, общаться со сверстниками…
– Если буду общаться со сверстниками, умру от тоски. – Брук многозначительно посмотрела на Элизабет, а услышав, как хмыкнул Стивен, с вызовом уставилась на него.
У Элизабет пропала всякая симпатия к заносчивой гостье. Вечер тянулся бесконечно долго. Уэйкфилды снова и снова пытались подобрать ключик к сердцу Брук, но тщетно. А когда миссис Уэйкфилд спросила, в каких цветах ей представляется новая спальня, Брук откровенно нагрубила.
– Я не нуждаюсь в помощи и устрою все сама, – сказала она сердито. – Лучше прежней спальни все равно не будет.
– Переезжать всегда тяжело, – понимающе улыбнулся мистер Уэйкфилд отцу Брук. – Но появятся новые друзья, и все изменится, я уверен.
– Мне не нужны ни новая комната, ни новые друзья, – отчеканила Брук.
Джессика еле дождалась, когда уйдут гости. И как только услышала, что Элизабет поднялась к себе, молнией проскочила в ванную и забарабанила в дверь.
– Рассказывай все с самого начала. – Джессика забралась в постель и приготовилась слушать.
– Знаешь что, Джес, – Элизабет посмотрела на сестру, – если я из-за тебя не напишу сегодня сочинение, я тебе устрою такое, что и не снилось. – О чем ты, Лиз? – Широко раскрытые глаза Джессики были невинны, как у младенца.
– Мама прекрасно поняла, почему у тебя вдруг заболел живот. Дурацкая выходка! Даже хуже, чем у Брук Деннис!
– Ага! Я же говорила! – возликовала Джессика. – Она, наверное, вела себя совершенно несносно?
– Да, ты оказалась права. Большей грубиянки я еще не встречала. – Элизабет покачала головой, вспоминая, как вся семья обхаживала Брук Деннис. – На этот раз она собак ногами не пинала, зато из кожи вон лезла, чтобы испортить всем настроение.
Джессика закатила глаза:
– Подумать страшно! Нам придется видеться с ней в школе.
– Гораздо хуже: нам придется идти в школу с ней вместе!
– Что?! – Джессика так и подскочила.
До сих пор Брук не представляла для них реальной угрозы, было даже весело о ней посудачить. Но теперь дело неожиданно принимало серьезный оборот.
– Я не шучу. Брук начнет учиться с завтрашнего дня, и мистер Деннис попросил, чтобы мы показали ей дорогу. Конечно, мама сказала, что мы будем рады.
– Маме легко говорить, – протянула Джессика, спрятав голову под покрывало. – Ей-то небось не грозит, что ее застанут в обществе такой ужасной зануды! Как я это объясню Единорогам?
Джессика состояла в „Клубе Единорогов", куда принимались только избранные, и очень дорожила этим членством. Девочки из клуба считали себя эталонами красоты и утонченности, хотя, на взгляд Элизабет, выглядели они довольно нелепо.
– Что, изысканное общество снобов будет разочаровано?
– Перестань, Лиз. Пользоваться успехом и следить за модой – вовсе не значит быть снобом.
– Может быть, – согласилась Элизабет. – Но факт остается фактом: твоих Единорогов объединяет только страсть посплетничать и интерес к мальчишкам, а никак не дружба. – Элизабет снова уселась за стол. – А вообще-то сейчас меня гораздо больше интересуют лошади, чем Единороги.
Работа наконец сдвинулась с мертвой точки. Элизабет листала книгу и строчила сочинение о черном красавце жеребце.
– После Брук даже уроки кажутся удовольствием!
– Вот и отлично! Так может, напишешь два сочинения вместо одного и получишь двойное удовольствие? – мгновенно предложила Джессика.
– Ишь чего захотела, ловкачка. Ничего не выйдет. Мне нужно пораньше лечь и выспаться, а то завтра встану злая и нагрублю Брук по дороге в школу.
Джессика слезла с кровати и поплелась к себе.
– Ну ладно, – вздохнула она. – Знай мистер Боумен, что я пережила, он не стал бы требовать с меня сочинение. – Она опять картинно вздохнула – точь-в-точь героиня „мыльной оперы". – Я и так всю неделю вкалывала – рисовала плакат по мотивам книг Нэнси Дрю для этой дурацкой книжной ярмарки. А тут еще провожай в школу самую кошмарную зануду в мире! От меня завтра все отвернутся, если… – Вдруг Джессика запнулась. Ее лицо просветлело. – Если только болезнь не продлится и я не останусь дома! – Идея ей явно понравилась, и она принялась обрабатывать сестру. – Это был бы выход! Лиз, у нас уже привыкли, что ты опекаешь всех подряд, но я не могу допустить, чтобы меня видели с кем попало. – Она остановилась у двери, секунду помолчала, а потом важно прибавила: – Подумай о моей репутации!
Мнение окружающих заботило Джессику куда больше, чем ее сестру. Хотя близнецы были поразительно похожи, они по-разному выбирали себе друзей. Джессика водилась только с самыми красивыми и богатыми девочками, тогда как Элизабет ценила в людях ум и независимость. Впрочем, относительно Брук Деннис мнения сестер полностью совпали.
– Конечно, будет нелегко, – с искренним сочувствием сказала Элизабет. – Прогулка до школы с Поганкой Деннис испортит и твою репутацию и мое настроение, но боюсь, нам не отвертеться. Надо только придумать, как отделаться малой кровью.
Однако, проснувшись поутру, сестры очень смутно представляли, „как отделаться малой кровью". Единственное, что смогла придумать Элизабет, – это то, что нужно быть терпеливой и не давать себя рассердить. Она со вздохом встала и пошла умываться. Но сначала заглянула в комнату сестры. Джессика, как всегда, прихлопнула будильник и продолжала безмятежно посапывать, свернувшись калачиком под простыней.
– Петушок пропел давно, смотрит солнышко в окно! – крикнула Элизабет из ванной и принялась чистить зубы.
– Я не могу встать, – раздался из-под одеяла приглушенный стон Джессики. – Совершенно не выспалась. Всю ночь снились разные кошмарбруки.
Элизабет засмеялась:
– Бедняжка! Ну, чем бы тебя порадовать? Хочешь – возьми мою новую ленту.
– Какую, белую?
– Да. Думаю, это поддержит твое настроение по дороге в компании Брук.
– Спасибо, Лиз. Как раз к новому красному жилету. Но не рассчитывай, что я пойду в школу с этой Поганкой. Я как-нибудь выкручусь.
Она тут же направилась в комнату Элизабет, достала там из верхнего ящика шкафа белую ленту и, еще в ночной рубашке, побежала к зеркалу – завязывать бант.
– Джес, мама уже обещала отцу Брук, что мы отведем ее сегодня в школу. – Элизабет смотрела, как сестра с обворожительной улыбкой вертится перед зеркалом. – Ты же не хочешь, чтобы у нее испортились отношения с важным клиентом?
Джессика продолжала разглядывать себя в зеркале. Вдруг она нахмурилась:
– Ты только посмотри, какие круги под глазами. Выгляжу настоящей уродкой. А все из-за Брук Деннис. Я буду посмешищем всей школы, а Единороги вообще от меня отвернутся!
Элизабет встала рядом с сестрой перед зеркалом.
– Может быть, вам напомнить, Джессика Уэйкфилд, что мы двойняшки и похожи как две капли воды, – сказала она ворчливо. – И если ты выглядишь уродиной, значит, я тоже.
Джессика обняла сестру.
– Если я выгляжу, как ты, мне не о чем беспокоиться. – Она сняла с себя ленту и повязала Элизабет. – Слушай, а почему бы тебе не пойти сегодня в школу вместо меня? А маме скажем, что ты заболела. Она ведь ни на секунду не заподозрит, что ты обманываешь.
Элизабет расхохоталась:
– Ах вот ты что придумала! Мы же вроде решили больше именами не меняться. К тому же ты прекрасно знаешь, что мама нас различает. Так что не тяни время и быстрей одевайся. Сегодня мы идем в школу вместе.
Однако Джессика была не из тех, кто легко сдается. У нее появился еще один план, как увильнуть от общения с Брук. С аппетитом проглотив два яйца и сандвич со свининой, Джессика выскочила из-за стола и стрелой помчалась наверх. Через минуту она вернулась в кухню с огромным листом картона, к которому была привязана деревянная бирочка.
– Как вам нравится мой плакат для книжной ярмарки? – спросила она, держа плакат прямо перед собой.
Все согласились, что работа потрясающая. Используя самые яркие краски и клей с блестками, Джессика нарисовала обложки своих самых любимых книг из фантастического сериала Нэнси Дрю.
– Нужно большое терпение, чтобы это сделать, дорогая. – Миссис Уэйкфилд с одобрением разглядывала аккуратную работу Джессики. – Даже если ты не получишь приза, можешь собой гордиться.
– Обязательно получу! – воскликнула Джессика. – Если… – Она запнулась и прибавила не очень уверенно: – Если не испорчу по дороге. Он такой большой. Пока донесешь до школы…
– Это намек? Тебя подвезти? – Мистер Уэйкфилд поднялся, сложил пополам газету и убрал ее в портфель. – Если так, мадемуазель, карета отъезжает прямо сейчас.
Джессика поспешила за книжками и за курткой.
– Ах, Лиз, – сказала она печально, обернувшись к сестре, – я так рассчитывала, что мы вместе с Брук пойдем в школу. Но работа для книжной ярмарки важнее.
Не успела Элизабет и слова вымолвить, как Джессика чмокнула маму в щеку и скрылась за дверью. Элизабет, в полном замешательстве, вышла следом за ней.
Джессика весело помахала рукой:
– Встретимся в школе, старшая сестра!
Элизабет услышала за спиной аплодисменты и обернулась. Стивен громко хлопал в ладоши над пустой тарелкой.
– Вот это представление! – воскликнул он. – Пожалуй, Джессика скоро получит „Оскара"!
Элизабет нехотя улыбнулась:
– Угу. Но я-то ее сразу раскусила. Меня не проведешь.
Настало время уходить и миссис Уэйкфилд. Прихватив пальто и „дипломат", она подошла к загрустившей Элизабет и, приподняв пальцем ее подбородок, поцеловала дочь.
– Я знаю, дорогая, Брук Деннис не самая очаровательная девочка в мире. Но если кто и способен поладить с нею, так только ты.
– Элизабет у нас, конечно, умница, – сказал Стивен, – но вряд ли это ей поможет. По-моему, у Брук с головой не все в порядке.
– Ничего, Элизабет сумеет найти с Брук общий язык. – Мама потрепала темную шевелюру Стива и заспешила к выходу. – Не забудьте запереть дверь! – крикнула она через плечо.
Элизабет гордилась, что мама в нее верит. Но когда она подошла к дому Брук, ее уверенность в себе заметно поубавилась. Вот и Брук, нетерпеливо ожидающая у двери своего дома.
– Почему так долго? – спросила она, едва Элизабет приблизилась. – Опять выгуливала ту облезлую собаку?
– Ты путаешь меня с Джессикой. Ее подвез в школу папа. Увидимся с ней позже.
– Жду не дождусь. – Брук резко повернулась на пятках, за спиной взметнулись длинные каштановые волосы.
Одета она была опять безукоризненно. Зеленые блузка и юбка прекрасно сочетались с изумрудным ожерельем и ослепительно белыми сережками.
Элизабет пошла рядом с Брук.
– Ты уже знаешь свое расписание? – Элизабет попыталась завязать разговор.
– Нет.
– А классного руководителя?
– Нет, и меня это не волнует.
Хотя Элизабет и предполагала, что дорога в школу будет не из приятных, но грубость Брук превосходила худшие ее опасения. И все-таки она решила быть терпеливой и настойчивой.
– Я просто подумала, что у нас наверняка совпадут какие-нибудь предметы и мы будем заниматься вместе. И если ты захочешь писать статьи для нашей газеты, мы будем рады новому автору.
– Ну вот еще! У меня есть занятия поинтересней, чем кропать статейки для какой-то бездарной детской газетенки.
Элизабет чувствовала, что вот-вот сорвется. Останавливала ее только боязнь разочаровать маму. Да еще мистер Боумен просил непременно взять интервью у Брук для газеты.
„Может, попробовать с другого конца?" – подумала Элизабет.
– Брук, твой папа такой знаменитый… Наверное, у тебя очень интересная и увлекательная жизнь, – сказала она. – Расскажи, как было в Голливуде?
Брук остановилась и круто повернулась к Элизабет.
– Послушай, – сказала она мрачно. Выражение ее лица было таким же, как вчера за обедом. – Мне так же хочется идти в школу с тобой, как тебе со мной. Поэтому давай поменьше надоедать друг другу и не задавать идиотских вопросов. Договорились?
– Что ж, как тебе будет угодно. – Элизабет была только рада пройти оставшийся путь молча.
Много бы она отдала, лишь бы не идти сейчас рядом с Поганкой Деннис.
3
Когда девочки наконец дошли до школы, Элизабет была сильно раздражена. Обычно в начале дня ее переполняла жажда деятельности, не терпелось поболтать с друзьями. Сегодня же она была готова спрятаться куда-нибудь, лишь бы никого не знакомить с Брук Деннис. Как назло, у входа стояли две ее лучшие подруги.
Эми Саттон и Джулии Портер, как и Элизабет, нравилось работать в газете. Высокая, с мальчишескими повадками, Эми была самой близкой подругой Элизабет в школе. Джессика иногда издевалась над застенчивостью и неловкостью Эми, но Элизабет любила подругу – в особенности за тонкое чувство юмора. Джулия походила на саму Элизабет: такая же хорошенькая, приветливая и самостоятельная.
– Привет, Лиз! – Глаза Джулии возбужденно блестели. – Угадай, с кем сегодня после занятий встречается мистер Боумен? С тремя асами-репортерами!
– Значит, ему понравилась наша идея сделать музыкальную рубрику?
Элизабет была счастлива, что ее предложение о музыкальной колонке пришлось по душе мистеру Боумену, она даже почти забыла о Брук.
Раздался первый звонок, мимо них проходили ребята. Вдруг Элизабет вспомнила, что еще не познакомила Брук с девочками.
– Эми, Джулия, познакомьтесь, это наша новенькая, Брук Деннис. Она недавно переехала сюда со своим папой. – Затем, сделав паузу, Элизабет повернулась к Брук: – Брук, а это мои подруги Эми Саттон и Джулия Портер.
– Это, конечно, замечательно, что вы такие неразлучные подруги. – Брук мельком взглянула на Эми и Джулию. – Но если вам придет в голову пригласить в свою тесную компанию меня, то можете не рассчитывать.
Светлые глаза Эми раскрылись от удивления. Она оторопело уставилась на хорошенькую незнакомку. Джулия, напротив, откликнулась моментально:
– А тебя никто и не приглашает. Элизабет старалась быть вежливой, но ты, похоже, о вежливости и слыхом не слыхивала.
