Моя дорогая Женевьева

      - Конечно. Что же еще?
      - Действительно, что же еще?
      Яхта под названием "Рыцарь гавани" показалась Зои кораблем из сказки. Все в ней, начиная от палубы с тентом и обитыми тканью сиденьями до бассейна на передней палубе, который можно было наполнять пресной или соленой водой, было предусмотрено для роскошного отдыха на воде.
      Высокие потолки и плетеная мебель делали главную палубу светлой и просторной. По словам Джеймса, гостиная, бар и салон вмещали до шестидесяти пассажиров.
      Отклонив предложение осмотреть каюты, Зои предпочла подняться на палубу, любуясь чудесным пейзажем, окружавшим их: тихая гладь воды, деревья, растущие у самого берега...
      - Я вырос в этих местах, - сказал Джеймс, указав на скромный жилой дом на берегу. - Семья Грейс жила по соседству. Они с моей сестрой вместе учились в школе.
      Зои постаралась успокоить дрожь, вызванную его присутствием.
      - Похоже на идиллию. Джеймс заметно помрачнел.
      - Так и было до смерти отца. Человек, за которого вышла моя мать, считал, что я должен бросить школу и начать зарабатывать на жизнь. В каком-то смысле он оказал мне неоценимую услугу. Я был настолько полон решимости ни о чем не просить своего отчима, что экономил каждый цент и вкладывал в недвижимость. Я жил в однокомнатной квартирке и питался раз в день, но первый дом, где я поселился, был моим собственным.
      - Наверное, ты был очень одинок, - заметила Зои, думая о собственном детстве, когда родители часто уезжали в научные экспедиции и она жила у дедушки с бабушкой. Но у Зои были хотя бы они, а у Джеймса - никого.
      - Не надо жалеть меня, я отлично со всем справился. Вспомни старую поговорку: "То, что нас не уничтожило, закалило нас".
      Если так, то, когда все закончится, она должна стать непобедимой, подумала Зои, испытывая, правда, на этот счет сильные сомнения. Приближалась ночь, на берегу зажглись огни, отчего поверхность воды стала похожа на расшитый бриллиантами бархат.
      Она его жена. И это их первая брачная ночь. В салоне Джеймс показал ей встроенный телевизор и видеотехнику, но у Зои не было настроения изучать имевшуюся на яхте обширную коллекцию фильмов. Поэтому они просто сидели и молчали.
      О чем он размышляет, глядя на проплывающие мимо паромы и яхты, превратившиеся сейчас в гирлянды огней? Зои посмотрела на него. В памяти всплыли его поцелуи и то, как он обнимал ее...
      Зои облизнула внезапно пересохшие губы. Джеймс необыкновенно привлекательный мужчина. Ничего удивительного, что ее так тянет к нему.
      После смерти Эндрю Зои ни с кем не была близка. Испытав ад замужества, она избегала серьезных отношений с мужчинами. Сейчас же, казалось, она снова воскресла - воскресла для любви, или, может, у нее просто не в меру разыгралось воображение?
      - Тебя что-то беспокоит? - вдруг спросил Джеймс. - Не жалеешь о сегодняшнем дне?
      - Конечно, нет. Мы заключили договор, и я намерена выполнять его условия, - ответила Зои, с тревогой замечая, как дрожит голос.
      - Но что мешает тебе получить при этом удовольствие?
      Глава 10
      Джеймс отлично понимал, что Зои наблюдает за ним, и ему хотелось прочесть ее мысли. Думала ли она о том же, что и он? Ведь это их первая брачная ночь. Однако спокойствие Зои не позволяло ему понять, что она чувствует. Рут была не такая. Судя по всему, Зои не против провести ночь на яхте, а вот Рут никогда здесь не оставалась - говорила, что ненавидит находиться в замкнутом пространстве.
      Зои отличалась от Рут. И не только своим отношением к Женевьеве. В этой женщине чувствовалась немалая внутренняя сила. Она сумела выстоять, несмотря на все испытания, выпавшие на ее долю.
      Зои притягивала Джеймса, как магнит. Ему казалось, что у них родственные души. Когда он был с Зои, то ощущал.., будто нашел свою половинку.
      Дурак, отругал он себя. Близость операции сделала его сентиментальным. У Зои нет на него времени, для нее важен только ребенок, которого она считает своим.
      Иногда Джеймс переставал верить в справедливость. Близость Зои заставляла его острее чувствовать себя мужчиной и одновременно лишала уверенности. Почему только он передумал ехать в гостиницу, где им было бы куда пойти и чем заняться и не пришлось бы оставаться наедине?
      Привезя Зои на борт "Рыцаря гавани", Джеймс понял, что совершил ошибку. Он предпочел яхту из-за тишины и уединения, в которых нуждался. Но не учел беспокойства, которое ему причиняло само присутствие Зои. Сознание того, что она его законная жена, лишь осложняло дело.
      Почему он раньше не замечал, насколько Зои красива? Конечно, Джеймс с самой первой встречи оценил ее достоинства, а какой нормальный мужчина не заметил бы их? Но он не позволял себе увлечься этой женщиной. Здесь, на море, в окружении лишь звезд и призрачных силуэтов других судов, Джеймс испытывал неимоверное желание обнять ее.
      Прежде с ним никогда такого не случалось. Даже с Рут все было не так. Соединенные силой обстоятельств на Ближнем Востоке, они жались друг к другу, словно люди, оказавшиеся в спасательной шлюпке. И им следовало расстаться, как только шлюпка причалила к безопасному берегу. Может быть, они так бы и поступили, если бы не беременность Рут.
      Никогда в жизни Джеймс не пожалеет о рождении Женевьевы, но он переживал, что не смог дать Рут того, чего она ждала от жизни. И это был явно не он сам. Вот он и вернулся туда, откуда начал. Зои, слава Богу, не Рут, но, как мужчина, он ее мало интересует. Для Зои он препятствие, человек, вставший между ней и обожаемой ею девочкой.
      Джеймс ощущал себя ребенком, прижавшимся носом к витрине кондитерской. Женившись на Зои, он приобрел магазин, который по-прежнему оставался для него закрытым. А ключи он красивым жестом отдал Зои, как часть их сделки. Она, скорее всего, пришла бы в ужас, узнав, о чем он размышляет.
      Его внимание привлек ее вздох, и он виновато вздрогнул. Неужели ей удалось проникнуть в его мысли? Джеймс наблюдал, как она, облокотившись о перила, стала смотреть на воду.
      - Тебя что-то беспокоит? - поинтересовался он.
      Зои отрицательно покачала головой. Джеймс подошел к ней сзади достаточно близко, чтобы почувствовать восхитительный аромат ее духов. Он напомнил ему одурманивающий аромат жасмина, которым пользуются восточные женщины.
      Ерунда, одернул он себя. Его мысли были заняты романтикой, а ее, скорее всего, беспокоили более земные вещи - наверняка о том, когда ей можно будет извиниться и отправиться спать. Одной.
      - Я знаю, что мы заключили договор, - нехотя признал он, не понимая, почему испытывает разочарование, и повторил:
      - Но почему бы не получить при этом удовольствие?
      В ее взгляде вспыхнуло удивление.
      - Я получаю удовольствие. Сегодня прекрасный весенний вечер. Вода - точно зеркало, а звезды кажутся такими близкими, что до них можно дотронуться рукой.
      Джеймс тоже видел звезды, но только в глазах Зои, и ему вдруг захотелось сказать ей об этом. Его остановил только прошлый опыт с Рут, ведь они с Зои сейчас в такой же степени под прицелом, как он когда-то был на Ближнем Востоке. Пока не станет ясен исход операции, нет смысла начинать то, что не сможешь закончить. Может быть, если он переживет следующую неделю, ему стоит подумать об этом, но не сейчас.
      - Становится прохладно, - сказал он, как можно целомудреннее беря ее под руку. Даже от легкого прикосновения его словно ударило током. - Пойдем вниз. Думаю, повар уже приготовил для нас ужин.
      Что со мной происходит? - спрашивала себя Зои, пока Джеймс вел ее в салон, где для ужина уже был накрыт стол. На мгновение ей показалось, что Джеймс сам сожалеет о сделке. Неужели ему настолько неприятно быть связанным с ней брачными узами, даже на время? После неудачного опыта с Рут его осторожность понятна, но Зои здесь ни при чем. С нее хватит браков без любви. Она не собирается повторять ошибок.
      Он усадил ее на обитый кремовой тканью стул напротив стены, увешанной зеркалами. Ей было видно, как он, нахмурив загорелый лоб, разминает сзади шею. Зои испытала угрызения совести. Как можно в такой момент думать о себе?
      - Опять головная боль? - поинтересовалась она.
      Джеймс небрежно пожал плечами.
      - Ничего серьезного. Шампанского?
      Зои решила не продолжать эту тему и стала выбирать между предложенными им марочными винами, в конце концов остановившись на австралийском вине.
      Серебро, хрусталь, фарфор - все было изумительно красиво. Изысканные цветы, услаждающие глаз, великолепные яства - ужинать в такой роскоши Зои еще не приходилось. Весь вечер Зои наблюдала за Джеймсом. От нее не укрылись морщинки, проступившие вокруг губ и глаз, и она судорожно искала способ отвлечь его. Но каким образом? Ведь все, чего он ждет от нее, - обеспечить будущее Джинни.
      Эта мысль омрачала удовольствие от великолепно приготовленных поваром равиоли с лобстером под сметанным соусом, за которыми последовали бифштексы из оленины с подливой из мускусной дыни. Зои отказалась от десерта из кокосового суфле ради кофе с небольшим количеством свежевзбитых сливок.
      Джеймс тоже попросил кофе и откинулся назад, вытянув ноги.
      - Хочешь к кофе портвейн или ликер? Зои отрицательно покачала головой.
      - Два бокала шампанского - это уже больше того, что я пью обычно. Он улыбнулся:
      - Тогда я рад, что тебе не придется ехать домой на машине.
      - Можешь не напоминать, - ответила она тоном, ставшим резче от волнения.
      Джеймс долго и напряженно изучал ее.
      - Неужели быть со мной для тебя такая пытка?
      Да, но вовсе не потому, о чем он думает. С того момента, как они сели ужинать, ее тело словно превратилось в камертон, дожидающийся только нужного прикосновения, чтобы завибрировать. Салон был просторным, но Джеймс казался слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя комфортно. Сердце никак не удавалось утихомирить, и она уже начала волноваться, сможет ли идти, когда придется пожелать Джеймсу спокойной ночи.
      Это необходимо прекратить. Зои опустила чашку на блюдце.
      - Я устала. Ты не против, если я пойду спать?
      Джеймс помрачнел. Если бы не ее уверенность в обратном, то Зои готова была бы поспорить, что он разочарован.
      - Я провожу тебя до каюты.
      - Нет, спасибо. Оставайся и допивай кофе. Я уверена, что не заблужусь.
      И прежде чем он стал настаивать на том, чтобы проводить ее, она вылетела из салона и по мчалась по коридору, ведущему, как ей запомнилось, к их каютам.
      К тому моменту, когда она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, кровь бешено стучала у нее в висках. Зои отлично понимала, что испытывает сильное физическое возбуждение. Джеймс был самым привлекательным из всех знакомых ей мужчин.
      Но и это еще не все. Существовало и эмоциональное притяжение, абсолютно неожиданное и более сильное, нежели зов плоти. Оно пронзило ее сердце желанием быть любимой не как дорогая вещь, которой она была для Эндрю, а как родственная душа во всем, не только в постели, но и в жизни, во всех ее запутанных противоречиях, взлетах и падениях.
      Встревоженная направлением, которое приняли ее мысли, Зои прошла в ванную и зажгла свет в надежде, что он развеет глупые переживания. Льстивое зеркало не хотело отражать ничего, кроме горящей румянцем гладкой кожи, широко распахнутых ярких глаз и светлых локонов. Зои наклонилась, чтобы смочить холодной водой пылающие щеки.
      Неужели Джеймс стал ей небезразличен?
      Нет, нет и нет! Все в ней сопротивлялось этой мысли. Неужто брак с Эндрю так ничему и не научил ее? Брак без любви - это ад на земле, и она не собиралась вновь пройти через него. Зои понимала, что Джеймс абсолютно не похож на Эндрю. Но Джеймс любит ее не больше, чем любил Эндрю.
      Мотивы Джеймса носили вполне понятный характер. Он хотел обеспечить будущее своей до чери, и Зои согласилась на сомнительный союз. Да, Джеймс женился на ней, но любовь не имела к этому никакого отношения.
      Зои вытерла лицо пушистым полотенцем и вернулась в спальню, полная решимости прогнать из головы мучительные мысли и заснуть. День утомил ее, и большая двуспальная кровать под балдахином манила к себе..
      Держа в руках ночную рубашку из тайского шелка и размышляя о том, думает ли о ней Джеймс, Зои замерла. Ткань кофейного цвета с шуршанием окутала ее тело, точно ласка, и Зои невольно вздрогнула. Решить выкинуть его из головы гораздо легче, чем сделать это.
      Она скользнула в постель между накрахмаленных простыней с вышитыми монограммами. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возник образ Джеймса с блестящими голубыми глазами и улыбкой, от которой переворачивалось сердце. "Ты его хочешь", - произнес внутренний голос. Какими бы ни были условия их брака, Джеймс ее муж. Он необычайно красив, и желать его нормально. Было бы ненормально обратное.
      Желать его или любить?
      Зои широко распахнула глаза. О Боже, неужели случилось невозможное и она полюбила Джеймса?
      Это объяснило бы многое: его сильное воздействие на ее чувства, желания, раздиравшие ее на части, когда он находился в одной с ней комнате, смертельный страх, который она испытывала, когда думала о предстоящей операции. Она любит Джеймса Лэнгфорда. Зои поняла это с полной определенностью и неизбежностью. Учитывая его отношение к ней, она, должно быть, сошла с ума.
      Как Зои ни пыталась, ей не удавалось заглушить голос сердца, несмотря на все доводы разума. Если быть откровенной, ей совсем не хотелось его заглушать. А о том, чего ей действительно хотелось, она даже думать боялась.
      Так почему же она внезапно села и потянулась за шелковым халатом в тон своей рубашки? Почему опустила ноги в мягкие тапочки и направляется к двери каюты? Зои убеждала себя, что просто идет на кухню, чтобы приготовить себе травяной чай. Из-за выпитого за ужином крепкого кофе ей не удается заснуть.
      Дойдя до кухни, она уже почти внушила себе, что это правда. И тут ей на глаза попалась бутылка шампанского, открытая Джеймсом. Она лежала в серебряном ведерке со льдом. Ее, вероятно, оставили на случай, если Джеймсу захочется выпить бокал перед сном. Капельки растаявшего льда, словно слезы, сбегали по темному стеклу.
      Несколько минут Зои задумчиво смотрела на бутылку. Открытое шампанское уже не закупоришь. Им надо наслаждаться, пока оно пенится, или не пить вовсе.
      Как похоже на их брак с Джеймсом.
      Судьба подарила им эту одну-единственную ночь. На следующей неделе, если операция пройдет удачно, Зои ему больше не понадобится. Если же он умрет... Она чуть не потеряла сознание от ужасной мысли, но и к такому исходу надо быть готовой. Если он умрет, то будет навсегда для нее потерян. Если Зои не воспользуется случаем, то, возможно, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
      Неважно, как относится к ней Джеймс, главное, что она любит его и хочет выразить это единственным значимым способом. В любом случае у нее есть одна-единственная ночь.
      Она ему не совсем безразлична. Сегодня он вел себя так, словно находил ее привлекательной. Зои вспомнилось, как он смотрел на нее, когда ему казалось, что она этого не замечает, вспомнились и хитрости, к которым прибегал, чтобы прикоснуться к ней. Возможно, она видит то, что ей хочется видеть, но может быть, и нет.
      Ей не хотелось думать о том, что она станет делать, если Джеймс откажет ей. Пробка уже выстрелила из бутылки. К завтрашнему дню пузырьки испарятся. Чтобы не передумать, она вынула шампанское из ведерка со льдом, обернула бутылку льняной салфеткой и сжала в руке. Другой рукой схватила два хрустальных бокала.
      Сердце у нее стучало так громко, что, идя по коридору, она боялась разбудить команду яхты. Зои остановилась у каюты Джеймса. Из-под двери пробивалась слабая полоска света. Джеймс еще не спал.
      Перехватив свой груз поудобнее, Зои освободила одну руку, чтобы постучать в дверь каюты.
      - Кто там? - раздался баритон Джеймса. Зои крепче сжала бутылку с шампанским. Отступать уже некуда. Через несколько секунд она узнает, правильно ли истолковала поведение Джеймса. Ей потребовалась вся ее смелость, чтобы спокойно ответить:
      - Твоя жена.
      Глава 11
      - Зои? - Открывший дверь Джеймс выглядел потрясенным. У Зои перевернулось сердце. Он уже снял рубашку, на шею было наброшено полотенце - должно быть, он собирался принять душ. - Не можешь заснуть? - спросил Джеймс внезапно охрипшим голосом.
      Она покачала головой и протянула бокалы для шампанского.
      - Я подумала, что, может быть, глоточек перед сном...
      К ее разочарованию, своим внушительным телом Джеймс загораживал вход в каюту.
      - Зои, это не самая лучшая идея. Ты сама сказала, что уже перевыполнила свою норму.
      - Я выпила всего два бокала, - настаивала она, возмущенная тем, что Джеймс связывает ее появление у него на пороге с избытком выпитого спиртного. Неужели он не догадывается о том, как действует на нее, заставляя желания пересиливать здравый смысл? - Наверное, ты прав, это не лучшая идея.
      Она повернулась, собираясь как можно быстрее скрыться в собственной каюте и попытаться полностью стереть из памяти ужасную сцену, но рука Джеймса опустилась на ее плечо.
      - Не торопись.
      - Но ты только что сказал...
      - Я сказал, что это не самая удачная идея. Я не говорил, что против.
      Его горячий взгляд пронзил Зои насквозь. Произошла чудовищная ошибка. Джеймс не любит ее. Он даже не желает видеть ее сейчас. Глупо было мечтать о нем...
      Зои понимала, что надо уйти, но ноги ее не слушались. Лицо раскраснелось, словно у нее началась лихорадка. Это и была лихорадка, только в крови. И единственный, кто мог ее спасти, стоял прямо перед ней, властно положив руку на ее плечо.
      Палуба под ней качнулась, бросив ее к нему. Джеймс инстинктивно обхватил ее руками. На какое-то мгновение он замер, потом поцеловал Зои, увлекая в водоворот чувств, сметавших все рациональные мысли.
      С приглушенным ругательством Джеймс втащил Зои в каюту, взял у нее из рук бутылку и бокалы, чтобы поставить на стол. Дверь каюты распахнулась от небольшого покачивания яхты, и он захлопнул ее, прежде чем вновь обнять Зои.
      На этот раз поцелуй больше походил на неторопливую изучающую ласку, и все же он сотрясал быстро рушащиеся опоры ее самообладания. Каюта закружилась у нее перед глазами, и Зои обхватила его шею обеими руками, чтобы не упасть.
      Она знала, что любит Джеймса. Это открытие наполнило ее изумлением и одновременно мучительной болью, пронзившей все ее существо. Ей казалось жестокой насмешкой, что условием их брака было отсутствие привязанности друг к другу. Может быть, для Джеймса, чье сердце явно оставалось не задетым, это и естественно, но для Зои запретить себе любить его столь же невозможно, как приказать морю не пениться у берегов.
      Зои успокаивала себя тем, что Джеймсу неизвестно о ее чувствах. Учитывая предстоящую ему схватку со смертью, он нуждался не в дополнительных осложнениях в виде ее признания в любви, а в уверенности, что будущее его дочери в безопасности. Зои должна хотя бы позволить ему думать, что их сделка ее устраивает.
      Понимание того, что воспоминания об этой ночи будут поддерживать ее еще очень долгое время, усиливало горевшую в ней страсть.
      - Что-то не так? - спросил Джеймс, почувствовав, как она вздрогнула. Его глаза потемнели от беспокойства.
      Сознание Зои четко запечатлевало мельчайшие детали: от завитка темных волос, соблазнительно спадавших ему на лоб, до тепла рук, обжегших низ ее спины, когда он прижал Зои к себе. На его мужественном подбородке чуть темнела легкая щетина. Джеймс брился несколько часов назад, но чувства Зои обострились настолько, что ей казалось, будто она улавливает легкий аромат лосьона для бритья, которым он пользовался.
      - Все хорошо, - ответила она почти шепотом и поняла, что это правда. В данный момент в его объятиях все было необыкновенно, восхитительно хорошо. Казалось, его поцелуи рождены глубокими чувствами, отчего у Зои чаще забилось сердце, когда она отвечала на них.
      - Если хочешь, чтобы я остановился, лучше скажи сейчас, пока я еще могу держать себя в руках, - попросил Джеймс, почти касаясь ее губ своими. - Это не входит в наш договор.
      Зои испытала жестокое разочарование, хотя он лишь произнес вслух то, о чем она знала. С самого начала он предложил ей брак с единственной целью защитить ребенка, которого они оба любили. Джеймс не просил ее любви и не предлагал своей, речь шла лишь о ночи взаимного физического наслаждения, в которой, как он считал, нуждалась и она.
      И это было правдой, помоги ей Бог. Что бы ни случилось в будущем, ей хотелось сохранить сладкие воспоминания.
      - Я не желаю, чтобы ты останавливался, - выдохнула Зои ему в плечо, все еще терзаясь сомнениями.
      Джеймс поднял Зои на руки и прижал к крепкой груди. Пальцы Зои коснулись неровной кожи там, где сидела пуля террориста. Ее резануло по сердцу, когда она представила, какую боль он испытал.
      - Не надо меня поднимать, - запротестовала она. - Ты навредишь себе! Твое ранение...
      - Гораздо больше вреда будет, если я не смогу до тебя дотронуться, проговорил Джеймс и опустил Зои на кровать. Ее халатик распахнулся, и Джеймс резко вздохнул, увидев мягкую округлость ее груди, подчеркнутую низким вырезом ночной рубашки. - Ты словно видение из мечты, - пробормотал он.
      Зои почувствовала спазм в горле. Эндрю смотрел на нее с удовлетворением коллекционера, восхищенного своим наиболее ценным экспонатом. Сейчас, с Джеймсом, она чувствовала себя самой красивой, самой желанной. Она протянула к нему руки, и Джеймс скользнул на постель рядом с ней. Обрушив град поцелуев на лицо и шею Зои, он одной рукой гладил ее волосы, а другой прижимал к себе, пока бешеный ритм его сердца не начал отдаваться во всем ее теле.
      Когда он спустил рубашку с ее плеч, чтобы восхититься зрелищем груди, остатки самоконтроля Зои были сметены вихрем желания. Его губы ласкали разгоряченную кожу, вызывая дрожь удовольствия. Здесь ее место, в руках любимого ею мужчины.
      Ощущение губ Джеймса, изучающих каждый сантиметр ее обнаженной кожи, было не менее пьянящим, чем прекрасное вино, и Зои упивалась его прикосновениями, пока у нее не закружилась голова от желания, удовлетворить которое мог только Джеймс.
      Внезапно плечи Джеймса вздрогнули, и, резко открыв глаза, Зои испугалась выражения боли, застывшего на его лице.
      - Что такое? Что случилось? Он закусил нижнюю губу, и она увидела, какого усилия ему стоило покачать головой.
      - Просто приступ боли. Сейчас пройдет.
      Должен пройти, в отчаянии подумала Зои. Она не в силах видеть его в таком состоянии. Нужно что-то сделать. Зои помогла ему лечь. То, что он даже не сопротивлялся, говорило о степени его страданий. Джеймс лежал на спине с закрытыми глазами, сжав зубы так, что на шее выступили вены.
      Испустив тихий стон, он потерял сознание. Прижав пальцы к его шее, Зои нащупала слабый пульс. Нет, так нельзя!
      Она побежала поднимать команду.
      Зои молилась, как никогда раньше, пока яхта швартовалась у причала. Джеймс по-прежнему был без сознания. Его перенесли в поджидавшую их карету "скорой помощи".
      - Я еду с вами, - заявила она врачам. - Я его жена, - добавила она, останавливая взглядом возможные возражения.
      Ей без слов освободили место в машине. Пока яхта стремительно неслась к причалу, Зои успела натянуть джинсы и свитер, но взлохмаченные волосы и раскрасневшееся лицо выглядели достаточно красноречиво. Однако ее не беспокоило, узнай хоть весь мир о том, что она была в постели Джеймса, когда с ним случился приступ. Сейчас ее волновал только любимый мужчина. Если бы в момент приступа он оказался один...
      Внезапно у нее застыла кровь от другого предположения. Неужели она спровоцировала приступ, придя к нему? Бесполезно размышлять об этом. Того, что сделано, уже не исправишь. Единственное, что она могла сделать, - это держать его за руку, пытаясь вдохнуть в него немного собственной силы, пока они неслись по улицам города к больнице.
      Команда специалистов, получивших предупреждение по рации, уже ждала их во главе с хирургом Джеймса, представившимся как Билл Марголин. Он быстро осмотрел Джеймса и дал инструкции своим сотрудникам. Пока они выполняли его указания, хирург обратился к Зои, которая с белым лицом стояла рядом.
      - Как я понял, вы были с ним, когда он потерял сознание. Зои кивнула.
      - С ним все будет в порядке?
      - Не могу ничего обещать до операции, но Джеймс сильный, так что есть все основания надеяться на лучшее, - осторожно ответил врач. - Вы его близкая родственница?
      Зои пронзила боль, когда она поняла, что хирург, как и санитары, решил, будто она его случайная знакомая. Она испытала некоторое внутреннее удовлетворение, негромко ответив:
      - Я его жена.
      Врач казался потрясенным.
      - Его жена? Джеймс не мог...
      - Он рассказал мне об операции до свадьбы, - опередила она его, - и о том, что может ее не перенести.
      Доктор Марголин взглянул на Зои с удвоенным уважением.
      - Вы, должно быть, очень его любите, раз согласились пойти на это.
      Она-то любила, но единственным, кто не знал о ее любви - и не мог знать, был Джеймс.
      - Как скоро станет известно, успешно ли прошла операция? - спросила она. Врач честно посмотрел ей в глаза.
      - Почти сразу. Если Джеймс выживет, головные боли прекратятся и он полностью восстановит свою дееспособность.
      О другой альтернативе он мог не говорить. На секунду Зои похолодела, но тут же взяла себя в руки. С Джеймсом все будет хорошо. Иного и быть не может.
      Зои провели в комнату ожидания. От внутреннего напряжения ей хотелось кричать, но она заставляла себя тупо просматривать журналы, пить бесконечные чашки кофе и сдерживать желание ходить из угла в угол. Перед глазами у нее постоянно стоял образ Джеймса, без сознания лежавшего у нее на руках.
      - Господи, пусть с ним все будет в порядке, - молилась она, мечтая о чуде.
      Теперь Зои знала, почему согласилась стать его женой. Она сделала это не только ради Джинни, но и ради себя. Подсознательно Зои поняла, что пропала, увидев его впервые на пороге своего дома в Сиднее, хотя ей потребовалось несколько недель, чтобы смириться с этим. Джеймса тянуло к ней на каком-то примитивном уровне, и ее сердце просто не могло не ответить на его призыв.
      Время текло мучительно медленно, сжимая ее чувства такими сильными тисками, что ей было трудно дышать. Зои начала ходить. Выпила еще кофе. Листала журналы, не разбирая на страницах ни единого слова. В какой-то момент она, видимо, задремала от усталости, потому что проснулась, почувствовав на плече чью-то руку.
      - Миссис Лэнгфорд?
      Зои потребовалась секунда, чтобы связать незнакомое имя с собой, затем она резко вскочила, почувствовав, как сердце сжал страх.
      - Джеймс?
      Доктор Марголин нахмурился:
      - Он прекрасно перенес операцию, но нам не удается вывести его из-под действия наркоза. Такое впечатление, что он не хочет просыпаться.
      Джеймс уже преодолел так много. Он не может сдаться сейчас.
      - Если я поговорю с ним, это поможет?
      Врач кивнул.
      - Именно это я и хотел предложить. Зои последовала за хирургом в палату, и сердце ее упало при виде Джеймса, неподвижно лежавшего среди мониторов и сплетения трубок. Она расправила плечи. Известно ему это или нет, но он не один в этой битве. Позднее, возможно, Зои исчезнет из его жизни, но сейчас она его жена и будет бороться за него до последнего. Она решительно встретила взгляд доктора.
      - Что я должна делать?
      - Говорите с ним, пойте, делайте, что хотите, лишь бы достучаться до него. Он находится под постоянным контролем, и сестра на всякий случай будет у палаты.
      Хирург вышел и закрыл дверь, оставив Зои наедине с Джеймсом в тяжелой тишине, нарушаемой только негромким шумом работающего медицинского оборудования. Придвинув к кровати стул, Зои взяла Джеймса за руку и стала подыскивать слова, способные пробудить его.
      - Это Зои, - начала она голосом, постепенно окрепшим от воодушевления. Врач говорит, что операция прошла удачно. Он извлек пулю, не задев нерва, так что больше тебя не будут мучить головные боли или слабость. Ты снова станешь сильным... - При этих словах она запнулась, живо представив себя в его объятиях.
      Из глаз у нее готовы были политься слезы, но она сдержалась. Джеймс нуждается в ее силе. Очень скоро ей придется бороться уже за себя.
      - Давай, Джеймс, - продолжала Зои, - ты же не собираешься сдаваться и позволить мне победить? Если ты умрешь, я получу полное опекунство над Джинни, слышишь? Ты же не этого хочешь? Если ты вернешься, я все потеряю. Даже тебя, верно? - Зои собиралась сказать совсем другое, но слова вырвались против ее воли. Голос оставался сильным, когда она добавила:
      - Я знаю, ты меня не любишь, но я не разрешаю тебе уйти. Понимаешь... голос ее ослаб перед признанием, которого она не могла не сделать, - я тебя люблю. - Ничего перед собой не видя, она повернулась и быстро вышла из комнаты.
      Пробегая мимо медсестры, Зои пробормотала какое-то извинение. Если она сейчас не останется одна, то совсем расклеится и тогда ничем не сможет помочь Джеймсу.
      Зои не останавливалась, пока не добралась до больничной часовни, гостеприимно открытой для всех. Она упала на скамью и съежилась, чувствуя себя более одинокой и напуганной, чем когда-либо. Прежде она не позволяла себе думать, что Джеймс не перенесет операцию. Пусть она не сможет быть с ним, но Зои от всей души желала ему выздоровления. Если возможно заставить человека жить одной своей силой воли, Зои пыталась сделать это сейчас, хоть и понимала, что этого окажется недостаточно...
      - Миссис Лэнгфорд?
      Зои подняла голову. Это была медсестра Джеймса. Страх закрался в ее сердце.
      - Что-то с Джеймсом? Женщина улыбнулась.
      - Он наконец пришел в сознание. Доктор Марголин послал меня найти вас. Он подумал, что вы захотите сразу увидеть мужа.
      Зои кивнула, не в силах говорить от переполнявшего ее облегчения. Она не представляла, сколько времени провела в молитвах.
      Когда Зои вошла в палату, Джеймс устремил на нее взгляд. Он выглядел неимоверно уставшим.