Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Секс с экс

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Паркс Адель / Секс с экс - Чтение (стр. 8)
Автор: Паркс Адель
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Сьюзи наконец снова обрела дар речи.

– Джед, прости меня. Я не смогла устоять. Все три года, с тех пор как мы с Эндрю расстались, я принимала за него всех парней с квадратным подбородком и широкими плечами. Иногда я видела его впереди себя в метро на эскалаторе и бежала за ним, а сердце билось у меня в горле. В этот момент я готова была на все и даже не волновалась, как объясню тебе, почему я его простила. Я хотела только излечиться, глядя на него. Я думала тогда, что моя страсть должна пройти. Но это был не он. Это опять был кто-то другой, не тот, кто мне нужен. Все другие мужчины были не те. Даже ты.

Любопытно.

Зрители знают, что Эндрю не отвечает ей привязанностью, но они заинтригованы. Сьюзи страшно рыдает в полной тишине.

По лицу Фи текут слезы.

– Кэс, неужели тебя это не трогает?

– Трогает, конечно. Я рада, что все плачут. Программа получилась просто отличная. Что там у нас дальше?

Она дает мне планшет.

– Интервью для шоу на следующей неделе. Я иду в комнату для интервью, отодвинув в сторону несколько смеющихся девушек-консультантов, загородивших проход.

– Что это с ними? – спрашиваю у Фи.

– Ты разве не слышала? Твой человек разумный хорош, как греческий бог.

– Вот только крохотный, как мизинчик, и с несколькими головами? – посмеиваюсь я. Но, как только я открываю дверь и вижу Даррена, мой сарказм испаряется. Ну, понятно, отчего этот Маркус так неуверен. Я познакомилась с Маркусом сегодня утром. Он неплохой мужик, достаточно умен и интересен, внешне довольно обычен и очень состоятелен. И явно любит Клэр. А она понимает, что он подходящий жених, и честно старается отвечать ему тем же. Но Даррен – великолепный, просто потрясающий мужчина, и тут вовсе ни при чем мое убеждение, что при случае никто не станет отказываться от приключения.

Он высок, шесть футов два дюйма, у него длинные буйные волосы примерно до подбородка. Вообще-то я не люблю длинноволосых, потому что чаще всего длинные волосы – это джинсовый костюм и коллекция альбомов группы «Митлоф». Но сейчас мне больше всего хочется запустить пальцы в его кудри. Более того, я хочу видеть его в моей деревянной кровати от Кон-рана. Широкие плечи, торс треугольником сужается к бедрам и великолепным ягодицам. Ага, светло-серый свитер и старые джинсы «Ливайс». Усилий в самый раз, чтобы не выглядеть самодовольным. Да. И большие темно-карие глаза и длинные ресницы, как у Бэмби. Но лучше всего улыбка. Дерзкая улыбка полностью меняет все лицо, а вокруг глаз и рта появляются веселые морщинки.

Он изумителен.

На мгновение я просто теряюсь. Не знаю, что сказать, утрачиваю тридцатитрехлетний жизненный опыт и даже забываю правила вежливости. Не знаю, что делать, куда встать. И никак не могу придумать, с чего начать – ну просто пустота в голове. Он улыбается, и мне кажется, я слышу музыку, – так банально, что хоть застрелись. Мои соски предательски твердеют.

Может, он заметил мое состояние? У меня буквально текут слюнки. Возьми себя в руки, наконец говорю я себе.

– Джокаста Перри, – говорю я уверенным тоном, в котором слышится: не думай, что ты производишь на меня впечатление, я совершенно равнодушна. Но все это неправда.

– Джокаста, как мать Эдипа? – Он улыбается и очень крепко пожимает мне руку. Я удивлена не твердостью его руки, а упоминанием о мифе. – Джокаста или Кэс?

– Кэс, – говорю я. Он что, телепат?

– Даррен Смит.

– Да, я помню. – Я показываю рабочий планшет, в котором расписано все до мелочей. Номер телефона, адрес, дата рождения. Хм, а может, стоит включить в это краткое описание некоторые более интимные вопросы. К примеру, о любимых сексуальных позах или с какой стороны кровати он спит. Я одергиваю себя: это обычный мужчина. Нужно быстро переключиться на его недостатки, о них нужно знать нам обоим. – Даз или Дазза? – спрашиваю я с ледяной улыбкой.

– Даррен, – отвечает он без малейшего намека на обиду. Интересно, понимает ли он, что я нарочно стараюсь казаться грубой. Он вроде не дурак. Он улыбается, предъявляя зубы, которыми могли бы гордиться Осмонды. Откуда он взялся, такой красивый?

– Хорошо, Даррен, к делу. – Я сажусь с ним рядом и задеваю его колено, но от этого прикосновения словно током бьет (сквозь мои брюки от «Джозеф»!). Я вздрагиваю и тянусь к стакану с водой.

– Вам плохо? – Он бросается к стакану и, опередив меня, заботливо мне его протягивает. Нельзя сказать, что я чувствую себя нормально. Стакан скользит из моих рук. Опасаясь, что я его уроню, он подносит его к моим губам, внимательно глядя на меня. Он просто сверлит меня взглядом. Может, он читает мои мысли? Он что, знает, что у меня пожар между ног? Делаю глоток и ставлю стакан обратно на кофейный столик.

– Здесь жарко, – замечает он и вскакивает, чтобы переключить кондиционер. Он так спокоен. Так собой владеет. А я… я так растерялась. Может, я заболела. Я смотрю на Фи – она улыбается. Это мгновенно приводит меня в чувство.

– Что смешного, Фи? – я гневно на нее таращусь. Она качает головой и отходит подальше. А я заставляю себя вернуться к своим записям и к Даррену. Но даже одно из этих двух дел дается мне с трудом. Итак…

– Как вам известно, Маркус Эйлсбери в День святого Валентина собирается жениться на вашей прежней подруге Клэр Томсон. Остается больше двух недель. Маркус написал нам и сообщил, что чувствует, то есть боится, что Клэр по-прежнему состоит с вами в связи. – Я покраснела. Этот сценарий, обычно адекватный ситуации, неожиданно оказался тем, чем и был на самом деле – диким фарсом. Не думает же Даррен, что я в нормальной жизни использую слова «состоит в связи».

Справившись с собой, я продолжаю:

– Маркус хочет проверить, обоснованы ли его опасения. Вы видели программу «Секс с экс»? – Я подняла на него глаза.

– «Секс с экс»? К сожалению, да, – кивнул он серьезно. Прядь волос закрыла его левый глаз. Никогда не думала, что это так красиво. Он сдувает их углом рта. И волосы самым волшебным образом ложатся на место.

– Хорошо, мы просили бы вас сделать вот что…

– Извините, что я вас перебиваю, мне не хочется, чтобы вы тратили на меня свое время. – Я улыбаюсь, довольная возможностью с ним говорить. Отвечать на его вопросы. Я могу говорить с ним весь вечер. Мне хочется слышать все, что он говорит.

– Я не стану это делать. Кроме этого.

– Я не хочу участвовать в вашем шоу. Я смотрю на него в изумлении. Вот черт!

– Мне очень неудобно, что я вас подвел и, наверное, причинил неудобство вашим людям, но когда я получил приглашение от вашей студии, я не имел представления, что это будет шоу «Секс с экс». – Он выплюнул это название с откровенным презрением.

– А разве детектив вам ничего не объяснила? – спросила я, оторопев.

– Нет. Она только сказала, что Маркусу нужно помочь подготовиться к свадьбе. Я подумал, что это какое-то шоу наподобие «Сюрприз-сюрприз».

Я это предусмотрела. Скорее всего, наши консультанты и детективы нарочно ввели Даррена в заблуждение. Или по крайней мере держали его в неведении. Им-то сразу стало ясно, что Даррен вздует наш рейтинг до небес.

– Ничто на свете не заставит меня появиться в вашем шоу.

– Почему? – Я искренне удивлена. Он отказывается! Отказывается появиться на телевидении, отказывается соблазнить свою бывшую. Отказывается от меня!

– Потому что вы разрушаете все, что мне дорого. Любовь, семью, верность, преданность. Я не могу это сделать.

Я потрясена. В подобных вещах открыто признаются только геи. Но в этом случае все не так. Я попыталась прогнать наваждение. Блин! Долдон! У меня нет на это времени, я занята, и с чего бы позволять какому-то зануде портить мое шоу, – зануде, да еще с таким самомнением! Я злобно смотрю на него и глубоко дышу.

– Почему вы отказываетесь, Даррен? Маркус этого хочет.

– Значит, Маркус не прав.

– Он хочет ее проверить.

– Лучше бы он просто ей верил.

– Вы, наверное, шутите.

– Я совершено серьезен.

Я смотрю на часы. С этим делом надо бы закругляться побыстрей. Мне нужно встретиться еще с несколькими людьми. Первое интервью в новом году, и нате вам, какие сложности. Будь я суеверна, подумала бы, что это дурной знак. Но я не суеверна.

– Может, вы хотите, чтобы мы вам заплатили? Мы не можем предложить нашим гостям деньги, этого нам не позволят юристы. Но мы можем оплатить все издержки: одежду, транспорт, питание и так далее. – Я подсчитала в уме, сколько могу на это выделить. Каждый гость влетает нам фунтов примерно в шестьсот.

– Дело не в этом. – Даррен откидывается на спинку дивана, сцепив руки за головой.

– Мы можем выделить вам восемьсот фунтов.

– Я считаю, что это подло.

– Полторы тысячи.

Он резко качает головой. И небрежно кладет ногу на ногу. Они такие длинные. С ума сойти.

– Две тысячи.

Он не реагирует. Я тут же подбиваю итог. Этот мужчина очень умен, чувствен и умопомрачительно красив. Даже я сразу это заметила… Но он вдруг понес какую-то чушь, и стало ясно, что передо мной тупица. Но в основном люди соображают не так хорошо, как я. Зрителям он понравится. Бейлу тоже. Сколько же он хочет?

– Четыре тысячи фунтов. – Я спиной чувствую, что Фи раскрыла рот от удивления. Даррен мило улыбается, он слишком лукав, чтобы оскорбиться, и держится очень уверенно. Он качает головой. Я склоняюсь к нему, мои губы уже в нескольких сантиметрах от его уха.

– Это мое последнее предложение, – шепчу я. Он улыбается. Я смотрю на него.

Он непоколебим. Черт, черт, черт.


– Хрен нечеловеческий, – заявляю я Фи, выйдя из комнаты, и даже не смотрю, закрылась ли за нами дверь.

– У него, безусловно, имеется.

– Я не о его мужском хозяйстве, а о характере, – рычу я.

– А мне кажется, он чудо как очарователен, – краснеет она.

Я сердито вздыхаю.

– Что очаровательного ты видишь в том, что он рушит весь наш съемочный график? – Я просто в ярости. – Ты как думаешь, Бейл тоже сочтет это очаровательным?

– Думаю, нет.

Я несусь по коридору в комнату для интервью. У нас очень мало времени. Наше шоу «Секс с экс» передвинули с понедельника на субботу, и это прибавило нам работы. Говоря точнее, мы должны сотворить чудо. Сегодня нужно закруглить все интервью с первой и второй парой для обеих частей передачи, а еще решить, где состоится сцена обольщения. Завтра утрясем технические вопросы по всем участникам в каждой паре. Снять все в среду-четверг, а отредактировать в пятницу. Вся группа регулярно работает по выходным. Мне не нужны простои. У меня нет времени на ошибки, опасения или просчеты.

– Итак, кто у нас в резерве? Мне нужна краткая информация. – Я тяну руку за нужной папкой.

– А-а… у нас нет запасных вариантов, – робко говорит Фи.

– Что? – Я замираю.

– Точнее, был один. Но теперь нет. У нас в запасе был мистер Пи Кент, который собирался жениться на мисс Эл Гриптон, но они отменили свадьбу. Похоже, он хотел воспользоваться шоу как предлогом, чтобы отделаться от нее. Но нашел в себе мужество справиться с этим и без нас. – Фи радостно улыбается, а я готова ее убить. Но и на это у меня нет времени. Когда это она успела так поглупеть?

– И как он на это решился! На беду мисс Гриптон и на наше несчастье. – Я не кричу, для этого я слишком зла. – У нас всегда есть два запасных варианта. Кто еще остался?

– С ними тоже проблемы, – пробормотала Фи, – невеста сломала ногу. Вряд ли она захочет крутить шуры-муры с загипсованной ногой.

– Какое невезение, – ворчу я.

– Да уж. Нельзя будет сделать свадебные фотографии.

– Я имею в виду нас. Фи, возвращайся в офис и просмотри все полученные письма. Постарайся найти кого-нибудь и пригласить на сегодня. Кто у нас на следующее шоу? Может, кого-то можно передвинуть, посмотри хорошенько. Если никого не найдешь по письмам, посмотри в Интернете и срочно организуй горячую линию. И проведи ее сегодня вечером. – Фи уже убежала, но я ее окликнула снова.

– Фи, ты не знаешь никого из помолвленных? Проверь свой почтовый ящик, а я проверю свой. – Фи попыталась возразить, но я ей не позволила. – Это очень, очень важно.

Я смотрю на часы: уже полпятого. Теперь вызвать курьера. Чтобы найти Трикси, потребуется время, потому что политика найма курьеров – очередная блажь Бейла, стратегия так называемой экономии. Курьер, занятый в шоу, – центральное звено связующей всех цепи, и он должен быть хитрым, исполнительным, энергичным и активным. Но на «ТВ-6» в курьеры берут дефективных отпрысков наших главных рекламодателей. Да Бейл просто жополиз, он обхаживает самых важных клиентов, но их деткам умудряется платить ниже, чем положено по должности, зная, что папочка добавит на мороженое. Через девять с половиной минут Трикси отвечает мне на пейджер. Она, без сомнения, занята чем-то действительно важным. Курит гашиш, к примеру, или красится, или выбирает железяку для пирсинга брови. Когда она наконец появляется, я понимаю, что назвать это «расторопностью» было бы слишком великодушно.

– Чего делать-то? – спрашивает она тоном, в котором сплелись легкомыслие и бестолковость. Ей года двадцать два, а на вид чуть ли не двадцать шесть, потому что она болезненно худа, волосы торчат клочьями, а ноги в синяках. Не подумайте, что синяки получены в столкновениях на спортплощадке. Это так называемые НПП – неопознанные повреждения в пивной. Буйные гулянки она перемежает с работой, но, конечно, считает, что гулянки и есть ее работа. Платят ей очень мало, но она и того не стоит.

Я велю ей пойти и перехватить Даррена.

– Перехвати-и-и-ить? – она так тянет слова, что ее с трудом можно понять.

– Да, он собирается уходить.

– А чего он ухо-о-о-одит, он же снимается на этой неде-е-е-еле и все тако-о-ое?

– Он не хочет участвовать, – объясняю я. Сейчас мое терпение лопнет.

– Хрено-о-о-ово.

Ну что за тупицы меня окружают, вздыхаю я про себя. Единственное препятствие – и пожалуйста, Трикси сбита с толку.

– Я же не могу-у-у заставить его оста-а-а-аться, если он не хо-о-очет, – заявляет она.

– Знаю. Нужно убедить его остаться, чем-то заинтересовать.

– Переспа-а-а-ать с ним, что-о ли? – спрашивает она.

Я гляжу на эту курятинку. Даррен ее не захочет.

Я задумываюсь.

Даррен нужен мне в шоу. Это будет отличное шоу. А он нам совершенно необходим, потому что Фи не обеспечила резерва, заменить его некем, и он – нагл единственный вариант. Вариант, конечно, ненадежный, но придется хвататься за эту соломинку, пока мы не нашли никого другого.

– Нет, спать с ним не нужно. А вот воззвать к его добрым чувствам – пожалуй. Передайте ему, что я спокойно восприняла его решение, а чтобы у него не осталось неприятного осадка, я хотела бы с ним пообедать. – Уверена, что он не откажется. Он слишком хорошо воспитан, чтобы отказаться.

– Как великоду-у-ушно с вашей стороны-ы, – говорит Трикси, просияв. – Действительно, здо-о-орово. Другая на вашем месте на него бы разозли-и-илась.

Незачем объяснять ей, что на самом деле я хочу разорвать Даррена на кусочки и скормить их львам в зоопарке за то, что он нас так подста-вил. Трикси этого, конечно, не почувствовала. Я даже не уверена, хватит ли ей ума передать ему приглашение. И есть еще кое-что, о чем я умалчиваю – нечто очень, очень неприятное. После того как я нашла Даррена и была совершенно им очарована, он сказал мне «нет».

Он сказал мне «нет». Он сказал «нет» мне. Его «нет» не из тех, что на самом деле означают «да» или «возможно». Окончательное, твердое «нет». И мне совершенно ясно, что он не кто иной, как морализирующая пьянь и вообще неудачник. И к гадалке не ходи.


Я опросила двух женщин для следующего шоу. Это меня немного успокоило. Уже сейчас можно сказать, что наша проверка закончится для их парня грехопадением. Я всегда считала, что мужчины, которых мы проверяем, отличаются неверностью. Не потому, что женщины меньше грешат, а потому что они очень увлечены приготовлениями к свадьбе и менее склонны ставить на карту это великое событие.

Смотрю на часы: восемь пятнадцать. Звоню Фи и слышу то, чего опасалась: она все еще не нашла замены. Я угрожаю ей, убеждаю, умоляю остаться на работе на ночь. Прошу, чтобы она поработала сверхурочно и затребовала из консультационного отдела все запасные варианты, которые сочтет необходимыми.

– А ты что собираешься делать? – спросила она.

– А я буду обедать с Дарреном. Молчание. Наконец, роняет:

– Тяжелая работа, но кто-то же должен ее делать.

– Это действительно работа, – говорю я упрямо. – Он наверняка ужасный зануда. – Мне хотелось бы так думать, но ниже пояса я с этим не согласна, а мои трусики считают, что сегодня пятое ноября. – Я собираюсь пробыть с ним ровно столько, сколько потребуется для дела. Нам нужно сделать шоу. Хочу изложить ему нашу точку зрения.

– Я могла бы пойти вместо тебя, – предложила Фи с неожиданным энтузиазмом. Прежде я не замечала у нее такой преданности делу.

– Ты не сможешь на него повлиять. Тебе захочется с ним переспать.

– А тебе?

– Ты на него западешь, а я нет. – Крыть ей нечем, а я продолжаю: – Нужно разобраться, отчего он уперся. Ясно, он не хочет участвовать, потому что понимает последствия всего этого, и еще понимает, что люди будут оскорблены и унижены. И злы на него. А мы можем только попытаться воззвать к его гипертрофированному чувству приличия. Объясню ему, что программа делается не только для тех, кто сам участвует в шоу, что рекламодатели будут взбешены, аудитория разочарована, а мы с тобой потеряем работу, – надеюсь, до этого не дойдет, но Бейл непредсказуем.

Голова болит. Я сжимаю виски. Мне не терпится снова увидеть Даррена. Но только потому, что нужно сделать это шоу. Думаю, его нравоучения неуместны. Он безумно хорош.

И ужасно меня раздражает.

– Фи! – Да?

– Что мне лучше надеть?

Мы договорились встретиться в «Оксо та-эр». Трикси заказала нам места в ресторане, а не в баре. Молодец. Ему не могут не понравиться стулья, обтянутые грубой кожей, большая карта вин, белые с голубым льняные скатерти и такие огромные элегантные бокалы для вина, что даже Тесси Десять-Тонн почувствовала бы себя хрупкой и изящной. Или они предназначены только для девушек?

– Я приехала пораньше и обозрела ресторан. Девять вечера, и в зале полно людей, предвкушающих забавные любовные приключения. К двум ночи они выйдут на улицы, огорченные и страдающие. Выйдут из каждого лондонского ресторана.

На мне черная водолазка, черная шерстяная юбка до колен и тяжелые байкерские ботинки, такие массивные, что ноги в них кажутся тонкими как спички. Я подозреваю, что это понравится Даррену больше, чем глубокий вырез и короткая юбка. Этот мой наряд из самых сексуальных, хоть он и выглядит довольно сурово. Все эти вещи я храню на работе – если не для этого случая, то для чего-то подобного. Дело в том, что на самом деле я не знаю, что это за случай. Нет, понятно, Даррен нужен мне для дела, как гость на площадке шоу. Я должна сделать это шоу.

Но.

Точнее, – «и». И – не знаю почему, но знаю, что хочу с ним встретиться.

Я увидела, как он входит, и радостно отметила, что он тоже переоделся. Теперь на нем светло-серый костюм и белая рубашка с расстегнутым воротником. Она красиво оттеняет его кожу оливкового цвета. Он великолепен. Уверенно подходит к столику, наклоняется и целует меня.

Целует меня.

В щеку.

Я чуть не опрокинула бутылку с минеральной водой, и это можно счесть потерей самообладания. Его поцелуй обжег меня как раскаленное клеймо. Мне потребовались все мужество, здравый смысл и самоконтроль, чтобы не наброситься на него прямо тут же. Мое тело неодолимо тянется к нему. Эта тяга берет начало меж бедер и поднимается вверх, захватывая живот, легкие, горло. Что со мной? Я и раньше испытывала сексуальное влечение, сильное влечение, но такое… Это совсем другое.

Но мне нечего бояться.

Я знаю, что буду холодна, если он будет невыносимо скучен или высокомерен.

Но откуда-то мне уже известно, что он не такой.

Он садится и улыбается официантке. Я замечаю, что она чуть не падает, взглянув на него. Он заказывает вино, причем, позволяя мне сделать выбор, всем командует сам.

– Мне было очень приятно принять ваше приглашение, Кэс. И все же я удивлен. Я не ожидал, что вы так хорошо воспримете мои взгляды. Во всяком случае, ваш «курьер», – он сумел поставить это слово в кавычки, – ваш «курьер» сообщил мне, что вы хотите пригласить меня пообедать. Это было бы несправедливо. Я прекрасно осознаю, что подвел вас, и настаиваю, что сегодня угощаю я.

– Но этот счет мне оплатят, – тихо говорю я. И удивляюсь слабости во всем теле. Такое со мной бывает редко. В последний раз я почувствовала слабость на тренировке. Но Даррен ломает все стереотипы. Он не восхищается мной и не боится меня, и не слишком воинственно настроен. Все мужчины, которых я встречала прежде, принадлежали к одному из этих типов.

– Я знаю, но мне, честно говоря, не хочется есть за счет вашего шоу, – он умолкает и поднимает бровь. – И мне действительно хочется вас угостить. – У него тихий бархатный голос, и мне приходится придвинуться к нему чуть ближе, чтобы его расслышать. А когда придвигаюсь, чувствую, как восхитительно от него пахнет. Если бы не обстоятельства, можно было бы с ним переспать.

Но я не должна об этом думать.

И потом это все к делу не относится, а дело – дело плохо. Совсем плохо. У меня всего четыре дня, чтобы сделать это шоу.

От него пахнет «Исси Мияки».

Я абсолютно отдаю себе отчет в том, что расклад явно не в мою пользу. И снова напоминаю себе: я здесь затем, чтобы убедить его участвовать в шоу. Пусть он сногсшибательно красив, ну и что?

А то, что он сногсшибательно красив, вот что.

Я углубляюсь в меню, старательно изображая заинтересованность. Жареные на углях кальмары, фаршированные чили, кефаль в красном вине с петрушкой и чесночным соусом.

Нет, только не чеснок.

Пора завести разговор о шоу.

– Отчего вы хотите угостить меня обедом? Он краснеет и заставляет себя поднять на меня глаза:

– Любой был бы рад угостить вас обедом. Вы потрясающая женщина.

Вот это да.

Я счастлива и взволнована. Ну да, все это я уже слышала и услышу снова, но никогда еще эти слова не волновали меня так глубоко. И не пугали.

Его прямота заставляет меня изменить тактику. Я тоже буду откровенной.

– Послушайте, Даррен. Давайте будем играть в открытую. Я здесь не для светских бесед, а чтобы уговорить вас участвовать в шоу. Вы мне нужны. Мне неудобно об этом говорить, но мне нужно сделать шоу и мне нужны вы. – Я остановилась и набрала побольше воздуха.

Принесли хлеб. Некоторое время он молчит, выбирая хлеб. Взял ореховый. Чтобы снискать его расположение, я делаю то же самое.

– Жаль, что вы не захотели со мной пообедать.

– Я не говорила…

– Я не собираюсь участвовать в вашем шоу.

– Почему?

– Потому что после этого не смогу смотреть на себя в зеркало по утрам. И не смогу смотреть в глаза моим родителям, сестрам, братьям, друзьям, племянникам и племянницам.

Ага, он не упомянул о подруге.

– Но отчего же?

– Оттого, что вы расшатываете семейные устои.

Я вздыхаю. Все это я уже слышала. Публика почему-то убедила себя, что телевидение виновато в распаде семьи. Это просто способ избежать ответственности. И совершенно несправедливо.

– Семья под угрозой по массе других причин. Телевидение только одна из них, – спорю я. – Влияние телевидения на современное общество пытались оценить, проведя тьму исследований и опросов, и каков сухой остаток? Психологи, педагоги и моралисты не смогли доказать, что оно вообще оказывает какое-либо влияние. Так отчего же вы считаете, что во всем виновата одна я? – стараясь подладиться под него, я прикидываюсь наивной.

– Вы поощряете разрушение морали. Вы опошляете любовь и секс. – Он сердито мажет маслом хлеб. У него восхитительные руки, такие сильные. Я беру бокал.

– Даррен, никто не заставлял меня делать это шоу. А порнографические открытки появились задолго до телевидения.

– Значит, вы признаете, что ваше шоу безвкусно, безнравственно и разрушает общественные устои?

Подошла официантка, чтобы принять наш заказ.

– Вкус изменчив и зависит от моды. Наши предпочтения меняются с каждым новым номером журнала «Вог». Порядочность, как я понимаю, это уважение к культурным и религиозным традициям, то есть мы шлем открытки, оказываем знаки внимания, когда какой-нибудь дорогой родственник даст дуба. – Я впадаю в привычный сарказм. – Но стандарты – они разве где-то посередине? Уступить беременной место в метро или вообще в метро не ездить. А кто эти стандарты устанавливает? Закон? Независимая телевизионная комиссия? Общество? Вы? Даррен, разве вы судья или присяжный по этому делу? – Я повышаю голос. Он меня вынуждает. Но здесь не место для истерики. Я пытаюсь взять себя в руки и говорю тише: – Я всегда избегала расизма. Я не замечена в снисходительности к инвалидам. В нашей программе нет жестокости и нецензурщины, и совокуплений мы не показываем.

– Как великодушно с вашей стороны. По-моему, думает он иначе. Наша беседа идет не так, как я ожидала. Она вообще зашла куда-то не туда, хоть я и не Иззи. Я хотела быть привлекательной и кокетливой, обычно это срабатывает. А вместо этого веду себя, как жестокая сестрица Аттилы-варвара. И удивительней всего то, что я по-прежнему хочу, чтобы этот мужик признал мою правоту. Не только для того, чтобы он согласился на участие в шоу. Мне вдруг захотелось заслужить его уважение. А потребность в уважении сделала кокетство невозможным. Сколько я уже выпила?

Мы замолчали, потягивая вино. «Палиньи-Монтраше» девяносто шестого года. Очень хорошее.

– Отличное вино. У вас хороший вкус, – сказала я.

– Спасибо. – Даррена нелегко отвлечь. Он следует за своей мыслью. – Телевидение располагает непредсказуемым, невиданным влиянием. Со времени изобретения колеса на жизнь человека ничто не воздействовало так сильно.

В трусики мне словно кто-то уронил «алка-зельцер». Его доводы мне не по душе, но хорошо, что он признает важность телевидения. Редко кто это понимает, а я так люблю свою работу. Очень хочется найти кого-то, у кого есть свое мнение на этот счет, пусть даже и такое. Я с удовольствием с ним поспорю. От нас летят интеллектуальные, эмоциональные и сексуальные искры. Даррен смотрит на меня в упор, его дивные глаза встречаются с моими, и я не могу оторвать от него взгляд, как ни пытаюсь.

– Вы должны понимать силу, с которой телевидение воздействует на людей, и какую ответственность это налагает на вас. Ваши программы отражают мир, в котором мы живем. А вы говорите, что обман – это нормально, измена – это естественно.

Воцаряется хмурое молчание. Слышен лишь звон бутылок и приборов, гул неразличимых голосов. А поверх всего – голоса людей за соседним столом, и умоляющий голос парня, которого бросают. Официантка несет нам еду. Я пробую морковный суп с кориандром. Я его не так уж люблю, просто он стоял в начале меню, а у меня не было времени выбирать. Даррен охотится за водянистыми кусочками кабачка по всей тарелке. Кажется, у него тоже нет аппетита. Стоит оглушительная тишина.

– Кэс, а чем вы еще занимаетесь помимо работы?

Такой неожиданный поворот меня изумляет. Еще? Еще? Хм. Я слишком измучена, чтобы придумать что-нибудь интересное и необычное, и говорю правду.

– Общаюсь с друзьями, с Иззи и Джошем, занимаюсь спортом и увлекаюсь мужчинами. А, и еще вижусь с мамой по субботам.

Даррен смеется.

– И не коллекционируете марки, и не увлекаетесь реслингом в грязи?

Я улыбаюсь.

– Реслингом я занималась. Он снова смеется.

– Кэс, расскажите о ваших мужчинах.

У меня между ног снова появляется какая-то пульсация. Он со мной флиртует? Пожалуйста.

– Я делю мужчин на три категории. На тех, с кем я сплю, тех, с кем не сплю, и Джоша.

– Ас кем бы вы не стали спать? Он все-таки флиртует!

Или, может, флиртует, просто чтобы заняться хоть чем-нибудь.

Почему я его не понимаю? Я ведь хорошо знаю мужчин.

– С любовниками и мужьями моих подруг, с уродами и дураками и теми, с кем уже спала. – Он играет вилкой, показывая, что ему интересно и можно продолжать. – Любовники моих подруг в безопасности. Несмотря на то, что мир полон измен и лжи, я не хочу поступать так со своими подругами. – Это правда, и в этом отношении я очень, очень близка к нравственным нормам. – Кроме того, они меня не привлекают.

Он снова поднимает бровь. Как это избито и как сексуально.

– Я не хочу сказать, что все, кого я вижу рядом с моими приятельницами, непривлекательны, это далеко не так. Это потому, что мы с подругами рассказываем друг другу всё. К тому времени я уже знаю, что их любовники подбирают с пола обрезанные ногти, знаю все мерзкие штуки, которые они делают с туалетными щетками, и что они пукают в постели, а потом лезут под простыню и нюхают. Ничего сексуального. – Он улыбается. Я серьезна. – Близость вызывает охлаждение. Причина, по которой я не сплю с уродами и придурками, и так ясна. А мужчины, с которыми хоть раз переспала, меня уже не привлекают. Я редко возвращаюсь к прошлому.

Интересно, догадался ли он, что принадлежит к тем мужчинам, с которыми я хотела бы переспать?

– Похоже, вы уже давно с этим определились. – Я киваю. А он улыбается еще шире. Он что, смеется надо мной? – Можно, я вас кое о чем спрошу?

– Спрашивайте, но ответить я не обещаю.

Мне известно, что вопросы, которые люди задают, говорят о них так же много, как и их ответы.

– У вас была так называемая несчастная любовь? – Он краснеет. – Я спрашиваю об этом потому, что меня удивляет ваше потребительское отношение к любви.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21