Секс с экс

– Мне писем нет?

– Вся почта на камине.

Два счета, госналог и счет за воду, – замечательно. Три рекламки от фирм по доставке пиццы. И еще увесистый белый конверт.

– Черт, еще одно свадебное приглашение, – вздыхаю я. – Скоро сентябрь. Есть у них совесть? Достают все лето и даже осенью. – Я только шучу, но мне доставляет удовольствие выводить Иззи из себя.

– От кого на этот раз? – спрашивает она.

– Бракосочетание Джейн Фишер и Маркуса Филлипса, – читаю я. – Мы его знаем?

– Да, – говорит Джош. – На прошлой неделе на свадьбе Лесли и Джеймса он был шафером. Блондин в красной жилетке. А Джейн почему-то не смогла прийти, может, она была на другой свадьбе.

Мы с Иззи замираем. А затем хором говорим:

– Мерзавец.

Я передаю Иззи приглашение, чтобы она сама могла убедиться в его низости. Иззи трогает белую открытку, гладит выпуклый рисунок и вздыхает. Сегодня у нас с ней не лучший день.

– Вот почему он не хотел давать свой телефон.

– Может, кто-нибудь из вас выйдет за меня? – спрашивает Джош. Он понял, что Иззи расстроена, но не знает причины.

– Нет, – говорю я.

– Да, – говорит Иззи, – но только для того, чтобы надеть подвенечное платье.

Мы смеемся. Мы часто играем в эту игру. По окончании университета Джош говорил, что женится на той из нас, которая не выйдет замуж до двадцати пяти. Нам давно не двадцать пять, и никто из нас не нашел себе пару. Но ни Иззи, ни я так и не смогли представить себя в роли его жены. Поэтому мы решили оставить все как есть и отложить исполнение уговора до тридцати лет, предположив, что к тому времени мы отчаемся найти мужа и станем менее привередливыми. Нам стукнуло тридцать, но Джош сказал, что никак не может выбрать одну из нас, а двоеженство – это преступление и преследуется законом. Словом, мы договорились вернуться к этому вопросу в две тысячи пятом году. Но Джош постоянно просит нас выйти за него замуж, и это поднимает нам настроение. Он часто пытается делать свое предложение, сообразуясь с нашими менструальными циклами, о которых против воли осведомлен.

– Ты представляешь? Этот самый Маркус спал со мной за два дня до рассылки свадебных приглашений!

– Могу, – отвечаю я.

Она хмурится и тихо говорит:

– Да, конечно, ты всегда ждешь от людей худшего. А ты представляешь? – поворачивается она к Джошу. Меня бесит, что она считает, будто существует мужская и женская точка зрения. Она часто не принимает меня всерьез и обращается к Джошу, «потому что он мужчина, а мужчины по-другому к этому относятся». Но Джош неизменно со мной соглашается.

– Все так поступают. Последние дни свободы, – говорит Джош, и я довольна, хотя знаю, что его слова огорчили Иззи. – Я нарочно разыскиваю бывших подружек, прежде чем они выйдут замуж. Провести с ними несколько оставшихся дней, – добавляет он.

– Да?! – в ужасе восклицает Иззи.

– Да? – говорю я и снова чувствую уважение к нему. Джош пытается придать лицу выражение, которое понравится нам обеим, – что-то среднее между раскаянием и гордостью. Передумывает и умолкает, улыбнувшись мне.

– Ну, говори же, – прошу я. Джош отличный друг, у него много достоинств, и одно из них – его беспринципность. Он всегда делится со мной опытом.

– Это самый удобный вариант. Все так делают. Если женщина уже с тобой спала, то и еще разок согласится. – Я поднимаю брови, и Джош ловит мой скептический взгляд. Самой-то мне не слишком нравится возвращаться в прошлое, это ведь уже совсем не то.

– Ну, вообще это так и бывает, – поясняет он, – у обычных женщин. Все хотят напоследок урвать свободы, но при этом ничем не рисковать. Поэтому им удобней переспать с бывшим дружком. Я несколько раз так делал. Лучше провести последнюю бурную ночь, избежав осложнений, как у Маркуса, из-за того, что нашел себе новую любовницу. – Иззи нахмурилась. Джош смущенно пожимает плечами. Но что я могу сделать? Он много лет чувствует себя виноватым перед Иззи за свою половину рода человеческого, но лично он не виноват. А сейчас просто хочет развеять ее грусть.

– Точно! Супер! Гениально! Джош, ты же гений! – ору я, обнимая его. Джош с удовольствием поддается, не подозревая о причине моей радости. – Вот это мысль! Вот так идея для программы! «Свидание вслепую» вперемешку с «Шоу Трумена».

– Что? – переспрашивает Джош. Иззи просто удивленно на меня смотрит, она редко может уследить за моей мыслью.

– Шоу типа «муха на стене». Приглашаем пары молодоженов за неделю до свадьбы, и они рассказывают, почему решили пожениться. – Я пытаюсь объяснить, но язык не поспевает за мыслями, и вряд ли что они что-нибудь понимают. – Они будут нести всякую слащавую чушь о том, как полюбили друг друга с первого взгляда и что никогда не смогут полюбить никого другого. А потом мы выясним, кто из них врет о том, что занимается по вечерам общественной работой.

– Но… – вставляет Иззи.

– Можешь не сомневаться, – уверенно говорю я. – Потом устраиваем встречу с бывшим. А дальше все покатится само собой.

– Думаешь, получится?

– Конечно. Что может быть соблазнительнее бывшего?

Иззи смотрит на меня скептически.

– За исключением, может быть, «Гуччи», – уступаю я. Я уже завелась. – Там будет все! И любопытство, и разочарование в сексе, и подтасовка фактов, и вранье.

– Но это ужасно! – восклицает Иззи.

– Это гениально.

– Я считаю, это абсолютно недопустимо, – прибавляет она.

– У меня нет принципов, это теперь не принято.

– Тем хуже.

Я уже думаю о маркетинге и рекламе этого шоу.

– Он прибавил пару фунтов и, может, чуточку полысел, но все равно не изменился. В двадцать один год ты была в него безумно влюблена. С тех пор прошло десять лет. У него все та же мальчишеская улыбка, он все еще помнит, как называл тебя тогда, и помнит, что ты покупала в аптеке гель для волос в баночке с золотыми рыбками. Разве ты сможешь устоять? – в восторге спрашиваю я.

– Заигрывать с прошлым рискованно, – откликается Иззи.

– Вот потому-то шоу и станет жутко популярным!

– Можно разрушить их жизнь. Если свадьбы не состоятся, ты будешь виновата.

– Мы оплатим издержки, если они не состоятся.

Джош смотрит на меня так, будто я только что вылезла из унитаза. Странно.

Что такое? – говорю я раздраженно. – Я налоги экономлю. Налоги, которые ты платишь. – Думаю, это на него подействует. Джош принадлежит к тем самым сорока процентам населения. Он лечится в частной клинике, а в детстве учился в частной школе, поэтому мой разумный аргумент, что налоги идут не только на строительство и ремонт дорог, но и на расширение и обновление здравоохранения и на будущее, его никогда не убеждал. Теперь я ему признательна.

– Если эти люди поженятся, то рано или поздно все равно разведутся и будут таскать по судам своих пятерых детей. Дети получат эмоциональную травму и, без сомнения, совершат ту же ошибку, повторяя сценарий неудачного брака своих родителей. И в целом их судебные издержки составят сотни тысяч, – печально говорит Иззи.

– Боже, Кэс, ты заслужила медаль, – ехидничает Джош.

Я решила проигнорировать его сарказм:

– Я знала, что ты в меня веришь.

От волнения я не могу уснуть. Я продумываю мельчайшие детали. Нужно учитывать, что, возможно, не у всех новобрачных отношения незадолго до свадьбы дадут трещину, но можно дать рекламное объявление. На передачу никто не захочет прийти добровольно, ведь про непостоянство или похоть узнают все.

Людям недостает такой искренности чувств или самоощущения. Я знаю, что имею дело с так называемым миром взрослых в годы наибольшей сексуальной активности, и нужно найти хоть кого-нибудь, кто готов назвать вещи своими именами. Но есть другой способ: идти от противного. Я миллион раз сталкивалась с подозрительностью, ревностью, лживостью и недоверием. Вот откуда надо плясать! Может, стоит дать объявление, что мы ищем людей, которые сомневаются в своих партнерах и хотели проверить их чувства, прежде чем пожениться. А дальше будет рулить «ТВ-6»: нужно будет создать ситуацию, когда человек, в котором усомнился партнер, встречается с угрожающей их браку бывшей подругой, и потом… И что потом? Я обхватила себя руками. Но это же очевидно! Главное, чтобы партнер, которому не доверяют, не заподозрил, что его решили проверить. Нужна абсолютная секретность. С этим будет несложно. Уж я-то знаю по опыту, что партнеры слишком часто врут друг другу. Это будет здорово! Мне это уже сейчас ясно. Ярость обманутой стороны, лицемерие обманщика. И все это вживую. Просто великолепно! Ужасающее зрелище! И подлинные чувства! Я уже предвижу успех, и от этого во мне просыпается желание.

Включаю свет и ищу под кроватью электронную записную книжку. Тут нужно подумать. Со старыми приятелями могут быть проблемы и лишние осложнения. Вдруг этот парень подумает, что я к нему неравнодушна, или что он неравнодушен ко мне, или его жена все узнает, и будет думать, что оба друг к другу неравнодушны. Но мне просто необходим мужчина. Я не в состоянии одеваться и тащиться в свой клуб, чтобы кого-нибудь найти. Пищит моя записная книжка. Может, Стивен Арнольд? Нет. Он только что женился. Момент неподходящий. Кит Бевон? Нет, это психопат и склонен к преследованию. Фил Брайант? Он еще не эмигрировал? Джордж Кромтон или, может быть, его брат Джек? Нет, слишком поздно, чтобы терпеть их соперничество. «Почему ты позвонила мне, а не брату?» – «У меня длинней, чем у него?» – так и головную боль недолго заработать. Майлз Додд? Пожалуй, это мысль, к тому же он не слишком привязчивый и влюбчивый. И готов держаться, пока я не кончу. Да, Майлз – то, что надо. Увы, его номер занят. Ну, он не единственный. Джо Дорвард. Я некоторое время вспоминаю, кто это. Ах да – консультант популярного юмористического шоу Четвертого канала. Я познакомилась с ним несколько месяцев назад в съемочном павильоне. Сначала он мне нисколько не показался, – симпатичный, но недостаточно умен, чтобы я возбудилась. Я решаю позвонить ему, по телефону его обольстить легче легкого. Тем более что после трех-четырех бокалов шампанского я стала раскованнее. Все сложилось не худшим образом. Как говорит Джош, в постели нужна не вербальная стимуляция. Я набираю номер. Джо берет трубку. – Привет, Джо – мурлычу я.

Я просыпаюсь, когда Джо уже встал. Из кухни слышно, как он, насвистывая, готовит завтрак. Он приносит мне кофе и говорит, что выходил в «7. 11» за круассанами, и они скоро будут готовы. Я отвечаю, что не завтракаю, и пытаюсь сесть.

– Хочешь пить?

Он бросается в ванную и возвращается со стаканом воды. Я так обезвожена, что даже не думаю о том, что из этого стакана до меня пили человек пять. Джо залезает обратно в постель и начинает целовать мое плечо. В холодном свете дня я снова убеждаюсь, что первое впечатление всегда самое верное. Он туп, как пень. Наверное, можно назвать его красивым и примитивно сексуальным. Но как я могла не заметить эту щенячью преданность в глазах? И этот идиотский смех. Он начинает ржать, что бы я ни произнесла, хоть собственное имя. И кивает как болванчик, соглашаясь со всем, что я говорю. Отвратительно. Хотя от него хорошо пахнет и, если быть объективной, трахаться он умеет. Но он совсем потерял голову. Поразмыслим, как от него отделаться. Может, если продемонстрировать ему мой целлюлит или небритый лобок, он отстанет? Вряд ли. А как насчет радикальных средств, – включить шоу Опры или поковырять в зубах ногтем на ноге? Не могу придумать ничего достаточно асоциального, чтобы его оттолкнуть. И тут меня озаряет: единственный способ добиться, чтобы он потерял ко мне интерес, – сделать вид, что влюблена в него сама. Ох черт, на это у меня просто сил не хватит. Один вид его длинных ног, так возбуждавших этой ночью, меня угнетает. Отталкиваю его, встаю, бросаю ему брюки.

– Одевайся. У меня сегодня ответственный день.

– Бейл, я знаю, что нужно делать. – Я ворвалась в офис, испепеляющим взглядом шуганув его секретаршу. Я отказалась сесть и не взяла сигару, которую он мне предложил. Он, конечно, мудак. Но раз этот мудак – мой босс, надо произвести на него впечатление.

– У меня идея.

– Я весь обратился в слух, – насмешливо улыбается он.

Уши у него подходящие – огромные, но главное в нем все-таки не уши, а зубы. Я удержалась от смешка, чтобы поскорей рассказать про шоу. Хотя я влетела к нему в офис без десяти одиннадцать – пусть поймет, что я знаю себе цену и меня не запугать, – я была в офисе уже в восемь пятнадцать, готовилась подать свою идею, чтобы она показалась впечатляющей импровизацией. Вот так зарабатывают очки! И я продумала детали этой презентации: надела открытое белое хлопковое платье от Дриса Ван Нотена и тяжелые башмаки. Тут вам и наивное обаяние, и крутость. Чтобы завладеть его вниманием, нужен неоднозначный образ.

– Ну вот. – Я делаю глубокий вздох. – Короче, нам нужна интересная программа, которая привлечет зрителя, деньги и внимание прессы. – Бейл недоверчиво кивает, а я добавляю для ясности: – Нам нужен скандал за небольшую сумму.

– Я не говорил о скандале.

– Но вы согласны, что нас должны заметить? – Он еле заметно кивает. Это потому, что, если программа будет обсуждаться исполнительным комитетом, Бейл сможет отрицать, что дал согласие. Черт с ним. Я рассказываю ему, что хочу предложить.

– Это нереально, – осторожно замечает Бейл.

– Почему вы так считаете?

– То есть, проще говоря, нам нужно найти пары, которые готовы бежать к алтарю, но которые при том параноики, подозревают, что их дорогая половина не вполне кошерна и позволяет себе кусочек свинины с прежним цыпленочком.

Омерзительно. Оскорбительно для нескольких религий, вегетарианцев и женщин, но по сути дела Найджел излагает верно. Я пытаюсь его подхлестнуть.

– Я провела исследование. На тысячу жителей Британии приходится 6, 6 брака. То есть, грубо говоря, 11 тысяч браков в неделю. Один из самых высоких показателей в мире, двадцать девятое место. Но у нас еще и один из самых высоких процентов разводов…

– Ну, нельзя развестись, пока не женишься, – говорит этот умник. Я холодно улыбаюсь.

– Разводов у нас – 3, 2 на тысячу. Девятое место в мире.

– Ну и что?

– Знаете, как часто в суде фигурирует экс? В тридцати семи случаях из ста. Есть масса примеров, когда старая любовь вспыхивает вновь, и бывшие партнеры воссоединяются. Старое чувство не умирает. Например, Лиз Тейлор и Ричард Бёртон, Ферджи и Принц Эндрю, Мелани Гриффите и Дон Джонсон.

Кажется, Бейлу уже интересно. Хорошую идею он распознать способен.

Это та Мелани, которая сейчас с Бандерасом?

Я игнорирую его возражения.

– Бейл, у нас получится.

Мы сумеем найти людей, которые на это способны?

Ну да, спроси еще, хватит ли нам в этом мире эксгибиционистов, параноиков и ревнивцев!

– Мы сделаем пилотный выпуск из шести серий. По две пары в серии. Всего нужно двенадцать пар. К нашим услугам все население Британии, есть из чего выбирать.

Бейл кивает:

– Люди просто ужасны.

Кому и знать, как не ему. А теперь изобразим сердечность и продолжим:

– Так делаются многие отличные шоу. Вспомните документальный сериал Пола Роджерса «Семья», семьдесят четвертый год. Это же одно из лучших шоу в истории телевидения. Все его помнят. Первое в стиле «муха на стене».

– Там, где Роджерс месяцами сидел за камерой в гостиной одной семьи из пригорода? В итоге семья распалась.

– Да, и не думаю, что это было легко, учитывая нелюбовь мистера Уилкинза к звукозаписывающей аппаратуре. Потому что миссис Уилкинз заявила по национальному телевидению, что ее муж вовсе не отец ее младшему ребенку.

– Точно. – Бейл плотоядно смотрит на меня и довольно смеется. – Вот сука.

– Но почему? Почему она поведала об этом всему миру? Может, и впрямь просто стресс? Но ведь никто не виноват, она сама пригласила телевидение в свой дом. Отчего она пошла на это? Может, хотела исповедаться? Или просто ей осточертел этот дом? Или это гарантировало ей пятнадцать минут славы, прежде чем она покинет этот мир? Чем она хуже Энди Уорхола?

– А может, она хотела преподать ему урок? – вставляет Бейл. – Сделать ему больно? Или молить его о прощении публично, чтобы он не смог ее оттолкнуть?

– Вот именно! Мы этого не знаем. У людей бывают разные мотивы. Вспомните о свадьбе по радио несколько лет назад. Люди готовы бежать к алтарю с абсолютно незнакомыми им людьми, чтобы получить сиюминутную известность. Хотя в случае с парой из Бирмингема речь идет о семи с половиной месяцах, ста восьмидесяти пяти минутах эфирного времени на телевидении, двухстах семи минутах радиоэфира и пятидесяти восьми колонках в прессе.

Бейл стучит карандашом по столу. Он взбудоражен. А я перехожу к финалу выступления.

– Есть куча программ типа «муха на стене» именно о браке: предложение, свадьбы, первый год семейной жизни. Я слышала, Четвертый канал собирается делать документалку о браке и семье. – Я это только что выдумала, но мне нужна финансовая поддержка. Я аморальна в жизни и в бизнесе. – Предлагаю вывернуть наизнанку хорошо зарекомендовавшую себя программу. Все участники должны присутствовать в студии, когда будет показана видеозапись с разоблачением. Главное – прямой эфир. Аудитория выносит вердикт. А старая любовь никогда но проходит. Даже те, о ком мы не вспоминали досять лет, кого ни разу не видели после разрыва, для нас важны. Нас мучит любопытство, как живет тот, кто от нас ушел или кого мы бросили.

Бейл как истинный бизнесмен видит перспективу.

– Вы считаете, получится, – произносит он скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Я считаю, успех шоу зависит от легковерия, глупости и тщеславия британцев. – Я делаю глубокий вдох. – Следовательно, триумф гарантирован.

– Но оно, как вы сказали, должно быть масштабным, а как мы привлечем людей на шоу?

– Мы снимем несколько программ до того, как начнем работать вживую. У нас будет юридически проработанное разрешение на демонстрацию, и гости не смогут отказаться от участия. Бейл, я продумаю все до тонкостей. Не волнуйтесь. – Меня колотит, и я нежно похлопываю его по руке.

Бейл кивает.

– Хорошо, Кэс. Идите в бухгалтерию, займитесь сметой.

Я готова визжать от радости. И он это чувствует.

– Но не увлекайтесь. Я не миллионер. Врет, как всегда. Но мне все равно. У меня теперь есть программа, я победила!

4

– Джош, привет, это я. Представляешь, Бейл согласился! На шоу об изменах с бывшими любовниками.

– Как я понимаю, это хорошо.

– Джош, ну перестань. – Как это на него непохоже, он же никогда на меня не сердится. – Я снова на коне!

– Ты кого же это имеешь в виду? – смеется Джош, хотя он не в настроении.

– Догадайся, – дерзко отвечаю я.

– Ты со мной флиртуешь?

– Я бы флиртовала, если бы на твоем месте был не ты.

– Утешила, называется.

Мы назовем шоу «Секс с экс». Что ты об этом думаешь?

Стараюсь вообще об этом не думать. Я вздыхаю. Его равнодушие обламывает.

– Извини, мне пора – столько дел, ужас. Я просто хотела сообщить тебе приятную новость. В конце концов, это ты подал мне идею.

– Точно, ужас. Ладно, пока.

Я кладу трубку и забываю о странной сдержанной реакции Джоша. И вместо этого думаю о том, что ура, Бейл более чем доволен. Он даже предложил выплачивать мне премию в зависимости от рейтинга. Ожидается, что рейтинг шоу взлетит до небес. Мой успех подействовал на Фи, как и ожидалось, и я решила быть великодушной. Доверия к ней у меня нет, но она мой ассистент и обязана помогать мне с проектом – нам предстоит горы свернуть.

Мы начали с рекламного объявления:

Вы собираетесь пожениться? Вы верите своему партнеру на все сто процентов? Есть ли в его прошлом любовь, которая может помешать вашему счастью? Пожалуйста, напишите нам по адресу а/я… Гарантируем полную конфиденциальность.

Вот такое простенькое объявление.

– Они откликнутся? – сомневается Фи.

– Насколько я знаю людей, обязательно.

– Где мы его опубликуем?

– Для начала в журналах «Гэс» и «Гос», самых скучных и бездарных, – и даю ей несколько журналов. Я все-таки уважаю Фи и не думаю, что она их читала. Она берет журналы и бегло пролистывает.

– Боже, какая гадость. Неужели у людей нет никакого чувства собственного достоинства?

Не поднимая глаз от сметы, я говорю: «Нет».

Она читает оглавление вслух: «За три года я переспала с сотней мужчин», «Секс с мужем и его подругой», «Трусики с дыркой вместо средства для потенции – работаем в секс-шопе», «Мы сексперты – женщины, которые знают о сексе все!»

– То, что надо, – вставляю я. – Читатели заголяют свои души и тела за жалкую пятерку и двухдюймовую колонку на странице писем.

Все эти люди хотят прославиться. Они для нас просто подарок. Только учти, Фи, я не желаю влезать в башмаки Джерри Спрингера и не хочу показывать всяких чудиков. Нужно придумать приманку для нормальных людей, для самых обычных.

Фи тяжко вздыхает.

– Как раз ненормальных найти легче всего. Тех, у кого не отросла способность к самокритике и мало возможностей заявить о себе.

Я свирепо смотрю на нее. Слова «легко» в моем словаре нет (если не считать отношения к сексу). Я знаю, что успех шоу зависит от того, смогу ли я заставить среднего зрителя смутиться. Есть целая прорва шоу, чьи гости – настоящие упыри. А зрители обычно сидят на заднем плане в удобных креслах и заявляют, что герои шоу – нелепые эскаписты. Ток-шоу приятно смотреть: люди смотрят и благодарят судьбу, что их жизнь лучше, чем у героев. А «Секс с экс» должно быть другим. Я хочу, чтобы влюбленные стали непримиримыми врагами. Хочу, чтобы они пытались договориться во время рекламной паузы. Хочу ненадолго разлучить их, чтобы они усомнились друг в друге. Это шоу решит их судьбу, к какому бы классу, возрасту, национальности или религии они ни принадлежали.

– Кого ты хочешь пригласить?

– Обычных людей. Людей, которым все доверяют. Полицейских, медсестер, библиотекарей, учителей, парней из магазина «Карфоун Уорхаус».

Фи смотрит на меня с сомнением.

Спустя немного времени мы разместим рекламу на сайте «ТВ-6» в Интернете и на внутренней электронной доске объявлений, пошлем персонал в спортивные залы и клубы, чтобы отбирать людей прямо на месте, и организуем телефонную линию после программы «Не пытайтесь сделать это сами». А в эфире передача пойдет ранним вечером.

Все сомнения Фи насчет количества добровольцев скоро отпали. После публикации рекламных объявлений нас завалили письмами. Пришел целый мешок заявок. Мир, оказывается, полон тех, кто готов клясться в любви до гроба, но опасаются более приземленного расставания. Этого-то я и ожидала.

Письма производят на меня тяжелейшее впечатление.

«Моя подруга Крисси самая лучшая, добрая и любящая женщина из всех, кого я знал. Я горжусь тем, что она приняла мое предложение и согласилась стать моей женой. Мы поженимся в этом месяце. Это такое важное событие, что мы не пожалеем никаких денег. В конце концов, это бывает раз в жизни. Мы хотим иметь много детей и жить у моря. Я люблю ее, а она меня. Она все время это говорит.

Неужели она может меня обмануть?

Я спрашиваю, потому что мой лучший друг говорит, будто видел ее в пабе с одним ее бывшим поклонником. Я уверен, что между ними ничего нет, но когда я спросил ее об этом, она сказала, что мой друг ее с кем-то спутал…»

«Я выхожу замуж через семь недель. Я очень его люблю и уверена, что он тоже меня любит. Но уверена не до конца. У него была девушка, с которой он вместе учился в колледже. Она его бросила ради одного американца. Моя лучшая подруга напилась вчера за обедом и сказала мне одну ужасную вещь. Она сказала, что он со мной связался от безысходности, что он мне не пара. Интересно, выбрал бы он меня, если бы ему еще кто-то встретился?»

«… Я нашел его письма. Почему она их хранит?»

«… Когда женишься, забываешь все, что было в прошлом. Это неизбежно. Я к этому готова. Но готов ли к этому он? Он всегда был немного бабником и часто увлекался. Он любит пофлиртовать, и с этим ничего нельзя поделать. Меня это не беспокоит. Почти. Просто моя мама говорит, что такие, как он, не меняются. У пего нет бывшей подружки, которой бы стоило бояться. Если честно, их десятки…»

Пришло несколько писем от психов. Есть люди, которые говорят, что лучше бы их супруг умер, чем изменил им. Я им верю – пусть с ними разбирается полиция.

Для работы с письмами наняты люди, но мы с Фи не можем перебороть нездоровый интерес и не заглядывать в них. У всех этих посланий, таких разных, есть нечто общее: авторы желают убедиться в своей власти над чувствами партнера.

– Они все, наверное, уроды?

– Почему ты так думаешь, Фи?

– Готовы на все и так боятся.

Я передаю ей фотографию одной из наших корреспонденток. Это стройная изящная блондинка тридцати двух лет. В ее письмо вложено ее резюме: окончила Кембридж, получила степень доктора философии в Гарварде. Фи поражена. Чтобы еще больше ее удивить, я протягиваю ей фото жениха, смазливого и заурядного.

Фи растеряна.

– Он слишком обычный.

– Это ты так считаешь. А для нее он бог.

– Я не понимаю. – Она устало качает головой.

– Я тоже. Может, это лондонские штучки. В любом случае, она должна быть на шоу.

Моя команда собралась вокруг горы писем, обладающих странной притягательной силой. Я этим, разумеется, воспользовалась.

– Джеки, ты встретилась с юристами?

– Да. Мы должны быть предельно осторожны, но в целом такие соглашения реальны. Мы можем использовать любой отснятый материал с теми, кто знает, что их будут снимать, и участвует в проекте, но лишь в том случае, если их информируют о том, что идет запись. «Информировать» – значит, например, просто включать табло, что работают камеры. Чтобы комар носу не подточил, нужно взять с участников расписку, что они предупреждены. – Она машет увесистым документом толщиной примерно с «Желтые страницы». – Им надоест читать этот договор, и они подпишут его, так и не осилив. Можно использовать камеры наблюдения, если муниципалитет не возражает. Я пытаюсь получить разрешение. Камеры сейчас устанавливают везде – в магазинах, гаражах, на уличных фонарях в темных аллеях… – А она молодец! Все продумала. – …В библиотеках, на автостоянках, в вестибюлях отелей.

– А если согласятся не все? И как это вообще возможно? – спрашивает Фи.

– Я уже сказала, что работаю над юридической стороной вопроса, но если у нас будут все необходимые документы, никто излишней щепетильности не проявит, а протестов и вовсе не будет. Рестораны и отели рассматривают это как бесплатную рекламу. В любом случае, снимать ничего не подозревающего человека будет гораздо труднее. Если он не знает, что его снимают, то показывать этот материал запрещено, если это не уголовное дело и видеозапись не являются уликой.

– Плохо дело, – вздыхаю я. – Вся затея построена на том, чтобы поймать этих дивных мальчиков и девочек на месте преступления, а потом об этом поговорить. Джеки продолжает:

– Единственный способ – сделать так, чтобы их не узнали. Но чтобы все же можно было догадаться. Например, показать фотографии изменника и жениха или невесты. Затем показать «совратительницу» или «совратителя». А при монтаже сцены обольщения их лица и некоторые части тела нужно будет закрыть. И всем будет ясно, смог ли этот человек устоять или нет.

Нужно подумать. Человек не сможет отрицать измены, так как фильм будет показан сразу в прямом эфире перед всеми участниками и аудиторией. В конце концов, пусть отрицает. Последует скандал, и это будет захватывающее зрелище. Если я провалю этот проект… но я не могу, не могу провалить.

– Неплохо придумано. Есть еще какие-нибудь сложности?

– Нельзя показывать откровенные сцены, далее с фильтром. И нужно как минимум заглушить нецензурные выражения, если хочешь избежать проблем.

– Я не хочу.

Джеки пожимает плечами.

– Тебе решать. Короче, у мистера и миссис Н. очень мало прав на конфиденциальность.

– Фантастика. Собери все документы. И помни золотое правило.

– Да, я его вытатуировала на черепе. «Да прикроешь ты свою задницу», – кивает Джеки.

– Совершенно верно. Ладно, Рики, что сказал редактор?

– Да чушь нес как всегда. Что их обязанность – балансировать между случайностью и правилами, между предсказуемым и неожиданным, управляемым и стихийным, именно это доставляет удовольствие зрителю, и так далее. Продолжать?

– Не нужно. А что с местом в сетке передач?

– Они предлагают нам семь тридцать в субботу вечером после Силлы.

– Глупо. «Свидание вслепую» идет уже шестнадцать лет. И до сих пор собирает более семи миллионов зрителей. Я не хочу выходить с ними рядом. – Я делаю паузу. – Ну, разве что к концу ближе. Что еще они предлагают? Такое впечатление, что у нас полно хороших передач.

– В понедельник в десять.

– Годится. Грей, как идут дела с рекламой и спонсорами?

– Хорошо. Реклама уже есть. Телеанонсы готовы, мы утвердили рекламу для газет и наружную тоже, а окончательно все будет согласовано позднее. У нас предложение по спонсорам. Магазин молодежной одежды рвется спонсировать шоу. Отчасти это будет бартер. Ну, вы понимаете: гость должен быть одет в их одежду и так далее. Креативная группа предлагает сумасшедшие идеи.

Грей осторожно выкладывает идеи на стол. В них тупо обыгрывается слово «вероломство». Наши креативщики часто выводят меня из себя. Они не могут сдать разработку, не пожаловавшись на то, что слишком много работают. Это непохоже на правду – у нас телеканал, на котором с трудом выдумывают программы. Креативщики подолгу обедают, отключают мобильные телефоны, никогда не слушают советов, не пользуются словарями и не ходят на собрания. Они гордо сообщают, что читают газету «Спорт» и обсуждают размер бюстов своих коллег. И в довершение всего, идеи у них дурацкие.