Игра

Голос Дарлингтона был насквозь пропитан ядовитейшим сарказмом.

— О, нет, милорд! Для меня было огромным счастьем предложить ей работу после поражения.

— Ты хочешь сказать, что она проиграла бой? Джек тут же вспомнил о двадцати тысячах фунтов, которые он потерял благодаря ее прошлой победе. И с сожалением подумал: почему бы этой девице не проиграть тогда?!

— Ничего подобного! — воскликнула ирландка. — Я не проиграла бой. Наоборот, выиграла. За что и была выброшена на улицу. Хозяин велел мне проиграть. А я не послушалась. Вот он меня и выгнал!

— Вот оно что! — пробурчал Джек, хотя ровным счетом ничего не понял.

— Она сильнее всех! — с гордостью заявил Сьюбери. — А сильные не могут проигрывать по чьему-то приказу. Я сказал ей: «Мой хозяин сможет найти тебе другую работу. Поедем к нему!» И вот мы здесь.

Прежде чем ответить, виконт поднес к губам бутылку с коньяком и сделал большой глоток.

— Поскольку ты сделал это без моего разрешения, то сам и ищи ей работу. Надеюсь, поиски окажутся успешными. Но без моей помощи и без всяких ссылок на меня во время переговоров.

Девушка бросила на Дарлингтона обвиняющий взгляд. Но Джек был достаточно наслышан об ирландском самолюбии и гордости, поэтому не придал этому особого значения.

Она обернулась к Сьюбери:

— Извини, что я назвала тебя зверем. Наверное, потому, что ты черный.

— Ты уверена?

Сьюбери демонстративно поднес руку к глазам и несколько секунд внимательно ее рассматривал.

— А ведь верно — черный! — совершенно серьезно ответил он, но тут же не выдержал и рассмеялся.

— Рехнулся! — захихикала девушка. — Вот балбес! Сьюбери нахмурился:

— Разве это плохо, быть черным?

— Не так плохо, как могло бы быть! — снова прохихикала ирландка.

Красивое, обрамленное бородой лицо Сьюбери с крупными чертами расцвело доброй улыбкой. Дарлингтон взглянул на слугу, и его без того плохое настроение окончательно испортилось. Сьюбери и его подружка, казалось, совсем забыли о существовании виконта. Взгляд Джека скользнул по лицу девушки, прижавшейся к огромной руке могучего черного великана.

Черт побери! Неужели эта девчонка успела соблазнить его верного слугу?

Глава 13

— Вы снова выиграли, милорд! — В знойном голосе Гвендолин Каррингтон чувствовалось растущее раздражение. — Это означает, что мой долг вам возрос до пятидесяти соверенов.

Она откинулась на обитые шелком подушки кушетки, служившей им карточным столом.

Не стесненную корсетом стройную фигуру молодой женщины мягко облегало тонкое шелковое платье цвета каштана, подчеркивающее каждый изгиб ее молодою тела. Взгляд Гвендолин, одновременно чувственный и практичный, выдавал в ней любовницу. Она и была таковой. Любовницей графа Лавлейса.

— Может быть, мне уже пора подумать о том, как расплатиться с вами, лорд Рэндольф? — проворковала Гвендолин.

Рандольф же только снисходительно улыбнулся и сказал:

— Не сыграть ли нам еще партию? Как знать, вдруг на этот раз удача вам улыбнется?

Он потянулся к лежащей на столе колоде нарисованных от руки французских карт.

Равнодушный ответ любовника стал еще одним ударом по и Без того ущемленной гордости Гвендолин. Лорд Рэндольф за последний месяц провел с ней всего три ночи, а затем и вовсе потерял интерес к их любовным играм. Он настолько упорно сопротивлялся ее ласкам, что Гвендолин начала беспокоишься, не завел ли Рэн себе еще кого-нибудь. Нет, сегодня Гвендолин должна сделать все возможное, чтобы вновь уложить его в постель и заставить почувствовать всю сладость ее жарких объятий

— Вы не находите, что в комнате стало душновато? — спросила она. — Наверное, огонь в камине слишком разгорелся.

Видя, что Рэн не реагирует на ее слова и продолжает тасовать карты, Гвендолин вырвала у него колоду. Рэндольф улыбнулся л поднял вверх руки в знак капитуляции.

— Хорошо! Больше никаких карт! Тем более что мне уже пора.

— Пора?

Одарив Рэна обворожительной улыбкой, Гвендолин развязала голубые ленты, удерживающие платье под грудью. Но даже это не вывело Рэндольфа из мрачного расположения духа. Лотта ушла от него… Все напоминало ему об этом прискорбном факте.

Не желая сдаваться, Гвендолин положила ногу на ногу, как бы случайно обнажив стройные бедра и пастельного цвета подвязки с вышитыми бордовыми розочками.

Однако тем самым она еще раз напомнила Рэну о жене. О том, как Шарлотта наконец позволила ему раздеть себя, чему в первые после свадьбы дни решительно противилась.

Рэндольф невольно улыбнулся.

Ободренная этой улыбкой, Гвендолин принялась кокетливо играть локонами своих волос, ниспадавших до самой талии. Ведь Рэн в свое время положил на нее глаз именно из-за роскошных волос! Но сейчас он вспомнил другие волосы, каштановые локоны которых обрамляли очаровательное женское лицо, отмеченное к тому же и печатью недюжинного ума.

Желание, вспыхнувшее в глазах Рэна, еще больше воспламенило Гвендолин. Она чуть приподнялась и пробежалась кончиками пальцев по своей высокой и сильной груди.

— Я прихожу в отчаяние от одной только мысли, что вы можете не получить выигрыш, — театрально вздохнула Гвендолин.

Ее палец на мгновение остановился, потом очертил маленький кружок па коже и как бы случайно задел последнюю ленту, на которой держалось платье. Лепта тут же развязалась, и Гвендолин оказалась почти раздетой.

— Вы уверены, что мне нечего предложить вам в счет уплаты долга?

Улыбка, которой сопровождались эти слова, могла бы воспламенить любого сорокалетнего мужчину, а потому Рэндольф почувствовал, как его мужская плоть все более и более выходит из повиновения. Впрочем, начало тому было положено несколько минут назад воспоминаниями о Лотте…

Все же он стал с возрастающим интересом следить за тем, как миниатюрные пальчики Гвендолин порхают по ее телу. Она явно намекала, что и ему может быть позволено делать то же самое. Однако в его мыслях и ощущениях по-прежнему царила жена, которую он не так уж давно сам обучал подобного рода любовным играм.

Но случилось вот это… Случилось неожиданно… Он… он потерял Лотту… Потерял… И теперь понял, что не может забыть ее. Что тоскует по ней. Что она ему необходима.

Рэндольф встал. Сейчас он пойдет домой и вернет Шарлотту… Вернет, чего бы это ему ни стоило…

— Что вы делаете? — словно издалека донесся до него голос Гвендолин.

— Собираюсь уходить.

Рэндольф был настолько занят своими мыслями, что даже не поцеловал Гвендолин, а просто направился к выходу.

— В следующий раз, — мрачно сказал он, надевая плащ. Она спустила ноги с дивана так быстро, что даже забыла запахнуть платье.

— Я чем-то не угодила тебе? — Гвендолин смотрела на Рэна, выпятив нижнюю губку, что делало ее еще более соблазнительной. — Обещаю, что непременно исправлюсь!

Рэн смотрел на ее обнаженное тело и удивлялся полному отсутствию в себе каких-либо эмоций. Ничто, никакая искусная любовная игра не могла разбудить в нем желания, на которое так надеялась Гвендолин. Он хотел Лотту… И только ее одну…

— Простите меня, Гвендолин! — сказал Рэндольф, потупив взгляд.

Он повернулся и закрыл за собой дверь за долю секунды до того, как о нее ударилась ночная туфелька, с яростью брошенная ему вслед.

Часом позже Рэн сидел за столом в темной библиотеке своего дома. Перед ним стоял бокал отменного портвейна. Придя домой, он не стал поддерживать огонь в камине, а потому в комнате было мрачно и холодно. Правда, это полностью соответствовало настроению Рэна. К тому же могло несколько охладить желание, не вовремя взыгравшее в нем при виде Гвендолин и заставившее его позорно сбежать от этой женщины, приведя ее в бешенство.

На следующее утро Рэн намеревался отправиться в Бат, а потому приказал лакею разбудить его на рассвете и приготовиться к отъезду.

Только Шарлотте могло прийти в голову сообщить по секрету мажордому о своем намерении убежать из дома, наказав ПРИ этом ничего не говорить хозяину. Весь юмор этого поступка заключался в том, что самым преданным слугой лорда был именно мажордом…

Губы Рэндольфа насмешливо скривились при воспоминании о том, как мажордом рассказывал ему о бегстве супруги.

Итак, Лотта сбежала! Для него это не было неожиданностью после их скандального ночного объяснения. Что ж, наверное, теперь им обоим и впрямь полезно было бы успокоиться, пожив какое-то время врозь. Может быть, оказавшись в чужом, незнакомом городе, где Лотте к тому же придется постоянно прятаться от знакомых, которые могут рассказать мужу о месте пребывания законной супруги, она многое обдумает и решит вернуться. Конечно, он не бросится к ней сломя голову, как покорный теленок. Он дорожит своей репутацией в обществе, положением главы семьи и хозяина дома. Он должен оставаться непререкаемым авторитетом для слуг. А о каком уважении может идти речь, если господин не в состоянии справиться даже с собственной женой? Но и это еще не все! У них с Шарлоттой могут быть дети. Должны быть! И как будет выглядеть отец в их глазах?

Жаль, что первая беременность Лотты была неудачной. Но ведь это можно поправить! Уже в самом ближайшем будущем у них может появиться наследник или наследница…

Рэндольф с удовлетворенной улыбкой полнее ко рту бокал портвейна. Но выпить так и не успел…

По притихшему дому разнесся резкий звук висевшего над входной дверью колокольчика. Рэн удивленно приподнял бровь, но с кресла не поднялся.

Он медленно допил бокал. Тут же раздайся легкий стук в дверь.

— Войдите.

На пороге вырос мажордом в вязаной шапочке и ночной рубашке.

— Извините, милорд, но пришел какой-го человек, утверждающий, что вы непременно захотите его принять, несмотря на столь поздний час.

Рэн резко подался вперед:

— Уиллоус?

— Да, милорд, он назвался именно так.

— Просите его сейчас же ко мне!

Не прошло и двух минут, как появился Уиллоус в сопровождении полусонного мажордома. Он был низенького роста, крепко сложен и носил недорогой волосяной парик, обрамляющий широкое румяное лицо. С первого взгляда вошедшего можно было принять за торговца, портного, галантерейщика или мелкого коммерсанта. Но подобное впечатление было обманчивым. Выразительный взгляд темных, живых, постоянно бегающих глаз выдавал в мистере Уиллоусе служителя совсем другой профессии. Он посвятил себя ремеслу наблюдения, слежки и сбора всякого рода информации о скандальных событиях и отдельных лицах. Другими словами, мистер Уиллоус шпионил за женами по поручению их мужей, за мужьями — по заданию их жен, собирал слухи и сплетни, чтобы затем выгодно продать.

Рэн встретил его, неподвижно сидя в кресле.

— Судя по позднему часу, вы принесли очень важные новости, не так ли?

— Добрый вечер, милорд. Я действительно принес кое-какие новости, которые получил всего час назад.

— Рассказывайте.

Уиллоус удовлетворенно склонил голову:

— Я не сомневался, что вы непременно захотите узнать самые свежие факты.

— Да, да! Выкладывайте!

По тону Рэна чувствовалось, что тот сгорает от нетерпения.

— Дело в том, милорд, что ваша супруга продолжает оставаться в Бате, — таинственным голосом начал Уиллоус, вытащив из кармана жилета очки и нацепив их на нос.

— Знаю! Вы могли бы сообщить что-нибудь поинтереснее, если рассчитываете на мою благодарность.

— Сейчас все скажу. Только не надо волноваться. Ведь для меня самой большой наградой является ваше доверие, милорд. Так вот. Мой агент Фуабле, которому можно всецело доверять, сообщил мне кое-какие небезынтересные сведения о вашей супруге. Вот донесение.

— Донесение? — Брови Рандольфа сурово сдвинулись. То, что сведения о поведении супруги оказались где-то записанными, ему очень не понравилось.

— Да не беспокойтесь же, милорд! — улыбнулся сыщик. — Все в иносказательной форме. У меня солидный опыт в подобных делах. Фуабле ознакомлен с шифром, которым я пользуюсь, и написал свое донесение так, что никто, кроме нас двоих, ничего не поймет. Итак, прошу вас послушать, что он пишет: «Графиня пригласила к себе в дом молодую женщину неизвестного происхождения, которая часто сопровождает ее во время выездов».

— Моя жена выезжает? Куда же? Уиллоус пожал плечами:

— Ничего особенного, милорд. Она ездит в галерею минеральных вод, принимает приглашения па всякого рода светские завтраки и обеды. Присутствует па богослужениях в местном аббатстве.

— И это все? — с облегчением вздохнул Рэндольф.

— В последнее время произошло еще кое-что. — И Уиллоус принялся читать дальше донесение Фуабле: — «В четверг вечером 27 октября года… от сотворения мира… «

— Дальше!

— Сию минуту, милорд. Где это? Сейчас найду… Ах, вот! «29 октября графиню видели за карточным столом в особняке сэра Эйвсри. В полночь она уехали домой в сопровождении некоего знатного джентльмена, который у подъезда поднял графиню па руки и внес в дом».

Рэн, забыв о сдержанности, вскочил с кресла:

— Что он сделал?!

Уиллоус снова заглянул в бумажку, а потом посмотрел на лорда:

— Он здесь пишет, что тот джентльмен…

— Дайте мне! Я хочу сам прочитать!

Рэн выхватил донесение из рук сыщика и принялся внимательно читать.

«Джентльмен весьма аристократической внешности, — прочитал Рэп. — Без парика. Волосы соломенного цвета.. , «

Лицо Рэндольфа исказилось от бешенства. Он скомкал бумагу и прошептал:

— Дарлингтон!..

— Здесь не указано имя, милорд, — возразил Уиллоус. — Но Фуабле продолжает наблюдать за графиней. Я дам ему задание срочно выяснить все о том джентльмене и тут же сообщить нам.

— Это уже лишнее. Вы свободны…

— Но, милорд, существуют услуги, за которые такому бедному человеку, как я, полагалось бы…

Уиллоус замолчал на полуслове, увидев поистине страшное выражение, появившееся на лице лорда Рэндольфа…

Выпроводив сыщика, Рэндольф еще долго стоял в холле, беззвучно шевеля губами:

— Дарлингтон!.. Дарлингтон!..

Рэн глубоко вздохнул и со стоном вытер ладонью вспотевший лоб. Так или иначе, но произошло именно то, чего он никак не ожидал: Шарлотта сбежала с другим мужчиной! И не просто с другим, а с Дарлингтоном!

Как Шарлотта могла решиться на такое?

Нет, он должен разделаться и с ней, и с ним! Убить обоих!..

Глава 14

Бат, 5 ноября 1740 года

Частный салон поражал разнообразием красок от дамских вечерних платьев, мужских камзолов, кружев, драгоценностей, тщательно пригнанных мужских париков и разноцветных женских шляпок, приколотых к уложенным самыми знаменитыми парикмахерами густым женским локонам, как естественным, так и искусственным.

Кругом звучал громкий смех и царило всеобщее веселье. Иногда раздавались радостное восклицание удачливого игрока или жалобный стон неудачника. Все это происходило на музыкальном фоне, создаваемом камерным оркестром, и, казалось, вписывалось в тональность исполняемых произведений. Но несмотря на красоту и блеск с претензией на культуру, все здесь было подчинено неудержимому, дьявольскому азарту картежной игры.

Внимание как мужчин, так и женщин было приковано к рукам банкометов, веером раскидывающих карты по зеленому сукну столов, в беспорядке расставленных по залу. — Итак, что вы скажете, миледи?

Сабрина посмотрела в циничное, довольное лицо виконта Дарлингтона, приведшего ее в это заведение, и уже в который раз поразилась своей безрассудной смелости. Одно дело играть в кругу друзей леди Шарлотты и совсем другое — в этом салоне. Кстати, сюда ее ни за что бы не пустили, если бы знали, что она не является чьей-то женой или любовницей.

— Я полагаю, милорд, — бросила она через плечо, — что нам неплохо было бы найти место за карточным столом и приступить к осуществлению своего плана.

— Не слишком ли вы спешите, дорогая? — усмехнулся Дарлингтон. — Я бы на вашем месте сначала понаблюдал за игрой других. — Он слегка сжала локоть Сабрины. — Здесь нет простаков. Все светские условности остаются за порогом. Должен вас предупредить: будьте осторожны! Самое доброе и невинное на первый взгляд лицо здешнего завсегдатая может принадлежать человеку с сердцем кровожадного хищника.

Сабрина осмотрелась.

— Если вы хотите напугать меня и заставить уйти, то глубоко ошибаетесь. Этого не произойдет!

Блеснувший в глазах виконта хищный огонек напомнил Сабрине, что все это для него лишь игра, которую Дарлингтон может прервать в любой момент, независимо от того, везет ему или нет. К тому же Джек играл только на золото. А ставкой Сабрины была жизнь ее брата. Причем в случае выигрыша ей грозила потеря девственности. Ибо Дарлингтон непременно попытается овладеть ею в качестве платы за оказанную услугу.

Сабрина почувствовала на спине ладонь виконта, подталкивающего ее к ближайшему столу.

— Вы должны выбрать для себя псевдоним, после чего мы можем начать, — шепнул Джек ей на ухо.

— Псевдоним?

— Принятое здесь сословное равноправие требует некоторой таинственности. Поэтому многие сегодня ночью будут играть под псевдонимами.

— Какой же псевдоним у вас?

— На этот счет я не очень беспокоюсь. Моя репутация говорит сама за себя. А вы, если пожелаете, можете от меня дистанцироваться.

— Почему я непременно должна этого желать?

Джек посмотрел на Сабрину как на младенца, которому предложили научиться очередной шалости.

— Я знал, что вы спросите об этом! Что ж, пусть окружающие делают собственные выводы.

— Какие же?

— Ну, например, что вы моя любовница.

Сабрина тряхнула головой и впервые в жизни почувствовала тяжесть собственных густых волос, падающих ей на плечи. Хотя не она одна была здесь без парика, но странное сочетание природных локонов с нарумяненными щеками и ярко накрашенными губами привлекало внимание.

Сабрина ловила завистливые взгляды женщин л видела похоть в глазах мужчин. Ее черное платье было слишком стянуто в талии, а декольте гораздо глубже, чем обычно. Тяжелое жемчужное ожерелье, не спускавшееся, как это было принято, в ложбинку между грудями, тоже привлекало оценивающие взгляды.

Сомневаться в том, что ее считают любовницей лорда Дарлингтона, уже не приходится.

С той самой минуты, когда Сабрина предложила Дарлингтону себя в награду за помощь в карточной игре, она никак не могла отделаться от ужасной мысли о том, что будет делать, если Джек захочет взять ее силой. И это был вполне обоснованный страх. Сабрина чувствовала, что Джек, несмотря на внешнее равнодушие, непременно потребует от нее уплаты долга независимо от того, выиграет она или проиграет.

Сабрина еще раз украдкой посмотрела на Джека. Его худое, покрытое бронзовым загаром лицо, казалось, не выражало никаких эмоций. С первого дня благополучного появления па свет Джек привык исполнять любой свой каприз. Вероятнее всего, даже сейчас, помогая Сабрине в осуществлении ее замысла, он надеется использовать создавшуюся ситуацию для того, чтобы еще больше разбогатеть. Что ж, пусть надеется! Всю правду о ее намерениях он узнает последним! Когда главная цель Сабрины будет уже достигнута!

Но возможно, она напрасно беспокоится?

Почти всю неделю Сабрина, сидя по утрам за чаем в гостиной дома графини Лавлейс, внимательно слушала наставления виконта, как лучше и безопаснее плутовать в картах. Уходя, Дарлингтон давал ей практические домашние задания, выполнение которых придирчиво проверял на следующем занятии. Она выполняла все наставления и уже очень скоро могла плутовать без всяких подсказок с его стороны. Но ни разу во время их занятий Джек не сделал попытки дотронуться до Сабрины. И вообще относился к ней как к прилежной ученице. Не больше!

На следующее утро после того вечера, когда графиня упала в обморок во время карточной игры, ее навестил доктор. Когда он ушел, Шарлотта заперлась на ключ в своей комнате и не выходила оттуда весь остаток дня. Но до самой полуночи Сабрина слышала доносившиеся из-за двери всхлипывания и рыдания. Лотта появилась лишь на следующее утро, осунувшаяся, с восковым цветом лица. Она отказалась отвечать на вопроси о своем здоровье, но все же призналась, что чувствует себя очень неважно. Однако это не помешало Шарлотте несколько раз приглашать к себе в комнату Джека Дарлингтона.

Сабрину вновь стала терзать мысль о том, что подруга и виконт любовники. Она заметила, как сразу оживлялась графиня в присутствии Дарлингтона, а в глазах Джека загорался несвойственный ему огонек интереса.

Однажды во время очередного занятия Сабрина не сдержалась и сказала

— Я думам, мы поступаем дурно, постоянно оставляя леди Шарлотту в одиночестве.

Джек посмотрел на свою ученицу Как и всегда, на его лице ничего не отразилось.

— Вы из можете ей помочь при этом заболевании — холодно ответил виконт.

Сабрина быстро повернулась и пытливо посмотрела ему в глаза:

— Лотта призналась вам, что с ней? — Нет.

По его односложному ответу Сабрина поняла, что Дарлингтон не хочет говорить нa эту тему.

Джек планомерно и упорно раскрывал Сабрине тайны карточной игры. С того самого вечера, когда они заключили сделку, Джек не мог думать ни о чем, кроме Сабрины. Днями он сидел за столом напротив нее с бесстрастным и холодным выражением лица, делая вид, что только карты связывают его с этой девушкой. Он прислушивался к каждому ее вздоху, с жадностью вдыхал запах ее духов, и, в конце концов, его желание обладать ею достигло апогея. А Сабрина спокойно слушала его наставления, не подозревая, какие безумные эротические картины рисует в своем воображении ее учитель. Мысленно Джек обнажал плечи девушки и прятал свое лицо между высокими полушариями ее божественной груди. Он представлял, как покрывает эту грудь поцелуями, сжимает губами твердые соски. И, наконец, настает момент, когда он берет ее всю. Как это будет происходить? Сразу ли Сабрина подчинится ему или испугается и будет сопротивляться? Придется ли ему осторожно и мягко пробуждать в ней спящее желание, о котором она, возможно, даже не подозревает? Или же Сабрина сдастся сразу? Начнет ласкать его, игриво щекотать, возбуждая самые интимные места мужского тела, пока он не проникнет в ее плоть? И тогда свершится то, чего они оба, он — явно, а она — в глубине души, так страстно желают?

Дарлингтон не сомневался, что по своей природе Сабрина очень чувственна. Это было заметно и по каждому ее грациозному движению, и по живому уму, и по тому, как она смотрела на него, когда думала, что Джек этого не видит. Да, он даст ей возможность одержать победу над ним, а затем уже станет праздновать свою!

Джек быстро провел Сабрину через переполненный зал к карточному столу у дальней стены, за которым уже сидели три джентльмена и две дамы. Они играли в фараона.

— Добрый вечер, Хилли! — приветствовал Дарлингтон своего ирландского знакомого, оказавшегося одним из игроков.

— Виконт Дарлингтон!

Ирландец вскочил со стула. Но тут же его взгляд упал на лицо Сабрины, а затем — скользнул ниже. Хилли чуть заметно покраснел и неуверенно сказал, обращаясь к Дарлингтону:

— Будьте любезны, милорд, представьте меня вашей даме.

— Я хотел это сделать, но испугался, как бы вы не захлебнулись собственной слюной.

Хилли густо покраснел:

— Вы несправедливы, Дарлингтон. Мы, ирландцы, всегда умели держать себя с женщинами.

— Если так, то я просто обязан представить вам мою кузину. Джек не обратил внимания на удивленный взгляд, брошенный на него Сабриной, но все же отпустил ее руку

— Она только что пересекла Атлантику и вот попала под мою опеку. Я должен везде сопровождать ее и со всеми знакомить. Естественно, приятного в этом для меня мало. Но приходится исполнять родственный долг.

Джек повернулся и ленивой походкой отошел в сторону. Сабрина бросила ему вслед негодующий взгляд. Как он посмел оставить ее один на один с мужчиной, которого она первый раз видит? Или это очередной способ унизить ее?

— Леди Лоутон?

Ирландскому пэру пришлось дважды повторить это имя, прежде чем Сабрина соблаговолила повернуться к нему. На ее лице было написано недоумение.

Хилли улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на которую был способен.

— Очень извиняюсь, миледи, но, судя по вашим отношениям с виконтом, я не ошибся, назвав именно эту фамилию. Жаль, что мистер Дарлингтон был так скуп на слова, представляя вас…

— Я тоже очень сожалею об этом, — улыбнулась Сабрина, протягивая Хилли руку.

Ирландец склонился над рукой девушки и поцеловал ладонь с тыльной стороны. После чего выпрямился и сказал, чуть заикаясь:

— Извините, миледи, но я… Я не расслышал вашего имени…

— Сабрина.

— Спасибо.

Сабрина вновь улыбнулась Хилли. Но тут же вспомнила, что виконт назвал ее кузиной, и чуть не задохнулась от негодования.

— Лорд Лоутон часто бывает резок и говорит такое, что не всегда соответствует действительности, — натянутым тоном сказала она. — Хотя подчас у него бывают на это причины. Сейчас он тоже позволил себе немного пофантазировать. Мы с ним не кровные родственники. И связаны лишь отдаленными узами. Я же — вдова.

— Понятно, понятно! — пробормотал удивленный ирландец.

Эта шутка виконта ему не понравилась. Хилли посмотрел вслед Джеку, как бы опасаясь, что тот услышит их разговор. Потом отодвинул для нее стул и предложил:

— Садитесь, пожалуйста, леди… леди… Как же мне вас называть?

— Леди Удача, — усмехнулась Сабрина.

— Ну, пусть будет так!

В зеленых глазах ирландского пэра сверкнул лукавый огонек.

— Я всегда хотел поухаживать за леди Удачей, — с доброй улыбкой сказал он. — Итак, вы намерены поставить карту?

Сабрина утвердительно кивнула:

— Намерена. И не одну, лорд Хилли.

— Тогда позвольте мне представить вам остальных партнеров.

Сабрина кивнула по очереди всем сидящим за столом, стараясь не смотреть в ту сторону, куда только что отошел Дарлингтон.

« Он мне не нужен, — думала она. — Но я должна это сделать! Должна во имя спасения Кита! «

Один из сидящих за столом мужчин начал метать. Сабрина открыла первую карту. Это был пиковый валет.

— Черный Джек… — прошептала она. Предзнаменование удачи?.. Конечно! Да! Теперь ей надо быть такой же твердой и храброй, как тот разбойник с большой дороги!..

Глава 15

— Дама выиграла! — объявила Сабрина, победоносно простирая руки над карточным столом, лишь накануне обитым новым зеленым сукном.

Первые три часа непрерывной игры леди Удача, как стали называть Сабрину партнеры, удивляла завсегдатаев игорного дома постоянным успехом. Начав со скромной ставки в пятьдесят фунтов, она подняла ее почти до пятисот.

— Леди Удача, вы делаете просто умопомрачительные успехи! — сказал Хилли, озадаченно почесывая затылок. — Даже эльфы не могли бы скорее снискать расположения бога злата, чем вы.

— Это не мешает мне быть простофилей, — парировала Сабрина, обращаясь к сидящему справа от нее мужчине.

— Мне необходимо сменить партнеров, — откликнулась единственная оставшаяся за этим столом женщина, смотревшая на Сабрину с откровенной завистью. — Вам везет, дорогая, поскольку вы очень красивы. Но вашим партнерам трудно с этим смириться!

Когда Сабрина поднялась из-за стола, один из стоявших за ее спиной джентльменов услужливо подвинул девушке другой стул, а сам хотел — опуститься на освободившийся. Но тут же услышал над ухом густой низкий голос:

— Прошу вас подвинуться. Я тоже хочу сесть! Сабрина повернула голову и увидела огромного мужчину с мясистым лицом под элегантным париком и маленькими глазками, устремленными прямо на нее.

— Черт побери, да ведь вы очень смазливая девчонка! — проговорил он, спотыкаясь на каждом слове, поскольку, видимо, немного перебрал.

Сабрина надменно отвернулась.

— И к тому же смелая! — пробасил мужчина откровенно похотливым тоном. — Я, пожалуй, тоже сяду за этот стол.

Он бесцеремонно столкнул со стула только что севшего джентльмена, буркнув:

— Вы пока прогуляйтесь! А я сыграю с этой дамой.

К удивлению Сабрины, джентльмен не стал протестовать, а молча уступил место. Она осторожно разглядывала узурпатора стула. Тот был в роскошном голубом камзоле, отделанном спереди двумя серебряными полосками. Жабо нового партнера Сабрины украшала рубиновая булавка, на его указательном пальце переливался огромный бриллиант. И то и другое резко контрастировало с толстой красной шеей и неприятным выражением лица джентльмена.

Он свысока посмотрел на Сабрину и небрежно кивнул ей:

— Привет, детка! Можно сесть за ваш стол?

Он явно не ожидал возражений, а потому грузно плюхнулся на освободившийся стул.

Сабрина встала и обратилась ко всем сидящим за столом:

— Я не стану играть с человеком, которого ни разу в жизни не видела!

Грузный мужчина тоже поднялся со стула и схватил за плечо стоящего рядом джентльмена:

— Представьте меня этой даме, Грей!

Лорд Грей не замедлил исполнить его просьбу:

— Леди… э-э…

— Леди Удача, — подсказала Сабрина.

— Ах да! Леди Удача! Позвольте мне представить вам сэра Алана Баклея — нашего гостя, недавно прибывшего из Индии.

Сабрина кивнула и села.

— Мое имя, — проговорила она, сделав глоток, — вряд ли говорит сэру Баклею больше, чем мне его.

Нисколько не задетый высокомерным тоном Сабрины, сэр Баклей вполне добродушно усмехнулся:

— Значит, мне придется постараться, чтобы вы его запомнили. Черт побери, мадам, не далее как сегодня утром вашему покорнейшему слуге пришлось схватиться с известным разбойником, орудующим на больших дорогах под кличкой Черный Джек Лоу, и арестовать его.

— Леди Удача, вы опрокинули бокал! — воскликнул Хилли. Сабрина взглянула на стол и увидела темное пятно на зеленом сукне.

— И впрямь, — бесстрастно ответила она. — Простите, я очень виновата!

Сабрина во все глаза смотрела на самодовольно улыбающегося сэра Баклея. Неужели он совсем недавно дрался с самим Черным Джеком и даже сумел арестовать его? Невероятно!

— Полагаю, вы слышали об этом преступнике, дорогая?

— Конечно! — отозвался Хилли. — Кто же его не знает?! Говорят, что Черный Джек на самом деле джентльмен из очень знатного рода.