Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

ModernLib.Net / Морские приключения / Папоров Юрий / Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Чтение (стр. 8)
Автор: Папоров Юрий
Жанр: Морские приключения

 

 


— Милейший, проследите, когда рангоут хорошенько просохнет, пусть части, по которым перемещаются бейфуты гафелей и реев, как следует натрут салом.

Добрая Душа спрятал в усах улыбку.

— Это в порядке вещей. Натоплю сала из матросов!

— Себя не забудьте! И проследите, чтобы покрыли маслом и краской все ноки реев, ноки и пятки гафелей и гиков, флагштоки и клотики, — Тетю похлопал боцмана по плечу и отправился на мостик, где Девото уже о чем-то докладывал капитану.

— С этими четырьмя артиллерийская команда полностью укомплектована, — отвечал де ла Крус, проявивший особою строгость при выборе бомбардиров. — Но до сих пор нет подходящего моряка на должность их командующего. Напомните боцману, Девото. Нам надо спешить!

Как-то утром, когда де ла Крус, Тетю и Девото обсуждали, каким образом лучше провести осмотр подводной части корпуса «Каталины» — нужно было определить, насколько сильно она обросла водорослями и ракушками, боцман привел на корабль атлетически сложенного человека лет тридцати.

— Франсиско Гарсия Осорио, потомственный гаванец, по прозвищу Туэрто [36], — представил одноглазого бомбардира Добрая Душа. — Ремеслу обучался поначалу на суше, но умеет из пороха сварить похлебку. Крещен в морской пене, стреляет на волне так же спокойно, как его преосвященство Компостела читает молитвы. Командование бомбардирами возьмет на себя!

Де ла Крус не верил своим глазам, и первым порывом его было подхватить, как ему показалось, шутку боцмана. Капитан хотел было уже подтрунить над дефектом Туэрто, поскольку старшему бомбардиру на корабле зоркое зрение нужнее, чем кому-бы то ни было, но вовремя одумался и спросил:

— Что скажете, Гарсия, по поводу этой кулеврины? — капитан подвел Туэрто к 18-фунтовой пушке, одной из установленных на юте.

— Производство семидесятых годов прошлого века. «Последний довод короля» [37]. Хорошо поработала! Не стреляла года два, а то и три. Сомневаюсь только, что ее следовало устанавливать именно здесь. Посоветовал бы капитану переместить старушку на бак. При случае пустить на картечь.

Дальнейшее знакомство с Туэрто показало, что он хорошо разбирается в артиллерийском деле: он внес предложение, как лучше закрепить погонные пушки на носу, высоко оценил выдумку Девото с установкой орудий в трюме. Де ла Крус убедился, что Туэрто видит не хуже других. Более того, его глазомер в пределах полета пушечного ядра был абсолютно точен.

В этот же день де ла Крус просил боцмана собрать на пустыре за городскими воротами Сан-Хосе очередных кандидатов в матросы. Там капитан и Девото проверяли их силу, ловкость, умение владеть холодным и огнестрельным оружием.

Когда де ла Крус и Туэрто подошли к пустырю, боцман был уже там. Он ждал сигнала, чтобы направить к капитану или к старшему помощнику первого, кто должен был подвергнуться испытанию.

Но перед тем на пустыре произошел следующий разговор:

— Хорошо, Гарсия, беру вас на корабль, но о контракте поговорим после первой стрельбы на море. Согласны?

— Не ошибетесь, капитан.

— Надеюсь. А пока вам предстоит… Навахой хорошо владеете?

— Не сомневайтесь, капитан!

— Ну, тогда вот что. Вы поступаете в полное распоряжение старшего помощника и с этой минуты выполняете только его приказы. Вам с Девото этой ночью предстоит кое-какое дело. Идите.

— Да, но я еще не сказал своего последнего слова, де ла Крус, — не совсем дружелюбно произнес Девото.

— О чем? — спросил Педро, отвязывая портупею со шпагой и кладя ее на землю.

— О кандидатуре Гарсии хотя бы. Никто не знает, как он видит ночью, насколько храбр, и вообще на такое дело мне одного мало.

— Никак струсил?

— Капитан! Такие слова в мой адрес я не позволяю произносить даже вам.

— Может, мне самому пойти?

— Нет, но и мне там нечего делать. Пошлите боцмана.

— Вы трус, Андрес! Я повторяю вам это и должность… — но де ла Крус не договорил.

Девото, он был без шпаги, выхватил из-за пояса турецкий кинжал и сделал быстрый шаг в сторону капитана. Тот отскочил, в руке де ла Круса блестела дага.

— Гарсия! Обезоружить его! — прокричал Девото. — Обезоружить! Это мой приказ!

Единственный глаз Туэрто забегал в глазнице, как волчок, тело его напряглось, но он не двинулся с места.

— Это приказ! — повторил Девото, но боцман уже бежал, что было сил, на выручку капитану.

В это время из зарослей густого кустарника испанского дрока вышел никому не известный человек.

Он поздоровался и поинтересовался:

— Не помешал? — Не дожидаясь ответа, продолжил: — Кто из вас капитан де ла Крус?

— Я, — ответил капитан, убирая дагу за пояс. Он не заметил, как зло сверкнули глаза верного боцмана и как Туэрто вобрал голову в плечи.

— Может быть, я все же помешал решению спора? Могу подождать, — произнес незнакомец.

— Назовите свое имя и сообщите, по какому делу вы разыскиваете меня, — строго сказал де ла Крус.

— Зовут меня Ангуло Перес Барроте. Говорят, капитан, вам нужен старший бомбардир. Я хотел предложить вам свои услуги. Если не опоздал… — Артиллерист посмотрел в сторону Туэрто: — Он может подтвердить, что я это дело знаю лучше его.

На лице Гарсии появилось выражение, совсем не похожее на то, что было, когда Девото приказал обезоружить капитана. Туэрто капитану нравился, и поэтому де ла Крус отнес непонятную ему мимику на счет смущения.

— Вы знаете его, Гарсия?

— Он много плавал…

— Хорошо, боцман и Гарсия, подождите нас неподалеку.

По внешнему виду можно было предположить, что Ангуло Перес Барроте старше, опытнее, сообразительнее и сильнее Гарсии.

— Мастерство свое в стрельбе вы проявите в море: Там определим вашу долю и подпишем контракт. Согласны?

— Знающий дело капитан не выдвинул бы иных условий.

— Однако дело у меня будет горячее, поэтому я хочу испытать вас еще в порту.

— Моя специальность — не сапоги тачать. Огонь, гром, кровь…

— Сегодня ночью мы вас и проверим. Вам все разъяснит сеньор Девото, мой старший помощник. Вы поступаете в полное его распоряжение. С этой минуты только его приказы для вас закон. Вам понятно?

Бомбардир согласно кивнул, а де ла Крус обратился к Девото:

— Вот вам на сегодня помощник, Девото, и можете идти.

— Но я не сказал еще последнего слова, де ла Крус, — и сцена, в которой только что довелось участвовать Туэрто, разыгралась по прежнему сценарию.

Однако закончилась она совершенно неожиданно для капитана, Дага была выбита у него из рук, а сам он оказался на земле, придавленный чрезвычайно ловким телом Переса Барроте.

Де ла Крус вынужден был отметить про себя, что гораздо слабее своего будущего подчиненного в рукопашной схватке. Лежа на земле, капитан позвал:

— Боцман!

Когда Девото распорядился отпустить капитана, а Добрая Душа и Гарсия возвратились на поляну, де ла Крус поднялся с земли и сказал:

— Вот видите, Гарсия, сеньор Перес Барроте исполнил, и неплохо, приказ того, кому я велел беспрекословно подчиняться, но мне жаль расставаться с вами. Пусть старшим будет Перес Барроте, а вы — его помощником. Согласны?

Одноглазый артиллерист стоял ссутулившись, глядел себе под ноги и молчал.

— Похорони меня в одном саване с десятью чертями, если он не согласен, капитан! — сказал Добрая Душа.

— Погодите, боцман, я хочу слышать самого Гарсию.

Тот, однако, ответил согласием лишь после того, как получил от Доброй Души хороший тумак.

Из пришедших в тот день на пустырь матросов ни один не был признан негодным. Когда де ла Крус, Девото и боцман остались одни, капитан, не скрывая своего превосходного настроения, сказал:

— Теперь нам, помимо патента, остается принять нотариуса, найти подходящего кока и заполучить абордажные сабли. Чакон ни в какую не желает ими делиться!

Вечером де ла Крус говорил об этом дома у Марии в присутствии ее жениха и графини Иннес, которая, совершенно обескуражив тем самым капитана, решительно заявила:

— Дорогой Педро, я сумею помочь вам с коком.

На лицах у присутствующих разом появилось удивление.

— Я видела, как смешной, но милый повар маркиза, которого зовут Коко, плакал словно ребенок, покидая корабль. Во Франции у него никого нет, видно, гаванские девушки ему нравятся. Он умолял какого-то сеньора найти ему работу в Гаване. К тому же говорят, что Коко можно использовать вместо якоря.

— Милая Иннес, якорь опускают на дно, — разъяснила Мария, — а там ничего не горит и жарить не на чем.

— Да, но если Коко высадить на берег, он может удержать за канат целый корабль. Так говорили офицеры маркиза. Я им верю.

— Он такой сильный? — спросил Мигель де Амбулоди.

— Нет, толстый.

— Это часто одно и то же, но боюсь, он нам не подойдет. Слишком большая мишень для пуль противника, — с улыбкой сказал де ла Крус.

— Педро, возьмите его. Вы же добрый! Он пойдет с удовольствием. Я знаю, вы с Девото и мосье Тетю не станете утомлять его приготовлениями изысканных блюд, как того требовал маркиз.

Де ла Крус встал и нежно пожал руку графини.

— Бог вознаградит вас за все, что вы делаете, милая Иннес, моя счастливая звезда.

— Своим светом я освещаю вам путь к другой женщине! — улыбнулась графиня, а сеньор де Амбулоди, поднимаясь с кресла, чтобы попрощаться, спросил:

— Капитан де ла Крус, сколько вам нужно сабель?

— Двадцать, — ответил де ла Крус и задумался. Почему Мигель спросил его об этом, чем здесь ему может помочь простой член муниципалитета?!

На следующее утро де ла Крус и Тетю отправились к французскому консулу. Тот прислал за ними служащего и просил передать, что желает сообщить капитану нечто очень важное.

— Я рад вашим успехам, Педро. Однако меня огорчает одно обстоятельство. Думаю, оно должно если не взволновать, то насторожить и вас. Мне стало достоверно известно, что сторонники австрийского двора, фактические сообщники англичан, врагов его величества, заслали к вам на «Каталину» своего шпиона.

— В качестве кого?

— Если б я знал об этом!

— Но мы должны выяснить.

— Не хотел бы сомневаться в ваших силах…

— Раньше, чем выйдем в море, — ответил де ла Крус.

— Вот в этом я не уверен. Дело непростое, а времени до отплытия у вас почти не осталось… Поэтому я хочу предложить вам свою помощь. У представителя Морского министерства есть две кандидатуры. Соглашайтесь принять того нотариуса, который придет к вам от моего имени, на него вы можете во всем положиться.

Де ла Крусу это предложение было явно не по душе. Он хотел было отказать консулу, но вовремя заметил, как Тетю подает ему знак.

— В Тринидаде, где мы станем ждать патента, у меня есть хороший нотариус, — Педро думал о своем друге Антонио.

— Но вы знаете, капитан, кандидатура нотариуса у Морского министерства, и особенно у аудитора, не должна вызывать никаких сомнений… Я сейчас покажу вам curruculum vitae [38] моего кандидата, — с этими словами консул вышел из комнаты, а Тетю поспешно произнес:

— Соглашайтесь! Он установит шпиона, а потом мы отделаемся от обоих.

На прощание консул сказал:

— Ну, теперь вам остается нанять только кока. Кстати, у меня есть идея. Маркиз…

— Вы и об этом знаете? — искренне удивился де ла Крус.

— Нет. Даю вам слово, мысль о поваре маркиза мне пришла в голову только сейчас.

К вечеру следующего дня на корабле появился кок. Он был огромным, добродушным, рыжим и приволок с собой тележку, доверху груженную кухонными принадлежностями. При виде кока экипаж «Каталины» заметно оживился. Когда Коко поднимался по трапу, тот угрожающе провис под его тяжестью, но лицо французского кулинара, возвращавшегося «домой», выражало такую искреннюю радость, что никто не позволил себе подшутить над ним.

За коком вскоре прибыл нотариус; не успел де ла Крус побеседовать с ним и распорядиться о его размещении, как вахтенный доложил, что к борту подошла еще одна шлюпка и лодочник требует конец. На дне шлюпки лежали абордажные сабли.

Лодочник, закрепив веревкой эфесы сабель, прокричал:

— Поднимай! Это капитану от сеньора де Амбулоди.

В ожидании первого ужина, приготовленного Коко, — де ла Крус и Бартоло уже переселились на «Каталину», — капитан, Тетю и Девото терялись в догадках, как это Мигель умудрился заполучить для них сабли. В это время по камням набережной зацокали копыта лошадей и загромыхала коляска генерала Чакона.

Дон Луис собственной персоной в сопровождении довольного Мигеля де Амбулоди пожаловал на «Каталину».

— Я отдал распоряжение старшему капитану порта в недельный срок выставить вас из Гаваны! — так вместо приветствия, поднявшись на борт, заявил Чакон.

— Чем заслужили мы столь неприветливое обращение, генерал? — учтиво раскланялся де ла Крус.

— Вы прямо на глазах грабите защитников осажденного города, а мы ничего не можем с вами поделать. Слыханное ли дело! Довольно! — гремел генерал Чакон, и со стороны было трудно понять, насколько серьезно он говорит: сердится или просто шутит. Успокаивало капитана лишь то, что Мигель де Амбулоди спокойно улыбался.

— Дон Луис, для нас ваше решение не подлежит обсуждению… — стараясь попасть в тон генералу, заявил де ла Крус.

— Еще бы вы посмели ослушаться! Подсылаете тут юнцов, которые еще вчера были желторотыми и, слава богу, умели водить пером по бумаге. Поначалу юнец прикидывается, а потом начинает выигрывать и предлагает пари! Кто мог знать, что этот пострел, — и генерал кивнул в сторону Мигеля, — ваш шпион, заключил с вами сделку?

— Генерал, помилуйте, что такое двадцать сабель в сравнении с тем, что вы заполучили храброго офицера, — заметил Девото.

— Милостивый сеньор, хорош ли мой офицер, коль он служит чужим интересам?!

— Дон Луис, это не моя затея, должен вам признаться, я не просил об этом Мигеля, — начал было де ла Крус, но генерал его перебил:

— Ах, не ваша! Тем более! За такие проделки я его завтра призову в ополчение и тут же посажу под арест. Нет, только подумать: у всех на глазах, да еще в арсенале, победить меня и увезти двадцать сабель!

— Мы возвратим их сторицей, генерал, а сейчас… не откажите оба принять приглашение на наш скромный ужин.

После первого бокала вина генерал очень быстро израсходовал запас своего гнева, а в конце веселого ужина был определен день отплытия «Каталины» — следующий четверг.

В среду, на закате, судно было готово к отправлению. Каждая снасть, вплоть до самой мелкой, была проверена, составлены все расписания команд, сделаны все необходимые запасы, проведены учения, которые подтвердили, что экипаж «Каталины» состоит из опытных, бывалых моряков. Однако де ла Крус не сумел определить того, кто пришел на корабль шпионить в пользу англичан.

Педро наносил прощальные визиты. Аудитор Чирино и генерал Чакон снабдили капитана временными бумагами, подробно рассказали ему о событиях, происходящих в Европе, и об обстановке в районе Мексиканского залива, Карибского моря и Багамских островов.

Казалось, «Каталина» испытывает внутреннюю дрожь, как резвый конь перед началом скачки.

Глава 11

ПЕРВЫЙ БОЙ

Наступил четверг. На борт «Каталины» доставили свежие овощи, воду и хлеб.

По настоянию Иннес прощание должно было произойти в каюте капитана перед самым отходом корабля из гавани.

Уже горели свечи, когда вахтенный доложил о приезде сеньориты Иннес де ла Куэвы, графини де Аламеда.

Тетю, Девото и Хуан, команда звала его не иначе как Медико [39], галантно поздоровались с молодой женщиной и отправились каждый по своим делам.

Как только за ними закрылись двери каюты, у графини на глазах появились слезы. Педро ласково привлек к себе Иннес, прикоснулся губами к ее черным как смоль волосам.

В полном молчании они простояли так с минуту. Затем Иннес, отстранившись, заговорила:

— Вы герой, де ла Крус! — Графиня приложила руку к губам капитана. — Заклинаю вас! Молчите!

— Вы умница, Иннес! Я дал обет, пока не разыщу бедную Каталину, скитания в одиночестве — мой удел. Ну, а если Бог…

Графиня с надеждой схватила руку капитана и сжала ее.

В каюте воцарилась тишина, и после небольшой — паузы де ла Крус услышал решительный ответ:

— Я буду ждать вас!

Де ла Крус стоял рядом с книжной полкой, Иннес протянула к ней руку и достала томик в кожаном переплете с золотым тиснением.

— Вергилий! [40] Пусть он предскажет вашу судьбу. Откройте наугад страницу.

Де ла Крус повиновался и указал пальцем на строку. То был 384-й стих Первой песни «Энеиды».

«Сам, безызвестен и нищ, по Либийской степи скитаюсь, / Изгнан равно из Европы и Асие… / Жалоб дальнейших Венера не перетерпев, так, скорби в средине, вмешалась: / „Кем ты ни будь, ты не против (верю я) воли бессмертных. / Воздух живительный пьешь, если прибыл Тириев к граду. / Только ступай и отсюда явись на порогах царицы“.

Иннес умолкла. Положила томик на стол. Задумалась, нервно теребя в руках лиловый шелковый платочек, и сказала:

— Мало мне было одной соперницы… Появится еще и Дидона [41].

— Иннес, поверьте, мужчина храбр и силен с врагами, а перед женщиной слаб, как ребенок, тем паче, если она не совсем ему безразлична…

Де ла Крус взял со стола Вергилия и предложил графине открыть страницу. Та послушалась.

— Нет, нет! — он хотел было захлопнуть книгу.

— Читайте, Педро! — решительно потребовала Иннес.

— Клянусь небом, это невозможно!

— Читайте! — требовательно зазвучал голос Иннес.

— «Молвив, к ложу припала лицом. „Умрем без отмщенья, / Все же умрем, — говорит. — Так, так, сладко идти в царство теней. / С моря пускай вопьет это пламя очами жестокий / Дардан и нашей с собой пусть уносит он призраки смерти!“ / Молвила так, и вот между слов таких видят служанки, / Что на железо упала она, что кровью дымится / Меч и обрызганы руки…» [42]

Де ла Крус еле слышно закончил чтение и, оторвавшись от книги, к своему великому изумлению, вместо удрученного лица увидел, как торжествующе сияют глаза Иннес.

— Я счастлива и буду ждать спокойно! В карете у меня лежит оружие. Я привезла его вам. Никогда с ним не расставайтесь!

Де ла Крус не понимал, в чем причина произошедшей в ней перемены, и графиня это видела. Чистым, звонким голосом она произнесла:

— Вы ужаснулись, мой дорогой, полагая, что моя кровь обагрит эти руки, а ведь в этом стихе умрет Дидона, умрет та, которую вы встретите. Оставьте же ее, чтобы ко мне вернуться, — графиня прижалась к груди капитана. — Можно попросить, чтобы меня кто-нибудь проводил? Не вы, прошу вас, не покидайте каюты! И пусть Бог хранит вас! Я буду молиться…

— Бартоло! — позвал де ла Крус, точно зная, что его слуга находится рядом. — Бартоло, пригласи Девото.

— Андрес вам послан небом! Он так изменился. Иногда мне даже кажется, что это другой человек. Вы оказались сильнее его невзгод, и ваша жизнь служит для него хорошим примером. Я спокойна. Рядом с вами настоящий Ахат! [43]

Вошел старший помощник.

— Прошу тебя, Андрес, — де ла Крус впервые обратился к своему другу на «ты», — проводи графиню Иннес, и мы тут же отплываем!

— Вы делаете мне честь, капитан!

— Оставь это, Андрес, обнимемся! Пусть графиня благословит нашу дружбу.

Девото так захлопал де ла Круса по спине, что о преданности испанца впору было судить по силе ударов.

— Чаще давайте о себе знать, дорогой Педро. Пишите Марии. А если что-то изменится в ваших планах… вы знаете, как найти меня в Мадриде, — с этими словами Иннес поцеловала капитана, перекрестила его и вышла из каюты.

Девото вернулся в каюту вместе с Тетю и Медико. Старший помощник нес в руках два изящных ящичка, инкрустированных малахитом и морской черепахой. Друзья открыли их и обнаружили в одном пистолет, а в другом — стилет с позолоченной рукояткой.

— Дютревиль! [44] Это, должно быть, одна из его последних работ. Трехствольный, кремневый, с поворотными стволами, — восхищенно стал объяснять Тетю. — Одна полка. Колесцовый замок — безотказен! Превосходная вещь!

Ложе из черного дерева, слоновой кости и драгоценных металлов удобно скользнуло Тетю на ладонь.

— Стилет работы испанского мастера. Я с ним знаком, — сказал Девото. — Он из Толедо. Так вытравливает по клинку орнамент с золочением и чернением только Педро де Торо!

— Ну, капитан, держитесь! Такой подарок не стыдно принять и королю, — заметил Медико.

Де ла Крус словно очнулся, положил руку на плечо Хуана и произнес:

— Друзья мои, вперед! Там наше счастье! Свистать всех наверх! Снимаемся со стоянки!

Тетю первым протянул руку, ее взял Девото, Хуан и де ла Крус положили свои руки сверху. Дверь каюты была открыта, и Девото громко отдал приказ:

— Боцман! Все наверх! По местам стоять!

Тонкий, пронзительный свист серебряной дудки боцмана вызвал экипаж к жизни. Дробный топот бегущих ног, веселые реплики на ходу, мысль о предстоящем скором деле… Чаще застучали сердца. У Тетю увлажнились глаза. Де ла Крус глубоко вздохнул и поднялся на мостик:

— Трап поднять! Отдать концы!

Как только «Каталина» отошла от причала, капитан приказал:

— Поставить бизань! Фок-рей на фордевинд левого галса!

Командиры обеих мачт тут же повторили команды капитана.

— Фока шкот, фока галс отдать! На брасы, правые! — неслось в темноту, где уже проворно работали матросы.

Когда «Каталина» приблизилась к выходу из гавани, ей просигналили со стен укрепления мыса Пунта. На корабле ответили. И было слышно только, как заработала лебедка, опускавшая цепь на дно залива, чтобы выпустить «Каталину».

В эту ночь де ла Крус и его команда надеялись на первую удачу. «Каталина» должна была уйти из Гаваны так, чтобы ее не заметили патрульные суда англичан.

Используя ночной бриз, дувший со стороны суши, «Каталина» с погашенными огнями, прибавив парусов, держась берега, спешно уходила на запад.

Команде было приказано находиться на своих местах, и в полночь, когда на судне пробили первые склянки, с бака донеслись негромкие слова песни:

«Вперед, вперед, не зная страха. Нас ждет победа впереди!» [45]

— Боцман! — позвал де ла Крус. — Разъясните матросам, что мы на корсарском судне! Здесь можно петь любые песни, но не разбойничьи.

— Я подозревал, что многие из них плавали под черными парусами, — заметил Тетю.

— И все-таки команда мне нравится. Каждый храбр и знает свое дело. Что бы ни привело их ко мне. Тетю, я сделаю из этих матросов преданных нам людей! И вы мне в этом поможете. Меня тревожит другое. Один из них, и хорошо, если только один, — английский шпион…

Вынырнула из-за туч луна и перламутровым сиянием посеребрила путь уходившего все далее от Гаваны судна.

Утро застало «Каталину», благополучно миновавшую зону патрулирования английских кораблей, на подходе к острову Иннес-де-Сото. Педро и Андрес избрали этот необитаемый остров, окруженный коралловыми рифами, для проведения учений. Как говорили капитану моряки, вокруг было достаточно мишеней для тренировочной артиллерийской стрельбы. Мористее, примерно в кабельтове, чернел огромный остов разбитого штормом испанского галеона, а на севере возле берега виднелась брошенная моряками шебека — некогда трехмачтовое грузовое судно с латинскими парусами. В проливе между Иннес-де-Сото и береговой линией острова Куба маячили два рыбачьих судна, крепко засевшие на отмели, а несколько западнее торчал двухмачтовый голландский бриг, на котором совсем недавно развевался черный пиратский флаг.

Убрав почти все паруса, «Каталина», под непрерывные крики лотовых на русленях, прошла пролив между небольшими коралловыми островками, обогнула ракушечный бар, вошла в лагуну и стала на оба якоря. Де ла Крус; как и остальные члены экипажа, не сомкнувший за всю ночь глаз, разом ощутил навалившуюся усталость. Провести корабль ночью как можно ближе к берегу было нелегким и весьма рискованным делом. Девото и боцман, которым приходилось прежде бывать в этих водах, ни на секунду не отходили от капитана. Де ла Крус отказался от завтрака, тепло пожал руки Тетю, Девото и Доброй Душе и ушел к себе в каюту. Старший помощник отдал приказ: «Всем на камбуз! — Кок и его команда давно ожидали этого распоряжения. — Отдыхать до обеда». Боцман расписал вахтенных, и экипаж корабля уснул.

Во второй половине дня на море появилась небольшая волна, и первое учение началось с установки парусов. Полностью отданные главные паруса с момента команды «По марсам!» были закреплены за три минуты. Все паруса «Каталины» команда поставила за шесть минут, Это было более чем хорошо.

Де ла Крус следил за временем по часам французского мастера. В хрустальном корпусе, выполненном в форме тюльпана, с бронзовой позолоченной оправой — это был подарок шаловливой Марии «на счастье». Тетю проверял время по своим миниатюрным серебряным часам в виде человеческого черепа, что висели у него на поясе с золотым брелоком.

Затем судно было проверено на рыскливость. Она оказалась у «Каталины» небольшой. Однако судно хорошо приводилось, быстро уменьшая угол к ветру. Тут же выяснилось еще одно преимущество корабля: на курсе бейдевинд, круто к ветру, он прекрасно ходил на каждом галсе.

Передвижение реев брасами в горизонтальном направлении, когда один нок уходит вперед, а другой — назад, показали, сколь послушен был бегучий такелаж.

Однако главным достижением в маневрах этого дня была работа бомбардиров. Артиллерийские команды обоих бортов во время стрельбы по неподвижным мишеням, с учетом того, что бомбардирам прежде не были знакомы орудия, доказали, что де ла Крус не ошибся в своем выборе.

Перес, помимо общего руководства, оставил за собой правый борт. Батареей левого борта в шестнадцать пушек командовал Туэрто. Он сам стрелял превосходно, и тогда Перес попросил капитана совершить крутой поворот оверштаг в виду разбитого испанского галеона.

Де ла Крус согласился — нелишне было посмотреть, как проявит себя старший бомбардир, — и отдал команду:

— Все наверх, по местам! Поворот оверштаг!

Матросы помчались каждый на свое место. Командиры мачт — шкипер, подшкипер и второй боцман проверили наличие людей, доложили на мостик. Прежде судно обязано было набрать нужную скорость.

— Лево руля! Гика-шкоты стянуть! — отдал команду де ла Крус, а Перес направился на артиллерийскую палубу. Рулевой медленно переложил руль до положения «полборта». Судно резко повернулось к ветру, и тогда прозвучала команда капитана:

— Фока-шкот, кливер-шкоты раздернуть!

Тетю заметил:

— Молодцы, знают, как избежать увечий, отдают шкоты последовательно от носа к корме и быстро отходят.

«Каталина» приводилась, и грот вышел из ветра. Тут же послышался приказ командира грот-мачты, и матросы принялись подбирать грота-гика-шкот. Подветренный угол фока перестал заполаскивать, прямые паруса фок-мачты обстенились — легли на такелаж, командир фок-мачты доложил: «Фок на вантах!» — и судно пошло быстро уваливаться под ветер, совершив половину поворота и находясь в наиболее близком расстоянии от галеона. Тут и послышался выстрел пушки. Корма галеона взлетела вверх. Не успели еще упасть все щепки, как прозвучал второй выстрел, и в воздух взметнулся нос.

Де ла Крус восхищенно отдал команду:

— Кливер-шкоты на левую! Стапсель шкоты на левую! Гига-топенанты перенести! Прямо руль! — затем передал управление Девото и помчался к бомбардирам.

Там он узнал, что оба выстрела, из первой и шестнадцатой пушки, принадлежали старшему бомбардиру. Капитан обнял Переса на глазах у команды артиллеристов:

— Никогда ничего подобного не видел! Вы просто волшебник! Я восхищен!

Перес знал себе цену, потому спокойно протянул капитану руку и, заметив рядом Добрую Душу, сказал:

— Пусть боцман распорядится от вашего имени перед ужином поставить всем бомбардирам по кружке рома и выпьет с нами!

Де ла Крус заметил неудовольствие на лице Доброй Души, но не придал этому значения, поскольку был охвачен радостью: учения проходили отлично. А с мостика доносились команды Девото:

— Право помалу! Бизань-гика-шкоты подобрать! Так держать! Снасти по-походному! Подвахта вниз!

Закончить учения де ла Крус предполагал проведением маневра, который бы позволил «Каталине» лечь в дрейф под парусами. С суши сильнее потянул вечерний бриз, солнце уже почти достигло горизонта, команда «Каталины», несмотря ни на что, все так же безупречно выполняла распоряжения капитана. Де ла Крус, Тетю и Девото с нескрываемой радостью убедились, что и парусная выучка матросов была высока. Не вызывало никаких сомнений, что в непогоду парусные команды так же мастерски, как и артиллеристы, исполнят свое дело.

Огромный медный шар, каким казалось ноябрьское солнце на закате, коснулся горизонта. И сразу от него по небу побежала темно-багровая туча. В сторону парусника протянулась рдяная дорожка, слегка взволнованная рябью бриза. Так начинал свою таинственную игру карибский закат. С четверть часа, пока не наступит полная темнота, небеса будут демонстрировать все имеющиеся цвета радуги.

— Капитан, не сердитесь, но вы не уважаете свой желудок! — произнес Коко, подойдя к капитанскому мостику. — От этого у мужчин часто бывает плохое настроение!

Все дружно рассмеялись, поскольку настроение, которое владело в ту минуту капитаном и его друзьями, могло испортиться лишь от одного: если бы «Каталина» вдруг зарылась носом в воды океана.

— Капитан, поверьте, любой смех полезнее после хорошей еды! У меня все давно готово!

Де ла Крус посмотрел на Тетю, Девото, нотариуса и Медико, — эти двое недавно поднялись на мостик, — и все поняли, почему Коко волновался: «Каталине» предстоял первый ужин в открытом море, а затянувшееся учение могло испортить и стол, и торжество.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42