Сентябрьское утро

Кэтрин пригубила свой кофе, и взгляд ее темно-зеленых глаз, пересекая стол, уперся в Блейка.

— Кажется, я сегодня вообще не разговаривала с тобой, Блейк, — тихо отозвалась она.

— Вот именно, — согласился он. — Ты слишком суетилась с утра, чтобы вежливо поздороваться.

Интересно, как можно быть настолько слепым, подумала она, не сводя с него глаз.

— Прости, — сказала она вслух, — но я никогда не суечусь.

Он поднес кофейную чашку к своим тонким губам, но глаза его не отрывались от лица Кэтрин. Что-то темное и жесткое в его взгляде волновало ее.

— Удар слабоват, моя прелесть, — спокойно парировал он.

Она закусила удила.

— Я тебя не боюсь, — заявила она с вызывающей улыбкой.

Его глаза сузились, а угол рта приподнялся.

— Я мог бы научить тебя этому.

— Ну хватит, дети, — вмешалась Мод. Ее взгляд, обращенный к Кэтрин, ясно показывал, кого она имеет в виду. — Мы ужинаем. Несварение вредно для души.

Филлип попробовал лимонного мусса и вздохнул.

— Их этим не остановишь. Кэтрин положила свою салфетку на стол около тарелки. Потом встала:

— Если никто не возражает, я пойду поиграю на рояле.

— Не слишком долго, дорогая, ты не дашь спать Блейку, — предостерегла Мод. — Ты не забыла, что ему вставать в пять утра, чтобы встретить Лидсов в аэропорту?

Кэтрин послала Блейку очаровательную улыбку.

— Конечно, — произнесла она сладким голосом. — Пожилым необходимо спать после обеда.

— Ей-Богу, ты дождешься, — произнес Блейк голосом, от которого у нее мурашки забегали по спине.

— Пойдем, Кэт, — проговорил Филлип, утаскивая ее в гостиную. Закрыв за собой дверь, он облегченно перевел дух и прислонился спиной к косяку. — У-ух! — выдохнул он, и его темные глаза засмеялись. — Не упускай удачного момента, Кэт. Ближайшие несколько дней к нему вообще нельзя будет подступиться. А сегодня утром у него был вид, как будто он дрессирует барракуду.

— А разве у него не всегда такой вид? — проворчала она.

— Всегда, — согласился он. — Но будь у тебя такая, как у него, секретарша, ты бы тоже бесилась не меньше.

Выразительно поглядев на Филлипа, она подошла к фортепиано и села, разминая пальцы.

— Если ему угодно держать секретарш для декорации, а не для того, чтобы они печатали, — его дело. Может, хватит об этом. Фил? Меня уже тошнит от разговоров о Блейке.

Она сыграла весь Второй концерт Рахманинова, а Филлип долго и задумчиво смотрел на ее профиль.

Глава 4

Мод держала экономку, жизнерадостную миссис Джонсон, и двух служанок, которые являлись после обеда и до позднего вечера крутились по дому. Это было почти смешно, и при виде их Кэтрин с трудом сдерживалась, чтобы не хихикать.

— Куда ты ставишь вазу с сухими цветами? — запричитала Мод, когда одна из девушек поставила ее при входе в гостиную.

Кэтрин предпочла выйти из дома, чтобы не мешаться у них под ногами.

Филлип как раз выходил из своей маленькой спортивной машины. Увидев выскользнувшую из дверей Кэтрин, он подождал, пока она подойдет, и захлопнул дверь.

— Что с тобой творится? — заботливо спросил он.

— Это все сухие цветы, — загадочно объяснила она.

Филлип не понял.

— Ты когда-нибудь бывала в шкуре Блейка, Кэтрин?

Она покачала головой.

— Поглядел бы ты, что они там вытворяют, — сказала она. — Честное слово, можно подумать, что они ждут в гости президента. Она дважды переставляла мебель, а теперь сходит с ума из-за цветов. Ты только подумай, Фил, — добавила она шепотом, словно сообщала великую тайну, — ведь Лидсы даже не могут спасти реку!

Он рассмеялся.

— Где им. Блейку пора вернуться, — сказал он, посмотрев на часы.

Кэтрин окинула взглядом ухоженный сад со статуями и мощеной тропинкой, которая вела через кусты к укромной белой беседке.

— Интересно, как она выглядит, эта мисс Лидс? — задумчиво пробурчала она.

— Вивиен? — спросил он, улыбаясь. — Как обложка модного журнала. Знаешь, она актриса, и к тому же довольно известная.

— Старая? — Она вдруг почувствовала себя плохо.

— Двадцать пять — еще не старость, моя дорогая, — пояснил он со смехом. — Блейк не может долго обходиться без женщин. Он в самом деле может коллекционировать их.

Ей хотелось ударить Фила. Закричать. Сделать что-нибудь, но не стоять тут с приклеенной спокойной улыбкой и притворяться, что ее это не касается. Это вдруг коснулось ее. Причинило страшную боль. Ведь Блейк — это ее… Она нахмурилась. Ее — кто?

— Кэтрин, ты не слушаешь, — прервал ее невеселые мысли Фил. — Я спросил, не хочешь ли ты поехать со мной в Кингс-Форт и купить себе новое платье? Или два?

Она обиженно взглянула на него:

— Это еще зачем? Я же не хожу в лохмотьях?

— Конечно, нет, — сказал он примирительно. — Но Мод намекнула, что, поскольку у нас гости, ты, может быть, захочешь купить себе что-нибудь новенькое.

Она с трудом перевела дух.

— Предлагается почистить перышки, ты это имел в виду? — Она уже думала об этом, воображая некий умопомрачительный туалет, который заставил бы даже Блейка обратить на нее внимание. Тонкая улыбка тронула ее розовые губы.

— Отлично. Отвези меня в какой-нибудь дорогой магазин. Например, в Саксу.

— Ох, Кэтрин… — только и сказал Филлип.

— Блейк не добьется принятия закона раньше следующего месяца, — напомнила она ему. — А я тогда могу оказаться в Сент-Мартине, или на Таити, или в Париже…

Он улыбнулся:

— Ну ладно, неисправимая девчонка, едем. Нам надо поторопиться, а то мы не успеем к прибытию гостей.

Кэтрин сказала ему, что именно это она и задумала. Мысль о встрече с Вивиен Лидс вызвала у нее желание провести несколько дней в городе. Она еще в глаза не видела этой женщины, но уже невзлюбила ее.

Она оставила Филлипа в маленьком восточном кафетерии у входа, а сама стала медленно обходить роскошный отдел дамских туалетов, представляя себе, какой увидел бы ее Блейк во всех этих дорогих нарядах. Она ему покажет, что значит красивая женщина! Самая красивая из всех, кого он видел на свете! Он будет стоять как вкопанный и не сводить с нее глаз!

Но, примерив одно из выбранных ею платьев, она увидела в зеркале всего лишь маленькую девочку, которая играет в маскарад. Ей нельзя было дать больше пятнадцати. Она совсем сникла. Чем дольше она всматривалась в свое отражение, тем более сутулой казалась ее фигура.

— Это вам не подходит, да? — спросила ее приятная белокурая продавщица. Кэтрин грустно покачала головой:

— На манекене оно казалось таким красивым…

— Потому что оно скроено на более высокую и худую фигуру, чем ваша, — пояснила статная пожилая женщина. — Позвольте предложить вам кое-какие остромодные вещи.

— Да-да, прошу вас! — радостно воскликнула Кэтрин.

— Подождите.

Три принесенных женщиной платья выглядели вовсе не такими потрясающими, как те, которые выбрала Кэтрин. Они были простого покроя, без складок и оборок, да и цвета сплошь пастельные — фисташковый, серебристо-черный и нежно-бежевый. Но на Кэтрин платья ожили. В сочетании с черным цветом ее волос и зеленью глаз фисташковое производило ошеломляющее впечатление. Черно-серое подчеркивало округлые линии фигуры и притемняло глаза. Бежевое дивно шло к лицу, а простая линия кроя придавала ей элегантность и делала старше на несколько лет.

— А вот это — на вечер, — сказала женщина под конец, вынося бархатное платье вишневого цвета с глубоким острым декольте и разрезами у бедер.

Не платье, а мечта, решила Кэтрин, изучая свое отражение в зеркале. Она даже зарумянилась, представляя, как отреагирует Блейк на этот соблазнительный туалет, но вдруг померкла, вспомнив, как он предостерегал ее от провокаций. Но ведь имеет же она право носить то, что ей нравится…

— Кэтрин, нам пора… — позвал ее Филлип.

Она вздернула бровь, и глаза ее лукаво заискрились. Интересно, как подействует на Филлипа это роскошное платье?

Она раздвинула занавеску и вышла из примерочной. Он воззрился на нее, раскрыв рот.

— Кэтрин? — только и промолвил он, словно не веря своим глазам.

— Да, это я, — заверила она его. — Ну, Фил, разве не мечта?

Он с сомнением покачал головой:

— В общем-то мечта…

— А в чем же дело? — спросила она, подойдя к нему поближе, чтобы не слышала продавщица, прятавшая улыбку на почтительном расстоянии.

— Ты уверена, что н таком туалете можно появляться в обществе? — спросил он.

Она улыбнулась:

— Почему бы и нет? Оно очень модное. Тебе правда нравится?

Он собрался с духом:

— Кэт, дорогая, мне-то нравится. Но Блейк…

Она бросила на него строгий взгляд:

— Я же запретила упоминать о Блейке…

— О нем придется упоминать, если ты собираешься носить это платье, — сказал он, заглядывая за глубокий вырез лифа, не скрывавший мягких линий ее груди. — Уж он сумеет настоять на своем.

Она дерзко встряхнула длинными кудрявыми волосами:

— Держу пари, что эта актриса носит более смелые туалеты, чем этот.

— Носит, — согласился он. — Но она ведет другой образ жизни, не такой, как ты, киска.

— Ты хочешь сказать, Фил, что она спит с мужчинами? — упорствовала она.

— Тише ты, ради Бога! — сказал он, оглядываясь, не слышит ли их кто-нибудь. — Вспомни, где мы находимся.

— Но ведь спит, правда? — ее несло.

— Я знаю, что ты повздорила с Блейком из-за приезда твоего друга-писателя, — мягко втолковывал ей Филлип. — Но не воображай, что ты переубедишь его, если будешь оскорблять его очередную пассию. Он оставит от тебя мокрое место, Кэт.

Она почувствовала, как в ней поднимается волна ярости.

— Я устала от его рекомендаций, как мне вести себя. Я хочу уехать и снять квартиру.

— Не говори ему пока об этом, — взмолился Филлип.

— Я уже сказала, — отрезала она.

— А он что?

— Конечно же, запретил. Он всегда все запрещает. Но с меня хватит. Я собираюсь найти себе дело и снять квартиру, а ты мне поможешь, — прибавила она, лукаво глядя на него снизу вверх.

— Черта с два стану я тебе помогать! — парировал он. — Я не собираюсь ради тебя предавать Блейка.

Она топнула ножкой:

— Все вы такие, современные мужчины!

— Что ты хочешь этим сказать? — любезно поинтересовался он.

— Только то, что ни у кого не хватает духу вступиться за меня перед Блейком! Вся надежда на Ларри! — упрямо добавила она.

— Если он и рискнет, ему не поздоровится, — сказал Филлип. — А если ты купишь это платье, Кэтрин, я уеду куда-нибудь подальше на уик-энд. — Он пожал плечами. — Терпеть не могу вида крови.

— Блейк ничего мне не сделает, — промолвила она хмуро. — Тем более при гостях.

— Блейк способен на все и всегда, при ком угодно. И если ты не поняла этого, значит, ты еще более сумасшедшая, чем я думал. — Он покачал головой. — Сдай позиции, Кэт. Блейк желает тебе только добра.

— Это не относится к делу, Филлип, — ответила она, разглаживая бархат своими тонкими пальцами. — Я не желаю подчиняться ему до конца моих дней, Блейк мне не сторож.

— Если ты появишься вечером в этом наряде, тебе наверняка потребуется сторож, — пробурчал он, не сводя с нее глаз.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Ты ужасно милый.

— Кэтрин, ты в этом уверена?

— Не будь таким занудой, — сказала она и кивнула продавщице:

— Я забираю все. И еще вон то зеленое бархатное.

Филлип нахмурился:

— Какое еще зеленое бархатное?

— Оно еще более смелое, чем вишневое, — соврала она, припомнив высокий корсаж и изящные линии одного из примеренных ею туалетов. — У него вообще открыта вся спина, — прибавила она трагическим шепотом.

— О! — Филлип поднял глаза к небу.

— Не упоминай имя Господа всуе, — сказала Кэт, — у Него и так полно забот с войнами и пропитанием человечества.

— А у меня с тобой, — простонал он.

— Ты прелесть, — сказала она, погладив его по щеке, прежде чем направиться к кассе. — Пойдем, ты подпишешь чек.

— И чье имя прикажешь поставить? — спросил он.

— Ох, до чего ты глупый! — рассмеялась она.

На обратном пути они успели перекусить, так что прокрались незамеченными по черной лестнице, чтобы переодеться к обеду. Кэтрин приняла ванну, скользнула в вишневое бархатное платье и уложила свои длинные волосы в пикантный узел на макушке, а несколько прядей выпустила из прически, чтобы они вились вдоль щек, подчеркивая пылающий на них румянец. Она немного подкрасилась — ровно настолько, чтобы придать загадочность взгляду, намек на искушенность. Женщина, глянувшая на нее из зеркала, ничем не напоминала молодую девушку, вышедшую утром из той же комнаты, чтобы ехать за покупками.

Довольная достигнутым результатом, она добавила к нему несколько капель духов «Живанши» и спустилась вниз. Она услышала голоса, доносившиеся из гостиной, и среди них голос Блейка. Ей вдруг стало страшно, она занервничала. Ну нет, она не даст себя в обиду. Она подняла голову, чтобы видна была изящная линия шеи, и, собрав все свое мужество, направилась прямо в белую, обставленную голубой мебелью гостиную.

Две вещи она заметила сразу же: властного вида блондинку, вцепившуюся, как клещ, в рукав Блейка, и мгновенно вспыхнувшую при ее появлении безумную ярость во взгляде Блейка.

— О, это ты, дорогая! Какой у тебя… непривычный вид, Кэтрин, — произнесла Мод срывающимся голосом, неодобрительно глядя на нее.

— Откуда это платье? — хрипло произнес Блейк.

Она попыталась что-то сказать, потом бросила умоляющий взгляд на Филлипа, прикрывшего лицо рукой.

— Мне Филлип купил, — заявила она, не помня себя.

— Кэтрин! — возопил Филлип. Блейк улыбается, как голодная барракуда, дрожа от страха, подумала Кэтрин.

— Мы еще поговорим с тобой об этом, Фил.

— Может, отложим разговор до похорон Кэтрин? — спросил Филлип, бросая на Кэтрин многозначительный взгляд.

— Ты не собираешься представлять меня своим гостям? — наивно поинтересовалась Кэтрин.

— Дик Лидс, — произнес Блейк, указывая на высокого белокурого мужчину с моргающими голубыми глазами. — А это его дочь Вивиен, — представил он точно такую же голубоглазую блондинку, крепко державшую его руку. — А это Кэтрин Мэри.

— Килпатрик, — гордо добавила она, — я — младшая в семье. Сразу после Филлипа.

— Как поживаете? — любезно улыбаясь, спросил Дик Лидс и протянул для рукопожатия свою тонкую руку. — Значит, вы не из Гамильтонов?

— Кузина, — пояснила она. — Мои родители умерли, Мод удочерила и воспитала меня.

— Похоже, не слишком хорошо, — угрюмо проворчал Блейк. Его взгляд обещал восполнить этот пробел, судя по тому, как он прокладывал тропу к ее телу, проникая за смелый вырез.

— Если ты не перестанешь дразнить меня, Блейк, — произнесла она умильным тоном, принимая бокал шерри от Филлипа, — я запущу в тебя своим плюшевым мишкой.

Хотя тонкие губы Вивиен и растянулись в улыбке, ей, кажется, было не до смеха.

— Сколько вам лет, мисс Килпатрик? — равнодушно спросила она.

— О, мисс Лидс, я уверена, что намного меньше, чем вам, — парировала Кэтрин с такой же фальшивой улыбкой.

Филлип поперхнулся своим шерри.

— Как прошло ваше путешествие. Вив? — поторопился он сменить тему.

— Благодарю вас, очень удачно, — ответила та, а ее взгляд так и сверлил Кэтрин. — Очаровательное платье. Если его так можно назвать.

— Это старье? — небрежно бросила Кэтрин, выразительно глядя на вечерний туалет Вивиен из розового шелка. — В нем по крайней мере тепло. Не люблю этих новомодных фасонов — некоторые наряды больше похожи на ночные рубашки, чем на платья.

Проглотив эту шпильку, мисс Лидс покраснела до корней волос, а в ее голубых глазах засверкали бенгальские огни.

— Прошу в столовую, — спасла положение Мод.

— Проводи нас, мама, — сказал Блейк. В его темных глазах отражалась борьба бешенства с чувством юмора, и на какой-то миг чувство юмора одержало победу. Но потом он снова перевел взгляд на Кэтрин, и улыбка погасла. Взгляд блуждал по ее кремовой, открытой вырезом коже, и ей казалось, что она чувствует его прикосновение. Ее губы приоткрылись, словно впивая хмельной аромат, а он вдруг посмотрел на нее в упор и перехватил это выражение забытья на ее юном лице. Какой-то пламень промелькнул в его темных глазах, словно в них произошло извержение миниатюрного вулкана, и Кэтрин поняла, что между ними еще до конца ночи снова разгорится война. Но у нее хватило отчаянной смелости вернуть ему дерзкий взгляд и даже улыбку. Если он собирается сделать ее главным блюдом своего меню, она тоже может первая попробовать закуску.

В столовую ее провожал Филлип.

— Ну что? Хочешь покончить жизнь самоубийством? — едва слышно посочувствовал он. — Он в ярости, и все нежные улыбки тут не помогут.

— Мятежники не думают о том, что будет с ними завтра, — кисло ответила она. — Ну, не съест же он меня.

— Ты думаешь? — спросил Филлип, бросая осторожный взгляд в сторону своего брата, который скользнул взглядом поверх светлых волос Вивиен.

— Филлип, ты ведь не боишься его, правда? — поддела она. — Вы же братья!

— Каин и Авель, — напомнил он, — тоже были братьями.

— Не бойся, я не дам тебя в обиду.

— Не вздумай защищать меня, — попросил он хмуро. — Зачем ты заявила ему, что платье купил тебе я?

— Но ты ведь подписал чек, — возразила она с невинным видом.

— Знаю, но покупать его — вовсе не было моей идеей.

— Рассуди сам, Фил, — сказала она, стараясь смягчить его. — Скажи я, что эта идея была моя, он бы растерзал меня на месте.

Он глянул на нее исподлобья:

— А выдавать ее за мою — лучше? Она улыбнулась:

— С моей точки зрения, лучше. Ох, Фил, не сердись! Мне очень жаль, что так вышло. Я скажу ему правду.

— Если у тебя будет такая возможность, — тихо промолвил он, кивнув в сторону брата.

Блейк усадил Вивиен и потом повернулся, чтобы указать стул для Кэтрин. Она приблизилась к нему с гордым видом террористки, приговоренной к виселице.

— Приятный вечер, — тихо произнесла она, заняв указанное ей место рядом с ним.

— Это только начало, — сказал он с улыбкой, не обещавшей ничего хорошего. — Попробуй только сделать еще одно ехидное замечание в адрес Вивиен, и я размажу тебя по стенке, Кэтрин Мэри.

Она удостоила его холодным взглядом.

— Она первая начала!

— Ревнуешь? — слегка уколол он. Ее глаза так и вонзились в него, пылая зеленым огнем.

— К ней? — высокомерно обронила она. — Мне уже не пятнадцать.

— Но очень скоро ты пожалеешь об этом. Обещаю.

И такая дикая ярость прозвучала в его голосе, что она вся, с головы до ног, покрылась гусиной кожей. Ну почему она не сдержалась и снова раздразнила его? Мало ее предупреждали? Ее охватил приступ страха при мысли о том, что ее ждет. Похоже, что она все равно будет выводить Блейка из себя, и она изумлялась своему собственному безрассудству.

Достаточно было взглянуть на его окаменевшее лицо, чтобы захотелось вскочить, убежать наверх и запереть за собой дверь.

Обед был сплошной мукой. Вивиен до такой степени монополизировала Блейка, что он ни с кем больше не мог поддерживать беседу, но взгляд холодных голубых глаз Вивиен то и дело останавливался на спокойном лице Кэтрин. Сквозившая в нем враждебность вызывала озноб.

— Ты не слишком способствовала развитию международных контактов, — заметил Филлип, когда она вернулась в гостиную на послеобеденный коктейль.

— Зато Блейк старается за двоих, — ответила она, бросая холодный взгляд на блондинку, вцепившуюся в большую мускулистую руку Блейка, как будто это был спасательный круг. — У нее плохой вкус, — ляпнула она, не подумав.

— Я бы этого не сказал, — возразил Филлип, разглядывая стройную фигуру белокурой гостьи. — Выглядит совсем недурно.

— Неужели? — спросила Кэтрин с подчеркнутым презрением. — Честное слово, на меня она не произвела ни малейшего впечатления.

— Не заводись, — сказал он. — Ты, наверное, забыла, дорогая, зачем она здесь. Вспомни про забастовку.

— Помню, помню, — заверила она. — А Блейк помнит? Я думала, что главный персонаж — ее отец.

— В какой-то степени, — сказал он. Она воззрилась на него в недоумении:

— Что это значит, Фил? Он отвел взгляд:

— Скоро узнаешь. Смотри, тебя мама зовет. Мод показывала кое-что из своего антиквариата Дику Лидсу, но с улыбкой оставила его, повернувшись к Кэтрин.

— Ты опять за свое, дорогая, — запричитала она, украдкой оглянувшись на Блейка. — Он рвет и мечет. Кэтрин, постарайся не сердить его, хотя бы сегодня. Не забывай, что Лидсы у нас в гостях.

— Они в гостях у Блейка, — последовал дурацкий ответ.

— Допустим. Но это дом Блейка, — сказала Мод с примирительной улыбкой. — Джонни полностью завещал дом ему. Он чувствовал, что Блейк не даст мне разорить его.

— Никто бы и не разорил, — запротестовала Кэтрин.

Мод вздохнула.

— Возможно, и нет. — В голосе Мод не чувствовалось уверенности. — Вопрос спорный. А ты не облегчаешь ему задачи, как тебе известно.

— Я всего лишь купила новое платье. — Кэтрин все еще пыталась защищаться.

— Оно тебе не по возрасту, Кэтрин, — мягко произнесла Мод. — Филлип целый вечер не сводил с тебя глаз, а каждый раз, когда он глядел на тебя, Блейк все больше сердился.

— Филлип и я — мы ведь не родственники, — напомнила Кэтрин. Мод улыбнулась:

— И я считаю, что ты для него была бы самой подходящей партией. Но Блейк не одобряет этой идеи, а он может доставить тебе множество затруднений.

Она разозлилась.

— Он не одобряет никого, кому я назначаю свидания, — проворчала она.

Мод собралась что-то сказать, но явно передумала.

— Все уладится само собой. А пока что, прошу тебя, веди себя вежливо с мисс Лидс. Для нас очень важно произвести благоприятное впечатление на них обоих. Это все, что я могу тебе сказать, но пожалуйста, поверь мне на слово.

Кэтрин вздохнула:

— Постараюсь.

Мод погладила Кэтрин по плечу:

— А теперь будь умницей, помоги мне занять Дика. Блейк отвезет Вивиен в Кингс-Форт, покажет, как выглядит город вечером. Ей это интересно, правда, не понимаю почему.

Кэтрин понимала, но это ничуть не улучшило ее настроения. Особенно когда она увидела, как Вивиен и Блейк, не оглядываясь, вышли из гостиной. Ей захотелось схватить стоявшую в холле бесценную китайскую вазу эпохи Тан и с размаху запустить ею в голову Блейка. По крайней мере, утешала она себя, Блейк не появится здесь до утра. Но это утешение только растравляло рану.

Дик Лидс был интересным собеседником. Ей понравился этот пожилой человек — похоже, с таким же железным характером, как и у Блейка. Он довольно рано поднялся наверх, в отведенную ему комнату, сославшись на усталость от долгого путешествия. Вскоре после него поднялась и Мод.

— Я тоже устала, — сказала она Филлипу и Кэтрин, — как и Дик, я начинаю ощущать свой возраст. Спокойной ночи, дети.

Когда Мод вышла, Филлип предложил Кэтрин сыграть партию в джин, но она закапризничала:

— Ты опять меня обыграешь!

— Я дам тебе десять очков вперед, — пообещал он.

— Ну так и быть… пару взяток я у тебя возьму, — снизошла она.

Он принес для нее кресло и поставил у стола рядом с окном, за которым уже спустилась ночь.

— Садись, голубка… То есть я хотел сказать, прошу вас, мадемуазель, — усмехнулся он.

Она улыбнулась ему.

— Ну почему Блейк не такой, как ты? — проговорила она задумчиво, пока он тасовал карты. — Ты заботливый, внимательный, с тобой интересно и легко…

— Он тоже был такой, когда ты была моложе, — ответил он, и в его мягких карих глазах запрыгали искорки смеха, — Вот когда ты начала взрослеть, тебе показалось, что он переменился.

Она высунула язык:

— Ничего мне не показалось! Он всю дорогу только и делает, что злится на меня.

— Ты его выводишь из равновесия, моя прелесть. Как, например, сегодня вечером.

Ее лицо замкнулось, словно цветок от резкого порыва ветра.

— Она мне не нравится.

— Похоже, что она отвечает тебе взаимностью. Я считаю, что привлекательные женщины вообще никогда не нравятся друг другу. — Он исподтишка наблюдал за выражением ее лица. — Но мне кажется, что ее неприязнь — следствие твоей. Ты была с ней не слишком любезна.

Она смиренно вздохнула и признала:

— Ты прав, не слишком.

— Попыталась отвоевать Блейка? — с пристрастием допрашивал он.

— Мой арсенал слишком ограничен, чтобы сражаться за него, — вздохнула она.

Он выложил три карты подряд и сбросил.

— Это касается всех нас.

Она рассеянно поднесла прохладные карты к губам, повернула одну карту, посмотрела на нес, состроила гримаску и положила ее на кучку сброшенных.

— Не понимаю, почему мне нельзя снять квартиру, — сказала она. Ее полные губы обиженно надулись. — Я могу найти себе работу и получать жалованье.

— А что ты собираешься делать? — вежливо поинтересовался он.

Она взглянула на него.

— В том-то и вся проблема. Окончив школу, я не слишком многому научилась. Впрочем, — она просияла, — я дам объявление, что хочу стать домоправительницей у какого-нибудь состоятельного человека! Меня учили именно этому!

Филлип закрыл лицо руками:

— Не вздумай сообщать этого Блейку! Особенно при мне. Он решит, что это я тебя надоумил!

У него было такое выражение лица, что она расхохоталась. Филлип такой славный, такой благородный, настоящий джентльмен. Она его обожает. Он в точности такой, каким она хотела бы видеть его брата. А Блейк… Она переключила свое внимание на карты.

Она была так поглощена игрой, что забыла о времени. Ей не хватало всего одной карты, чтобы выиграть партию, но тут совершенно неожиданно послышался стук открываемой двери, и она застыла в своем кресле.

— Ox! — еле слышно вздохнула она. Филлип погасил улыбку, взглянув на ее сразу осунувшееся лицо.

— Похоже, они вернулись, — заметил он, услышав на лестнице высокий голос Вивиен, которая желала своему спутнику спокойной ночи.

Прежде чем Кэтрин успела произнести хотя бы слово, в двери показался Блейк: большой, мрачный и высокомерный. Он окинул быстрым взглядом разбросанные по столу карты, швырнул на кресло куртку и снял галстук, небрежно кинув его на куртку.

— Весело было? — лукаво спросил Филлип, сразу же заметивший след губной помады на воротнике рубашки Блейка.

Тот пожал плечами. Потом подошел к бару и, не разбавляя, налил себе полный стакан виски.

— Уф! Пойду-ка я спать, — произнес Филлип, с поразительной точностью оценивая настроение Блейка. — Всем спокойной ночи.

— Я тоже, пожалуй, пойду, — поднялась Кэтрин сразу же после поспешного ухода Филлипа, мгновенно исчезнувшего в холле.

Кэтрин почти догнала его и уже взялась за дверную ручку, когда жесткий голос Блейка пригвоздил ее к месту.

— Закрой дверь, — приказал он. Она попыталась выйти.

— Изнутри, — уточнил он любезным тоном, в котором слышались приближавшиеся громовые раскаты.

Стараясь дышать ровно, она вернулась в гостиную, с неохотой закрыла за собой дверь и оперлась о нее спиной. Нервно взглянув на него, она спросила:

— Удачно прокатились?

— Ну, выкладывай, — разъярился он. Его бешеные глаза ощупывали всю ее фигуру в бархат ном вечернем платье с этими разрезами и глубоким смелым вырезом, и она чувствовала себя так, словно его руки касались ее обнаженной кожи.

— Дик ушел спать. Он очень милый, — пробормотала она, пытаясь отдалить неизбежный миг столкновения. Она не раз имела возможность наблюдать Блейка в дурном настроении, но, судя по самообладанию, написанному на его лице, этот приступ был из ряда вон выходящим. Отчаянная смелость, которую она чувствовала в присутствии посторонних, вмиг испарилась, едва они остались наедине.

— И его дочь тоже, — парировал он. — Хотя ты не пожелала принять это к сведению.

Ей захотелось всей спиной вжаться в прохладную древесину двери.

— Она кусается.

— И ты тоже, радость моя, — возразил он, поднося к губам стакан. — Я хочу знать правду, Кэт. Это платье купил тебе Филлип?

Она вдруг почувствовала, что слабеет. Похоже, Блейк всегда будет одерживать верх.

— Нет, — призналась она. — То есть он подписал чек, потому что у меня не было наличных, но Мод сама сказала, что мне необходимо приодеться. — Она все-таки пыталась оправдаться.

— Я тоже так сказал. Но я не имел в виду, что ты разрядишься, как проститутка с Мэйн-стрит.

— Такая мода, Блейк! — выпалила она.

— Почти в точности то же самое ты заявила мне после вечера у Барринггонов, — напомнил он ей. — А я тебе на это сказал и повторяю: такое платье даже на манекене поднимает у мужчины давление на пять пунктов. А на тебе… — Остальное сказал его взгляд, мрачный и чувственный, словно этим взглядом он ощупывал ее.

— На Вивиен надето еще меньше, — слабо возразила она, заливаясь румянцем. — Ее платье почти совсем прозрачное.

— И ты бросаешь в нее камень? — спросил он. — Твоя грудь вообще едва прикрыта.

Ей стало жарко от этих слов, в ее зеленых глазах заплясали дерзкие искры.

— Хорошо, я больше никогда не надену это дурацкое платье, Блейк! Но я не могу понять, какое тебе дело до моих нарядов?

Его глаза превратились в щелочки, а рука чуть не раздавила стакан с виски.

— Не можешь?

Она распрямила узкие плечи и с отчаянием подняла голову.

— Ты снова начинаешь терроризировать меня! — Ее руки заскользили вниз по тонкому вишневому бархату на бедрах. — В чем дело, Блейк? Я беспокою тебя? — Она бросала ему открытый вызов. — Неужели ты предпочел бы видеть меня в школьной форме?

Он поставил стакан на стойку бара и медленно, даже осторожно, шагнул к ней. Она увидела совсем близко его каменное лицо и сверкающие глаза. То, что она прочла в них, заставило ее в панике рвануться прочь. Она попыталась повернуть ручку двери. Но опоздала. Он схватил ее и скрутил жесткими, безжалостными руками, не давая пошевелиться.