После дождичка в четверг

— И зачем ты наговорил на меня всякой всячины? — сказал Будков устало, он не злился на Испольнова, казалось, даже не осуждал его, а просто недоумевал.

— Правду я наговорил.

— А зачем? Уедешь ты. Верить тебе никто не будет. Я уж постараюсь. И имя твое вычернят.

— Терехов принял сейчас боксерскую стойку. И с ним — сейбинцы. Вот и посмотрим, кто кого.

Испольнов засмеялся довольно. Он желал припугнуть Будкова, как три дня назад желал припугнуть Терехова, обещая им обоим сладкую жизнь впереди, а себе увлекательное представление. Но Будкова словно бы и не тронули, грозные его слова, он только вздохнул горестно и показался на мгновение Испольнову ребячливым и беззащитным. И Испольнову стало жалко его. И стало жалко самого себя, потому что он знал уже сейчас, что в Сергаче через месяц, через два совсем неинтересно ему будет знать, кто кому из этих двоих — Будков или Терехов — свернет шею.

— Устал я, Васьк, — сказал Будков, — измотался…

Он опустил рывком узел галстука, расстегнул ворот сорочки, обнажил грудь, крепкую, смуглую, в жестких темных волосах.

Сидели, тянули слова, телефон тревожил, Будков говорил вяло, нехотя, по служебной обязанности, и вдруг последний звонок изменил его. Снова энергичный, решительный человек сидел перед Испольновым, и лицо его преобразилось, и тело Будкова стало тотчас упругим и жилистым. Положил Будков трубку и встал стремительно.

— Ну вот! Не было печали, — он ходил по комнате, говорил быстро, злился, а на кого, понять Испольнов не мог. — Все нехорошо, то дожди, то жара… Метеорологи, гидрологи… Опять все сначала… И у нас… А уж на Сейбе у Терехова еще хлестче!..

Он был расстроен, Испольнов это видел, расстроен не на шутку, и растерян, подошел к телефону, попросил девушку дать ему Сейбу, исполняющего обязанности прораба Терехова, и, услышав Терехова, стал кричать ему, что дела плохие, только что звонили проклятые гидрологи, хорошо, хоть на этот раз предупредили загодя, от расплавленной солнечной сковородки снег в горах начал таять, реки вспухают, гремят, волокут камни, наводнение, слышишь, Терехов, опять наводнение, не тучу, понимаю, как вы измотались, ну, милые, родимые, выдюжьте, выдюжьте, все зачтется, наводнение, Терехов, наводнение.

— Ну-ну, — сказал Испольнов и встал. И пошел к двери. Надо было спешить в Абакан, надо было обогнать бешеную воду с гор.

1968