Зона тьмы - Мастерская смерти

— Мой муж нашел Скотти висящим на суку. Всему виной был проклятый ошейник... А я даже плакать не смела — ведь Бланш недавно потеряла Элилу, и мне было стыдно убиваться из-за собаки...

— Любовь не делает различий между теми, кого мы любим.

— Вы действительно так думаете? — спросила Ноэми.

«Ничего я не думаю. Я переспал с Бланш и не могу думать ни о чем другом. Наверное, так и сходят с ума».

— Мой муж уже обращался к услугам таксидермиста, когда нужно было сделать чучело Кокетки, его охотничьей собаки. Теперь мы хотим сохранить и Скотти. Мы поставим его рядом с ней, в библиотеке Поля, под кабаньей головой.

— Ваш муж — охотник?

— Страстный. Они с Шассиньолем отличные стрелки. Что касается Андрие, он предпочитает тир.

— Они очень дружны? — спросил Шиб.

— Да, насколько мужчины на это способны, — слегка улыбнулась Ноэми, обнажив безупречные искусственные зубы. — Знаете, все это соперничество, охрана своей территории... В этом смысле любой мужчина похож на моего бедного Скотти. Ни одна женщина не стала бы преследовать незнакомца, гуляющего по ее саду. Скорее уж предложила бы ему выпить...

— А вы сами не охотитесь?

— Ну что вы, конечно, нет! Бланш, Клотильда и я играем в теннис — это гораздо полезнее для фигуры. Шассиньоль хотел бы, чтобы мы взяли в свою компанию и Винни, однако...

Ноэми замолчала, отпила глоток капуччино.

— Она слишком... — подсказал Шиб.

— Вот именно, — подхватила Ноэми. — У Реми всегда были несколько... экстравагантные вкусы. Как подумаю, что он чуть было не женился на Бланш... Это была бы настоящая катастрофа!

Пальцы Шиба крепче обхватили стакан.

— А она была с ним знакома еще до того, как встретила Андрие?

— Да, они вместе учились. На факультете права.

— Довольно трудно представить себе Бланш на факультете права...

— О, она собиралась стать адвокатом. Обычный идеализм юных девушек... Это Шассиньоль познакомил ее с Жан-Югом. Тот влюбился в нее без памяти. Они женаты уже пятнадцать лет. Шарля она родила в двадцать три... Что до меня, я никогда не хотела иметь детей. Мне хотелось взять приемного ребенка, но Поль и слышать об этом не захотел. Поэтому я занимаюсь чужими детьми. Играю в добрую фею-крестную.

— Но, должно быть, Бабуля не оставляет вам большого простора для этой роли, — заметил Шиб. — Судя по всему, она обожает своих внуков.

— Да, просто до безумия, — подтвердила Ноэми, слегка откинув назад голову и выставив напоказ изящное ожерелье от Картье.

— Для Бланш, наверное, обременительно постоянное присутствие свекрови? — рискнул спросить Шиб.

— А, вы тоже заметили? Обычно мужчины не замечают подобных вещей. Мне пришлось выносить присутствие матери моего мужа целых десять лет, а он даже не подозревал, что я ее еле терплю. Проблема Бланш в том, что она никогда ничего не рассказывает. Она слишком мечтательна, слишком замкнута. Полная противоположность Жан-Югу.

— Такие союзы, как правило, очень прочны, — заметил тонкий психолог месье Морено.

— При том условии, что различия характеров не создают непреодолимую пропасть между людьми, — поправила его Ноэми, которая, должно быть, только что прочитала в своем глянцевом журнале статью на тему: «Если ваша семейная жизнь дала трещину».

— Но у Бланш и Жан-Юга, кажется, полное взаимопонимание...

— Конечно. Именно поэтому... но, кажется, я слишком заболталась. Поль наверняка думает, куда я могла подеваться. Когда вы сможете забрать Скотти? Он у нашего ветеринара, вот его визитка.

Шиб взял визитку, с трудом скрывая разочарование. Еще минут десять— и он выяснил бы всю подноготную семейства Андрие!

Ноэми поднялась и стала собирать свои свертки.

— Вы— другие, вы действительно умеете говорить с женщинами, — сказала она Шибу с лукавым видом.

Кто— «вы»? Метисы? Незаконнорожденные?

— Как говорит мой парикмахер: «Это потому, что мы не боимся открыто проявлять свою женственность».

Парикмахер? Женственность? Что, черт возьми, она хочет сказать?

Наверняка у него был изумленный вид, потому что Ноэми захлопала ресницами, изображая смущение:

— О, простите, я и вправду чересчур болтлива... Мне очень жаль... Вы, конечно, не хотите, чтобы все об этом знали. Этот негодник Шарль мне рассказал... о-ля-ля, вот я и снова проболталась!

Шарль? Шибу очень хотелось встряхнуть Ноэми за плечи и закричать: «Да говори же, старая карга!» Но та явно не собиралась больше ничего рассказывать. Она направилась к выходу, обернулась, помахала ему рукой и сказала:

— Позвоните мне.

Шиб увидел в окно, что она направляется к стоянке такси. Что Шарль мог рассказать о нем? Нет, ну надо же, просто змеюшник какой-то! С другой стороны, если все решат, что он голубой, это может оказаться полезным в отношениях с Бланш... В каких еще отношениях? То, что случилось сегодня, было всего лишь приступом безумия, Шиб, а не прелюдией к долгой прочной связи... Все уже забыто. Считай, вообще ничего не было.

Он раздраженно допил минералку. Шарль и Луи-Мари, нормальные они или нет, — просто два маленьких засранца, которые заслуживают хорошей порки! Он уже слышал перешептывания: «А вы знаете, этот Шиб Морено... Ну, бальзамировщик, такой манерный мулатик... Оказывается, голубой... Вот уж действительно извращенец в квадрате!»

Он бросил на столик монету и вышел. Нужно заехать за трупом собаки и приниматься за работу. Ковыряться в собачьих внутренностях и слушать «Портишхед».

Ветеринар поправил съехавшие очки. Терьер, упакованный в пластиковый мешок, лежал на смотровой кушетке.

— Бедный старина Скотти! — сказал ветеринар, — Жертва своего дурного нрава.

Он почесал шею, снял очки и потер глаза. Это был усталый человек лет шестидесяти, в черных вельветовых брюках, светло-сером свитере от Лакост и ботинках «Доктор Мартене». На руке у него были часы «Патек Филипп». Шиб пробежал взглядом по висевшим на стене фотографиям самых известных его клиентов. Кинозвезды, бывший мэр, топ-модель, футболист...

— Неплохая клиентура, — одобрительно хмыкнул он.

— Ну, когда тридцать лет живешь в одном и том нее месте, со временем обрастаешь полезными знакомствами.

Здание ветеринарной клиники было расположено в парке, в самом центре квартала миллиардеров.

— Мне почему-то казалось, что это уже не модно — отдавать своих животных для набивки чучел, — заметил доктор Шабо, приглаживая редкие седые волосы.

— Да, — согласился Шиб, — но любители всегда находятся. К счастью для меня.

— Это верно. Кстати, если все будет продолжаться в том же духе, в ближайшее время вы без работы не останетесь.

— Что вы имеете в виду?

— В этом году просто урожай на несчастные случаи с животными. Именно здесь, между Опио и Вальбонной. Я подумал даже, не завелся ли здесь маньяк, которому доставляет удовольствие их убивать. Хотя обычно подобные типы прибегают к яду... Но все равно, такая частота наводит на подозрения. Разумеется, я никому об этом не говорил, чтобы зря не волновать людей.

— Тем более что вы ничего не можете с этим поделать, — добавил Шиб.

— Вот именно. Как бы то ни было, в последние два месяца все вроде бы улеглось, и вот теперь Скотти... Но, конечно, это нельзя сравнивать с тем, что произошло в семье Андрие... Какая жестокая драма!

Шиб молча кивнул.

— У вас не слишком-то веселая работенка, — заметил ветеринар. — Я по крайней мере имею дело с живыми существами, которых могу спасти или облегчить им страдания. Но вы...

— О, у меня они больше не страдают, И я надеюсь, что моя работа помогает тем, кто их любил, чувствовать себя спокойнее.

— Да, наверное, — согласился Шабо. — Хотя мне было бы не слишком приятно держать у себя дома трупы животных... Впрочем, у каждого свой вкус.

«В этом году просто урожай на несчастные случаи с животными». Фраза вертелась в голове Шиба всю дорогу и продолжала звучать, когда он вынул из багажника «Флориды» тело Скотти и поднялся в мастерскую. Убийца собак? Собак и детей? Триллер класса «Б», кассовые сборы обеспечены...

Он безуспешно пытался отогнать эти мысли. Затем принялся наводить последний лоск на застывшего Тарзана, обнажившего грозные клыки поверх каучукового языка. Настоящий лежал в кюветке, как и внутренние органы и глаза. Шиб покрыл клыки Тарзана эмалью и втер в его шерсть специальный состав для блеска. Стеклянные глаза, приобретенные в специализированном магазине, задумчиво смотрели из чистых промытых орбит. Лапы были привинчены к деревянному цоколю с вырезанным на нем именем пса. Слегка вздохнув, Шиб приподнял чучело, весившее добрых тридцать килограммов, и поставил на перевозную доску с красно-синими колесиками, на которой Тарзана предстояло транспортировать вниз, к машине хозяина. Что ж, работа весьма неплохая, удовлетворенно подумал Шиб, глядя на пса, готового, казалось, соскочить с постамента.

— Вот теперь папа может тебя забрать, — прошептал он, и буквально через минуту хозяин Тарзана позвонил в дверь.

Когда тот ушел вместе со своим доберманом на колесах, Шиб принялся за Скотти. Снял с него шкуру, тщательно выскоблил ее, очистил скелет, затем обработал шкуру химическим составом и повесил сушиться. Работы предстояло много, но уж лучше забыться в работе, чем в пьянстве. Его неотступно преследовало желание позвонить Бланш, увидеть ее, обнять, посадить во «Флориду» и увезти в ночь, подобно вору, увозящему украденную драгоценность... А еще ему хотелось напиться до полного беспамятства, чтобы голова стала пустой, как хэллоуинская тыква...

Она воняла.

Воняла падалью.

От ее глаз, ее губ —

Рабская вонь.

Запах криков под простыней

И сырости.

Меня тошнит.

Губы шлюхи на детском лице.

Я их хочу.

Я их разомкну,

К своей шее прижму...

Ах, ах, ах!

Шлюха!

Глава 10

Солнечные лучи потоками вливались в комнату. Шиб приоткрыл один глаз и снова закрыл его. Который час? Он на ощупь поискал часы на прикроватном столике, потом понял, что они по-прежнему у него на запястье. 11.12. Отлично! Он проспал всю ночь, как младенец. Если бы еще голова так не болела... Он повернулся на спину и ощутил под боком какой-то твердый предмет. Это оказалась пустая водочная бутылка. Ничего себе! Вчера вечером она была почти полной. «Эрб де бизон», его любимая. Хотя сейчас ощущение было такое, будто стадо бизонов хорошенько порезвилось у него в голове. Надо срочно встать, почистить зубы... И отлить не помешает. Шиб медленно поднялся, чувствуя головокружение и тошноту. Помнится, вчера вечером он всего лишь хотел немного взбодриться, прежде чем возобновить работу над Скотти, чья полностью высохшая шкура все еще висела на распялке. Он вовсе не собирался напиваться до бессознательного состояния...

Шиб встал под душ и включил холодную воду. Почувствовал острые уколы в спине и груди. Досчитал до ста. Потом прополоскал рот, смывая следы бизонов. Пописал. Так, теперь горсть таблеток от похмелья, стакан апельсинового сока — и он будет как новенький.

Шиб вернулся в комнату и лег на кровать, решив сделать несколько дыхательных упралшении из практики дзен.

И снова заснул.

Совсем близко прожужжал самолет. Очевидно, заходил на посадку. Эй, вы что, хотите приземлиться прямо у меня в ухе?

Шиб рывком сел на кровати. Мобильник надрывался рядом с подушкой. Выругавшись, Шиб нажал кнопку «ОК».

— Ее украли! Мою дочь украли!

Так, самолет, очевидно, приземлился в аккурат перед сумасшедшим домом. Шиб провел языком по пересохшим губам, прежде чем что-то сказать, и словно со стороны услышал свой голос:

— Простите?

Он произнес это с интонацией вышколенного дворецкого, который, даже будучи вдребезги пьян, не забывает о своих обязанностях.

— Элилу украли! — прорычал Жан-Юг на другом конце провода.

— Но... зачем? — пробормотал Шиб.

— Вы думаете, я знаю?

— Вы сообщили в полицию?

— Чтобы это немедленно попало в газеты? Ну уж нет. Именно поэтому я вам звоню. Графиня Ди Фацио однажды сказала мне, что вы знаете хорошее агентство.

Какое еще агентство? Брачное? Недвижимости? О чем он говорит? Внезапно Шиб догадался, в чем дело, и тут же почувствовал, как у него на лбу выступил пот. Этот мудак Грег! Однажды он явился к нему во время очередного визита графини Ди Фацио и совершенно очаровал ее — та в свои шестьдесят восемь буквально растаяла перед его грубой мужественностью. С тех пор она всегда осведомлялась у Шиба, как поживает его «симпатичный друг». И — теперь он вспомнил — Грег дал ей визитку, которую сам себе сварганил с помощью уличного ксерокса: «Детективное агентство. Самые щекотливые расследования»— со своим номером телефона. Очевидно, на тот случай, если...

— Ну так что, это правда? — нетерпеливо спросил Андрие.

И тут Шиба осенило: а ведь ему предоставляется возможность, о которой он и мечтать не мог— на пару с Грегом в роли частного детектива самому заняться расследованием того, что произошло в доме Андрие. Хотя... ну кто, в самом деле, за исключением пожилой дамы, ухоженной и сексуально озабоченной, поверит хоть на минуту, что Грег — детектив? Что ж, тем хуже...

— Да, один из моих друзей действительно работает в частном детективном агентстве, — сказал он. — Он немного экстравагантный человек, но хороший профессионал. Впрочем, вы с ним тоже знакомы.

— Разве?

— Вы его видели не далее как вчера. У вас дома. Это Грегори Донателло.

Этот тип? — недоверчиво переспросил Андрие.

— Он знает свое дело. Хотя не слишком хорошо воспитан, что правда то правда...

Андрие прерывисто вздохнул. Потом сказал:

— Хорошо. Позвоните ему. Скажите, чтобы приезжал как можно скорее, Ее нужно найти. Если ее не найдут, я... я умру, вы понимаете? Стоит мне подумать о том, что тело моей дочери — в руках какого-то психа... О, черт... Извините, меня тошнит.

«Меня тоже», — подумал Шиб.

Отключившись, он немедленно направился в ванную. После того как его вырвало, он почувствовал себя лучше. Теперь нужно поесть. Он открыл холодильник, вытащил кусок сыра, два ломтика ветчины, куриную ножку, йогурт, пакет грейпфрутового сока и плитку шоколада. Плюс кофе... Без кофе мозги отказывались работать. Он все еще не мог осознать происходящее.

Итак, тело Элилу украли.

Безумие. Просто безумие...

И кто похититель? Тот же человек, который убил ее, а перед тем изнасиловал? Что ему нужно теперь? Удовлетворить какие-то другие склонности, еще более невообразимые?

Шиб снова почувствовал тошноту. Нет, больше никакой водки! По крайней мере месяц!

Он набрал номер Грега и рассказал о случившемся.

— Ты что, спятил? — возмутился тот, услышав о планах Шиба. — Хочешь, чтобы я разыгрывал Коломбо в гостях у семейки Адцамс? К тому же у меня турнир по волейболу. Так что извини, приятель, но в поисках исчезнувшего трупа я тебе не компаньон.

— Грег!

— Нет, и еще раз нет! Не приставай ко мне с этим. Лучше возьми с собой Гаэль, она будет в восторге. Скажи им, что у меня срочное дело, а она — моя правая рука. А сейчас извини, мне надо ехать. Турнир через сорок пять минут, и я должен его выиграть. Пока!

Гаэль... А почему бы и нет?

— Мне не очень нравится эта идея... — задумчиво сказала Гаэль, постукивая кончиками пальцев по приборной доске «Флориды».

— У нас нет другого выбора.

— Лучше всего было бы сообщить в полицию. Все-таки речь идет об осквернении трупа,.. Это значит, что где-то поблизости скрывается самый настоящий маньяк.

— А я-то думал, мне одному мерещатся всякие ужасы.

— Шиб, если эту девочку действительно изнасиловали и убили, а теперь еще и украли ее труп, дело серьезное. Двум любителям тут не справиться... Черт, почему у тебя такие мутные глаза? Ты что делал вчера вечером?

— Ох уж эти медики! — вздохнул Шиб, потирая переносицу. — От них ничего не укроется... Итак, повторим еще раз: ты помощница Грега. Твой отец был полицейским. Ты специализируешься на расследованиях, связанных с детьми.

— А если Андрие спросит у меня лицензию?

— Во-первых, по новому закону тебе достаточно обычной справки из префектуры о роде занятий, а во-вторых, люди обычно забывают о таких вещах. Ты ведь не спрашиваешь диплом об образовании у своего парикмахера? Андрие знаком с графиней Ди Фацио, которая знакома со мной и которая рекомендовала ему Грега. А Грег, в свою очередь, рекомендовал тебя. Это замкнутая среда, в которую можно попасть только по чьей-то рекомендации. Так что на твой счет не возникнет никаких сомнений, тем более что ты умна и у тебя хорошие манеры.

— Ну ладно, допустим. А ты в таком случае кто? Специалист из отдела необычных пропаж?

Шиб пожал плечами. Он старался не поворачивать голову— любое движение вызывало сильнейшую боль. Что ж, он понимал, что они вполне могут облажаться. И что лучше было бы сообщить обо всем в полицию. Но он знал и то, что не собирается так поступать.

Андрие стоял перед часовней, осунувшийся, с покрасневшими глазами и припухшими веками. Его белый спортивный костюм был покрыт пылью. Шиб, облаченный в свой лучший парадный костюм, произнес, молясь про себя, чтобы его голос не дрогнул:

— Это Гаэль Хольцински, помощница месье Донателло. К сожалению, он уехал по делам в Италию. Но Гаэль весьма компетентна в делах, связанных с похищениями детей.

— Черт возьми, речь идет не о похищении детей! — резко сказал Андрие. — Искать нужно не педофила, а...

—... некоего, без сомнения, душевнобольного человека, осквернившего труп ребенка, — невозмутимо продолжила Гаэль, очень элегантная в своем розово-бежевом брючном костюме. Она говорила с изысканным аристократическим акцентом Нейи-Отей-Пасси[24]. — Расскажите, что произошло.

— Я пришел сюда примерно в половине двенадцатого утра, чтобы... чтобы повидать ее, и... ее не было!

Казалось, Андрие с трудом удерживается от рыданий. Он резко толкнул дверь часовни, и все трое вошли в прохладный сумрак.

Пустой стеклянный гроб возвышался на алтаре. Гаэль решительно проследовала к нему. Шиб шел за ней, сдерживая тошноту.

— Дверь не была закрыта на ключ? — поинтересовалась Гаэль, рассматривая необычный футляр.

— Нет. Кто же мог вообразить... Если бы мы только знали...

— Да, конечно. Вам не за что себя винить, — успокаивающим тоном сказала Гаэль, склоняясь над цепочкой засохших капелек на полу.

Она стояла спиной к Андрие, но Шиб заметил, как ее лицо неожиданно исказилось. Затем она выпрямилась и внимательно осмотрела каменный пол в других местах. Шиб невольно подумал, что она действует так уверенно, будто занималась расследованиями всю жизнь. Просто прирожденная ищейка!

— Вы не заметили следы шагов? — спросила она.

— На гравии? Но это невозможно.

— Что-нибудь странное? Может быть, какие-то предметы были передвинуты?

— Нет, все было как обычно, кроме... Кто-то открыл раку, и...

— Она все время стояла здесь?

— Да, возле статуи Франциска Ассизского.

Андрие указал на изящную деревянную статую святого. Шиб подумал: а почему гроб поставили на алтарь? В этом было нечто кощунственное.

— Ваша жена в курсе? — спросила Гаэль.

— Да. То есть... я не знаю. Я сказал ей, но... она приняла вчера на ночь мепронизим, поэтому сегодня...

— А дети? — перебила Гаэль.

— Шарль, кажется, слышал, как я звонил Морено.

Вот так. Морено. Без всякого «месье».

— Возможно, ему лучше пока ничего не говорить остальным, — заметила Гаэль.

— Да, я ему так и сказал. Ничего не понимаю, — продолжал Андрие словно про себя, стискивая кулаки.—Ничего!

— У вас есть враги?

— Враги?

— Люди, которые вас ненавидят? Озлобленные соседи, завистливые конкуренты?

— Нет, не думаю... И потом, вы можете представить себе неудачливого конкурента, который из мести похищает труп ребенка?

— Месье Андрие, существует всего два варианта, — отчеканила хорошо поставленным голосом Гаэль. — Либо мы имеем дело со злоумышленником, человеком, который ненавидит вас и ваших близких, либо с сумасшедшим. Но согласитесь, довольно мало шансов на то, что какой-то сумасшедший смог пробраться именно в вашу семейную часовню, чтобы выкрасть оттуда тело вашей дочери. Андрие некоторое время молча смотрел на нее, нахмурив брови.

— Но ведь это ужасно! — наконец воскликнул он. — Вы хотите сказать, кто-то ненавидит меня до такой степени, что не остановился перед таким чудовищным поступком?

Гаэль кивнула и слегка коснулась рукой запястья Андрие.

— Я думаю, это очень серьезно, месье Андрие. Наверное, вам стоит сообщить в полицию.

— Ни в коем случае! Моя жена и без того сходит с ума... Если вдруг в газетах появятся наши фотографии, разразится скандал... это ее доконает. Вы отлично знаете, как сильно желтая пресса любит такие... лакомые кусочки, — Лицо Андрие исказила гримаса, в которой смешивались гнев и отвращение. — Есть вещи, которые не должны становиться всеобщим достоянием, — добавил он почти шепотом.

Гаэль и бровью не повела.

— Хорошо, как хотите, — ответила она. — Скажите, есть еще какой-нибудь вход, помимо въездных ворот? Я обратила внимание, что они довольно сильно скрипят, так что, если бы преступник прошел через них, кто-то наверняка мог бы его заметить.

— Да, — подтвердил Андрие. — Айша наверняка бы услышала. У девушки чуткий сон, а ее комната расположена в крыле дома, которое ближе всего к воротам.

Какое-то время он размышлял.

— С левой стороны наша территория граничит с усадьбой Лабаррьеров, — сказал он, — и спускается к реке. С другой стороны— Осмонды. Нас разделяет каменная стена в два метра высотой.

— Итак, будет логичнее предположить, что он спустился к реке, переправился через нее и оказался...

— На шоссе Д-9, — пробормотал Андрие. — По ночам там практически пусто.

— Когда вы заходили в часовню последний раз? — спросила Гаэль.

Нет, не так, подумал Шиб. Нужно было иначе поставить вопрос. Но Андрие отлично понял, что хотела спросить Гаэль: «Когда вы видели Элилу в последний раз?»

— Вчера вечером, около полуночи. Яне мог заснуть. Мы играли в шахматы с Луи-Мари, потом я пытался читать, но... Она была такой красивой! Казалось, она спит, просто спит...

Такой же красивой, как говядина на мясном прилавке, как вампир, накачанный формалином! Неужели этого никто не замечал?

— Папа!

Это была запыхавшаяся Аннабель со своей неизменной электронной игрушкой в руках.

— Мама упала! — выпалила она.

— О, черт! — пробормотал Андрие.

— Она пришла к нам на кухню, поздоровалась с Колетт, а потом сделала вот так... — Аннабель поднесла руку к лицу и закатила глаза. — И потом упала. Колетт сказала, чтобы я позвала тебя.

— Я иду.

Он быстрыми шагами вышел на улицу. Аннабель бежала рядом с ним, пытаясь поймать его руку, но он на нее даже не смотрел.

Гаэль глубоко вздохнула.

— Не человек, а провод под током. Странно, что у него еще искры с волос не сыплются.

Шиб рассеянно кивнул. Больше всего ему хотелось немедленно бежать к Бланш.

— Я вижу, тебя тоже увлекло это дело, — сказала Гаэль. — Думаю, тебе станет еще интереснее, если я скажу, что похититель помочился на гроб.

Шиб чуть не подскочил на месте.

— Ну, наконец-то очнулся, — иронически заметила Гаэль.

— Неужели кто-то настолько ненавидит эту девочку?

— Похоже на то.

— Но если он ее ненавидит, зачем украл ее труп?

— Чтобы его уничтожить, расчленить, съесть, наконец... Откуда я знаю? Во всяком случае, чтобы сделать нечто отвратительное. И, по правде говоря, меня это чертовски пугает, — заключила Гаэль, направляясь к дверям.

Шиб снова приблизился к алтарю, на котором стоял взломанный гроб. На полу не было ни окурка, ни клочка бумаги, случайно выпавшего из чьего-то кармана, ни записной книжки, ни водительских прав, ни даже традиционной пуговицы от твидового пиджака из магазина готового платья, владелец —месье X., который— счастливое совпадение! — записывает в учетную книгу имена своих клинтов, серийных убийц, живущих по фальшивым документам... Нет, только старые истертые каменные плиты, между которыми кое-где пробивались травинки.

Внезапно Шиб заметил— удивительно, что только сейчас — светлую мраморную доску под статуей Франциска Ассизского. Небольшой гладкий прямоугольник, на котором были вырезаны слова: «Леон-Анри Ангерран Андрие. 17 января 1991 — 23 июля 1992. Покойся с миром». Значит, семейное захоронение было здесь, под часовней.

Шиб наклонился и заглянул под алтарь. Там было темно и пыльно. Он опустился на четвереньки и почти прижался щекой к полу, В этот момент перед самым его носом прошмыгнул паук, отчего сердце чуть не выскочило у него из груди. Шиб поднялся, разозлившись на себя за этот страх.

«Иисус, в ком радость моя...»

Очередной шок. На сей раз озвученный. Под каменными сводами раздавалась органная музыка. Орган? Но его здесь не было... Шиб осмотрелся по сторонам. Тем временем баховская «Кантата BWV 147» продолжала звучать, и по-прежнему изливали радость наводящие ужас голоса. Возле одной из колонн Шиб обнаружил динамик. От него тянулся провод к маленькому лазерному проигрывателю Для компакт-дисков, стоявшему в небольшой нише недалеко от двери. Шиб в два прыжка оказался рядом с ним.

На пластмассовой панели горел зеленый огонек. Щиб нажал на клавишу «стоп», и воцарилась тишина. Здесь же, в нише, лежало еще несколько дисков. Бах, «Реквием» Моцарта, «Сокровища музыки барокко»... Кто же включил проигрыватель?

Шиб вышел на улицу. Никого не было видно. Куда подевалась Гаэль?

— А, и вы здесь?

Кордье, стоя возле темно-зеленого «вольво» с чемоданчиком в руке, недружелюбно разглядывал Шиба.

— Бланш не стало лучше? — спросил Кордье, направляясь к дому.

— Гм... я не знаю.

Кордье слегка приподнял брови, пожал плечами и поднялся по лестнице к входной двери дома, откуда в тот же момент вышла Гаэль.

— Ее положили на диване в гостиной, — сказала она ему. Когда врач скрылся за дверью, Гаэль спросила Шиба:

— Ну что, ничего не заметил?

— Нет. Это не ты включила музыку в часовне?

— Музыку в часовне? — недоверчиво переспросила Гаэль. — А, ну да, я как раз подумала: пока все равно нечем заняться, почему бы не послушать последний альбом Ману Чао?

— Кто-то включил музыку, — объяснил Шиб. — Кантату Баха,

— И что?

— А то, что я никого не видел и не слышал! Кто-то вошел в часовню, совершенно бесшумно, и поставил этот гребаный диск, пока я ползал на карачках под алтарем!

— Ты слишком нервный, — заметила Гаэль.

— Слушай, перестань напускать на себя такой самоуверенный вид! Ты знаешь не больше моего! — Шиб потер лоб, хрустнул пальцами. — Кстати, как Бланш?

— Пришла в себя. Спросила, где Элилу, потом начала биться головой о стену.

Шиб бессильно закрыл глаза. Перед ним предстала картина: «скорая», увозящая Бланш в темноту, мрачные коридоры психиатрической лечебницы...

— И что теперь делать? — спросил он, обращаясь к «вольво» доктора Кордье. — Устраивать спиритический сеанс и спрашивать Элилу, куда подевалось ее тело?

— Нужно спуститься к реке, — сказала Гаэль.

— Ты думаешь, могла повториться история с Офелией? — устало спросил Шиб.

— Я думаю, что похититель должен был куда-то унести свою добычу.

— Я схожу узнаю, что с Бланш, и сразу вернусь, — сказал Шиб, не глядя на Гаэль.

Она вздохнула. Он почувствовал, что краснеет.

Кордье выпрямился, сжимая в руке шприц. Бланш лежала на диване, закрыв глаза. На виске у нее был кровоподтек. Андрие сидел рядом, держа ее за руку.

— Это просто синяк, ничего серьезного, — сказал Кордье. — Но я бы все же советовал положить ее в клинику.

Андрие сделал отрицательный жест.

— Послушайте, нет ничего удивительного, что на не может... справиться со всем этим!

— Я знаю, но она становится опасной для самой себя. На всякий случай я оставлю вам телефон одного знакомого специалиста, — добавил он, роясь в бумажнике.

— Того, который занимался Ноэми? — спросил Андрие.

— Да. Вот, держите. Проконсультируйтесь с ним.

Не сказав больше ни слова, Кордье направился к двери, рядом с которой стоял Шиб. Не взглянув на него и не попрощавшись, врач скрылся за дверью.

Бланш слегка вздрогнула, ее глаза приоткрылись, и она провела рукой по руке мужа, который осторожно гладил ее лицо.

Все, Шиб, тебе больше нечего тут делать. Или ты собираешься и дальше наблюдать за этой семейной идиллией?

Он вышел, опустив голову, и чуть не наткнулся на Шарля.

— Маме стало лучше? — спросил он.

— Да. У нее был доктор.

— Я знаю. Я видел, как он приехал, — ответил Шарль. Его глаза были почти на уровне глаз Ши-ба —темно-голубые, враждебные, испытующие.

— Ты наболтал обо мне всякую чушь Ноэми Лабаррьер? — резко спросил Шиб.

— А мы с вами разве на «ты»? — отпарировал тот.

— Я задал тебе вопрос.

— С чего вы взяли, что я буду вам отвечать?

— Значит, она солгала? Шарль скривил губы в улыбке.

— Все вокруг лгут. А вы сами разве никогда не лжете? Лучше бы вы искали мою сестру, а не собирали сплетни. Дюбуа говорит, что сплетни пятнают душу.

«У тебя очень чистая душа!»— подумал Шиб, кусая губы.

— Шарль! Пожалуйста, принеси маме воды! — окликнул его Андрие.

— Хорошо, папа.

И он исчез, небрежно махнув Шибу рукой. Шиб несколько раз глубоко вдохнул воздух. Держи себя в руках. Попытайся проанализировать ситуацию. Шарль видел, как приехал Кордье. Значит, он был в парке. Шиб начал осматриваться, и на глаза ему неожиданно попался сарайчик, где хранился садовый инвентарь. Он был наполовину скрыт за мощным эвкалиптом. Шиб собрался подойти к нему, но тут на пороге показался человек в бежевых шортах с мощным загорелым торсом. У него было смуглое лицо, светлые глаза и каштановые волосы, завязанные в хвост. Наверняка это Коста, садовник. На плече у него висел свернутый поливочный шланг. Он не замечал Шиба, стоявшего в тени дома.