Зона тьмы - Мастерская смерти

Шум где-то поблизости. Шиб выскользнул из комнаты. Внизу Осмонды прощались с Бланш. Значит, можно пойти в библиотеку и взять фотографию. Он спустился по лестнице, прижимаясь к стене, вышел в холл. Бланш и Осмонды стояли у выхода. Клотильда благодарила Колетт за книгу рецептов провансальской кухни. Услышав, как за ними закрылась дверь, Шиб направился в библиотеку. В доме царила абсолютная тишина. Гаэль и Бабуля, должно быть, вышли на улицу. Он потянул на себя ручку двери, ведущей в библиотеку, но не смог ее открыть. Она оказалась заперта на ключ. Кто-то был внутри. Но кто? Андрие? Снова неожиданно вернулся? Шиб тихонько постучал. Никакого результата.

— Мы здесь! — послышался за его спиной фальцет Бабули. — В зимнем саду.

Шиб присоединился к дамам. Гаэль и Бабуля пили чай.

— Чашечку крепкого чая? — предложила Бабуля. — Не люблю зеленый японский, который обожает Бланш.

— Спасибо, нет, — отказался Шиб. — Я не поклонник чая.

Бабуля поджала губы.

— Эти англичане все еще здесь? — спросила она.

— Уходят.

— Я боялась, что Бланш пригласит их к завтраку. Они очаровательны, но... Клотильда привержена бутылке, а Джон...

— Луиза рассказала мне, что Джон был... просто заворожен Бланш, — закончила за нее Гаэль, поднося чашку к губам.

«Луиза»! Гаэль называет эту дракониху по имени! Невероятно!

Старуха кивнула, наливая себе следующую чашку.

— Жан-Юг не придает этому значения, — продолжила Бабуля. — Но мне это кажется каким-то ненормальным. Он ведь может решить, что его поощряют.

— Я думаю, Джон испытывает к Бланш скорее платонические чувства, — примирительно сказала Гаэль. — Для мужчин его поколения вполне обычное дело.

Но Бабуля не собиралась сдаваться.

— Похотливый сатир! Старый развратник! — возмущенно прошипела она. — Мой муж не потерпел бы подобного поведения!

— В какой сфере он работал? — спросила Гаэль с таким интересом, словно ожидала услышать результаты последнего тиража лото.

— Ангерран? В финансовой. Такова семейная традиция. А он ведь ненавидел бухгалтерию! — добавила Бабуля с растроганной улыбкой, сразу помолодев лет на двадцать.

Потом на ее лицо вернулась маска суровости.

— Бедный мой дорогой Ангерран, как он был бы потрясен всеми этими... этими...

Она замолчала, допила чай. Шиб спрашивал себя, где сейчас Бланш и как ему раздобыть фотографию.

— Кажется, я оставил в библиотеке ручку, — сказал он, хлопая себя по карманам.

— Ну так сходите за ней, — равнодушно ответила Бабуля.

— Я пытался, но дверь была заперта на ключ.

— Заперта на ключ? — удивленно переспросила женщина. — Должно быть, Айша закрыла после уборки. Попросите ее вам открыть.

Шиб отправился на поиски Айши. Бланш он не встретил. Девушка орудовала пылесосом в столовой. Услышав его просьбу, она взяла большую связку ключей и направилась к библиотеке.

— Я не закрывала дверь, — прошептала она. — Наверняка старуха сама это сделала, чтобы ты не смог порыться в бумагах ее обожаемого сыночка.

Войдя, Шиб схватил фотографию за верх рамки, чтобы спрятать ее под куртку, но он зря старался: снимок вытерли. Не веря своим глазам, он провел рукой по тонкому паспарту.

— Ты сегодня здесь убиралась? — спросил он у Айши.

— Нет, не успела. Была в другой части дома.

Значит, кто-то прячется в доме? Шиб почти бегом поднялся по лестнице на второй этаж и распахнул двери спален одну за другой. Никого. Он осмотрел три ванные комнаты и встроенные шкафы в коридоре. Потом спустился на первый этаж, проверил кабинет Андрие, гостиную, столовую, где за длинным столом стояли два прибора.

Где же Бланш? Он вышел из дома. Она разговаривала с Коста, который показывал ей засохшее лимонное дерево. Безумие какое-то! Кто-то вошел в библиотеку после того, как он поднялся наверх. Прошло около получаса... За это время кто-то очистил фотографию и запер дверь на ключ. Джон Осмонд? Но Шиб видел, как Бланш проводила соседей до самых ворот. Впрочем, Осмонд мог сказать, будто забыл что-то, и вернуться... Но ведь у него нет ключа от библиотеки? Разве что сделал дубликат с ключей Айши... Нет, Шиб не мог вообразить грузного Джона Осмонда этаким Арсеном Люпеном...

— Оставайтесь обедать! — услышал он голос Бабули. — Бланш пойдет на пользу общество.

Шиб подумал, что ему бы не понравилось, если бы кто-то приглашал посторонних к обеду в его доме, не спрашивая разрешения. Да, Бабуля точно решила подтвердить свой статус вдовствующей королевы.

— Я говорила Гаэль, что вы оба должны остаться, — повторила она.

Мысль о том, чтобы сидеть за столом напротив Бланш и вести с ней светскую беседу, показалась Шибу невыносимой.

— Благодарю, но я занят, — соврал он.

— А я с удовольствием принимаю ваше приглашение, — ответила Гаэль, бросив на него удивленный взгляд. Но Шиб сделал вид, что ничего не заметил, и распрощался.

— Я вернусь за тобой через два часа, — пообещал он.

И тут заметил, что Бланш стоит на пороге, скрестив на груди руки.

— Так вы не останетесь обедать, месье Морено? — спросила она.

— Простите, не могу.

— Какой же вы трус! — прошептала она, когда он проходил мимо. И добавила, повысив голос: — Но вы, надеюсь, вернетесь к кофе?

— Я постараюсь, — сухо пообещал он.

Из кухни появилась Колетт с тяжелым подносом.

Шиб неловко пожал руку Бланш— у нее была сухая гладкая ладонь — и, не оборачиваясь, вышел.

Во дворе он столкнулся с Шарлем, который нетерпеливо стаскивал школьный рюкзак.

— Надеюсь, обед готов. Умираю от голода! — Шарль бежал через двор, размахивая набитым ранцем.

— Разве вы с братом не едите в школе? — спросил Шиб.

— Брат — может быть, но я сегодня устал как собака. И следующий урок у меня только в три! — весело бросил он и исчез в доме,

Шиб покинул усадьбу, пребывая в глубокой задумчивости. Шарль вполне мог прятаться в доме, ожидая удобного момента, чтобы проникнуть в библиотеку. Но мог ли подросток-гомосексуалист изнасиловать и убить свою сестру? Вряд ли... Вообще что-то не стыкуется с самого начала... Как будто два разных изображения наложились одно на другое. Шиб попытался проанализировать факты.

Главное событие: мертвая девочка. Возможно, ее убили. А перед тем изнасиловали. Потом труп украли. И вернули в часовню, распяв над алтарем. Тот, кто это сделал, осквернил статую Христа, Убил щенка, вспоров ему живот. Мастурбировал на семейную фотографию.

Второстепенные линии: старший из сыновей Андрие — гомосексуалист и трахается с садовником. Бланш Андрие трахается с человеком, бальзамировавшим тело ее дочери. Сосед-англичанин влюблен в Бланш. Свекровь ее презирает. Один из друзей семьи, очевидно, трахался с невестой делового партнера Андрие. Но самого Андрие, кажется, не в чем упрекнуть.

Итого: скорее всего, преступник — любой сосед-гетеросексуал. Значит, нужно исключить Шарля и Коста? Но что, если Луи-Мари солгал? Получается замкнутый круг. И почему Шарль намекнул Ноэми Лабаррьер, что он сам, Шиб, гомосексуалист?

Интересно, догадается Гаэль, что произошло между ним и Бланш в ту долгую бессонную ночь? Новая версия «Отелло», черно-белое кино, детям до шестнадцати вход воспрещен...

Шиб почувствовал голод, остановился у «Макдональдса» и, отстояв пятнадцать минут в очереди, заказал два «Биг-мака» работавшей за кассой шведской студентке, чья широкая улыбка словно была нарисована карикатуристом. Устроившись в самом спокойном углу — на стоячем месте за одноногим столиком у туалета, — сжевал свои гамбургеры, снова и снова мысленно прокручивая последние события.

Потом он вернулся к машине и попытался почитать голландский разговорник, купленный во время поездки в Амстердам. Некоторое время Шиб, как попугай, повторял фразы, потом швырнул книгу на заднее сиденье, закинул руки за голову и прикрыл глаза. «Хорошо бы немного вздремнуть», — подумал он. Однако через пять минут понял, что заснуть не удастся, потер виски, порылся в бардачке, но не нашел ничего интересного. Он решил съездить на автомойку, но потом ему захотелось пройтись, чтобы размять ноги. Когда два часа наконец прошли, он с облегчением залез в машину и поехал к дому Андрие, но по дороге застрял в пробке.

По дороге он заметил маленький серебристо-серый автомобильчик, свернувший на боковую дорожку, ведущую к усадьбе Лабаррьеров. За рулем сидела женщина с длинными белокурыми волосами. Итак, Винни-Пушка снова решила нанести визит своим дорогим друзьям... Шиб притормозил, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Лабаррьеров. Послышались длинные гудки, потом включился автоответчик.

— Здравствуйте, это Леонар Морено. Я забыл дать вам средство для ухода за шерстью Скотти. Как раз сейчас я проезжаю мимо и мог бы его занести.

Пауза. Трубку так и не сняли.

— Хорошо, я перезвоню. До свидания.

Итак, Лабаррьеров, очевидно, нет дома. Но серый автомобильчик усадьбу не покинул.

Бланш встала из-за стола через несколько минут после того, как Шиб выпил чашку ямайского эспрессо, сославшись на то, что ей нужно сделать несколько звонков. Они с Гаэль еще немного поболтали с Бабулей, которая без умолку предавалась воспоминаниям о Золотом веке, закончившемся в мае шестьдесят восьмого, распрощались и поехали в город. По пути они встретили «ягуар» Андрие, но Жан-Юг, скорее всего, не заметил их, потому что с отсутствующим видом смотрел прямо перед собой.

Проезжая мимо усадьбы Лабаррьеров, Шиб слегка притормозил. Автомобильчика Винни-Пушки уже не было.

Гаэль, разумеется, захотела узнать, почему Шиб не остался на обед, и ему пришлось выдумывать срочную встречу с клиентом. Чтобы поскорее сменить тему, он рассказал о найденной в библиотеке фотографии, заляпанной спермой и таинственным образом очищенной.

— Может, это Шарль? — спросила Гаэль после минутного размышления. — Как ты думаешь?

— Не знаю. А ты уверена, что не заметила никого из посторонних в доме?

— Да, конечно, семерых гномов и Дракулу. Извини, забыла тебе сказать.

Шиб высадил Гаэль у вокзала — она собиралась с друзьями в театр— и вернулся домой в отвратительном настроении, с тяжелой головой и до крайности взвинченными нервами.

Ящик для писем был забит рекламными проспектами, которые Шиб выбросил в ближайшую помойку. Под ними он обнаружил письмо из налоговой инспекции, открытку от приятеля, отдыхающего на Кубе, и бумажный сверток размером с книгу. Нужели и правда книга? Шиб развернул обертку. Внутри оказался DVD. На черной коробке не было никакого названия. Шиб поднялся в комнату в мезонине и вставил диск в плеер. Может, какая-то рекламная акция? Он с трудом отыскал завалившийся под подушку пульт, растянулся на животе и начал смотреть на экран.

Несколько секунд экран оставался темным, потом появилось изображение— не очень четкое, полутемное, но вполне различимое: мужчина, взбирающийся по водосточной трубе. Мужчина, как две капли воды похожий на него! Воровато оглядывающийся через плечо. Шиб судорожно сглотнул слюну. Невозможно! Никто не мог видеть его в ту ночь! Но кассета доказывала обратное. Мужчина на экране влез в окно и аккуратно закрыл створки изнутри. Слава богу, кажется, все. Снова темнота. Сама мысль о том, что кто-то мог заснять его в постели с Бланш, вызывала у него тошноту. Шиб просмотрел изображение в ускоренном режиме, но на диске больше ничего не оказалось. Он взял коробку и тщательно осмотрел ее со всех сторон. Обычная пластиковая коробка безо всяких наклеек. Если на ней и были отпечатки чьих-то пальцев, он наверняка «затоптал» их своими собственными. В любом случае он бы никогда не стал никому показывать эту запись... У того, кто ее сделал, разумеется, есть копия. Шиб почти наяву услышал, как звонит телефон и чей-то придушенный голос требует, чтобы он явился в условленное место с двумя сотнями тысяч евро в мелких купюрах в пластиковой сумке. Он бы и в самом деле предпочел, чтобы человек, приславший ему запись, оказался шантажистом, расчетливым вымогателем, любящим деньги, а не садистом-педофилом, который просто ради удовольствия передаст такой же точно диск в руки Андрие. О, господи, надо предупредить Бланш! Сказать ей, чтобы она сама проверяла почту. А вдруг уже слишком поздно?..

Шиб почти бегом бросился к телефону, и как раз в отот момент тот зазвонил. Задыхаясь, Шиб схватил трубку и прохрипел «алло», ожидая самого худшего.

— Здравствуйте, это Ноэми Лабаррьер. Очень жаль, что вы меня не застали сегодня днем. Я поехала забрать Поля из города — у него было деловое совещание, — и мы решили там позавтракать. Погода выдалась на славу!

Так, значит, Лабаррьера тоже не было дома сегодня днем? Странно...

— Не беспокойтесь, я могу заехать завтра, если вам удобно.

— Часов в одиннадцать утра было бы идеально.

— Отлично. До завтра.

К кому же приезжала Винни-Пушка? Если к Лабаррьерам, то что она делала в доме, пока их не было? Может, незаметно пробралась через их территорию в усадьбу Андрие? Приехала забрать своего сообщника после того, как тот очистил фотографию? Кто же он? Шассиньоль, давний друг Андрие, отвергнутый поклонник Бланш, — безжалостный убийца?

Шиб рухнул на кровать и закрыл глаза. Слишком много событий сразу. Информационное перенасыщение... Нужно успокоиться. Рассортировать факты. Итак, главное — видеозапись. Если Андрие ее увидит, то сдерет с него шкуру в буквальном смысле слова. Заплатит наемному убийце, который подстрелит его, как кролика. Шиб не сомневался, что у милейшего Жан-Юга найдутся необходимые связи, чтобы без проблем избавиться от любовника жены. Он позвонил Гаэль, но наткнулся на автоответчик. Потом набрал номер Андрие. Трубку сняла Колетт и чопорным тоном сообщила, что «мадам нет дома, а ее свекровь уехала в комитет помощи католикам». Господи ты боже мой! Католики всего мира срочно нуждаются в ее помощи! Шибу захотелось пива. Но в холодильнике не нашлось ни одной банки пива. Впрочем, там не было и ничего другого. Когда он в последний раз ходил в магазин? На прошлой неделе? Или на позапрошлой? Нет, сидеть здесь в четырех стенах просто невозможно! Шиб набросил пиджак и вышел из дома. Выпить пива где-нибудь на открытой веранде, среди нормальных людей...

Нормальных людей вокруг было в избытке, но он их не замечал. Пиво выдыхалось в бокале. На открытой веранде после захода солнца резко похолодало. Шиб пристально рассматривал свой брелок в виде маленькой серебряной трубы, словно на нем висел ключ к разгадке всего происходящего. У человека, который прислал ему диск, была маленькая цифровая камера, оснащенная инфракрасным устройством для съемок в темноте. Недешевая игрушка... Он вспомнил дорогую аудио— и видеотехнику в доме Андрие. Господи, кто-то знает! Эта мысль была невыносима. Он отхлебнул тепловатого пива. Странно, но такая безобидная вещь, как диск с записью его ночного похождения, вдруг заслонила все остальные события — убийство, похищение тела, осквернение часовни. И все потому, что на сей раз дело касается лично его.

В последний раз он даже не зашел взглянуть на несчастную Элилу! Шибу захотелось кофе, очень крепкого, горького — может, тогда рассеется туман, застилавший его мозг. Он подозвал официанта и заказал двойной эспрессо, снова отхлебнул пива.

Винни-Пушка не стала бы заезжать к Лабаррьерам просто так. Может, у нее свои ключи от дома? Или она назначила свидание кому-то из слуг? Например, вездесущему Коста?

— Мать твою, чувак, да ты как из могилы вылез! — прозвучал совсем рядом чей-то голос — На тебя смотреть страшно!

Шиб подпрыгнул. Над ним нависал Грег в голубых шортах «Биллабонг» и белом хлопчатобумажном пуловере, обтягивающем мощные бицепсы. Он уселся рядом с Шибом, заказал себе текилы, нахмурился и придирчиво вгляделся в лицо приятеля.

— Что у тебя с этой психопаткой? — спросил он. — Только не пудри мне мозги.

— Что? — пролепетал Шиб. — О ком ты говоришь?

— О Бланш, разумеется. Айша подозревает, что ты уже успел уложить ее в постель.

У Шиба едва не остановилось сердце. — С чего она взяла? — пробормотал он.

— По крайней мере, тебе бы этого очень хотелось. Такое ощущение, что вы кружите один вокруг другого, как в тайском боксе. Примериваетесь и принюхиваетесь.

— Бланш — особый случай, — сухо произнес Шиб.

— Ну да, как в «Отряде особого назначения». Ты похож на того легавого из полиции нравов, а она — на шлюху-наркоманку.

— Не называй ее шлюхой!

— Ого, все еще хуже, чем я думал! Ребята, великий Морено влюбился! — завопил он, сложив руки рупором.

— Заткнись, мудак, мать твою!

— Расслабься. Вон, над тобой уже смеются. Хочешь выпить?

— Нет.

— Ну и сиди как сыч. Подумаешь, дело какое! Я ведь не говорю, что ты влюбился, допустим, в самого Андрие, а не в его жену. Так чего ты отпираешься?

Грег вынул из кармана пачку «Кэмела», закурил и с наслаждением затянулся.

— Ладно, шутки в сторону. У тебя с ней что-нибудь было или нет?

— Ты меня достал! — взорвался Шиб. — Молено подумать, мне делать больше нечего! Я должен выяснить, кто распял труп ребенка, кто убил щенка, кто дрочил на семейную фотографию!

— Что? — удивленно спросил Грег. — О последнем случае ты еще не рассказывал. Свинство какое!

— Вот именно. Вся проблема в том, чтобы узнать, кто это. Всего-навсего.

— По-моему, это она, — заявил Грег.

— Она заляпала спермой фотографию?! У тебя совсем крыша съехала!

— Ну хорошо, — согласился Грег, — допустим, над фотографией потрудился кто-то еще. Но согласись, Бланш— психопатка!

— Бланш — психопатка. Что дальше?

— А мужиков там много? — с сомнением спросил Грег.

— Полно. Андрие, его приятели Осмонд и Шассиньоль. Сыновья— Шарль и Луи-Мари. Коста, садовник. Отец Дюбуа, родственник Бланш...

— Священник— вот было бы здорово, — мечтательно пробормотал Грег. — В «Сатанинском сексе-2» именно священник оказывается убийцей и растлителем малолетних...

— «Сатанинский секс-2»? Это что, фильм такой?

— Хм... Видеокассета. Суперская порнушка. Всем хороша, кроме телки в роли вампирши. Играть не умеет, к тому же не настоящая блондинка. Могу дать посмотреть, если хочешь.

— Нет, спасибо.

— Да не расстраивайся! Все равно ты никогда не найдешь этого парня.

— Спасибо, утешил.

— А может, он продырявит тебе шкуру, когда поймет, что ты подобрался к нему слишком близко. Так что, если хочешь знать мое мнение, лучше тебе бросить это дело. И ее тоже брось. Тут что-то неладно. И в самом доме, и в его обитателях. Знаешь, в ужастиках бывают такие проклятые дома. И обязательно находится придурок, которому во что бы то ни стало надо войти в такой дом часика в два ночи при свете полной луны, несмотря на отрубленные головы, раскиданные по саду, и карету у подъезда, запряженную волками-оборотнями. Ты ведь не будешь брать пример с этого придурка?

— А ты не будешь допивать свою текилу? — спросил Шиб.

Грег вздохнул, одним махом проглотил остатки текилы, но почти сразу расплылся в широкой улыбке.

— Смотри, какая цыпочка!.. Эй, мадемуазель, мадемуазель! Я могу получить ваш автограф?

Шиб повернул голову и увидел высокую блондинку в красном джинсовом костюме. Она встряхнула головой и улыбнулась. Грег немедленно вскочил и устремился к ней, шлепая пляжными сандалиями, полными песка. Шиб допил остывший кофе, прикурил одну из сигарет, оставленных Грегом, и глубоко затянулся, с наслаждением наблюдая за клубами дыма, окутавшими его, словно смертоносный туман. Туман, порождающий призраков и болезненно-извращенные, жестокие видения. Он поднялся и, воспользовавшись тем, что Грег увлекся разговором с новой знакомой, быстро вышел, бросив приятелю:

До скорого!

Тебе понравился фильм?

Так же, как нравилось

Трахаться с ней?

Кожа — как мрамор,

Губы — как кварц,

Глаза — как стекло...

С ней спать — все равно

Что со смертью самой...

Будто скользишь

В расселину темную,

Пропасть бездонную,

Края смыкающую

Над головой...

Тебе понравится и продолжение

Жертвоприношение

И искупление.

Вот будет потеха!

Все заплачут от смеха

Слезами кровавыми...

Твари!

Глава 14

Ночь прошла беспокойно. Шиб несколько раз просыпался в холодном поту, измученный кошмарами, но вспомнить мог только один: он едет в машине с отказавшими тормозами, та неумолимо катится под уклон и вот-вот врежется в серую цементную стену. Он сидит за рулем и знает, что сейчас умрет. «Но в снах никогда не умираешь, — сказал он своему отражению в зеркале, приступая к бритью, — каждый раз снова просыпаешься. Интересно, почему?»

Лицо мужчины в зеркале было размытым — словно на миг там отразилась внутренняя сущность Шиба.

Ровно в одиннадцать утра Шиб позвонил в дверь Лабаррьеров.

— У вас очень милый костюмчик, — заметила Ноэми, впуская его. — От Смальто?

— От Бриони, — поправил Шиб, машинально проводя рукой по лацкану бежевого пиджака.

— Просто удивительно, насколько мужчины кокетливы в наши дни! — лукаво заметила Ноэми.

Шиб неопределенно пожал плечами и, чувствуя себя не в своей тарелке, вошел следом за Ноэми в просторную голубую гостиную. Там он достал из чемоданчика флакон без этикетки и протянул ей.

— Это состав, о котором я вам говорил, Он придает блеск шерсти и питает ее, чтобы она не стала ломкой. Если хотите, я объясню вашей горничной, как им пользоваться.

— Фернанда уехала на несколько дней к родным, на свадьбу племянницы. Она вернется послезавтра.

— В общем, это несложно, — сказал Шиб. — Инструкция на обороте.

Значит, горничной вчера не было. Дом стоял совершенно пустой. Что в нем делала Винни-Пушка?

Ноэми предложила ему выпить, и Шиб выбрал херес. Себе она плеснула щедрую дозу кампари.

— Вы такой симпатичный человек, элегантный, с хорошими манерами... Почему вы не женаты? — внезапно спросила она.

О, черт, опять она возвращается к «голубой» теме!

— Гаэль меня не торопит, — вежливо ответил он. — Мы с ней хотим получше узнать друг друга. Ноэми выпрямилась в кресле.

— О, так это серьезно?

— Более или менее.

— Вы совсем как Поль! Из него слова приходится клещами тянуть! Неужели разговаривать с женщинами так скучно?

— Нет, просто я скрытный от природы, — ответил Шиб, улыбаясь.

Этот ответ удовлетворил Ноэми — она снова откинулась на спинку кресла и расслабленно улыбнулась в ответ. Симпатичная, еще не старая женщина, с чуть-чуть расплывшимися чертами лица... Что ей нужно от него? Не собирается же она его соблазнять... Шиб поставил бокал на стол и уже собирался было подняться, но тут Ноэми разочарованно спросила:

— Уже уходите? Мы только разговорились...

— У вас, наверное, много дел...

— Не говорите глупостей! Скажите лучше, кто вы по происхождению?

Она что, втайне мечтает о негре с огромным членом? Шиб отпил еще хереса.

— Я родился здесь. Моя мать работала билетершей в кинотеатре. Отца я не знаю.

— Так это он был... «Черномазым»?

— Да. Он был американским матросом.

— Ну надо же, как романтично!

Да уж, быть изнасилованной тремя пьяными неграми в подворотне — это очень романтично, особенно если учесть, что всю оставшуюся жизнь мать была рассеянно-мечтательной и словно отсутствовала в этом мире...

— Вы никогда не пытались его разыскать? — спросила Ноэми.

«Их», — мысленно поправил Шиб. Разыскать трех чернокожих моряков среди сотен и тысяч им подобных, служащих на американских кораблях и плавающих по всему свету?

— Нет. Я вполне обходился.

Ноэми склонилась к нему, полуприкрыв глаза, и заговорщически прошептала:

— Поль считает, что Шарль — не сын Жан-Юга. Ну и язык— как помело! Шиб, искренне удивленный, спросил:

— Вы хотите сказать, что его усыновили? Но он — точная копия отца!

— Поль думает, что он больше похож на Реми, — возразила Ноэми, поднося бокал к накрашенным губам.

Перед мысленным взором Шиба снова возник образ Бланш, участвующей в групповых оргиях... Да нет, ерунда! Шарль действительно как две капли воды похож на Жан-Юга. Какой смысл Лабаррьерам распространять и подогревать подобные сплетни? Классическая неприязнь к более молодой, красивой и богатой паре со множеством детей, в то время как они сами лишены радости родительских чувств? Шиб внимательнее посмотрел на Ноэми. Она внезапно стала ему неприятна. Женщина быстро облизнула губы, — ну точь-в-точь змея, подстерегающая добычу. Ядовитая, но в то же время полезная... Она выболтает ему все, что знает, и даже то, чего не знает. Итак, запустим пробный шар...

— У Бланш была связь с Реми?

— Ну, я бы не стала утверждать это под присягой... но Реми всегда был влюблен в нее и...

— Бланш ведь, кажется, сильно привязана к мужу, — заметил Шиб.

— Да, конечно... Но Реми такой обаятельный... Большинство женщин находят его неотразимым.

— Даже вы? — не удержался от укола Шиб.

Ноэми хихикнула.

— А вы негодник... Что за намеки? Я просто сказала, что Реми нравится женщинам, и он наверняка пытался соблазнить Бланш.

— Несмотря на дружбу с Жан-Югом?

— О, в таких делах дружба не в счет... И потом, именно Реми познакомил ее с Жан-Югом, которого она в конце концов предпочла.

— Вечная история, — равнодушно проговорил Шиб.

— Мужчины помнят все свои любовные неудачи. В каждом из вас дремлет маленький Наполеон... Простите, я не имела в виду лично вас...

Ноэми смущенно улыбнулась, прикрыв рот рукой — постаревшая шкодливая девчонка, первая сплетница в классе. Шиб улыбнулся фальшиво-сочувственной улыбкой. Ноэми начинала его раздражать. Ему хотелось отвесить ей затрещину. Она жеманилась, завлекая — возможно, по привычке. Судя по всему, она тешится мыслью, что обладает властью над мужчинами. Разыгрывает хозяйку перед рабами. Идеальная пара для тебя, Шиб, ты ведь образцовый «ведомый». «Чего изволите, мадам?»

Ноэми налила себе новую, еще более щедрую порцию кампари. Шиб решил пойти ва-банк.

— Этот маленький Наполеон, живущий в ком-то, стал причиной вашей депрессии?

Ноэми допила, прежде чем отвечать, внезапно забыв о веселости.

— Думаю, вы слишком любопытны, Морено.

— Вы меня заинтриговали.

— Правда? А мне показалось, что вас скорее интересует Бланш...

Ну вот, опять! Неужели все видят его насквозь?

— Бланш? Странная мысль!

Ноэми, подавшись вперед, пристально посмотрела ему в глаза. На ее лице появилась лукавая усмешка.

— Лжец...

Шиб выдержал ее взгляд. Ноэми откинулась на спинку кресла и вздохнула.

— У Поля был роман с Клотильдой Осмонд, — неожиданно сказала она.

С красноносой унылой Клотильдой? Ну и ну! Похоже, им всем тут больше делать нечего, как только изменять друг другу среди роз и лавров! Шиб кашлянул.

— Просто удивительно, — осторожно проговорил он. — Мадам Осмонд... хм... я хотел сказать, что...

— Что она уродина? Валяйте, не стесняйтесь. Клотильда Осмонд — уродина, у нее клоунский нос, она совершенно не следит за собой и наверняка не умеет трахаться как следует. Все это я себе уже говорила. Так какого же черта муж изменял мне с этой нелепой дылдой?

— Вы так и не получили ответа?

— Нет, Поль не снизошел до объяснений. Должно быть, с ней интереснее разговаривать, чем со мной. Она больше знает о карме и прочей ерунде.

— Не могу даже представить себе, — пробормотал Шиб, — что кто-то мог предпочесть вам Клотильду Осмонд... Разумеется, теперь я понимаю... Узнав, вы испытали шок...

— С Полем такое не впервые... Он постоянно крутил романы на стороне. Мужчине невозможно запретить. Он должен соблазнять, властвовать, порабощать...

У нее просто мания какая-то — наклеивать ярлыки... И муженек тоже хорош — с его брюшком и лысиной, и туда же— в альковные львы! Бедный старомодный Шиб, ты ничего не понимаешь в жизни!

Ноэми прорвало, и она говорила, не умолкая, чуть бессвязно, поминутно облизывая губы.

— Не знаю, почему это стало для меня таким ударом... Первые три сеанса у психотерапевта я совсем не могла говорить — только плакала... Ужасно, когда вот так плачешь и не можешь объяснить, почему. Я пыталась заниматься собой — следила за лицом, делала гимнастику, играла в теннис, соблюдала диету... Я не хотела опускаться, как Клотильда Осмонд... Как вы думаете, сколько мне лет?

Ужасный вопрос. Стоит слегка перебрать — в ту или другую сторону— и ты погиб. Шиб сделал вид, что размышляет. Слишком долго раздумывать тоже нельзя— малейшее колебание приравнивается к предательству.

— Сорок восемь?

Как вы любезны! На самом деле, я скоро получу пенсионную карточку![26]

— Не может быть!

— Нет, вы просто душка! Налейте мне еще!

Шиб плеснул ей кампари на дно бокала, но Ноэми сделала ему знак добавить. Кажется, она уже пьяна. Только бы не стала неуправляемой... Она улыбнулась ему, лукаво прищурившись, и ее острый розовый язычок снова скользнул по губам.

— А Осмонд знал? — спросил Шиб, пытаясь не позволить Ноэми переключиться.

— Ему плевать. Он мечтает только о несравненной Бланш.

— Но он знал? — настаивал Шиб, которому было важно понять побудительные мотивы поступков каждого из действующих лиц этой дикой истории.

— Да я сама ему сказала, если уж хотите все знать. Пришла, протянула букет роз, которые только что срезала в своем саду, и сказала: «Джон, вы знаете, что мы оба — обманутые супруги?» Он поставил розы в ужасно безвкусную вазу в виде дельфина и предложил мне чаю.

— И что дальше?

— Мы вместе выпили чаю.

— И он ничего больше не сказал?

— Нет, почему же. Заявил, что это очень печально.

Шиб с притворной строгостью погрозил ей пальцем, и Ноэми, смеясь, закрыла лицо одной из диванных подушечек. Если она полагает, что он сейчас набросится на нее...

— Нет, серьезно, что именно ответил вам Джон?