Хроники крови и камня (№1) - Пятая волшебница

Клюге подошел к королеве, рывком поставил ее на ноги и, ухватившись за корсаж платья, разорвал его до талии, обнажив грудь.

Тристаном овладела такая дикая ненависть, что, если бы не удерживающий его Виг, он наверняка задохнулся бы в бесплодной попытке помочь беззащитной матери;

Капитан Фаворитов обхватил Моргану обеими руками и уткнулся лицом ей в грудь. Она в ужасе вскрикнула и попыталась отпихнуть его. Тот лишь рассмеялся, не обращая внимания на удары, и оттащил ее к краю помоста.

Солдаты с похотливым видом придвинулись поближе. Когда Клюге с королевой на руках остановился на краю помоста, в зале все стихло.

— Фавориты Дня и Ночи! — воскликнул он. — Вы славно сражались, и многие из вас погибли. Тем же, кто уцелел я говорю — пришло время пожинать плоды своей победы! До сего дня вам не позволялось овладевать бескрылыми женщинами, и, уверен, вы не меньше меня жаждете попробовать, что это такое. Все они в вашей власти. Берите любую, какую пожелаете, включая всех высокородных дамочек, собравшихся здесь. А их мужей постройте в ряд — пусть стоят и смотрят, что может делать с женщиной настоящий мужчина. Если кто-нибудь посмеет оказать вам сопротивление, зарубите прямо на месте. — Он заглянул в обезумевшие голубые глаза королевы, провел языком по ее щеке и рассмеялся. — Начать можете вот с этой. Пахнет от нее все еще неплохо, почти как от девственницы, впервые попавшей в бордель к Фаворитам. Только не убивайте ее сразу. Развлекитесь от души, а потом верните мне, чтобы я смог продемонстрировать ей, почему именно я командую вами.

Тристан снова напрягся изо всех сил, но Виг по-прежнему не давал ему двинуться.

Может, старик сошел с ума? Неужели он и сейчас не вмешается?

А потом Клюге поднял Моргану над головой и швырнул ее в толпу.

Тристан хотел закричать, но не смог. Хотел вырваться из-под руки Вига, но и это у него не получилось. Услышав крики матери, он закрыл глаза, пытаясь обмануть себя тем, что не в состоянии отличить ее отчаянные вопли от стенаний других женщин.

Увы, голос матери он не спутал бы ни с каким другим…

Закрыв глаза, принц затрясся от неудержимых рыданий. Ему все стало безразлично, даже то, жив он еще или уже умер. Не заметил он и того, как Виг крепко схватил его за щиколотку.

В этот момент над Тристаном снова навис капитан Фаворитов. Схватив за волосы, он заглянул ему в лицо.

— А теперь, королевский щенок, настала твоя очередь, — злобно прошипел он.

«Я почти что рад этому, — безразлично подумал принц. — Мне больше незачем жить. По крайней мере, я не стану свидетелем смерти Вига».

Он посмотрел, здесь ли еще волшебницы. Да, они стояли неподалеку, взирая на него сверху вниз, их губы были искривлены злобными улыбками. С шеи Сакку свешивался Парагон.

Конечно, они стоят здесь для того, чтобы ничего не упустить.

В руке Клюге оказался сверкающий кинжал, и он нацелил его острие в правый глаз Тристана.

— Буду резать тебя на куски, — заговорил он серьезно, словно целитель, описывающий пациенту, какое лечение его ожидает. — Я мечтал об этом с тех самых пор, как узнал, что в твоих жилах течет «одаренная» кровь. Я точно знаю, без каких частей тела ты какое-то время проживешь, и это позволит мне растянуть удовольствие. К примеру, оба глаза тебе совсем не нужны, но один из них я тебе оставлю, потому что хочу, чтобы ты видел все, что с тобой происходит.

Сверкающее острие кинжала устремилось в сторону глаза Тристана. Покорный своей судьбе, он мог сделать одно — опустить веки.

И тут что-то начало изменяться.

Принц почувствовал болезненное покалывание, быстро охватившее все его тело. Он открыл глаза, но вместо нацеленного на него острия кинжала увидел обезумевшие глаза темноволосой волшебницы, яростно отталкивающей Клюге. А потом все вокруг превратилось в водоворот ослепительного лазурно-голубого света, за которым не стало видно ничего.

Возникло ощущение, будто он, окруженный этим удивительным сиянием, начинает медленно переворачиваться. «Может, именно так приходит смерть», — словно издалека прозвучало в сознании Тристана. Лазурный свет разгорался все ярче, перед глазами поплыли ослепительные круги последнее, что он запомнил, был дикий крик Сакку и ее длинные ногти, которыми она пыталась вцепиться ему в лицо.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Изогнутые, нечеткие тени, шевелящиеся в полумраке под сводом, — первое, что увидел Тристан, открыв глаза. Он вздрогнул. «Резня во дворце… Крылатые твари… Обезглавленный отец… Надо же было присниться такому кошмару!» Приподнявшись на локте, принц огляделся вокруг — он лежал, совершенно одетый, на постели, но не мог вспомнить, где находился и как сюда попал.

В дальнем углу небольшой комнатки без окон со стенами и сводом из неотесанного камня находился камин — огонь в нем почти потух, лишь изредка вспыхивали языки желто-красного пламени, порождая движение причудливых теней.

«Где же я?» — Тристан обвел глазами комнатку, скудно освещаемую огнем камина. Меж изголовьем топчана, на котором он лежал, и камином на маленьком столике стояли кувшин, пара кубков, несколько разномастных тарелок с какой-то едой. Рядом со столиком — пара стульев, еще один стул с подлокотниками — у дальней стены… И тут взгляд принца выхватил из полумрака валявшиеся на полу стальной прут и цепь, покрытую засохшей кровью. Разум вмиг отозвался нахлынувшей жестокой болью. Кровавые картины вновь пронеслись перед затуманенным взором Тристана. «Это был не сон!» Наполненный ужасом и отчаянием крик затравленного зверя вырвался из его груди, и сознание вновь покинуло принца.

Вновь очнувшись, Тристан увидел лицо склонившегося над ним Вига. Ненависть к тому, кто даже пальцем не шевельнул, чтобы в минуту ужасной опасности помочь его родным, заставила принца сжать кулаки. Еще мгновение, и он ударил бы мага, но проницательные аквамариновые глаза медленно прищурились, и Тристану показалось, будто что-то тесно обволакивает его со всех сторон. Боли не было, но он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

— Опять эти твои фокусы? — прохрипел принц, безмерно униженный собственной беспомощностью. — Я вижу, сила к тебе вернулась. Что ж, зови сюда своих крылатых друзей, предатель, доставь им напоследок радость уничтожить и меня!

— Нет, Тристан. — В голосе Вига звучали безмерная печаль и усталость. — Эта ловушка создана для того, чтобы удержать тебя от безрассудных действий, и ты останешься недвижным до тех пор, пока не у слышишь все, что я считаю нужным тебе поведать.

Слова принца ранили старика в самое сердце, но он не держал обиды. Окажись он в положении Тристана, разве не испытывал бы он те же самые чувства?

— Мои родные мертвы? — спросил принц чуть слышно, не в силах сдержать слезы.

— Да, Тристан. — Маг пододвинул стул и сел на край топчана. — Твои родители, Фредерик и маги Синклита — кроме, как видишь, меня, — все они убиты. Но я убежден, что Шайлиха еще жива.

Сестра! Внезапно принц вспомнил, что эти две гиены в человеческом обличье тоже называли Шайлиху сестрой и вывели из зала до того, как были убиты их родители.

— Но почему, уничтожив всех, ее пощадили? — вырвалось у него.

— Точно не знаю, Тристан, — вздохнул старик, — но, думаю, что Шайлиха нужна волшебницам живой.

— Где мы?

— В одном из самых скрытых помещений Редута, глубоко под дворцом. Здесь нас найти не смогут. Сомневаюсь, что кому-то из пришельцев вообще известно о существовании катакомб. Волшебницы со своей крылатыми монстрами пробудут в Евтракии еще два дня, и, думаю, находясь здесь, мы будем в безопасности. Здесь сейчас никого нет. Две недели назад «маги резерва» отправились во все удаленные уголки нашей страны, их сыновья и слуги тоже покинули Редут.

— Зачем? — Судя по голосу, сомнения принца далеко не рассеялись.

— Маги Синклита и твой отец опасались, что во время церемонии может случиться что-то непредвиденное. Отсылая «магов резерва», мы преследовали две цели — что бы мужчины с «одаренной» кровью оказались как можно дальше от дворца и чтобы катакомбы опустели, — ответил Виг.

В глазах Тристана сверкнула слепая, безумная ненависть.

— Так вы знали? — вскричал он. — Знали, что должно что-то произойти, и допустили, чтобы мы оказались в западне, в то время как другие отсиживались в безопасном месте? — Нет, подобное никак не укладывалось в голове. — Во имя Вечности, почему?

— Все дело в охотнике за кровью и вопящей гарпии. Именно их появление, случившееся так незадолго до церемонии, навело нас на мысль о надвигающейся опасности. Никто из этих монстров не попадался нам на глаза вот уже сотни лет. Они были созданы когда-то как орудия Шабаша и служили его целям. Оставалось предположить, что волшебницы уцелели, сумев каким-то образом пересечь море Шорохов. Мы понимали, что окажемся уязвимы в тот момент, когда Парагон на время останется без владельца, но все же все сходились на том, что твоя коронация не может быть перенесена. Слишком многое зависело от этой церемонии. По причинам, которых ты пока не понимаешь, от тебя и твоей сестры зависит будущее «одаренной» крови в Евтракии.

Дворец под защитой королевских гвардейцев казался нам самым безопасным местом проведения церемонии, учитывая его укрепленность. И, даже допуская, что волшебницы каким-то образом остались живы, мы и помыслить не могли, что они в состоянии добраться до Евтракии и нанести нам серьезный урон. — Верховный маг беспомощно взглянул на свои руки. — Мы знали, что, может быть, ошибаемся. Однако весь ужас заключался в том, что, даже понимая это, были не в состоянии что-либо изменить.

Просунув руку сквозь прутья магической ловушки, Виг прикоснулся к медальону, который Моргана подарила сыну всего несколько дней назад.

— Предполагалось, что родители подарят его тебе после коронации. Они хотели, чтобы вместе с Парагоном этот медальон еще долгие годы покоился на твоей груди, даже после того, как ты отречешься от трона и на него взойдет твой сын.

Медальон… Тристан подумал, что никогда не расстанется с ним и этот последний подарок матери станет свидетелем его справедливой мести за родителей, Фредерика и многие тысячи поруганных и обесчещенных жителей Евтракии. Возмущение невмешательством старого мага пошло на убыль, но оставалось еще множество вопросов, которые продолжали тревожить принца. Пока он не получит на них ответ, нельзя доверять никому, даже Вигу. Внезапно ему открылась еще одна истина.

— Наташа и Сакку входят в Шабаш, — медленно произнес он. — А кто две остальные волшебницы?

— Ты имеешь в виду, три остальные? — поправил принца маг.

— Три?

— Вот именно. Сакку — вторая госпожа Шабаша. Не совсем понимаю, почему Фейли послала ее, а не явилась в Евтракию сама. Может, ее уже нет в живых. Фейли среди них была самой могущественной.

— Их предводительницу зовут Фейли?

— Да. Именно ее я упомянул в тот день в лесу, когда рассказывал тебе о направлении магического искусства под названием Каприз. Кроме Фейли и Сакку есть еще две волшебницы — обладающие меньшим могуществом, но тоже достаточно опасные — Вона и Забарра. Именно эти четверо несут ответственность за все, что творилось во время войны. Большая часть их сподвижниц имели лишь небольшие знания в области магии, и без дара и опыта Фейли они не представляли бы из себя серьезную силу. Были, правда, и мужчины с «одаренной» кровью, перешедшие на сторону волшебниц. Однако по мере того, как мастерство Фейли в овладении темной стороной искусства возрастало, углублялось и ее безумие. Вскоре она во всех мужчинах стала видеть угрозу. До последнего времени мы считали, что к концу войны уцелели только эти четыре волшебницы. Теперь очевидно, что Наташа тоже из их числа и притом обладает способностью маскировать свою «одаренную» кровь. До прошлой ночи даже я не подозревал о ее существовании.

— Но если твое могущество вернулось, почему ты не попытался сразиться с ними? — недоуменно спросил Тристан. — А я бы помог тебе, насколько это было в моих силах.

— Это оказалось бы совершенно бесполезным, — мягко возразил Виг. — Ни одному магу в одиночку не одолеть двух волшебниц, в особенности если на шее одной из них висит Парагон. Моя задача состояла в том, чтобы попытаться спасти тебя, твою сестру и Камень, а вовсе не погибнуть в порыве слепого мщения, — маг устало провел рукой по лицу. — Не знаю, что мы увидим, когда поднимемся на поверхность, но нам придется дождаться их ухода.

Сердце принца по-прежнему разрывалось при мысли о гибели родных. Он закрыл глаза и помолчал, прежде чем заговорить снова.

Теперь ты можешь убрать свою ловушку, — тихо произнес он. — Я ошибался, сомневаясь в твоей преданности. Прости.

— Очень хорошо.

Виг прищурился, и Тристан почувствовал, что давление на его тело начало ослабевать, а потом и вовсе исчезло. Он встал, медленно подошел к тому месту, где лежали окровавленные цепи и стальной прут, и взял цепь в руки.

— Кто такие эти крылатые твари? — Голос принца задрожал от ненависти к уродливым монстрам. — В жизни не видел подобных созданий.

— И я тоже, — признался маг и задумался, поджав губы. — Могу только предположить, что они — коренные жители той страны, откуда прибыли волшебницы. Как бы то ни было, их воинская мощь несомненна, и королевская гвардия оказалась бессильна против них. — Он снова с беспомощной яростью взглянул на свои руки. — Сколько хороших людей эти чудовища уничтожили всего за одну ночь…

— А как мы оказались здесь? — внезапно спросил Тристан, оглядываясь по сторонам.

— Последнее, что я помню, это голубое сияние в тот момент, когда Клюге захотел осле пить меня, и Сакку, кинувшуюся ко мне. Похоже, крылатый мерзавец сломал мне не меньше двух ребер. И все же боли я теперь почему-то не испытываю. — Принц недоуменно покачал головой.

— Помнишь, я просил тебя подвести Шайлиху поближе к алтарю, где я стоял? — спросил старый маг.

— При чем тут это?

— Как я уже упоминал, мы предполагали, что угроза существует, но не знали, когда и откуда последует удар. Все всякого сомнения, самым опасным промежутком времени был тот, пока Парагон находится в сосуде с водой из Пещеры. Мы долго обсуждали эту ситуацию и в конце концов разработали план действий. Несмотря на то что он казался невероятно рискованным, мы надеялись, осуществляя его, спасти тебя, твою сестру и одного из магов. Затем ты со временем прошел бы обучение магическому искусству, что, по нашему мнению, являлось делом первостепенной важности. Но мы не рассчитывали на то, что врагу удастся завладеть Парагоном. И вот теперь Камень и Шайлиха в руках Шабаша… И наш единственный успех — то, что мы с тобой остались в живых.

— Но почему речь шла лишь о спасении Шайлихи и меня? А все остальные?

— Разве могли мы знать, скольких удастся спасти? У нас не было подобного опыта… И без того у магов Синклита на подготовку «акции спасения» — так мы ее назвали — ушло несколько недель. Все единодушно согласились с тем, что ты и твоя сестра важнее остальных, и все, в том числе и Фредерик, готовы были пожертвовать своей жизнью, чтобы вы уцелели. За исключением тебя и Шайлихи, все заранее были предупреждены о том, что может произойти.

— Так Фредерик знал? — воскликнул принц.

— Повторяю: знали все, кто был на помосте, за исключением тебя и твоей сестры. Мы подумывали о том, чтобы предупредить и тебя, но, учитывая твое повышенное своеволие и в особенности появившуюся недавно привычку то и дело сбегать в лес, побоялись, что ты просто скроешься на этот раз ради, так сказать, общего блага. И что, Шайлихе пришлось бы остаться одной? Вы, как близнецы, связаны между собой гораздо теснее, чем ты думаешь.

«И придет Избранный, вслед за тем, что явился прежде, — вспомнил Виг. — Тристан все еще ничего не понял. Как такое возможно?»

— А почему оказались отосланы «маги резерва»? — спросил принц. — Разве ты не мог попросить их помочь нам, если возникнет такая необходимость?

— По общему мнению короля и магов Синклита, правильнее всего было использовать «магов резерва» для того, чтобы избавить страну от охотников за кровью и вопящих гарпий, от которых могло пострадать множество людей.

Тень понимания скользнула по лицу Тристана.

— Хорошо. Но тогда почему вы не продумали эту «акцию спасения» так, чтобы в результате уцелели все? — внезапно вырвалось у него с болью.

Старый маг, почувствовав, что принц снова теряет контроль над собой, нежно, по-отечески, обнял его и притянул к себе.

— Это было невозможно, — мягко сказал он. — Как я уже говорил, ничего подобного мы никогда не совершали и точный расчет времени находился вне нашей власти. Самое большее, что мы, маги Синклита, смогли сделать, объединив свои силы, — это обеспечить срабатывание заклинания на время, отведенное на проведение церемонии. Я ведь недаром просил тебя подойти ко мне вместе с Шайлихой. Спасение распространялось только на тех людей или предметы, до которых я мог дотронуться. Если бы все, кто был на помосте, смогли оказаться в поле моего влияния, они остались бы живы.

Тристан медленно провел по лицу ладонью — до него все более начинал доходить страшный смысл происшедшего. И все же многое было еще недоступно его пониманию.

— Что случилось, когда заклинание подействовало? — спросил он.

— По счастью, последний удар Клюге отбросил тебя ко мне. Если ты помнишь, я схватил тебя за ногу. Теперь понимаешь, для чего я это сделал?

— Но что все-таки произошло?

Впервые с тех пор, как принц очнулся, он увидел мелькнувшую на губах Вига легкую улыбку.

— Мы стали невидимы, — бесстрастно объявил он. — Так все и было, не сомневайся, — добавил маг, заметив, что Тристан в изумлении раскрыл рот. — Это единственное, что, по нашему мнению, могло принести спасение, и то полной уверенности в том не было. Никогда прежде нам не удавалось достигнуть полной невидимости. Но мы знали, что ставка очень велика, и выложились без остатка. Припомни: в последние дни перед церемонией ни твой отец, ни маги почти не появлялись на людях. Мы готовили «акцию спасения».

— Я потерял сознание… — Принц недоуменно огляделся вокруг. — Как же я очутился здесь? Ты, похоже, вытащил меня из зала на руках.

— Да, не одного тебя, думаю, волнует этот вопрос. Подумай сам, ведь, произнося заклинание, я касался не только тебя, но и пола помоста…

— И он тоже стал невидим! — воскликнул Тристан.

— Совершенно верно, — удовлетворенно произнес Виг, так он обычно говорил во время занятий, когда принц правильно отвечал на поставленный вопрос. — И пол на мгновение стал не только невидимым, но и проницаемым, так что я смог вместе с тобой пройти сквозь него. Во время подготовки «спасения» мы впервые обнаружили этот весьма интересный феномен — два невидимых объекта, в отличие от двух обыкновенных, могут одновременно находиться в одной и той же точке пространства. Когда мы оказались под помостом, я перестал его касаться, и он вернулся в свое прежнее состояние. Все это произошло так быстро, что временное исчезновение пола под нами никто не заметил. Для всех мы просто исчезли. Я же просто сидел под помостом и ждал. Жаль, ты не слышал их голоса, Тристан. Сакку решила, что мы каким-то образом оказались далеко от дворца, и немедленно разослала Фаворитов по всей стране на наши поиски. А мы-то все это время находились прямо у нее под ногами! Не совсем понимаю, почему, но она не почувствовала нашего присутствия. Наверно, все дело в завесе невидимости. Только спустя несколько часов, когда они убрались из зала, я смог отнести тебя сюда и погрузить в глубокий сон. Пока ты спал, я залечил твои раны и ссадины, — Виг снова еле заметно улыбнулся. — Должен добавить, что, ни Сакку, ни Наташа не смогут по чувствовать нашу кровь, пока мы находимся в катакомбах.

Так что определенного успеха мы все же добились, и этим обязаны погибшим магам, мой принц.

«Они мертвы, а я жив…» Тристан почувствовал охвативший его стыд. Ему припомнились прощальные слова отца. «Мы о многом не успели рассказать тебе и теперь уже никогда не расскажем. Но прислушайся к тому, что я говорю сейчас — от тебя и твоей сестры зависит будущее „одаренной“ крови в Евтракии».

Принц уткнул лицо в ладони и зарыдал.

— Я убил его, Виг. — В глазах Тристана металась страшная боль. — Я убил собственного отца! Почему я не умер вместе с ним?

«Он больше уже никогда не будет таким, как прежде», — мелькнуло в сознании Вига, и он положил руку на плечо принцу.

— Тристан, ты когда-нибудь слышал, что нельзя дважды вступить в одну и ту же реку?

Принц поднял на мага взгляд влажных, покрасневших глаз.

— Нет. Что это значит?

— В любую реку можно вступить только однажды, потому что вода все время пребывает в движении и, значит, каждый раз, когда человек вступает в нее, это уже другая река, да и сам человек тоже другой. Постоянные изменения — неотъемлемое свойство всего, что нас окружает. Сопротивляться естественному порядку вещей бесполезно.

— Какое все это имеет отношение ко мне? — спросил Тристан.

— Ты сегодня совсем не тот, каким был вчера. Ты ни когда уже не будешь прежним, и я тоже. Но во всем этом нет нашей вины.

— Они все погибли, Виг. Те, кто был мне дороже всех на свете, мертвы, а я жив!

— Перед тем как ты опустил меч, твой отец посмотрел на меня, безмолвно прося совета, — произнес маг, в который раз бросая взгляд на свои руки. — И я ответил ему. Он кивнул, давая знать, что понял, — и в знак прощания. Потом он сказал тебе, что ты должен выполнить приказ Клюге, сколь бы ужасным это тебе ни казалось. Тристан, я любил его не меньше, чем вас с сестрой. Ты поступил правильно, тебя не должны мучить угрызения совести. Ты спас своего отца от куда более ужасной участи.

Принц подошел к столу и взглянул на тарелки. Ему казалось, что он уже больше никогда в жизни не сможет проглотить ни куска.

— А что будет с Шайлихой? — спросил он. — Зачем она понадобилась волшебницам?

— Я не уверен в своем предположении полностью, но, думаю, все дело в качестве ее крови и в том, что она женщина. Важно, чтобы ты понял — сейчас мы ничего для нее сделать не можем. Вырвать ее из рук волшебницы, которая носит на шее Камень, не под силу никому. А ведь с ними еще и Наташа. Нет, Тристан, единственное, чем мы можем помочь Шайлихе, — это не обнаружить своего присутствия.

При мысли о том, что сестра находится в руках волшебниц, принц заскрежетал зубами. И все же в глубине души он понимал, что старик, конечно же, прав.

— Ты только что упомянул об особом качестве ее крови, и не раз намекал о таком же свойстве моей. Всем было известно, что по окончании своего правления я должен войти в Синклит. Но когда я задавал вопрос о причине этого, мне неизменно отвечали, что я узнаю о ней только после коронации.

Тристан подошел к магу и взглянул в его глубокие аквамариновые глаза. Это был взгляд внезапно повзрослевшего человека, чье сердце покрыто свежими шрамами. Принц больше не потерпит никаких отговорок и уверток, и Виг прекрасно понимал это.

— Теперь я имею право получить ответ на свои вопросы, Верховный маг?

«Уже сейчас в его взгляде ощущается необычайная сила — подумал старик. — Да, я отвечу на его вопросы. По крайней мере на некоторые. Он заслуживает этого, учитывая то, что мы, весьма вероятно, можем вскоре погибнуть».

— Присядь, Тристан, — сказал старик, — и я поведаю тебе истинную историю Евтракии — и некоторые удивительные моменты твоего появления на свет.

Виг подбросил в камин несколько толстых сухих поленьев. Эта ночь будет долгой — и очень нелегкой.

— Дым из трубы не может указать, где мы находимся? — озабоченно спросил Тристан.

Виг слегка улыбнулся.

— В помещениях Редута трубы не предусмотрены, — отозвался он. — С помощью заклинания, над которым в свое время немало потрудился Слайк, любые признаки того, что в катакомбах под дворцом могут находиться люди, уничтожаются, и дым в их числе.

Старый маг подошел к столику, взял кувшин и налил в кубок красного вина. Повернувшись к принцу, он бросил на него вопрошающий взгляд, но Тристан покачал головой.

— До сих пор мне не приходилось видеть тебя за кубком вина или кружкой эля. Я думал, маги Синклита вообще не пьют.

— Синклита больше нет, Тристан, — с болью в голосе ответил Виг, — если, конечно, тебе не вздумается считать Синклитом одного меня. И если уж такой Синклит в моем лице существует, полагаю, отныне я могу устанавливать в нем собственные правила, — он медленно отпил глоток.

Внезапно устыдившись, принц опустил взгляд.

— Ты тоже потерял друзей, Виг. Прости меня, я был способен думать только о себе. Мне известно, как сильно ты любил моих родных. И еще прошу прощения за то, что сомневался в тебе во время нападения. Если бы я внял тогда твоему призыву, может, сейчас Шайлиха была бы тут, вместе с нами.

— Сядь поближе и приготовься слушать, — сказал старик. Тристан придвинул к столику кресло. Без дальнейших предисловий маг начал свой рассказ.

— Во время Войны с волшебницами маги понесли очень большие потери. Одних захватили в плен, других убили, третьих превратили в охотников за кровью. К волшебницам же примыкали все новые и новые сподвижницы, а способность объединять свою мощь делала их почти неуязвимыми. Маги, эта последняя надежда Евтракии, оказались на грани вымирания. Жестокость волшебниц не знала границ. Ими была захвачена большая часть городов и местность к западу от Таммерланда.

— Как им удавалось держать под контролем такую большую территорию? — поинтересовался принц.

— В каждом городке находились не менее двух волшебниц, и в их распоряжении всегда был охотник за кровью. Мужчин с «одаренной» кровью они насильно заставляли вступать в свою армию — под угрозой смерти или расправы с их близкими. Четверо самых могущественных волшебниц, их предводительницы, руководили военными действиями своей армии, постоянно перемещаясь из одного населенного пункта в другой. По мере того как они захватывали город за городом, ряды волшебниц росли, а вместе с этим росла и их объединенная магическая сила. Все уцелевшие маги нашли свое убежище в Таммерланде. В глубине души мы понимали, что война будет нами проиграна.

Тристан тоже налил себе вина и выпил его до дна на одном дыхании По телу разлилось успокаивающее тепло.

— Война тянулась и тянулась, — продолжал Виг, — волшебницы со своей армией подходили все ближе к Таммерланду, где уже чувствовалась нехватка провианта. Приходилось посылать в Олений лес охотничьи отряды, каждый из которых сопровождал маг.

Старик встал, подошел к камину и замер, погрузившись в свои воспоминания.

— Именно один из таких отрядов и обнаружил Пещеру Парагона, и водопад, и озеро. Там были найдены драгоценный камень, золотой сосуд, огромный фолиант и еще несколько предметов. На каждом из них, кроме Парагона, имелись надписи на неизвестном нам языке. — Виг вернулся к столику и вновь наполнил свой кубок.

— Парагон нашли совершенно случайно, удивительно, что его вообще заметили, — продолжал он. — На своей золотой цепи он висел под струей водопада. Как тебе известно, для сохранения свойств Камня его нужно держать погруженным в воду Пещеры — или носить на шее. Но мы далеко не сразу поняли, что Парагон находился там с целью продолжать свое существование. Просто счастье, что нашедший его маг догадался наполнить водой сосуд и погрузить в нее Камень. В тот же день этот сосуд с Парагоном доставили в Таммерланд. Понимая, что волшебницы уже совсем близко и другого такого случая может не представиться, маг прихватил с собой и другие найденные в Пещере предметы. — Старик умолк, словно погрузившись взором в далекое прошлое. — Этим магом был я.

Все маги единодушно сошлись во мнении, что книга, или Манускрипт, как мы ее назвали, предназначена дать объяснение смысла и назначения других найденных предметов, а многие из нас, включая меня, пытались прочесть Манускрипт, но тщетно, поскольку мы не смогли понять значения символов древнего языка. Армия во главе с волшебницами была уже на ближних подступах к Таммерланду, время истекало, а мы по-прежнему практически ничего не знали о найденном драгоценном камне и окружающей его тайне. Многие из нас заплатили жизнью, делая вылазки в Пещеру за свежей водой для Парагона, но кое-кому все же удавалось вернуться.

Виг печально покачал головой.

— Тем временем в самом Таммерланде назревал бунт. Нехватка продовольствия и питьевой воды привела к росту преступности и болезням. Многие считали, что нужно сдать город волшебницам. Маги, категорически — возражавшие против такого исхода, прикладывали невероятные усилия, чтобы мирными средствами успокоить население и удержать его в повиновении.

— Вы по-прежнему не оставляли попыток прочесть, Манускрипт?

— Разумеется. — Старик потер лицо ладонью. — Драгоценный камень и все остальное, найденное в Пещере, находились в одной из библиотек в дворцовых покоях магов. Как-то раз один из них зашел туда со своей пятилетней дочерью, имевшей «одаренную» кровью. В этой девочке сосредоточился весь мир мага — все остальные его близкие погибли или умерли от болезней.

Старик взял со стола яблоко и принялся методично разрезать его на части.

— Занятый своими делами, он вдруг услышал, как дочь произносит какие-то слова, словно разговаривая сама с собой. Маг подошел к ней и увидел то, что стало поворотным пунктом всей нашей истории.

— Что же это было? — нетерпеливо спросил принц.

— Его дочь сидела в огромном кресле перед раскрытым Манускриптом. Лицо девочки напоминало каменную маску с остановившимися глазами. Не замечая присутствия отца, она произносила что-то монотонным голосом. Тот заглянул ей через плечо и едва не вскрикнул от изумления. Его дочь свободно читала символы Манускрипта, складывая из них фразы на евтракийском. С ее шеи свисал Парагон. Камень выглядел так, будто в него вдохнули новую жизнь. Впоследствии от дочери мага удалось добиться рассказа о том, как все происходило. Вытащить камень из воды и надеть себе на шею девочку подтолкнуло не только простое любопытство, но и детское тщеславие, она думала, что будет выглядеть с этим камнем как настоящая принцесса.