По следам морского змея

«Его шея скрывалась ниже уровня воды, но были видны два горба, разделенные водой, которая таким образом оставляла видимыми три части. За ними тянулся „след“, едва заметный, который может быть, расходился на расстояние ширины крикетного поля.

Это создание плыло параллельно нам в течение примерно получаса, затем свернуло налево, к западу, и полностью исчезло приблизительно за то же время».

Между этими показаниями и неизданным, подчеркнем это, рапортом капитана Клэйтона почти нет совпадений: ни в том, что касается числа свидетелей, ни по продолжительности встречи, ни по расстоянию, на котором она произошла, ни по маршруту, которым следовал морской змей, — короче, никаких соответствий. Даже описания животного слегка отличаются друг от друга, но это вполне объясняется разной удаленностью наблюдателей от объекта.

Короче говоря, показания мистера Расмуссена подтверждают, и весьма весомо, сообщение капитана Клэйтона и одновременно опровергают их не менее разительным образом. Этому, однако, есть несколько возможных объяснений.

Прежде всего, очевидно, что за полвека воспоминания свидетелей сильно стерлись, перепутались и дополнились воображаемыми чертами. Однако маловероятно, что наблюдения велись не в одно и то же время. Хотя, может быть, отстояв вахту, офицер отправился спать в свою каюту, и только после этого мистер Рас-муссен и остальные увидели вернувшегося зверя. Но тогда весьма удивительно, что отголоски этого последующего наблюдения не достигли ушей Клэйтона.

В действительности самое приемлемое объяснение таково: две встречи произошли не в одно и то же плавание и имели отношение к двум совсем разным животным. «Тайюань» регулярно ходила между Иокогамой и Мельбурном и регулярно пересекала Целебесское море. Встреча, о которой сообщил в 1961 году мистер Расмуссен, не была им как-либо датирована. Следовательно, не исключено, что оба наблюдения были сделаны с борта одного и того же судна, но, вероятно, с разницей в дюжину лет.

Опять-таки летом 1907 года несколько англичан — служащих фирмы «Хаккер» в Сераваке, на Яве, отправились на паровом баркасе охотиться на крокодилов в Кали-Маринге. И именно во время этой охоты, неподалеку от восточного берега, в устье реки, они увидели, как поднялось нечто, похожее на длинную шею лебедя, что они поначалу приняли — вы уже догадались — за изогнутый древесный ствол. Но с помощью бинокля они разглядели, что у этого «нечто» там, где кончалась «шея», имеется пасть, которая открывалась и закрывалась и в которой виднелись зубы. В этот момент рулевой сообщил, что по правому борту, то есть с другой стороны судна, возвышается над водой полукруглая арка толщиной с человеческое бедро. Если это был хвост животного, чью голову они наблюдали у борта, то все в целом оно должно было достигать 10 метров в длину. Когда же они принялись стрелять в странное существо, то оно медленно погрузилось в воду.

Опрошенные местные рыбаки сказали, что это уже второе появление животного, но, поскольку оно не причиняло им никакого вреда, за ним не охотились. Они называли его словом «зеегангса», возможно, искаженное голландское «зеегансс», то есть «морской гусь».

Было ли это то же животное, то есть морской змей с длинной шеей, которого видел капитан парохода «Султан» Харборд в 1909 году? Он был на мостике вместе с первым помощником и старшиной, когда они увидели и примерно полчаса наблюдали крупное змееобразное, которое двигалось к югу.

«Его длина, — докладывает он, — была, вероятно, около дюжины метров: он возвышался на пять с половиной метров над собственной спиной, находившейся на одной высоте с уровнем моря. Его размеры были весьма значительны, а туловище окрашено в светло-коричневый цвет».

Увы! Сообщение об этой встрече с морским змеем цвета кофе с молоком, опубликованное в декабре 1924 года в «Уорлд уайд мэгэзин», в общем весьма многословное, совершенно умалчивает о месте действия.

Зато именно нашего морского змея с гусиной или лебединой шеей заметил в 1910 году мистер Говард Сент-Джордж с одним из своих сыновей. Они видели его в море у дикого берега залива Килкеррин в Конне-маре, на западе Ирландии. По словам их рассказа, опубликованного в книге Дж. Корнуоллис-Уэста «Эдварды идут на рыбалку», и по дополнительным показаниям, отосланным Руперту Гуду, животное было захвачено отливом и благодаря этому предоставило взгляду наблюдателей свое волосатое коричневое туловище «тех же примерно размеров, что и крупный грузовик» и, переваливаясь из стороны в сторону и настороженно озирая окрестности, приподнимало голову на длинной шее на высоту метр восемьдесят.

Удеманс, конечно, был очарован вестью о появлении волосатого морского змея, столь соответствующего его научным построениям. Но в его досье морских чудовищ ни за что не найти следов другого монстра, который в то же самое время показывался в тех же ирландских водах, на этот раз чуть к востоку, между Ирландией и островом Мэн. Если бы голландский натуралист знал о нем, то конечно же отказал ему в чести считаться мегофиасом. Но, как и в уже пересказанном случае с капитаном Ростроном, необходимо признать особую ценность этого свидетельства из-за персоны основного наблюдателя, который впоследствии стал британским вице-адмиралом Робертом Г. Анструтером. Тогда еще он был простым капитаном, командовал с 1907 по 1912 год кораблем «Цезарь» и именно в этом качестве однажды присутствовал в открытом море у берегов Ирландии при исключительно необычном спектакле:

«Во время первой из четырех малых вахт я находился на полуюте, когда вдруг что-то выскочило из воды прямо передо мной, на расстоянии примерно в половину длины судна, и поднялось в воздух на высоту штанги бом-брамселя фок-мачты, то есть на 15 метров .

Естественно, у меня был при себе бинокль, и я поспешно направил его на четвероногое, так как речь, безусловно, шла о животном с четырьмя лапами. Его наружность заставила меня подумать о собаке чау-чау со снятой кожей, как те, которые можно видеть висящими на крюках в кантонских лавках мясников. По форме животное напоминало хамелеона, но более коренастого; голова, так же как и короткий хвост, имела вид хамелеоньей.

Он опускал или, скорее, погружал в воду свою шею и распростертые лапы.

Я никогда еще не видел подобного существа за все время моей долгой морской карьеры и поэтому поспешил попросить штурмана, который находился у компаса, прийти ко мне на полуют, туда, откуда рептилия — или что это было — была видна.

Едва офицер приблизился ко мне, как животное прыгнуло еще раз; я снова смог хорошенько его рассмотреть, и теперь и штурман, и капитан корвета Г. Дж. Л. У. К. Уиллкокс тоже его увидели. У животного кожа не была покрыта чешуей, а скорее, влажно блестела, как у рептилии. Его ноги напоминали когтистые лапы, какие можно видеть у изображений китайских драконов. Мы долго ждали, но больше он не появлялся.

Я никогда не слышал и не читал ничего, относящегося к подобным животным, до тех пор, пока много позже не оказался в старинном городке Ри, где присутствовал при смотре войск. Здесь я увидел флаг, на котором были изображены три головы льва и три носа корабля, окруженные тремя существами, называемыми «виверна», которые очень сильно смахивали на моего знакомца из Ирландского моря».

Следует быть законченным маловером, чтобы отбросить из-за ошибок зоологического характера показания прославленного моряка. Его делом были корабли, а не звери. Но его ошибки ничего не прибавляют к правдивости его слов: они просто подают неверное представление о том, что именно он видел. Попытаемся же его исправить.

Во-первых, у хамелеонов всегда исключительно длинный хвост: короткий хвост никак нельзя отнести к характерной черте «хамелеоньего вида». Впрочем, ни у одной рептилии (кроме черепах) нет короткого хвоста. Без сомнения, свидетель хотел подчеркнуть эту черту, так как сомневался, что речь идет именно о рептилии.

С другой стороны, пресмыкающиеся четко характеризуются наличием чешуи, и нелепо говорить, что животное имело кожу «скорее влажно блестевшую, как у рептилии». Здесь также выдает себя тенденция объявить априори, что животное было именно ящером, невзирая на все его нерептильные черты.

Вообще в душе неспециалиста всегда существует неистребимая склонность причислять морских монстров, то есть неидентифицированных морских животных, к рептилиям. А на самом деле очень немногие пресмыкающиеся проживают в морях: кроме одного-единственного вида крокодилов и одной игуаны, которые являются прибрежными жителями Галапагосов, еще можно вспомнить всего несколько черепах и змей. Следовательно, когда кто-то видит перед собой неопознанное морское животное, считать его рептилией — самая маловероятная гипотеза.

Отметим, что первое животное, о котором подумал капитан Антсрутер, приблизившись к таинственному монстру, была ободранная собака. Итак, речь шла о млекопитающем? Во всяком случае, это наиболее вероятно.

При современном состоянии наших знаний единственные морские млекопитающие, имеющие четыре ноги, которых мы можем назвать, — это морская выдра и различные ластоногие. Они все когтисты, но только последние имеют короткий хвост, почти незаметный. Этот факт может стать ценным указанием на возможную природу загадочного зверя.

Виверна была видом дракона, описываемым чаще всего как «крылатый змей с колючим хвостом», оснащенным одной парой лап (а не четырьмя, как «обычный» дракон). Конечно же ничто лучше змея не наводит на мысль о длинной шее.

В конечном счете странное животное, столь плохо описанное будущим адмиралом, вполне могло быть морским змеем с длинной шеей, то есть достаточно распространенного типа. И если оно не получило этого своего обычного наименования, то, очевидно, потому, что в этом случае было видно, целиком поднявшись над водой!

Одним погожим августовским деньком 1910 года мистер У. Дж. Хатчисон вместе со своими отцом и кузеном отправился поохотиться на диких уток в Скеррис-оф-Уорк, к группе рифов в заливе Мейл. Приблизившись на паруснике к месту охоты, они внезапно увидели, как стая китов спешно покидает залив, просто выпрыгивая из воды. Когда же они удалились, то охотники заметили некое существо, которое поднималось из воды как раз на том месте, с которого так стремительно бежали киты: у него была шея змеи и голова, сильно смахивающая на конскую или верблюжью.

В то время как старик из осторожности поспешил направить суденышко к прибрежной мели, сын, полный юношеского безрассудства, приготовился разрядить в монстра свой карабин. От этого намерения его отвратил лишь поспешный выговор отца, понимавшего, что гнев животного может привести к серьезным последствиям.

Удаляясь, охотники могли наблюдать животное примерно пять минут, после чего оно лениво погрузилось в воду и ушло вертикально вниз, не подняв даже малейшего волнения на поверхности.

«Расстояние на море бывают весьма обманчивыми, — говорит полстолетия спустя бывший мальчик-задира, — но я оцениваю так: мы находились метрах в 100 — 150 от животного. Мы определили, что его голова находится приблизительно в 5, 5 метрах над водой. Первое впечатление было таковым: как будто кто-то вытянул из воды огромную водоросль ламинарию в форме головы лошади, в окружении листочков. Она казалась темно-коричневого цвета, какой как раз и бывает у ламинарии, с поперечными более светлыми полосами, чье наличие, может быть, объясняется влажностью поверхности тела. Голова была темного цвета и напоминала издали голову лошади или верблюда: она казалась слишком большой для худой шеи и утолщалась постепенно к поверхности воды, где, должно быть, достигла толщины человеческого туловища, а может быть, и больше».

Продолжим наше путешествие в поисках змея вокруг Великобритании. Теперь нам предстоит услышать еще одно, уже не британское свидетельство: это единственное немецкое сообщение того периода.

Капитан Рузер, который командовал в то время пакетботом «Императрица Августа-Виктория», пометил в бортовом журнале за 5 июля 1912 года, под шестью часами тридцатью минутами, что его первый помощник, он сам и лоцман видели морского змея поблизости от их судна, когда проплывали мимо Праул-Пойнта.

Монстр был 6 метров в длину и толщиной от 30 до 45 сантиметров . Он бешено бил по воде хвостом. Его окрас был серо-голубым на спине и беловатым на брюхе. По словам капитана Рузера, чудовище просматривалось во всю длину, и никак нельзя было спутать его «рептильную» форму с какой-то другой. Возможно, он имел в виду, скорее всего, змеиную форму, так как не упоминает о наличии плавников. Можно подумать о некоем чудовищном угре, ибо у этих рыб грудные плавники иногда закреплены на теле так, что совсем неразличимы: у мурен они даже вовсе отсутствуют.

Теперь удалимся от Великобритании. В 1961 году Морис Браун и Мартин Чисхольм устроили на Би-би-си горячие дебаты, посвященные нашему герою. Эта передача принесла ее устроителям огромную корреспонденцию и помогла извлечь из безвестности большое количество показаний по поводу морского монстра, до сих пор не опубликованных. Одно из них исходило от бывшего капитана А. Ф. Роджера из Глазго.

Весной 1912 года, когда он был еще третьим помощником на пароходе «Квин Элеонор», то видел некоего морского змея в Эгейском море у мыса Матапан, у южной оконечности Пелопоннеса.

«Существо шло курсом, параллельным нашему, почти с той же скоростью и поэтому оставалось видимым достаточно долго, чтобы позволить нашему главному механику спуститься в свою каюту, принести карабин и выстрелить в него. Достигла его пуля или нет, я не знаю, но в тот же момент зверь исчез. Он показался нам существом обычной угревидной формы, голова которого была плохо различима, но хорошо виднелась длинная шея и два кольца или горба за ней».

На просьбу о более подробных сведениях капитан Роджер ответил, что животное наблюдалось примерно пять минут, с расстояния приблизительно один кабельтов. Его приблизительная длина была около 9 метров, а диаметр где-то 45 сантиметров . Что касается окраса, то он был, как он пишет, «тем, что мы привыкли обозначать именем „защитный“. Наконец, он прибавляет следующую удивительную деталь:

«Я не уверен, что могу говорить о волнообразных движениях, при том, что животное находилось под солнцем со стороны нашего наблюдательного пункта, то есть по правому борту. Я всегда был уверен, что встретил тогда какого-то гигантского угря или морскую змею, о которой известно, что они не достигают таких размеров».

Принимая во внимание близкий вес всех упомянутых животных, можно легко вычислить, что им невозможно заныривать так неглубоко в воду, при этом еще вертикально извиваясь. Следовательно, есть искус отбросить это свидетельство по причине его неправдоподобия.

Расцветка типа «защитной» или «камуфляжной» со всей очевидностью заставляет подумать об окраске мурен, и сам свидетель к тому же настаивает на угревидности животного. Кое-кто сразу может подумать о змеевидных животных «с пятнами разных цветов», которые, по словам Монгитора, часто рвут сети сицилийских ловцов тунца. И вполне уместно будет уточнить, что вплоть до настоящего времени со Средиземного моря поступают сообщения о муренах действительно феноменальных размеров. Но не будем спешить.

Само собой разумеется, что существа, в течение нескольких веков удостаиваемые названия «морские змеи», должны были обладать какими-то чертами, присущими змееобразным: либо треугольной головой, либо волнистыми движениями тела, либо длинной шеей. Именно эту последнюю черту наблюдали очевидцы 17 октября 1912 года, когда пароход «Дувр Кастл» находился в экваториальной Атлантике, у берегов Габона. С высоты главного мостика один из пассажиров, мистер Джон Флеминг, инженер из Наталя, заметил «голову и шею чудовища, определенно — змеи, которые поднимались, по крайней мере, на 4 метра 25 сантиметров над уровнем моря». В течение последующих двух минут он видел, как животное высовывалось еще шесть раз, продолжая следовать своему курсу. Когда другие пассажиры узнали о происшествии, пять из них признались, что уже видели такого монстра либо в этот день, либо в один из предыдущих. Краткий рапорт, указывавший имена и адреса различных свидетелей, был тогда же составлен неким мистером А. Улмотом, президентом комиссии, образовавшейся тут же, прямо на борту.

Следующее происшествие не фигурирует ни в одном из трудов, посвященных морскому змею, и очевидно, на то были свои причины. Действительно, описанное животное было сказочных размеров, не змеевидной формы, и к тому же его наблюдали на твердой земле. И однако, оно, вероятно, одно из тех, что больше прочих может пролить свет на наше дело…

Эта история стала известна благодаря мистеру Хартуаллу Кондеру, австралийскому инженеру-горняку, который был направлен для геологической разведки в малоизвестный район, расположенный между Макарией и портом Дави, на восточном берегу Тасмании. Двое из его сотрудников однажды явились к нему с вестью, что они только что видели животное, настолько странное, что инженер счел своим долгом тотчас же телеграфировать своему начальнику, мистеру Оуллесу, главе геологической службы в Тасмании. Мистер Кондер не питал особых иллюзий насчет приема, который получит его сообщение: «Люди, которые его видели, с легким сердцем воспримут все улыбки и недоверие тех, кто прочтет данный рапорт». И прибавил: «Никто и не ждет доверия к нашим словам».

Телеграмма была передана во многие австралийские газеты, которые поспешили ее опубликовать, а затем эти публикации перепечатали лондонские ежедневники, и так она разошлась по всему миру. Вот ее краткое содержание:

«Животное видели Оскар Девис, главный изыскатель экспедиции, и его помощник (У. Харрис), которые работали под моим руководством… Я знаю их обоих уже много лет и абсолютно гарантирую их трезвость, здравый рассудок и доверяю полностью их оценкам. 20 августа (1913 года), незадолго до захода солнца, они прогудивались вдоль берега. На расстоянии примерно 800 метров они заметили у подножия дюн некий темный предмет, который их озадачил, ибо проявлял признаки жизни. Они двинулись на него и приблизились на расстояние выстрела. Когда же они прошли еще примерно 40 метров по направлению к нему, то объект внезапно поднялся и двинулся к морю. Удалившись едва ли на 30 метров, он остановился и обернулся, продемонстрировав в течение нескольких секунд одну голову над водой, а затем нырнул и исчез.

Его черты можно в общем описать так: он был длиной в 4, 5 метра . У него была очень маленькая голова, величиной с голову собаки (типа борзой). У него была длинная изогнутая шея, которая постепенно сливалась с туловищем, напоминавшим бочонок. Не имелось ни ярко выраженного хвоста, ни плавников (подразумевается — спинных). Животное было покрыто мехом, и его шкура по виду напоминала кожу дикой лошади, хорошо очищенную и блестящую. Были различимы четыре лапы. Зверь передвигался прыжками, то есть сгибая спину и подбирая вперед все тело, таким образом, что отпечатки его передних лап находились на том же уровне, что и задних.

Он оставил не слишком ясные следы, диаметром 23 сантиметра, с отпечатками когтей примерно 18 сантиметров длиной. На них не было никаких следов наличия плавательных перепонок.

Животное перемещалось очень быстро. Собака следовала за ним до воды, и посуху он пробежал 9 метров . Когда он был потревожен в первый раз, то поднялся и повернулся на задних лапах. Его рост в положении стоя на четырех ногах был, вероятно, от метра до метра двадцати.

Оба свидетеля хорошо знакомы с тюленями и с морскими леопардами, которые водятся на этом берегу. Они также много раз видели впоследствии изображения морских котиков и других животных и не нашли между теми и виденными ими никакого сходства».

Это последнее утверждение имеет исключительную важность, так как животные, о которых сразу же вспоминаешь при прочтении данного описания, — это как раз котики. Что отличает котиков (и моржей) от других тюленей, так это их способ передвижения. Способные вертеться на задних лапах, котики могут подниматься на лапы и даже ходить, или, более точно, передвигаться прыжками, как это делало тасманийское животное. Тюлени же вынуждены подгибать под себя свои задние конечности и не могут передвигаться по земле, иначе как извиваясь, причем довольно неуклюже.

В Тасмании не водятся котики, но есть два вида ластоногих из рода неофока, родственные им: один проживает на берегах Западной и Южной Австралии (Neophoca cinerea), а другой в Новой Зеландии (Neophoca kookeri). Но свидетели настаивают: речь идет не о котике. Впрочем, те никогда и не достигают 4, 5 метров в длину, не могут оставлять такие крупные отпечатки и не имеют особенно маленькой головы.

Но тогда не идет ли здесь речь о морском змее, о мегофиасе? Конечно, у тасманийского зверя не имелось хвоста, но, как мы уже подчеркивали, огромный хвост мегофиаса вообще не обязательно когда-либо существовал. С другой стороны, таинственное животное имело шею «выгнутую», и никто не настаивал на ее особенной длине. Однако не будем забывать, что у всех млекопитающих с длинной шеей она гораздо менее развита, когда особь еще молода.

Как бы то ни было, удовлетворимся констатацией того, что с Тасмании было сообщено о некоем виде огромного морского котика с длинной шеей и маленькой головой, который мог быть юной особью мегофиаса.

Мы собрали достаточно доказательств существования этого странного животного. Гораздо менее странного, чем большинство тех, которые фигурируют в наших учебниках и даже в зоопарках. По чисто хронологическим соображениям в наш список требуется включить наблюдение, проделанное дочерью знаменитого романиста сэра Генри Райдера Хаггарда.

Мисс Райдер Хаггард находилась в Кессингланд-Грандж, отцовском поместье, расположенном на морском берегу в Норфолке, когда с ней произошло, равно как и другими членами семьи, то, что она тотчас же описала своему отцу в письме:

«Когда я сидела на лужайке, то случайно подняла глаза и увидела, как нечто, что имело вид тонкой черной линии с шаром на конце, двигалось по воде с ужасающей скоростью, которая казалась едва возможной для чего-то живого. Зверь находился на некотором расстоянии от песчаной мели и двигался параллельно берегу.

Я побежала в комнату матери и схватила бинокль, и уже в тот момент, когда существо почти скрылось вдали, нам всем удалось различить подобие головы у него на конце, затем серию, штук в тридцать, вытянутых шариков, которые уменьшались в размерах от головы к хвосту. Двигаясь, оно, казалось, постепенно погружалось в воду, а затем исчезло. Ты не можешь себе представить скорость, с которой оно плыло. Я полагаю, что оно было метров 18 в длину».

Сэр Генри Хаггард, отец свидетельницы, поспешил отправить это сообщение в «Истерн дейли пресс». Но, надо думать, что его статус романиста-фантаста не вызвал особого доверия, так как никакой комментатор по морскому змею об этом свидетельском показании никогда не упоминал.

Теперь мы переходим к истории «морского жирафа», которого пакетбот «Коринфянин» встретил 30 августа 1913 года у Большой Ньюфаундлендской банки, по пути из Лондона в Монреаль. Животное видел не только старшина Айрес, который давал показания, но и второй помощник капитана Дж. Бэтчелор, который набросал акварелью его портрет с исключительной тщательностью. Этот маленький шедевр наивного искусства представляет погрузившегося в воду жирафа, чьи передние лапы расставлены наподобие японского веера, а морда украшена усами и бородкой опереточного мандарина. Несколько писем, которыми мистер Бэтчелор обменялся в то время с доктором Удемансом, демонстрируют его неоспоримую искренность, несмотря на всю наивность и, может быть, именно благодаря ей. Впрочем, об этом можно судить по отрывкам отчета, который составил бравый моряк по просьбе «Монреаль стар» и лондонского «Скетча»:

«Когда „Коринфянин“ взял курс на запад, я находился на своем посту как вахтенный офицер. В четыре тридцать утра, на холодной заре 20 августа 1913 года, у Большой Банки, только что сменился сигнальщик, и третий помощник покинул главный мостик, чтобы убедиться, что все идет как надо. А я, озирая взглядом горизонт, неожиданно наткнулся на некий объект примерно в миле впереди. Лучшее, что я мог предположить в тот момент, — это то, что речь идет о рыболовном судне, нос которого обращен в нашу сторону. В густом и далеко растекшемся тумане, который покрывал даже косяки рыб, часто случается, что моряки теряют свою базу и многие из них гибнут от голода и жажды. Я думал именно об этой возможности, смотря на предмет впереди, когда внезапно он исчез с поверхности. Поскольку все еще было темно, я подумал о какой-то трагедии. Но вдруг, после того как я уже перебрал в уме разные тяжкие предположения, нечто удивительное поднялось метрах в 60 от нашего корабля.

Сначала показалась огромная голова, чьи длинные уши походили на плавники, и с большими голубыми глазами. Эти последние были нежными и влажными, без каких-либо признаков жестокости во взгляде. Вслед за этими глазами показалась шея примерно 6 метров длиной, которая напоминала жирафью.

Чудовище продолжало подниматься все выше, так, что я даже забеспокоился — когда же это прекратится? Шея, казалось, поднималась на подшипниках: так она была гибка, при том еще легко и ритмично раскачивалась, в то время как большие голубые глаза животного обводили судно удивленным, обиженным и испуганным взглядом. Существо было оснащено боковыми конечностями. Три плавника, похожие на рога, украшали его костистую голову, что было, без сомнения, оружием защиты или нападения. Туловище было почти такой же длины, как и шея, и очень смахивало на тело чудовищной морской собаки или морского льва, с коротким мехом, приглаженным водой. Хвост скрывался в разрезе между двух больших плавников.

Его тип расцветки был красив, хотя кто-нибудь мог счесть его просто нелепым: светлый, желто-зеленоватый, повсюду запятнанный разводами более темного цвета.

В течение некоторого времени существо рассматривало «Коринфянина» блуждающим взглядом, а затем исчезло, продемонстрировав свою заднюю часть во время нырка. Весь его внешний вид и отношение к происходящему, когда он был в виду судна, лучше всего описывается словами «не от мира сего». Казалось, оно сдерживало свое любопытство, которое в этой ситуации и следовало слегка приуменьшить ввиду возможности новой опасности.

Внизу в своей каюте я держал фотографический аппарат и карабин, но, за исключением старшины у штурвала, я был один на главном мостике. Я не боюсь признаться, что был раздираем между долгом и желанием нацелить на существо что-нибудь — объектив камеры или карабин… Когда я смотрел на существо, то оно взбивало на воде пену своими мощными передними плавниками. Удаляясь, оно издало пронизывающий крик, похожий на крик новорожденного. Его голос был совершенно неподходящим к размерам».

Хотелось бы уберечь своих читателей от зоологических комментариев мистера Бэтчелора, но:

«…или это странное существо естественным образом спустилось из арктических районов вместе с дрейфующими льдами, или оно происходит из морских глубин, расположенных на многие мили под водой. Во всяком случае для него это было не больше, чем маленькое путешествие.

По общему внешнему виду я предполагаю, что оно пожирает медуз и глубоководную растительность. Но нельзя сказать точно, что образует основу его диеты, ибо оно представляет собой нечто совершенно новое и его питание, может быть, не менее странно, чем оно само. С точки зрения зоологии я могу описать его только как нечто схожее с завроптеригием, который описывается в учебниках по зоологии…»

В целом за 1914 год морской змей все больше и больше теряет свое сходство со змеем. Конфуз просто исключительный. Все громче и громче рассуждают там и тут о драконе, о гигантском угре, о морском лебеде, о колоссальной черепахе, о морском жирафе и о многом другом! Что же это было на самом деле, никто уже точно не знает.

С ОДНОЙ ВОЙНЫ НА ДРУГУЮ

В зависимости от настроения людей и от обстоятельств морской змей на протяжении веков то попадал в милость, то в опалу. То пугающий, то смешной, то незаметный, он то становился в ранг кинозвезды, то вдруг его яростно обругивали или забывали. История морского змея всегда как бы вкратце отражение всей истории человечества. Наш герой был замешан во многих военных операциях, и в частности, в морских сражениях, где, впрочем, он часто бывал невинной жертвой.

Первая битва, в которой участвовал морской змей безо всякой на то охоты, случилась в 1915 году на морских просторах у атлантического побережья Франции. В то время немцы искали способы пробить блокаду, которая угрожала отсечь их страну от остального мира. Инцидент стал известен спустя много лет, когда разразилось дело лох-несского чудовища, по запоздалому рапорту командира подлодки «У-28» корветтен-капитана Георга Гюнтера Фрайхерра фон Форстнера:

«30 июля 1915 года, — рассказывает этот господин, — наша „У-28“ торпедировала в Северной Атлантике британский пароход „Иберия“ (5223 тонны), нагруженный ценными товарами. Пароход, который имел примерно 180 метров в длину, стал быстро тонуть, нос задрался почти перпендикулярно поверхности, а дно под ним находилось во многих тысячах метров. Когда примерно через двадцать пять минут пароход исчез, из глубины раздался сильный взрыв, причину которого мы не могли понять, но который донесся, по нашим оценкам, с глубины в тысячу метров. Немного позже из воды показались обломки. Среди них бесновалось гигантское морское животное, которое вместе с ними подскочило в воздух примерно на 20 — 30 метров !

В этот момент со мной в рубке были вахтенные офицеры, главный механик, штурман и рулевой. Мы все одновременно принялись указывать друг другу на это морское чудо. Так как ничего подобного не было ни у Брокгауза, ни даже у Брема, то, увы, никак идентифицировать его мы не могли! В нашем распоряжении не было достаточно времени, чтобы сфотографировать животное, так как оно исчезло в воде через десять — пятнадцать секунд… Оно достигало примерно 20 метров в длину и по форме напоминало крокодила, имело четыре конечности, снабженные мощными плавательными перепонками, и длинную голову, заостренную на конце.