Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)

      Красноармеец А. Унчиков
      Сигнальная труба
      В район боевых действий я вышел сигналистом части. Моя обязанность - в определенное время, по указанию, давать сигналы музыкальной трубой. Откровенно говоря, дело это очень скучное. Особенно скучным оно мне показалось, когда товарищи ушли и атаку, а я остался со своей сигнальной трубой.
      Выбрав поудобнее момент, я обратился к командиру части:
      - Товарищ командир, разрешите мне пойти в атаку. Там все мои товарищи, все будут драться, а я.
      Командир не дал мне докончить, он понял меня:
      - Хорошо, пойдемте со взводом.
      Обрадовался я: красота, думаю. Значит и я покажу японцам силу советского штыка.
      Вооружился как следует и собрался идти. Но тут возник вопрос: что делать с трубой. Труба - это тоже мое боевое снаряжение. Хоть я и в бой иду, но все же сигналист. А какой же сигналист без сигнальной трубы?! И стал я думать, как примостить ее. Снял ремень, привязал трубу покрепче, потуже натянул ремень и пошел. Так труба не потеряется.
      Командиром взвода был тов. Зырянов. Проверив нашу вооруженность, он рассказал нам, куда и зачем направляемся, и напомнил, что надо быть волевым, смелым, но спокойным.
      Японцы укрепились на Пулеметной горке, и нам предстояло атаковать их. Быстрыми перебежками мы бросились к высоте. Впереди бежал Зырянов и подавал команду:
      - Приготовиться, бросать гранаты!
      Только мы успели вынуть из сумок гранаты, слышим новую команду:
      - Бей гранатами самурайскую сволочь!
      Гранаты наши полетели прямо в окопы к японцам. Те, как мыши, забегали по высоте, засуетились.
      Подходившее к японцам подкрепление открыло сильный пулеметный огонь. Мы залегли в лощине. Тов. Зырянов стрелял из ручного пулемета, а мы - из винтовок. Сколько ни пытались японцы приблизиться к нам, ничего у них не выходило. Меткий огонь пулеметчика Зырянова уничтожал японцев.
      Но вот внезапно пулемет смолк. Мы подбежали и увидели картину, которой просто не хотелось верить: командир был убит.
      Я готов был плакать, видя храброго командира мертвым. Сердце наполнилось жгучей ненавистью к врагам.
      Ночью самураи решили вновь атаковать нас. Мы их подпустили близко, а потом стали бить и огнем и штыками.
      В непрерывных схватках мы провели всю ночь на Пулеметной горке.
      Утром вновь атаковали японцев. На этот раз они побросали оружие, убитых, раненых и в беспорядке бежали к реке Тумень-Ула.
      Мы прочно укрепились на Пулеметной горке.
      Вышел я из боя невредимым. Уцелела и моя сигнальная труба. Она была по-прежнему прочно привязана к поясу.
      В бою я вступил в комсомол.
      Красноармеец Н. Чеканов
      Младший командир Быченков
      С утра поднялась артиллерийская канонада. Снаряды с визгом пролегали над головой, рвались в окопах противника. Японская артиллерия отвечала беглым огнем. Поминутно то там, то здесь с грохотом рвались снаряды, поднимая черные клубы дыма и фонтаны земли.
      Под прикрытием артиллерийского и пулеметного огня стрелковые части подтягивались к исходному положению.
      Перед отделением Быченкова была поставлена задача продвинуться на северо-западные скаты высоты Заозерной и обстреливать Безымянную, где японские бандиты хорошо укрепили свои позиции.
      Два пулеметных расчета наводчиков Черноусова я Красовского поочередно передвигались вперед. Остальные красноармейцы шли за ними, прокладывая себе путь гранатами, винтовочными выстрелами. Враг в беспорядке отступал.
      Отделение Быченкова на скате высоты установило свои пулеметы. Японцы пошли в контратаку. Подпустив их на расстояние 7-8 метров, отделение открыло огонь и забросало японцев гранатами. Мало кому из захватчиков удалось удрать обратно.
      Японцы подбросили подкрепление и предприняли вторую контратаку. Гранатами им удалось вывести из строя пулеметный расчет комсомольца Черноусова. Быченков, недолго думая, принял решение.
      - Красноармеец Иванов, за пулемет!
      - Есть за пулемет!
      И комсомолец Иванов открыл огонь по врагам, которые находились в семи метрах от него. Враг дрогнул, но сдаваться не хотел. Завидя пулемет Иванова, японцы обрушились на него. Иванов, раненный двумя пулями, но уверенный в победе, продолжал вести огонь. Только после того, как японцы были отброшены, Иванов согласился идти на пункт медицинской помощи.
      Утром 9 августа командир отделения Быченков заметил блеск японских штыков.
      - Видимо, опять атаку хотят предпринять, - проговорил он и не ошибся. Японцы старались скрытно перейти границу и ударять с тыла. Быченков начал готовить непрошенному гостю достойную встречу. Взяв два пулемета, он начал пробираться навстречу атакующему взводу японцев.
      У японского взвода было пять пулеметов. Однако Быченков не растерялся. Он быстро установил свои пулеметы и открыл из них огонь. Внезапность действий Быченкова застала врага врасплох. Вражеский взвод был отброшен. Наша пехота стремглав двинулась вперед. Комсомолец Быченков бросился к бездействующим японским пулеметам, чтобы не дать врагу унести их с собой.
      Так блестяще была отбита еще одна атака японцев.
      Во всех боях с японцами боевой командир комсомолец Илья Быченков шел впереди своего отделения, увлекая за собой красноармейцев; ведя их туда, где носилась смерть, где ураганный огонь клонил к земле все живое, он умело избегал потерь.
      Старший политрук М. Дивненко
      "Карманная артиллерия" Галимова
      В 1932 году в военкомат города Уфы пришел студент третьего курса техникума искусств Галки Галимович Галимов. До призыва ему надо было ждать еще два года. Галимов просил принять его в ряды Красной Армии, добровольцем.
      - Я хочу посвятить службе в Красной Армии всю свою жизнь, - сказал студент.
      Я встретился с бывшим студентом Галимовым, когда он уже командовал ротой. Встреча произошла на песчаных холмах у озера Хасан 7 августа 1938 года.
      Батальон, в состав которого входила рота Галимова, после ожесточенных боев с японцами, укрепился на позициях у озера и после обеда должен был возобновить наступление и занять высоту Безымянную, уничтожив засевших там японцев.
      По указанию комиссара соединения я пришел в этот батальон, чтобы помочь в руководстве боем.
      Перед боем мы провели митинг. После моего кратенького выступления попросил слово лейтенант Галимов, раненный в бою 6 августа. Одна рука его была перевязана. Чуть прихрамывая, он вышел на середину, говорил сдержанно, скупо, но в каждом его слове звучали ненависть к врагам, призыв к беспощадной расправе с зарвавшимися захватчиками.
      Батальон пошел в наступление. Огонь минометов, пулеметов и артиллерии японцев не мог остановить нашего стремительного продвижения вперед. Когда до вражеских окопов осталось метров пятьдесят, бойцы взялись за гранаты.
      Галимов со связкой гранат куда-то пополз и скрылся в высокой траве. Вдруг на южном скате высоты Безымянной, там, где стоял японский миномет, мешавший нам овладеть окопом, раздался оглушительный взрыв. Вражеский миномет был выведен из строя. Галимов вернулся назад. Я подполз к нему. Он взял у меня еще одну гранату и бросил ее в окоп.
      Бойцы, бросая гранаты, подползали к окопам все ближе и ближе. Японцы в панике разбегались. Секретарь комсомольского бюро Товарищ Дмитриев, поднявшись во весь рост, начал стрелять из пистолета.
      В это время на нас обрушился сильный вражеский огонь со скатов соседней высоты. Дмитриев упал, сраженный пулей насмерть. Мы залегли и укрепились.
      Галимов решил пробраться в тыл японцев и забросать гранатами их огневые точки. Он берет с собой больше десятка гранат и исчезает в траве.
      Галимова не видно, но бойцы следят за ним по взрывам гранат в тылу японцев. Вот японцы выкатывают на позицию пулемет. Из травы летят две гранаты. Пулемет опрокинут, исковеркан. Прислуга уничтожена. Японцы выкатывают второй пулемет. Его постигает та же участь. Обнаружив отважного лейтенанта замаскировавшимся в траве, японцы тоже пускают в ход гранаты. Они летят одна за другой, но, долетев до Галимова, почему-то отскакивают в сторону. В чем дело? Секрет выяснился, когда Галимов невредимый приполз назад.
      - Я вижу, что она летит прямо на меня, подставляю лопату, и граната отлетает в сторону, - смеясь, рассказывает лейтенант.
      Политрук В. Колыбельников
      Концерт лейтенанта Левченко
      Вблизи пограничной заставы Быховцева расположилась рота лейтенанта Левченко, прибывшая сюда для проведения полевых учений. Вечерами, когда на сопки, утопающие в зелени, спускалась прохлада, бойцы отдыхали. Одни группами или в одиночку читали газеты, другие уходили к озеру, чтобы постирать воротнички и портянки, третьи, удобно расположившись на мягкой траве, играли в домино.
      Как-то после ужина дневальный доложил командиру роты, что его вызывает к телефону начальник заставы Быховцев.
      - Я у телефона, слушаю...
      - Здравствуй, товарищ Левченко. У меня к тебе небольшая просьба: не сможешь ли ты сегодня дать нам концерт?
      - Что? - удивленно спрашивает лейтенант и, догадываясь в чем дело, расплывается в улыбке.
      - Не скромничай, Левченко, - говорит начальник заставы, - ты же певец-Солист. Это все знают.
      - Какой я певец, - отнекивается Левченко. Но начальник заставы настойчиво просит его выступить, и лейтенант в конце концов, конечно, соглашается.
      - Только за "концерт" обязательно плата - свежие газеты, - смеется Левченко.
      И через 10 минут на импровизированной эстраде среди темневшей в сумерках зелени сопок начался концерт. Вечернюю тишину огласили переливистые звуки гармошки комсомольца Иртегова и ровный приятный тенор лейтенанта Левченко.
      Много песен знает лейтенант Левченко. Но у него есть свои, любимые, которые он поет с каким-то особенно приподнятым чувством, - это боевые пески о гражданской войне, о Сталине и о Ворошилове, о дорогой родине.
      После выступления Левченко по обыкновению "сверх программы" начались хоровые песни и пляски, в которых приняли участие все бойцы.
      Так прошел вечер. Это был последний вечер перед выступлением роты по боевой тревоге. На следующий день Левченко, увешанный походной амуницией, быстрым маршем вел свою роту кратчайшей дорогой: через ложбины, поросшие кустарником и высокой травой, болота, ручьи и сопки, к. границе, к озеру Хасан.
      О подвигах Левченко знает вся страна. В боях у озера Хасан молодой лейтенант завоевал вечную славу. Он водил бойцов в атаку с тем же приподнятым, гордым чувством, с каким пел накануне свои любимые песни о родине, о Сталине, о Ворошилове. Подняв над головой гранату, он с призывом: "За Сталина!", увлекал за собой крепко сколоченную, хорошо обученную роту. "Умрем, так умрем героями!" - крикнул он, бросаясь во главе роты в рукопашный бой с японцами. Трижды раненый, он отказался идти в лазарет и говорил: "У меня еще хватит сил".
      Старший политрук Д. Лысяк
      Танкисты
      Перед нами стояла задача - совершить длительный и трудный марш без единой аварии и поломки. Задача сложная. Я, как комиссар части, понимал, что осуществить ее нельзя без правильно поставленной партийно-политической работы.
      С чего я начал? Вместе с командиром мы собрали всех начальников и политруков, и поставили перед ними задачи:
      - довести до сведения бойцов приказ о сроке выступления и о темпах;
      - собрать водительский состав и рассказать ему, что представляет собой дорога, по которой будет совершаться марш, рассказать о крутых подъемах и спусках, о крутых поворотах, о том, что марш совершается в ночных условиях;
      - не иметь ни одной аварии и захватить с собой все, что необходимо.
      Поскольку водительский состав был сильно утомлен за день, я дал указание, что сидящий в танке рядом с водителем боец должен в равной степени с водителем нести ответственность за движение танка, и поэтому он обязан постоянно помогать работе водителя.
      Перед самым наступлением я собрал на несколько минут весь личный состав. Бойцы горели одним желанием - быстрее выступить, быстрее прибыть, куда приказали партия, правительство, родной Сталин. Красноармеец Князев сказал:
      - Давайте быстрее двигаться на то место, где нужно бить японцев. Я никак не дождусь этой минуты.
      На первом привале я проверил, на месте ли политработники, всюду ли есть партийные и комсомольские организаторы. Когда я обнаруживал, что где-нибудь нет комсорга или чтеца, то тут же назначал их и инструктировал.
      Самой распространенной формой партийно-политической работы на марше была беседа с красноармейцами и читка газет.
      Проводили также политинформации и красноармейские собрания. На собраниях разбирали недочеты прошедшего этапа марша, давали правильную политическую оценку.
      Большую роль сыграла на марше красноармейская печать. Боевые листки выходили регулярно и освещали все положительные и отрицательные стороны.
      При совершении марша мы обратили; исключительное внимание на организацию питания и отдыха водительского состава.
      Во время марша красноармейцев больше всего интересовала обстановка на фронте. Поэтому в беседах и на политинформациях по газетным материалам и по информации политотдела рассказывали им о положении в районе озера Хасан.
      Я в армии уже много лет, но такого подъема у красноармейцев еще не видал. Все были заражены ненавистью к японским фашистам. Красноармейцы и командиры просились с транспортных машин на боевые, чтобы идти в бой. Они подавали заявления о вступлении в комсомол и партию, чтобы идти в бой комсомольцами и коммунистами.
      Часть совершила марш в район боевых действий без единой аварии и поломки.
      Политрук Н. Огнев
      Перед боем
      В 10.00 мы должны были идти в атаку. В нашем распоряжении оставалось 2 часа. Все было проверено, направление и задачи ясны. Мы решили пока заняться веселой красноармейской самодеятельностью.
      Командир танка Малявин, забравшись на переднюю броню, репетирует речь, которую он намерен произнести, прорвавшись в тыл врата, перед маньчжурскими крестьянами. Он говорит о счастливой жизни в Советском Союзе. Товарищи аплодируют ему. После Малявина выступает ряд других товарищей. Комсомолец Гильфанд мастерски напевает песенки: "Мой любимый старый дед", "Метелицу", "Улицу" и другие. Механик-водитель Калинин, как обычно, поет "Капитана" из кинофильма.
      В прекрасно оборудованной ленинской палатке-блиндаже художники пишут масляными красками на полотне портреты вождей народа и своих товарищей танкистов, отличившихся в предыдущих боях.
      Редактор газеты "За родину" комсомолец Молчанов с группой товарищей работает над выпуском очередного номера. Он озадачен:
      - Товарищ политрук, формат газеты очень мал. Столько получил материала, что одной газетой не обойдешься.
      - Придется сегодня выпустить внеочередной номер, - отвечаю ему.
      Один номер "За родину" уже вывешен на рации радиотанка. Это постоянное место газеты. Танкисты жадно читают заметки! и здесь же вслух обсуждают их.
      Наступает момент выхода в атаку. Затихают песни, разговоры. Спокойно, в полной уверенности в победе танкисты разбегаются по своим машинам, чтобы идти в. бой с ненавистным врагом.
      С башни танка провозглашаю лозунги: "За родного Сталина", "За великий советский народ", "За Сталинскую Конституцию", "За мать-родину - вперед, товарищи!"
      Ревут моторы и закрываются люки.
      Старший политрук Я. Ефимов
      Готовы на все
      В бою успех во многом зависит от партийно-политической работы как в мирное время, так перед боем и в боевой обстановке. От того, как работал и работает партийно-политический аппарат, партийная и комсомольская организации любого подразделения и части, зависят и боевые результаты.
      Опыт партполитработы в бою имеется у многих старых политработников участников гражданской войны и конфликта на КВЖД (1929 год). Но этот опыт не все молодые политработники еще восприняли и не все о нем знают.
      Мне, молодому политработнику, особенно пришлось почувствовать это в период боев в районе озера Хасан. Я был комиссаром танкового батальона. С чем пришлось встретиться? С малочисленностью политаппарата, раздробленностью людей, разбросанных по машинам, как на марше, так и в атаке.
      Выше я упомянул о значении партполитработы в мирное время. И это мне кажется совершенно понятным, ибо немыслимо отрывать работу мирного времени от боевой. Основа работы в бою закладывается в мирное время, особенно на тактических учениях.
      Писать о чем-то новом и особенном я не собираюсь, и лучше того, как написано в уставах, не напишешь, ибо формы партполитработы всем известны и многие из них были применены в бою. Но я хочу отметить лишь некоторые особенности, вытекающие из боевой обстановки и задач.
      Расстановка сил партолитаппарата. На марше все мы находились в подразделениях. Я в голове колонны с 1-й ротой. Инструктор пропаганды тов. Бевько - в тылу с парковой ротой и специальными подразделениями. Отсекр партбюро тов. Суслов - в. 3-й роте. Отсекр комсомола тов. Сойко - во 2-й роте, где был молодой и неопытный еще комсорг тов. Гетто. На всех больших привалах мы собирались, обменивались опытом, мнениями и всегда были в курсе всех задач и работали по одному плану.
      Такая расстановка сил помогла нам глубже изучить отдельных товарищей непосредственно перед боем. Когда мы подошли" к месту боев, мы уже были уверены во всех и знали весь личный состав части. Вот почему, когда комиссар корпуса тов. Семеновский спросил меня: "А на все ли готов батальон?", я ответил: "Готовы на все, как один человек". Этот вопрос не простой, и отвечать на него надо было не только словами, но и делом.
      В бою в расстановке и распределении сил исходили исключительно из обстановки и, задачи. Так, например, в первом бою из партполитаппарата части в атаку пошел я один, так как в бою участвовало только одно подразделение. Незачем было посылать с одним подразделением весь партполитаппарат: основная его часть должна быть там, где большинство подразделений.
      Другое дело было во втором бою 6 августа, когда в атаку пошел весь батальон. Наносился решающий удар, и обстановка требовала примера от партполитработника и каждого руководителя. Обстановка и задача требовали не шаблонного, равномерного распределения сил, а концентрации этих сил на основном и решающем участке. Я пошел с отсекром партбюро в одно подразделение на правом фланге части. На другом участке вместо выбывшего из строя командора взвода пошел в атаку отсекр комсомола.
      Другим ответственным участком в этот период являлась эвакуация застрявших и подбитых танков с поля боя. Надо было, не дожидаясь исхода боя, возглавить бригаду по эвакуации танков; бригада открыто работала под ураганным огнем противника. Нужны были стойкие и крепкие большевики. Эту бригаду возглавили инструктор пропаганды тов. Бенько и член партбюро тов. Климко. Бригада блестяще справилась со своей задачей.
      Формы и методы работы на марше и перед боем.
      Собрания на форсированном марше, как и перед боем, почти не применимы, так как они требуют много времени для подготовки.
      Помню одно партийное собрание перед боем. Я начал доклад о тридцатипятилетии II съезда партии. Проговорил не больше десяти минут команда "заводи моторы!" прервала мой доклад и. собрание.
      Другое дело после боя, когда часть отдыхает. Здесь особенно нужны были партийные и комсомольские собрания. Надо было принимать в партию и комсомол, куда шли герои-патриоты нашей родины. Но и эти собрания были короткими, особенными, боевыми: говорили мало, смотрели, оценивали человека по делам.
      Собрания первичной организации трудно было собирать полностью, особенно, когда подразделения находились в разных местах. Поэтому собирались делегаты низовых организаций - в зависимости от того, как позволяла обстановка.
      Митинги части и подразделений были основной формой массово-политической работы на марше и особенно в бою: за дни боев в подразделениях батальона проведено двадцать восемь митингов. Эта форма работы наиболее приемлема и необходима, особенно перед боем. Нужно только пятнадцать-двадцать минут времени (большим временем не располагали), чтобы в решающий момент поднять боевой дух подразделения, части, проверить настроения людей.
      Вот несколько примеров проведения митингов перед боем.
      2 августа, в 3 часа утра, был получен боевой приказ об атаке. Командир роты парторг тов. Драгунский провел двадцатиминутный митинг, на котором после его выступления все, как один, заявили: "Умрем, но с честью выполним правительственное задание". Двадцать один человек подал заявления о приеме в партию и три - в комсомол. Заявления были короткими и ясными.
      "Я - беспартийный, но в бой иду коммунистом, и если меня убьют, то прошу считать меня коммунистом".
      В боях эти; люди показывали героизм и беспредельную преданность родине и партии Ленина - Сталина.
      На исходном положении к атаке в 8 часов 30 минут мы с командиром 1-й роты тов. Никитиным провели десятиминутный митинг, после которого все бойцы и командиры роты бросились к танкам с лозунгами: "За Сталина!", "За родину!", "За Конституцию!"
      С этими же лозунгами шли в бой и беспощадно уничтожали японцев.
      6 августа за час перед боем было проведено заседание партийного бюро, на котором принимались в сочувствующие товарищи Суров, Белов, Семенов и другие. На заседании бюро товарищи заявили: "В бою мы полностью докажем свою преданность партии Ленина - Сталина". И все они показали исключительную отвагу. Тов. Суров пал смертью героя.
      Я в этом бою находился в одном танке с молодым кандидатом партии лейтенантом Винокуровым, который, под грохот рвущихся снарядов кричал мне на ухо: "Товарищ комиссар, какое великое счастье защищать родину!" И когда его тяжело ранило, он мне говорил: "Товарищ комиссар, идите, а я буду охранять вас от погони. Передайте товарищам, что я с честью выполнил долг перед партией и родиной". Мехводитель моего танка Сеня Рассоха перед боем подал заявление о приеме в комсомол. К бою он готовился тщательно, не забыл даже воды для экипажа; эта вода впоследствии спасла жизнь тяжело раненому тов. Винокурову. Сеня был весельчак; в бой он пошел с песней на устах и до самой смерти улыбался. Его сразил японский снаряд.
      Одной из основных и главных форм партполитработы в бою явились беседы с отдельным экипажем и с отдельным человеком. Эту форму можно применять в любой обстановке - накануне боя, на исходном положении, сидя в одном танке, находясь в осаде или в обороне и особенно ночью перед боем, когда нервы и мысли крайне напрягаются. Человек не спит и хочет поделиться своими чувствами с товарищем и другом. И вот в этот момент надо обязательно побеседовать с товарищем, занять его, рассказать ему что-нибудь интересное и даже веселое.
      Вот один случай. Рота тов. Драгунского после боя находилась на сборном пункте, который двое суток обстреливался противником. Рота была без продовольствия, не говоря уже о горячей пище. Часть людей пошла за продуктами; коммунисты же и комсомольцы-активисты разошлись по экипажам, где шутками и веселыми рассказами заняли время, и люди не теряли боевого духа.
      Особую роль играют в бою ознакомление каждого бойца с обстановкой и личный пример коммуниста и комсомольца. Главный вопрос, интересующий каждого бойца: "Какая обстановка, какая задача?", "Что нового?" и т. п. И если ему отвечали, что обстановка ив задача старые или они неизвестны, то он как-то хмурился, остывал. Но как только скажешь, что есть новое, он оживлялся и становился веселей.
      Это было учтено нами с первых же дней, и командиры рот всегда, как только менялась обстановка, вызывали к себе агитаторов и сообщали им новое в обстановке. Агитаторы, немедленно шли в экипажи и проводили там беседы.
      При постановке задачи всегда вызывались парторг и комсорг. Они немедленно доводили задачу до партийной и комсомольской организаций. Для доведения задачи и разъяснения обстановки должны использоваться такие агитаторы, которые хорошо знакомы с картой и умело могут это сделать, иначе работа не достигнет своей цели, и люди останутся недовольны. Нередко задаются такие вопросы: "А где это будет на местности?" и т. п. Так, например, во время одной беседы коммунист тов. Андреев не показал на карте обстановку. Тогда шофер тов. Маркин полез на сопку, по которой била японская артиллерия, посмотреть, как и где происходит дело. Ему стали кричать: "Куда ты лезешь, ведь тебя там убьют", - он ответил: "Посмотрю сам, а то что-то неясно..."
      Личный пример коммуниста, комсомольца, командира, политработника в бою и работа партийной и комсомольской организаций высоко подняли их авторитет. После первого же боя на командира, политработника, коммуниста, комсомольца стали смотреть как-то особенно тепло, их окружали заботой и вниманием. Тем же и еще большим отвечали бойцам и беспартийным товарищам командирам политработники, коммунисты и комсомольцы.
      Можно было бы привнести десятки примеров взаимной выручки, помощи, заботы в бою, когда, рискуя своей жизнью, красноармейцы спасали и выручали товарищей, делились последним, отдавали свои бинты, будучи сами ранены.
      Приведу несколько примеров.
      Смертельно был ранен лейтенант-коммунист тов. Якушев. Ехавший с ним отсекр партбюро тов. Суслов не имел достаточного количества бинтов. Он пополз к раненым товарищам, находившимся невдалеке. Товарищи с радостью отдали свои свободные бинты.
      Снарядом был убит командир танка комсомолец Саша Болтунов. Танк был подбит. Механик-водитель тов. Семенов пересел в другой танк, перетащил туда убитого тов. Болтунова и пошел снова в бой, - все это было под сильным обстрелом противника.
      Таких примеров десятки по батальону. Помогали не только товарищам из своей части, выручали каждого бойца и командира.
      В итоге всей нашей партийно-политической работы мы имели и имеем крепкое политико-моральное состояние всей части, постоянный боевой дух, беспредельную преданность родине и делу партии Ленина - Сталина и исключительный героизм всего личного состава.
      Имена многих героев, таких как товарищ Винокуров, известны не только нашей армии, но и всей стране.
      За период боев подано свыше семидесяти заявлений о приеме в партию и свыше восьмидесяти заявлений о приеме в комсомол, в результате чего часть на девяносто процентов стала партийно-комсомольской. Свыше тридцати человек подало докладные записки с просьбой оставить их на пожизненную службу в РККА. Это лучшие люди нашей части, показавшие свою преданность и военную выучку в боях. Семнадцать человек из них поехали на курсы младших лейтенантов и тринадцать человек выдвинуто на политработу.
      Мы с честью выполнили боевое и почетное задание правительства и приказ народного комиссара обороны маршала Советского Союза товарища Ворошилова. Наша часть вместе с другими частями разгромила и уничтожила зарвавшихся японских самураев. Враг был поставлен на колени и начал просить о пощаде перемирии.
      Мы смело заявляем всем нашим врагам, что тот, кто попытается испытать нашу мощь, пусть пеняет на себя. Наш удар будет еще сильней и решительней, чем это было у Хасана.
      Полковой комиссар А. Гаврилов
      На исходных рубежах
      Наша танковая часть 5 августа получила боевой приказ сосредоточиться для атаки высоты Заозерной. Приказ был встречен всем личным составом с энтузиазмом. Вечером 5 и утром 6 августа мы провели митинги, посвященные задачам предстоящего боя. Желающих выступать нашлось много. Все горели ненавистью к врагу, вспоминали события 1929 года, когда успешно были разгромлены наймиты японского империализма.
      Командир танка тов. Омельченко взял на себя обязательство: не тратить зря снарядов, каждый посылать в цель. Он призывал к товарищеской выручке в бою и закончил свое выступление так:
      - Геройски будем бороться, товарищи, за нашу прекрасную родину, за любимого друга всех трудящихся товарища Сталина!
      В этот вечер партийные и комсомольские организации получили десятки заявлений от бойцов и командиров с просьбой принять их в ряды партии и комсомола.
      Рота, в которой политруком тов. Огнев, перед боем имела двадцать одного комсомольца, а 7 августа вся стала партийно-комсомольской.
      В своих заявлениях товарищи писали, что в бой они хотят идти коммунистами и комсомольцами.
      После митингов состоялись вечера художественной самодеятельности. Они прошли с большим подъемом. Завтра предстоял бой. Но красноармейцы веселились, пели, плясали.
      6 августа часть получила приказ на атаку и вышла на исходные рубежи. Партийно-политическая работа меняет здесь свои формы. Поблизости рвутся снаряды. Митингов и собраний не проведешь. Однако успех боя танковых частей во многом зависит именно от того, какая партийно-политическая работа проведена перед боем, на исходных рубежах.
      Перед атакой мы собрали политруков, парторгов и комсоргов. Комиссар ознакомил их с обстановкой и поставил задачи:
      - Разъяснить бойцам направление атаки.
      - Напомнить об особенностях японской тактики по борьбе с танками.
      - Мобилизовать внимание людей на товарищескую выручку в бою.
      - В атаку идти под лозунгами: "За Родину!", "За счастливую жизнь!"
      После этого короткого совещания политруки, парторги и комсорги пошли в подразделения и провели беседы с бойцами и: командирами.
      Командиры машин и механики-водители еще раз тщательно, до каждого винтика, осматривают свои машины и вооружение, проверяют снаряды и диски.
      В часть пришел инструктор политотдела тов. Рябо". Он проверил, знают ли бойцы боевую задачу.
      Лейтенант тов. Крапивинцев, взвод которого считался ранее слабее других, заявил:
      - Я покажу, как нужно воевать.
      Он свое слово сдержал и геройски громил японцев.
      Командир машины тов. Козлов говорит инструктору:
      - Меня не принимают в комсомол. Но я думаю, что покажу в бою, на что я способен, зарекомендую себя отважным бойцом. В комсомоле буду обязательно.
      Много было обид на жару. Некоторые бойцы просили, чтобы разрешили идти в бой без рубашек: жарко в танках. Командование не согласилось с этим.
      Настроение у все еще сильнее поднялось, когда над головами зашумели стальные птицы и затем сопки задрожали от взрывов.
      Стрелка часов, показала 16.00. Команда:
      - По машинам!
      Политруки с башен бросают лозунги:
      "За Сталинскую Конституцию!" "За родного Сталина!" "За свободный и счастливый советский народ!" "Вперед, товарищи!"