Опасные тропы натуралиста (Записки ловца змей)

      -- Много берете за сезон?
      -- Когда как. Б случае удачи -- полсотни гюрз и десятка полтора кобр. Но это не каждый год. Бывает, что за весь сезон возьмешь пару десятков гюрз. Сезон короток. Как только наступит жара, охота становится почти безрезультатной.
      -- Ну а как в этом году?
      -- Средне, Сказать что плохо -- нельзя, но и хвалиться нечем. Завтра повезу три десятка гюрз и пяток кобр.
      -- Назад вернетесь?
      -- Да. Думаю еще недели две-три полазить.
      -- Здесь?
      -- И здесь и на участке соседней заставы. Там кобр больше.
      Костя и Юрий начали разговор, который был интересен только им самим.
      На следующий день Костя разбудил нас на рассвете. Юрий уже собрал вещи, готовясь к отъезду.
      -- Быстренько одевайтесь и выходите во двор, --распорядился наш начальник. -- Сейчас Юрий покажет нам, как он берет кобр.
      -- Эка невидаль, -- недовольно заворчал Илларионыч. -- Что мы, кобр не ловили?
      -- Юрий берет кобру голой рукой, -- заметил Костя.
      -- Голой рукой кобру? -- переспросил я.
      -- Да.
      Это было невероятно.
      Через минуту я и Илларионыч выскочили во двор заставы. Юрий развязал мешочек, в котором сидела змея, пойманная им накануне. На землю шлепнулась полутораметровая кобра. Она тут же приняла "боевую стойку". Голова змеи раскачивалась над землей выше моего колена. Кобра внимательно следила за людьми и грозно, отрывисто шипела. Юрий встряхнул освободившийся мешочек и, взяв его в левую руку, медленно и плавно повел им в метре от головы кобры. Кобра стремительно развернулась в сторону мешочка и рванулась, стараясь ударить его головой. Мешочек был далеко, и кобра промахнулась.
      -- Пугает! -- усмехнулся Юрий.
      Кобра снова выпрямилась и готовилась повторить удар. Юрий повел мешочком чуть ближе к змее. Кобра попробовала ударить опять и снова не достала. Юрий дождался, пока она приняла прежнее положение, и повел мешочком еще ближе.
      Это была грань, с которой кобра поражает врага без промаха. Однако кобра не сделала броска. Она отклонилась назад. Больше она не хотела нападать на непонятное существо, которое не боялось ее грозных выпадов. Чуть раскачиваясь, она попыталась отогнать врага отрывистым шипением. Мешочек продолжал колыхаться перед ее глазами. Кобра следила только за ним. На все остальное она не обращала внимания. В это время Юрий осторожно завел правую руку за голову змеи и погладил ее по голове. Я ожидал, что кобра повернется и схватит Юрия за руку. Нет! Словно завороженная кобра уставилась на белый мешочек. Он продолжал колыхаться на том расстоянии, на которое кобра не подпускала к себе никого.
      -- Так ее можно гладить минут десять, -- не прекращая своего опасною занятия, сказал Юрий. -- Показать?
      -- Не нужно, -- дрогнувшим голосом сказал Костя. -- Кончайте эту игру! Достаточно!
      Рука Юрия, гладившая змею. опустилась чуть ниже змеиной головы и сжалась. Кобра забилась, и Юрий перехватил ее другой рукой. Через минуту она уже сидела в завязанном мешке.
      Все мы, не исключая и Кости, были потрясены.
      -- Каждый из вас может сделать то же самое, -- скромно сказал Юрий.
      -- Нет, --ответил Костя. --Для этого нужны железные нервы и долгая тренировка. Ведь и вы не сразу стали так ловить кобр?
      -- Не сразу, -- согласился Юрий. -- Несколько раз кобры успевали ударить мою руку головой, а одна даже сорвала кожу с пальца. Правда, она не достала меня ядовитыми зубами, а уцепила мелкими -- держательными.
      -- В этом способе очень большой неоправданный риск. Мы берем кобр с гораздо меньшим риском!
      -- При этом способе кобры не получают никаких повреждений, -упорствовал Юрий. -- А риск вы преувеличиваете... Спор был прерван дежурным по заставе.
      -- Вертолет уходит через пять минут. Вам следует поторопиться, -сказал он Юрию.
      Мы помогли Юрию погрузить ящики со змеями в вертолет. Захлопнулась дверь кабины. Взревел мотор, вертолет взмыл в воздух и скоро скрылся за гребнем дальних гор. Мы проводили его глазами и пошли завтракать.
      -- Как бы там ни было, -- ни к кому не обращаясь, сказал
      Костя, -- а ловить кобру так, как Юрий, я, наверное, никогда не буду.
      -- Костя, -- заметил Илларионыч, -- а поучиться у Юрия было бы не грех!
      -- Ловец замечательный, что и говорить, -- согласился Костя. -- Хватка у него мертвая!
      -- Обязательно научусь брать кобр так же, -- не унимался Илларионыч.
      -- Только не во время работы в экспедиции, -- отрезал Костя. -- Я отвечаю за каждого из вас и прошу без моего разрешения не заниматься опасными и ненужными экспериментами!
      Илларионыч помрачнел, но промолчал.
      Через час мы отправились на работу. Целый день мы лазили по окрестностям заставы, но змей не нашли. Следов же змеиных было очень много. На заставу мы возвращались с пустыми мешочками, но Костя был доволен.
      -- Следов много, значит, змей много. Рано или поздно мы их все равно найдем.
      -- А что толку! -- заметил Илларионыч. -- Все равно ты их измеришь и заставишь выпустить обратно.
      -- Змей надо беречь! .. -- начал речь на свою излюбленную тему Костя.
      -- Все это мы уже слышали десятки раз! -- раздраженно перебил его Илларионыч. --Разве не нужно отловить змей хотя бы для зоопарков?
      -- Этим займутся другие, -- недовольно ответил Костя. -- Мы будем заниматься научными наблюдениями.
      -- А для медиков? --не отставал Илларионыч. --Для медиков змеи стали уже не нужны?
      Костя не стал отвечать на его вопрос.
      Вечером Илларионыч пожаловался на резь в глазах. Военный медик -лейтенант медицинской службы -- тут же его осмотрел и сказал:
      -- У вас острый конъюнктивит. Нужно несколько дней полежать в затемненной комнате.
      Илларионыч запротестовал, но Костя велел ему отправляться на лечение. Илларионыч стал пленником лейтенанта, который был этому очень рад. Пациентов у него было мало. Солдаты на заставе болели редко.
      -- Ну как сегодня улов? -- поинтересовался начальник заставы.
      -- Сегодня улова нет. Мы ходили на разведку. Ловить начнем завтра.
      На другой день мы с Костей ушли с заставы до рассвета. Костя сразу же направился туда, где мы обнаружили больше всего змеиных следов. Рассветные сумерки скрывали тропу, я то и дело спотыкался и шел медленно. Костя, наоборот, торопился и подгонял меня.
      -- Куда мы торопимся? -- разозлился я. -- В такую рань пройдешь рядом со змеей и не заметишь ее!
      -- Если ты хочешь видеть не змей, а только их следы, то плетись, -обозлился и Костя. -- Я пошел вперед.
      Чтобы не отстать, мне пришлось прибавить шагу. Быстро светало. Уже можно было идти, не спотыкаясь. Вдруг Костя кинулся в сторону. Ничего не понимая, я застыл на месте. Прыжок, другой -- и под его крючком извивается довольно крупная гюрза.
      -- Помочь?
      -- Справлюсь сам. Иди дальше, я догоню.
      Через сотню метров прямо на тропе и я нашел гюрзу. Пока с ней возился, Костя ушел вперед. Догоняю Костю, а он уже ловит новую гюрзу.
      Взошло солнце, стало пригревать. Змеи исчезли, но до этого мы нашли пять хороших гюрз. Они лежали на открытых местах и были видны издалека. А потом мы "проутюжили" добрый десяток километров, но без успеха.
      -- Понял, почему я торопился? -- спросил меня Костя, когда мы сели передохнуть.
      -- Змеи согреваются на солнце и уходят в норы.
      -- Правильно. Нечего зря ноги бить. Пошли на заставу. Ночи стали теплыми, и гюрзы перешли на ночной образ жизни. Ловить их можно только рано утром и вечером, после спада жары.
      До вечера мы отдыхали, а потом сходили на те же места и поймали еще трех гюрз. Затем Костя решил измерить всех пойманных змей. Чтобы снизить активность змей, мы облили мешочки холодной водой из артезианской скважины. Мерить остывших змей было не очень трудно, и все же это вызвало восхищение у всех, кто наблюдал за нашей работой.
      -- Ну а когда вы пересадите змей в ящик? -- поинтересовался начальник заставы.
      -- А зачем нам их в ящики сажать? -- удивился Костя.
      -- Как зачем? Вы же их увезете?
      -- Нет!
      -- А куда вы их денете?
      -- Завтра выпустим.
      -- Где?
      -- Там же, где и поймали. - ? ? ?
      -- Змей надо беречь и охранять. Они древнейшие жители земли, а их осталось уже не так много... -- начал было Костя. Начальник заставы слушать его не стал.
      -- Простите, Константин Михайлович, --перебил он, --давайте-ка пройдем ко мне в кабинет и там закончим разговор.
      Костя развел руками, но пошел за начальником. Начальник пригласил зайти и меня.
      -- Вот здесь я готов вас выслушать, -- усадив нас, сказал начальник.
      Костя начал свою знаменитую речь в защиту змей. Начальник, казалось, слушал внимательно, но было видно, что речь Кости не производит на него нужного действия. Костя почувствовал это и быстро закончил.
      -- Я чувствую, что не убедил вас, -- сказал Костя.
      -- Вы не ошиблись. У меня на этот счет особое мнение. Вот что, товарищи ученые. Змей на участке заставы, пожалуйста, ловите, а выпускать их здесь нельзя.
      -- Почему? -- удивился Костя. -- Ведь это полезные животные.
      -- Возможно, это и так, но только не в наших условиях. Кроме вас и Соколова, я еще не встречал людей, которые симпатизировали бы змеям. У вас эта любовь специфическая. У нас, пограничников, такая же специфическая ненависть к этим существам...
      -- Почему? -- не выдержал Костя. -- Что они вам сделали плохого?
      -- Представьте себе, что вы пограничник. Ваша задача -- лежать в секрете, ничем себя не обнаруживая. Сумеете ли даже вы, человек, любящий змей, спокойно отреагировать на визит гюрзы или кобры, если она почему-то выбрала себе дорогу там, где вы залегли?
      -- Гм! -- поперхнулся Костя.
      -- Что же вы молчите? -- не отставал начальник. -- Отвечайте!
      -- Пожалуй, и я не смогу остаться спокойным, -- сознался Костя.
      -- Так как же быть?
      -- Нужно подумать. Пока мне ясно одно -- выпускать змей вблизи от заставы и пограничной полосы нельзя.
      -- Очень рад, что мы сразу поняли друг друга.
      -- А если выпускать змей в безлюдных местах на расстоянии двадцати километров от границы?
      -- Змеи обратно не приползут?
      -- С такого расстояния не приползут.
      -- Если не приползут -- выпускайте.
      Через день Костя с вертолета осмотрел ближайшие окрестности. Затем он долго сидел у начальника заставы, а когда пришел к нам, то сиял, словно ему дали орден.
      -- Есть отличные места, -- объявил он. -- Такое ущелье, что сам бы жил там, если бы был гюрзой. Заросли, роднички -- и километров на двадцать вокруг ни души. Завтра отвезем змей. Это отличный эксперимент по переселению гюрзы!
      Еще через день начальник заставы дал нам вертолет.
      -- Вертолет отвезет вас рано утром, а вечером он же заберет и доставит обратно.
      Всякий разумный человек был бы рад такому предложению, а Костя согласился только наполовину.
      -- Если нас туда отвезут, будет очень хорошо. Мы не помнем змей по дороге. Ну а обратно мы вернемся пешком и при этом осмотрим попутные ущелья.
      О наших ногах Костя не думал.
      АМАН
      Нас высадили на гребне хребта, отделявшего ущелье, облюбованное Костей, от границы. Вертолет еще висел над нами, когда Костя поднял мешочки со змеями и пошел вниз, к родникам. Я взял оставшиеся мешочки и двинулся следом за ним. Возле первого же родника мы остановились. Костя хотел убедиться в том, что выбранные им места действительно пригодны для жизни гюрз.
      Костя отыскал старый выползок гюрзы и возликовал:
      -- Отлично! Здесь мы выпустим четыре змеи. Для обработки змей в лагере мы вытряхивали их из мешочков в специальный ящик. Костя крючком подцеплял змей и подавал их на стол. Здесь же ни ящика, ни стола не было. и нам предстояло действовать как-то иначе. Не задумываясь,
      Костя развязал поданный мной мешочек, осторожно положил его на землю и, ожидая, что змеи станут выползать из мешка, приготовился прижать первую же появившуюся крючком. Нам было нужно пронумеровать и измерить всех змей перед выпуском. Костя надеялся посещать эти места каждый год и следить за их ростом.
      Однако змеи не желали выползать из мешка. Костя пошевелил мешок. Змеи уползли в глубь мешка, подальше от развязанного конца. Костя подталкивал их крючком, но змеи оставались в дальнем конце мешка и не выползали наружу.
      -- Вот безмозглые твари! -- не выдержал Костя. -- Обсиделись в мешке и боятся вылезать. Лешка, давай подденем мешочек пинцетами за углы и вытряхнем змей на землю. Я прижму первую, ты -- вторую.
      Предложение начальника мне не понравилось.
      -- Костя, ведь это опаснее, чем ловить змею первый раз. Они и раздражены и разогреты. Давай их выпустим без измерений!
      -- Что, милый друг, струсил? -- обозлился Костя. -- Тогда стой на месте. Я сам все сделаю.
      -- Не валяй дурака! -- в свою очередь обозлился я. --Вместе, так вместе! Ну, цепляй мешочек за угол!
      Мы вытряхнули змей на землю и, не давая им опомниться, прижали крючками. Костя ловко схватил вцепившуюся ему в сапог гюрзу за голову, прижал ее хвост мизинцем и быстро поставил номер.
      Вас, читатель, конечно, заинтересует, как можно поставить номер на живой змее? Это довольно просто.
      Брюхо змеи покрыто поперечными брюшными щитками. У гюрзы таких щитков бывает до ста восьмидесяти, у кобры -- до двухсот десяти. Нумеруют змей выщипами на этих щитках. Выщипы на первом щитке (от заднепроходного отверстия) означают единицы, на втором -- десятки, на третьем -- сотни и так далее. Так как брюшных щитков у змей много, то практически можно поставить любой номер. Выщипы, как и шрамы, сохраняются на щитках змеи всю ее жизнь. При линьке они не исчезают.
      Правда, для того чтобы прочитать номер, змею нужно поймать и взять в руки, но для специалистов-зоологов это не составляет большого труда.
      -- Номер первый, -- сказал Костя, -- самка. Тридцать семь сантиметров.
      Он еще раз осмотрел змею и бросил ее в траву возле родника. Мы выпускали только мелких -- молодых змей. Всех крупных Костя отдал Юрию.
      Так же быстро Костя управился и со второй змеей. Я едва успевал записывать данные в блокнот. Дальше дело пошло еще быстрее. Мы переходили от родника к роднику, и мешочки наши пустели один за другим. Осталось всего четыре мешочка, когда случилось то, чего никто не мог ожидать.
      Возле последнего родника, едва Костя обработал и выпустил очередную змею, раздался грозный окрик:
      -- Стой! Руки вверх!
      Мы одновременно повернулись на голос. Из-за ближней скалы в нас целился из ружья какой-то узбек в цветастом халате и широкополой панаме. Рядом с ним, приготовясь к прыжку, стоял пегий пес-волкодав. Пес оскалился и свирепо рычал. Зубы пса вызывали страх даже издали.
      -- Руки вверх! Кому говорю! -- повторил узбек. -- Ну! Считаю до трех! Раз! ..
      Я посмотрел на Костю. Он медленно поднял руки. Мне пришлось последовать его примеру.
      -- Повернуться спиной! Быстро! Ну!
      Мы повернулись к узбеку спиной.
      -- Эй, ты, длинный, -- последовал новый приказ. -- Наступи ногой на развязанный мешок, чтобы змеи не выползли!
      Длинный -- стало быть, Костя. Он был выше меня. Я не шелохнулся, а Костя выполнил приказ.
      -- Не вздумайте сопротивляться! -- предупредил узбек. -
      Собака загрызет насмерть!
      Мы не шевелились. Перспектива испытать силу собачьих зубов была не из приятных. Узбек быстро обшарил наши карманы и пояса. Вытащил из ножен ножи и ощупал голенища сапог. Его пес при этом угрожающе рычал.
      Напор и темп действий незнакомца были такими стремительными, что и Костя и тем более я совершенно растерялись.
      -- Так, -- уже спокойнее сказал узбек, закончив обыск. -
      Можете опустить руки. Кто вы такие? Откуда?
      -- А сам ты кто такой? -- спросил пришедший в себя
      Костя.
      -- Это не твое дело. Отвечай на мои вопросы!
      -- Мы ученые. Экспедиция. Ловим здесь змей.
      -- Ловишь змей? -- насмешливо сказал узбек. -- Ай, как ты неудачно соврал. Я за вами уже целый час слежу. Ты не ловишь змей, ты их распускаешь! Откуда пришли?
      -- С заставы.
      -- Опять врешь. До заставы четыре часа пути, а светло стало только два часа назад.
      -- Нас на вертолете привезли.
      -- На вертолете? А где же он?
      -- Высадил нас и улетел.
      -- Ай, ай, как это у тебя все ловко получается! Почему же я не видел вертолета?
      -- Не знаю, --уже обозлившись ответил Костя. --Ты сам кто такой?
      -- Это тебе не нужно знать! -- снова отрезал узбек. -- Собирай свои мешки!
      -- Ну а потом что?
      -- Потом на заставу пойдем. Там разберутся, кто вы такие! Какие ученые люди опасных змей будут выпускать? Шпионы вы, а не ученые!
      Под дулом ружья, да еще под аккомпанемент злобного рычания собаки спорить не приходилось. Забрали мы с Костей оставшиеся четыре мешочка со змеями и под конвоем поплелись на заставу. Узбек ехал верхом на лошади и все время подгонял нас. Отдыхать нам он не давал, и на заставу мы пришли совершенно обессиленными.
      Начальник заставы сейчас же освободил нас из-под стражи и отправил отдыхать, а нашего конвоира пригласил к себе в кабинет. Часа через два, когда мы уже немного отошли и наши нервы успокоились, задержавший нас узбек пришел к нам.
      -- Извините меня, -- смущенно начал он, стоя возле двери и почтительно прижав руки к груди. -- Ошибся я. Но до сих пор никто еще мне не говорил, что ядовитых змей не убивать, а разводить нужно. Темный я человек и обиду нанес вам, ученым людям, не по злому умыслу, а по незнанию. Думал, шпионы пришли через границу и на беду нам змей распускают. Простите меня, очень прошу...
      -- Аман поступил по нашим пограничным правилам, -- поддержал его вошедший следом начальник заставы. -- Вы не должны на него обижаться.
      -- Да мы и не обижаемся, -- буркнул Костя. -- Ноги наши обижаются. Он им задал сегодня работы, а отдыха не давал! Разве можно так людей выматывать?
      -- Вас было двое, а он один. Важно было использовать элемент внезапности и не давать подозрительным личностям возможности сказать сопротивление. Поэтому Аман и "выжимал из вас пот". Но он загладит свою вину. Аман лучший знаток нашего района, опытнейший охотник и отличный следопыт. Вам он может быть очень полезен, тем более что сейчас ваш основной проводник еще болен. Ведь вы окажете ученым помощь, Аман?
      -- Конечно, конечно! -- торопливо заговорил Аман. -- Только вот домой съезжу, а потом могу работать у вас столько, сколько будет нужно!
      Аман оказался хорошим парнем. Уже через час мы разговаривали с ним, будто ничего не произошло. На другое утро он уехал домой.
      -- Я вернусь через неделю, --сказал он на прощание, --и покажу вам самые змеиные места.
      Проводив Амана, мы собрались было на охоту, но Костю пригласили к начальнику заставы. Вернулся он оттуда через несколько минут, держа в руке какую-то бумажку.
      -- Понимаешь, какое дело выходит, Леша, -- озабоченно сказал Костя. -Вот радиограмма. Меня срочно вызывают в Ташкент. Придется вам поработать без меня. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
      -- Ас кем работать? Илларионыч еще болеет, разве Гришу уговорить?
      -- Сейчас все выясним, -- сказал Костя и направился в санчасть заставы, но лейтенант медицинской службы не советовал Илларионычу выходить на яркое солнце.
      -- Вашему товарищу нужно обязательно пройти консультацию у специалистов по глазным болезням, иначе могут быть всякого рода осложнения вплоть до полной потери зрения...
      Илларионыч попытался возражать, но Костя слушать его не стал, а велел собираться. В необходимых случаях Костя умел быть твердым.
      Гриша ловить змей отказался наотрез.
      -- Я шофер, а не змеелов. Рисковать жизнью не хочу. Мне бы домой съездить. Все равно машина стоит, а я от тоски пропадаю.
      Костя согласился и разрешил ему ехать домой.
      -- Ты останешься один, --сказал мне Костя. --Пока Юрия нет, на отлов змей не ходи. Приведи в порядок записи и со бранный нами материал. Приедет Юрий, походи с ним. Поучись. Только не вздумай брать кобру, как он!
      -- А почему я один ходить не могу? Разве я из детского сада?
      -- Если бы ты был из детского сада, было бы легче. Я сдал бы тебя начальнику заставы и не волновался бы. Лешка, здесь граница и особый режим, всех правил ты не знаешь и можешь натворить чудес.
      Я продолжал спорить. Сидеть на заставе мне не хотелось. Нас "помирил" подошедший начальник заставы. Он молча послушал наш спор и коротко сказал:
      -- За ворота заставы без сопровождающего пограничника или Соколова выходить запрещаю. Если нарушите, посажу под караул.
      С начальником заставы спорить было бесполезно. Через час Костя, Илларионыч и Гриша уехали, а я принялся возиться со змеями, "замаринованными" в банках.
      НА ЗМЕИНЫХ ТРОПАХ
      На мое счастье, Юрия ждать пришлось недолго. Он приехал с попутной машиной на следующий день. Однако охотиться на участке этой заставы Юрий не захотел, а попросил начальника перебросить его на соседнюю. Начальник посмотрел на него удивленно и чуть-чуть обиженно.
      -- На вашем участке кобры мало, -- словно извиняясь, сказал Юрий. -- А мне заказали отловить побольше именно этих змей.
      Начальник не возражал, и в тот же день мы уехали. И снова нас встретили очень приветливо. Юрия Соколова знала вся граница. После беседы в помощь нам дали лучшего следопыта заставы сержанта Леонида Никитина.
      -- Часто встречаются на вашем участке змеи? -- спросил его я.
      -- Весной и осенью часто. Особенно кобры. Возле одной точки всего на 100 метрах КСП1 позавчера я насчитал десяток следов. Ползут с той стороны. Прошлой осенью на том же участке кобры так же интенсивно ползли на ту сторону.
      -- А почему вы думаете, что это кобры?
      -- Я убивал змей и по определителю установил.
      -- А как удалось наблюдать за передвижением змей?
      -- Я видел из секрета, как змея через КСП идет. На полосе укрыться негде, вот она и осматривается. К вспаханной полосе подползет и заляжет, притаится. Полежит немного, потом осторожно приподнимется и поворачивается во все стороны. Стоит минут пять. Осмотрится. Потом бросок. Даже пыль поднимет. За КСП опять ляжет. Снова осмотрится и медленно ползет на такыр2.
      -- От КСП далеко уползают?
      -- Вот этого не знаю. Дальше я за ними не следил.
      -- Ну а гюрзы встречаются на этом участке?
      -- Нет. Гюрз я там не видел. Они в другом месте, возле Тюя-бугуза. Там овраг, в овраге ручей. Берега ручья заросли камышом и кустами. Змей я видел на кустах и под обрывами.
      -- Откуда начнем охоту?
      -- Давайте утречком проедем вдоль КСП в направлении точки, а к вечеру наведаемся в Тюя-бугуз. Гюрз я встречал только по вечерам, а кобры ползут после восхода солнца.
      На том и порешили.
      Восход солнца застал нас в пути. Мы едем верхом вдоль границы. КСП гигантской линейкой разрезает пустыню. Налево наша земля, направо -- чужая. Тихо до звона в ушах. Шаги лошадей глушит мягкий песок. Едем молча. Восток сначала розовеет, потом блестит раскаленным золотом и вдруг сверкает алмазным краем солнца. Наши тени пересекли КСП и бегут по той, чужой земле. Прошло совсем немного времени, и тишины как не бывало. Залились, зазвенели жаворонки. Где-то высоко в небе протрубили журавли. Со всех сторон жужжат и гудят насекомые.
      На КСП отчетливо видны крестики птичьих лапок и извилистые прерывающиеся гладкие полосы с точками по обеим сторонам. Это бегали ящерицы. Видели мы и следы змей, да только не тех, которые были нужны. Слишком узкими были эти, словно выглаженные утюгом, причудливые извитые ленты. Кобра оставляет след шириной в ладонь.
      -- Кобры будут дальше, -- сказал сержант, видя наше разочарование, -здесь они редки.
      Солнце поднялось над горизонтом, и с каждой минутой становилось теплее. Откуда-то появились противные мелкие мушки. Они роем вились перед лицом и назойливо лезли в рот и глаза. Мы поднялись на высокий бархан. Слева раскинулся такыр.
      -- Теперь уже недалеко, -- сказал сержант, -- змеи идут от КСП в сторону этого такыра.
      Следы кобр мы увидели издалека: КСП пересекали две широкие, словно вылизанные полосы. Один след скрывался в кустиках полыни, второй шел прямо на такыр.
      -- Вон она!
      В полусотне метров от нас за кустом курая блеснул на солнце хвост удиравшей змеи .
      -- Повод возьми!
      Юрий кубарем скатился с седла. Сержант сунул мне повод с другой стороны и кинулся следом за Юрием. Я едва успел схватить поводья.
      До коней ли мне было? Я забыл обо всем на свете и смотрел только на Юрия и на кобру.
      Топот бегущих встревожил змею. Она поднялась и угрожающе раздула капюшон. Голова кобры высоко поднялась над землей.
      -- Не мешай, -- удержал сержанта ловец, -- сейчас я ее возьму!
      Выдернув из кармана белый мешочек, и на этот раз он безоружным пошел к кобре. Змея угрожающе зашипела и резко качнулась в сторону человека. Юрий отскочил. Кобра снова встала вертикально. Ловец опять шагнул к змее. Левой рукой он размахивал перед змеей мешочком, а правую плавно заносил за ее голову. Змея как зачарованная уставилась на мешочек и, чуть раскачиваясь, готовилась ударить его зубами. Правой руки ловца не замечала. Едва рука зашла за голову змеи, как Юрий мгновенно схватил кобру чуть выше капюшона. Змея забилась, пытаясь вырваться, но Юрий бросил мешочек на землю и перехватил ее туловище левой рукой .
      -- Давай мешок! -- весело крикнул Юрий. -- Наша! Засмотревшись на схватку, я совсем забыл о лошадях. Гнедой конь сержанта потянулся к кустику сочной полыни.
      -- Ну, ты, балуй! -- крикнул я, дергая за повод. Гнедой продолжал тянуться. Я повернулся к нему с намерением огреть его плетью, но над полынью взлетела, именно взлетела, голова кобры, еще больше той, которую только что поймал Юрий. Змея резко ударила лошадь головой и отпрянула, готовясь нанести второй удар.
      -- Юрка! -- отчаянно завопил я. -- Здесь еще одна! Гнедой взвизгнул и, рванувшись, едва не стащил меня с седла. Мой конь тоже рванулся, но в другую сторону. Если бы подбежавший сержант не схватил лошадей под уздцы, я наверняка слетел бы на землю. Сержант подоспел именно в тот момент, когда я уже терял равновесие. Пока мы успокаивали коней, Юрий не терял времени. Он быстро справился и с этой змеей и даже успел помочь нам.
      Приготовив шприц и ампулу противозмеиной сыворотки, я с замиранием сердца стал осматривать морду гнедого, ожидая, что вот сейчас несчастная лошадь рухнет на землю и забьется с предсмертным хрипом. Сержант помогал мне. Быстро перебирая чуть ли не каждый волосок, я ощупывал морду гнедого. К моему удивлению, следов змеиных зубов не было. Пальцы мои еще и еще ощупывали шерстинки, а гнедой недоуменно смотрел на меня и тыкался носом в ладони сержанта.
      -- Опухоли нет? -- спросил Юрий.
      -- Кажется, нет, -- неуверенно ответил я.
      -- Тогда беды не произошло. Уцелел Гнедко, -- сказал Юрий, -- кобра ударила его, не открывая пасти. Она не хотела кусать, просто отгоняла. Дай-ка я еще сам посмотрю.
      Юрий тоже не нашел ранок. Мы повеселели. Гнедой терся мордой о плечо сержанта.
      -- Сахар выпрашивает, негодник! -- засмеялся сержант. -- Все в порядке!
      На всякий случай морду лошади мы обмыли спиртом. Глядя на такое расточительство, Юрий даже крякнул. На радостях коня угостили сахаром и поехали дальше.
      Мне рассказывали старики узбеки, что кобры не всегда кусают лошадей и коров, а иногда просто отгоняют приблизившихся животных ударами головы. Я относился к их рассказам скептически. Теперь я увидел это своими глазами.
      В это утро мы обнаружили еще несколько свежих следов кобр, но змей не поймали. Они успели скрыться в норах грызунов. Возле этих нор Юрий зачем-то поставил вешки.
      Вечером мы поехали в Тюя-бугуз. Глубокий овраг с отвесными глинистыми склонами начинался почти от самой КСП. Дно его густо заросло камышом и колючими кустами, обрывистые склоны испещрены десятками нор. Там жили птицы. Когда мы подъехали к оврагу, над нами с писком закружи лась разноцветная птичья стая. Мы слезли с коней и присели на краю обрыва. Птицы понемногу успокоились и разлетелись, у них были свои заботы: во всех норках пищали птенцы.
      - Идите одни, -- сказал нам сержант, -- я не могу оставить коней без присмотра. Только очень прошу вас, возвращайтесь до темноты.
      Мы с Юрием хотели уже спускаться в овраг, как вдруг наше внимание привлек отчаянный крик птиц. Они роем кружились над противоположной стороной оврага. Не мы были причиной их волнения. На нас птицы внимания не обращали. Они с криком пикировали почти до земли и взмывали вверх, чтобы тут же снова спикировать. С каждой секундой птиц слеталось все больше. Мы переглянулись и ринулись через заросли к этому месту. Когда мы пробили заросли и вышли к обрыву, то увидели, что к одной из норок подбиралась огромная гюрза.
      Хозяева норки -- две пташки-невелички -- порхали возле самой головы змеи. Другие птицы вились чуть подальше и подбадривали их криками и писком, а змея медленно подбиралась к норе.
      Юрий рванулся. Я схватил его за руку.
      -- Стой! Взять гюрзу мы всегда успеем! Посмотрим, что будет дальше!
      Гюрза продолжала настойчиво тянуться к отверстию норы. Птицы бестолково орали и суетились вокруг, но не осмеливались напасть на страшного врага.
      Змея подбиралась все ближе и ближе. Птичий гвалт, казалось, достиг своего апогея. До норы остался какой-нибудь десяток сантиметров, но для змеи это был самый трудный участок пути. Цепляясь брюшными щитками за малейший выступ обрыва, словно приклеившись к отвесной стене, змея тянулась все выше и выше. Вот она коснулась головой отверстия норы. Еще секунда -- она уцепится головой, подтянет тело и скользнет в глубину норки к птичьему гнезду, к беспомощным птенцам.
      Юрий инстинктивно напрягся и хотел уже броситься на помощь птенцам, но тут крошечная пташка, трепеща крылышками, подлетела к змее и смело дернула ее за хвост. Потеряв равновесие, гюрза сорвалась с обрыва и полетела вниз. На лету она изогнулась и рванулась в сторону дерзкой птицы, пытаясь схватить ее пастью, но промахнулась.
      Мне показалось, что птицы сошли с ума. Они завертелись какой-то бешеной каруселью и заорали так, что у меня заболело в ушах. Настроение птиц передалось Юрию. В диком восторге он что-то вопил и колотил меня рукой по спине. Самоотверженность и отвага птахи, несомненно, заслуживали восхищения, но при чем же тут моя спина? Свое несогласие с Юркиным способом выражения восторга я немедленно высказал вслух. Юрий недоуменно посмотрел на меня и, как мне кажется, в первый момент не понял, о чем я говорю.