Агентство магических катастроф

Я непонимающе уставилась на Клина. Тогда он просто взял меня за плечи и развернул, указывая пальцем на туннель. Из него на нас тихой шелестящей массой шли все выжившие обитатели канализации. Их можно описать как бред воспаленного воображения. Я была полностью согласна с Клином.

Мы повернулись и рванули со всех ног. Но уже за следующим поворотом, куда мы выбежали, поднимая тучи брызг и стараясь не поцарапаться плавающие отравленные зубы клемента, на нас шла другая волна обитателей этих мест.

– Чего это они? – удивился кот, с ужасом наблюдая за приближающимися монстриками.

– Я активировала заклинание, отбирающее жизнь, и они почувствовали это. Убив клемента, заклинание убило еще очень многих существ, пока не насытилось и не исчезло. Они боятся, что придет и их очередь, и спешат уничтожить угрозу.

– Придется прорываться. – Клин был сама серьезность, а я с ужасом подумала, что магия на исходе и я почти бессильна перед наседающей нечистью.

– Эль, ты сможешь поставить щит за нашими спинами?

Подумав, я кивнула:

– Но ненадолго.

– На сколько?

– Полчаса от силы.

– Ставь. Мы с Филином пойдем впереди, возьми кота.

Мне на руки перекочевал перепуганный Уська.

– Ты идешь сзади и поддерживаешь щит, мы должны успеть. Вперед!

Щит с тихим хлопком развернулся за нашими спинами, отрезав нас от волны монстриков, идущих сзади. Клин и Филин встали плечом к плечу, затолкав сильно возражавшую меня к себе за спины. Но я все равно подняла из воды один зуб, истекающий розовым ядом, чтобы не чувствовать себя такой уж беззащитной.

И мы пошли.

Монстры как обезумевшие накинулись на нас, пытаясь достать когтями, клыками, жалами, забить крыльями, клювами. Они выпрыгивали из воды, падали с потолка, появлялись из мха на стенах и кричали, орали, визжали так, что я порадовалась недавней акустической атаке клемента – хоть уши сейчас не болели.

Два клинка мерно поднимались и опускались, режа и рассекая тела, щупальца, лапы, хвосты... Руки людей окрасились слизью и чем-то синевато-гнойным, видимо, это была кровь чудищ. Несколько раз гады проникали через «заслон», но я встречала их ударом отравленного зуба, вручив точно такой же коту. Тот держал его обеими лапами, сильно дрожал, но отражал атаку сверху. Наконец над нашими головами мелькнул свет открытого люка. Веревка была на месте.

– Эль, – Клин чуть повернул ко мне рассеченное до крови какой-то гадиной лицо, – ты должна создать защиту вокруг нас в виде вертикального столба. На пять минут.

Меня шатало и мутило. Магия буквально утекала последними каплями, и защита за спиной становилась все тоньше и тоньше. Я уже чувствовала, как острые коготки пытаются пробить ее, будто тонкую пленку, царапая мне шею, ноги.

– Не могу! – чуть не плача, сообщила я.

– Можешь. Давай!

– Ты не понимаешь... У меня нет сил.

Филин улыбнулся и тихо сказал:

– Не плачь, эльфенок, просто попытайся...

Я вздрогнула и опустила глаза вниз. Кот с криком: «Уй-й-й-я-а-а!» – насадил очередного крылатого зубастика на уже посиневший зуб клемента.

Ладно.

Я вытащила нож Клина из ножен и решительно полоснула себя по руке. Кровь зашипела и полилась на воду багровой струей. Монстры, почуяв свежую кровь, будто взбесились и с удвоенной силой рванули на нас, но Клин и Филин пока держались, только прижались ко мне уже вплотную. Я медленно шептала нужные слова, вызывая свою силу, силу собственной крови. И она откликнулась, рванула по руке, достигла сердца и пьянящей волною ударила в голову.

– Нет. Не делай этого, не надо. – Это змейка, она подняла золотую головку с рубиновыми глазками.

Я хмыкнула: все вы советчики, когда не надо, но дело уже сделано, поздно что-то менять.

Тонкая прозрачная стена тверже стали, но тоньше шелка окружила и оградила нас от беснующейся нечисти.

Клин бросил меч в ножны, ухватился за веревку и сильными быстрыми рывками рванул вверх.

– Привяжи ее.

Что? Но Филин уже наматывал веревку вокруг моей груди, и вскоре меня рывками потащило вверх, к такому далекому свету. Кот ни на мгновение не отцеплялся от моей куртки.

Филин выбрался последним и быстро закрыл тяжелой крышкой канализационный люк. Щелчки замков – и вот мы уже отрезаны от подземелья.

– Что с ней?

– Не знаю. Эль, посмотри на меня.

О чем они говорят и почему все расплывается перед глазами? Ранку на руке защекотало, и, скосив глаза, я увидела, как змейка усиленно ее зализывает мокрым горячим язычком.

– Магическое истощение. – Кажется, это сказал кот. Не знаю. Меня наконец-то окутала спасительная темнота обморока.

Очнулась я в своей собственной постели с мокрым полотенцем на носу и каким-то стареньким дяденькой, который сосредоточенно щупал мой пульс.

– Значит, говорите, слишком много упражнялась в магии?

– Ага, все пыталась превратить камень в воду, вот и доупражнялась, нашли ее в луже в подвале, видимо, все получилось.

Голос кота я бы узнала из тысячи, но даже пошевелить рукой, чтобы отвесить ему подзатыльник, к сожалению, не смогла.

Тряпка зашевелилась, ее вдруг убрали, что-то зажурчало, и уже мокрое полотенце вновь плюхнули мне на лоб. Вода тут же потекла в глаза и на щеки. Я возмущенно замычала, и на меня наконец-то обратили внимание: две заинтересованные головы – одна седая, другая ушасто-рыжая – повернулись ко мне.

– Ну... – радостно поинтересовался старичок, – и как вы себя чувствуете?

Я снова замычала, не очень понимая, почему язык меня не слушается.

– Нет, нет, вам пока рано говорить, но еще пара моих далеко не бесплатных сеансов, и вы поправитесь.

Кот при этих словах недовольно сморщился, но тут дверь приоткрылась, и в нее просунулась любопытная голова Филина, следом влетел он сам, получив хороший тычок от входящего за ним Клина. Ребята явно рады были меня видеть.

– Ну, как ты, эльфенок, жива? Как нос?

Мне его тут же пощупал Уська:

– Холодный, это хорошо.

– Да? – удивился старичок, но потом что-то засуетился и, быстро со всеми распрощавшись, решил уйти.

Клин пошел его проводить. Оставив меня беспомощной наедине с этими двумя эскулапами.

– Так, теперь поставим градусник, – обрадовался Филин и сунул мне что-то холодное круглое под мышку, я протестующее замычала, но мое мнение никто почему-то не учел.

– Ей срочно нужны банки.

– Это как? – Кот явно хотел познать все новое.

Филин объяснил, и они тут же унеслись на кухню. Я было вздохнула спокойно, но когда они вернулись обратно с четырьмя пятилитровыми стеклянными бандурами, то всерьез забеспокоилась, выразив это активным протестующим: «Му-у-у!..»

– Видишь, ей совсем плохо, надо спасать!

Дайте мне только поправиться, и коту не жить!

Притащив откуда-то факел, пахнущий маслом, кот торжественно его зажег, чуть не спалив себе усы и умудрившись бросить его на постель, спеша сбить с шерстки пламя. Одеяло тут же занялось, ногам стало жарко. Я уже мычала не переставая, а Филин бегал по комнате с банками и пытался ими прибить огонь. Наконец он догадался сбросить с кровати покрывало и, открыв рот, уставился на меня, лежащую неподвижно в одной ночнушке.

У-у-у-у!!!

Но тут, к счастью, нас посетил Клин, посмотрел на меня, на догорающее в углу одеяло и замершего с двумя банками в руках Филина и... отомстил за меня!

Филин, получая хорошие затрещины и пинки под зад, бегал взад и вперед по комнате, туша огонь, убирая бардак, моя полы...

В итоге комната все-таки приняла первоначальный вид и меня даже накрыли новым одеялом, после чего кот с Филином отправились отбывать наказание на кухню – готовить обед, а я наконец-то уснула одна в своей комнате.

Проснулась я от мурчания уснувшего под боком кота. Он так сладко спал, согревая бок своим теплом, что временно я простила ему все. Кое-как подняв правую руку, я нащупала стоящую рядом тумбочку и с трудом открыла верхний ящик. В нем лежали некоторые мои амулеты, среди которых я раскопала невзрачный, висящий на простой веревке камушек черного цвета. Сжав его в кулаке, тут же активировала. Сила толчками потекла по моим рукам, возвращая бодрость и способность нормально передвигаться. Конечно, колдовать я все еще не могла, но и разлеживаться в постели не собиралась, а потому срочно сползла на пол и радостно поковыляла в туалет. Кот тут же перевернулся на спину, щеголяя рыжим пузом и оповещая окрестности уже не мурчанием, а натуральным храпом. А, фиг с ним.

В ванной я искупалась, привела себя в порядок, надев единственное купленное платье – черное, с золотыми узорами по подолу и на концах расширяющихся книзу рукавов, которые на локтях были перетянуты тонкой золотой лентой; точно такая же обхватывала талию. Единственное неудобство – мой хвост. Портной наотрез отказался делать для него дырку, а потому он сейчас был спрятан под юбкой, что мне не очень-то нравилось.

Спустившись вниз, я никого не встретила и отправилась прямиком на кухню, надеясь разыскать что-нибудь вкусненькое. В конце концов, каждый волшебник знает – если тебе срочно нужно немного магии, а поблизости нет ни одного ее источника, то просто ешь сахар, ну или что-нибудь сладкое.

Сахар я не нашла, зато с радостным визгом обнаружила в холодильном шкафу с магическим льдом (никогда не тает) целых четыре пирожных, настолько вкусных, что я сразу же все съела, чуть не лопнув при этом. Когда я доедала последнее, на кухню вошел заспанный кот и удивленно на меня уставился, потом, переведя взгляд на пустой холодильный шкаф, он все же уточнил:

– А что ты ешь?

– Пирожные. Кстати, очень вкусные.

Кот подошел к шкафу и сунул туда свою мордочку.

– А ты что, все их съела?

– Ну... да.

– И мое?!

Гм, нехорошо получилось.

– Ну, в общем да.

– Что произошло. – На кухню спокойно вошел Клин, кот тут же кинулся жаловаться:

– Вот она, – обвинительный тычок в сторону меня, по уши вымазанную в креме, – съела все пирожные. И мое тоже!

По-моему, пушистик сейчас расплачется. Я покраснела и начала водить носком туфли по полу. Заклинание чистоты честно работало положенный год, убирая из дома весь сор и мусор на ближайшую свалку и расставляя предметы по своим местам, что часто вызывало недоразумения, так как не все помнили, где у той или иной вещи находится свое место.

– Эль?

Я угрюмо насупилась. В конце концов, я больной человек, а они какого-то пирожного пожалели.

А тут еще, и как всегда не вовремя, к нам ввалился Филин и весело попросил посвятить его в то, что тут происходит. Я не выдержала и вырастила у него на голове изящные бараньи рога, заставив резко побледнеть и схватиться за голову.

– Эль!

Кот с Клином одинаково укоризненно смотрели в мою сторону, но у меня магии вообще не осталось, и я виновато улыбнулась, слыша, как верещит перед зеркалом в зале Филин.

Кот испек еще пирожных, Филин пытался спилить рога, а Клин старательно нас ругал, называя наш дом дурдомом.

Лично я ничего не делала, так как последнее заклинание, пусть и слабое, окончательно обессилило меня, и я уселась в центре мраморного стола в зале. В результате получилось так, что именно я и встретила следующего клиента.

Это был маг. Не потому, что у него была длинная седая голова, и даже не потому, что в руке он сжимал длинный резной посох с драгоценным камнем в навершии – признак магистра, а потому, что наша кусачая дверь вежливо перед ним распахнулась и упорно притворялась самой обыкновенной деревяшкой. Я только хмыкнула.

– Мир этому дому.

– ...а я пойду к другому, – тихо про себя пробурчала я, но все же вежливо поздоровалась.

На чужой голос сбежались все наши и теперь с интересом разглядывали странного посетителя. Странного потому, что маги такого уровня очень редко заходят в конторы вроде этой.

– Я хочу нанять вас. Кто здесь главный?

Кот важно выступил вперед. Никто не возражал, у него все-таки только что отобрали пирожное, он совсем расстроится, если еще и сейчас прогонят.

– Я здесь главный.

Колдун удивленно опустил взгляд и увидел нахальную рыжую морду нашего главаря.

– Гм, хм, ну и как вас зовут?

– Уська, – серьезно сообщил пушистик.

Колдун еще раз подозрительно на нас посмотрел, все еще предполагая, что его банально дурят, но мы стояли (а я сидела) с каменными лицами. Колдун вздохнул и смирился. Подойдя к столу, он вынул из-за пазухи свернутый рулон ткани и расстелил его на столе. Кот тут же туда запрыгнул.

– Вот это место. – И корявый палец ткнул в какую-то точку на карте. Мы все сосредоточенно на нее уставились.

– И что там? – поинтересовался Уська, нюхая палец.

Колдун отдернул руку, но ответил:

– Это гора Дрэдров. На ее вершине живет старый дракон, которому дрэдры поклоняются. В его сокровищнице совершенно случайно оказалась одна очень нужная мне вещица. Добудьте ее, и награда будет щедрой.

Я хмыкнула:

– Вчера орки привезли нам целый мешок золота. Чем ты будешь расплачиваться с нами?

– Вот этим! – Он извлек из-за пазухи большой сверкающий рубин на тонкой белой цепочке.

Мы еще не успели ничего сказать, а кот уже надевал себе это на шею. Я попыталась отобрать, вежливо напоминая об отсутствии у руководителя мозгов, но получила когтями по руке и тихо шипела, придерживая расцарапанную конечность.

– Это еще не все. Если вы выполните задание, то вам будет вручена грамота, подписанная самим королем, согласно которой вы сможете на законных основаниях продолжать зарабатывать себе на жизнь столь оригинальным способом. Если же вы откажетесь...

– То что? – вылезла я.

Маг ласково мне улыбнулся:

– Вас задушат налогами! При согласии же отменят их сроком на пятьдесят лет.

Филин присвистнул:

– Видать, королю и впрямь очень нужна эта безделушка.

– Мы согласны, – важно заявил кот, придерживая рубин лапкой. – Что это за вещь?

Маг достал из-за пазухи маленький плоский камешек и положил его на стол. Потом он провел над камешком рукой, и тут же над поверхностью стола появился странный продолговатый предмет, довольно невзрачный на вид и похожий на обычную флейту.

– Это что?

– То, что позволит вам продолжать заниматься своим делом. Иного вам знать не надо. – Тон мага говорил о том, что больше он и впрямь не скажет. – Ну что ж, на выполнение задания вам дается ровно один месяц, по истечении которого я приду в этот дом за свирелью.

Так все-таки свирель.

– А вы уверены, что эта свирель лежит в пещере дракона? Вряд ли он давал вам лично рыться в его сокровищах.

– Я уверен.

И маг ушел. Дверь излишне вежливо открылась и выпустила его из дома. А я угрюмо подумала, что нашу охранную систему пора менять.

– Итак, на повестке дня стоит вопрос... – Кот важно ходил по столу, вживаясь в роль крупного начальника.

– ...что именно горит сейчас на кухне? – закончил Филин.

Кот удивленно потянул носом и с криком: «Мои пирожные!» – унесся спасать уцелевшее.

Мы остались втроем и еще раз изучили карту. Я вообще видела карту чуть ли не впервые в жизни (в лесу эльфам карты не нужны, а в Академии география начиналась лишь на четвертом году обучения), а потому потребовала срочно мне все объяснить.

– Гора Дрэдров находится за вот этим лесом, который почему-то назван Мертвым, – принялся объяснять Филин (я вздрогнула, прекрасно понимая почему), – но в обход него между двумя городами проходит вполне нормальная дорога.

– Между Вессалией и Миртом идет война. Нас попросту повесят, посчитав шпионами, – перебил Филина Клин.

Я сникла.

– Но и в этот лес я соваться не хочу, а потому мы пройдем западнее.

– Тут болото, – завозмущалась я, тыкая пальцем в зеленое пятно с крупной надписью «БОЛОТО».

– Там живут кикиморы и один мой знакомый леший. Если сумеем договориться, то нас проведут. Так, что у нас дальше? – Клин сосредоточенно склонился над картой.

– Степь. – Кот, весь чумазый и недовольный, вскарабкался по моей штанине на стол, я пыталась не заорать.

– Там степь, после которой мы достигнем горы.

– Да, но я слышал о чудесах, творящихся в степи по ночам. Говорят, что ночевать там небезопасно. – Филин явно не хотел туда соваться.

– М-да? А я знаю, что там живет целое племя кочевников, и, возможно, не одно. Так что нечего нагнетать обстановку заранее, надо собираться, на месте разберемся. – Клин свернул карту и ушел наверх.

Мы задумчиво смотрели ему вслед. Я почувствовала, что меня кто-то дергает за рукав, опустив голову, увидела разнесчастного кота.

– У меня две трагедии, – сообщил он шепотом.

– Какие?

– Во-первых, я не люблю драконов. – Он очень грустно вздохнул.

– А во-вторых? – заинтересовалась я, опираясь локтями о стол.

– А во-вторых, у меня сгорели пирожные.

В поход мы стройным отрядом вышли следующим утром примерно в пять часов, крайне единодушно ругая на все лады поднявшего нас в такую рань Клина. Кот возмущался громче всех, пока ему не привели ослика, впряженного в небольшую, обитую мягкой тканью, напоминающей матрац, тележку... Кот тут же успокоился, забрался в тележку и мгновенно уснул. Мы с Филином завистливо вздохнули.

– Вот ваши кони.

Я с ужасом посмотрела на огромную черную зверюгу, которая злобно косилась на меня, своенравно выдергивая уздечку из рук Клина. Когда я представила, как поеду на этом, мне чуть не стало дурно. Хорошо хоть кобыла была уже оседлана.

– Гм, я совсем забыла сказать. Я не умею ездить верхом.

– Я знаю, – улыбнулся Клин.

Моему возмущению не было предела.

– Знаешь и при этом привел мне вот это?!

– Да.

Коротко, жестко, понятно.

С тяжелым стоном я подошла к... э-э... лошади и единым прыжком оказалась у нее на спине. Она хитро покосилась на меня и тут же так взбрыкнула, что я ласточкой пролетела у нее над головой и рухнула в грязь. Кот радостно ржал в тележке, видимо, проснувшись ради такого представления.

Я тяжело встала и снова подошла к животине. В ее глазах не было и грамма сочувствия. Угу, ну держись. Я, в конце концов, эльф или кто? Резко оттолкнувшись от земли, я вскочила в седло и, сжав ногами ее бока, подхватила поводья. Лошадь снова взбрыкнула, но я сидела крепко. Тогда она начала прыгать и метаться, пытаясь меня сбросить, а я с радостным вскрикиванием подпрыгивала в седле, абсолютно уверенная, что именно так и надо ездить. Филин что-то одобрительно свистнул, и я еще крепче сжала бока лошадки, но явно пережала, поскольку кобыла выпучила глаза, фыркнула и застыла как вкопанная, жалобным ржанием огласив всю округу.

– Отпусти животное, изверг, – возмутился Клин, и я чуть ослабила ноги.

Лошадь шумно задышала, все так же спокойно стоя на месте.

– Ну все, считай, ты ее объездила.

У меня просто отвисла челюсть. Так этот гад подсунул мне необъезженную лошадь? Ну да, я ведь и сама могла догадаться, что те редкие всадники, которых я видела по пути в Академию, ехали на объезженных, а не прыгающих и беснующихся лошадях.

Мысль о мести прочно и надолго засела в моей голове. И вот уже рога переместились с головы Филина (кстати, он их почти спилил, так что маг особо не напрягался, увидев его с обломками рогов на голове, куда больше его поразил кот-главарь, сейчас спокойно развалившийся в тележке) на голову Клина, отрастая по пути до нормального бараньего размера.

– ЭЛЯ!!!

Выехали мы из города с трудом – стражники не хотели выпускать из ворот странного типа с рогами на голове. Но я шепнула, что на барана наложили страшное проклятие и он временно стал почти человеком, только рога остались, которыми он очень гордится.

Клин сидел с ярко-алыми щеками и сверлил меня таким взглядом, что я мысленно представила себе чуть ли не все муки ада.

«Барана» все же выпустили и даже взяли с него пошлину за выезд как с животного, а не всадника, что, по-моему, Клина доконало.

Так что часа четыре мы проделали бурным галопом: я удирала от Клина, непременно желавшего немедленно оторвать мне хоть что-то жизненно важное. Вот когда я и мой зад оценили все плюсы и минусы передвижения верхом.

К полудню мы буквально свалились на привал. Кот подъехал значительно позже, весь в пыли и жутко обиженный. Он громко сообщил, что от такой скачки весь в синяках, а потому готовить отказывается. К счастью, когда я предложила свои услуги, Уська сразу же передумал, и я мгновенно смылась на охоту, подальше от все еще злого, как лысый медведь. Клина.

По лесу я ходила долго, отдыхая душой и телом от мертвых каменных стен городов. Здесь все было родным, знакомым. И поющая в листве птаха, и журчащий серебристый ручеек, и листва, тонкая и будто прозрачная в полуденных лучах яркого солнца. Блуждая по лесу, я встретила целое заячье семейство, которое так и не заметило моего присутствия, с аппетитом поедая душистый клевер. Отец-заяц зорко оглядывался по сторонам, прядая длинными ушами и напряженно ловя влажным носом доносящиеся запахи.

Я не стала их убивать и ушла с миром. Из широких зеленых листьев сделала кулек, куда вскоре насобирала вдоволь орехов и ягод, которые и представила моим спутникам по возвращении. Кот урожай одобрил, а Филин под мудрым руководством пушистика уже заканчивал готовить суп из оленины, которую принес Клин. Посмотрев в его сторону, я все же сжалилась и убрала несчастные рога. Думаете, меня за это горячо поблагодарили? Не-эт. Меня прожгли незабываемым взглядом, а потом и вовсе стали презрительно игнорировать. Я подумывала о возвращении утром рогов на место. Надо только будет сначала отъехать подальше, а то ведь догонит.

До болота мы добрались дня за три. Кот все время тормозил движение, заявляя, что при быстрой езде он подскакивает и это мешает сну. Пришлось сотворить ему еще две подушки, а точнее, телепортировать их из всего того же царского дворца. Я рассудила, что король от этого не сильно обеднеет. По пути у Клина еще раз пять отрастали рога, но он так и не смог меня поймать. Сам виноват, что моя кобыла быстрее его.

Филин от всей души наслаждался представлением, пытаясь при этом давать дельные советы, вроде: «а ты сделай ему один рог, но прямой и на лбу» или «да отомсти ты ей ночью, все равно спать будет, вот и бодни пару раз». Мы, конечно, оба были ему сильно за них «благодарны», и в итоге у Филина на лбу оказалось сразу три прямых рога, а Клин его по ночам «забодал», назначая дежурным в самые неудобные часы – утренние.

Правда, ополчившись на Филина, мы сами как-то незаметно помирились, и рога у Клина скоро отвалились уже окончательно, а я торжественно пообещала их больше не выращивать (можно ведь еще много чего другого придумать – копыта, например, или хвост, да мало ли...). Филин после слезного «я так больше не буду» тоже получил прощение, и я его расколдовала. Кот же исправно кормил нас мясом, приготовленным «по старинным бабушкиным рецептам».

Рядом с болотом стояла небольшая деревенька, и мы решили заехать в нее, чтобы переночевать и запастись провизией. Вряд ли топь изобилует дичью, да и о лешем надо будет поспрашивать. Возражений не было, и вскоре перед нами вырос деревянный частокол с покосившимися открытыми воротами. Народ сновал по своим делам, а наш отряд встречали три очень пыльные и злобные шавки, тут же обложившие нас лаем по самые уши. Кот на всякий случай забрался ко мне на руки, сообщив, что он не трус, а собачек жалко.

Я была с ним полностью согласна. Клин же, спускаясь с коня, просто пнул сапогом ближайшую, да так, что она, скуля, отлетела в сторону. Оставшиеся упорно продолжили нас облаивать, но уже на отдаленном расстоянии.

Вскоре из ближайшего дома спешно вышел, вытирая чем-то испачканные руки о передник, представительный человек с объемным брюшком и небольшой, но окладистой бородкой.

– Староста, – шепнул мне Филин.

– С чем пожаловали, куда едете да кем будете?

Клин вышел вперед, ему никто не препятствовал.

– Мы путники, едем по своим делам, заехали переночевать да запастись провиантом.

Народ, уже успевший собраться неподалеку, тут же зашушукался, хотя обо всем том, что сказал Клин, можно было и так догадаться.

– Ну, тогда прошу в мой дом на постой.

– Видать, в этой деревеньке народ-то редко бывает, все-таки у болота стоит, вот староста и хочет первым все новости узнать, – шепотом просвещал меня Филин, – а вот если бы эта деревенька стояла на перекрестке торговых путей, тогда не то что к старосте, а и к любому другому жителю задарма бы не пустили, заставили бы платить.

Гм, какой интересный народ эти люди. Вот у эльфов неважно, где ты живешь – в сердце вечного леса или в одном из прекрасных воздушных городов, – тебе всегда будут рады, займут приятной беседой, пригласят к изящному столику с пряными напитками и лакомыми угощениями и постелют мягчайшую кровать в комнате для гостей. Это только с виду эльфы снобы, но друг к другу у перворожденных совсем другое отношение. Взять хотя бы то, что ни один эльф никогда не обидит эльфу, мы слишком ценим дочерей своего народа, ведь у нас, вечных жителей, так редко рождаются дети, что будущие матери чуть ли не священны. Ну да ладно.

Тем временем нас уже пригласили в аккуратную горницу. Жена старосты ловко и быстро расставляла на столе припасы, доставая из печи горячую картошку, пироги, из погреба детишки таскали соленья, грибочки. Хозяин, кряхтя, вытащил откуда-то старую бутыль с вином и гордо и бережно разлил напиток по кружкам. Даже я прониклась торжественностью момента.

Выпили за встречу, за дружбу, за... нет, потом меня Клин турнул из-за стола, заявив, что нечего ведьме напиваться. Меня с непривычки и впрямь немного повело, и бурно протестовать я не стала. Уже уходя, я слышала, как Филин важно и степенно рассказывает о событиях внешнего мира, не забывая налегать на картошку и соленья. Кот по уши увяз в сливках, которыми его щедро оделили детишки под столом, улучив момент, когда хозяйка отвлеклась, и, радостно попискивая, гладили и чесали за ушком ранее неприступного Уську.

Я решила погулять по деревне самостоятельно. Стояла тихая летняя погода. На меня с восторгом смотрели все окрестные ребятишки и не стесняясь тыкали пальцами. Мелькнула мысль показать им какой-нибудь фокус, но я здраво рассудила, что после этого они от меня и вовсе не отстанут.

Какая-то птаха рухнула мне на голову и, громко чирикая, напрочь запуталась в волосах. Я, тут же растеряв все свое благодушие, с руганью начала ее оттуда выковыривать. Но волосам явно понравилась новая игрушка, и они не спешили с нею расставаться. Наконец пичуга была вытащена, поврежденное кем-то крыло, из-за которого она и рухнула мне на голову, вылечено. Радостно пискнув, она вылетела у меня из рук и скрылась в небе. Мне стало скучно.

– Могла бы подумать и обо мне, – раздался знакомый недовольный голос откуда-то с земли.

Опустив глаза, я увидела Уську, который грустно смотрел в направлении скрывшейся добычи...

– И как ты себе это представляешь? Я волосами, как сетью, ловлю птиц, а ты их ешь?

– А можно?!

– И не мечтай.

И я, развернувшись, пошла в дом.

Вечером мне постелили в сенях, а мужчин отправили ночевать на сеновал. Утром мы, затарившись припасами по самое не хочу, благополучно отбыли, провожаемые старостой, его семьей, ну и всей деревней в придачу. Нам махали, желали удачи, очень просили приезжать еще. Еще бы, за те деньги, которые Филин отвалил за собранную в дорогу еду, можно было пол этой деревеньки купить. Кот, кстати, очень возмущался по данному поводу.

– Ну так как, ты узнал, как нам найти этого проводника?

Мы вот уже полчаса ехали по уши в грязи, причем у Клина был вид, будто так и надо.

– А нам и не надо его находить, леший уже давно понял, что кто-то покусился на его владения, а потому сам нас найдет.

– Ага, найдет, как же...

Кот ворчал по любому поводу, жутко расстроенный тем, что его замечательную тележку пришлось временно уменьшить до размеров моей ладони и аккуратно спрятать в походной сумке. Ну не мог ослик тащить ее вместе с котом по такой грязи, она постоянно застревала, и нам всем приходилось спешиваться, чтобы ее вытащить. Так что после долгих уговоров, упреков и взаимных обид пушистик сдался и покорно умостился у меня на руках – пришлось прочесть заклинание потери веса, чтобы не рухнуть с этим подарком судьбы под копыта лошади. Кстати, лошадку я назвала Эллрой, что в переводе означает «кипение». Она и впрямь чуть ли не кипела от переполняющей ее жизненной энергии, не желая, как все порядочные лошади, идти степенно и осторожно, вместо этого старалась прыгать, как горная коза, по кочкам, ежеминутно с них соскальзывая. Мы с котом от такой скачки очень скоро позеленели и отбили себе все, что могли, а Уська еще и выучил пару новых ругательств в моем исполнении.

Перепрыгнув очередную корягу, Эллра все-таки умудрилась нырнуть в топь и, испуганно рванувшись, сбросила-таки седоков со своей спины. В итоге мы уже все трое сидели в грязи и орали благим матом.

– А ну! Что тут за шум в моей вотчине!

Этот скрипучий странный голос мигом заставил всех замолкнуть, а Филин наконец-то умудрился накинуть на меня петлю из веревки и тут же рванул ее на себя. Кот вцепился в меня мертвой хваткой, пытаясь незаметно вскарабкаться мне на голову.

– Меня зовут Клин, а это мои друзья. У нас есть к тебе дело, хозяин болот. Выходи, поговорим.

Я с интересом оглядывалась по сторонам, пока меня тянули по грязи к суше. Лошадь, кстати, уже давно стояла там. Правда, я так и не поняла, как и когда умудрилась ее туда телепортировать.

Ближайшие кусты зашевелились, и из них медленно и степенно вышел молодой, еще совсем зеленый леший с густой клокастой бородой и насупленными веточками-бровями. Мне он был примерно по колено, но из-за того, что, как и все лешие, носил огромную, сделанную из бересты шляпу, казался выше. Зеленая кожа, борода, брови и голубые глаза на довольно-таки симпатичном лице – все, что отличало его от самого обыкновенного человеческого ребенка. Я знала, что со временем его кожа потемнеет и он еще подрастет, как мой знакомый леший, которого до сих пор пытается поймать король эльфов, но пока до этого ему довольно далеко.