Два дня в Венеции

Не говоря ни слова, Паула поднялась и начала убирать со стола посуду, потом отнесла ее в кухню. Сейчас она позвонит на фирму и восстановит заказ, а после поднимется наверх, возьмет ключи от машины и сумочку. Необходимость вырваться отсюда хотя бы на час была превыше всего.

– Уходишь?

Она повернулась и увидела Грегорио, стоящего в дверном проеме спальни.

– Да.

– Подожди, я возьму пиджак.

Она с негодованием посмотрела на него.

– Я иду одна.

Он не тронулся с места.

– Или я иду с тобой, – сказал он спокойно, – или ты не идешь совсем.

Паула разозлилась не на шутку.

– Я не хочу быть рядом с тобой сейчас.

– Неужели?

– Черт возьми, ты не можешь мне приказывать.

– Нет, могу.

– Почему ты из этого делаешь такую проблему? Тебя так сильно волнует, что я куда-то отправляюсь? – спросила она, наблюдая, как тот вошел в комнату.

– Да. И запомни: никогда моя женщина не выйдет ночью одна.

– Я вовсе не твоя женщина.

Легкая усмешка тронула уголки его губ.

– Еще как моя, – делая ударение на последнем слове, проговорил он.

– Ничего подобного! – Она так распалилась, что готова была плюнуть ему в лицо, злясь еще больше при виде его откровенного веселья.

Грегорио взял пиджак, перевесил через плечо и кинул на нее насмешливый взгляд.

– Пошли.

– Я передумала.

– Хорошо. Мы всегда можем пораньше лечь спать. – Его намек был абсолютно понятен.

– Секс, – она презрительно посмотрела на него, – это все, о чем ты думаешь?

– С тобой это не трудно.

Она не смогла совладать с собой и замахнулась, но ее запястье было моментально перехвачено еще до того, как рука достигла его щеки.

– Вот ты и попалась.

Неторопливым движением он бросил пиджак на стул, притянул ее ближе и прижал свои губы к ее рту в настойчивом поцелуе, вторгаясь в нее и покоряя. Сначала Паула боролась с ним как могла, молотя кулаками по ребрам, спине – по всему, до чего только могла дотянуться. Но это оказалось бесполезным, потому что он просто поднял ее и держал на весу, крепко прижав к себе. Его возбуждение было мощной силой, и она боролась с ним, пока мозг не признал того, что ее тело давно сдалось под его напором. Жажда ответного желания была нестерпима, и осознание этого вызвало молчаливый стон отчаяния в последней попытке вырваться из его объятий. Удивительно, но ей легко это удалось, потому что он ослабил объятия, и Паула, не удержавшись, отпрянула назад, стараясь восстановить учащенное дыхание. Этот тип играл с ней как кошка с мышью.

– Так мы идем или остаемся? – вкрадчиво спросил Грегорио.

Она снова почувствовала приступ бессильной злобы и с негодованием бросила:

– Я же сказала, что иду одна.

– Мы можем повторить наш поцелуй, как ты считаешь?

– Ты не мой тюремщик, – крикнула Паула в гневе и, пройдя мимо него, быстро сбежала по ступенькам, направляясь в гараж.

Она села в машину и включила зажигание. В этот момент открылась противоположная дверца, и Грегорио торопливо плюхнулся рядом. Не сомневаясь, что Паула поедет куда глаза глядят, он промолчал, наблюдая, как та свернула в направлении города.

Южный берег как нельзя лучше соответствовал ее теперешнему настроению. Там было множество маленьких уютных кофеен, расположенных прямо под открытым небом. Можно было праздно посидеть за столиком и понаблюдать за окружающим миром, отрешившись (5 т своих мыслей. Если попробовать не замечать Грегорио, можно представить, что его нет рядом. Однако, как выяснилось несколькими минутами позже, ее надежды оказались пустыми. Поэтому она, выбрав одно из кафе со столиками на улице, смирилась, села и сделала заказ.

– Черный кофе, – заказал Грегорио, присаживаясь рядом и окидывая оценивающим взглядом окружающих женщин. – Мы будем сидеть здесь молча или попытаемся пообщаться?

– Выбирай предмет разговора, – равнодушно произнесла Паула, глядя на него.

– Я хочу выяснить, что тебя беспокоит?

– Меня беспокоишь ты, – парировала она. – Намечаешь планы, не посоветовавшись со мной, и ждешь, что я буду радоваться и безропотно им следовать.

– Твоя покорность является частью нашего договора.

– Ну конечно! Нас связывают всего лишь условия сделки, не стоит забывать об этом.

Выражение его лица не изменилось, но в голосе послышались металлические нотки.

– Осторожно, любимая.

Официант принес их заказ. Паула размешала сахар и сделала пробный глоток.

– Я не хочу в сложившейся странной ситуации оставлять магазин на одну Амелию.

Ее мать наверняка была способна и сама справиться со всеми делами торговли. И при обычных обстоятельствах Паула спокойно могла уехать на несколько дней из города. Но теперь интуиция подсказывала ей, что за всеми сегодняшними проблемами стоит длинноногая блондинка. И чем больше она думала об этом, тем сильнее охватывало ее чувство тревоги за происходящее.

– Два дня – это еще не целая жизнь, Паула. Но факт, что Грегорио был прав, принес ей мало утешения.

– Похоже, мне будет трудно убедить тебя в этом. Он добавил сахар и размешал темную ароматную жидкость.

– Скорее всего так, дорогая.

Она заглянула в его глаза и натолкнулась на такую непреклонность, что решила больше ему не перечить.

Она молча допила кофе, встала и вытащила из сумочки купюру, но Грегорио отвел ее руку.

– По-моему, ты слишком далеко зашла в своей независимости.

Он подозвал официантку, расплатился и последовал за Паулой на набережную. Сейчас он казался полной противоположностью властному бизнесмену, каким обычно выглядел. Одетый в легкие летние брюки, в рубашку с расстегнутым воротом, Грегорио ничем не выделялся из толпы. И все же было в нем что-то такое, что привлекало посторонние взгляды.

Негромкий свист раздался рядом, но Паула прошла мимо, не подозревая, что именно она была предметом восхищения какого-то человека. Не заметила молодая женщина и холодного взгляда, который бросил Грегорио в направлении случайного поклонника.

Вскоре они повернули обратно, возвращаясь тем же путем. Паула слушала приглушенную болтовню и смех сидящих за столиками парочек, наслаждающихся приятным вечерним отдыхом. Дойдя до машины, она отдала Грегорио ключи, а сама села рядом, отрешенно поглядывая по сторонам. Дома Паула медленно, не дожидаясь Грегорио, поднялась наверх. Не включая света, сняла одежду и забралась в постель. Сон не шел, и она лежала с открытыми глазами в темноте, потеряв счет времени. И пропустила момент, когда Грегорио тихо вошел в комнату.

Она услышала легкое шуршание снимаемой одежды, угадывая его движения, когда он стягивал через голову рубашку, потом расстегивал брюки, и представляла себе его уже нечужое тело, широкие плечи, рельефные мышцы, гладкую горячую кожу. Внутри медленно разливался знакомый жар, и легкая боль страстного желания волной поднималась из глубины живота.

Боже! Ну почему ее организм живет теперь независимо от воли и разума? Ей совсем не хочется его поцелуев и объятий. Маленькая лгунья! Да она просто жаждет потеряться в его ласках, снова и снова пережить магическое наслаждение, которое он мог в ней возбудить.

На один миг она представила себе, что они делят друг с другом нечто большее, чем секс, пусть и очень приятный. Это повергло ее в шок. Как ей могло показаться, что можно испытывать к Грегорио что-то, кроме ненависти? Ведь она изначально презирала его за жестокий план, в который тот ее втянул.

Но в то же время ненависть не имела ничего общего с теми чувствами, в которые ей доводилось погружаться, едва ее тело обволакивали его объятия. Негодяй умел и знал, как обращаться с ней. И когда она пылала, уже не было свободного места для мыслей о чем-либо, кроме как о владевшем ею мужчине и моменте, уносящем ее в чудесное, великолепное никуда.

Глава 7

Паула и подумать не могла, что Лаура сумеет запастись приглашениями на все приемы, проводимые городской элитой. Было ли это простым совпадением или злым умыслом, сказать трудно. Вернее было бы предположить второе, учитывая намерения блондинки навредить избраннице Манфреди всеми доступными способами.

В пятницу фотовыставка шла своим чередом. Было интересно наблюдать, как светские матроны гуляют по галерее. Любезное слово здесь, неприкрытый намек там, и гости уже договариваются о следующей подобной встрече или благотворительном мероприятии.

– Печальные мысли?

Паула повернулась к Грегорио и подарила ему сногсшибательную улыбку.

– Да так, наблюдаю. Он удивленно оглянулся.

– За Лаурой?

– Как ты догадался?

– Есть причины?

Она стряхнула воображаемую пылинку с его пиджака.

– Она хочет тебя, разве не заметно?

– Это должно кого-то беспокоить?

– Я только пытаюсь понять почему? Лукавство появилось в его глазах, и уголки губ дрогнули в улыбке.

– Давай лучше осмотрим фотографии. Те, что на стенах, – добавил он, кладя руку на ее талию.

– Ты меня убиваешь своим проявлением чувств, – прошептала Паула.

У Манфреди не было никакого желания накалять страсти вокруг собственной персоны, в обществе он просто играл роль, которую от него ждали.

Фотографий было много. Грубые черно-белые, с множеством оттенков серого абстрактные коллажи, которые вызывали интерес, поскольку требовали индивидуальной интерпретации. В них хотелось разобраться, уловить созвучие в душе. Захватывающая красота скрытого ритма и витиеватой подачи чувств и мыслей соперничала с непреклонной реальностью, выраженной в привычной для большинства, доступной художественной манере…

Паула остановилась как прикованная у фотографии ребенка с ангельскими чертами лица и такими невероятно грустными глазами, что их выражение заставило дрогнуть ее душу. Она подошла ближе прочитать письменное объяснение, напечатанное внизу, и ей захотелось плакать. Это был ребенок-сирота, встреченный фотографом на земле, охваченной войной. Такая невинность, и так много горя. Паула ощутила, как пульсирует кровь в висках. Мысль о собственном ребенке, который тоже когда-то может подвергнуться страданиям, просто убивала.

Сильный материнский инстинкт застиг ее врасплох.

Теперь она начала осознавать, что послужило подспудной причиной ее согласия на брак с Грегорио Манфреди. Паула была уверена в силе своей антипатии к нему, но согласилась мириться с сексом ради конечного результата. У нее родится ребенок, о котором будет кому позаботиться, который никогда не станет нищим, сможет получить превосходное образование и распорядиться своей жизнью, как ему будет угодно. А она пока что готова играть роль на публике. Настанет миг, и они с Манфреди перейдут к раздельному существованию, и пути их судеб разойдутся навсегда.

Только вот и сейчас ясно, не все сработало из того, что ею предусматривалось. Видит Бог, она очень старалась, но с каждым прожитым днем становилось все труднее сдерживать прорывающиеся эмоции. Лишь стоило Грегорио дотронуться до нее, как каждая ее клеточка с готовностью отзывалась. Паула внушала себе, что каждый день надо принимать таким, каков он есть. Дни были хорошими, а вот ночи…

– Грегорио, дорогой.

Паула слегка повернулась на звук этого вежливого голоса. Лаура, кто же еще?

– Я хочу с тобой посоветоваться по поводу одного делового предложения. Твои советы я всегда ценю. – Блондинка слегка улыбнулась Пауле. – Ты не возражаешь, если я украду его на несколько минут?

– Действуй.

Совет насчет делового предложения наверняка был простым предлогом, но почему это должно ее волновать? И все же возникшая ситуация возмутила ее гораздо больше, чем хотелось признавать. Дурочка! – внутренне засмеялась она. Что заставило тебя вообразить, что ты сможешь сохранить холодным свое сердце, вступив в близкие отношения с Грегорио Манфреди?

А он? Мог ли он сам управлять своими эмоциями? Несомненно. Слабый и нерешительный не выжил бы на городских улицах. Ему потребовалось изощренное владение чувствами во время восхождения на финансовый Олимп, и он хорошо приспособился к светской суете. Но в любой момент на поверхность готова была выйти бессердечная жестокость, предвещавшая провал любому противнику. И Паула была выбрана Грегорио для того, чтобы выносить ребенка, обеспечив материнскую опеку в ранние детские годы. Когда ее миссия завершится, временный муж освободит ее, обеспечив материально. Это успокоит его совесть, если только человек типа Грегорио Манфреди имеет таковую.

Так что постарайся преодолеть это! – приказала она себе безмолвно. Выполни договор и двигайся дальше.

– Паула, как приятно снова тебя видеть. Знакомый голос, и она обернулась с готовой улыбкой.

– Лидия, здравствуй.

– Я пытаюсь организовать что-нибудь наподобие прошедшего у меня недавно благотворительного приема и вот подумала, что ты и твоя матушка заинтересуются идеей о проведении закрытого показа женского белья в вашем магазине. Конечно, присутствовать будут только приглашенные. Мы арендуем стулья, подиум, обеспечим договор с моделями, организуем легкие закуски, апельсиновый сок и шампанское. В цену билета будет включен чек на десятипроцентную скидку на товар, продаваемый в магазине. Как ты считаешь?

– Мне нужно обсудить это с Амелией, – спокойно сказала Паула. – Так же нам потребуется детальный список расходов.

– Моя дорогая, расходы это не проблема. Все, что я прошу – это предоставить помещение магазина, как место проведения мероприятия. Десятипроцентная скидка будет вашим вкладом.

Это предложение было очень соблазнительным, учитывая, что приглашенные гости, несомненно, будут тратить деньги. И тратить много.

– Какое число приглашенных предполагается? Лидия победоносно улыбнулась.

– Я думаю, не более пятидесяти гостей. Три ряда по десять человек расположатся с трех сторон подиума и два ряда прямо напротив входа. Конечно, магазин придется закрыть, пока будет идти показ.

– Сколько времени все это займет?

– Часа два. Скажем, с трех до пяти дня, приблизительно в среду или четверг через пару недель, считая с сегодняшнего дня.

– Изложи все письменно, Лидия, затем я тебе позвоню.

– Дорогая, я уже все сделала. – Она достала из сумочки конверт и передала его Пауле. – Завтра я буду ждать ответ.

Амелия пойдет на это. Паула была уверена. Это означало хорошую прибыль для магазина. Выгода – таково имя этой игры.

Паула двигалась между экспонатами, обмениваясь приветствиями со встречными знакомыми. В конце галереи она остановилась напротив увеличенной фотографии, на которой был изображен «харлей-девидсон», и не могла решить, что привлекало большее внимание, мотоцикл или красавец мотоциклист в яркой майке.

– Фантазии некоторых женщин? – протянул знакомый голос, и она почувствовала, как Грегорио обнял ее за талию.

– Хм. Во всем видна скрытая сила, – согласилась она.

– Мы говорим о мотоцикле или о мужчине? Она не пропустила удар:

– О мужчине, конечно. Мотоциклы меня не интересуют.

– Имидж имеет огромное значение. Она бросила на него изучающий взгляд.

– Ты изменил себя?

– Чтобы соответствовать общепринятому шаблону, я сформировал себя.

– Но все же под дорогой одеждой и вышколенной утонченностью осталась суть человека, каким ты являешься на самом деле. Это не изменилось.

– По-твоему, я все еще ветеран бруклинских улиц?

– Ты Грегорио Манфреди, – сказала она торжественно, – человек, который легко приспособится к любому фону, и тот, которому только глупец может бросить вызов.

Его глаза смотрели настороженно, но губы слегка улыбались.

– Это комплимент?

– Утверждение.

Он мог отбросить любой имидж так же легко, как и принял его, снова став тем, кем был, подумала она. В его натуре, похоже, это было заложено природой во имя выживания и защиты. И просто интересно, наблюдал ли он за ней с холодной пытливостью исследователя так же, как и за всеми остальными, или все-таки она хоть что-то значила для него? Эту мысль Паула предпочла дальше не развивать.

– Ты разговаривала с Лидией?

– Да, и она предложила интересную идею. Передав Грегорио подробно свою беседу, Паула спросила:

– Что ты думаешь по этому поводу? Прогресс! – про себя решил он. Еще неделю назад об этой беседе даже не было бы упомянуто, не говоря о его мнении и совете.

– У Лидии есть связи. Параллельно это станет хорошей рекламой магазину.

Она тоже так думала и собиралась сказать об этом Грегорио, но почувствовала, что на нее кто-то пристально смотрит. Неторопливо повернувшись, она встретила взгляд Лауры, полный неприкрытой злобы. Все длилось несколько секунд, затем обе отвернулись. У Паулы по коже пробежал холодок. Сколько ненависти увидела она в ее глазах!

– Не могли бы мы сейчас уйти отсюда? – Ей очень захотелось вдохнуть прохладный вечерний воздух и оказаться как можно дальше от этой коварной блондинки.

Если Грегорио и догадался об истинной причине ее просьбы, то не подал и вида. Пять минут спустя Паула вздохнула с облегчением – их машина выехала на главную улицу.

Стоял ранний, теплый вечер. Вдоль тротуаров были открыты многочисленные кафе и бары, в которых посетители пили кофе прямо на открытом воздухе.

Грегорио припарковался, и они выбрали столик в уютном местечке, сделали заказ и расслабленно сидели в ожидании кофе. Достав блокнот с записями, Грегорио отлучился позвонить. Когда он вернулся, Паула уже вдыхала дымящийся аромат напитка.

– Мне нужно заказать билеты до Нью-Йорка.

– Ты хочешь уйти сейчас?

– Это может подождать.

Он много работал, тратя минимум времени на отдых. Но даже отдыхая, продолжал думать о делах, испытывая колоссальные нагрузки, которые не каждый мог выдержать, так как знал из опыта, что, если отрываешь взгляд от меча, битву начинаешь проигрывать. Кроме того, он наслаждался адреналиновым риском планирования сделок и достижением победы. Пройдя долгий путь за прошедшие десять лет, Грегорио заработал репутацию, богатство, социальное положение и теперь пользовался всем этим в своих интересах. Хорошие дома в разных странах, красивая знатная жена. Скоро у него будет и ребенок, наследник его крови, которому он сможет оставить все, ради чего столько работал.

Паула… Женщина, которая ни секунды не прятала свою неприязнь к нему и была достаточно честной, чтобы принять преимущества, предложенные ей, без искусственной благодарности. Это было свежей переменой в его жизни.

Было бы интересно посмотреть, как она отреагирует, если рассказать, что он умышленно спровоцировал финансовый крах Амелии и ее уход со светской сцены, чтобы жениться на ее дочери. Что это было не просто случайное соглашение, а хорошо продуманный и разыгранный план. И на самом деле сделка заняла не несколько месяцев подготовки, а созрела в его уме еще год назад. Паула не ошибалась, обвиняя его в использовании ее для своих целей, но не исключительно ради аристократического происхождения. Его привлекали в ней и чисто человеческие качества: гордость, смелость, независимость, честность. За это он был готов платить, чтобы именно такие качества увидеть в своем ребенке.

Грегорио пил крепкий черный кофе и лениво разглядывал Паулу, зная, что ей это не нравится.

У жены были нежные утонченные черты лица. Манфреди напрягся, вспомнив ее откровенную реакцию на его прикосновения. Ему никогда еще и никого не доводилось так хотеть, как эту женщину. Невольная дрожь ее тела, когда он целовал нежную впадинку у шеи, биение пульса, которое он ощущал, сжимая в объятиях, и легкие стоны, срывающиеся с ее губ, когда он страстно ласкал грудь. Что же до момента, когда он обладал ею… с ним происходило что-то невероятное!

Он допил кофе, подождал, пока Паула сделает то же самое, расплатился и поднялся. Домой доехали за несколько минут, и Грегорио сдержал стремление подняться за ней в спальню. Работа не ждет, напомнил он себе и прошел в кабинет. Через час, самое большее – через два он сможет присоединиться к ней в постели.

Но стрелки часов приближались уже к трем ночи, когда он наконец скользнул под одеяло и придвинул ее к себе. Грегорио был возбужден, но действовал неторопливо, дожидаясь, пока состояние возлюбленной не дойдет до нужной степени. И откровенная ее страсть стала сладчайшим подарком для него. Он сдерживал ее, наслаждаясь предвкушением полного восторга, пока они оба не шагнули через край, в бездну.

Глава 8

Волейбол, плавание, затем барбекю. Для всего этого требовалась легкая спортивная одежда. Паула надела бикини, юбку и подходящую футболку, бросила в спортивную сумку шорты, бюстгальтер и полотенце, наложила немного косметики и крем от загара.

– Готова?

– Готова как никогда для веселого солнечного дня.

Грегорио потрясающе выглядел, одетый в шорты и рубашку поло, облегающую его мускулистые широкие плечи. Всем своим видом он выражал энергию, грубую чувственность, которая женщин превращала в безмолвных дур, а некоторым мужчинам напоминала об их физическом несовершенстве.

Динамит и в постели, и в жизни, прокомментировала Паула про себя, когда Грегорио плавно вывел машину из ворот и направил по дороге, ведущей к особняку своих знакомых.

Вот что такое жить на широкую ногу! Приехав, она стала осматривать дом с мраморными полами, сверкающими люстрами, современной обстановкой. К дому примыкали потрясающий бассейн, теннисный корт, а в конце аллеи белел широкой лестницей спуск к индивидуальному пляжу.

Гости уже начали собираться на просторной террасе, и Паула не переставая улыбаться, направилась в самую середину стоящей толпы, приветствуя знакомых. Многие женщины, которые раньше открыто игнорировали ее, теперь старались заделаться самыми преданными друзьями. Это не могло не раздражать. Подавали прохладительные напитки, фрукты и легкие закуски.

– Ты какая-то тихая сегодня. Она повернулась к Грегорио и насмешливо улыбнулась.

– Извини, я не знала, что от меня требуется быть искрометной собеседницей.

В его глазах промелькнуло лукавство.

– Наша хозяйка очень скоро объявит о начале волейбольной игры.

– Давая возможность женщинам попрыгать вместе с мужчинами и называя это спортом.

– Попрыгать, любимая? Мне на ум приходит более приятный способ израсходовать свою физическую энергию, чем такой спорт.

– Я, кажется, вспоминаю, ты это делал прошлой ночью.

Его негромкий, приятный смех заставил сердце замереть.

– Скорее всего, моя техника оказалась не слишком высокой.

Хотя они оба знали, что это не правда. Его ласки делали ее податливой куклой, едва сдерживающейся, чтобы не попросить еще.

– Я не собираюсь предаваться анализу любовных утех. – И вдруг звук искусственного смеха вынудил ее посмотреть в сторону раздвижных дверей. – Так, ладно. Я оставляю Лауру восполнить мое отсутствие.

– Куда ты идешь?

– Вращаться и общаться, – зло бросила она.

– Ты добровольно оставляешь меня одного на съедение этой акуле?

Ее рот презрительно скривился.

– Тебе не составит труда справиться с ней даже со связанными за спиной руками, – сказала Паула и повернулась к блондинке.

– Лаура, – с деланной вежливостью начала она. – Прошу меня извинить, но я вас покину.

– Конечно, дорогая.

Паула побрела к бару и заказала стакан с содовой. Она смотрела вдаль через залив, восхищаясь спокойным умиротворенным видом окружающей природы. Лазурное небо, голубой морской простор, разноцветные паруса, мелькающие на его поверхности. Катера, моторные лодки, семьи с детьми, наслаждающиеся отдыхом на воздухе. Непроизвольно она отыскала глазами Грегорио и стала изучать его профиль, сильную челюсть с широкими скулами, ухоженные черные волосы.

Лаура была намерена полностью переключить его внимание на себя. Даже отсюда было видно, что блондинка отпустила все тормоза. Загадочная улыбка, покорный наклон головы, легкое касание накрашенными бриллиантовым лаком ногтями его предплечья…

Само очарование, подумала Паула и подавила неожиданный приступ ревности. Но чтобы чувствовать ревность, надо любить, а к ней это не относилось. Почему же до боли было неприятно видеть Лауру, лапающую этого мужчину, который заплатил Пауле за ее ребенка и несколько лет совместной жизни? Словно почувствовав ее внутреннюю борьбу, Грегорио повернул голову и бросил на нее долгий изучающий взгляд.

Демонстративным движением Паула сделала большой глоток из стакана и с серьезным видом завела ничего не значащий разговор с человеком, стоящим с ней рядом у стойки бара.

В это время хозяева объявили о начале волейбольной игры. И чей же жестокий ум поставил Лауру вместе с Грегорио на одну сторону, а Паулу – на противоположную? Хуже всего было то, что Лаура разделась до бикини. Бр-рр! Это же пляж, одернула себя Паула. Только отдых и веселье – это одно, а саморисование – нечто другое.

Позже игроки поменялись местами, и она обнаружила, что стоит на линии рядом с Лаурой. Не очень удачное движение и Паула умудрилась споткнуться и упасть на песок, больно ударившись ногой.

Похоже, что у них шла своя, отдельная от других, игра. И в последние десять минут Паула не смогла улучить минуту, чтобы ответить той на ее толчок локтем или на жалящий удар по больной ноге.

Паула почувствовала настоящее облегчение, когда закончился первый раунд и все отправились к бассейну, освободив площадку для игры следующей команде гостей.

Лаура нырнула в голубую воду, показывая всем совершенство своей гибкой фигуры. Паула просто соскользнула в бассейн с бортика.

Она стояла в воде, когда Грегорио подошел к ней. Черные глаза влажно поблескивали, и вдруг его рот слился с ее губами в поцелуе, от которого у нее перехватило дыхание.

– Ты думаешь о том, что делаешь? – спросила она, как только он поднял голову.

– Мне нужна причина?

– Да. – Сказав это, она отплыла от него, забралась на бортик, взяла полотенце и пошла в дом для гостей.

Душ и переодевание не заняли много времени и, выйдя в коридор, она обнаружила Лауру, ожидающую своей очереди.

– Забавную маленькую сценку ты устроила в бассейне.

Это становится утомительным.

– Я не думаю, что должна тебе что-либо объяснять, – сказала Паула, перед зеркалом собирая волосы в пучок на затылке.

– Поосторожнее, – предупредила Лаура, и Паула увидела в зеркале ее ненавидящий взгляд.

– Я всегда осторожна.

– У тебя нет шансов выиграть.

– Удачи, Лаура, – сказала Паула ласковым голосом, но в глазах промелькнул гнев, прежде чем она успела подавить его.

С нее было достаточно, и без дальнейшей перепалки она удалилась.

Барбекю был готов около семи часов вечера, с креветками, рыбой, разнообразными салатами. В сочетании с шампанским получился настоящий пир.

Солнце начало садиться за горизонт, и постепенно закат превратился в сумерки. Ожили электрические лампочки, освещая призрачным светом сад и бассейн. Море стало темно-серым, почти черным, когда серебряная луна появилась на усыпанном звездами бархатном небе.

В конце встречи подали кофе, и, пока они общались с гостями, Паула постоянно ощущала рядом с собой присутствие Грегорио, который не отходил от нее ни на минуту.

После десяти часов вечера все стали расходиться, и Паула с Грегорио тоже решили не задерживаться и не злоупотреблять гостеприимством хозяев.

Приехав домой, Грегорио сразу же последовал за Паулой в спальню.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он раздеваясь.

– Это был приятный день, еда удалась на славу, – стала лаконично излагать факты Паула. – Но я очень устала. Этого достаточно?

Грегорио подошел к ней, сел на корточки и начал осторожно ощупывать ногу, нажимая пальцами на поврежденную мышцу.

– Хватит, прекрати, – потребовала она, но вдруг внезапно сморщилась. – Мне больно.

Он слегка помассировал ушибленное место и распрямился.

– У тебя будет приличный синяк. – Его руки застыли на ее бедрах, но она поймала их.

– Не надо. – Совершенно бессмысленная просьба, поскольку он не обратил на нее ни малейшего внимания. – Ой!

– Я принесу крем, чтобы уменьшить боль от ушиба.

– Ничего не нужно. – Она отвернулась и пошла в душ. Быстро переодевшись, Паула умылась и почистила зубы.

Когда же вошла в спальню, Грегорио дожидался ее возле постели с кремом в руках.

– Ох, ради Бога, дай это мне. – Бедняга подошла, чтобы взять у него тюбик, но он отвел руку назад. – Будешь играть роль няньки? Твоя бывшая любовница настоящая стерва.

Он закончил втирать в ушибленные места мазь и положил мазь на стол. Обняв ладонями ее лицо, Грегорио поцеловал жену в губы.

– Это не сработает, – сказала она, как только смогла говорить.

– Я уверен в обратном. – И поцелуи продолжились с новой силой.

Когда он поднял голову, в ее глазах светилась страсть. Губы стали розовыми и слегка припухли. Он снова припал к ней, слегка касаясь зубами изгиба ее рта, перед тем, как опуститься к шее и зарыться в душистые волосы.

Грегорио уловил легкий стон, и, подхватив Паулу на руки, нежно опустил на кровать.

В четверг утром они прилетели в аэропорт Фару и на такси доехали до отеля «Вилалара», располагавшегося на обширной территории, засаженной цветущими садами, и выходящего окнами на море. Это был один из самых роскошных отелей, архитектурный ансамбль которого являлся отличной приманкой для туристов. Но проживание в его комфортных номерах могли позволить себе только достаточно обеспеченные люди.

Итальянский дизайн, мозаика из плиток в холле, были сродни произведениям искусства. Паула пришла в неподдельный восторг, следуя за Грегорио в отдельные просторные апартаменты с окнами, выходящими на залив. Белоснежная мебель, лампы, похожие на гигантские грибы, множество зеркал… Убранство номера полностью состояло из вещей от ведущих дизайнеров, вплоть до подушек, посуды и хрусталя.