Смерть в рассрочку

      - Хорошая тактика.
      - Некоторые до сих пор не верят в его феномен, считают пустышкой. Я думаю, Мастинский - тяжеловес.
      После того, как Гудков уехал, Артем продолжал сидеть в кресле.
      Он должен защитить собственные интересы. Думал, закрепил свои позиции навсегда, оказалось, нет. Значит, придется ещё раз показывать, кто хозяин положения. При этом он пойдет до конца, потому что не умеет уступать дорогу другим.
      Глава 15
      В последущие дни люди Беглова пытались собрать информацию на Мастинского.
      Наковыряли они немного. Закончил Плехановский институт, работал во ВНИИ на должности младшего научного сотрудника. Жена ушла от него давно, разведен, детей нет. А дальше... Дальше начиналось темное пятно в биографии. То есть не совсем, конечно, темное. Кое-что про него известно было, но это не объясняло его фантастического влияния и могущества.
      С тех пор как ушел из НИИ, Мастинский перепробовал множество занятий. Крутился в бизнесе, потом возглавлял какие-то АО, они валились, как карточные домики. Заработал на этом деньги. Удивительно вовремя сворачивал деятельность. Ходил на грани, но прихвачен правоохранительными органами не был.
      - Не был, - хмыкнул Артем. - Не занимался им серьезно никто, вот и дела не завели.
      По всему выходило, что сволочь Мастинский большая. Умный, ловкий, он как угорь выскальзывал из рук. А потом сидел тихо, как паук, плел паутину, чтобы в нужный момент вылезти на поверхность. И вылез.
      Ребята Беглова пытались поставить его на прослушку, но он близко к себе никого не подпускал. У него было несколько квартир и особняк на Клязьминском водохранилище, где он бывал довольно часто. Вся собственность, как правильно информировал Гудков, была записана не на него. Особняк на Клязьме принадлежал некой компании, где основной частью акций владел Мастинский.
      Офис, где он постоянно находился, имел несколько степеней защиты. Проникнуть вовнутрь было невозможно. Снять информацию при помощи лазерного луча с окна тоже. Видно, Мастинский позаботился об этоим заранее.
      Люди топтались на месте, и это больше всего не нравилось Артему. Ничего, решил он, дай время, разберется.
      Беглов решил ещё жестче закрутить гайки с губернатором Блиновым. Компрометирующих материалов на него собралось достаточно, чтобы крепко держать в руках хлипкого чиновника. Уходить из региона Беглов не собирался ни при каких обстоятельствах. Он ещё повоюет! Предстоящая борьба с Мастинским лишь разозлила его.
      Люди Беглова все это время вплотную занимались Шаныгиным. Интересную информацию нарыли о продюсере.
      Занятным мужиком оказался Илья Шаныгин. Он являлся постоянным посетителем закрытого клуба "Голубая луна", клуба для геев.
      Эти сведения принес Борис Еремин, крепкий двадцативосьмилетний парень. В команде Артема он был два года. Одно время Беглов поручал ему очень серьезные задания, но потом, после одного прокола, стал держать в стороне.
      Это случилось, когда на империю Беглова совершила нападение банда отморозка Хоря. Борис пристрелил подручного Хоря, который был нужен Артему. Еремин клялся, что другого выхода у него не было. Люди Беглова, которые были задействованы в операции, не могли сказать ничего определенного. "Ситуация складывалась не в нашу пользу, это точно", - подтвердил один из участников.
      После этого Артем несколько раз проверял парня, но тот вел себя безупречно.
      Беглов так и не определился с Ереминым. Он был не из тех, кто после первого прокола готов растоптать человека. Всегда давал шанс, но второго прокола не прощал никому. Он оставил Бориса в команде, но где-то очень глубоко внутри остался осадок.
      - Так он что, на самом деле голубой? - изумился Артем, выслушав Бориса.
      - Да, у него даже одно время негр был партнером.
      - Никогда бы не подумал. Постой, а зачем ему тогда нужно было жениться на этой певичке Польди?
      - Одни скрывают свои наклонности, другие на всех углах об этом трезвонят. Шаныгин из тех, кто не афиширует, как это у них называется, нетрадиционную сексуальную ориентацию.
      - И что это нам дает? - спросил Артем.
      - Да, в общем-то, ничего. Наркотиками в "Голубой луне" каждый второй балуется. Я выяснил, с кем продюсер последнее время, ну, это... занимался.
      - И что?
      - Один из геев совершенно опустившийся парень. Он без дозы дня не живет. Зовут Костя.
      - Неужели известный в шоу-бизнесе человек станет общаться с такой швалью?
      - Их видели вместе в "Голубой луне". Это было в тот день, когда проломили голову жене Шаныгина. Они о чем-то шептались. Потом этот Костя исчез. В клубе он с тех пор так и не появился.
      - Думаешь, имеет отношение к смерти Лэнд?
      - Запросто, шеф. Про него говорят, что мужик серьезный. С ним связываться опасаются. Этот тип без тормозов. Парочку клиентов из-за пустяка так отмудохал, что те в больницу загремели надолго.
      - Хорошо, эту информацию надо будет подкинуть в ментовку, пусть проверяют. А что с музыкальным деятелем, который гостил у певички вечерком в день убийства?
      - Мызников?
      - Вот-вот, он.
      - После утечки информации газетчики кинулись проводить свое журналистское расследование. Думаю, завтра-послезавтра бабахнут из всех видов оружия.
      - Это хорошо.
      Артем прошелся по комнате.
      За короткое время сделать удалось немало. Нашли парня, который крутился возле Натальи Дробышевой, его Валерия обрисовала очень точно. Он тоже был постоянным клиентом "Голубой луны". Его решили пока не трогать, куда денется. Он был мелкой сошкой, на подхвате у Шаныгина, такому серьезное дело доверить не могли. Парня пасли до поры до времени.
      Разговор между Бегловым и Борисом Ереминым происходил не в "Столешниках", а в гостинице "Разгуляй", которая тоже принадлежала Артему и была расположена в центре Москвы.
      "Разгуляй" был восстановлен рачительным Юрием Петровичем Яковлевым, ныне покойным. Скурвился, предал Яковлев.
      Артем с тех пор не жаловал "Разгуляй". Нелюбовь к управляющему, предавшему его, перешла на особняк, в который тот вложил душу.
      Открытая травля в прессе Валерии Стрелецкой прекратилась. Некоторые журналисты не могли успокоиться, и отдельные реплики ещё попадались. Но это был освежающий дождик после неистового урагана.
      Чего только не выплеснула за последнее время оборзевшая пишущая братия! Даже покойного Яковлева приплели. При нем, дескать, Стрелецкая получила путевку на большую эстраду, смогла сняться в нескольких клипах, сразу сделавших её популярной. Потом директор казино нелепо погиб. Кто-то из памятливых журналистов к слову вспомнил, что Яковлев вот-вот должен был пройти в депутаты Государственной Думы. Чего только не наплели господа борзописцы, чего не навыдумывали!
      У Беглова глаза лезли на лоб, когда он читал весь этот бред. Кое-кто пошел ещё дальше. Сделал коллаж с фотографией Валерии, где она шагает по трупам. Яковлев, Наталья Дробышева, Польди Лэнд. Про гибель Валентины Максимовой почему-то благополучно забыли.
      Беглов знал, что Лена Калинина подбивала Валерию обратиться в суд.
      - Ну их на ...ер! - выругалась Стрелецкая, обычно не позволявшая себе подобных выражений.
      - Скоты! - кипела Калинина. - Таких надо наказывать. Ты просто обязана...
      - В суд подам, но не сейчас, - отрубила Лера.
      Вообще она держалась молодцом.
      - Артем Семенович, - прищурясь, спросила Калинина у Беглова, когда они столкнулись у Стрелецкой нос к носу, - Вы случайно никакого лекарства от пессимизма Валерии не давали?
      - А в чем дело, Леночка? - невинно спросил Беглов, прекрасно понимая, что та имеет в виду.
      - Да не узнаю её. Боец! Раньше бы на ушах стояла, а теперь... Поразительно. Здесь чувствуется ваше влияние.
      - Вы преувеличиваете.
      - А все-таки? - не отставала она.
      - Вам тоже нужно лекарство?
      Елена вздохнула:
      - Иногда не помешало бы...
      Беглов хорошо относился к Калининой. Он ценил её ум, хватку, а также то, что она сделала себя сама. Такие люди вызывали у него уважение. Корректный, вежливый, он лишь иногда немного подтрунивал над ней.
      - Я не понимаю вашего отношения, - серьезно сказал он, но в его серых глазах таилась усмешка.
      - А что такое? - всполошилась Лена.
      - На что вы подбиваете Валерию? Подать в суд на газетчиков. Вы должны находиться по ту сторону баррикад, стоять за честь мундира. Ваш брат, журналист...
      Увидев, как изменилось лицо Калининой, Артем замахал руками:
      - Шучу, шучу! Ну, извините меня, Леночка!
      Глаза журналистки вмиг подобрели.
      - Артем Семенович, а правда, что с Леркой случилось?
      - Просто она поняла, что не надо обращать внимание на всяких мудаков, - четко произнес Беглов.
      Артем всегда восхищался задиристым нравом журналистки, её прямолинейностью. Такие женщины, несмотря на свою привлекательность, обречены на одиночество. Мужики, боясь превосходства, обходят их десятой улицей.
      - Не сердитесь на меня. Я - поклонник вашего таланта, - сказал Беглов, чтобы окончательно сгладить конфликт.
      Калинина заморгала от удивления. Впервые она слышала такие слова от Беглова. Всегда и во всем привыкшая ожидать подвох от мужиков, она растерялась.
      Беглов потом вспоминал этот разговор. Он понял, что заблуждался в отношении Елены, всегда считая, что она его недолюбливает. Артем заметил, что Калинину что-то заботит, но спрашивать не стал. Захочет, сама расскажет.
      Борис Еремин, выполняя поручение Беглова, собрал любопытную информацию на Шаныгина. У продюсера было одно очень интересное знакомство. Он водил дружду с неким Чапой.
      - Две статьи на этом деятеле висело, отвертелся. Раньше фарцой занимался. Зацепили по уголовному делу - краденым торговал. Когда прихватили, сдал всех, свидетелем прошел.
      - Сведения, не спорю, хорошие, - покачал головой Артем, - но в данной ситуации бесполезные.
      Борис посуровел лицом.
      - С тех пор Чапа антиквариатом занялся. Сначала так, по мелочи, на подхвате был, потом серьезно окунулся. Такую деятельность развел... Среди антикваров пользуется авторитетом. Слушок прошел, что есть у него хороший канал сбыта за рубеж. О таких вещах, сами понимаете, громко не говорят, так, с оглядкой все.
      - О наших делах не то что говорить, думать иногда вредно, - растянул тонкие губы в усмешке Беглов.
      Борис смутился и зачастил:
      - Это я к тому, что антиквары - народ пугливый, собственной тени боятся. Свели меня с одним дядькой. Он крутил туда-сюда, старый пень, пока я его за пищик не прихватил. Вот тогда он разговорчивее стал. У Чапы один парень на подхвате есть. Федором зовут.
      - И что?
      Артем, не проявляя заинтересованности, лениво поднял глаза на Еремина.
      - Этот самый Федор оформлен к Шаныгину. Уже не раз с ним за рубеж на гастроли выезжал в составе концертной бригады.
      - Вот как? - Артем, уже не скрывая удивления, уставился на Бориса. - А как выглядит этот Федор?
      - Я сам не видел, но антиквар сказал, что есть в его лице что-то лисье.
      Артем откинулся на спинку кресла. Все сходилось: Шаныгин, Чапа, парень с лисьим лицом, которого заметила Лера возле дома Натальи...
      - Антиквар не соврал. Чапа, как я понял, его конкурент. А Федор этот, говорит, парень дерзкий, с таким лучше не связываться.
      Артем забарабанил пальцами по столу.
      - Шаныгин опять за рубеж собирается.
      - Когда? - спросил Артем.
      - Непонятно. Из-за смерти Польди Лэнд в выступлениях неразбериха. Перестраиваются на ходу. Но контракт есть контракт, его выполнять надо.
      - Вот что, - Беглов смотрел на парня, - надо разузнать, когда продюсер вылетает на гастроли. Мне нужна точная дата. И будет ли с ним этот самый Федор. Ясно? Будешь зашиваться, подключим ещё людей.
      - Понял, - кивнул Борис.
      Едва заметное разочарование проступило на его лице: пустяками занимается. Другие в команде серьезные дела делают. Что такое этот продюсер для Беглова? Да он его одним пальцем раздавит. Тоже мне, клиент! Чего он с ним возится? Но недовольство шефу показывать нельзя, ничего нельзя... Еремин с трудом сдержал вздох.
      Артем вроде и не смотрел на парня, но все заметил. Как до этого заметил и излишнюю нервозность и торопливость Бориса. Видно, бегловский хомут ещё одному стал тереть шею.
      - Вопросы есть?
      - Нет, - мотнул головой Еремин.
      Он ушел, а Артем остался неподвижно сидеть в кресле. Мысли, как тяжелые жернова, продолжали ворочаться в голове. Устал он, видно, если перестал понимать своих людей. Парень работает четко, старательно, умен, инициативен. В чем причина его нервозности? Ладно, разберется он с Борисом, никуда тот от него не денется. Сейчас надо закончить дело с Шаныгиным.
      Беглов прищурился: ну, теперь он этого мерзавца продюсера разделает под орех. А там пусть прокуратура разбирается: виноват, не виноват...
      Беглов был уверен, что Шаныгин замазан по самую маковку. Осталось толкнуть его в заботливые руки правоохранительных органов, а то пока они протянут да проминдальничают, соблюдая законы и собирая доказательства, этот мерзавец чистым из дерьма вылезет. И поминай, как звали. А то и вовсе за кордоном останется. Хотя такое добро кому там понадобится?.. Впрочем, это Артема не заботило. Ему было нужно, чтобы
      Шаныгина с поличным арестовали здесь. И он знал, как это сделать.
      Глава 16
      Валерия Стрелецкая встретилась с Кузей на концерте.
      - Лерочка, я так рад тебя видеть, - радостно заорал он, обнимая её. Плевать на них на всех!
      - Ладно, - отмахнулась Лера.
      - Я это дерьмо читать не мог. Ну, подлецы, такое навертели! Но, знаешь, как ни странно, это сделало тебя ещё более популярной.
      - Скажешь тоже.
      - Клянусь! Зрители с ума сошли. Когда отменили выступления, лишь несколько человек сдали билеты, которые тут же разошлись. В драку, в драку! Мне в кассе сказали. Ужас, что сегодня делается. Ты как?
      - Я в форме, - холодно сказала Лера, чтобы пресечь дальнейшие разговоры.
      Она увидела Григория Иртемьева в его неизменной серой куртке с множеством карманов и темной водолазке под горло. Он показался ей мрачным и похудевшим.
      - Здравствуй, Лера, - Григорий подошел ближе.
      - Привет, - легкомысленно бросила Валерия. - Я думала, что ты с героиней первых полос желтой прессы и поздороваться не захочешь.
      - Ну что ты! - его глаза беспомощно смотрели на нее.
      Лера растерялась и неожиданно для себя разозлилась. Иртемьев мгновенно уловил перемену в её настроении.
      - Я хотел тебе сказать... - начал он.
      - Ну, ладно, я побежал, - мгновенно сориентировался Кузя. - Меня ребята ждут, скоро начало.
      Он сделал шаг в сторону, но Валерия поймала его за руку.
      - Подожди несколько минут, не умрут твои ребята.
      Она повернулась к Григорию:
      - Так что ты хотел сказать?
      - Я, конечно, виноват перед тобой, но действительно, не знал, что вы взяли эту песню. Лера, прости, я не хотел доставлять тебе неприятности.
      - А, что было, то прошло, - весело прощебетала Стрелецкая. - Не будем про это вспоминать.
      - Ты в самом деле на меня больше не сердишься? - переспросил Иртемьев.
      - Нет, конечно, - громко подтвердила она, но глаза её говорили что-то другое.
      Она демонстративно подошла и чмокнула его в щеку, словно клюнула. Точно так перед этим она обнималась с Кузей.
      Григорий даже в лице изменился, но Стрелецкая, будто ничего не замечая, продолжала:
      - После концерта давайте соберемся и посидим, как раньше, - бодрым голосом говорила она, с ужасом прислушиваясь к собственным словам.
      "Что ты несешь, дура, что несешь! Зачем строишь из себя легкомысленную идиотку?.." - колотила в голове здравая мысль, но остановить себя она не могла.
      - Кузя, ты - за? Она, улыбаясь, как бездушная кукла, обернулась к музыканту.
      - Я-то? - обалдевшим голосом произнес ничего не понимающий Кузя.
      - Я - да.
      Он с удивлением смотрел на Валерию. Что с ней происходит? Почему у неё такая неискренняя, словно приклеенная улыбка?
      - Лер, давай все-таки доживем до вечера, а то, знаешь, загадывать заранее как-то...
      Валерия шумно выдохнула.
      - Ты, как всегда, прав. - Рекламная улыбка сбежала с лица, и она быстро отошла от них.
      - Что с ней? - тихо спросил Григорий.
      - Волнуется, наверное, первый концерт после перерыва, всего можно ожидать.
      Иртемьев молча смотрел ей вслед. Он понял, что она хотела сказать своим поведением: "Ничего особенно важного не произошло. Ты для меня просто друг, как Кузя, как кто-то другой. Я могу спокойно разговаривать с тобой, ты меня совершенно не волнуешь".
      Григорий не хотел быть просто другом.
      Концерт проходил замечательно. Стрелецкой хлопали, как никогда. Или ей это сейчас так показалось?
      Да, это её жизнь. Она не может по-другому. Лера вспомнила слова
      Наташи Дробышевой: "Иногда просыпаешься утром и с ужасом думаешь, а вдруг что-то изменилось и публика тебя разлюбила." Только теперь она поняла по-настоящему, что имела в виду Наташа. "Готова сделать, что угодно, лишь бы этого не произошло. Я боюсь потерять то, что есть". Сейчас Лера чувствовала то же самое.
      Стрелецкая исполнила "Чары". Публика новый романс восприняла восторженно.
      Кузя вытащил на сцену сопротивляющегося Григория Иртемьева.
      - Ну что ты, ей-Богу, как пень, уперся, - приговаривал он, выводя приятеля под аплодисменты.
      Григорий скованно кланялся. Какая-то молоденькая девица вбежала на сцену с букетом цветов и, сунув его растерявшемуся поэту, повисла у него на шее.
      Валерия остановившимся взглядом наблюдала за ними и сама не могла понять, почему её это зацепило. Впервые в жизни она испытывала такое состояние. Давным-давно, когда приятель мужа сказал, что тот ей изменяет, чувствовала что-то подобное. Но тогда были гнев, обида и мерзость, особенно когда приятель выложил ей подробности. А сейчас сердце тревожно сжалось и заныло.
      Шум в зале поутих, и она неожиданно для себя объявила в микрофон:
      - А сейчас я спою одну забытую песню, которую слышала, когда была совсем девчонкой.
      ...Если ты одна любишь сразу двух
      Значит, это не любовь, а только кажется...
      Лера аккомпанировала себе сама. Кузя, быстро подобрав мелодию, подхватил её.
      После окончания концерта за кулисы рвануло несколько репортеров, желая взять интервью.
      Кузя, предугадав их действия, быстро оттеснил Валерию.
      - Мадам Стрелецкая, как вы думаете...
      - Валерия, ответьте пожалуйста, на один вопрос...
      - Наша газета...
      Все эти реплики остались без ответа.
      Кузя, развернувшись к журналистам, насмешливо сказал:
      - Валерия отвечать на вопросы сейчас не в состоянии.
      - А вы не могли бы... - напирал один из самых настырных.
      - Я - нет, - вежливо, но твердо сказал Кузя. - Проведение пресс-конференции в программе концерта не обозначено. Перенесем её на другое время.
      Разочарованные журналисты, недовольно бурча, удалились.
      - Господи, Кузя, как у тебя хватило терпения! - Лера бросилась к музыканту. - Я бы сейчас так не смогла, обязательно сорвалась. Очень хотелось вцепиться в морду, особенно этому, крашеному.
      - Ну что ты, Лерок, черт с ними! Этот журналюга только обрадовался, если бы ты плюнула ему в рожу. Представляешь, какая реклама?! Он бы год при деле был. Так что, отмечаем успех?
      Валерия опустила глаза.
      - Нет, Кузя, вы уж без меня. Не сердись, ладно? Устала смертельно. С ног валюсь.
      - Какие разговоры, ещё не вечер, отметим в другой раз.
      Григорий молчал. Последняя песня, исполненная Лерой, сказала ему многое.
      А Стрелецкая, подъезжая к дому, ругала себя последними словами. Кому она что доказала, зачем вылезла? "Если ты одна любишь сразу двух..." передразнила себя. Не надо было петь эту песню.
      Сегодня она многое поняла. Душа должна продолжать жить. А её душа
      - это работа.
      До встречи с Григорием на концерте она все решила. Нельзя мужика водить на веревочке, он не кукла. Она должна выбросить его из головы. Все было так понятно и ясно, пока не увидела Григория и его беспомощные глаза. Что теперь будет? Она с тревогой задавала этот вопрос, но ответа на него не находила.
      Глава 17
      Сема Резаный, как приклеенный, таскался за Карлиным. Вячеслав Анатольевич вел размеренный образ жизни. На две семьи. Ночевал он, в основном, дома, большую часть рабочего дня проводил в офисе. Вечером, чаще всего со своей дамочкой, которая работала у него, Лидией Пашиной, ехал к ней.
      Следить за Карлиным было несложно: где стояла его светлая "девятка", там находился и Карлин.
      Отношеня с женой у него были плохие. В рабочем кабинете Вячеслава
      Анатольевича сделали "закладку". Супружница звонила время от времени и закатывала скандалы. Из их переговоров следовало, что он вот-вот разведется и официально оформит отношения с любовницей.
      - Не понимаю, почему дергаешься, - спокойно говорил Карлин жене.
      - Все остается тебе: квартира, дача, которая, между прочим, больших денег стоит по нынешним временам.
      - Ее мой отец выбивал, - истошно орала жена.
      - Участок выбивал отец, а строил я, - возражал Вячеслав Анатольевич. Дети пристроены.
      - Ты мне ещё про детей... Негодяй! Ты никогда ими не интересовался.
      - А ты никогда не интересовалась мной, - возразил Карлин. - Тебе всегда было наплевать на меня.
      - А-а!.. - визжала супружница.
      - К чему такая экзальтация? Не понимаю.
      - Эта стерва...
      - Заткнись! - грубо оборвал Карлин. - Ты никогда не изволила ревновать меня.
      - Когда ты лежал в больнице с разбитой головой, - всхлипывала женщина. - Я...
      - Ты подняла хороший вопрос, - медленно процедил Карлин. - Про разбитую голову. У тебя нет никаких предположений по этому поводу, а, дорогая?
      - Что, что ты этим хочешь сказать? - голос жены задрожал.
      - А что тебя вдруг так испугало? - спросил он.
      Прослушивая разговор, Сема, конечно, не видел лица Карлина, но почувствовал, как зазвенел от злости его голос. Во дает! Крепкий мужик, а с виду такой интеллигентный. Видно, припекло.
      А Вячеслав Анатольевич, сжимая трубку, совершенно ясно понял, что худшие его предположения подтвердились. Покушение на него, когда он шел к Лидочке, организовала жена. Он ещё тогда об этом подумал. Карлин был твердо уверен в одном: кто-то ей подсказал такое решение, самостоятельно у неё умишка бы не хватило.
      - Слушай, - устало сказал он в трубку. - Дома поговорим. У меня есть к тебе вопросы по поводу разбитой головы. Но могу сказать одно: ты выбрала неправильную линию поведения, и если по-прежнему будешь закатывать скандалы, я подниму этот вопрос о покушении. Уголовное дело, дорогуша, тюрьмой пахнет. Отвечать кому-то за это придется. Ты поняла?
      Супружница бросила трубку.
      А Карлин неподвижно сидел в кресле, пытаясь унять колотившее сердце. Вот сука! Теперь он был точно уверен, что это её рук дело. Если бы она была здесь ни при чем, такой бы ор подняла при одном намеке, чертям тошно стало. А сейчас смолчала, проглотила.
      После того, как Вячеслав Анатольевич стал работать на Беглова, его характер изменился. Теперь он бы не позволил разным мудакам обвести себя вокруг пальца.
      Вечером Сема наблюдал, как Карла, он по-прежнему про себя называл его так, подъехал к дому любовницы. Но почему-то сегодня он пробыл там недолго.
      Резаный раздумывал: за ним отвалить или подождать. В принципе, с Карлой все было ясно. Беглова семейные дела этого мужика не интересуют. Шефу важно другое, не станет ли его доверенное лицо вести двойную игру.
      Карлин был чист. Судя по всему, он из тех, кто служит одному хозяину. Он ведет себя как человек, которому нечего скрывать: не суетится, не оглядывается судорожно по сторонам. Он даже Сему ни разу взглядом не зацепил. Правда, Резаный, как настоящий артист своего дела, постоянно менял обличье.
      Пока размышлял, к дому подъехала машина. Она остановилась недалеко от подъезда, где стоял Сема. Из машины вышел представительный мужик с кейсом и букетом цветов. На его лице были очки в тонкой роговой оправе. Рослый, подтянутый, элегантно одетый, - такие обычно нравятся бабам, машинально отметил про себя Сема. Почему-то приехавший мужик привлек его внимание.
      Когда Семе говорили, что у него особое чутье, он отшучивался. Иногда и сам не мог понять своих действий. Разве можно объяснить, как охотится зверь? Или как его жертва, спасаясь от гибели, безошибочно выбирает единственно возможный путь для спасения?..
      Почему Семе не понравился мужик в роговых очках? Кто его знает... Приехал с букетом, в гости, значит. Пока несколько дней ходил за Карлиным, ему приходилось торчать возле подъезда Лидочкиного дома. За это время он что-то ни разу не видел таких клиентов. Этот фраер приехал один, значит, к бабе, к мужику с букетом не ходят. К тому же он появился сразу после того, как отъехала светлая "девятка" Карлина. Посмотрим, посмотрим...
      Представительный мужчина направился к подъезду, возле которого топтался Сема. Он скользнул взглядом по Резаному.
      Квартира Пашиной находилась на четвертом этаже.
      Едва мужик зашел в лифт, Сема рванул вверх по лестнице. На третьем этаже остановился, тяжело дыша. Наверху, прямо над ним, неизвестный вышел из лифта.
      Сема застыл, прислушиваясь. На лестничной площадке затопали. Резаный, стараясь не шуметь, стал осторожно подниматься по ступенькам.
      Мужчина стоял напротив Лидочкиной двери и нажимал на звонок. Сема прекрасно видел его ботинки и брюки.
      Дверь распахнулась.
      - Вы? - услышал Сема удивленный женский голос, - а я думала это...
      - Может, пригласишь войти? - уверенно произнес гость.
      Хозяйка, чувствовалось, растерялась.
      - А в чем дело? - спросила она.
      - Надо поговорить.
      - Ну, я не знаю...
      Дверь захлопнулась, и Сема остался один на лестнице.
      Эх, зря "закладку" у Лидочки не сделали, пожалел он, суетись теперь тут...
      Он поднялся на четвертый этаж и вытащил нехитрое приспособление, которое давало ему возможность подслушать то, что происходило в квартире. Не ахти что, через хорошую капитальную стенку хрен что услышишь, но в современных панельных домах вполне годится. Если, конечно, соседи не будут шнырять туда-сюда. Здесь Сема-Артист не знал себе равных. Мог запудрить мозги любому и расположить к себе самую недоверчивую старуху. Осечки у него бывали редко.
      В квартире, куда прошел Большаков, а это был он, Пашина стояла в прихожей и смотрела на Вадима Алексеевича.
      - Это тебе, - он протянул женщине роскошный букет, красиво упакованный в гофрированную бумагу.
      Она нерешительно взяла цветы.
      - Я не понимаю...
      - Разреши раздеться? - Большаков, не дожидаясь приглашения, снял верхнюю одежду и вопросительно посмотрел на хозяйку.
      - Проходите, - она распахнула дверь в небольшую гостиную.
      - У тебя очень уютно, - Вадим Алексеевич разглядывал обстановку.
      - А сын где?
      - На тренировке, скоро появится.
      - Он как, твоей личной жизни не мешает?
      Лида собиралась поставить цветы в вазу, но, услышав вопрос, передумала.
      - Зачем вы пришли? - резко спросила она.
      - Поговорить. Какие-нибудь стаканчики в этом доме найдутся?
      Большаков вытащил из кейса бутылку и выставил её на стол.
      - Ты выпьешь?
      - Нет! - Лида сжала губы.
      - Ну, ну, не будем обостряться, - примирительно сказал Вадим. - Я, пожалуй, выпью. Ты позволишь?
      Пашина молчала.
      Он подошел к стенке, где за стеклом стоял сервиз, и достал две вместительных рюмки.
      - В самый раз.
      Он открыл бутылку и набулькал коньяк.
      - Хорошо, - крякнул он, опрокинув полную рюмку и тут же налил себе вторую. - Без закуски идет.
      Лида настороженно следила за ним. От этого визита она не ожидала ничего хорошего. С тоской думала о том, что Слава сегодня не появится, а сын вернется с тренировки поздно.
      Спиртное начало действовать. Большаков расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и плюхнулся в кресло.
      - Садись, - пригласил он.
      Пашина не тронулась с места.
      - Ну, как знаешь.
      Он опрокинул третью рюмку и уставился на Лидочку. Она успела заметить, что бутылка была уже почти наполовину пустая. Трезвого Большакова ещё можно в чем-то убедить, пьяный, он становился неуправляемым.
      - Разнервничался я сегодня что-то, - Вадим уперся взглядом в женщину. - А ты... Слушай, почему ты меня отталкиваешь? Я ведь красивый мужик. Многие бабы об этом говорили.
      - Вадим Алексеевич, так, наверное, к ним и надо обращаться за услугами.
      - Меня ты зацепила, ты! Кого только у меня не было, а вот тебя забыть не могу.
      - Помнить-то особо нечего, - усмехнулась Лида.
      - Обиделась, что завалил тогда в кабинете, да? Обиделась? Ну, привык я так, понимаешь? Никто не отказывался, многим даже нравилось. Слушай...
      Он выбрался из кресла и сделал шаг к Лиде. Она отшатнулась.
      - Ну чего ты боишься, не трону, сказал, поговорить хочу. Ты ведь меня совсем не знаешь. Думаешь, бабник я, сволочь. Так ведь жизнь кругом такая. Я тебя зауважал, крепкая женщина. Зачем тебе этот Карлин, Лида, зачем? Он старше меня, здоровье не ахти. Думаешь, женится? Так ему ещё развестись надо, а женушка у него сучка та еще, добром не отпустит. От неё всего ждать можно. Подумай, Лида!
      - Вадим Алексеевич, это не ваши проблемы.
      - Нет, мои!
      Большаков налил до краев ещё одну рюмку и выпил.
      - Мои, говорю! Как представлю тебя с ним в постели, сердце кровью обливается. Других баб видеть не могу. Не хочу никого.
      - Вам надо лечиться.
      - Да, лечиться, - зарычал Вадим. - Правильно! Слушай, может, ты ведьма, а? Чем приворожила меня, скажи!
      - Глупости вы говорите.
      - Какие глупости? Просыпаюсь каждое утро и тебя хочу. Тебя, понимаешь? Представляю тебя рядом.