Защитник

Они отъехали от магазина. Прескотт уставился на лежащие на сиденье вещи. Бутылка бесцветного кукурузного сиропа. Бутылка пищевого красителя красного цвета. Пластиковая миска и большая пластиковая ложка.

— Зачем все это?

— Вылейте в миску немного сиропа и красителя и хорошенько размешайте, — сказал Кавано, сворачивая на Первое шоссе.

— Ради бога, зачем?

— В отсутствие профессионального набора для грима это лучший способ имитировать засохшую кровь.

Их машина влилась в общий поток, едущий по Первому шоссе. Часы на приборной доске показывали 10:40. Несмотря на необходимость прибыть на место встречи как можно быстрее, они уже потеряли двадцать минут.

Прескотт закончил возиться со смесью в миске, сунул руку в карман и достал серый металлический баллончик.

Кавано напрягся.

— Это?..

— Гормон, — Прескотт кивнул. — Вы были правы. Я не стал применять его там, на пляже, именно потому, что его сразу унесло бы бризом. Если повернуть крышку, будет еще двадцать секунд на то, чтобы отойти в сторону. После этого содержимое, находящееся под давлением, вырвется наружу.

— Вы собираетесь использовать его во время нашей встречи с Грейс?

— Да. Постарайтесь выбрать такую позицию, чтобы ветер дул нам в спину.

— Предположим, нам не удастся это сделать. Если я вдохну хоть чуточку этой дряни, я не смогу адекватно защищать вас. Кроме того, что будет, если Грейс и ее напарник среагируют так, как это сделали рейнджеры во Флориде? Начнут паническую стрельбу вместо того, чтобы убегать. Джэми может получить пулю.

Прескотт не ответил.

— Нет, — сказал Кавано.

— Но...

— Положите эту штуку на сиденье.

Прескотт уставился на него.

— Сделайте это. Оставьте ее в покое.

Прескотт положил баллончик на сиденье.

— По вине этой дряни я впервые в жизни узнал, что такое настоящий страх, — сказал Кавано. — Существует ли противоядие? — спросил он, стараясь произнести это совершенно нормальным тоном.

— Естественно. Иначе оружие могло бы подействовать на человека, его применившего, даже несмотря на задержку в двадцать секунд.

— Противоядие устраняет страх?

— Только тот, который вызван воздействием гормона.

— Дайте мне противоядие, — сказал Кавано.

— Не могу.

— Почему?

— Я не взял его с собой, — ответил Прескотт. — Кроме того, сейчас оно бы вам не помогло.

— Да что вы говорите?

— Вы все равно будете бояться за свою жену. Если любишь кого-то, всегда боишься, что с этим человеком что-нибудь случится. Благодарение судьбе, я избежал хоть этого источника страха. А вот вы сейчас узнаете кое-что.

— Узнаю, что?

— Что значит быть храбрым.

2

Они выехали из Кармеля и поехали на юг. Машин становилось все меньше. Когда они достигли малонаселенного района около Пойнт-Лобос, машин на дороге осталось совсем немного.

Сквозь деревья Кавано увидел светящиеся окна редко стоящих домов.

— Что это за поселок?

— Кармель-Хайлэндс. Несколько домов на краю утеса, обрывающегося в океан.

Справа Кавано увидел дорогу, ответвлявшуюся от основной, и свернул. Фары разогнали ночную темноту. Они проехали еще немного и остановились среди деревьев. Кавано выключил фары.

— Раньше нельзя было. Если бы мы ехали с погашенными фарами, нас мог остановить полицейский. Если бы он увидел ваше лицо...

Кавано взял в руку пластиковую ложку, зачерпнул смесь из миски и размазал окрасившийся в красный цвет кукурузный сироп по левой стороне лица Прескотта, от виска до угла рта, а потом нанес полосу на бритую голову. Выглядело, как приличная рана. На открытом воздухе смесь сразу же начала высыхать, создавая впечатление, что лицо Прескотта залито засохшей кровью.

Затем он снова включил фары и в свете, идущем от приборной доски, оценивающе посмотрел на свою работу.

— Выглядит достойно палаты «Скорой помощи».

— Но я чувствую запах кукурузного сиропа.

— Когда вы окажетесь настолько близко к Грейс, чтобы она смогла почувствовать запах, она уже будет мертва.

— Я хочу подстраховаться.

— В смысле?

— Сделайте это более правдоподобным.

— Не понимаю, о чем вы...

— Режьте, — сказал Прескотт.

— Что?

— Кожу на голове, там, где сбриты волосы. Раны в этой области очень хорошо кровоточат. Запах крови забьет кукурузный сироп.

— Боже, — только и смог произнести Кавано.

— Сделайте это.

Кавано взял в руки эмерсоновский нож. Прескотт вздрогнул.

Можно было только представить себе, какое самообладание ему потребовалось. Кавано сделал надрез длиной в пять сантиметров на лбу Прескотта. Потекла кровь.

Кавано вытер кровь с лезвия о лицо Прескотта, залитое смесью. Прескотт стал похож на ожившего мертвеца.

— Сложите руки вместе, — сказал Кавано.

Руки Прескотта дрожали. Кавано обмотал запястья гидроизоляционной лентой. Потом он аккуратно вставил лезвие ножа между ними и надрезал ленту с обеих сторон. На расстоянии лента будет выглядеть вполне надежно, но при необходимости Прескотт легко разорвет ее.

— Порядок? — спросил Кавано.

Прескотт проверил ленту, чуть не разорвав ее окончательно.

— Порядок, — ответил он, прерывисто вздохнув.

Кавано развернул машину. Они выехали обратно на Первое шоссе и поехали дальше на юг. Справа от них блестела гладь океана, в которой отражалась луна. В горах слева от них светились отдельные огоньки домов. На дороге не было ни одной машины.

— Следующий поворот, — напряженно произнес Прескотт.

— Вы неплохо знаете эту местность.

— Когда я только начинал сбрасывать вес, я избегал людных мест, выжидая, пока моя внешность изменится достаточно сильно. Я много времени провел, гуляя в этих местах.

Проехав очередной поворот, Кавано увидел показавшийся в свете фар знак «Историческая достопримечательность». Он свернул влево. Машина поехала по ухабистой грунтовой дороге, идущей сквозь лес.

Потом дорога вывела их на залитый лунным светом луг и снова ушла в лес, петляя между деревьями. В некоторых местах колея была такой глубокой, что «Таурус» ударялся дном о камни и грязь. Ветки деревьев закрывали залитое лунным светом небо и хлестали по бортам машины.

— Сейчас будет еще одна лужайка, — сказал Прескотт. — Часовня была построена на склоне холма на другой стороне. Там особо не на что смотреть. Кроме небольшой башенки с крестом наверху, все остальное обвалилось.

Он дышал быстро и шумно.

— Делая вдох, медленно считайте до трех.

— Что?

— Задержите дыхание на три счета. Потом на три счета выдохните. Продолжайте делать это постоянно. Это поможет. И сползите вниз на сиденье. Сделайте вид, что вы потеряли сознание.

Даже в темноте было видно, насколько побледнел Прескотт. Он сделал все, что сказал ему Кавано.

Кавано прислушался к медленному и четкому дыханию Прескотта, ощущая телом все колебания машины, ехавшей по ухабистой дороге. Каждый толчок отдавался в нем, словно удар его собственного сердца. Резко свернув, они выехали на луг. Но его освещал не только лунный свет. Там, где, по словам Прескотта, должна была находиться часовня, светились фары.

— Проклятье. Она нас опередила, — сказал Кавано.

3

Он не стал тормозить, не показывая, что чем-то встревожен, и продолжал вести машину по грунтовой дороге по направлению к светящимся фарам.

— Готовы? — спросил он лежащего на полу Прескотта.

— Поздновато говорить, что нет.

— Еще пять минут, и вы избавитесь от всего этого. Вы будете на свободе, а я — вместе со своей женой.

— Хороший трюк со словами в будущем времени. Он отлично сработал, когда вы вытаскивали меня с того склада, — сказал Прескотт. — Да. Еще пять минут, и ваша жена будет с вами, а я буду свободен.

Услышав эти слова от Прескотта, Кавано почувствовал магию человеческой речи.

— Посмотрим, сможете ли вы проявить себя на актерском поприще так же хорошо, как в биохимии.

— Посмотрим, — сказал Прескотт, задержав дыхание на три счета. — И посмотрим, действительно ли вы столь хороши в роли защитника, как говорите.

«Таурус» приближался к светившимся в ночи фарам. Грейс стояла на костылях рядом с машиной, чья популярность, а следовательно, и возможность не выделяться среди других высоко ценились среди специалистов по охране. «Меркьюри Сэйбл». В свете фар блеснул крест на часовне позади машины. Башенку обрамляли обвалившиеся стены.

Кавано остановил машину в тридцати пяти метрах от Грейс, за пределами эффективной дальности стрельбы из пистолета в ночное время. Конечно, есть шанс того, что ее помощник сидит среди деревьев со снайперской винтовкой. Но для нормального ведения огня ему понадобится ночной прицел. Кавано усомнился в том, что Грейс смогла бы за короткое время найти такую специфическую вещь. Кроме того, свет от фар обеих машин сведет на нет эффективность прицела, если он работает по принципу простого усиления светового сигнала. Попросту ослепит снайпера.

Кавано оставил фары включенными и не стал глушить мотор. Он вышел наружу. Холод ночи лишь усилил холод в его груди.

Немного отвернувшись в сторону, чтобы свет фар не слепил его, Кавано обратился к Грейс, стараясь придать голосу максимально спокойную интонацию:

— Ты рановато приехала.

Он вспомнил их разговор в окутанном туманом Тор-Хаус, начавшийся с таких же слов. Его голос эхом отдался в покрытых лесом холмах.

— Ты явно не удивился этому. Я тоже ничуть не удивлена, что ты постарался приехать пораньше, — ответила Грейс. — Открой все двери в машине.

Кавано повиновался. Если Грейс это понадобилось, видимо, ее помощник действительно засел среди деревьев сбоку от машины. Сама она ничего не увидит с того места, где стоит сейчас. Кавано забеспокоился. Может, он просчитался, и на склоне холма сидит снайпер. Если у него тепловизионный прицел, который, конечно, не слишком легко достать, то фары ему не помешают.

В подавленном настроении он открыл левую заднюю дверь, обошел машину сзади и открыл двери справа, встав рядом с фарами. Есть надежда, что они помешают снайперу целиться.

Похоже, его худшие опасения оправдались и их план близок к провалу.

«Господи, помоги мне спасти Джэми», — подумал он.

— Где Прескотт? — спросила Грейс.

Ее слова меняли дело кардинальным образом. Они обнадежили Кавано. Почему она спрашивает? Если среди деревьев сидит снайпер с ночным прицелом, он должен был увидеть Прескотта через открытую дверь и сообщить об этом по рации или при помощи чего-то подобного. Он также сообщил бы ей, что Кавано никого не привел с собой на подмогу.

— Он в полубессознательном состоянии, на переднем сиденье, — ответил Кавано.

Значит, трюк с требованием открыть двери — блеф. Пульс Кавано участился. Она хочет, чтобы я думал, что среди деревьев сидит снайпер. Но его там нет. Иначе она бы уже знала, что Прескотт в машине и что, кроме него, там никого нет.

— Вытаскивай этого ублюдка наружу.

— Не раньше, чем увижу свою жену.

Недовольно посмотрев на Кавано, Грейс подняла вверх руку, отпустив один из костылей, и посмотрела в сторону обвалившейся стены часовни.

Из-за стены появились две фигуры, двинувшиеся к машине. Один человек толкал перед собой другого. Это была женщина крепкого телосложения и высокого роста, практически такая же, как Грейс, но темноволосая. Видимо, они вместе служили в той экспериментальной женской спецназовской группе, о которой упомянул Прескотт.

Она подтолкнула Джэми. Руки Джэми были связаны спереди, она шаталась — видимо, от боли. Когда она подняла голову, Кавано увидел на ее лице кровь. Гнев жаром обдал его тело, и ему захотелось закричать.

— Вытаскивай Прескотта, — сказала Грейс.

Кавано подошел к открытой двери и посмотрел на сиденье. Баллончик лежал на месте. Прескотт не нарушил приказ. Когда он вытащил Прескотта из машины, тот рухнул на землю и застонал.

Кавано поволок его в сторону фар. Когда он протащил Прескотта достаточно для того, чтобы Грейс и женщина, державшая Джэми, хорошо его разглядели, он несколько раз пнул его ногой в бок, стараясь бить в места, защищенные бронежилетом, спрятанным под рубашкой. Жилет защищал жизненно важные органы, но Прескотт все равно должен был почувствовать импульс ударов. После четвертого удара он застонал и перекатился в сторону, сжавшись в комок.

— Вставай! — рявкнул Кавано. — Я не собираюсь тащить тебя к ним.

Затем он вынул из кармана брюк эмерсоновский нож и разрезал ленту на ногах Прескотта. Складывая нож и убирая его обратно, он рывком поставил Прескотта на ноги. Голова Прескотта болталась из стороны в сторону. Кавано встал позади Прескотта и взял его руками за плечи. Тот шатался.

— Ты его хотела, ты его получила, — сказал Грейс Кавано.

— Что ты несешь? Это не Прескотт, — зло проговорила Грейс.

— Черта с два.

— Прескотт никогда не выглядел, как...

— В качестве одной из мер по изменению внешности он занялся сбрасыванием веса. Сейчас я докажу, что это он. Эй, обормот, скажи ей что-нибудь.

Прескотт продолжал качаться из стороны в сторону.

Кавано ударил кулаком в область почек. В последний момент он приостановил удар, чтобы не отбить костяшки о бронежилет, но и не дать Грейс возможности оценить силу удара.

Прескотт застонал и согнулся.

— Я сказал, скажи ей что-нибудь!

— У-у.

Прескотт поднял голову, делая вид, что превозмогает боль.

— Как...

Он кашлянул так, будто у него было что-то повреждено внутри.

— Как дела, Эл?

— Да, это он, — констатировала Грейс. — Боже, что с его лицом? Что ты с ним сделал?

— Немного отплатил за то, что он сделал с моими друзьями. Теперь ты тоже сможешь с ним расплатиться. Отпусти мою жену, и я отпущу Прескотта.

Опершись на костыли, Грейс посмотрела на свою напарницу и кивнула. Женщина вытолкнула Джэми из-за машины и пихнула вперед. Джэми споткнулась.

— Твоя очередь, — сказала Грейс.

Кавано толкнул Прескотта вперед. Тот шатался, как марионетка в руках, сведенных судорогой, и пошел вперед так, будто ноги отказывались нести его.

— Джэми, еще чуть-чуть, — умолял Кавано, глядя на ее шатающуюся походку. — Скоро все будет хорошо. Только дойди до меня.

Прескотт, пошатываясь, шел навстречу Джэми и ведущей ее женщине.

Внезапно он упал на колени.

Кавано подошел к нему и рывком поставил его на ноги.

— Двигайся, будь ты проклят. Люди тебя ждут. У меня есть дела поважнее, чем бегать вокруг тебя и ждать, пока ты будешь переставлять ноги.

Он снова толкнул Прескотта, двигавшегося все так же судорожно.

Когда Прескотт наконец подошел к Грейс и ее напарнице, они, судя по всему, пришли в ужас от его внешности.

Джэми, спотыкаясь, подошла ближе к Кавано. В лучах фар он разглядел родные зеленые глаза.

Прескотт снова остановился, пошатываясь. Казалось, он вот-вот упадет.

— Двигайся! — крикнул Кавано, снова подойдя к нему и толкнув его вперед. Они были на полпути к машине Грейс.

Качаясь из стороны в сторону, Прескотт прошел мимо Джэми. Несмотря на то что у нее самой кровоточили губы, она с ужасом посмотрела на выглядящее изуродованным лицо Прескотта.

Почти все, еще немного, и она свободна! — взмолился Кавано. Грейс вполне может попытаться подстрелить его, когда он полностью переключит свое внимание на Джэми. В следующие несколько секунд все решится.

— Пойдем домой, — сказал Кавано Джэми. Обняв ее одной рукой, он повел ее к машине.

В этот момент он краем глаза уловил движение рядом с Прескоттом и обернулся. Грейс перенесла вес тела на один из костылей и замахнулась другим, чтобы ударить наклонившегося в ее сторону Прескотта по лицу. Ее напарница навела на Прескотта пистолет.

«Я дал слово», — подумал Кавано.

Грейс махнула костылем, нанося удар. Прескотт упал, уворачиваясь. Костыль просвистел над его головой. Прескотт ударился о землю. Его руки оказались внизу, вне поля зрения Грейс.

«Сейчас он должен порвать ленту и вытащить пистолет», — подумал Кавано.

Грейс восстановила равновесие и снова замахнулась.

Прескотт перекатился в сторону. Его движение оказалось неожиданно быстрым, если учесть, как хорошо он имитировал полубессознательное состояние. Кавано выхватил пистолет.

Три выстрела слились в один. Напарница Грейс выстрелила Прескотту в грудь. Вздрогнув от удара пули в бронежилет, Прескотт выстрелил Грейс в голову. Костыль с грохотом упал на землю позади него. Кавано услышал крик. Его пуля попала в грудь напарнице Грейс и отбросила ее назад. Прозвучал четвертый выстрел, и крик затих. Прескотт попал ей в голову, и она упала навзничь.

В воздухе повис запах пороха. Дым от выстрелов переливался в лучах фар.

У Кавано звенело в ушах, нервы были натянуты до предела. Он кинулся к Джэми. К счастью, она бросилась на землю сразу же, как началась стрельба.

— Ты в порядке?

— Да.

— Уверена?

— Да.

Кавано развернулся в сторону Прескотта.

— Вы в порядке?

Прескотт лежал на земле, переводя дыхание после удара, полученного при попадании пули в бронежилет, и не ответил. Вероятно, ему тоже надо было успокоиться и понять, что все кончилось и бояться больше нечего.

— Да.

— Я сдержал слово, — сказал Кавано. — Я защитил вас. Поскольку вы тоже помогли мне, вам больше нечего опасаться меня. Как бы я вас ни ненавидел, я больше не буду охотиться за вами.

Продолжая лежать на земле, Прескотт кивнул. Он все еще не мог восстановить дыхание.

— Если вы забыли стереть отпечатки пальцев с патронов перед тем, как вставить их в обойму, подберите стреляные гильзы и заберите их с собой.

— Я не забыл.

— Возьмите машину Грейс и уезжайте. Когда соберетесь бросить ее, не забудьте стереть отпечатки пальцев со всего, к чему прикасались.

— Не забуду.

— В таком случае наше дело завершено.

Поскольку Прескотт продолжал держать в руках пистолет, Кавано решил не спускать с него глаз. Попятившись, он подошел к Джэми, помог ей встать на ноги и повел ее в сторону машины, не разворачиваясь спиной к Прескотту.

— Ты в порядке? — снова спросил он. — Может, тебе надо обратиться к врачу?

Прескотт продолжал лежать на земле, держась за то место, куда попала пуля. «Без сомнения, под жилетом у него хороший синяк», — подумал Кавано.

Фары «Тауруса» светили на Кавано и Джэми. Двигатель работал на холостом ходу.

— Я думаю, переломов нет? — с трудом произнесла Джэми.

Кавано подошел к «Таурусу» и начал усаживать ее на сиденье.

Неожиданно Джэми задрожала и прижалась к нему. Кавано почувствовал, как его ноги подгибаются. Едкий запах ударил ему в ноздри. Сердце заколотилось. Рот пересох, дыхание участилось.

"Металлический баллончик на сиденье, — понял Кавано. — Прескотт повернул крышку, когда я вытаскивал его из машины!"

Из двери машины шел запах гормона. Кавано схватил баллончик и швырнул его в сторону Прескотта. Туда, где он был до этого. Как только Кавано отвлекся, Прескотт куда-то отполз.

Кавано повернулся к Джэми, чтобы втолкнуть ее в машину, и в этот момент из темноты прозвучал выстрел, отбросивший ее прямо на него.

— Нет!

Легкие были наполнены гормоном. Его охватил ужас. Не в силах унять дрожь, он обхватил Джэми одной рукой и выстрелил туда, где видел вспышку. Ему показалось, что какая-то тень метнулась в сторону машины Грейс. Кавано понял, что свет фар делает его мишенью, и выстрелил в машину, продолжая дрожать. Не попав по правой фаре, он выстрелил еще два раза. Лампа взорвалась, и правая фара погасла. Но Кавано не успел выстрелить во вторую. Прескотт сделал ответный выстрел, и пуля просвистела над головой Кавано.

Кавано знал, что дверь машины не даст никакой защиты от пуль. Поэтому он рывком втолкнул Джэми на сиденье, с ужасом глядя на кровь, стекающую по правой стороне ее груди.

Следующая пуля пробила лобовое стекло.

Кавано наклонился над Джэми. Теперь они были под прикрытием моторного отсека. Он разорвал блузку на ее груди. Свистело пробитое легкое. От едкого запаха гормона его чуть не стошнило. Кавано схватил рулон с гидроизоляционной лентой с пола, куда бросил его Прескотт. Дрожа еще сильнее, он лихорадочным усилием оторвал кусок ленты и прилепил его на грудь Джэми, заклеив входное отверстие.

Свист в легком прекратился.

Кавано оторвал еще один кусок ленты и прижал его к спине Джэми, там, где пуля вышла наружу. Пули одна за другой прошили лобовое стекло. Вздрагивая от каждого выстрела, Кавано переполз через Джэми и захлопнул дверь. Потом он пролез между сиденьем и рулем, включил заднюю передачу и изо всех сил надавил на педаль газа. Колеса вырвали комья земли вместе с травой, и машина рванула назад. Кавано ударил по педали тормоза и повернул руль на четверть оборота. «Таурус» занесло, и он мгновенно развернулся на 180 градусов в сторону от Прескотта. Обезумев, Кавано рывком включил переднюю передачу и нажал на газ. Машина рванулась вперед с такой силой, что ее двери захлопнулись.

Он пригнулся к рулю, чтобы не подставлять себя под пули, и повел машину, кое-как ухитряясь нажимать на кнопки опускания стекол. Когда они опустились на несколько дюймов и воздух начал выдувать из машины остатки гормона, в заднее стекло ударила пуля. Полетели осколки стекла. Кавано пригнулся еще сильнее, дрожа, как от лихорадки. Прескотт взял прицел пониже, и пули ударили в багажник. Вероятно, он надеялся пробить багажник и спинки сидений, но пули лишь звенели, ударяясь в лист металла, предусмотрительно установленный Кавано в задней части машины.

Машина разгонялась, двигаясь к краю лужайки. То, что Прескотт выпустил в него практически всю обойму, успокаивало не слишком сильно. В его распоряжении оружие Грейс и ее напарницы.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Кавано заметил, что светящееся пятно уцелевшей фары начало двигаться. Прескотт сел в «Сэйбл» и начал преследование.

«Сукин сын, — подумал Кавано, застегивая ремень безопасности. — Я обещал защищать его!»

Фары «Тауруса» осветили надвигающиеся деревья и уходившую вниз с поворотом дорогу. Кавано едва успел повернуть руль.

«Я дал слово, что не причиню ему вреда!»

Ветки деревьев хлестали по бортам машины. Кавано вертел руль, вводя машину в очередной поворот. Глянув в зеркало заднего вида, он убедился, что световое пятно мигает среди деревьев. Прескотт догонял его.

«У него преимущество. Я нахожусь под действием гормона, и у меня Джэми, раненная». Словно в подтверждение, на очередном резком повороте Джэми чуть не упала с сиденья. Кавано пришлось сбросить скорость, взяться за руль левой рукой, правой застегивая на Джэми ремень безопасности.

Темный перелесок закончился, и фары «Тауруса» осветили луг. В зеркале заднего вида Кавано разглядел увеличивающееся пятно фары «Меркьюри». Раздались новые удары пуль о лист железа в багажнике.

Пересекая луг, он протянул руку под приборную панель, щелкнул выключателем и отвел взгляд от зеркала заднего вида. Противотуманные фары, мощностью сто ватт каждая, которые установила под задним бампером Джэми, обрушили поток света в 480 000 свечей на глаза Прескотта.

Кавано посмотрел в зеркало, продолжая ехать через луг. Свет ламп был так силен, что единственной фары машины Прескотта не было видно. Он представил себе, как Прескотт поднимает руку, прикрывая глаза, и сбрасывает скорость.

«Я оторвался от него, — подумал Кавано. — Мне надо отвезти Джэми в больницу».

Джэми застонала.

Господи, пожалуйста, не дай ей умереть.

Впереди показался следующий перелесок. В тот же момент «Таурус» вздрогнул от удара. Прескотт таранил его. Удар был столь сильным и неожиданным, что Кавано качнулся вперед, повиснув на ремне. Голова Джэми болталась из стороны в сторону. Нет!

Вместо того, чтобы притормозить и восстановить зрение, Прескотт использовал слепящий свет противотуманных фар для того, чтобы прицелиться. Сейчас он не видит ничего, кроме этих ламп. Тараня «Таурус», он оказался настолько близко, что свет ламп отразился от передней части его машины и осветил салон. Отраженный зеркалом заднего вида свет слепил Кавано.

Кавано повернул зеркало, отводя свет фар от своих глаз. Удерживая руль, он почувствовал следующий удар. Видимо, Прескотта ничему не научила та ситуация, когда они уходили от преследования после бегства с заброшенного склада. Тот автомобиль, который угнал Кавано, получил несколько таких ударов сзади. Поврежден бампер, пассажиров встряхнуло, и все. Никакого толку. Машина не была выведена из строя и продолжала ехать.

Прескотт снова ударил «Таурус» своей машиной. Близкая дистанция сделала противотуманные фары бесполезными, их свет не попадал ему в глаза. «Возможно, он хочет разбить фары», — подумал Кавано. Впереди маячили темные силуэты деревьев. Пришлось сбросить скорость. Машина Прескотта уперлась бампером в «Таурус». Кавано вдруг понял, чего хочет добиться Прескотт. «Боже, он хочет сделать так, чтобы моя машина потеряла управление, и мы врезались в эти деревья».

Как бы это ни было рискованно, пришлось увеличить скорость. Судя по тому, что сияние позади стало слабее, одна из фар уже разбилась. Прескотту удалось это сделать. В следующую секунду пришлось тормозить, проходя очередной поворот. Машина Кавано ударилась крылом о ствол. В заднее стекло попала еще одна пуля. Потом другая ударилась в лист стали в багажнике. Третья попала в противотуманную фару, и теперь сзади светилась лишь единственная фара машины Прескотта.

Неожиданно деревья расступились. Кавано резко свернул вправо, выехав на покрытое мраком шоссе Пасифик-Коуст. Дрожа всем телом, он нажал на педаль газа, и шины завизжали по асфальту.

Они понеслись на север, в сторону Кармеля.

Джэми снова застонала.

— Держись, — умоляюще проронил Кавано.

Позади него на шоссе выехал Прескотт. Поверхность океана слева от дороги была залита лунным светом. На правой стороне показались быстро приближающиеся холмы, заросшие лесом. Ни единого огонька, ни домов, ни машин. Кавано ввел «Таурус» в вираж и едва смог нормально выйти из поворота. Рулевое колесо двигалось неестественно мягко, как будто что-то сломалось. Кавано со страхом понял, что проблема может крыться в колесах. Если Прескотт ухитрился прострелить одно из них, оно, конечно, не взорвется, но начнет терять воздух и становиться мягким.

Тем временем Прескотт догонял его. На очередном повороте Кавано пришлось сбросить скорость, чтобы не потерять управление. Машина Прескотта снова ударила их сзади. Джэми задрожала и судорожно вздохнула. Кавано не имел возможности думать о том, что с ней происходит. Все его внимание занимал процесс управления выходящей из-под контроля машиной.

Машина слушалась руля все хуже. Проехав мимо освещенных домов, Кавано выехал на прямой участок. Это давало хоть какой-то шанс. Он выжал газ до отказа, но спустившее колесо не давало «Таурусу» возможности разгоняться.

Спереди засветились фары ехавшего навстречу минивэна. Когда машина проехала, Прескотт снова ударил своей машиной сзади и вдруг начал разгоняться, вместо очередного удара выезжая на левую полосу.

«Нет!» — подумал Кавано.

Прескотт усвоил урок, преподанный ему в свое время Кавано. Он крутанул руль и ударил правым передним крылом своей машины в левое заднее крыло «Тауруса». Эта техника, называемая методом точечного обездвиживания, вкупе с плохой управляемостью машины Кавано, немедленно дала свои результаты. Машина Прескотта беспрепятственно проехала вперед, в то время как «Таурус» развернуло на 180 градусов и занесло. В свете фар мелькнуло ограждение дороги и низенький мост. «Таурус» пробил ограждение и соскользнул по склону, опрокидываясь набок. Совершив полный оборот, он встал прямо, и через миг Кавано почувствовал, как машина ударилась о воду.

4

— Джэми!

Когда машина переворачивалась, Джэми болталась из стороны в сторону, удерживаемая только ремнем безопасности, и перекатилась назад. Теперь она застонала, лежа где-то сзади.

Ошеломленный Кавано попытался собраться с мыслями. «Таурус» начал медленно погружаться. Давление воды не даст открыть дверь до тех пор, пока она не проникнет внутрь и давление снаружи и внутри не сравняется. Во время погони ему удалось опустить стекла на несколько дюймов. Он снова нажал на кнопку, чтобы опустить стекло на своей стороне полностью. Кавано надеялся, что ему удастся вытолкнуть Джэми наружу и выбраться следом. Но стекло не опускалось.

Холодная вода заливала ступни ног. Кавано вынул из кармана эмерсоновский нож и ударил рукояткой в окно. Закаленное стекло разбилось, рассыпавшись на мелкие осколки. В середине окна образовалась дыра. Он начал стучать по краям стекла, чтобы расчистить оконный проем, но появившийся там темный силуэт заставил его остановиться. В свете луны и гаснувших фар «Тауруса» он разглядел огромную каменную глыбу, преграждавшую выход наружу.

Обернувшись к противоположному окну, он увидел каменную глыбу такого же размера. Упав в воду, «Таурус» оказался в скальной расщелине. Выйти через боковое окно невозможно.

Выбив ногой остатки лобового стекла, Кавано задумался. Перекатываясь, машина ударилась крышей о землю, и кузов деформировался. Хотя лобовое и заднее стекла разбиты, проем слишком узкий, чтобы протиснуть через него Джэми и выбраться самому.

Вода уже дошла до колен. «Таурус» продолжал погружаться. Фары и приборная доска замигали. Дрожа от холода, Кавано поднял Джэми в сидячее положение, чтобы ее голова оставалась над поверхностью воды как можно дольше. Ноги немели.

Двери. Перекрыты скалами.

Окна. Смяты. Через них не выбраться.

Крыша.

Кавано открыл нож и резанул внутреннюю обивку крыши, дернув ее вниз. От удара при перевороте металл вогнулся внутрь. Ребра жесткости разошлись. Если пробить крышу, можно будет спастись.

Перехватив нож покрепче лезвием в сторону большого пальца, Кавано резко ударил острием в металл. Сотрудники спецслужб разных стран мира высоко ценили эмерсоновские ножи, зная, что этот инструмент выдерживает самое жестокое обращение. Лезвие бритвенной остроты со скошенным концом, наподобие японских танто, изготавливалось из очень прочной стали и обладало исключительной надежностью. Зубчатая заточка у основания позволяла резать металл. Им можно пробить дверь машины, и Кавано слышал про случаи, когда таким ножом пробивали даже бронежилеты из кевлара.