Подумай о себе

— Где малыш? — обратился к ней Грант.

— Его зовут Кевин, — автоматически поправила она. Ей так часто приходилось делать это, что, по-видимому, это становится их любимой шуткой.

— Он спит. — Она кивнула в сторону спальни, в которую можно было пройти прямо из гостиной. — Кевин поздно лег спать, потому что заигрался в прятки с тетей Мэнди.

— О, разумеется, — протянула Мэнди, стараясь напустить на себя строгий вид. — Вали все на меня.

— Во всем виновата она, — сказала Джолин Гранту, не обращая внимания на слова подруги. — Так всегда бывает.

Они рассмеялись.

— На самом деле, — сказал Грант, — я пришел, чтобы пригласить тебя завтра вечером на день рождения моей мамы. Соберется вся семья. Мне бы очень хотелось; чтобы ты пришла.

Он взглянул на нее. Его черные, подернутые туманом таинственности глаза, казалось, уносили ее в глубокий омут. Джолин захотелось дотронуться до него, чтобы убедиться, что он настоящий. Она одернула себя, но сердце бешено билось в груди, словно что-то предчувствуя. «Будь начеку, — мысленно сказала она себе. — Не дай эмоциям захлестнуть тебя». Она неохотно отвела взгляд.

— Не знаю, смогу ли я… — она запнулась, силясь придумать подходящий предлог для отказа.

— Может быть, Мэнди тоже пойдет, а? — предложил он, вопросительно взглянув на ее подругу.

Но Мэнди отрицательно покачала головой.

— Завтра вечером мне нужно быть на параде Санта-Клауса и торговать кренделями, — ответила она. — Спасибо за приглашение.

Грант снова повернулся к Джолин.

— Там будет Мишель, — сказал он ей. — И мой брат Тони.

Его брат Тони. Тревожные колокольчики звенели у Джолин в голове всякий раз, как он упоминал Тони. Почему он так многозначительно произносит его имя?

— Начало в три, — продолжал он, — если хочешь, я заеду за тобой.

Она отчаянно замотала головой.

— Нет, прости, Грант, но я действительно не могу. У меня масса дел.

Его черные глаза погрустнели.

— Моя мама огорчится, — сказал он ей с таким видом, словно это был очень серьезный аргумент. — Кроме того, Кевину там понравится. Во дворе маминого дома устроен настоящий «Мир развлечений», с качелями и поездом, на котором он сможет покататься, с механическими птичками, подвешенными на деревьях и щебечущими в ветвях. Он не будет скучать.

Джолин колебалась. Впервые за все время ей захотелось пойти туда, несмотря на то что она знала, как это рискованно.

Грант поднялся, собираясь уйти.

— Будем ждать тебя после трех, хорошо? Увидимся. — И он ушел прежде, чем она согласилась. Она стояла, глядя на закрывшуюся дверь, не зная, что ей делать. Возможно, там будет весело. Однако она не хотела настолько сближаться с Грантом. Это было слишком опасно. Она повернулась к Мэнди, чтобы услышать ее совет, но та только покачала головой.

— Я начинаю понимать твои опасения. Теперь он собирается познакомить тебя со своей семьей. — Мэнди в притворном ужасе выпучила глаза. — Берегись.

Джолин ничего не возразила. Она не могла понять, было ли это обычным кривлянием Мэнди, или она говорила серьезно.

— Что это значит? — спросила она. Мэнди положила руки на стол и окинула Джолин долгим многозначительным взглядом.

— Это значит, что ты действительно нравишься ему, — ответила она, отчеканивая каждое слово.

— Ну, разумеется, — тут до нее дошло, что Мэнди имела в виду. — О, Господи! Мэнди подняла руку.

— Успокойся, не сходи с ума. То, что ты ему действительно нравишься, — это хорошо. Это не так уж и страшно.

Джолин не успокаивалась.

— А что, если я действительно отвечу ему взаимностью?

Мэнди на мгновение задумалась, потом заявила:

— Ты не должна.

Джолин красноречиво пожала плечами.

— Но он мне нравится, — объяснила она. Мэнди оперлась подбородком на ладони.

— Да. Ты действительно в большой беде.

Глава 7

Грант вошел в кухню матери и тотчас почувствовал себя дома. Многочисленные тетки и кузины сидели за длинным столом: некоторые складывали салфетки, одна чистила горох, другая сворачивала каннеллони, — и все говорили одновременно. Два его дяди стояли в дверях, обсуждая политические события. Большинство присутствующих повернулось, приветствуя его, а одна молоденькая темноволосая кузина вскочила и чмокнула Гранта в щеку. Его маленькая, пухлая мама была занята приготовлением лазаньи, на ее миловидном лице проступала напряженность, когда она пробовала, готова ли лапша. Большой серебристый персидский кот поднял на Гранта зеленые глаза, лежа на своем месте в дальнем конце кухни, и беззвучно мяукнул. Кто-то принялся напевать пронзительным голосом популярную песенку. Другими словами, на кухне царил полный хаос.

Грант улыбнулся.

— Дом, милый дом, — произнес он, окинув взглядом знакомые лица. На кухне собственного ресторана он не потерпел бы подобного беспорядка. Но в доме матери это было совершенно естественным.

Он поздоровался со всеми родственниками и друзьями, отпустив шутку одному, поздравив другого. Остановился около мистера Домашние Тапочки, персидского кота, чтобы погладить, за что тот укусил его в палец и умчался прочь. Наконец Грант подошел к матери и обнял ее. Она лучилась счастьем.

— Мама, отгадай, что у меня для тебя есть, — прошептал он ей на ухо. — Я нашел девушку для Тони.

Мать подняла к нему перепачканное мукой лицо и испуганно взглянула на сына, неодобрительно качая головой.

— Нет, только не это, Грант. Ты не можешь отдать своему брату одну из своих бывших подружек. Это было бы… — Она никак не могла подобрать слово, достаточно сильное, чтобы выразить свое возмущение.

— Нет, мама. Она не одна из моих бывших подружек. Это очень хорошая девушка. Мать фыркнула.

— Рада, что ты все-таки чувствуешь разницу, — сказала она, вернувшись к своему занятию.

Грант пропустил ее слова мимо ушей: он знал, что в этом споре никогда не победит.

Мать повернулась, с интересом глядя на него и пытаясь увидеть в теперешнем взрослом сыне своего милого маленького мальчика.

— Нельзя манипулировать людьми, как шахматными фигурами, — строго сказала она ему. — Теперь ты начал обманывать тех, кого любишь, а это до добра не доведет. — Она погрозила ему пальцем. — Займись лучше собой, Грант. Что толку искать кого-то для Тони? Он никогда не забудет Мэри.

— Мама, Мэри была замечательная. — Грант взял две маслины и отправил их в рот, несмотря на ее попытки отогнать его. — Но Мэри с нами больше нет. А ему нужно, чтобы кто-нибудь был рядом.

Мать помолчала, обдумывая слова Гранта.

— Знаю, — наконец грустно произнесла она. — И Эллисон нужна мать. — Она дотянулась до щеки сына и нежно погладила ее. — Но, золотой мой, Тони должен сделать это сам.

На лице Гранта была написана непокорность, как и тридцать лет назад, когда он стоял в этой самой кухне; время ничуть не умерило его горячего нрава.

— Если мы предоставим выбор ему, — возразил он, — он в конце концов женится на своем телевизоре. Не можем же мы допустить этого. Ему есть для чего жить.

Мать склонила голову набок и оглядела его с головы до ног.

— А ты, мой дорогой, когда собираешься начать настоящую жизнь?

Улыбка снова вернулась на лицо Гранта.

— Дай же мне передохнуть, — сказал он жалобно, — я живу так, как могу.

— В том-то и вся беда. Тебе нужно жениться и завести семью.

Тень легла на его лицо.

— Мама, я пытался. Вспомни Стефани. Она возмущенно фыркнула.

— Женитьба на Стефани была капитуляцией, — отчеканила она.

Грант отвернулся. Он не хотел говорить о Стефани, тем более с матерью. Роман со Стефани остался в прошлом, но напоминание о нем все еще причиняло боль.

К счастью, кто-то появился на подъездной дороге и спас его от неприятного разговора.

Грант выглянул в окно и с улыбкой повернулся к матери.

— Она пришла, мама. Девушка, о которой я говорил тебе. Посмотри на нее. Что скажешь?

Мать встала рядом с ним и глянула в окно. Джолин была одета в темно-синие брюки и белый свитер: ее белокурые волосы струились по плечам, придавая ей неземной вид.

Она держала за руку Кевина и поэтому двигалась медленно. Малыш то и дело останавливался, чтобы понюхать цветок или ткнуть пальцем в жука. Грант не удержался и рассмеялся. Если так пойдет и дальше, с обедом будет покончено раньше, чем они доберутся до парадной двери.

Но Роза нахмурилась:

— С ней маленький мальчик.

— Да, Кевин. Он ее сын.

— Она была замужем? — Мать негодующе посмотрела на него:

— Или нет?

Грант не знал, что ответить. Джолин рассказала ему о себе очень немного.

— Разведена, — коротко ответил он. Кажется, так она ему сказала? Роза закатила глаза.

— Ты хочешь женить своего брата на этой женщине, а сам ничего не знаешь о ней! — воскликнула она. — Тебе бы следовало побольше о ней узнать, мой милый! Слишком уж ты беспечен в отношении счастья собственного брата.

Он не мог не признать, что мать права. Джолин открыта и правдива, но, может быть, она просто хорошая актриса?

Ломать голову над этим вопросом не было времени, потому что гостья уже появилась в кухне, улыбаясь всем присутствующим. Кевина тут же окружили, а Джолин протянула коробку в яркой обертке матери Гранта.

— Творожный пудинг, — сказала она. — Я подумала, что он не будет лишним — у вас ведь столько гостей.

Роза холодно поблагодарила, заставив Гранта нахмуриться, — она могла бы быть повежливей. Он уже жалел о том, что обо всем рассказал матери.

— Джолин работает у меня кондитером, мама, — поспешил вмешаться Грант, надеясь смягчить мать, похвалив таланты Джолин. — Ее творожный пудинг просто тает во рту.

— Хорошо. — Роза положила коробку на стол с таким видом, словно собиралась убрать ее подальше в шкаф. — Посмотрим, понадобится ли нам этот пудинг.

«Когда рак на горе свистнет», — подумал Грант, увидев знакомый упрямый огонек в глазах матери. Но прежде чем он успел что-нибудь возразить, из духовки повалил черный дым. Сидевшие за столом вскочили.

— Господи! Цыпленок горит!

Джолин бросилась было на помощь, но Грант остановил ее и увел вместе с Кевином в гостиную. Подняв к нему глаза, она увидела, что он смеется.

— Это случается каждый раз, — сообщил он ей, усмехнувшись. — Моя мама всегда ухитряется сжечь обед.

— Не говори так, — сказала Джолин, с упреком посмотрев на него. — Там, на кухне, было много чудесной еды — лазанья, сосиски, каннеллони, пицца.

— Все это принесли тетки, кузины и друзья, — сказал он ей. Балконные двери были открыты, и они вышли во внутренний двор. Аромат сладких и нежных цветов коснулся его, словно легкий бриз. Ведь сейчас не весна. Что же может цвести? Тут Грант понял, что этот запах исходит от волос Джолин.

Он заставил себя отойти от нее и с трудом вспомнил, о чем они говорили.

— Мама никогда не была хорошей хозяйкой. Когда я был маленьким, все завтраки, обеды и ужины готовил отец.

Джолин огляделась. Лужайка казалась бесконечной; девочки в нарядных платьях играли под деревьями; несколько мужчин бросали подковы. В дальнем конце лужайки прогуливалась, держась за руки, молодая парочка.

— Раньше рестораном занимался отец? — тихо спросила она.

Он кивнул и, несмотря на все свои усилия, не смог отвести взгляда от ее серебристых волос, ниспадавших на плечи и на спину.

— Папа держал ресторан еще до того, как я родился, — ответил Грант, всеми силами стараясь вернуться в реальность.

Джолин восхищенно посмотрела на него.

— Так вот где ты рос? — спросила она, вспоминая собственное, более прозаическое, детство. — Не удивительно, что ты такой избалованный.

Он приложил руку к сердцу.

— Каюсь, как на духу. У меня было замечательное детство.

Сердце Джолин начало бешено стучать. Грант заметил, что Кевин наблюдает за ним.

— Эй, — воскликнул он, довольный возможностью изменить тему разговора. — Посмотри-ка на сына. Он что-то замышляет против меня.

— Что? — Джолин расхохоталась, погладив Кевина по пушистой белокурой головке. — У тебя паранойя. Он же совсем ребенок.

— Неужели? От этого ребенка я уже успел натерпеться неприятностей. — Он прищурился и снова взглянул на Кевина.

Она отпрянула от Гранта, потому что ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, обнять его. Нельзя сказать, что это случилось впервые. Каждый день он нравился ей все больше и больше. В нем было что-то несказанно привлекательное. Она вовсе не собиралась терять голову, но и не могла не признать, что ее влечет к этому человеку.

На секунду зажмурив глаза, Джолин заставила себя сдержать желание и отвернулась. И тут заметила кота, лежавшего на плоском камне в нескольких шагах от нее.

— Ой, Кевин, посмотри, — сказала она, указывая сыну на него. — Посмотри, какой красивый кот!

— Киска! — крикнул Кевин и бросился туда, где грелся на солнышке мистер Домашние Тапочки.

Джолин открыла рот, чтобы предостеречь Кевина, но Грант уже сорвался с места и догнал мальчика.

— Не так быстро, малыш, — сказал Грант, подхватив его на руки. — Киска не очень-то любит бесцеремонных детишек.

Кевин зашелся в крике.

— Никакой киски. — Грант держал его осторожно, но крепко. — Прекрати, Кевин.

Что-то в голосе Гранта заставило мальчика замолчать.

Джолин подошла к ним и протянула руки. Грант передал ей ребенка. Но как только Кевин понял, что больше не во власти Гранта, он начал пинаться и вырываться. Грант снова взял ребенка на руки.

— О, нет, Грант, — испуганно сказала Джолин, понимая, что Грант не любит детей. — Я сама могу с ним справиться.

— Я хочу, Кевин, чтобы ты пообещал мне, что никогда больше не будешь обижать маму. Обещаешь?

— Щаю, — пробормотал сердито малыш.

— Хороший мальчик, — сказал Грант и, прижав его к себе, обнял. — А теперь можешь идти играть.

Как раз в это время из дома Выбежали девочки и окружили Кевина, оказавшегося в центре всеобщего внимания.

Грант быстро огляделся, надеясь увидеть Тони, но его не было видно. Три молоденькие девушки отделились от остальных и подошли к Гранту.

— Привет, Грант, — сказала рыжеволосая, помахивая ракеткой, и надула из жвачки пузырь. — Нам нужен четвертый для партии в бадминтон. Не желаешь присоединиться?

— Бадминтон. — Джолин мечтательно улыбнулась. — Я была чемпионом школы по бадминтону, когда училась в последнем классе.

— Правда? — спросила обрадованная девушка. — Тогда почему бы тебе не сыграть с нами?

Джолин повернулась к Гранту и нерешительно, но с надеждой взглянула на него.

— О, я не могу. Это было так давно.

— Конечно, можешь, — сказал ей Грант, улыбаясь. — Ты здесь для того, чтобы развлекаться. О Кевине я позабочусь.

— Правда? — Ей явно хотелось поиграть. Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз держала в руках ракетку…

— Вот и замечательно, — заявила рыжеволосая. — Когда будешь готова, приходи на площадку.

Джолин смотрела ей вслед, закусив губу. Черт возьми, почему бы и нет? Она повернулась к Гранту.

— Кто это? — спросила она, указывая рукой на девушек, с которыми ей предстояло играть.

— Кузины, — ответил он. — Итальянские кузины. Что еще я могу сказать? Не трудись запоминать их имена. Мне это так и не удалось. Иди и развлекайся. С Кевином я справлюсь.

Джолин внезапно почувствовала себя свободной, пусть даже на короткое время. Ее глаза заблестели.

— Хорошо, — сказала она. — Я им покажу, что такое настоящий бадминтон.

И Джолин зашагала к площадке. Грант обернулся и увидел, что Кевин отделился от группы детей и целеустремленно движется к мистеру Домашние Тапочки.

— О, нет, только не это, — закричал он, преградив Кевину дорогу. На этот раз, когда Грант поднял его на руке, малыш засмеялся. — Кыш! — крикнул Грант коту, и тот исчез в кустах. — Итак, Кевин, — сказал Грант, — мы с тобой остались вдвоем. Что ты хочешь делать?

Прозрачные голубые глаза мальчика заблестели.

— Песенье, — уверенно сказал он. Грант подумал, потом кивнул.

— Хорошо. Пойдем посмотрим, найдется ли там для тебя печенье.

Он взял Кевина за руку и с удивлением отметил, что это доставляет ему удовольствие.

Найти Розу было нелегко. Грант быстро оглядел собравшихся за столом родственников в поисках матери, но не увидел ее'. Зато нашел для Кевина целую тарелку печенья. Он оставил мальчугана с одной из теток и пошел на звук падающих банок, который привел его в кладовку, где мать разыскивала ингредиенты для очередного несъедобного блюда, которое хотела приготовить.

Взглянув на нее, Грант понял, что нет смысла начинать разговор. Она была вне себя, и он, к несчастью, знал, отчего.

Грант знал, что, когда мать сердилась, лучше ее не трогать. Он повернулся, намереваясь так же бесшумно уйти, но в этот самый момент она увидела его.

— Грант, помоги мне донести эти банки, — попросила Роза, кивком головы указав на банки с томатной пастой, которые едва умещались у нее в руках. — Я то и дело роняю их.

Он взял у нее банки и понял, что ему предстоит выслушать лекцию. Приготовившись к худшему, он прислонился к дверному косяку.

— Хорошо, мама, — сказал он с видом великомученика. — Что такое?

— У нее какие-то чудные глаза, — сказала мать напрямик.

Грант едва сдержался.

— Они красивые, — возразил он. Она упрямо покачала головой.

— Нет. Они очень странные. И она поэтому тоже выглядит очень странно. А Тони не нравятся странные девушки. Мне кажется, тебе пора бросить ту затею.

В нем закипело бешенство, но он решил, что лучше не отвечать.

— И у малыша такие же чудные глаза. Думаю, тебе следует держаться подальше от них обоих.

Это было уже слишком.

— Ты что, думаешь, она колдунья? — поинтересовался Грант. — Что она какой-нибудь вампир или оборотень?

Его мать фыркнула:

— Конечно, нет. Я не верю в подобные вещи.

— Тогда что? Ты полагаешь, что она дрянная девчонка?

— Я говорю о том, что тебе следует держать ее подальше от Тони. Она не похожа на Мэри, — заявила Роза.

Грант так и взвился:

— Мама, Мэри больше нет. Никто не может заменить ее.

— И уж точно не эта женщина.

Грант замолчал, стараясь привести свои чувства в порядок. Он не мог вынести несправедливость матери. Она совсем не знала Джолин, какой милой и симпатичной она может быть. Джолин идеально подошла бы Тони.

Когда он наконец вернулся в кухню, то обнаружил, что Кевин стоит возле стола и пытается взять еще одно печенье, а Роза не дает. Его первым импульсом было защитить малыша. Но от чего? Его мать никогда не обидела ни одного ребенка.

— Видишь? — сказал Грант. — Ну, разве он не милашка?

Роза взглянула на него и неохотно согласилась:

— Да, малыш определенно мил. Но он должен уйти, — быстро прибавила она, — ему не место в кухне. Здесь опасно. Он может обжечься.

— Хорошо, — ответил Грант, взглянув на пушистую макушку мальчика. — Где же все-таки Тони? Во сколько он обещал приехать?

— Он сказал, что немного опоздает, — ответила Роза, отмывая сковороду. — Эллисон на футбольном матче.

— А когда мы сядем за стол?

— Через полчаса, — отрезала она. «Это значит, не раньше, чем через полтора часа», — подумал он, что вряд ли имело какое-то значение. Он здесь для того, чтобы познакомить Джолин с Тони и посмотреть, что из этого выйдет. Правда, теперь Грант почему-то уже не испытывал былого оптимизма.

Глава 8

Грант отправился на лужайку посмотреть, как Джолин играет в бадминтон.

Он остановился неподалеку и стал наблюдать за ней. Она обладала кошачьей грацией, врожденной гибкостью и духом соревновательности, чем очень удивила его. Он подошел ближе, завороженный ее игрой.

Она подпрыгнула, чтобы отбить высоко летевший волан, и вдруг он обнаружил, что пытается схватить ее в воздухе, словно птицу на лету, и Джолин оказалась в его объятиях, и ее волосы щекотали ему лицо. Грант крепко прижимал к себе ее сильное стройное тело.

Но все это предназначалось для Тони, а не для него.

— Тони, — пробормотал он себе под нос. — Мне нужно наконец познакомить ее с Тони.

— Где Кевин? — спросила Джолин.

— С моими юными кузинами, — ответил он, указывая ей на Кевина, которого можно было разглядеть через просвет между деревьями. Тот перебегал от одних качелей к другим, окруженный свитой девочек.

Джолин, не скрывая нежности, взглянула на Гранта. Ей захотелось взять его за руку, но, прежде чем она решилась, он указал ей в сторону дома.

— О Кевине позаботятся, — сказал Грант, взглянув на нее затуманившимся взглядом. — Пойдем со мной. Я хочу кое-что показать тебе.

Она вошла вместе с ним в дом, и они поднялись по длинной лестнице. Он провел ее по темному, устланному коврами коридору и остановился около одной из дверей.

— Комната Тони, — сообщил он, повернувшись к ней, таким торжественным голосом, словно эти слова могли что-то значить для нее.

— Да? — удивилась Джолин, гадая, почему он привел ее в комнату Тони.

— Давай войдем, — предложил он, толкнув дверь и шагнув в комнату.

— Зачем? — спросила она, упрямо не двигаясь с места. Постоянное упоминание имени брата беспокоило ее.

Грант удивленно обернулся.

— Я хочу кое-что показать тебе, — ответил он, щелкнув выключателем. — Все трофеи и награды Тони хранятся здесь. Заходи и взгляни.

Джолин по-прежнему не двигалась с места, но ей не хотелось портить ему настроение, и она тихо вошла.

— Похоже, мать перенесла все мои вещи сюда и свалила их вместе с вещами Тони, — с удивлением заметил Грант.

Она не смогла сдержать смех, увидев выражение его лица.

— Кажется, ни один из вас больше не пользуется этой комнатой, ведь так? — спросила она.

— Да, — признался он. — Но это ничего не значит.

— Ради Бога! Ты действительно избалованный ребенок. — Она опустилась на его кровать и поджала под себя ноги, наблюдая за ним.

Грант взглянул на улыбающееся лицо Джолин. Она была очаровательна.

Он сделал шаг к ней, принимая ее вызов и собираясь заключить ее в свои объятия, но тут вспомнил, где находится и зачем пришел сюда, и резко остановился, а затем снова направился туда, где находились вещи Тони.

— Я просто хотел тебе кое-что показать, — сказал он ей деланно бодрым голосом. — Посмотри сюда. Это футбольный трофей Тони.

Футбольные трофеи Тони интересовали ее меньше всего. Она вскочила с кровати, взглянула на полку, висевшую над кроватью, и достала вымпел с изображением пловца.

— Что это такое? — Она помахала ему вымпелом. — Кажется, здесь твое имя.

— Это за плавание. — Грант махнул на вымпел рукой, словно он не заслуживал никакого внимания. — А у Тони за футбол. Он был в защите.

— Мне больше нравится твой, — сказала она, рассматривая его. — Пловцы всегда нравились мне больше, чем футболисты.

Грант был озадачен, словно она сошла с дистанции и он не знал, как снова вернуть ее на беговую дорожку.

— Ой, я совсем забыл об этом. Посмотри. — Он поднес к ней старую фотографию. — Корвет Тони. Когда Тони купил его, фрегат был совершенно разбитый, и Тони собрал его сам. Он победил на гонках в Онтарио.

— Неужели? — Она взглянула на снимок только для того, чтобы не показаться невежливой, а затем перевела взгляд на фотографию в золотой рамке, стоявшую на письменном столе. — А это кто?

Грант повернулся, чтобы посмотреть, и на какой-то момент ему показалось, что время остановилось. С фотографии на него смотрела Стефани, и его сердце бешено заколотилось.

— Это Стефани, — сказал он ей. — Я был на ней женат.

— Какая красивая, — мягко сказала она. И это действительно было так. Стефани была похожа на ангела, с нимбом золотых волос вокруг головы, с мечтательными глазами и слегка приоткрытыми губами. Такое лицо трудно было не полюбить и еще труднее забыть. Джолин задумчиво посмотрела на Гранта. Он все еще стоял, не сводя глаз с фотографии.

— Долго вы были женаты? — спросила она, чувствуя какую-то пустоту в сердце. Было очевидно, что эта женщина по-прежнему держит его в своей власти.

Грант обернулся и как-то странно посмотрел на нее, словно только что вспомнил о ее существовании.

— Полгода, — ответил он, убирая фотографию корвета Тони.

— Упс, — сказала она, округлив глаза. Он вдруг улыбнулся:

— Да, весь наш брак был не более чем «упс».

Джолин тоже улыбнулась, обрадованная тем, что с его лица исчезло это затравленное выражение. Ей хотелось сменить тему и никогда больше не заговаривать о Стефани, но Джолин знала, что от этого та не исчезнет из его мыслей. — или даже из его сердца. Лучше открыто поговорить.

— И что же случилось? — осторожно спросила она.

Грант попытался изобразить беззаботную улыбку.

— А что обычно случается? — начал было он, но тут что-то внутри него сломалось, и он обнаружил, что делает то, чего никогда не делал прежде, — откровенно говорит о Стефани и о том, почему она ушла от него. Никто, кроме него, не знал об этом. Возможно, потому, что было слишком больно, а возможно, ему было стыдно. А теперь он выплескивает все женщине, которую едва знает, и чувствует облегчение.

Грант обнаружил, что сидит рядом с ней на кровати. Они касались друг друга плечами, и он рассказывал ей о своем неудачном браке. Стефани ожидала, что замужняя жизнь будет одной нескончаемой вечеринкой, и была разочарована, когда ей дали понять, что от нее потребуется несколько больше, чем просто тратить его деньги. Тут ее как ветром сдуло. Одна из ее подруг собиралась в круиз по Карибскому морю, и Стефани присоединилась к ней.

— Можно сделать вывод, что она просто была слишком молода, — произнесла Джолин сочувственно.

— Дело не только в этом, — сказал он. — Тут есть и моя вина. Я понял, что не создан для брака. Некоторым людям суждено одиночество, и я из таких.

Джолин было очень неприятно слышать это, но она ничего не сказала ему.

— А теперь ты скажи мне, — обратился к ней Грант, наконец сменив тему разговора, — что случилось с отцом Кевина?

— Хорошо, я скажу тебе. — Она знала, что придет ее черед, и приготовилась. — Отец Кевина услышал старый, как мир, зов ветра. Он был очарован северным сиянием, таинственностью и опасностью. Он захотел вернуться в те дни, когда мужчины были частью дикой природы. — Она помолчала, хитро улыбаясь. Он актер. Играет в каком-то маленьком театре на Аляске.

Грант рассмеялся, чего она и хотела добиться.

— Вы разошлись? — спросил он на всякий случай.

— Да.

Джолин повернулась, чтобы посмотреть на него, ее волосы щекотали ему щеку. Их взгляды встретились, и он потерялся в серебристом тумане ее красивых глаз и вынужден был сжать кулаки, чтобы не позволить себе прикоснуться к ней.

Не понимая причину его напряжения, Джолин закусила губу и, оглядевшись в поисках какого-нибудь предмета разговора, достала с полки книгу.

— А это что такое? — спросила она. Он заморгал, как человек, только что очнувшийся от сна.

— Ничего особенного. Просто старый альбом.

— Правда? — Это могло оказаться настоящей находкой. — Твой школьный альбом?

— Брось. Это скучно.

Она откинулась на подушки и стала перелистывать альбом.

— Не возражаешь, если я почитаю послания? Читать старые альбомы бывает очень забавно.

— Читать старые альбомы бывает неудобно. Она рассмеялась. Именно поэтому ей и нравилось это делать.

— Столько лет прошло, — сказала она, переворачивая страницы. — Теперь все это, наверное, кажется тебе сном.

— Скорее кошмаром, — проворчал он, заглянув ей через плечо.

Она нашла фотографию, где Грант был в плавках, и рассмеялась, а он застонал.

— «Оставайся таким же очаровашкой, какой ты сейчас». Как оригинально. — Она покосилась на него. — Но девушка права. Ты был очень хорош.

— Бьюсь об заклад, ты была лучше.

— Ты бы проиграл это пари. Я была ужасной и неуклюжей и всегда роняла книжки, особенно перед мальчиками, которые мне нравились.

Он усмехнулся:

— Мне это знакомо. У меня всегда срывался голос, когда я старался казаться крутым.

— А, вот что мы почитаем, — сказала она, наткнувшись на послание, написанное малиновыми чернилами. — Это поинтереснее. «Мой милый, любимый Грант, вспомни горячие ночи за стадионом, как ты снимал…»

— Эй! — Он попытался вырвать у нее альбом. — Не смей! Кто это написал?

— Нет, подожди. Сначала ты должен дослушать послание до конца.

— Нет!

Вцепившись в альбом и смеясь, Джолин не заметила, как его лицо оказалось совсем близко, так близко, что она могла чувствовать его горячее дыхание на своих губах; книга выскользнула у нее из рук.

Джолин была такой мягкой, нежной, сладкой и в то же время неподатливой и вызывающей. Губы Гранта прижались к ее губам, растаявшим от его прикосновения, и сердце, казалось, подпрыгнуло в груди, и он забыл, где находится, потерял чувство времени, логику и разум. Он хотел только одного — ее, всю ее, здесь, на своей кровати.

Его поцелуй был безумно горячим, и у нее перехватило дыхание. Где-то далеко звали к столу, но ее мысли были далеко. Она вся растворилась в его объятиях.

— Что случилось? — ошарашенно спросил ее Грант, приподнявшись на локте. — Я ведь просто хотел отнять у тебя альбом. — Он казался совершенно сбитым с толку.

Джолин сладко потянулась, улыбаясь ему.

— Не знаю, — нежно ответила она. — Может быть, это произошло потому, что должно было произойти.

Он долго смотрел на нее сверху вниз, потом вспомнил, зачем они пришли сюда.

— Нет, — сказал он, поднявшись, — так дело не пойдет.

Вот опять он отталкивает ее, как случается всякий раз, когда она оказывается слишком близко. Это начинало ее раздражать.

— Прости, — сказала Джолин сдавленным голосом. — Я не думала, что ты рассердишься.

Он обернулся и покачал головой. На его лице отражались противоречивые чувства.

— Нет, дело вовсе не в этом. — Грант снова потянулся к ней, притягиваемый какой-то необъяснимой силой. — О, Господи, — пробормотал он, отпрянув. Отвернувшись, сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. — Скажи, — снова начал он приторно-сладким голосом, — ты знаешь, что Тони получил президентскую стипендию?