На условиях любви

Бруни ждала, что он ответит, но Кейн молчал.

– А ты? – не выдержала она. – Что ты чувствуешь?

Казалось, Кейн пропустил ее вопрос мимо ушей. Бруни затаила дыхание. Ожидание становилось невыносимым, но тут Кейн приблизился к ней и прошептал:

– А что, если я покажу тебе?

– Согласна, – выдохнула она в ответ, и губы их слились в поцелуе.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Следующие несколько дней пролетели для Бруни незаметно. Кейн окружил ее вниманием и заботой, а она старалась не думать о будущем и жить сегодняшним днем, наслаждаясь атмосферой чувственности, витающей между ними.

Они так часто занимались любовью на пляже, что Бруни потеряла счет. Ее любовь к Кейну достигла за это время таких высот, что, казалось, заполнила все ее существо.

Что чувствовал Кейн, оставалось для Бруни загадкой. Он был пылким и чутким любовником, но, хотя в ласках ему и не было равных, ни одного слова любви даже в порыве страсти не коснулось его губ. Бруни старалась не демонстрировать своего разочарования, но с каждым днем в ней крепла уверенность, что она оказалась в том же положении, что и ее мать, любя мужчину, который к ней равнодушен.

Сегодня Бруни снова сидела на берегу, наблюдая, как Кейн плавает. Она слышала лишь плеск волн да крик одинокой чайки. Бруни очень не хотелось покидать этот уединенный уголок и снова возвращаться к городской суете.

Прошлым вечером Кейн сообщил ей, что ему необходимо уехать по делам в Мельбурн. Он предложил ей поехать с ним, но Бруни подумала, что Паулине и так трудно пришлось, пока они отдыхали, и решила просто вернуться к работе.

Бруни смотрела, как Кейн выходит из воды и идет ей навстречу. Высокий, сильный, загорелый. Его темные влажные волосы спадали на лоб. Он откинул их назад, когда сел на песок рядом с ней.

– Кейн... – начала девушка, нежно коснувшись его руки.

Но он не дал ей договорить.

– У нас осталось меньше двадцати четырех часов перед отъездом, – заговорщически произнес Кейн. – Как ты хочешь их провести?

– Что это у тебя на уме? – спросила Бруни, когда он медленно начал снимать с нее купальник.

– Я подумал, мы могли бы заняться этим, – он начал ласкать ее грудь. – Или этим, – его рука скользнула в ее трусики, разжигая в ней безудержное пламя страстей. – Как ты думаешь?

– Я потеряла способность думать тридцать секунд назад, – выдохнула девушка, привлекая его к себе.

Они медленно и чувственно занялись любовью на пустынном пляже. И остались бы там, если бы вечерняя прохлада не заставила их вернуться в дом. Но и в доме они не могли оторваться друг от друга. Стоя в ванной под струями теплой воды, они снова занимались любовью, доводя друг друга до экстаза.

Наконец Кейн смог оторваться от ее губ. Он взял ее лицо в свои ладони и заглянул в прекрасные голубые глаза. Две слезинки, как два бриллианта, застыли на ее щеках.

– Надеюсь, это слезы счастья, – сказал Кейн, заметив их.

– Никогда бы не подумала, что скажу это, но... да, я счастлива. – Бруни смотрела в глаза мужа и думала, как она могла когда-то ненавидеть его.

Кейн снова поцеловал ее. Медленно и нежно. А потом выключил воду и, достав полотенце, начал вытирать ее влажное тело.

– Ты потрясающая... – выдохнул он. – Просто великолепная!

– А ты весь мокрый! – поддела она его, гладя его роскошное влажное тело.

Кейн озорно посмотрел на Бруни, весело улыбнулся и, незаметно включив душ, обрызгал жену водой.

– Ты тоже, – сказал он и, прежде чем Бруни смогла что-то на это ответить, закрыл ее рот поцелуем.

На следующий день, собирая вещи, Бруни старалась не думать о предстоящей разлуке с Кейном, но чем ближе они подъезжали к его дому в Эджклиффе, тем тяжелее становилось у нее на сердце.

Как будто чувствуя ее состояние, Кейн участливо взглянул на жену и спросил:

– Почему ты грустишь?

– Тебе правда нужно уезжать завтра?

– Я же просил тебя поехать со мной, – напомнил он ей.

– Да... но моя работа...

– Найми кого-нибудь на свое место – посоветовал Кейн. – Теперь тебе не обязательно работать весь день.

– Но я люблю балетную студию.

– Тебе не нужно зарабатывать деньги. Моих хватит для нас сполна.

– Я работаю не из-за денег.

– Тогда почему? Чтобы быть независимой?

– Тебе неприятно само слово «независимость», так?

– Я уже говорил тебе, я хочу, чтобы ты была со мной в любое время. А карьера отнимает много времени.

– Ты же не хочешь сказать...

– Ты уже давно должна была уяснить, я всегда говорю то, что думаю.

Бруни замолчала. Она уставилась в окно, пытаясь привести в порядок свои мысли. Неужели Кейн и правда хочет, чтобы я стояла у плиты, как какая-нибудь домохозяйка? – пронеслось у нее в голове.

– Я бизнесмен, – продолжал между тем Кейн. – И я хочу видеть тебя дома, когда возвращаюсь с работы, а не ждать, пока ты освободишься.

– А я не игрушка, которую можно достать с полки в любое время! У меня есть обязательства перед моими учениками. И не забывай о Паулине.

– Твои обязательства меня мало волнуют. Теперь, когда мы будем жить одной семьей, ты не должна работать целыми днями. Я хочу, чтобы моего ребенка воспитывала мать.

– Ты все время говоришь о том, чего хочешь ты, а как насчет того, чтобы спросить меня, чего я хочу? И что-то я раньше не замечала у тебя особого желания завести детей.

– А я заметил, что у тебя дурацкая привычка противоречить всему, что я говорю. Признайся честно, Бруни. Ты ведь хочешь того же, что и я.

Бруни замолчала и отвернулась, считая секунды до того момента, как она сможет выйти из машины и избавиться от присутствия Кейна, которое начало раздражать ее.

Как только машина остановилась, Бруни выскочила на улицу и направилась в сторону дома. Она достала ключи, которые Кейн дал ей накануне, и начала открывать дверь, несмотря на просьбу Кейна остановиться и подождать его.

Дверь открылась. По всей округе раздался вой сигнализации, такой оглушительный, что девушка выронила сумку из рук и закрыла уши.

– Довольна? – спросил Кейн, подойдя к двери, чтобы отключить охранную систему.

Поддавшись неведомому импульсу, Бруни показала ему язык и прошла в дом, слыша позади его смех.

Бруни заперлась в спальне. Остаток вечера она не выходила из комнаты, хотя ей очень хотелось провести это время с Кейном.

Время шло к полуночи, а Бруни все не ложилась. Она думала, что вряд ли ей удастся заснуть сегодня, однако, едва коснувшись головой подушки, молодая женщина погрузилась в сон...

Спустившись на следующее утро на кухню, Бруни обнаружила там записку. А это значило, что Кейн уже уехал. Сожалея о своем вчерашнем поведении, Бруни снова поднялась наверх, чтобы переодеться.

Когда Бруни приехала в балетную школу, Паулина сидела за столом, просматривая какие-то документы. Заметив появление подруги, она сдвинула очки на нос и произнесла голосом Марлен Дитрих:

– Ну, здравствуйте. Как вам новая жизнь с мужчиной вашей мечты?

– Нормально.

– И все? – спросила Паулина уже своим голосом.

– Ну тогда потрясающе.

– Так-то лучше. Но я думала, вы вернетесь не раньше, чем еще через неделю.

– Кейн уехал в Мельбурн сегодня утром, объяснила Бруни. – По делам.

– Почему ты не поехала с ним?

– Я подумала, это нечестно – оставлять тебя одну так надолго.

– Я уже большая девочка, Бруни. И я могла бы попросить Джемму взять часть твоих учеников. Ты же знаешь, она так хочет преподавать.

– Я позвоню ей как-нибудь, – сказала Бруни, жалея, что не подумала об этом раньше.

– У тебя все в порядке? – забеспокоилась Паулина.

– Ну конечно! – притворно улыбнувшись, ответила Бруни.

– Ты скучаешь по нему, да?

Молодая женщина хотела было что-то возразить, но потом вспомнила, что Паулина, как и все остальные, думает, что она вышла за Кейна по любви.

– Да, скучаю, – вздохнула Бруни, понимая, что говорит правду.

– Бедняжка, – посочувствовала Паулина. – Но зато только представь, что будет, когда он вернется, – закатила глаза подруга. – Второй медовый месяц.

Бруни отвернулась. Она не хотела, чтобы Паулина заметила ее смущение. Воспоминания об их ночах были еще так свежи в памяти, что тело ее горело от одних только мыслей о Кейне.

– Кстати, твоя мама сегодня звонила. Она оставила номер, по которому ты можешь связаться с ней.

– Странно, что она не позвонила мне на мобильный, – удивилась Бруни.

– А он включен?

Бруни достала мобильный из сумочки и поморщилась.

– Наверное, он разрядился, когда...

– Пожалуйста, – шутливо взмолилась Паулина, прикрыв уши ладонями, – прошу тебя, избавь меня от деталей. Я еще невинна.

– Я лучше позвоню маме, – рассмеялась Бруни. – Я на минуточку.

– Конечно. Пока разогреюсь. Малышки будут здесь совсем скоро.

Гленис ответила после третьего гудка. В ее голосе слышалась паника.

– Бруни? О, слава богу, ты позвонила!

– Мам? – забеспокоилась Бруни. – Что случилось?

– Твой отец... – заплакала Гленис, – у него случился удар.

– Когда? Как он? Как ты?

– Вчера ночью, милая... кажется, это серьезно. Я не знаю, что делать, – захныкала женщина.

– Он в больнице?

– Да, но здесь все так примитивно, на этом острове! Доктор почти не говорит по-английски, и всем наплевать, что твой отец находится в одной палате с другими больными. Я этого не вынесу! Мне кажется, я просто сойду с ума, если никто ничего не предпримет!

– Мы должны перевезти папу в Сидней, – стараясь не волноваться, сказала Бруни. – Ты уже связывалась с посольством Австралии?

– Какое посольство! Здесь даже парикмахерской нет, – заплакала Гленис. – И я не хочу быть далеко, когда твой отец очнется.

– Он без сознания?

– С того самого момента, как у него случился приступ.

– Ты только не волнуйся, мам. Я все сделаю. Вы где сейчас?

Бруни выслушала мать, попрощалась и повесила трубку.

Она думала, что делать дальше, как вдруг телефон зазвонил снова.

– Да?

– Бруни? – услышала она знакомый голос. – Все в порядке? Ты какая-то растерянная.

– Отец... у него случился приступ. Я должна привезти его в Сидней. Мама переживает и...

– Я все сделаю, – прервал ее Кейн. – А ты держись и жди, когда они вернутся домой.

– У них больше нет дома! – закричала Бруни, поддавшись эмоциям.

– Предоставь это мне, Бруни. Успокойся и жди меня. Если удастся, я буду дома уже сегодня. Сможешь выдержать?

– Д-думаю, да.

– Вот и хорошо, моя девочка. До встречи.

– Пока.

С минуту Бруни молча смотрела на телефон, пытаясь привести свои мысли в порядок. Отец всегда был таким сильным и властным; трудно представить, чтобы его мог хватить удар. От мысли, что ожидает маму, если отец не вполне оправится после приступа, у Бруни невольно сжалось сердце. Оуэн Мерсер, конечно, превратит жизнь жены в ад, вымещая на ней всю свою злобу и бессилие.

– О, Остин! – всхлипнула Бруни. – Почему ты умер и оставил меня одну?..

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Позже Бруни задумалась о том, как переживет первые несколько дней по возвращении родителей. Отношения с Кейном отошли для нее на второй план, она волновалась, что ее мама будет нуждаться в поддержке.

Кейн снял для Оуэна Мерсера место в частной клинике, где тот пошел на поправку. Когда врачи объявили, что жизнь старика вне опасности, Кейн посоветовал перевезти его в Мерсифилдс, где он смог бы спокойно жить под присмотром специально нанятой для него сиделки.

– О, Кейн, это было бы чудесно, – Гленис посмотрела на зятя глазами, полными слез. – Даже не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал.

– Нет проблем.

Бруни прекрасно знала, что у родителей нет денег, и, как только ее мать отправилась на свое ставшее ежедневным дежурство у постели мужа, накинулась на Кейна с обвинениями.

– Как мои родители расплатятся за клинику и сиделку, хотелось бы мне знать?! – воскликнула Бруни. – У них ведь нет ни цента за душой!

– Я и не думал заставлять их платить.

– Да? Тогда кто оплатит счета? Я? Не сомневаюсь, за это мне придется ублажать тебя в постели!

Кейн не ответил, отчего Бруни еще больше разозлилась.

– Или, может, это входило в твой хитроумный план мести? Ты уже отобрал бизнес моего отца, дом в Мерсифилдс, меня, а сейчас еще и моя мать тебе безмерно благодарна! Ты этого хотел? Чтобы они принесли тебе свою гордость на тарелочке?

– Ты расстроена и не понимаешь, что говоришь. Пойдем домой. Ты поспишь... – Кейн потянулся к ней, но Бруни отняла руку.

– Не прикасайся ко мне!

Кейн прищелкнул языком и посмотрел на Бруни так, словно перед ним стоял капризный ребенок, а вовсе не взрослая женщина.

– И не смотри на меня так!

– Я буду смотреть на тебя, как мне будет угодно. А теперь пойдем в дом, пока я не потерял терпение и не поцеловал тебя на глазах всего персонала.

Бруни оглянулась. В нескольких метрах от них и правда стояли несколько медсестер в белых халатах.

Стиснув зубы, Бруни последовала за Кейном к выходу из больницы.

По пути домой они почти не разговаривали. Бруни бесило спокойствие Кейна, и в конце концов она не выдержала:

– Ты что, так и собираешься молчать?

– А что ты хочешь от меня услышать? – вопросил Кейн бесстрастно.

О, она хотела услышать от него многое. Например, что он любит ее, и желает, и поддержит ее в любой ситуации. Но Кейн молчал. А главное, он больше не пытался к ней прикоснуться. И пока Бруни старалась убедить себя в том, что Кейн не беспокоит ее потому, что она недавно пережила сильный стресс, какая-то часть ее мечтала оказаться в его объятиях.

Кейн, вздохнув, шел вслед за Бруни, которая пулей выскочила из машины, как только они подъехали к дому. Он обсуждал состояние Оуэна Мерсера с врачом, но тот не сказал ничего утешительного. Стало совершенно очевидно, что отец Бруни останется инвалидом. И это беспокоило Кейна. Оуэн Мерсер не отличался терпением и будучи здоровым, что же с ним станет, когда он будет прикован к инвалидному креслу? И сколько новых трудностей это доставит Бруни и ее матери?..

Тем временем Бруни отключила охранную систему и повернулась к мужу.

– Видишь? – с вызовом сказала она. – Я не так глупа, как ты думаешь.

– Никогда не считал тебя глупой. – Кейн пропустил Бруни в дом. – Упрямой, может быть, нетерпеливой и вздорной, но никак не глупой. Есть хочешь? – спросил он. – Ты ведь целый день провела в клинике, а больничная еда, по-моему, подходит только для пациентов.

– Я голодна как волк, – призналась Бруни, устав спорить. – Бутерброд, что я съела в клинике, был больше похож на резину.

– Не хочешь принять душ, пока я поколдую на кухне? – улыбнулся Кейн, развязывая галстук.

– Почему ты так мил со мной, когда я весь вечер веду себя как стерва?

– Никакая ты не стерва, дорогая моя. Ты просто временами раздражительна, нетерпима к окружающим, но ты вовсе не стерва.

Его слова растрогали Бруни. Она подошла к мужу и захныкала, уткнувшись ему в грудь.

– Ну-ну, что ты, – гладя ее по голове, успокаивал Бруни Кейн. – Что я такого сказал?..

– Н-ничего. Просто эмоции. Я...

– Я понимаю. – Кейн лишь крепче обнял ее.

– Я так старалась быть сильной. Ради мамы. Но сейчас...

– Тебе нелегко пришлось.

– Я нужна маме. А с тех пор, как умер Остин, я осталась совсем одна. У меня даже не было времени, чтобы погоревать, потому что родители нуждались в моей поддержке. Я больше так не могу.

– Ты не одна. Я с тобой.

– Но почему ты помогаешь нам? Ты ведь всегда ненавидел мою семью? – спросила Бруни, подняв на него заплаканные глаза.

– Я настороженно отношусь к твоему отцу, вот и все.

Если Кейн больше не презирает моих родных, подумала Бруни, возможно ли, что он может полюбить меня? Она смотрела на него, всем сердцем желая, чтобы у нее хватило смелости сказать ему, как сильно она его любит. Но Бруни промолчала.

Кейн осторожно выпустил ее из своих объятий.

– Иди, надень свою самую удобную пижаму, – произнес он ласково. – Жду тебя на кухне через пятнадцать минут. Обещаю, я приготовлю роскошное угощение для тебя.

Бруни последовала его совету, но вместо своей пижамы надела халат Кейна. Ей нравилось вдыхать его запах. Когда Бруни вошла в кухню, он мыл посуду.

– Налей себе вина, – Кейн подал ей открытую бутылку и бокал. – Я недолго.

– Чем это так вкусно пахнет? – не удержалась молодая женщина, вдыхая чудесный аромат, витающий в кухне.

– Курицей с чесноком под соусом песто.

– Так быстро? – удивилась Бруни, когда он поставил на стол готовое блюдо.

– Я приготовил это заранее, как все знаменитые шеф-повара.

Бруни не смогла сдержать улыбку. Кейн улыбнулся в ответ.

– Ешь, пей и наслаждайся жизнью.

– Завтра кто-то может умереть, – закончила Бруни цитату.

– Твой отец не умрет, Бруни.

– Знаю, это ужасно, – сказала девушка, не поднимая глаз, – но иногда мне хочется, чтобы он умер; так моя мама наконец станет свободна.

– Уверен, Гленис вовсе не хочет обретать свободу таким способом. Ты не понимаешь, почему твоя мать любит его столь сильно, но это так. И быть может, теперь Оуэн поймет, какая хорошая жена была у него все эти годы.

– Возможно, ты прав... – Бруни посмотрела на мужа. – Мой отец всегда считал, что мама слишком чувствительна. Он постоянно упрекал ее за то, что она всегда слишком опекала всех нас. Но теперь ему понадобится ее поддержка.

– Жизнь иной раз преподает нам уроки. Я верю, ничто не случайно в этом мире.

– Судьба, – вздохнула Бруни. – Но что такого сделал мой отец? Ты так и не сказал мне, за что он мог бы сесть в тюрьму.

– Теперь это уже неважно. Я все уладил.

– Но как?

– Как обычно решают такие дела.

– Деньги?

– Это единственный язык, который понятен кредиторам. Или плати, или умри.

– Папа был в опасности?

– Боюсь, что так. Он действительно разозлил нескольких опасных людей, но чего ты ожидала? Если ты якшаешься с преступниками, рано или поздно плохо кончишь.

Бруни безразлично размазывала еду по тарелке. Аппетит вдруг пропал. Она знала, что ее отец не был идеальным, но Бруни и подумать не могла, что он мог быть связан с криминальным миром. В ее воображении проплывали страшные картины – заказные убийства, шантаж...

– Конечно, я не был заинтересован в том, чтобы спасать твоего отца, – продолжал Кейн. – Но те люди серьезно пригрозили ему, и я не мог просто закрыть глаза на эти угрозы.

– К-какие угрозы?

– Кредиторы Оуэна Мерсера прекрасно знали о том, что у него есть жена и дочь.

– Они собирались избавиться от меня и мамы? – ужаснулась Бруни.

– Ты была в их списке первой. Потом Гленис.

– Но как... – девушка сглотнула, – как ты убедил их не делать этого?

– Я женился на тебе. Им пришлось изменить свои планы. Вступив в наследство, я выплатил им все, что задолжал твой отец, включая проценты.

У Бруни голова пошла кругом. Она думала, что Кейн женился на ней, чтобы наказать ее отца, но если все, что он говорит правда...

– Но почему ты не рассказал мне об этом раньше? Почему не сказал, что женишься на мне, чтобы защитить меня? Почему заставил меня думать о тебе все самое худшее?

– Не правда, – возразил Кейн, вставая из-за стола. – Ты возненавидела меня с того самого момента, когда я впервые переступил порог Мерсифилдс. Ты с самого начала воротила от меня свой прелестный носик, как и все твои родные. Я же отброс, забыла? Ничтожный сын горничной, который поощрял ее связь с хозяином дома только потому, что хотел есть.

– Ты должен был рассказать мне, – повторила Бруни. – Я имела право знать правду.

– Я не хотел рисковать. Ставки были слишком высоки. И у меня не было времени убеждать тебя в искренности моих намерений. Вот я и решил сделать все, чтобы у тебя не оставалось иного выбора, кроме как выйти за меня замуж. Знаю, это своего рода шантаж. Но я не хотел даже думать о том, к чему мог привести твой отказ.

– К чему? – спросила Бруни.

Кейн не ответил. Он собрал тарелки со стола и отвернулся, избегая смотреть на жену.

– К чему, Кейн? – Бруни перехватила его руку, заставляя его взглянуть ей в глаза. – Чего ты боялся?

– Оставь, Бруни. Теперь все вы в безопасности. Это все, что тебе нужно знать.

Кейн отвернулся к раковине, давая ей понять, что разговор окончен. Он вымыл посуду и вытер руки полотенцем.

– Я собираюсь принять душ, – сообщил он. – Иди спать. Я не побеспокою тебя сегодня.

– Ты...

– Ты устала, Бруни. У тебя круги под глазами.

– Но... я не хочу спать одна. Прошу тебя, – взмолилась девушка, облизывая пересохшие от волнения губы. – Я хочу быть с тобой сегодня.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кейн заговорил.

– Если бы я был истинным джентльменом, я бы отправил тебя спать, – произнес он, привлекая Бруни к себе.

– Я не устала, – перебила его девушка.

С вызовом вскинув голову, она запустила пальчики в волосы Кейна и поцеловала его. Бруни чувствовала жар его тела, ощущая, как в ней разгорается страсть. Она видела, как он напрягся, когда с трудом оторвался от ее губ.

– Если мы не уйдем отсюда прямо сейчас, на этой кухне будет слишком жарко, – прошептал Кейн хрипло.

– Насколько?

– Хочешь проверить? – соблазнительно улыбнулся он.

– Почему бы и нет?

Кейн подхватил Бруни на руки и усадил на кухонную стойку. Он потянул пояс халата, и тот упал к ее ногам, обнажая великолепное тело. Она обвила ногами его торс. Ее тело горело от желания, глаза подернулись туманом страсти, когда он нежно вошел в нее. Из груди Бруни вырвался стон наслаждения. Тела их двигались в такт, пока не настал момент, когда оба не могли больше контролировать себя. Это был бурный, необузданный экстаз. Воздух как будто весь пропитался возбуждением, разжигая все новую и новую волну страсти...

– Мне понравилось, а тебе? – спросила Бруни, справившись наконец с дыханием.

– Ты же знаешь ответ... – сладко улыбнулся Кейн, нежно целуя жену в губы.

– Ну что, может быть, пойдем в постель?

– Отличная мысль.

Несколько минут спустя они снова занимались любовью. Бруни таяла в объятиях Кейна, она отдавалась ему со всей страстью, на какую только была способна. Она хотела слиться с ним настолько, чтобы уже не было понятно, где кончается он и начинается она...

Потом, когда они наконец насытились друг другом, Бруни еще долго лежала на его груди, вдыхая его аромат, и думала, как она могла жить без него все эти годы.

В его объятиях она чувствовала себя в безопасности.

Кейн был ее защитником. Ему она обязана жизнью...

Когда Бруни проснулась, Кейна уже не было. Пытаясь побороть чувство разочарования, молодая женщина попыталась чем-то занять себя. Она решила помочь матери перевезти отца в Мерсифилдс.

К тому времени, как она прибыла в клинику, Оуэна Мерсера уже погрузили в машину «скорой помощи». Бруни должна была бы чувствовать жалость к отцу, но ничего, кроме отвращения, она не испытывала.

Вскоре после того, как Оуэна Мерсера привезли в Мерсифилдс, раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? – удивилась Бруни, вопросительно глядя на мать. – Я никого не жду, а ты? Кейн сообщил, что приедет только завтра.

Девушка отворила дверь, с удивлением обнаружив стоящего перед ней курьера, который держал переносной контейнер для животных.

– Доставлено для миссис Гленис Мерсер. Распишитесь, пожалуйста, – попросил тот.

– Ты что-то заказывала? – спросила Бруни мать.

– Н-нет... – ответила женщина, нервно поглядывая на контейнер в руках курьера.

– Мне нужна подпись, – сказал он, всем своим видом как бы говоря «я что, зря проехал весь этот путь?». – Элитный щенок для миссис Мерсер, подарок от мистера Кейна Капруласа.

Бруни подписала необходимые бумаги и, едва за курьером закрылась дверь, с нетерпением открыла контейнер.

Маленький щенок спаниеля с любопытством высунулся наружу. Бруни почувствовала приступ нежности, когда крохотный комочек направился в ее сторону.

– Смотри, мам! – воскликнула она, с восторгом прижимая щенка к себе. – Смотри, кого Кейн подарил тебе! Щенка, чтобы тебе не было так скучно, пока папа не встанет на ноги.

Гленис в ужасе смотрела на малыша. Она побледнела и попятилась, ища поддержки.

– О боже! – прошептала женщина, опустившись на ближайшее кресло. – Как он мог узнать?..

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Бруни в изумлении смотрела на мать.

– Мам? Что с тобой? На тебе лица нет. Я думала, ты любишь собак. Ну же, взгляни, разве он не замечательный? – спросила она, показывая матери щенка. Но Гленис в ужасе отвернулась, побледнев еще больше.

– Нет, убери его... прошу тебя.

Удивлению Бруни не было предела. Ее мать неуверенно поднялась на ноги и поспешила в зеленую гостиную, плотно закрыв за собой дверь.

Бруни посадила щенка обратно в контейнер и последовала за Гленис. Женщина стояла у окна и смотрела вдаль, словно не замечая ничего вокруг.

– Мам?

– Дорогая... – отозвалась женщина, – я давно должна была рассказать тебе, но... – Гленис смахнула слезы с лица и продолжила:

– Твой отец сказал, что будет лучше, если мы оставим все как есть. Было поздно что-то менять. Кейна забрали, и... у меня уже не было шанса открыть правду.

– Продолжай. – Бруни поняла, что скажет мать, но хотела услышать это от нее.

– Кейн не убивал Неро. Это была я.

– Т-ты?

– Я не хотела, – Гленис заметно нервничала. – Я услышала, как твой отец спорит с Кейном. Они так кричали... не хочу вдаваться в детали.

– Я знаю о связи матери Кейна с моим отцом.

– Как бы я хотела избавить тебя от этого, – Гленис присела на край дивана. – Злая и расстроенная, я села в машину и почти вылетела на дорогу, поэтому и не заметила Неро, пока он не оказался прямо под колесами. Я не знала, что делать. Остановилась и, положив беднягу на заднее сиденье, повернула обратно к дому. Тут я и заметила, что Кейн ездит по розовым кустам. Он уже испортил лужайку...

– О, мамочка, – простонала Бруни.

– Мне было так стыдно за то, что я сделала. Но я была так расстроена. А когда увидела Кейна, сразу подумала о его матери, и... и мне захотелось избавиться от них обоих. Я положила Неро в колею, которую оставил трактор, и ушла в дом.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Нет. Но я рассказала обо всем твоему отцу. Иногда мне кажется, что не следовало этого делать. Он использовал эту историю, чтобы я молчала о некоторых его... делах. Когда Кейн отнял у Оуэна компанию и дом, я решилась было признаться, но потом, узнав, что он хочет жениться на тебе, передумала. Я не желала рисковать вашим будущим.

Бруни захотелось закричать изо всех сил. Из-за секретов и лжи прошлого шансов на то, что их с Кейном ожидает светлое будущее, почти не осталось. Если бы я только знала! – думала Бруни. Сколько раз я обвиняла его в смерти несчастного Неро! Сможет ли он когда-нибудь простить меня?

– Наверное, Кейн как-то узнал, – всхлипывала Гленис. – Зачем еще он прислал мне этого щенка? Он хотел показать, что знал правду все это время.

– Мам, послушай меня. – Бруни подошла к матери и, сев напротив, взяла ее руки в свои ладони. – Я знаю, Кейн ни за что не поступил бы с тобой так жестоко. Он говорил мне, будто думает, что Остин убил Неро. Кейн самый заботливый мужчина из всех, кого я знаю. В глубине души я всегда считала, что он не способен был убить Неро, даже в порыве злости. Ему нравится, что люди считают его бесчувственным и даже жестоким, но на самом деле он добрый и ласковый.

– Ты ведь любишь его, правда? – спросила Гленис, подняв на дочь заплаканные глаза.

– Ты даже не представляешь, как сильно.

– А он?

– Кажется, настало время расставить все точки над «и», – Бруни встала и улыбнулась. – Ты не возражаешь, если я не останусь на ужин сегодня?

– Иди, дорогая.

Через три часа Бруни уже подъезжала к дому Кейна. Щенок на заднем сиденье ее машины начал жалобно скулить.

– Потерпи, мой хороший, осталось недолго, – сказала Бруни, останавливаясь. Она взяла щенка на руки и вошла в дом.

Каково же было удивление Бруни, когда она не застала Кейна дома.

Он появился ближе к одиннадцати. Бруни вскочила, прислушиваясь. Но, кажется, Кейн был один. Он вошел в комнату и в недоумении уставился на жену.

– Бруни? Что ты здесь делаешь?

В этот момент щенок заковылял в сторону Кейна и, издав непонятный звук, описался прямо посреди комнаты.

– О, нет! – воскликнула девушка, подхватив его на руки, но сделала еще хуже. Теперь ее новые джинсы тоже были испорчены.

Кейн протянул ей платок и забрал щенка, который тут же облизал его лицо. Бруни растерянно смотрела на лужу посреди комнаты.

– Не могу поверить. Я выводила его полчаса назад.

– Женщины, – улыбнулся Кейн щенку, – они делают нашу жизнь адом, а мы все равно любим их. Полагаю, твоя мама была не в восторге от мысли, что ей придется воспитывать этого малыша?

– Ты не будешь возражать, если мы возьмем его себе?

– А ты не боишься, что я буду жестоко обращаться с ним?

– Нет.

– Понятно. – Кейн положил щенка на диван и посмотрел на Бруни. – Можно спросить, почему ты вдруг изменила свое мнение?

– Я знаю, что ты не убивал Неро. Я знала это еще до того, как мама призналась мне сегодня утром, что это сделала она.

– Значит, мы оба ошибались.