Стос, улыбнувшись девушке, ответил:
— Лулу, мне, отчего-то, кажется, что ты сама виновата во всем. Если бы ты взяла и послала первого же хама к козе в трещину, то всем остальным было бы неповадно корчить из себя падишаха на троне. Кстати, девочка моя, а как ты, обычно, одеваешься, когда к тебе прилетают эти типы?
Лулуаной пожала плечами и сказала:
— Никак. Зачем мне одеваться во что-то, когда я приступаю к преображению? По-моему, это совершенно излишне.
Стос поднялся из-за стола и подошел к ней сзади. Положив руки на плечи Лулуаной, укрытые шелковым японским халатом нежно бирюзового цвета, вручную расписанного тёмно-синими иероглифами, который ей подарила одна очаровательная японочка, освобожденная Изей из какого-то борделя в Сингапуре, он поцеловал её в макушку и сказал смеясь:
— Девочка моя, вот в этом-то и заключалась твоя главная ошибка. Ты вместо того, чтобы сесть в драгоценном наряде на троне и заставить каждого из этих типов приползти к тебе на коленях, сама пришла к ним, да, к тому же, ещё и нагой. Вот они и возомнили себя черт знает кем. Лулу, любимая, для того, чтобы полностью рассчитаться с Сиспилой, тебе нужно преобразить еще семерых старых болванов. Так что хватит тебе плодить моральных уродов и выслушай меня внимательно, если ты хочешь, чтобы все остальные Главные Хранители стали нормальными мужиками. Все они сейчас парятся в своих летающих кастрюлях над южным полюсом потому, что этот ваш новоявленный президент Бульон-Ардальон запретил им спускаться на Сиспилу до тех пор, пока ты не наберёшься сил для дальнейшей работы. Ну, что, ты будешь послушной девочкой, любовь моя? Зато после этого ты станешь в этой банде единственной Главной Хранительницей и мы сможем улететь с Сиспилы на все четыре стороны.
Лулуаной Торол, которой было стыдно за своё поведение, молча кивнула головой и Стос принялся втолковывать ей и Люстрину что им потребуется в самое ближайшее время.
Сутки спустя Стос, лежа на роскошном ложе в корабле Хранительницы Мирайны, которая за это время, даже без его помощи, успела превратиться в роскошную, блондинистую красотку с белым телом, внимательно всматривался в обзорный экран. Хотя он и занимался при этом тантрическим сексом с арнисой, чьё тело было очень похоже на человеческое и полностью состояло из плоти арнисалов, это не мешало ему наблюдать за тем, какая сцена в этот момент разыгралась на борту Люстрина в большом, ярко освещенном лучами Люста, зале.
Лулуаной Торол, уперев кулачки в бока, поставив ноги на ширину плеч, гордо и независимо стояла возле настоящего перламутрового трона-кресла, богато украшенного золотом, серебром и цветными эмалями, одетая в наряд из жемчуга и драгоценных камней. Её стройные, длинные ноги, обутые в туфельки на высоких каблучках, были закованы в ажурные золотые кандалы, густо обсыпанные бриллиантами, изящная, бриллиантовая цепочка которых поддерживалась на уровне коленок двумя изумрудными подвесками, спускающимися от оттянутых вниз губок девушки, которые она покрыла серебристо-зелёными тенями для век. По обе стороны от этой белокурой Клеопатры стояло по пять здоровенных, позолоченных парней, одетых в черные шальвары и жилеты синей кожи, расшитые серебром и жемчугом, с портативными генераторами антиэнергида в руках и вид у всех был такой суровый, что тут уже было не до смеха.
Перед Лулу, протянув в мольбе вперед руки, стоял на коленях тот самый вздорный Рувайлан Триор, здоровенный, но какой-то неказистый, да, к тому же, синеватый и полупрозрачный, моля Мать Сиспилы дать ему ещё одну попытку, чтобы превратить свой проклятый, тупой и непослушный энергид в точную копию того тела, которое она для него выбрала. Он клялся и божился, что на этот раз все получится так, как надо и божественной Лулуаной Торол не будет противно смотреть на него, презрительно сморщив свой носик. Та устало махнула рукой и Главный Хранитель тотчас принялся дорабатывать свой внешний вид, пытаясь привести его в соответствие с образцом, — каким-то здоровенным креолом, чьи фотографии были видны на стене-экране напротив большого окна.
Поскольку в теле Мирайны уже почти полностью была выстроена нервная система и даже головной мозг, через которые она уже стала получать в свое сознание импульсы наслаждения, ему приходилось сдерживать себя, чтобы не рассмеяться. Зато все остальные человеко-арнисы, которые видели всё это, хохотали во весь голос. Ржал над мытарствами бедного Рувайлана и Ардалейн, также лежавший вместе со своей подружкой на здоровенной кровати в своём президентском дворце. Именно он и потребовал от Люстрина, чтобы тот организовал этот закрытый телерепортаж. Стос вовсе не счёл это кино излишним.
Пятая попытка оказалась удачной и минут через двадцать Лулуаной позволила неофиту встать. Она царственно протянула ему свою руку и тот приник к ней губами, после чего девушка вышла из зала и направилась к лифту. Рувайлан семенил рядом с ней и громко благодарил её за проявленное великодушие и терпение. Теперь, по замыслу Стоса, этому типу предстояло на своих широченных плечах донести свою царицу до рощи арбузных деревьев, чтобы та смогла напитать его тело соком прежде, чем наступит ночь и её верные золотые нукеры примутся доить арнисалов. Второй трон с пышными подушками, больше похожий на оттоманку на высоких, изящно выгнутых ножках, стоял на берегу большой лагуны — остров Лулу представлял из себя самый настоящий атолл — в лагуне которого кишело множество здоровенных арнисалов.
До вечера было ещё далеко и потому Лулу, взлетев в воздух и набросив на мощную шею Рувайлана свои подвески из продолговатых изумрудов, осторожно, чтобы не порвать кандалов, опустилась к нему на широкие плечи, уселась поудобнее и тот, стараясь шагать ровно, понёс свою звёздную повелительницу к высокому олону, растущему поблизости. Лулу это дерево не понравилось, так как плоды на нём, на её взгляд, еще недостаточно созрели и она погнала своего скакуна к следующему. Погоняв Рувайлана по атоллу с полчаса и нагуляв себе аппетит, она, наконец, вернулась к первому дереву и сорвала огромный, круглый, винно-красный, перезрелый плод.
Разложив своего красавчика, который за это время уже освоился в новой форме настолько, что сделался настоящим мужчиной, к тому же возбужденным, Лулу поставила плод на его широченную грудь и прилегла на этом парне, в котором было больше двух метров роста, чтобы полакомиться сладким соком. Тело Рувайлана впитывало в себя этот сок, как губка и быстро наливалось жизненными соками и поэтому становилось золотисто-смуглым, с красноватым отливом. Его повелительница была щедра и пила мала сока, почти всё отдавая своему парню.
Самое интересное началось с наступлением темноты, когда Лулу, сняв с себя драгоценности, велела огромному арнису отнести её на берег лагуны, где уложила его на трон-оттоманку и золоченые нукеры принялись сноровисто заливать в него сок арнисалов. Сама же Лулуаной, ловко оседлав этого смуглого, черноволосого типа и, крепко сжав его бока своими белыми коленками, совершая тазом кругообразные движения, тотчас принялась делать из него человека. К утру она покончила с процессом преображения занялась с ним такими сексуальными играми, что Стосу сразу же расхотелось наблюдать за ними и он попросил Мирайну выключить телевизор к чертовой матери. Но та не торопилась делать этого и когда он попросил её во второй раз, вдруг, обратилась к нему с просьбой:
— Стос, ты можешь сделать меня такой же девушкой, как земная мать Лулуаной Торол, божественная Эллис?
Гладя Мирайну по белокурым, длинным волосам, он ответил ей ласковым голосом:
— Да, моя прелестная девочка. Биопробы Генри и Розы у меня есть и это не составит особого труда.
— Нет, Стос, ты меня не понял! — Воскликнула Мирайна и торопливо добавила — Я вовсе не это имею в виду. Среди Хранителей уже давно ходят слухи о том, что Эллис не только самая красивая девушка, но и ещё самая… Ну, как бы тебе это объяснить, Стос. Ну, она такая девушка, что все те арнисы, которых она преобразила, уже больше ни о ком не думают кроме неё. Видно Эллис знает что-то такое, что делает её намного выше всех остальных девушек. Я не знаю что это, Стос, да, и никто из сиспильских девчонок тоже, но ты должен это знать, ведь это вместе с ней ты сотворил Мать Сиспилы. Вот я и прошу тебя, мой любимый, чтобы ты даровал мне такую же власть над всеми мужчинами Сиспилы. Звёздные путешествия мне давно уже надоели, ведь я очень долго была Дарителем, зато на Сиспиле и особенно на «Гластрине», с каждым днём становится всё больше и больше красивых мужчин, которые очень привлекают меня. Вот где я вижу настоящий простор для такой уставшей от путешествий женщины, как я, мой любимый.
Подивившись столь странным желаниям Мирайны и такой высокой оценки прежнего ремесла своей бывшей любовницы, которая сутки назад перебралась в столицу поближе к брату, Главному хранителю Сиспилы, и, поселившись в настоящем дворце, вместе со своим мужем перешла на семейный подряд, Стос задумался. В принципе он уже давно был готов к чему-либо подобному. Ещё при подлёте к Сиспиле они провели маленькую радиоментальную конференцию и приняли решение давать арнисам только то, чего они сами желают.
Сам он, частенько, если не постоянно, нарушал это правило и всех своих дочерей сделал очень искушенными в искусстве любви девушками, но, при этом ему ещё и удалось научить их главному, — высоко ценить ум, доброту, нежность, талант и упорство мужчин. Он настроил их всех на то, чтобы они были, прежде всего, женами и возлюбленными тех парней, которых они полюбят и которые ответят на их чувство. Может быть именно поэтому все его дочери были очень дружны между собой и теперь так любили Пейри, ведь она первой нашла своё счастье с Далейном. Тут же все обстояло иначе. Громко вздохнув, он встал с кровати и медленно подошел к книжному шкафу. Взяв с полки изрядно потрепанную книгу, он вернулся к Мирайне и, положив книгу на кровать, сказал ей:
— Ну, что же, моя маленькая, тогда нам придется начать с самых азов. Правда, я сразу же предупрежу тебя, эти знания вовсе не являются тайными. И Лулу, и все мои дочери не хуже Эллис владеют искусством обольщения, тут все обстоит значительно серьезнее, чем ты думаешь. Но, всё равно, для начала открой эту книгу и просмотри картинки.
Мирайна, широко улыбнувшись, быстро схватила большую книгу в коленкоровом переплёте, на обложке которой было вытеснено название, — "Кама Сутра", и принялась перелистывать страницы. Брови её выгнулись дугой и она радостно заулыбалась. Похоже, что это было как раз то, о чём тайком шептались простые арнисы, решившие стать женщинами.
Эпилог. Звёздные путешественники.
Стос и Лулу, сгорая от нетерпения и волнуясь, стояли на главной взлётно-посадочной палубе космического отеля «Гластрин». Отец Сиспилы был одет подчёркнуто демократично, в драные джинсы, черную майку, туго обтягивающую его мощный торс и потрёпанные кроссовки, которые из белых сделались светло серыми. Зато его девушка, теперь уже законная супруга, была одета в наряд принятый почти всеми сиспилианками, а для главных Хранительниц Сиспилы и вовсе бывший чуть ли не официальным, то есть, множество драгоценных украшений на голое тело, бриллиантовые кандалы, цепочки, ритуальные подвески, макияж на интимных местах и самый минимум ткани и страусиных перьев.
Рядом с ними тесным строем стояли все десантники, отправившиеся на Сиспилу на двух кораблях, а позади них уже нетерпеливо гудели и даже начинали временами свистеть, кричать и, вообще, беситься, тысячи человеко-арнис прилетевших на эту планете позднее. Для адмирала Руус-Болсана известие о том, что сразу столько землян, внезапно, покинули Сиспилу и прибыли на «Гластрин» только для того, чтобы встретить какого-то Резину, показалось не то что бы подозрительным, землян он по-прежнему боготворил, но, всё-таки, довольно неожиданным событием. Поэтому он быстро надел свой парадный мундир и отправился вниз, на главную взлётно-посадочную палубу, на которую продолжали прибывать на орбитальных челноках тысячные толпы землян.
Такого столпотворения на борту «Гластрина» ему никогда не приходилось видеть, как и того, чтобы земляне были одеты таким образом, — все поголовно в каких-то потрепанных пёстрых одеждах, со множеством самодельных плакатов в руках и какими-то музыкальными ящиками. Очаровательные девушки-землянки, перед которыми Тьювель преклонялся, сидели на плечах у парней и весело кричали. Повсюду звучала громкая, непривычная для его слуха ритмичная музыка и очень многие земляне танцевали под её звуки. По надписям на длинных лентах бумаги и ткани он понял, что эти люди встречали не только Резину, но ещё и каких-то других своих соплеменников.
Ошеломлённо глядя вниз на многотысячные толпы беснующихся людей со своей золоченной адмиральской летающей платформы, Тьювель трижды облетел это сборище, которое уже сбило четкий график работы его маленького, но очень важного для всей галактики космопорта. К своему облегчению он увидел среди этих людей Отца Сиспилы, одетого в какие-то лохмотья, и спикировал вниз. Рядом этим, без сомнения, великим человеко-арнисом, который быстро семенил ногами, как-то странно подпрыгивал и изгибался всем телом, находилась, пожалуй, единственная из всех девушек, которая была одета в соответствии с новой традицией Эры Преображения, Мать Сиспилы.
Увы, Лулуаной Торол тоже оказалась подвержена всеобщему психозу, охватившему землян. Как и все остальные девушки она тоже извивалась всем телом и подпрыгивала, хотя ей и мешали её драгоценные оковы. Его платформа ещё не опустилась на стальные плиты, когда Мать Сиспилы отцепила свои изумрудные подвески Любви от бриллиантовой цепочки Верности и прицепила их к своему золотому поясу, а бриллиантовую цепочку повесила на свою стройную шейку вместе с ожерельем и колье. Тотчас Отец Сиспилы, весело расхохотавшись, схватил её за руку и они стали исполнять какой-то совершенно невероятный, но очень зажигательный танец.
Адмирал даже прекратил спуск и его платформа замерла в воздухе на высоте десяти метров. Вокруг Стоса и Лулуаной немедленно образовался широкий круг и их танец сделался ещё более оживленным, а все громоздкие музыкальные машины землян стали играть одну и ту же мелодию, которая почему-то стала захватывать Тьювеля. Он даже невольно начал хлопать ладонями по бёдрам в такт этой мелодии. То, что вытворяли внизу Стос и Лулуаной, ему тоже понравилось. Эта белокурая красотка высоко вскидывала свои длинные, загорелые ноги, вертелась вокруг своей оси с бешеной скоростью и весело хохотала. Но вскоре её могучий партнер, ухватив девушку за руку, с силой притянул эту красотку к себе и вместо того, чтобы обнять Мать Сиспилы, вдруг, подхватил эту богиню своими могучими руками и завертел вокруг своего тела.
Это произвело на адмирала Руус-Болсана неизгладимое впечатление. В древних манускриптах Ариара он читал когда-то в юности, что их далекие предки тоже устраивали какие-то праздничные пляски, в которых мужчины и женщины показывали чудеса акробатической ловкости. Вероятно, это происходило именно так. Тьювель окинул взглядом толпу и увидел, что очень многие пары танцевали точно так же, отчего ему внезапно сделалось жарко и его охватил трепет.
Он впервые в жизни видел, чтобы танцевало столько пар сразу так слаженно и не те плавные, неторопливые танцы, которые исполнялись под нежные, прозрачные мелодии ариарцами, а совершали какие-то сумасшедшие, ритуальные пляски. Подождав, когда танец окончится, он опустил платформу рядом с теми, кто принес в Мистайль животворящее перерождение и быстро подошел к Стосу и Лулуаной. Они стояли обнявшись, целовали друг друга, весело смеялись и шумно дышали, словно после акта любви. Увидев адмирала, Стос протянул ему руку и громко закричал, стараясь превозмочь весёлые крики и смех своих соплеменников:
— А, Тьювель, старый космический пират! Держи краба, старина! Спасибо, что и ты пришел встретить «Здым». Я очень признателен тебе за это. Извини нас за то, что мы не предупредили тебя. Понимаешь, я не хотел поднимать всю эту шумиху раньше времени.
Адмирал, опасливо пожимая руку Стоса, так как ему уже была хорошо известна его сила, удивленно воскликнул:
— Стос, но ведь Звёздный Дым находится сейчас на Сиспиле. Он никуда не улетал. Мне это точно известно.
Лулуаной, весело смеясь и отдуваясь, тотчас придвинулась к нему и, поцеловав его в щеку, подставила для поцелуя свою раскрасневшуюся щечку и радостно защебетала:
— Ах, Тьювель, ты бы только знал, как долго я ждала этого великого дня. Ведь сегодня в галактику Мистайль прилетели мои самые близкие друзья. Они все великие музыканты и делают такую замечательную музыку, которую я готова слушать целыми днями. Скоро они будут на «Гластрине», Тьювель, и я тебя познакомлю с сыном Стоса, Генкой Резиной и его невесткой, самой чудесной певицей на свете, Ольхон.
— Ага, сразу же после того, как я надеру этому засранцу задницу! — Сердито прорычал Стос и добавил — Гадёныш, где он только шляется. От точки выхода до Сиспилы всего двенадцать часов хода, а он опаздывает уже на целый час и пятнадцать минут. Нет, я ему точно уши надеру. Засранец.
Тьювель, снова оглянувшись вокруг, робко спросил:
— Стос, все эти люди собрались здесь только для того, чтобы встретить твоего сына? Он что, правитель Земли?
Тот смущенно промямлил в ответ:
— Ну, ты хватил, однако, Тьювель. Резина простой раздолбай, правда, ему удаётся сочинять кое-какие песенки. Сегодня мы получили от него посланца, вот пипл и встал на уши. Понимаешь, старина, два последних компакта «Здыма» нам прислали ещё семь месяцев назад и с той поры от него не приходило никаких известий, а тут на тебе, эта банда решила устроить гастроли в вашей галактике. Резина говорит, что он подготовил для этого шестичасовую программу с кото…
Договорить он не успел, так как толпа дружно взревела:
— Ольхон! Ольхон прилетел! Ребята, раздайся!
Имя этого корабля Тьювелю уже было хорошо известно хотя бы потому, что его компьютер-навигатор успел обматерить всех, кто только попадался ему на пути. К тому же этот космический корабль летел во главе целой эскадры из трёх десятков кораблей, нарушая все правила космических полетов в звёздной системе Люста. Они даже не соизволили принять к себе на борт его пилотов-лоцманов, сказав им, что у них и так тесно. К этой эскадре присоединялись, один за другим, десятки других кораблей. Только то, что все эти корабли были сиспильской постройки, удержало его пилотов от того, чтобы вышвырнуть нахалов в какую-нибудь такую отдалённую галактику, откуда их навигаторы вряд ли смогли быстро вернуться в Мистайль.
Пока звёздный адмирал задрав голову смотрел на то, как у них над головами судорожно мечется из стороны в сторону черный дисколет, словно управление им передали в руки ребёнка, какая-то девица сдернула с его головы белую форменную фуражку и водрузила ему на голову венок из цветов. Он обернулся, но эта шоколадная красотка, сидевшая на плечах огромного блондина, уже надевшая его фуражку на свою коротко стриженную головку, состроила ему такую умильную рожицу, что его гнев моментально испарился. Венок из синих цветов с головы он все-таки снял и, не придумав ничего лучшего, надел на голову смеющейся Лулуаной.
Ольхон, поёрзав в воздухе ещё несколько минут, опустился на стальные плиты. Стос, усадив Лулуаной к себе на плечи и схватив за руку Тьювеля бросился вперёд, а вслед за ним помчались к кораблю все те человеко-арнисы, которые находились поблизости. Открылся люк и из него десятками посыпались вниз земляне, одетые в самые невероятные одежды, которые адмирал и представить себе не мог. Первой спустилась на взлётно-посадочную палубу какая-то девушка с черными волосами, которая с истошным визгом бросилась к Отцу Сиспилы и тот подхватил её на руки.
После этого вокруг корабля по имени Ольхон образовался мощный водоворот из тысяч людей, который оторвал Тьювеля от Стоса и Лулу, закружил и стал бросать его из стороны в сторону. Он не успел и ахнуть, как на его руках оказалась та самая шоколадная шалунья, которая лишила его адмиральской фуражки с двумя золотыми кометами на козырьке и бриллиантовым полушарием кокарды. Теперь эту девицу заинтересовал его белоснежный китель и она принялась расстёгивать золотые пуговицы, что-то жарко шепча ему на ухо. Словно во сне он позволил ей снять с себя китель и его тотчас нацепила на себя какая-то другая девица. Та же шоколадная красотка с очаровательными пухлыми губками, которая представилась ему Роситой, уже потащила Тьювеля за собой на только что прилетевший корабль и тот, к его удивлению, разрешил им войти в себя и даже поднял наверх.
Очнулся звёздный адмирал уже в космосе, лёжа на пушистом ковре в навигационной рубке Ольхона и сжимая в своих руках девушку с шоколадной кожей, которая нежно целовала его лицо. Больше на корабле никого не было и через обзорный экран, перед которым стояло два пилотских кресла, он видел свой «Гластрин». Поднявшись на ноги, Тьювель, прижимая к себе девушку от которой приятно пахло духами с планеты Земля, сел в пилотское кресло и робко попросил:
— Навигатор Ольхон, доставь нас, пожалуйста, к адмиральскому шлюзу «Гластрина». Это там где горят три желтых и два зелёных прожектора. Сообщи дежурному офицеру, что на твоём борту находится адмирал Руус-Болсан и Росита, так что пусть он сделает так, чтобы нам никто не стал мешать, когда мы спустимся вниз. Сделаешь это, Ольхон?
К его ещё большому удивлению навигатор ответил ему положительно, но очень уж необычно:
— Без базара, Тьюви. Росита ведь подружка Резины и Ольки, так что для этой шоколадки и её парня я всё, что угодно сделаю. Хоть куда тебя доставлю.
Росита, целуя его, добавила:
— Тьюви, милый, извини, но больше, чем на трое суток я у тебя не задержусь. У нас с Дитрихом осталось только две недели отпуска, а мне хочется и с ним побыть хоть недельку.
Для адмирала это известие не явилось шоком. Ему уже было прекрасно известно то, что многие девушки с Земли не стесняясь никого и ничего, заводили романы с ариарцами, кассинтийцами и представителями других звёздных народов. Некоторые из них, проведя процесс преображения, частенько, как и арнисы в недавнем прошлом, отправлялись в одиночку в их миры, однако, в отличие от них отнюдь не для того, чтобы провести там недельку, другую любуясь пейзажами и прочими достопримечательности, а чтобы завести себе там любовников и навести шороху.
Ариарцы не очень переживали, когда такие звёздные путешественницы, одарив их страстными любовными ласками, потом улетали обратно на Сиспилу. Зато кассинтийцы, порой, были готовы пойти на всё, лишь бы они остались с ними, но те всегда были непреклонны и говорили, что их ждут на Сиспиле. Поэтому старый холостяк Тьювель и не стал перечить этой очаровательной богине, хотя и был бы не прочь ввести её в свой корабль-замок хозяйкой, но тогда и он сам, скорее всего, тоже стал бы звёздным путешественником, ведь именно об этом мечтали все человеко-арнисы, которые прилетели в их галактику.
Нежно прижимая девушку к своей широкой и мощной груди сильными руками, которым уже не требовались стальные имплантанты-усилители, он, нисколько на смущаясь своей наготы, быстро пересек взлетно-посадочную палубу своего личного корабля и вошел в кабину адмиральского лифта. Судьба подарила ему три дня счастья, а потому он не был намерен терять хотя бы час из-за того, что кто-то не мог решить своих проблем без него и, войдя в свою огромную каюту тотчас отключил все системы связи, оставшись с Роситой наедине.
Оказалось, что без Тьювеля на «Гластрине» было невозможно решить такой сложный вопрос, как организация гастролей «Здыма» в галактике Мистайль. Единственная вольность, которую смогли позволить себе его старшие офицеры, так это разрешить рок-группе дать два концерта на борту огромного космического отеля. Целый день на взлетно-посадочной палубе здымовцы строили декорации, элементы которых они доставали из трюмов кораблей сопровождения. Уже судя по этому ариарцам сразу же стало ясно, что готовится что-то невероятное. Эти люди, окинув взглядом гигантскую площадку, возвели подле одной стены огромную сцену, а позади неё повесили экран еще большей величины и попросили ариарцев покрыть стальные плиты какими-нибудь циновками.
Командир «Гластрина», звездный адмирал Ноан-Хаар, памятуя о том, что его босс уединился в своей каюте с землянкой, велел настелить на главной палубе газон из натуральной ариарской травы. Заодно, припомнив то, сколько человеко-арнис встречало музыкантов, он велел всем стюардам и поварам космического отеля заступить на вахту и приготовиться к большому наплыву народа. Правда, он не ожидал, что сиспилианцев уже прошедших преображение на концерт придет вдесятеро больше, чем на этой планете находилось землян.
Окончательно же его убило то, что вместе с ними на борт «Гластрина» прибыло множество не преображенных арнис, от которых в огромном отсеке, имевшем высоту около километра, тотчас сделалось тесно. То, что вслед за ними на эту площадку стали спускаться из своих номеров все обитатели космического отеля, его уже ничем не поразило. Подумаешь, эка невидаль, к полумиллиону человеко-арнис и неисчислимой туче просто арнис прибавилось ещё каких-то полтора миллиона представителей других звёздных народов, в том числе и тех, которые ещё не успели изменить своего внешнего вида.
Пока Лулу выслушивала все сплетни, привезенные с Земли подругами, Стос с удовольствием погрузился в подготовку к концерту. Увлечённый всеобщим ажиотажем, он бросился на помощь друзьям и принялся таскать какие-то железяки и даже попытался, глядя на громадного чернокожего верзилу, прикрутить одну из ни к чему-то, но нарвался на грубый окрик. Это была совсем не та железка, которую нужно было вставлять в это гнездо. Нисколько тому не огорчившись, Стос продолжил помогать рабочим сцены.
Из кораблей тем временем стали извлекать контейнеры с аппаратурой, реквизитом и декорациями. Время от времени посматривая на громадную конструкцию, которая росла с каждой минутой, он пришел в восторг. Сцена, на которой собирался дать концерт «Здым», была куда покруче, чем у Мадонны или Майкла Джексона. Он и дальше продолжал бы бегать от корабля к ней, если бы не Изя. Главарь кай-кай канаков, который был теперь гигантом за два метра ростом, найдя Стоса в этой толчее притянул его к себе и крепко обнял, после чего, повертев из стороны в сторону, наконец, воскликнул:
— А ты совсем не изменился, старик!
Пошевелив онемевшими плечами, Стос огрызнулся в ответ:
— Зато ты изменился, старый хрыч. Мог бы и не показывать мне, какой ты у нас теперь сильный.
Сказав эти слова, Стос громко расхохотался, так как вспомнил, что некогда ему то же самое говорил Изя, только было это ещё во временя их далекой студенческой молодости. Обняв друг друга за плечи, они пошли прочь от сцены и вскоре Изя подвел его к новенькому, ещё совсем юному, кораблю, который отозвался на имя Медико и открыл перед ними шлюз. Они поднялись прямиком в навигационную рубку, где сели в большие, уютные кресла и на несколько минут замерли в полной тишине. Стос прекрасно понимал, что этот корабль его друг построил вовсе не для того, чтобы посетить Сиспилу и тотчас вернуться обратно на Землю. Понимал и потому не требовал от него никаких объяснений. Изя выставил на низкий столик большую пузатую бутыль коньяка и, громко вздохнув, наконец, сказал:
— Стос, я сделал на Земле всё, что только мог и теперь мы вместе с Медеей, маленьким Вахо и ещё несколькими нашими друзьями с Тумареа решили, наконец, пожить в свое удовольствие. Попутешествовать по галактике, посмотреть на разные чудеса, ну, и всё такое. Извини, старик, что я так подвел тебя. На Тумареа всё в полном порядке, нашей колонией никто не интересуется и народ там живет тихой и спокойной жизнью. Ты помнишь Рустама Галимеева? Ну, ты когда-то исцелил этого парня после того, как Лулу его чуть ли не до смерти напугала? Ну, так вот, Стос, он как-то умудрился нас разыскать даже в океане и теперь создал на Тумареа хоспис не хоспис, а эдакую артель для всяких полудохлых инвалидов из России и прочих стран. Только они у нас, разумеется, на острове не помирают под пальмами, как им об этом сначала рассказывают, а лечатся. Ну, в смысле новую жизнь начинают. Так что не удивляйся, что мы с собой столько народа привезли. Надо же всех этих типов куда-то распихивать.
Кивнув головой, Стос спросил его:
— А где же вы это столько железа надыбали, Изя? Вы же столько кораблей наклепали, что я просто обалдел, когда узнал, что на Сиспилу прилетела такая громадная эскадра.
Тот ухмыльнулся и ответил:
— Ну, это нас ремитойцы выручили. Они в знак признательности построили на обратной стороне Луны огромный подземный склад и приволокли нам в дар тысяч пятьдесят комплектов "Сделай сам". Вот мы и начали помаленьку варганить себе кораблики каждый на пятьдесят, шестьдесят кают, ведь когда ты собрался вот-вот ласты склеить и тебе, вдруг, дали второй шанс, да, при этом ещё и сказали, что ты можешь стать звёздным путешественником, свалить с Земли с группой, так сказать, товарищей и основать где-нибудь во Вселенной новую колонию, тут уж даже у самого завзятого домоседа в жопе сажа загорится. А тут ещё нам всем стало известно, что человеко-арнисы могут превращать всяких зверушек во вполне приличных людей, как уж тут удержаться от путешествий. — Немного помолчав и не дождавшись от друга вопроса, Изя сам сказал — Ты, конечно, вправе сейчас встать, взять меня за шиворот и гаркнуть: — "А кто же родину будет защищать?", Стос, но я не стану тебе отвечать, что она мне и на хер не нужна, хотя, честно говоря, и родина, и Земля эта, мне действительно и на хер не нужна. Извини, старик, но я собрал команду из ста четырёх таких мужчин и женщин, за которых и жизни не пожалею, а потому у меня есть очень большое желание найти во Вселенной ту планету, которая станет для нас новой родиной и где мы создадим такой мир, за который мне потому не будет стыдно, так что если ты начнешь меня критиковать и всякое такое, то я и тебя пошлю на хер.
Выговорившись, Изя Кац умолк и низко опустил голову. Только теперь Стос понял, почему это Лулу, которая почти три недели назад отбатрачила своё, в последнее время интересовал один только секс и она так упорно отказывалась разговаривать о том, что они будут делать в самом ближайшем будущем. Она, явно, мечтала теперь только о путешествиях и подозревала, что её муж откажется от них наотрез. Что же, если так, то она была полностью права, так как Стос не помышлял ни о чем другом, как о возвращении на Землю.
