Люди и волки (Черная пустошь – 2)

– А термооптика?

– К технике у меня доверия большого нет – они уже сколько раз нам глаза отводили.

– Ну, если они опять глиной обмажутся, у нас ракет немеряно – засветим лес, как на Четвертое июля.

– Добро. Да, – вспомнил Майкл, – пускай и гранатометчики пристреляются. Четыре гранатомета на крышу поставим по углам и пулеметчики пусть на крыше начинают устраиваться.

– У вас на крыше скоро мухе не будет где сесть, – усмехнулся старый солдат. – Не боишься, что крыша не выдержит?

– Я уже парням приказал балки несущие подпереть, пусть только позавтракают. Иди, старый, и ты ешь, пока еще время есть.

– Я раньше вас всех пожрать успел – старые псы до рассвета поднимаются. Не то что вы, щенки-молокососы.

– Эти щенки еще покруче тебя будут, – рассмеялся Майкл.

– Не смеши, – проворчал Седжвик, – а то грыжа вылезет.

В его покрасневших глазах прыгали смешливые искорки.

– Пусть сегодня все пристреляются, – приказал Майкл. – После завтрака каждый свое место занять должен, приготовить всё к встрече гостей.

– Мины ставить будем?

– Обязательно. У нас, конечно, такого опыта, как у Шведа, нет, но клейморы и «лягушки» противопехотные распихать сможем.

– А то, – кивнул Седжвик, – не пальцем деланы.

– Вот и ладно, – Майкл подошел к Дону и хлопнул его по плечу, – что, старый, парни устали ждать?

– Есть немного. Сам же знаешь – когда в засаде сидишь, время тянется, как будто тебе каждую волосинку из носа щипцами вытягивают.

– Или зубы сверлят.

– Во-во, – захохотал Седжвик, – у тебя самого полная пасть керамикой напихана – так что ты в этом вопросе авторитет несомненный.

– Тебе бы башкой о дерево долбануться, старый пень, – улыбнулся Майкл, – я бы на тебя полюбовался.

– Ха-ха-ха, – не унимался Дон – на него иногда находили вспышки буйного и не очень-то вежливого веселья, – «дерево», ты, наверное, это дерево сшиб и не заметил. Жалко дерево, а, Майки?

– Заткнись, Седжвик, – добродушно проворчал Майкл.

– А если честно, Фапгер, – Дональд сразу стал серьезным, – мне и одной струи из огнемета хватило. Вон, – показал он пятерней на свое лицо, – доктора залатали неплохо, а так бы ходить бы мне всю жизнь, девок пугать.

– Зря ты так, Дон, – с притворной заботливостью сказал Майкл, – если бы не эти косметические подтяжки, ты так бы и остался уродом на всю жизнь. А так посмотришь со стороны – красота: чисто морда бульдога после попойки.

– Какой еще попойки? – поинтересовался Ричард, спускающийся по шаткой лестнице с кружкой дымящего кофе в руках. – Кофе? – предложил он.

– Не, – отказался старый солдат, – меня разговоры с нашим шибко умным командиром бодрят лучше самого убойного кофе. Пойду посты проверю.

– Скажи, чтобы оружие проверили – через десять минут начнем, – сказал ему вдогонку Майкл.

– Ладно, – проворчал Седжвик.

Ричард спустился вниз и поинтересовался у Майкла:

– Чего это вечно со стариком заедаешься? Кое-кто из парней уже решил, что вы за ножи хватаетесь, услышав ваши милые беседы.

– Да мы так с ним всегда, – засмеялся Майкл, – он у нас, когда я в учебном батальоне был, пришел на замену сержанта, который нас перед этим полгода гонял, как щенков. Мы на него посмотрели и подумали, что хоть сейчас передышка выйдет – ты же видел Дона: метр в кепке, нос, как у алкаша, морда вечно помятая. Мы и размечтались, что забухает наш новый сержант, его быстренько на губу, а мы пару деньков расслабимся.

– Ну и что, – улыбнулся Ричард, – расслабились?

– Черта лысого! – расхохотался Майкл, вспомнив прошлое. – Он на нас пасть как открыл, как понеслись оттуда всякие словечки неуставные – мы чуть не попадали. Орал, что такого быдла, таких слизняков, такого стада баранов в жизни не видел – это я тебе еще с цензурой рассказываю, он покруче выражался.

– Могу представить.

– Еще бы! Он перед строем прохаживается – руки за спиной, как у Наполеона, только треуголки не хватало, – и орет, что сделает из нас солдат, выбьет дерьмо из головы и задницы, заставит нас стать мужиками, хотя сомневается, что из такого стада школьниц у него что-нибудь получится. Обнадеживал, что некоторым из нас повезет – сдохнем еще до того, как учебку закончим. Обещал, что мы хорошо проведем время – будем целыми днями по жаре весело с полной выкладкой бегать, а если дождь пойдет, что это вообще его любимая погода и будем мы на брюхе в грязи ползать до тех пор, пока вода из ушей не польется.

– Веселый мужик.

– Только нам было не до веселья. Как начал он нас гонять – так мы поняли, что наш прежний сержант был ангел небесный, только нимб мы рассмотреть не успели. Гонял так, что дым из ушей, искры из глаз и…

– Пламя из задницы.

– Как ты узнал? – усмехнулся Майкл.

– Сержанты в учебках все одинаковые, – ответил Ричард, отхлебывая кофе. – Мой тоже что-то подобное рассказывал.

– Ну, думаю я, что до нашего Седжвика вашему сержанту было далеко. Он ко мне сразу привязался – я самый длинный был. Дон не слезал с меня ни на секунду. Ты знаешь их тактику – они выбирают одного и говорят, что пока тот один, все не сделает, как надо – никто с плаца не уйдет. Опоздал на секундочку – весь взвод всё по новой начинает.

– Ну и как?

– Со мной он обломался, – довольно сказал Майкл. – У него опыт был нешуточный и по всем его примерам выходило, что длинные редко солдатами хорошими бывают. Вот он и начал: «Фапгер – сорок отжиманий на время». Я пыхчу, стараюсь, а он, как овод назойливый под ухом зудит: «Ну, что, Фапгер, это тебе не полю носиться с мячиком под мышкой» – узнал что я бывший футболист – «тут тебе армия, тут работать надо, а не ногами махать и херней заниматься». Доводил меня до белого каления, впрочем, не меня одного. Весь взвод во сне вместо девок голых видел красивые сны, как мы, всей толпой, скальпируем нашего сержанта или тягаем по всей базе, привязанного к джипу, так что мордой по камням да по песку. Но не дождались. Слышим рык звериный – «Подъем, слабаки!» – и всё сначала. Чуть не сдохли.

– Зато солдатами стали.

– Это я уже потом понял, – улыбнулся Майкл, – что если бы не Дон – завалили бы меня сразу же в какой-нибудь чертовой дыре. Учебка – дело жестокое, им надо только самые лучшие, кто может выдержать всё, поэтому с нами особенно не церемонились – силы есть – работай, нет – проваливай к чертям.

– Это точно.

– Но это не всё – Майкл многозначительно поднял палец, – попал я после того случая с вертолетом в другой отряд. Смотрю – у сержанта морда какая-то знакомая. Присматриваюсь – так это мой любимый сержант. Думаю, выберу денек посвободнее, подпою сержанта в каком-нибудь кабаке и так отлупцую, что мало не покажется. А вместо этого нас отправляют на задание. Получилось так, что я прикрывал отход. Огонь был такой, что головы поднять невозможно – бьют сразу шесть «калашниковых», как собаки бешеные. Я последнюю гранату бросил – недолетела, сволочь. Стреляю в ответ, много стреляю, лишь бы они ко мне не подползли. Сам знаешь – сколько патронов не бери, всегда не хватит. Вот и мне не хватило. Заталкиваю последнюю обойму в винтовку и понимаю, что всё – конец, сейчас они меня обойдут с двух сторон и заровняют. Тут слышу – слева граната взрывается, кто-то строчит, как сумасшедший, по звуку – наше оружие, не «калаши». Догадываешься, кто меня прикрыл и всю дорогу обратно меня материл последними словами?

– Ага, – засмеялся Ричард, – а чего материл-то?

– Выговаривал за то, что позволил себя окружить.

– Правильно выговаривал, – в узкое окно просунулась седеющая голова, – ты всегда, как дурак, о собственных флангах не заботишься.

– Подслушивал, старый пень? – спросил Майкл.

– Надо очень, – фыркнул Дон, – просто хорош языками молоть – я всех уже построил, вас только ждут.

– А помнишь, как мы в кабаке потом напились, старик? – посентиментальничал Майкл.

– Помню, как ты под стол свалился, а я еще два часа текилой наливался. Пошли, – голова исчезла.

– Ну, пошли, – подтянул ремень Майкл и они с Ричардом вышли из Форта…

* * *

…Когда мы подошли к реке, возле которой расположилось племя Велора, нас заметили. Велор вышел нам навстречу, позади него шли почти все его охотники и вид у них был далеко не приветственный.

– Я думал, что ясно дал понять тебе, Белый, что тебе и твоим охотникам – не место на нашей земле. Вдобавок ты привел к нам пришельца, – в голосе Велора звенела ярость, – и я хочу спросить тебя, прежде чем мои охотники выгонят вас – зачем ты это сделал?

– Приветствую тебя, Велор, – спокойно ответил я, – если ты позволишь мне говорить, то я охотно расскажу тебе, почему с нами пришел наш гость.

– Гость? – удивленно посмотрел на меня Велор. – С каких это пор один из тех, кто истребил твое племя, стал твоим гостем?

– С тех пор, как я понял, почему всё зашло так далеко, вождь.

– Хорошо, – Велор дал знак сейрам, уже взявшим нас в кольцо, – я готов выслушать тебя.

– Ты был прав, мудрый Велор, когда этой весной сказал мне, что люди напали на нас по ошибке, – сказал я. – Илай, ты можешь говорить с Велором. Расскажи всё, что говорил мне.

Человек вышел вперед и опустился перед вождем на колени так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами Велора.

Илай говорил, а я наблюдал за ним и Велором. Глаза стареющего сейра казались непроницаемыми – Велор очень редко давал волю своим эмоциям. Тем не менее, я видел, как что-то меняется в этих суровых глазах, как из них уходит тень настороженности и недоверия.

– Те существа, которые помогли нам прибыть в ваш мир, – говорил человек, – обманули нас. Когда Белый рассказал мне, что у вас не было никаких намерений напасть на мой народ, я поверил ему и ужаснулся всему тому, что мы сделали с вами. Я понял всю ту горечь, боль утраты и жажду мщения, которые Белый и все остальные сейры испытывали по отношению к нам. Мне больно и горько оттого, что мы стали вашими убийцами. Мне больно и горько оттого, что такие мудрые существа, как сейры, были вынуждены ответить насилием на насилие, агрессией на агрессию, ударом на удар. Мне стало страшно оттого, что наши народы несли друг другу смерть и разрушение вместо того, чтобы стать добрыми соседями и жить в мире. Я смиренно прошу у вас прощения за то, что мы совершили, я раскаиваюсь в собственном заблуждении и заблуждениях своего народа и хочу предложить вам мир.

– Ты говоришь от имени своего народа или только от себя самого? – спросил Велор.

– Пока только от самого себя, но я клянусь рассказать остальным людям обо всем, что я узнал от Белого и клянусь в том, что мы постараемся исправить содеянное зло, – твердо ответил Илай.

– Как получилось, что ты оказался в племени Белого и почему твой народ ничего не знает об этом? – спросил Велор.

– Это моя вина, – сказал я, склонив голову. – Ты знаешь, Велор, что я не отказался от своего намерения мстить людям до тех пор, пока последний пришелец не покинет мои земли или до тех пор, пока смерть не остановит меня. Я воспользовался вашим разрешением собрать всех сейров-одиночек и мое племя пополнилось новыми охотниками. Вскоре мы заметили, что люди покинули Пустошь и отправились в лес, чтобы охотиться на стада мойли. Мы проследили за ними и уничтожили всех двуногих, кроме Илая. От него я узнал, что люди допустили ошибку. Как небольшая искра служит причиной огромного пожара, так и их действия привели к тому, что я решил отомстить за гибель своих сородичей. Костер войны поддерживался с обеих сторон. Люди убивали нас, мы убивали их. Казалось, что этому не будет конца, но этот человек, Илай, смог открыть мне глаза на истинный порядок вещей.

Велор молчал, спокойно глядя мне в глаза.

– Я понял, что моя месть ведет к хаосу, что если я не смирюсь с тем, чего уже нельзя исправить – война будет продолжаться. Люди будут мстить за своих убитых сородичей, погибнут другие сейры, за них будут мстить их сородичи. Этот круг можно разорвать только путем переговоров и взаимных уступок.

Я помолчал, собираясь с духом, и продолжил:

– Я прошу у тебя прощения, Велор, что подталкивал мой народ к войне. Я прошу прощения за все те обидные слова, что я говорил, ослепленный ненавистью.

– Я принимаю твои извинения, Белый, – наклонил голову Велор, – и пусть впредь не будет между нами вражды.

– Благодарю тебя, – ответил я.

– Что же касается мира, – Велор посмотрел на Илая, – я не вправе обещать сейчас что-либо от имени всех сейров. Нам нужно собрать совет вождей всех племен.

– Как скоро вожди смогут выслушать мои слова, мудрый Велор? – почтительно спросил Илайджа.

– Так скоро, как это будет возможно. Я немедленно отправлю гонцов от твоего имени, Белый. Ты не будешь возражать?

– Как я могу возражать против мудрого совета моего старшего собрата?

– К твоему зову я прибавлю и свою просьбу. Надеюсь, вожди внимут нашему общему приглашению оставить все свои дела и поскорее прибыть на совет.

– Ты слишком добр, Велор, – сказал я и мое сердце наполнилось теплом.

– Ничуть, – глаза Велора впервые потеплели за всё время нашего разговора. – Ты и твои охотники, Белый, – вождь посмотрел на меня, – и ты, человек – отныне гости моего племени. Располагайтесь на отдых – переход наверняка был утомительным.

– Благодарю, – поклонился Илайджа и я увидел, как его учтивость понравилась Велору.

– В завершение нашего разговора я хочу задать вам один вопрос, – сказал Велор после того, как знаком попросил нас задержаться, – как вы оба думаете: будут ли люди, оставшиеся в поселении, предпринимать какие-то действия, чтобы отомстить за гибель охотников?

– Я не знаю, что будут делать вожди моего народа, – ответил Илайджа, – сам я – простой охотник и не знаю всех их замыслов. Но не думаю, что люди отправят солдат в лес искать вас – страх перед внезапным нападением слишком велик.

– Белый? – вождь посмотрел на меня.

– Я приказал сейрам моего племени отойти как можно дальше от Черной Пустоши и не показываться на глаза людям.

– Хорошо. Будем ждать, когда прибудут вожди…

* * *

– «Титан» приближается к отметке номер один, – взволнованно сказал Джек Криди, внимательно сверившись с картой и получив ответный сигнал передатчика дирижабля.

– Скоро стемнеет, – заметил Дэвид.

– Я снижу скорость вдвое, чтобы не пропустить волков на термооптике.

– Хорошо, – сказал Адам, – будем продолжать поиск. Справишься, Фред?

– Без проблем, мистер Фолз.

Роджер крепко спал на мягком матрасе, закутавшись в теплый спальный мешок.

– Потерпи еще часок и я сменю тебя, когда проснется твой брат, – сказал Адам.

– Спасибо, мистер Фолз, – твердо ответил Фред, – но я справлюсь сам.

– Без возражений, – приказал Адам, – мне нужно, чтобы ты нормально соображал, когда придет время.

– Хорошо, – устало выдохнул Фред.

– Нам с тобой пора принять пилюльки, Дэвид, – улыбнулся Адам.

Они бросили в рот по таблетке и запили их водой.

– Дайте мне одну, – попросил Джек, умоляюще переводя взгляд с Дэвида на Адама.

– Твой отец убьет меня, Джек, – сказал Адам, – если узнает.

– Никого он не убьет, – устало усмехнулся младший Криди, – наоборот, он будет доволен, что я никому не был обузой и сделал дело. К тому же ему совсем необязательно знать об этом.

– Ладно, – решился Адам, – держи, – он протянул Джеку флакон с таблетками.

Пять минут в пункте контроля царила тишина, прерываемая только сопением Роджера.

– Уф-ф, – облегченно вздохнул Джек, поводя плечами, – сон как рукой сняло.

– Только не увлекайся, – сказал Дэвид.

– Ладно…

* * *

…Вожди действительно прибыли очень быстро. Земли племени Велора соседствовали с землями племен Каспа и Лоро, а племя Сайди, чьи земли вплотную приближались к негостеприимным отрогам Северных гор, уже покинуло свои летние логова с наступлением первых заморозков, и гонец обнаружил племя Сайди всего в двух дневных переходах.

Вожди, как и предсказывал Велор, оставили все свои дела и поспешили на совет. Их готовность откликнуться порадовала меня. Вожди мысленно предстали перед моим внутренним взором, как живые – Касп, как бы он не показывал, что ему безразлична судьба моего племени на предыдущем совете, теперь проявил себя с самой лучшей стороны. Сайди, самый молодой вождь из всех – мы были одногодками – еще раньше говорил о том, что готов оказать мне любую посильную помощь. Даже тихо ненавидящий меня Лоро не отказал мне в моей просьбе.

Я испытывал радость и ничуть не скрывал этого. Я устал от войны и пролитой крови. Я страстно желал мира, как умирающий от жажды мечтает о глотке живительной влаги.

И вот на обычном месте, в небольшом отдалении от мест, где сейры племени Велора обычно устраиваются на ночлег, мы собрались все вместе. Илайджа сидел на почетном месте для важных гостей, мы полукругом сидели напротив. По просьбе Илая, позади него горел небольшой костер – молодой охотник не мог видеть в темноте так, как видим мы.

– Прошу тебя, Илай, – сказал Велор, – расскажи нашим прибывшим гостям о том, что ты поведал мне и Белому. Не бойся повторяться – важные слова заслуживают быть услышанными не один раз.

Илай склонил голову в знак понимания и честно и открыто посмотрел нам в глаза.

– Мудрые вожди сейров, – начал он неторопливо, так как, я знаю, любил Велор, – вы думаете, что вы видите перед собой чужака, злобного и жестокого пришельца, пришедшего в ваш мир, чтобы уничтожить его. Сразу хочу сказать, что это – правда.

Велор немного удивленно посмотрел на человека и Илайджа продолжил:

– Это было правдой еще несколько дней тому назад. Я расскажу вам, как умею, о том, как мы попали в ваш мир.

Могущественные существа, живущие вечно и обладающие неслыханной силой и неведомым знанием, обратились к людям нашего мира с просьбой переселиться в далекий и дикий мир, чтобы поселиться в нём. Существа рассказали людям, что этот мир всячески противится попыткам завоевать его, что в непроходимых лесах этого мира живут племена злобных и жестоких зверей, убивающих всех и каждого, кто осмелится посягнуть на их земли. Так сказали нам, я не прибавляю и не убавляю ничего. Нам сказали, что эти звери называют себя сейрами.

– Нас обманули, – Илай с болью в глазах посмотрел на нас.

Сейры внимательно и без всякого следа ненависти смотрели на него, их глаза казались огоньками, светящимися в темном небе.

– Мы готовились к тому, что эти звери нападут на нас. Мы боялись этого, наше оружие было постоянно наготове, наши воины – солдаты – были готовы в любой момент отразить нападение.

Представьте себе слабых существ, впервые попавших в незнакомое место, обманутых, боящихся существ с оружием в руках. Представьте, что эти существа видят тех самых зверей, выходящих из чащи леса. Представьте себе их страх, их ужас. Представьте себя на месте этих слабых существ – людей. Представьте себе, что на вас надвигаются внушающие ужас своим звериным обликом враги, о силе, хитрости и злобе вы так хорошо осведомлены.

Эти, как вам кажется, звери смотрят на вас и начинают с вами говорить. Но говорят они на незнакомом, непонятном и от этого еще более ужасном языке. Вам кажется, что их речь не является речью разумных существ, что это дикие звери рычат, чтобы внушить страх в свои жертвы перед неминуемым нападением.

– И вот люди начинают убивать, – голос Илая прерывается, оборванный ощущением боли.

– Далее люди переходят к обороне, – продолжает человек уже более спокойным голосом, – люди опутывают Пустошь защитным коконом. Теперь им уже не страшно нападение диких зверей, с которыми они так легко расправились в первый же день. Люди чувствуют себя в безопасности, но однажды ночью происходит непоправимое – звери прорывают защитный кокон и убивают всех на своем пути. Звери отступают лишь перед численным превосходством людей и мощью их оружия. Люди в ярости – их защиту можно прорвать, звери оказались теми, за кого их приняли с самого начала.

Некоторые люди утверждали, что звери не хотели напасть, что люди напрасно стали убивать. Но после того, как звери проникли внутрь поселения и убили множество людей, тем людям, кто пытался объяснить поступки сейров их стремлением отомстить за гибель своих сородичей, нет веры. Теперь каждый человек ненавидит сейров черной ненавистью, теперь люди хотят мстить.

Происходит несколько стычек в лесу. Снова гибнут люди и сейры.

Людям нужна земля, чтобы устроить свою жизнь, им нужны деревья, чтобы построить из них жилища, им нужна пища, которых нет на Пустоши. Вожди людей решают оградить большой участок леса вокруг Пустоши, чтобы обезопасить свой народ от страшных хищников. На устройство защитной изгороди уходит вся весна и лето. А между тем запасы пищи приходится экономить – впереди зима, посеять семена съедобных растений можно только весной, а урожай будет только следующей осенью, поэтому вожди принимают решение отправить в лес группы охотников, чтобы пополнить запасы мяса.

– Одним из этих охотников был я, – Илайджа обводит нас взглядом, – я был человеком, ненавидящим вас. Это – правда. Никто из охотников не знал, что племя Белого готовится напасть на них. Все охотники гибнут, Белый оставляет мне жизнь, чтобы побольше узнать о нас, людях.

Теперь представьте себе степень моего удивления, когда я узнал, что вы никогда не собирались напасть на нас! Представьте себе, что я, в одно мгновение, вместо охотника и защитника своего народа, превратился в захватчика и убийцу! Мой мир вывернулся наизнанку в одно мгновение! Представьте это себе – и вы поймете всю глубину моего раскаяния.

– И теперь я прошу вас простить меня и мой народ! – языки пламени позади Илайджи ярко освещали его скорбную фигуру. – Я прошу прощения у вас, как уже просил прощения у Белого, у Велора и теперь еще раз прошу прощения у вас всех.

– Люди не причинили вреда моему племени, но я принимаю твои извинения, – сказал Велор.

– И я принимаю твои слова, человек, – сказал Касп.

– И я, – сказал Лоро.

– А я с радостью присоединяюсь к своим старшим братьям, – сказал Сайди, в глазах которого горел теплый огонек радости.

– Я не слышал слов Белого, – посмотрел на меня Лоро. – Все мы знаем, сколько зла люди причинили его племени. Сможет ли он простит людям их поступки?

– Да, – ответил я. – Смогу.

– Ты простишь им даже гибель своих детей? – Лоро не издевался надо мной, он просто не мог поверить в то, что я способен прощать.

– Я могу простить и гораздо больше, Лоро, – ответил я, глядя в его глаза. – Я готов простить любую ошибку, если она осознана. Я готов простить, когда вижу, что всё случившееся с моими сородичами, было трагической ошибкой, чуть было не подтолкнувшей наши народы к взаимному истреблению, и я прощаю, прощаю всё.

– Ты забудешь их смерть, Белый? – спросил Сайди и я был благодарен ему за сочувствие к моей боли, прозвучавшее в его голосе.

– Забыть не смогу, но могу простить, – ответил я. – В последнее время я понял, что лишь возможность простить любое, даже самое страшное, зло отличает разумное существо от дикого зверя.

– Я хочу поблагодарить вас за ваши слова, – сказал Илайджа, – и я благодарен тому обстоятельству, что мы не причинили вам гораздо большего зла, чем успели причинить.

– Итак, – сказал Велор, – теперь, когда мы выслушали нашего гостя и он выслушал наши слова, я хочу спросить: чего теперь нам ждать от людей?

– Я вернусь к своему народу и расскажу всем обо всём, что мне посчастливилось увидеть и узнать, – ответил Илайджа. – Я расскажу всё и, насколько я знаю своих соплеменников, мы оставим месть, мы прекратим готовиться к войне против вас. Я буду умолять своих вождей прекратить войну. Как я уже говорил Белому, я не буду знать покоя до тех пор, пока каждый человек не поймет, что наши народы не являются врагами. Когда мой народ примет правильное решение, я надеюсь, что оно будет правильным, я вернусь к вам и мы заключим мир.

– Возможно ли, что вожди твоего народа не захотят прислушаться к твоим словам? – спросил Касп.

– Нет, – твердо сказал Илайджа, – я знаю, что многие люди, наделенные властью, не хотели, чтобы всё зашло так далеко. Я уверен в том, что они обрадуются возможности прекратить эту бессмысленную войну раз и навсегда.

– Что ж, – сказал Велор, – пусть будет так.

– Ты можешь сказать нам, Илай, – спросил Сайди, – что нужно твоему народу?

– Мы хотим жить, как живете вы – на своей земле, в окружении добрых соседей. Мы, как и вы, хотим растить детей, жить нормальной жизнью, заботиться о своих близких и родных, трудиться, чтобы не испытывать голода и жажды. Просто жить.

– Согласны ли вы остаться в тех пределах, что вы уже отняли у племени Белого? – в глазах Лоро я заметил не желающее уходить недоверие.

– Я не могу сказать об этом, не поговорив со своим народом, – ответил Илай, – но думаю, что мы сможем прийти к разумному соглашению. Я знаю, что мы отобрали у вас землю и лес, но я хотел бы, чтобы это было сказано другими словами. К тому же, как я понимаю, это земли, принадлежащие Белому.

– Моему племени, – мягко поправил я его.

– Что ты скажешь на это, Белый? – холодно спросил меня Лоро.

– В моем племени не так много сейров, чтобы нам было тесно на наших землях. Я готов поступиться тем, что принадлежало нам, чтобы мир между сейрами и людьми никогда не был нарушен.

– Я могу сказать, Велор? – спросил Сайди.

– Конечно, это общий совет, каждый может говорить свободно.

– Я хотел бы поблагодарить Белого за то, что благодаря ему мы получили возможность говорить с людьми о мире. Также я хочу сказать, что очень рад тому, что наш брат смог оставить свою месть и сохранил тот ясный разум, которым я никогда не устану восхищаться.

– Я не привык выслушивать столь лестные слова, – сказал я, – но я благодарю тебя за них, брат.

– Насколько я вижу, – Велор по-доброму лукаво посмотрел на меня, – я поторопился объявить тебя, Белый, изгоем на своих землях. Теперь ты и любой сейр из твоего племени – желанные гости у нас в любое время года. Видите, братья, – Велор гордо посмотрел вокруг, – Белый совершил поступок, достойный вождя – он смог преодолеть в себе зверя и стать тем сейром, которого мы всегда знали – мудрым, гордым, всегда ставящим интересы нашего народа превыше всего, сейром, от которого всегда можно ждать помощи.

– Ты совершил невозможное, Белый – изменился, оставшись таким же, как был раньше, – сказал Касп.

Лоро промолчал, наверное, его застарелая ненависть ко мне останется с ним навечно.

Я тоже промолчал, лишь, благодаря, посмотрел каждому в глаза, даже Лоро.

– Ну, а теперь, я думаю, мы должны поблагодарить нашего гостя Илая, за искренность, прямоту и стремление к миру. Когда ты будешь готов отправиться в обратный путь? – посмотрел на охотника Велор.

– Я готов отправиться прямо сейчас, – твердо сказал Илай, – чем скорее я вернусь, тем будет лучше для всех.

– Вряд ли это будет разумно с твоей стороны – отправляться в такой трудный путь ночью, – ласково сказал Велор. – А с нашей стороны было невежливым – отпустить тебя без того, чтобы ты в полной мере почувствовал наше гостеприимство и доброе отношение. Сегодня мы будем есть и отдыхать, а завтра ты сможешь отправиться домой. Белый проводит тебя до границ вашего поселения, не так ли?

– Конечно, Велор, – ответил я, – я с удовольствием провожу нашего гостя, чтобы его возвращение домой было приятным.

– Что это? – насторожился Сайди, внимательно прислушиваясь.

У него был острый слух и через мгновение мы тоже услышали негромкий монотонный гул и свист, доносящиеся откуда сверху.

Что-то прошумело над нашими головами и я увидел, как это тёмное «что-то», похожее на грозовую тучу, пронеслось в небе, стремительно приближаясь к земле…

* * *

Это был дирижабль «Титан», названный так Джеком Криди-младшим. Под туго натянутым эластичным брюхом летательного аппарата в бомбовых захватах висела смерть, готовая в любой момент по приказу пилота обрушиться вниз, неся огонь и разрушение.

Вот так судьба сейров и людей, на краткий миг слившаяся в едином порыве, свернула с крутого поворота, ведущего к миру, по направлению к войне. Так путник, идущий по крутой горной тропе, уводящей от зияющего ущелья, исчезает, сметенный предательским стремительным камнепадом на дно темной пропасти, откуда нет возврата и нет спасения…

Первому на цель пришлось выйти Фреду Томпсону. Попутный ветер нес «Каспер-2» быстрее, чем остальные дирижабли. Звенящий от возбуждения голос Фреда заставил всех напрячься, как перед прыжком:

– Я нашел их! Захожу на разворот.

Дэвид, которого час назад сменил Адам, быстро передвинул свой стул к столу Фреда.

– Ветер – восток, юго-восток, скорость – пять метров в секунду, – громко считывал показания Варшавский, – вижу множественные цели.

– Отметь время, Дэвид, – сказал Адам, лишь усилием воли заставивший себя не бросить управление «Титаном».

– Пятнадцать двадцать четыре.

– Господи, сколько же их! – потрясенно прошептал Фред, разворачивающий дирижабль, чтобы определиться с траекторией спуска.

– Спокойно, Фредди, расслабься, – сказал Джек.

– Не получается, – криво улыбнулся Фред Томпсон, глядя на свои судорожно сжатые пальцы.

– Дыши, Фредди, дыши, – Роджер попытался показать брату, как нужно дышать, но его собственное дыхание сбилось.

Фред глубоко вздохнул.

– Боевой курс! Вижу цели, – перекрестье прицела, направленное уверенной рукой Дэвида переместилось вверх, накрывая самое большое скопление красных точек.

Этот сияющий красный цвет напомнил Адаму цвет пролитой артериальной крови – такой же яркий, насыщенный.

– До точки сброса – сто метров. Начинаю спуск, – зрачки Фреда расширились от напряжения.