Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сокровища сердца

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Мейсон Конни / Сокровища сердца - Чтение (стр. 10)
Автор: Мейсон Конни
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


Кэсси знала, что в последнее время он часто выезжает по ночам — проверить, не бродит ли в окрестностях кто-нибудь подозрительный, — и поэтому не удивилась, заметив его силуэт неподалеку от ручья. Заросли кустов и купы деревьев представляли хорошее укрытие для людей, задумавших недоброе. Когда Кэсси оказалась в перелеске, ее охватило смутное предчувствие Надвигающейся беды. Некоторые деревья выглядели в сумерках фантастическими страшными великанами, которые указывали своими рук а ми-ветка ми прямо на девушку. Она невольно схватилась за приклад винтовки и немного успокоилась: слава Богу, оружие при ней, так 1010 в случае чего можно себя защитить.

Как на грех, Кэсси выпустила из поля зрения Коуди, затерявшегося где-то впереди в зарослях. Внезапно легкое движение справа привлекло ее внимание, и ей показалось, что за одним из деревьев прячется чья-то фигура. Собрав все свое мужество, Кэсси осторожно спешилась, взяла винтовку и сняла ее с предохранителя.

— Коуди, это ты? — тихо спросила она, вглядываясь в темноту.

Никакого ответа.

— Коуди, хватит валять дурака! Мне нужно с тобой поговорить.

Снова молчание.

С растущей тревогой Кэсси подняла винтовку и медленно двинулась к дереву, за которым, по ее предположениям, кто-то притаился. Она приблизилась почти вплотную, когда из темноты выскочил и бросился наутек какой-то человек. Кэсси сразу поняла, что это не Коуди: незнакомец был гораздо ниже ростом и не такой плотный, а его дерганые движения резко контрастировали со спокойной уверенностью Коуди. Кэсси вскинула винтовку, прицелилась и выстрелила, передернула затвор и выстрелила еще раз, подсознательно отметив, что одновременно со вторым ее выстрелом прозвучал еще один — третий.

Так как неизвестный, в которого она целилась, продолжал бежать, Кэсси поняла, что стрелял другой человек, В этот момент пуля взвизгнула прямо над ее головой; почти сразу же раздался следующий выстрел, на этот раз где-то дальше. Кэсси пришла к пугающему заключению, что около ручья прячутся несколько человек. Она подумала, что пора убираться отсюда подобру-поздорову, и решила поскорее отыскать Коуди.

Но Коуди нашел Кэсси первым. Не успела она добраться до места, где оставила лошадь, как кто-то прыжком бросился на нее, сбив с ног. Думая, что на нее напал один из скрывавшихся в зарослях бандитов, Кэсси, катаясь по земле, отбивалась изо всех сил.

— Будь ты проклята! Ты уже второй раз пытаешься меня убить! — услышала она разъяренный голос Коуди и застыла как вкопанная.

— Коуди?

— А кто же, к дьяволу, еще?

— Убери от меня руки, ты, идиот!

Он поднялся на ноги и рывком поднял Кэсси.

— Ты прекратишь наконец свои дурацкие номера?

— О чем ты говоришь? Я никогда не собиралась тебя убивать!

— Да неужели?

Коуди наклонился и подобрал винтовку Кэсси.

— Ствол еще теплый: из него совсем недавно вылетела пуля, а может, и не одна.

— Разумеется, теплый. Я дважды стреляла в человека, скрывавшегося за деревьями. И кроме него, там прятался кто-то еще. Думаю, их было по крайней мере двое. Я оба раза промахнулась, но кто-то выстрелил в меня.

— Ты права, детка, выстрелов было больше, чем один, и все они предназначались мне. Одна пуля меня чуть не ухлопала. Ты становишься чертовски хорошим стрелком, Кэсси! Но пока еще, слава Создателю, не самым лучшим.

— Говорю же, что я стреляла не в тебя! Я тебя даже не видела. Я действительно стреляла в незнакомца, но промазала.

Коуди явно ей не верил.

— Что же мне с тобой делать, а? У меня и так хватает всяких забот и хлопот, а тут еще ты бегаешь по пятам с винтовкой, чтобы меня убить. Если ты не собиралась этого делать, тогда зачем увязалась за мной? А?

— Я хотела с тобой поговорить, — решительным тоном сказала Кэсси, стараясь сдержать закипавшее в ней раздражение. — Ты от меня что-то умышленно скрываешь, и я хочу знать — что именно. Когда я увидела, что ты уезжаешь со двора, то решила догнать тебя и заставить сказать мне всю правду. Даже дети стали скрытными, и я чувствую себя полной идиоткой.

— Я расскажу тебе все, если ты сознаешься, что стреляла именно в меня.

— Но это будет ложь! Я вовсе не хочу видеть тебя мертвым.

Мягкая хрипотца в голосе Кэсси всегда действовала на Коуди возбуждающе. Заглянув в ее изумрудные глаза, он вдруг почувствовал, что хочет ее — хочет, несмотря на то, что она постоянно пытается его убить!

— В самом деле? А каким же ты желаешь меня видеть, малыш? Говори, не стесняйся, — пытаясь сдержать дрожь в голосе, с деланной иронией проговорил Коуди.

— Я…

— Ты что, проглотила язык?

— Я вообще не хочу тебя. Ни в каком виде! — гордо заявила Кэсси, вздернув подбородок.

Он обезоруживающе взглянул на нее своими голубыми глазами.

— А вот я тебя хочу. И прямо сейчас. Здесь, на земле, и чтобы лунные блики играли в темноте на твоей изумительной коже. Я хочу быть с тобой, чувствовать тебя…

— Прекрати! — вскрикнула Кэсси, ощутив, как от его слов по телу разливается жар. — Прекрати! — Она зажала уши ладонями. — Не хочу тебя даже слышать. Пока ты мелешь чепуху, эти люди, которые в нас стреляли, убегают все дальше.

— Признайся, Кэсси, здесь не было никаких других мужчин. Я обследовал все заросли еще до того, как ты здесь появилась. Тут только ты и я; и оба мы испытываем мучительное до боли чувство, которое появляется, когда мужчина и женщина хотят друг друга. Не поэтому ли ты поехала за мной, Кэсси? Не потому ли, что тебе показалось, будто я тобой пренебрегаю? Но тебе вовсе не надо в меня стрелять, чтобы привлечь мое внимание.

В ее глазах вспыхнули опасные огоньки. Если бы взгляд мог убивать, то Коуди в этот момент уже здоровался бы за руку с дьяволом.

— Отпусти меня!

— Нет, подожди. Сначала ты должна признаться, что хочешь меня.

— Я не…

Она не успела ответить: Коуди привлек ее к своей груди и впился в ее рот жадным поцелуем. У Кэсси земля поплыла под ногами. Она еще продолжала сопротивляться, но каждая клеточка ее тела уже горела томительным ожиданием наслаждения. Всего одним поцелуем Коуди удалось разжечь в ней пламя страсти, по силе ничуть не уступающей его желанию! Кэсси готова была просто растерзать себя за то, что снова слепо и покорно соскальзывает в пучину сладострастия, жаждет безоглядно отдаться человеку, который только что имел неслыханную наглость утверждать, что она пытается его убить.

Словно прочитав эти смятенные мысли, Коуди, не отнимая своих губ от ее рта, опустил Кэсси на мягкую постель из опавших листьев. Его рука медленно гладила ноги девушки; постепенно продвигаясь вверх, на мучительное мгновение задержалась на бедре, прежде чем прикоснуться к ноющему в сладкой истоме потаенному уголку ее тела. Кэсси часто и глубоко задышала, но в этот момент Коуди прервал поцелуй и спросил:

— Ты хочешь меня, Кэсси? — Его полузакрытые глаза смотрели влажно и лениво. — Скажи мне.

— Нет, я не…

Раздраженная его неуместной с ее точки зрения настойчивостью, Кэсси попыталась отвернуться, но Коуди ухватил ее за подбородок и снова повернул ее лицо прямо к себе. Его губы сложились в такую язвительную, насмешливую улыбку, что Кэсси предпочла закрыть глаза.

— Взгляни на меня, Кэсси!

Голос Коуди звучал хрипло и безжалостно. Она невольно посмотрела на него.

— Ты можешь хоть раз в жизни сказать правду? Сначала ты старалась доказать, что не стреляла в меня, а теперь снова говоришь заведомую ложь, утверждая, что не хочешь меня.

Он прикоснулся рукой к одному из затвердевших сосков, натянувших тонкую ткань ее блузки.

— Ты же сама видишь. Во всяком случае, твое тело меня хочет.

— Мое тело лжет.

— Не думаю.

Он наклонил голову и начал целовать через материю ее грудь. Его прикосновения были мучительно возбуждающими; в ушах Кэсси прозвучал тихий стон. И вдруг она поняла, что это ее стон.

— Боже мой! — слабо выдохнула Кэсси, на секунду выходя из блаженного транса. Она заметила, что Коуди уже расстегнул пуговицы на блузке, развязал шнуровку и теперь ее грудь полностью обнажена.

— У тебя великолепная грудь, малышка… Сейчас лицо его выражало только желание насладиться ею, как бы она ни противилась этому. И его губы вновь приникли к ее груди, неистово и нежно лаская ее. Кэсси почувствовала, что не в силах больше удержаться на гребне захватившей ее волны желания и что скоро эта волна захлестнет ее, накроет с головой… Коуди поднял голову. Он смотрел на Кэсси долгим горящим взглядом.

Эта короткая передышка в бесконечно влекущей любовной игре вызвала у Кэсси почти страдание. Она протестующе вскрикнула и, выгнув спину, рванулась к нему, вцепилась пальцами в его разметавшиеся волосы и привлекла к своей груди.

— Не оставляй меня… Я не позволю тебе оставить меня сейчас…

— Ты самая непостоянная женщина из тех, которые у меня были, солнышко.

— Подожди, не уходи…

— Я здесь, с тобой… Не надо ничего говорить…

— Молчи… молчи… Я хочу любить тебя… Он торжествующе улыбнулся:

— Я уж думал, что ты никогда этого не скажешь. Только давай сначала снимем свои доспехи.

Коуди начал раздевать ее, но Кэсси вдруг испуганно приподнялась и схватила его за руку.

— Боже мой, Коуди! А вдруг там, в зарослях, кто-то до сих пор прячется?

— Черт побери, Кэсси, ты прекрасно знаешь, что здесь никого не было и нет! Согласен, ты здорово все это сочинила, но не думай, что я тебе поверил! И учти: у тебя больше никогда не будет возможности в меня выстрелить.

— Коуди, я не… — начала Кэсси, но он вновь прильнул к ее губам требовательным поцелуем.

Когда он наконец оторвался от нее, Кэсси поняла, что он изнемогает от желания, которого больше не в силах сдерживать. Уже не пытаясь совладать с дрожью, пробегавшей по его телу, Коуди привстал на колени и начал срывать с себя одежду.

— Ради всего святого, помоги же мне, малыш! Если я сейчас же не доберусь до тебя, то просто умру!

Кэсси приподнялась и быстро сняла с него рубашку. С брючным ремнем оказалось сложнее — Кэсси никак не могла справиться с застежкой, и Коуди, рыча, расстегнул ее сам. Через несколько секунд он во второй раз предстал перед ней обнаженным — бесстыдный, красивый, неотразимый… Не имея пи сил, ни желания отвести глаза, Кэсси благоговейно окинула взглядом его мощную фигуру: золотистая кожа поблескивала в лунном свете, широкие плечи подчеркивали стройность талии, длинные мускулистые ноги безупречной формы, казалось, начинались прямо от нее. Черные волосы кудрявились на его груди, однако живот был гладким, без каких-либо признаков растительности. Зато ниже они росли довольно густо, и… Кэсси, как загипнотизированная, впилась взглядом в потаенную часть его тела, вновь пораженная ее размерами.

Коуди шумно и прерывисто дышал, взгляд его затуманился; он чувствовал, как под взглядом Кэсси растет его возбуждение, и испытывал гордость за свое тело, за его способность доставлять ей наслаждение. Его захлестнуло первобытное желание, могущественное и жестокое, древнее, как мир. Он, задыхаясь, сжал ее в объятиях…

Кэсси ощутила легкое изумление, когда Коуди перевернул ее на живот и его руки стали нежно ласкать ее спину, талию, ягодицы. Она вздрогнула, когда его губы, следуя за руками, начали жадно покрывать ее кожу жгучими, как укусы, поцелуями… Наконец он снова перевернул ее на спину, и Кэсси почувствовала, что страсть пронизывает ее, как копье; перед глазами плыл туман, ее словно уносило сладостным потоком, противиться которому было сейчас равносильно смерти.

— Скорее, Коуди, — сдавленным голосом простонала она, тут же устыдившись своего призыва; и столь же мгновенно отбрасывая прочь всякую стыдливость, она выгнулась ему навстречу.

— Не торопись… Я должен быть терпеливым, чтобы ты полностью была готова принять меня.

Однако мужская страсть разгорелась в нем с такой силой, он уже настолько близок был к вершине блаженства, что вряд ли выдержал бы и пять минут. Но ему хотелось доставить Кэсси как можно больше наслаждения, и, не дав страсти одолеть себя, он продолжал ласкать горячее, желанное и такое восхитительное тело.

Он целовал Кэсси в губы, глубоко проникая внутрь языком, обхватил ее груди, тихонько сжимая соски, и она стонала в его объятиях, запрокинув голову, едва не теряя сознания от восторга. Он быстрыми, короткими поцелуями покрыл ее шею, затем грудь, живот…

— Нет, Коуди! — вскрикнула Кэсси, когда губы его прижались к золотистому треугольнику. Инстинктивно она поняла, что он собирается сделать, и попыталась освободиться. — Нельзя делать такие вещи! — прошептала она, покоряясь подчинявшим ее крепким рукам и, охваченная блаженным изнеможением, раскрылась для его ласки.

Когда Коуди коснулся средоточия наибольшей женской чувственности, Кэсси ощутила как бы разряд электричества, потрясший ее с головы до ног. На какое-то мгновение она замерла, вся отдавшись во власть искусной любовной ласки, пронзительному наслаждению, которое доставляли ей губы, язык и руки Коуди. А затем небо над ней словно начало переворачиваться, и Кэсси поднесла руку ко рту, чтобы приглушить стоны, — она достигла наивысшего исступления.

Коуди перевернулся и вошел в нее, и с каждым движением его великолепного орудия исступление становилось все сильнее. Ей казалось, что наслаждению, которое она испытывает, нет предела.

Коуди стал переворачиваться на бок, удерживая себя в ее лоне, пока она не оказалась сверху. Обхватив руками талию Кэсси и сильно сжав ее бедра, он нашел необходимую глубину проникновения, и теперь уже Кэсси во сто крат вознаграждала его за то, чем он продолжал наделять ее. Теперь уже он не щадил ее больше. Почти обезумев от страсти, Кэсси помогала ему поскорее достичь того же беспредельного блаженства, к которому он привел и ее. И когда этот момент наступил, она, вся изогнувшись, выкрикнула в небо его имя… Обессилевшие, охваченные сладостным изнеможением, они некоторое время лежали без движения, слившись воедино, не разжимая объятий.

Коуди удивило ее необычное, восхитительное восприятие любви. Не было движения, которого она не сумела бы подхватить или, напротив, удержать. Даже в минуты опьянения и экстаза она угадывала его желания, знала, когда нужно оторваться от него или снова прильнуть, усиливая разгорающийся жар, доводя до упоительно блаженства…

Он чуть смущенно смотрел на Кэсси, любуясь ее гибким, распростертым и таким прекрасным телом.

— Знаешь, я был словно между жизнью и смертью, — наконец признался Коуди. — Ты просто великолепна в любви.

Кэсси молчала, все еще не в силах что-либо произнести. Еще никогда она не чувствовала себя такой желанной, такой красивой, такой… счастливой. Похоже, что и Коуди испытывал сейчас то же самое, и это наполнило ее сердце радостью и теплотой. Она попыталась высвободиться из его объятий, но Коуди удержал ее, обхватив руками за талию. Кэсси вдруг почувствовала, что его мужское орудие внутри нее возрождается к жизни, и с недоверчивым изумлением заглянула в его глаза. Коуди усмехнулся, поняв ее удивление:

— Тебе кажется, что я слишком быстро пробудился? Меня самого это ошеломило. Я всегда страшно гордился тем, что после любовных утех довольно скоро мог начать их следующий раунд. Но чтобы такое произошло почти мгновенно?.. Этого со мной еще не бывало.

Полуприкрытые глаза Кэсси излучали какой-то загадочный блеск. Почувствовав тлеющее в ней желание, Коуди окинул ее жадным взглядом.

— Что же мне с тобой делать, Кэсси? — проговорил он, любуясь выступившим у нее на щеках румянцем. — Никогда еще у меня не было такой изумительной, такой прекрасной и такой отзывчивой на ласки женщины. Что же мне с тобой делать? — повторил он задумчиво и замер, все больше подчиняясь повелительному и сладкому напряжению своего тела.

Кэсси медленно провела рукой по его груди; опустив веки, она скрыла то, что вспыхнуло в ее взгляде, но покраснела до корней волос, когда неожиданно для себя ответила:

— Ты можешь снова любить меня… Коуди улыбнулся.

— Может быть, давая тебе такую власть надо мной, я и затеваю игры с дьяволом на краю пропасти, но заняться с тобой любовью — это как раз то, чего я больше всего сейчас хочу, — хрипло проговорил он, ощутив прилив новой силы, новое желание повести ее за собой к вершине наслаждения. И, положив Кэсси на спину, он медленно, очень медленно вошел в нее и замер, пока пламя страсти не охватило все его тело. И Кэсси с ликующим стоном погрузилась в водоворот испепеляюще-пьянящих, сводящих с ума ощущений…


Стараясь щадить все еще побаливающую ногу, Реб в очередной бессмысленный раз медленно огибал дом. Ночь оказалась чертовски длинна, и это его не устраивало. Горло у него пересохло, как заброшенный колодец в пустыне, но ждать помощи было не от кого. Он ходил вокруг ранчо с самого захода солнца, но не услышал ничего подозрительного, только листья слегка шелестели под слабым ветерком. В доме было темно; свет горел только а гостиной на первом этаже и в холле на втором.

Реб, наверное, уже в тысячный раз спрашивал себя, какого черта он согласился нести ночную вахту вместо того, чтобы спокойно сидеть вместе с другими работниками ранчо где-нибудь в салуне. Эх, выпить бы сейчас один-единственный стаканчик виски! Больше ему и не нужно. Он облизнул пересохшие губы.

Реб прекрасно знал, что Ирен против того, чтобы он ездил в Додж-Сити. Но это можно будет как-нибудь уладить. Он не прикасался к спиртному так долго, что всем своим существом жаждал доброй порции виски или на худой конец небольшого глотка пива. В его кармане звякнули монеты — часть заработанного им на ранчо. Губы Реба скривились в иронической усмешке. Черт побери, он же не дурак! Он отлично понимает, что отрабатывает лишь малую толику тех денег, которые Коуди платит ему по доброте душевной. Да, до того как он лишился руки, он был настоящим мужчиной, который мог поспорить с кем угодно умением владеть оружием или в верховой езде. А сейчас он всего-навсего никому не нужный инвалид, которого можно лишь жалеть…

Разве вот только Ирен… Мысль об этой милой женщине немного подняла ему настроение. Ирен… Казалось, она вообще не замечает его увечья. Она всегда обращалась с ним так… ну, так, как будто он тот, прежний Реб, и у него обе руки при себе, и он не трясется при одном упоминании о спиртном. Но ведь она его таким даже не знала! Загадка, да и только. Чудесная она женщина. Ему не приходилось встречать похожих на нее. Если бы он только не был калекой! Эх, да провались все к черту! Какой смысл думать о таких вещах? Бесполезно. Он и мечтать ни о чем подобном права не имеет. Глоток виски — вот все, что ему действительно нужно.

Обойдя вокруг дома еще раз, Реб принял решение. Убедив себя, что дальнейшее дежурство не имеет смысла, он решил взять лошадь и съездить в город. Ничего здесь без него не случится. А объявись какой-нибудь нежелательный гость, его быстро засечет Коуди, рыскающий верхом где-то неподалеку. К тому же если поспешить, то никто даже не успеет заметить, что он отсутствовал. Какое-то время Реб, мучаясь угрызениями совести, боролся с неким внутренним голосом, напоминавшим ему, что бросать вверенный пост — последнее дело. Но борьба эта оказалась неравной, и вскоре внутренний голос беспомощно смолк. Да в конце-то концов он и не собирается покидать его, а всего лишь ненадолго отлучится, продолжал уговаривать себя Реб. Успокоившись, он быстро отправился в кораль, вскочил на первую попавшуюся лошадь и помчался в город, ощущая на кончике языка привкус хорошего виски…

Реб и не подозревал, что за его отъездом наблюдают две пары настороженных глаз.

— Что скажешь, Дули? — спросил Конрад, выходя из укрытия в глубокой тени у амбара.

— Выглядит так, будто парню позарез нужно смотаться в Додж.

— Дьявол меня забери, какая удача! Этот тип отвалил в город, а метис со своей бабой около ручья… Ух, до сих пор трясусь, как вспомню, что эта стерва чуть не отправила меня на тот свет! Ведь это надо же — пуля просвистела прямо над головой! Ну ладно. Если мы собираемся делать свое дело, то лучшего времени и не подберешь.

— А как же экономка? Она еще не выходила из дома.

— Да ты сдурел, Дули? Ты что, боишься женщины, и к тому же калеки?

— Ладно тебе, никого я не боюсь. Лучше на себя посмотри! — огрызнулся Дули и с озабоченным видом повернулся к сообщнику. — Допустим, сейчас мы выкрадем ребят. А что мы будем делать с этими маленькими тварями? Чертовски плохо, что мистер Мастерс приказал тебе доставить их живыми: у адвокатов, видишь ли, появились какие-то подозрения, и они хотят видеть детей! Конечно, это веская причина. Но я что-то не понимаю: почему бы тогда мистеру Мастерсу не приехать сюда самому и не забрать их? Ведь он же их официальный опекун.

— Проклятие, Дули, ты что, не слушал меня, когда я рассказывал о парне, которого встретил вчера в Додже? Ну, о том, который говорит, что он брат этого метиса? Вернее, брат по отцу. Думаю, будь он трезвым, из него вряд ли удалось бы много вытрясти. Но поскольку он изрядно накачался, из его болтовни я достаточно узнал об этом Каменном ранчо. Уэйн Картер утверждает, что его братец настолько привязался к детишкам, что вряд ли отдаст их без сопротивления. Ты же слышал, они зовут его отцом. А хорошо ли ты разглядел этого полукровку, Дули? Я бы, например, не хотел встретиться с ним на узкой тропинке. Что же касается мистера Мастерса, то он до сих пор еще не оправился от падения с лестницы. К тому же он не желает, чтобы кто-нибудь узнал о том, что дети от него сбежали, и особенно почему они сбежали. Может подняться большая шумиха. — Ладно, ладно, понял. Но все-таки что мы будем с ними делать, когда выкрадем? Мы же не можем просто прийти на станцию и заказать четыре билета. Это опасно, Нас могут запомнить. А скакать вместе с ними на лошадях до самого Сент-Луиса — да иэбави Бог!

— На лошадях мы доедем только до Уичито, — буркнул Конрад. — А дальше на поезде.

— А ты уверен, что эти ублюдки так легко согласятся поехать с нами? — спросил Дули, все еще испытывая сильное сомнение.

— Мы выбьем из них любую дурь, — ответил Конрад, глумливо усмехаясь. — Ну хватит болтать! Пора покончить с этой работой и получить обещанные деньги.


Эми проснулась от неосознанного страха; она приподнялась на кровати, плохо соображая со сна, и стала протирать кулачками заспанные глаза. Ей приснился какой-то кошмар, и, пробудившие», она испытала чувство облегчения. Во сне кто-то похищал ее и Брэди и отвозил к дяде Джулиану. В комнате было темно, но сквозь незанавешенные окна светила луна. Девочка посмотрела на соседнюю кровать, увидела спящего Брэди и прилегла сама, пытаясь заснуть. В доме было абсолютно тихо, но Эми продолжала беспокойно ворочаться в постели. Стараясь побороть почему-то растущую тревогу, она свернулась калачиком и принялась думать о всяких приятных вещах…

Задняя дверь дома была открыта. Конрад и Дули тихо проскользнули в кухню. Свет, горевший в гостиной и холле второго этажа, освещал путь наверх. Бандиты поднимались по лестнице абсолютно бесшумно. По пути Конрад заглянул в две комнаты, оказавшиеся пустыми, и наконец нашел детскую. Осторожно открыв дверь, он шагнул вперед и чуть слышно выругался: под ним громко скрипнула доска.

Услышав непонятный звук, Эми рывком села на кровати.

— Кто здесь? Кэсси? Ирен? Кто тут?

Еще раз грязно выругавшись, Конрад стянул с постели простыню, засунул ее конец в рот Эми и в мгновение ока спеленал девочку так, что она не могла даже пошевелиться.

Шум разбудил Брэди. Связать полусонного семилетнего ребенка было для Дули парой пустяков. Но тут в комнату вдруг заглянула Ирен.

— Эми, Брэди, что случилось?! Это вы кричали?

Бедняжка так и не поняла, что произошло. Не успела она войти в дверь, как Дули обхватил ее сзади, а Конрад сильно ударил по голове рукояткой револьвера. Женщина медленно сползла на пол.

— Пора сматываться! — прошипел Конрад. — А то еще вернутся этот метис и его подружка.

Взвалив детей на плечи, они покинули дом так же незаметно, как вошли, и растворились во мраке ночи.

Глава 13

Кэсси устало раскинулась на земле. Она лежала с каким-то отсутствующим, мечтательным выражением на лице, и лунный свет мерцал в ее разметавшихся волосах. Прохладный ветерок приятно освежал разгоряченное тело. Губы Кэсси припухли и горели от поцелуев Коуди. Каждая клеточка тела, казалось, все еще была полна им. Какая-то необъяснимая радость билась в глубине ее затуманенного разума. Она вспоминала только что пережитые счастливые мгновения, свои и его движения, слова, которые они произносили в минуты любви и от которых она теперь краснела…

— Ты замерзла?

Коуди приподнялся на одном локте, восхищенно глядя на нее. Он положил руку на ее грудь и с радостью убедился, что Кэсси приняла нежность его ласки, что ее снова потянуло к нему.

«Что со мной происходит? — в смятении думала Кэсси. — Я веду себя как самая распутная из девиц. Я все время хочу Коуди, я испытываю к нему такую дикую страсть, что она даже пугает меня. Я хочу прикасаться к нему, ласкать его, дарить ему наслаждение, чувствовать его… К чему все это приведет? Ведь я прекрасно понимаю, что он не любит меня, а просто стремится мною обладать…»

— Нам лучше одеться. Пойдем, я отвезу тебя домой, — прервал ее размышления Коуди.

Кэсси взглянула на него, и сердце ее глухо стукнуло в груди. Куда только подевались его ласковые слова и нежность? Он получил свое и ясно хочет поскорее от нее избавиться. До тех пор, пока снова не захочет получить удовольствие, используя ее тело. Правильно ей говорили: мужчины, удовлетворив свою страсть, становятся грубыми и холодными… Если бы они только что не занимались любовью, если бы ее тело не продолжало испытывать необыкновенную, пьянящую легкость и все еще не подрагивало от возбуждения, Кэсси могла бы поклясться, что никогда больше не позволит ему к себе прикоснуться. Но… «Я умру, если он ко мне больше не прикоснется», — подумала она. Но обида, горьким клубком свернувшаяся в сердце, заставила ее сжать губы. Кэсси оттолкнула Коуди, поднялась на ноги и стала быстро собирать разбросанную одежду.

Заметив раздражение Кэсси, Коуди нахмурился. Почему у нее так резко переменилось настроение? — Ты на меня сердишься? — спросил он. Интересно, за что? — фыркнула она.

Коуди улыбнулся, и его глаза вспыхнули такой страстью, что Кэсси покраснела под этим взглядом. Почувствовав необъяснимое смущение, она потупила глаза, припоминая все восхитительные моменты любви, которые они только что пережили, слившись воедино, их стопы, шепот, нежные слова, мольбы, вскрики… У нее сразу подогнулись колени, и она едва не упала, но Коуди вовремя подхватил ее.

— У тебя же нет никаких причин сердиться на меня, Кэсси. Мы хотим друг друга, это так просто! Почему мы не можем позволить себе удовольствие? Ведь ты же уже не девственница.

Глаза Кэсси сверкнули.

— Если бы не ты, я продолжала бы ею оставаться! И это было бы намного лучше, чем то, во что ты меня превратил! — От волнения она даже начала заикаться.

Коуди пожал плечами, наклонился, поднял рубашку и просунул руки в рукава.

В глубине души Кэсси понимала, что не совсем права. В конце концов, не он один виноват в том, что она потеряла невинность, и в том, что теперь он вызывает у нее такое же сильное желание, как и она у него. «К сожалению, не только желание, — призналась себе Кэсси. — Видимо, в этом все дело, поэтому я и чувствую обиду и злость…»

— Если ты помнишь, я предлагал тебе выйти за меня замуж.

В его устах это прозвучало так, словно он сделал то свое предложение по обязанности, а не потому, что любит ее. Как же он не понимает, что решение быть навсегда вместе — самое важное в жизни любого человека!

Кэсси отрывисто спросила:

— А ты любил мать своих детей? Предпочитая не вдаваться в длинную и запутанную историю того, как Эми и Брэди избрали его своим отцом, Коуди кратко ответил:

— Я никогда в жизни не любил ни одну женщину. То, что он испытывал когда-то к Лайзе, вряд ли можно было назвать любовью. Сейчас он прекрасно понимал, что это было не более чем временное ослепление ума.

— О Господи! — выдохнула Кэсси.

Да он просто бессердечная скотина, и всеми его словами и поступками движет только одно — похоть. Выйти за него замуж? Зачем? Чтобы изуродовать себе жизнь, которая до сих пор и без того не баловала ее? Ей и за грош не нужна та малая часть Коуди, которую он с готовностью ей предлагает.

Услышав тяжкий вздох Кэсси, Картер смутился: он осознал, как грубо прозвучали его слова. И Коуди вознамерился исправить свою ошибку еще до того, как они возвратятся домой. Ему было не по себе от мысли, что Кэсси может посчитать его тупым животным без каких-либо человеческих чувств.

— Я не хотел тебя расстраивать, Кэсси, — робко заговорил он. — Бог свидетель, ты даешь мне наслаждение, какого я не испытывал за всю жизнь. И я не вижу причин, по которым мы должны все время спорить. Допустим, ты не желаешь выходить за меня замуж; но это вовсе не значит, что мы не можем продолжать доставлять друг другу радость. Если же придет такое время, когда нам все-таки нужно будет соединить наши жизни — скажем, ты забеременеешь от меня, — то я всегда готов повторить свое предложение, хотя ты сейчас и отказываешь мне. Мы уже делим с тобой ранчо, и было бы полезно, равно как и желательно, объединить наши усилия и нашу собственность.

— Полезно! Желательно! — взорвалась Кэсси. — У тебя кусок льда вместо сердца! Я уже говорила тебе, что единственным непременным условием для замужества считаю любовь. — Она бросила на него убийственный взгляд: — Ты любишь меня, Коуди?

Коуди напрягся. Разве он только что не сказал ей, что никогда в жизни не любил ни одной женщины? Почему Кэсси не может оставить его в покое со своим дурацким вопросом? Зачем ей понадобилось все время его изводить? С тех пор, как он с ней встретился, в его мыслях и чувствах постоянно царил полный сумбур.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21