Триллиум (№5) - Небесный Триллиум

— Если Скипетр попробует восстановить равновесие и потерпит неудачу, — сказал Орогастус Харамис, — мы все умрем, потому что наша золотая птица свалится вниз. Тем не менее ты выбрала правильное место для попытки. Мы сразу же поймем, исцелен ли мир и побежден ли Лед.

Он стоял прямо перед ней, Анигель и Кадия стояли рядом. Харамис улыбнулась ему.

— Ждет нас успех или нет, — сказала она, — я рада, что в конце концов Цветок благословил нашу любовь.

— Я женюсь на тебе, — сказал он. — Я буду жить и работать с тобой вечно, если это возможно.

— Я желаю этого всей душой и сердцем, мой любимый, но сейчас не время думать об этом.

— Тем не менее я хочу, чтобы ты знала.

Харамис кивнула. За спиной Орогастуса, над западным горизонтом, плотной группой висели на небе Три Луны. Она попросила всех соединить с ней руки, подняла Скипетр и сказала ему:

— А теперь соверши то, для чего был создан! Осуществи мечты давно умерших, переселившихся за наружные небеса, спящих в заточении, тех, кто заставил нас родиться. Осуществи и наши мечты, теперь, когда мы наконец решили использовать тебя и исцелить наш раненый мир. Устрани дисбаланс, приговоривший нас к покорению Льдом, в угодное Богу время. Возьми все прекрасное, магическое и истинное из наших сердец и из земли под нами. Сделай это сейчас! Приди, Триллиум! Приди, Всемогущий!

На этот раз не было бури света и шума, раздался только шорох, словно звезды вздохнули и замолчали. Ощущение магического напряжения, пронизывающего Скипетр, исчезло. Скипетр потускнел, крылья закрылись вокруг янтаря и уменьшились до нормальных размеров. Скипетр, казалось, исчерпал себя. Три глаза на эфесе закрылись, и лики чудовищ на короне стали тусклыми и безжизненными.

В это время нечто другое засветилось на темно-синем западном небосклоне.

Глаза Харамис широко раскрылись от изумления, а остальные, увидев ее взгляд, опустили руки с иссякшего Скипетра и обернулись посмотреть, что происходит.

Находящиеся рядом друг с другом Три Луны изменили свой свет с бледно-охрового на чистый, сверкающий, серебристый. Вокруг них появились три радужных лепестка. Центральный взлетал вверх до самого зенита, два других, казалось, охватывали весь горизонт.

— Мой Бог, — прошептала Анигель. — Что это?

— Небесный Триллиум, — ответила Кадия.

— И это все? — разочарованно произнес Орогастус.

— Мы просили, — сказала Харамис, — исцелить мир в угодное Богу время… Посмотрите на ледяной покров.

Они так и сделали и увидели крошечные клубы пара, поднимающиеся со сверкающей поверхности. Они разрастались и соединялись между собой, пока весь континент не скрылся под облаками. Масса облаков удлинилась, подхваченная ветром, и медленно поползла на восток.

— Что происходит? — спросила Анигель.

— Я не совсем уверена, — ответила Харамис, — но мне кажется… он начал таять.

Она обратилась к Скипетру:

— Ты можешь вернуть нас в императорский дворец Брандобы?

Да. Мы полетим чуть медленнее.

Они начали спускаться. Спина статуи птицы была ничуть не меньше, чем пол коттеджа. Орогастус, Кадия и Анигель с интересом смотрели вниз на мир, а утомленная от избытка чувств Харамис тихо сидела в центре.

— Быть может, — сказал Орогастус, когда они спустились ниже и смогли лучше разглядеть границы ледяного покрова, — пламя внутри мира, приводившее к извержениям вулканов в условиях дисбаланса, теперь спокойно сконцентрировалось под ледяным покровом? Облака пара, которые мы видели, стали дождевыми тучами. Несмотря на то что большую часть влаги они сбросят над морями, сильные штормы и наводнения могут возникнуть в восточных частях, особенно в моем родном Тузамене и Рэктаме.

— Бедный Ледо, — сказала Кадия. — Впрочем, у его страны достаточно кораблей. А здесь, в западной части мира, достаточно пустых земель для колонизации пиратами. Что касается Тузамена, это — малонаселенная страна, с очень тяжелыми условиями жизни. Сомневаюсь, что его жители будут слишком сожалеть, если им придется переселиться.

— Быть может, последствия не будут слишком тяжелыми, — предположила Анигель.

— Уровень моря поднимется, — сказал Орогастус. — Оно будет постепенно захватывать прибрежные города во всех странах мира, исчезнут многие острова. Огромное число людей и аборигенов будут вынуждены покинуть свои дома. Изменятся русла рек, будут залиты угодья. Снова возникнут огромные озера, существовавшие до появления Покоряющего Льда. Ваша Гиблая Топь, королева Анигель, когда-то была таким озером.

— О! — воскликнула она. — О…

— Поднимутся новые горы, — продолжал он, — когда земля освободится от бремени Льда. Из-за этого изменятся времена года. Это будет страшное время для людей, сравнимое с Темными Веками, даже если мы объясним им, что происходит и что все делается для их блага. Всеобщий деспотизм мог бы обеспечить контроль и надзор за восстановлением. Без него… кто знает?

— Я уверена, — твердо заявила Анигель, — что вы, Хара и Ириана сделаете все возможное.

— Может оказаться, что наших усилий будет недостаточно, — сказал он и тяжело вздохнул.

— У нас будут другие помощники, — вдруг сказала Харамис.

Все посмотрели на нее с удивлением. Золотая птица стремительно спускалась к Брандобе, но, как и раньше, ощущения полета у сидевших на ее спине не было.

— Какие помощники? — спросила Кадия, — Ты имеешь в виду синдон? Но их осталось не так много.

— На одной из Трех Лун, — пояснила Харамис, — погружены в заколдованный сон более миллиона человек. Это те, кто не смог Исчезнуть, наши предки, создавшие значительно более передовую цивилизацию, чем наша. Денби Варкур так и не смог заставить себя освободить их. Их количество и их способности непоправимо изменили бы ход нашей жизни. Он знал, что несправедливо и жестоко возрождать их в таком мире, как наш. В конце концов, равновесие было нарушено в результате их войн.

Но Денби никогда не терял надежды, что наступит день, когда он сможет восстановить разрушенное. Он знал, что после уничтожения Вечного Покрова, если это когда-нибудь произойдет, спящие окажут нам неоценимую помощь в исцелении земли и моря. И они окажут ее под руководством нового Великого Волшебника Небес и старых Великих Волшебниц Моря и Земли, последняя из которых в данный момент устала до смерти, но надеется чувствовать себя лучше уже завтра.

— Да! — радостно воскликнул Орогастус и заключил ее в свои объятия.

Золотая птица коснулась шпиля императорского дворца и замерла, снова превратившись в неподвижное каменное изваяние. Анигель и Кадия соскользнули с ее спины и увидели ждавших их возвращения короля Ледавардиса, императора Гиоргибо и принца Толивара.

— Мама! — крикнул мальчик. — Ты ни за что не поверишь в то, что здесь произошло!

— Поверю, — сказала Анигель и ласково погладила сына по щеке. — Были чудеса, будет мучительная боль, но в итоге все будет хорошо.

Она положила руку на живот и почувствовала едва заметное движение. Ее детям суждено было родиться в странном мире, в мире, где магия и наука будут союзниками. Станут ли ее сыновья принцами или кем-нибудь еще?

Все было в руках Владык Воздуха. Протянув руку Ледавардису, она начала спускаться вниз.

Кадия удивленно посмотрела на оставшихся на спине птицы людей.

— Думаю, нам следует оставить их наедине, — сказала она новоиспеченному императору. — Я должны разыскать своих друзей Ягуна и Критча, оставшихся на борту лодки в бухте Брандобы. Ты не одолжишь мне фрониала?

Гиоргибо поклонился, взмахнув рваными и грязными рукавами:

— Дама Священных Очей, я отвезу вас сам в императорской карете, если кто-нибудь в конюшне узнает меня.

— Если не узнают, — сказала ему Кадия по-свойски, — мы просто украдем эту телегу.

Когда они ушли, Орогастус помог Харамис спуститься. Она все еще сжимала Скипетр в руках. Они встали рядом и стали смотреть на город.

— Нужно позаботиться о пострадавших, — сказала Харамис.

— Мы можем вызвать синдон из Края Знаний и Лун, — предложил Орогастус. — Они могут использовать виадук рядом с виллой, а потом ты при помощи Скипетра перенесешь их сюда…

— Нет, любовь моя, — возразила Харамис. — Пусть синдоны сами добираются до Брандобы и приступают к работе. Скипетр следует разобрать здесь и сейчас и никогда больше не использовать.

Орогастус не смог скрыть огорчения.

— Ты права, конечно. И все три талисмана должны принадлежать тебе.

Она разобрала волшебный прибор на части и вставила свой янтарный амулет между крыльями Диска.

— Я думаю иначе, — сказала она и передала ему корону. — Ты будешь хранить Чудовище, Великий Волшебник Небес. — Ее губы тронула озорная улыбка. — У меня есть на это свои причины.

— Благодарю тебя!

— Мы свяжем Трехвекий Горящий Глаз с Ирианой. Она слишком покладиста, и людям, особенно Неисчезнувшим, иногда придется напоминать о ее полномочиях.

Он водрузил корону на голову.

— Я принесу Звездный Сундук. Надеюсь, Голубая Дама простит меня за то, что я ее заморозил, и за грубое обращение членов Гильдии с ее народом.

— Мы вместе отправимся на Полые острова, освободим Ириану и обо всем ей расскажем. Думаю, она захочет вернуться сюда, чтобы руководить синдонами, и также использовать свой новый талисман для исцеления. Мы поможем ей в этой работе, но сначала отправимся на Луны.

— Чтобы начать пробуждение?

Она улыбнулась:

— И не только.

Он взял ее за руку. Стоя рядом, они посмотрели на запад. Небесный Триллиум уже заходил, но она не сомневалась, что он взойдет завтра и будет всходить каждое утро до тех пор, пока не выполнит свою работу.