Безумное обещание

Сара была благодарна судьбе за то, что ей довелось провести суровую зиму в этих диких краях с Шоном. Не имея подобного опыта, она не выдержала бы и десятой доли испытаний, выпавших на ее долю, и давно погибла.

Ее держали впроголодь, изредка бросая объедки со стола вождя. Кожаное платье, которое когда-то принесла ей Цветок Прерии, давно износилось. Когда ей позволяли ночевать в вигваме, Сара спала на голой земле — ни шкуры, ни тем более кровати ей не полагалось. Поначалу она очень страдала от того, что не имела возможности хотя бы иногда умыться. Кожа ее покрылась коростой от грязи, но всякий раз, когда кочующее племя останавливалось у ручья или реки, ее привязывали так, чтобы она не могла дотянуться до воды. Иногда ее нарочно подводили к воде, но когда она готова была зачерпнуть ладонями вожделенную прозрачную влагу, грубо дергали за ремень и оттаскивали прочь с глумливым хохотом.

Сара вскоре нашла способ противостоять этой бессмысленной жестокости. Она перестала подходить к воде даже тогда, когда у нее была такая возможность. Сара с трудом привыкла к тому, что тело ее стало грязным, прокопченным и зловонным. Дошло до того, что сами индейцы морщились и затыкали носы, когда проходили мимо нее.

Сара считала это своего рода победой и со смехом вспоминала, как упрекала Шона за недостаточную чистоплотность. Увидел бы он ее теперь!

Но нет, это невозможно. Что толку тешить себя иллюзорной мечтой! Сара давно уже оставила надежду когда-нибудь снова увидеть Шона или Джеба. Она из последних сил цеплялась за жизнь только потому, что ждала чуда, которое принесет ей избавление от страданий.

Однажды в полдень в деревню на полном скаку ворвался воин и бросился в вигвам Белого Буйвола. К тому времени Сара немного научилась понимать язык пауни.

Воин принес радостную весть — всего в одном дне пути обнаружено стадо буйволов.

Последний раз племя охотилось три недели назад, и запас мяса на зиму был сделан, но вождь не хотел упускать возможности пополнить его. Скоро на прерию ляжет снег, и попробовать свежего мяса им не удастся до самой весны.

Стадо буйволов подошло очень близко к деревне, обычно к этому времени животные уходят на юг. Шанс поохотиться, не снимаясь с места, выбранного для зимовки, представлялся не часто. Белый Буйвол не случайно приказал разбить деревню у слияния двух рек — здесь была вода, а скалы, окружавшие долину со всех сторон, служили хорошей защитой от порывистых ветров и снежных бурь. На охоту должны были отправиться все воины за исключением тех, которые оставались охранять деревню. Женщинам вменялось в обязанность приготовить носилки для туш и запрячь лошадей. Освежевывать и разделывать туши было решено в деревне, поэтому воины т брали с собой женщин. Охотники тронулись в путь без промедления, чтобы к рассвету следующего дня оказаться на месте.

Сара подозревала, что азарт, а не желание наесться до отвала, являлся истинной причиной воодушевления, охватившего воинов; вот почему они не захотели обременять себя женщинами и детьми, хотя собирать туши убитых животных было не мужским занятием. В отсутствие мужчин жизнь в деревне текла мирно и спокойно. Сара предполагала, что в это время женщины станут третировать ее особенно жестоко, потому что забот у них поубавится. Но она ошиблась. Никто не обращал на нее внимания, казалось, всем наскучило издеваться над ней.

Лишенная сиятельного присутствия Белого Буйвола, деревня рано угомонилась и погрузилась в сон. Даже жены вождя, которые не упускали случая сорвать зло на Саре, совершенно игнорировали ее. Они плотно поужинали, позволив Саре утолить голод объедками, и легли спать. Сара свернулась калачиком на земле возле кровати скво, на руку которой был намотан конец ремня. Если бы Сара захотела сбежать среди ночи, она непременно разбудила бы свою хозяйку.

Сара проснулась от страха и готова была закричать, но чья-то рука крепко зажала ей рот. Костер давно погас, в вигваме было темно и очень холодно. Сара попробовала было дернуться, и в тот же миг услышала жаркий шепот:

— Это я, детка. Я, Шон. А теперь тихо, очень тихо.

Сара лежала неподвижно, прислушиваясь к биению своего сердца, которое грохотало, как походный барабан, у нее в ушах. В это невозможно поверить! Шон убрал руку с ее губ и стал осторожно резать ремень. Сара хотела предупредить его, что конец ремня намотан на руку скво, но по тому, с какими предосторожностями Шон орудовал ножом, она поняла: в этом нет необходимости.

Шон ободряюще сжал ей плечо и потянул за собой.

Сара перевернулась на живот и поползла следом, но не к выходу, а к тыльной стороне вигвама. Оказалось, что Шон разрезал шкуры и через отверстие проник внутрь.

Выбравшись наружу, они проползли еще несколько ярдов, и только тогда Шон подал ей знак подняться.

— Шон! Слава Богу! — прошептала она, убеждаясь наконец, что это не сон, а явь.

Он притянул ее к себе, и на несколько мгновений она ощутила тепло его сильного тела и знакомый вкус губ. От счастья у нее кружилась голова и подкашивались ноги.

— А теперь давай выбираться отсюда, детка, — шепнул Шон.

Ночь была лунной, но пасмурной. Шон видел в темноте как кошка и уверенно повел Сару в одному ему известном направлении. Вдруг совсем близко тявкнула собака, затем еще раз и еще. Через минуту ей уже вторила вся свора.

— А теперь бегом, Сара. Впереди в ста ярдах от деревни лошади. — С этими словами Шон толкнул ее в темноту.

Он немного отстал, пропустив Сару вперед. Беглецы были уже на окраине деревни, когда сзади раздался оглушительный боевой клич, и Сара услышала, как глухо и коротко вскрикнул Шон.

Она остановилась и вернулась на несколько шагов назад. Сзади на Шона напал индейский воин и повис у него на плечах. Шон старался сбросить его, но воин крепко обвил ногами его бедра. Одной рукой индеец схватил Шона за волосы, в другой держал томагавк. Шон резко пригнулся и перебросил индейца через голову. Тот быстро вскочил с земли и стал наступать, размахивая томагавком.

Шон бросился на противника с одержимостью дикого зверя. В этот момент луна вышла из облаков, и Сара увидела, как в руках Шона блеснуло лезвие ножа. Она понимала, что уже через минуту все воины, оставшиеся охранять деревню, будут на ногах.

Индеец издал предсмертный стон и медленно осел. Шон вырвал нож из его бездыханного тела и кинулся к Саре.

Она видела, как из вигвамов выскакивают воины, на ходу доставая стрелы из колчанов. В лунном свете они выглядели особенно устрашающе.

— Шон, осторожно! — крикнула Сара, пригибаясь. Он замер на мгновение, странно изогнувшись, но тут же схватил ее за руку, и они побежали.

— Черт побери! Почему ты до сих пор не рядом с лошадьми? Я же велел тебе бежать!

Шон говорил это на ходу. Они мчались быстрее ветра и слышали свист стрел, пущенных им вдогонку. К счастью, луна снова спряталась за облака, и на землю опустилась спасительная темнота.

— Слава Богу! — прошептал Шон, взглянув на небо.

Он крепче сжал руку Сары и остановился. — Лошади должны быть где-то здесь. А, вот они…

Он схватил Сару и поднял вверх. Она оказалась в седле. Шон при этом как-то неловко дернул плечом и тихо выругался.

— Шон, что случилось? — встревожилась Сара.

— Ничего, моя радость. Что может случиться теперь, когда я нашел тебя? — Он пожал ей руку и вскочил в седло. — А теперь поехали. Сначала шагом, потому что вся долина в этом месте изрыта кротами. Если лошадь на всем скаку попадет ногой в нору, перелома не миновать. В деревне сейчас переполох, пройдет некоторое время, прежде чем индейцы бросятся в погоню. Кстати, если мы пустим лошадей галопом, они смогут узнать направление, в котором мы движемся. Индейцы в таких случаях прижимают ухо к земле. Через два часа рассветет, и тогда мы поедем быстрее.

Беглецы направились к югу. После долгой паузы Шон сказал:

— Я три дня бродил вокруг деревни, поджидая удобного момента, чтобы пробраться к тебе. Куда это вождь повел своих воинов вчера на закате?

— Охотиться на буйволов.

— Много воинов осталось в деревне?

— Семь-восемь, не больше.

— Это нам на руку. Значит, в погоню отправится не больше четверых. Остальные останутся охранять деревню и ждать вождя, чтобы сообщить о твоем побеге. Эти четверо неопасны. А вот когда вождь вышлет настоящую погоню, нам придется куда тяжелее. Но будем надеяться, что удастся опередить их. А с теми четырьмя я как-нибудь справлюсь.

— Шон, как ты нашел меня? Я давно потеряла надежду снова увидеть тебя.

— Это долгая история, детка. Я расскажу ее тебе, когда будет время, — рассмеялся Шон. — Но знай: я с самого начала решил не оставлять поисков, пока не найду тебя.

— Пока мы едем медленно, ты не мог бы освободить меня от ошейника? Он ужасно сжимает шею.

— Конечно. Подъезжай поближе.

Сара поехала рядом, и Шон, осторожно просунув конец ножа под ремень, перерезал его. Сара впервые за долгое время вздохнула полной грудью.

— У тебя на шее еще долго будет видна красная отметина, — сказал Шон.

— Это не важно. Главное, я снова ощущаю себя свободной!

— Чтобы ты ощутила себя свободной, нам следует поторопиться!

Теперь они ехали молча. Шон время от времени останавливался и удерживал за повод лошадь Сары. Внимательно прислушавшись, он снова пускал лошадь шагом.

Сара задремала в седле, полностью доверившись своему избавителю.

Когда первые солнечные лучи окрасили небосклон в розовый цвет, Сара проснулась и взглянула на Шона. Тот мерно покачивался в седле, опустив голову на грудь. Сара решила не будить его, пока совсем не рассветет.

— Шон! — она потрясла его за плечо через час.

Он вздрогнул и открыл глаза. Увидев рядом Сару, Шон улыбнулся и, встряхнувшись, проснулся окончательно. Его улыбка показалась Саре несколько вымученной, но она решила, что он просто сильно устал.

— Вот и день настал. — С этими словами Шон спешился, встал на одно колено и приложил ухо к земле. Сара тоже слезла с лошади и подошла к нему. — Я не слышу конского топота. Это хорошо, — радостно возвестил он.

Шон стал подниматься и пошатнулся. Ему пришлось схватиться рукой за стремя, чтобы выпрямиться. Сара в ужасе вскрикнула и зажала рот ладонью. Из лопатки Шона торчала обломанная стрела.

— Шон! О Господи! У тебя в спине… Там…

Он обратил к ней бледное, покрытое испариной лицо и слабо улыбнулся. На этот раз его улыбка напоминала гримасу боли.

— Я знаю, Сара. Эти сволочи все-таки подстрелили меня.

— Но почему ты ничего не сказал мне?

— Нам нужно было спешить. Кроме того, что изменилось бы, если бы ты узнала? Только перепугалась бы понапрасну, вот и все.

— Но что же теперь делать?

— Мы поедем дальше и постараемся найти какое-нибудь укромное местечко, где можно передохнуть.

— Но как ты поедешь верхом?

— До сих пор ехал — и ничего!

— А как быть со стрелой?

— Когда мы сделаем привал, ты разведешь костер, прокалишь нож над огнем и вырежешь у меня из спины наконечник.

— Нет, Шон, я не смогу! — Кровь отхлынула от ее лица.

— Вам придется сделать это, мисс Мади, — твердо заявил Шон. — В противном случае я умру!

Глава 22

Они ехали без остановки еще часа два. Шон был бледен как полотно и с трудом держался в седле, заваливаясь то на один, то на другой бок. Наконец они нашли то, что искали, — небольшую, но глубокую впадину на ровной как зеркало поверхности прерии. Здесь могли укрыться два человека с лошадьми, к тому же на дне впадины бил родник, вокруг которого еще сохранилась зеленая трава, а значит, лошади могли попастись. Из-за груды валунов, наваленных с северной стороны, откуда следовало ожидать погони, было удобно наблюдать.

— Похоже на укрепленный форт, — сказал Шон. — Лучшего места не отыскать.

Сара помогла ему слезть с лошади. Шон совсем ослаб и с трудом передвигал ноги. Сара всерьез встревожилась, потому что его кожа приобрела серый оттенок и была ледяной.

Шон опустился на землю и прислонился здоровым плечом к камню, — Сначала сведи вниз лошадей. У меня в сумке есть бутылка рома и острый нож. Там же огниво и кремень, чтобы развести огонь. Все это тебе скоро понадобится.

Сара накинула ему на плечи шкуру и отправилась за дровами для костра.

— Не надо делать большой костер. Если краснокожие заметят дым, они быстро нас обнаружат.

— А вдруг они не преследуют нас? — со слабой надеждой в голосе спросила Сара. — Они бы наверняка уже оказались в поле нашего зрения.

— Уверяю тебя, они где-нибудь поблизости, — слабо возразил Шон. — Индейцы — гордый народ, они не переживут того, что я украл тебя у них. Можешь не сомневаться, они попробуют вернуть тебя.

Сара вскипятила котелок воды на костре. В сумке Шона она нашла кусочек мыла, точнее, обмылок. Радости ее не было предела. Сара умылась, сожалея, что не может пока вымыться целиком.

— Похоже, трудные времена пришлось тебе пережить, детка, — наблюдая за Сарой, задумчиво произнес Шон.

— Это уже позади. Главное, я выжила.

— Что верно, то верно. Вы очень живучи, мисс Мади. Это у вас в крови. Другая женщина на вашем месте не выдержала бы так долго и давно сломалась или покончила жизнь самоубийством.

— Я частенько подумывала об этом, Шон. — Глаза Сары подернулись влажной пеленой.

— Но ведь не сделала, — поспешил ободрить ее Шон. — Дай-ка мне бутылку. Хочу глотнуть немного, а то очень больно. Представляю, что будет, когда ты станешь вырезать наконечник.

1 — Шон, я не уверена, что смогу сделать это!

— Сможешь, моя дорогая. У тебя нет выбора. Либо ты его вырежешь, либо похоронишь меня прямо здесь.

Шон откупорил бутылку и стал пить маленькими глотками, отдавая Саре распоряжения, как правильно прокалить лезвие ножа. Наконец все было готово, он снял с себя рубашку и повернулся к Саре спиной.

— Вылей на рану немного рома.

Сара плеснула ром на окровавленный наконечник и вернула бутылку Шону. Он поспешно сделал еще несколько глотков.

— По-моему, стрела вошла неглубоко. А теперь успокойся и ничего не бойся. Втыкай нож вдоль стрелы, пока не нащупаешь наконечник. Потом обогни его и вырежи.

Если я буду стонать или кричать, заткни уши. Это надо сделать.

Сара стиснула зубы от напряжения. Она собрала всю волю в кулак и, не обращая внимания на хлынувшую из раны кровь, стала искать кончиком ножа наконечник. Шон не кричал, он вообще не издал ни единого звука. Сара видела, как у него сводило мускулы спины по мере того, как нож проникал все глубже и глубже. Нащупав кончиком лезвия наконечник, она потянула рукой за обломок стрелы.

Наконечник подался вверх. Шон застонал и потерял сознание, уткнувшись лицом в землю. Сара стала действовать быстрее и решительнее, пользуясь его обморочным состоянием. Через несколько минут операция закончилась.

В спине Шона зияла страшная кровоточащая дыра.

Сара смочила кусок полотна и промыла рану, после чего плеснула на нее еще рома. От запаха свежей крови, смешанного с алкогольными парами, ее тошнило.

Ресницы Шона слабо дрогнули. Сара погладила его по щеке. Заострившиеся черты его лица постепенно обретали привычный вид. Сквозь смертельную бледность пробивался румянец. Сара подумала о том, что на его долю выпали не меньшие испытания, чем на ее. Сердце девушки сжалось от любви и жалости к нему.

Шон открыл глаза и часто заморгал, как человек, оказавшийся на свету после долгого пребывания в темноте.

— Ты достала его? — прошептал он.

— Да. — Сара показала ему окровавленный наконечник, после чего далеко зашвырнула его в траву. Несмотря на то что день выдался прохладным, пот тек с нее ручьями.

Она вытерла покрывшийся испариной лоб.

— Хорошая, смелая девочка, — улыбнулся Шон. — Осталась самая малость. Прокали нож еще раз. Докрасна.

— Зачем? — удивилась Сара.

— Нужно прижечь рану.

— Не понимаю.

— Раскаленным лезвием надо прижечь кровоточащую ткань.

Сара судорожно сглотнула. Она сделает все, что нужно, чего бы это ни стоило!

— Будь умницей, не бойся, — ободрял ее Шон. — Это единственное спасение от заражения. Надеюсь, еще не поздно. Если я опять потеряю сознание, не пугайся.

Шон видел, как Сара набралась смелости и стала прокаливать лезвие ножа. Он бесконечно восхищался этой женщиной. Какая сила духа, какое самообладание!

Сара повернулась к нему с раскаленным ножом. Шон закрыл глаза. Такой боли он не испытывал никогда в жизни. Закусив до крови губу, он сдержал крик и тут же потерял сознание.

Запах паленого мяса вызвал у Сары приступ тошноты.

Но она стиснула зубы и скрепя сердце неторопливо обработала рану. По крайней мере в результате этой операции прекратилось кровотечение.

Наконец все было позади. Сара выронила нож и отползла в сторону. Спазмы буквально скрутили ее. Когда они прекратились, Сара без сил рухнула на землю и закрыла глаза.

— Сара, — тихо позвал Шон.

Она очнулась и бросилась к нему.

— Тебе очень больно? — спросила она, опустившись рядом на колени.

— Больно, но терпимо. Скоро полегчает, я уверен. У меня в сумке две чистые рубашки. Одну порви на полосы и перевяжи рану. Индейцы в таких случаях прикладывают листья или паутину, но листва пожухла, а паутины я здесь не видел. Так что придется обойтись тем, что есть.

Сара отыскала рубашки и порвала одну из них на бинты. Кроме того, она сделала тампон, чтобы прикрыть рану.

Крепко перевязав Шона, она помогла ему снова облачиться в кожаную куртку.

— Постарайся заснуть хоть ненадолго, — сказала она ему.

— Да, попробую. Но долго спать мне не давай. Как только мне станет полегче, надо трогаться в путь. Тебе придется охранять мой сон, детка. Если покажутся краснокожие, тотчас буди меня. Прости меня, Сара. — Он ласково погладил ее по руке. — Я знаю, ты очень устала. Но если я не посплю хоть немного, то свалюсь с лошади.

— Все в порядке, не волнуйся. За последние несколько месяцев я научилась долго обходиться без сна.

Она помогла ему улечься поудобнее и убедилась в том, что он заснул. Цвет его лица приобрел здоровый оттенок.

Сара устроилась среди валунов и стала внимательно наблюдать за северным краем прерии. Несколько раз она готова была задремать, но тут же больно щипала себя за руку, чтобы проснуться. Вокруг не было ни души, стояла полнейшая тишина. Шон оказался прав, выбрав это место для привала.

Индейцы не могли подкрасться к ним незамеченными.

Часа через два Сара заметила на горизонте маленькое облачко. Она вгляделась пристальнее и различила четырех всадников, которые медленно ехали по направлению к ним, выстроившись в одну линию. Это были индейцы! Один из них спешился и наклонился к земле, вероятно, изучая следы лошадиных копыт. Затем он вскочил в седло, и всадники пустили лошадей рысью.

Сара подползла к Шону и потрясла его за плечо.

— Шон, вставай!

— Что? Они едут? — Он мгновенно проснулся.

— Да. Четверо.

— Далеко?

— Трудно сказать. По-моему, милях в двух.

— Хорошо, детка. Мы подготовимся к встрече.

Он поднялся, морщась от боли.

— Принеси «Кэти», рожок с порохом и патронташ. Из сумки достань два пистолета. Давай все сюда. — С этими словами он полез наверх к валунам.

Сара поспешно выполнила его распоряжения, после чего примостилась рядом и стала наблюдать за быстро приближающимися индейцами. Шон зарядил ружье и оба пистолета и разложил оружие перед собой.

— Я подожду, пока они подъедут поближе, на расстояние пистолетного выстрела. Из ружья можно выстрелить только один раз. Когда я сделаю это и возьмусь за пистолеты, ты перезарядишь «Кэти». Надеюсь, ты знаешь как?

— Я видела, как ты это делаешь. Справлюсь.

— Ты умница. — Он весело подмигнул ей. — Хорошо, что краснокожие не догадываются, где мы спрятались. И еще нам повезло, что эта чертова стрела угодила мне в левую лопатку, а не в правую.

Сара знала, что Шон терпит ужасную боль, но он ни разу не показал этого.

На самом деле Шон испытывал страшные мучения. Боль волнами накатывала на него, каждое движение давалось с большим трудом. Он сосредоточился, чтобы выбрать правильную позицию для стрельбы. От этого зависела их судьба, промахнуться нельзя. Уперев приклад ружья в плечо, Шон прицелился и замер, подпуская индейцев поближе. Он не знал, как долго сумеет пробыть в таком положении, но не стал делиться с Сарой своими опасениями. Всадники были на расстоянии ста ярдов. Казалось, они заподозрили неладное, но все же неуклонно приближались. Шон взял на мушку крайнего правого, который скакал чуть в стороне от остальных.

Сара в ужасе видела, как индейцы из маленьких черных точек на горизонте превратились в рослых воинов с боевой раскраской на лицах. Казалось, еще миг, и они обнаружат засаду. Почему Шон не стреляет?

Сара приказала себе не поддаваться панике, чтобы не убежать прочь. В это мгновение раздался выстрел, и один из всадников откинулся на круп лошади, широко раскинув руки. Шон швырнул Саре ружье и схватился за пистолеты.

Дрожа от волнения, Сара стала перезаряжать «Кэти». Пальцы плохо слушались ее, но она справилась довольно быстро. Один за другим прогремели два выстрела.

— Вот, готово! — крикнула она, протягивая Шону ружье.

— Не нужно. Мне повезло. Смотри! — улыбнулся он.

Сара выглянула в расщелину между валунами. Три лошади без седоков бродили неподалеку, четвертый всадник во весь опор мчался назад. В пыли лежали три тела.

— Неужели ты убил всех троих? — восхитилась Сара.

— Я стреляю без промаха, детка, — самодовольно улыбнулся Шон. — И все потому, что с пятнадцати лет не расстаюсь с оружием.

— А четвертый? Он вернется?

— Да, и не один. Он приведет с собой целую армию.

Но ты не бойся. К тому времени мы будем уже далеко отсюда.

— Скажи, почему они не оставят нас в покое?

— Я же говорю, они гордые и упрямые. И легко не сдадутся. Ведь я не только украл у их вождя рабыню, но и убил четверых воинов. Представляешь, в какой ярости сейчас Белый Буйвол! Если он даст нам уйти, другие племена пауни поднимут его на смех. Ну да ладно, пора нам собираться в дорогу.

— Как, уже?! — изумилась Сара. — Шон, но ты еще не в состоянии сесть в седло!

— В состоянии или нет — надо ехать. Это место годится для того, чтобы расправиться с тремя индейцами, но отбить атаку целого племени мы здесь не сможем. Нам остается молить Бога, чтобы Белый Буйвол не сразу отправил в погоню воинов, а дал им передохнуть после охоты.

Шон поднялся с видимым усилием. Лицо его снова стало серым, а из груди вырывалось хриплое дыхание. Сара коснулась его лба рукой.

— Да ты весь горишь!

— У нас нет времени на пустые разговоры, мисс Мади.

Поехали!

Сара помогла Шону оседлать лошадей и сесть верхом.

Он попробовал выпрямиться в седле и глухо застонал.

— Сара, достань из сумки веревку и привяжи меня к седлу.

Она глянула в его полное решимости лицо и поняла, что спорить бесполезно. Скрепя сердце она выполнила его приказание.

Перед тем как тронуться в путь, Шон внимательно оглядел прерию. Небо постепенно заволакивали низкие, быстро мчавшиеся с востока на запад облака.

— Судя по всему, скоро пойдет снег. Если нам повезет, то буря начнется еще до наступления сумерек и засыплет наши следы.

Они выехали из лощины, и Сара оглянулась. На большом расстоянии их преследовал одинокий всадник.

— Краснокожий все еще здесь, — сказал Шон.

— Да, он едет за нами следом.

— Его нечего бояться. Он не посмеет напасть на нас в одиночку. Будет ждать подкрепления.

Индеец не упускал их из виду, но не подъезжал ближе чем на пистолетный выстрел.

Часа через два облака сгустились и словно набухли, готовые исторгнуть из своего чрева снежные хлопья. Предсказание Шона вскоре сбылось. Резко похолодало, и в воздухе закружились первые снежинки. Сара накинула на плечи Шона шкуру и поехала с ним рядом. Шон то впадал в забытье, то бредил, обмякнув в седле.

— Сара, радость моя, я иду к тебе. Я найду тебя. Я не сдамся, — бормотал он и вдруг поднял голову и крикнул, обращаясь к небесам:

— Господи, помоги мне найти ее!

Где ты, Сара?

— Я здесь, Шон. Все в порядке. — Она ласково коснулась его плеча, и слезы любви и сострадания потекли по ее щекам.

— Сара, это ты! — Шон вдруг пришел в себя, и взгляд его стал осмысленным. — Любовь моя, мне приснился страшный сон, как будто я бродил по прерии много лет и у меня отросла длинная седая борода. Я не мог найти тебя. — Он встревожился. — А что индеец? Он все еще едет за нами?

Сара оглянулась. Начался сильный снегопад, и ничего нельзя было увидеть на расстоянии нескольких ярдов. Земля побелела.

— Я не могу разглядеть, Шон. Ничего не видно.

— Это очень хорошо, детка. Если мы ничего не видим, то и нас не видно. А если индеец отстал хоть немного, то снег успеет засыпать следы подков. Но ты все же будь начеку. Если заметишь его, предупреди меня.

— Шон, буря не стихает. Мы можем сбиться с пути.

Что, если сделать привал и переждать ее?

— Чуть южнее есть пещера, где мы сможем укрыться.

Недавно я сам прятался в ней от грозы, когда ехал за тобой. Там даже остался небольшой запас дров. Помнишь нашу с тобой зимовку в пещере, детка? — Он слабо улыбнулся. — Решено, переждем бурю там. Лошадей тоже есть где спрятать. Снега выпадет много, и пауни никогда нас не найдут. Ноябрьский снег тает в течение суток или около того. Мы отдохнем как следует и тогда продолжим путь.

— Но как мы разыщем пещеру в такую непогоду? Ведь не видно ни зги!

— Вот что нам поможет, — сказал Шон и достал из кармана маленький компас. Он долго вглядывался в снежную мглу, устанавливая стрелку. — Нам туда, — определил он направление. — Держи его у себя и следи, чтобы мы не сбились с курса. Меня лихорадит, и я плохо соображаю. По пути к пещере мы должны пересечь ручей, на восточном берегу которого растет большое хлопковое дерево. Пещера в тридцати футах от дерева. Когда будем на месте, постарайся привести меня в чувство.

Они поехали дальше. Шон снова впал в забытье. Сара взяла поводья его лошади и поехала рядом. Тьма сгустилась, даже падающие снежные хлопья казались черными.

Ей приходилось подносить компас к самому носу, чтобы разглядеть стрелку. Сара была чуть жива от усталости, иногда ей казалось, что они сбились с пути и никогда не найдут эту проклятую пещеру. Но остановиться посреди снежной пустыни хотя бы на миг означало погубить себя и лошадей. До наступления ночи, когда станет по-настоящему морозно, надо было где-то укрыться.

Неожиданно лошади встали. Сара ударила пятками по крутым бокам, но не добилась никакого результата — лошадь не двигалась с места. Ужас охватил Сару. Она пригнулась к самой шее лошади и прислушалась. Радостная догадка вернула ей надежду на спасение. Лошади пили воду!

— Шон! — воскликнула она. — Мы у цели! Это, должно быть, тот ручей, о котором ты говорил.

Ответа не последовало, и Сара, ощупав Шона, поняла, что он все еще без сознания. Его голова безвольно упала на грудь, плечи ссутулились. Очевидно, он удерживался в седле только благодаря веревкам, которыми был привязан.

Но что же теперь делать? Сара беспомощно озиралась, но не видела ничего, кроме стены снега. Где может быть хлопковое дерево, ориентир, который успел дать Шон?

Сара боялась оставлять лошадей. При такой видимости достаточно было отойти в сторону на несколько шагов, чтобы потеряться безвозвратно. Сара слезла с лошади, не выпуская из рук обоих поводьев. Позволив измученным животным утолить жажду, она решилась перейти ручей вброд. Осторожно нащупывая дно и поеживаясь от ледяной воды, Сара потянула за собой лошадей. Через несколько минут она налетела в темноте на что-то твердое и больно ударилась головой. Радости ее не было предела, когда оказалось, что это ствол хлопкового дерева.

Пещеру следовало искать всего в тридцати футах от этого места. Сара внимательно огляделась, не рискуя отходить далеко от дерева, чтобы не заблудиться. Впереди справа, как ей показалось, тьма сгущалась сильнее.

Затаив дыхание от волнения, Сара двинулась в ту сторону. Лошади охотно следовали за ней, вероятно, чувствуя поблизости укрытие. Идти было тяжело, поскольку на подошвы мокасин налипали комья влажного снега. Ноги скользили на едва припорошенной глине, и Сара один раз упала, но не выпустила поводья. Вскоре она оказалась в зарослях колючего кустарника, который цеплялся за одежду и больно царапал, когда пришлось сквозь него продираться. И вдруг перед ней открылся черный провал пещеры.

Лошади с готовностью последовали за ней внутрь, благо вход был достаточно велик, чтобы не снимать Шона с седла. В пещере стояла непроглядная темень, но поскольку она была обращена на юг, ее не замело. Казалось, что внутри теплее. Возможно потому, что сюда не задувал пронизывающий до костей ледяной ветер.

Только теперь Сара осмелилась выпустить из рук поводья. Она опустилась на корточки и стала шарить в темноте. Скоро ей удалось нащупать охапку дров. Сара достала из сумки Шона кремень и огниво. Ее пальцы одеревенели от холода, и высечь искру оказалось очень трудно. В какой-то момент кремень выпал у нее из рук, и Сара смертельно перепугалась, что не сможет отыскать его в темноте.

К счастью, после долгих поисков она все же нашла его.

Наконец от кучки мелких веточек потянулась голубая струйка дыма, Сара сложила дрова пирамидой и не отходила от костра до тех пор, пока не убедилась, что пламя занялось. Тогда она вернулась к Шону, который пришел в себя в тот момент, когда Сара отвязывала его от седла. Он сполз с лошади, опираясь на ее плечо, и терпеливо ждал, пока она расстелет у огня шкуру. Дрожа от озноба, Шон лег у стены на приготовленное Сарой ложе. Второй шкурой она заботливо укутала его.

Сама Сара продрогла до костей, тем более что промочила ноги, переходя через ручей. Но думать о том, чтобы согреться, было некогда. Она расседлала лошадей, отвела их в дальний конец пещеры, которая оказалась просторнее той, где они с Шоном зимовали. Затем Сара достала котелок и вышла наружу, чтобы набрать снега. Она растопила его на костре и заварила крепкий чай. Разувшись, Сара растерла онемевшие ступни и положила мокасины поближе к огню. Пещера прогрелась на удивление быстро, совсем скоро стало по-настоящему тепло. Даже когда снежный вихрь задувал внутрь, холода не чувствовалось.