Роковая весна

— Чертовски приятный товарец! У старины Эрнста, оказывается, губа не дура. Есть у подлеца вкусик! Есть… Ничего не могу сказать.

«Да, так что это он говорил про жильцов? Неужели они одни во всем этом доме? Не может он все равно позволить себе плохое… Ей говорили, что Амстердам в этом смысле спокойный город. Квартал, конечно, специфический. Свободные нравы… Ну так что?..»

— Еще ни разу в жизни не платил женщине за любовь, — сказал он и наклонился совсем близко.

Миранда смотрела не мигая. Серые глаза его потемнели, взгляд изменился. Рука скользнула под голову и приподняла ее.

— Стыд и срам не попробовать! Правда?

— Нет! — закричала она.

Поцелуй закрыл ей рот. Его губы, властные и дерзкие, накрыли ее, слабые и трепещущие. Испуганная, ошеломленная она сначала пыталась оттолкнуть его. Потом, сжав кулаки, стала лупить, что было силы.

Мужчина, перехватив за запястье одну ее руку, затем поймал другую и сжал обе широкой ладонью.

— Бить меня не следует, — сказал, улыбаясь. — Нужно лежать спокойно и наслаждаться.

— Вы… вы сукин сын! — Ее резкие слова легкомысленно зависли, как сигаретный дымок. — Вы не имеете никакого…

«И тишина…»

«Пусть целует, — думала Миранда. — Пусть. Чувствует, что я боюсь, и издевается. Буду молчать, и ему надоест…»

Незнакомец, не разжимая объятий, взглянул на нее.

— Что случилось? — спросил он. По щекам на подушку медленно катились крупные слезы. Миранда плакала.

— Перестань, — зашептал он. — Ну, перестань! Слезы не унимались, текли ручьем из-под густых ресниц.

Наклонился и нежно поцеловал в глаз. Потом в другой…

— Я не обижу тебя! Не плачь!

Миранда медленно открыла глаза. «Вот и все! Страшная минута прошла…»

Он резко притянул ее к себе и поцеловал еще раз долгим поцелуем. Но оскорбительным это не показалось. Напротив, необыкновенное острое чувство, которому она пока не могла подобрать названия, возникло внезапно и мгновенно захватило. С удивлением прислушиваясь к нему, она не помнила, чтобы такой… восторг? радость?., случались в ее жизни. Но догадалась, что обжигающая искра — знала точно, когда она высеклась — стремительно разгорается большим опасным огнем.

Взбил подушку, подложил ей под голову, осторожно освободив свою руку. Она лежала полуобнаженная, уже не стесняясь и в то же время не понимая, что произошло.

«Издал горлом странный звук. Бьется сердце…» Она догадалась, что его сердце, большое и сильное, оттого так бьется, что ее собственное отчаянно хочет слышать его удары.

«Еще! Целуй меня еще!» — стучало ее сердце. Слабый звук — то ли застонала, то ли заскулила — вырвался из ее груди, и он поймал этот звук и, успокоив нежным касанием языка, вернул его ей. Приникнув к его груди, она, распахнув пиджак, скользнула руками по ткани рубашки и опять заскулила.

— Да, дорогая! Да, — шептал он. — Прижмись, прижмись ко мне крепче.

Его рука опустилась по ее бедру и, подцепив полу блузы, потащила за собой вверх, и ее грудь, высокая упругая, почувствовала живое ласковое тепло его ладони через тонкую ткань. И внезапно что-то требовательное, отчаянно-опасное и почти живое всколыхнуло ее, завозилось, заворочалось… «Боже! Что со мной?..» Холодный, как зимнее море, рассудок накатил… и в тот же миг погасил пламень, пламень сердца.

Увернувшись от поцелуя, Миранда оттолкнула его, он взглянул на нее, и лицо его она не узнала.

Стоя у окна, долго молчал. Откинув с лица волосы, обернулся:

— А вы, леди, в большом порядке! Кто бы мог подумать?!

— А вы… вы… обыкновенное животное, — губы ее дрожали, и голос рвался.

«Хватит! Прочь отсюда.. Немедленно!..» Миранда перекатилась на край кровати, спустила ноги на пол, встала и, взмахнув руками, повалилась навзничь…

— Прелестный театр! Ну, леди, вы просто модерновая особа. Скажите только, что я должен делать. Аплодировать? Или что-то другое?

Голос никакой… Глаза тоже. Отвечать не стоит!

Не нужно было так резко вставать. Главное сейчас — дойти до стула. Одеться не спеша, потом дойти до двери. Немыслимое расстояние!

Встала. Шаг. Второй… Пол закачался, перед глазами хороводом кружились черные точки, из точек образовалась бешеная черная спираль…

Он успел ее подхватить, и теперь она висела на сгибе его локтя, как куль, который, понимала, ему напрочь был не нужен.

— Однако! Как называется вся эта чертовня? — говорил он, глядя сверху на ее побледневшее лицо. — Завлекаловка? Игра такая?..

Миранда закрыла глаза. Пока ясно только одно — самой ей отсюда не выбраться. Необходимо срочно вызывать Майну.

— Ну отвечай что-нибудь! Что за дела такие, черт побери! — снова спросил он.

— Какие игры? О чем вы? Просто… просто я неважно себя чувствую. Вот и все, — ответила Миранда.

Сил хватило только на это объяснение. Он поднял ее на руки и отнес на Кровать.

— Да! Теперь вижу.

— Если бы вы могли… Пожалуйста, позвоните ко мне домой! — взмолилась Миранда.

— А Мюллер знает, что ты больна? — снова задал вопрос мужчина.

— Мюллер не имеет ко всему этому никакого отношения, мистер… мистер…

— Торп. Дэниел Торп, — ответил он и подошел к стулу, на котором лежали ее вещи. — Ты показывалась врачу?

— Зачем? Я не больна, мистер Торп. Если бы вы могли…

— Нужен врач. У тебя есть свой врач или вызывать скорую?

— Скорую? — Миранда взглянула на него. — Мне она не нужна.

— Тогда врач.

— И врач не нужен. Вы хоть знаете, сколько врач берет за визит?

— Понял. Ну и работенка у тебя, скажу я. Чего же ты так слабо выступаешь?

Миранда вспыхнула до корней волос:

— Прошу вас не оскорбляйте меня.

— Такая славная мордашка, такая внешность!.. А финансы, как говорится, поют романсы?.. Ей-богу, дорогая, не могу в это поверить, — он удивленно развел руками.

— Я не «дорогая», меня зовут Миранда Стюарт, — сказала она как можно спокойнее. — А если вам импонирует моя внешность, окажите любезность. Позвоните, пусть за мной приедут.

— Еще один хахаль? Вам везет на поклонников, мисс Стюарт.

— Ее зовут Майна. Позвоните ей, пожалуйста, пусть она приедет.

— Ты стоять-то можешь? «Стоять она, пожалуй, сможет. Во всяком случае постарается…»

— Да, — ответила девушка.

— А одеться?

— Не беспокойтесь, — ответила Миранда неуверенно.

Подошел, подал руку. Подождал минуту или две. Подвел к стулу.

— Прошу!

— Ну, не в вашем же присутствии! — стыдливо сказала девушка.

— Ах, Боже мой! — хмыкнул он и поднял с пола ширму. — Какие мы вдруг стеснительные. Даю две минуты на одевание. А не то — придется помочь. Стоя за ширмой, Миранда прислонилась к стене. «Хорошо бы он ушел! Нет, похоже, хочет дождаться Мюллера…»

— Минута прошла, мисс Стюарт. Пошла вторая, — торопил Дэниел.

«Неужели решится зайти за ширму? От него всего можно ожидать…» Сняла блузу и стала торопливо одеваться.

Миранда вышла из-за ширмы. Он стоял, прислонясь к косяку, скрестив руки на груди, и внимательно ее разглядывал.

— Высший шик! Неотразима! — снова ухмыльнулся Торп.

«Так и есть!» Миранда застыла. «Она сама знает, что юбка выгорела, кофточка старенькая… А эти серьги, и цепь, и сапоги на босу ногу…»

— Мне идет этот наряд, не правда ли? — спросила она.

— А я что говорю! Стиль «Фэнси фри», — язвительно ответил Дэниел.

Миранда вспыхнула. «Фэнси фри», ей говорили, весьма злачное местечко. Там легально курят марихуану.

— Сожалею, но придется вас разочаровать — я там не была ни разу! — раздраженно парировала она.

— Прошу прощения, мисс Стюарт. Поверьте, не хотел вас обидеть. Ну и осел же я! Конечно, вы предпочитаете более изысканные заведения, — сказал Торп, явно глумясь над ней.

— Да, мистер Торп. И таких заведений у меня сколько угодно. Только это не ваше дело.

— Что верно, то верно! Мне нет дела до того, как ты живешь и как выглядишь.

— Рада, что наши мнения совпали, — спокойно сказала Миранда, достала из сумочки монетку и протянула ему.

— Что это?

— Это за телефон. Вы же согласились позвонить подруге.

— Тебе нужен врач, а не подруга. Пошли, — приказал он и взял ее за локоть.

— Оставим эту тему. Я совершенно здорова.

— Пусть это подтвердит доктор. Это твое пальто?

— Да. Но… но…

— Никаких «но», — сказал он и направился к двери, увлекая ее за собой. Неожиданно остановился. — А может, ты хочешь дождаться Мюллера?

«Мюллер… Боже! За всей этой кутерьмой она совершенно о нем забыла. Вот-вот вернется!.. В таком случае Майна отпадает».

— Вы правы, — солгала Миранда. — Наверное, следует показаться врачу.

На площадке, глянув вниз, она почувствовала головокружение, но усилием воли поборола слабость и шагнула на ступеньку.

Дэниел Торп, обняв ее за талию, сказал:

— Я рядом. Не бойся!

Она хотела ответить, что не нуждается в его помощи, но, боясь показаться смешной, промолчала. «Ноги будто ватные! Без его помощи не обойтись. Придется потерпеть. Обхватил, как свою собственность!»

Как только вышли из подъезда, она отстранилась и, найдя силы улыбнуться, сказала:

— Благодарю вас, мистер Торп. Было весьма интересно.

Рука опустилась на ее плечо.

— Моя машина за углом. Поедем к врачу.

— Нет-нет! Спасибо. Я доберусь сама. Рука держала ее крепкой хваткой. Она упиралась, но через минуту оказалась перед черным «мерседесом».

— Да что же это такое, в самом деле! Вы разве не слышали, что я сказала? Он открыл дверцу машины.

— Садись. Куда ехать?

— Да, собственно, какое вы имеете…

— У тебя денег нет?

— Что у меня есть, и чего нет — вас абсолютно не касается.

— Отвечайте на мой вопрос, мисс Стюарт. Есть у вас деньги?

Миранда опустила голову.

— Так я и думал! Платить буду я.

— Что вы сказали?

— Ничего особенного. Я заплачу за визит к врачу.

— Вы с ума сошли! Во-первых, я абсолютно здорова. Во-вторых…

— Мисс Стюарт, один Бог знает, сколько я отвалил на благотворительность в этом году, — сказал он. — Будем считать, что сегодня мои деньги попадут по назначению.

Миранда посмотрела на него с недоверием, а потом решительным жестом сбросила его руку со своего плеча.

— Я не нуждаюсь в вашей благотворительности.

— Именно вы в ней нуждаетесь больше, чем кто-либо другой.

«Этот Дэниел Торп никогда не узнает, что попал в яблочко», — подумала Миранда и улыбнулась:

— Да! Я нуждаюсь. Но вы оставьте меня в покое. До свидания, мистер Торп, — сказала она и шагнула в сторону.

Он буквально пригвоздил ее к месту.

— Слушай сюда, дорогуша…

— Нет, слушайте вы, мистер Торп! Я потеряла сознание, потому что голодна. Простите, если огорчу вас, но у меня нет ни малярии, ни бери-бери, ничего другого.

Миранда вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза.

— Поняли, наконец?

«Вывел все-таки из терпения! Если он сейчас скажет хоть одно резкое слово, пусть все летит в тартарары — и живопись, и Мюллер, и этот Торп со всеми своими дурацкими бреднями на ее счет!»

После непродолжительной паузы, еле скрывая презрение, он сказал:

— Понимаю. Как не понять? Живешь одним днем. День и ночь — сутки прочь. Что будет, тебя не волнует. А пора бы научиться думать вперед!

Миранда стояла и думала назад… «Сколько работ маслом и сколько акварелей представила на одобрение стипендиальной комиссии, сколько заполнила бланков, опросников, анкет, чтобы получить стипендию. Как волновалась, дожидаясь ответа! Какие строила планы, когда получила стипендию. Как аккуратно тратила гульдены. Проживала за неделю то, что другие за день».

— Какой вы умный! Как быстро во всем разобрались, — улыбнулась Миранда. — В одном только вы ошиблись, мистер Торп. Я отсчитываю не сутки, а минуты. И вообще мне не о чем беспокоиться. Всегда найдется какой-нибудь Эрнст Мюллер. Если, конечно, станет совсем невмоготу…

— Ладно. С меня хватит! — сказал он и стал втискивать ее в машину.

— Что вы делаете? — отбивалась она. — Пустите меня!

Он усадил ее на переднее сиденье, накинул ремень безопасности и сел рядом. Повернул ключ зажигания.

— Вам это даром не пройдет, — задыхалась Миранда. — Люди видели…

Он посмотрел на нее, как на дурочку.

— В ваших кругах сейчас обед или завтрак? — спросил Торп.

— Я вас не понимаю, — ответила девушка. Дэниел включил скорость и тронул руль. Через минуту они уже мчались по набережной.

— Я спрашиваю, что вы в это время суток предпочитаете, мисс Стюарт? Завтрак или обед? В зависимости от ответа я выберу ресторан.

«Вот оно что! Силой втолкнул ее в машину, чтобы накормить?» — Миранда смотрела на него н молчала. А он, казалось, был поглощен одним — как выбраться из трэфика.

— Ну так как? Завтрак или обед? «Я ничего не приму от такого, как вы. Мне от вас стакана воды не нужно», — думала Миранда, глядя на него.

— Да, черт вас возьми, мисс Стюарт! Я же жду. Решайте, наконец!

«Господи! Стоит ли с ним связываться? Его же ничем не прошибешь…»

— И то, и другое, мистер Торп, — сказала Миранда и откинулась на спинку сиденья.

Глава 3

«Мерседес» мчался по улицам, шутя расправляясь с километрами, которые Миранда исходила вдоль и поперек пешком. В Амстердаме с транспортом все в полном порядке, но, когда экономишь каждый гульден, приходится путешествовать из конца в конец города на своих двоих. Вообще-то при таком режиме экономии с обувью напряженка, но если подсчитать — все равно дешевле.

«А город из машины совсем другой! Более загадочный что ли, даже экзотический, можно сказать. Она, как художник, делает скидку на эффект освещения и перспективу, но все равно сказочный город, какой-то нереальный, как, впрочем, и весь сегодняшний день с того самого момента, когда этот Торп ворвался в мастерскую Мюллера».

«А он-то зачем туда пожаловал?» — Миранда покосилась на нового знакомого. «Она, конечно, не спросит его об этом. Слишком много чести! Хотя можно было поинтересоваться раньше. Но ведь вопросы, злые и несправедливые, задавал он. Она только успевала отбиваться».

Машина, прошуршав шинами, тормознула у светофора. Миранда вздохнула и переменила позу, устроившись удобней на мягком сиденье, обтянутом лайкой. «Если тебя умыкают, то есть похищают, то это, несомненно, самый изысканный способ. Хотя, если быть точной, Торп ее не похищал. Конечно, она могла оказать ему более упорное сопротивление, но бесполезно. Он бы все равно с легкостью забросил ее к себе на плечо и запихнул в машину. И вообще, нужно быть дурой, чтобы сопротивляться. Чему сопротивляться-то?» Миранда откинулась на спинку. «Какая разница, кто заплатит за обед… Пусть хоть черт, хоть дьявол!..»

— Все в порядке? — спросил ее Дэниел.

«Голос резкий. Беспокоится, как бы с ней чего не приключилось, а вовсе не потому, что взволнован ее самочувствием».

Села прямо и положила руки на колени:

— Я не доставлю вам хлопот. Ничего не случится! Не беспокойтесь.

Зажегся зеленый глаз светофора. Машина проскользнула через перекресток и ловко юркнула в поток машин. Торп не то ухмыльнулся, не то огрызнулся:

— Ты всегда так ощетиниваешься, когда тебе задают вопросы?

— А вы всегда задаете вопросы с подковыркой? — парировала Миранда.

Девушка почувствовала его взгляд, но заставила себя смотреть прямо. Спустя мгновение он сказал:

— Скоро приедем. Закрой глазки и отдохни.

Миранда хотела ответить, что ей и так хорошо, но, подумав, решила последовать его совету. Как же она устала и душой, и телом! А сиденье такое мягкое… И напрягаться, будто аршин проглотила, не имеет никакого смысла. Говорить им не о чем! Да и может ли быть между ними что-нибудь общее!

«Спасибо за совет», — подумала Миранда, откинулась на спинку и, закрыв глаза, расслабилась.

Она слышала, как он что-то включал-переключал. Мягкие звуки чудесной музыки полились из приемника. «Клод Дебюсси… „Море“. Какая прелесть! Сейчас все испортит… Будет искать какую-нибудь дребедень. Нет, не угадала…»

Миранда чуть-чуть повернула голову, из-под ресниц взглянула на него украдкой. Его руки свободно лежали на руле, пальцы плавно отбивали такт. «Интересно! Он любит Дебюсси… Вот уж никогда бы не подумала! В его вкусе, скорей, что-нибудь незамысловатое, простенькое, как дважды два… Хотя трудно судить о человеке по первому впечатлению. Жизнь подбрасывает порой сногсшибательные парадоксы! Вот этот, например, что сидит рядом, раскатывает в элегантной машине!.. Из породы собственников… В дорогом безукоризненном костюме. А к Мюллеру ворвался, как псих ненормальный, как дурак полоумный! А когда обнимал и целовал ее? Разве он вел себя непристойно? Да ничуть…»

Волна стыдливого жара обдала ее с головы до ног. «А она? Что она? Она, наоборот, отвечала на его поцелуи так, будто потеряла саму себя, хотя и в этом тоже нет ничего недостойного. Вообще в отношениях с мужчинами она не безрассудна. Ей нравится мужское общество. Приятно с ними поболтать, побродить в парке, беззаботно смеяться над любой пустяковиной. А в танце… когда чувствуешь, как он уверенно и нежно прижимает тебя к себе все ближе и ближе, а потом провожает домой и робко целует в губы, желая спокойной ночи? Да кто этого не знает!.. Но вот чтобы в объятиях мужчины ее тело повело себя самостоятельно, как живое трепещущее существо, готовое с радостным безумством сорваться с края и упасть в таинственную… пропасть — что ли? — такое впервые случилось сегодня».

Миранда выпрямилась и опять сложила руки на коленях. «Однако все-таки то, что было, выглядит легкомысленным и, похоже, убедительно говорит о том, что у нее действительно нет другого выхода, как только позировать Мюллеру. Впрочем, если бы этот тип туда не заявился, она бы заработала себе на обед. А теперь, понимая, что она осталась без гроша по его милости, он везет ее кормить. А что потом? Потом она вернется к своей безысходности. Постучит в злополучную дверь под крышей и скажет: „Извините, я опоздала“. Зайдет за ширму, разденется и…

Господи! Это кажется еще ужасней, чем прежде.

А этот, что сидит рядом, полагает, будто она может за деньги…

Да черт с ним! Пусть думает, как хочет… Всякий волен считать так, как пожелает. Умный человек всегда тебя поймет, а на мнение дураков плевать…

Вообще-то она пыталась ему объяснить, но он и слушать не пожелал, видел в ней только то, что хотел увидеть. Полуголодная студентка, бьющаяся в нужде, как рыба об лед? Смешно, ей-богу! Что может думать человек явно из другого круга? Да кошка она! Шлялась по крыше и запрыгнула на вонючий чердак, благо ходить недалеко.

Ну что она к нему привязалась! Будто в первый раз столкнулась с этим. И в Нью-Йорке, и здесь в Амстердаме приходилось встречаться с любителями «экзотики». Ах, художница? Богема, значит…»

«Мир делится на нас и на них» — решила однажды Миранда и была права.

«Люди делятся на тех, кто любит и умеет ценить красоту, и на тех, которых из-за денег захватывает любое зрелище, в том числе такое, на которое не стоит и смотреть…»

— Прибыли!

Торп подъехал к тротуару и припарковался. Миранда посмотрела через боковое стекло, пытаясь сориентироваться.

— Выходите, мисс Стюарт!

Она услышала, как пикнул замок. «Автоматика! Нажимай кнопку, толкай дверку…» Именно это он и проделал, просунув руку за ее спиной, когда увидел, что она даже не пошевелилась.

— Я, мисс Стюарт, к вам в лакеи не нанимался! Миранда, не торопясь, вышла из машины, еще раз глянула по сторонам и сразу же узнала это место. «Приют спокойствия и вдохновения!.. Речушка Амстель не спеша несет свои воды, по обоим берегам стоят дома старинной красивой архитектуры. Была она здесь, бродила с этюдником. Да, да! Два ее этюда углем получили одобрение.

В таком божественном уголке хочется думать только о пище духовной! Впрочем, наверно, здесь вкушают пищу богов?» Миранда знала каждую дешевую забегаловку в Амстердаме, теперь же была почти уверена, что полюбившееся ей «ассорти» на большой тарелке — здесь не подадут.

Подошел Дэниел, взял ее за руку повыше локтя:

— Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты смотрела по сторонам.

— Куда мы идем? — спросила Миранда, еле поспевая за ним. — Я не вижу никакого ресторана.

Ответа не последовало. Помпезное здание, к которому он ее волок по выложенному плиткой тротуару, было пяти-, черт его знает, может, десятизвездочным отелем. Миранда знала, читала в проспекте, что это самый дорогой и престижный отель. «Какой мерзавец!»

— Вы, сытый негодяй… — начала было она вырываться. — Вы решили, что вам все легко дается, все дозволено…

— Мисс Стюарт… — он ухватил ее за бедра и основательно тряханул.

— Вы еще и эстет? — Миранда взглянула на него с откровенным презрением. — Хоромы Мюллера показались вам недостаточно роскошными для этого?

— Что ты несешь, черт тебя возьми?

— Или, может, полагаете, что на шелковых или каких там еще простынях я ловчее скользну в ваши объятия?

— Мисс Стюарт, не зарывайтесь! Вы себя явно переоцениваете. У вас, кстати, короткая память. Я женщин не покупаю.

Миранда подняла голову, посмотрела на него в упор и спросила:

— Тогда, возможно, вы объясните, зачем вы меня привезли сюда? Вы живете в этом отеле? Так?

— У вас, мисс Стюарт, потрясающий нюх!

— Вот-вот! Я сразу же почуяла недоброе, — сказала Миранда, резко тряхнув головой.

«О, Господи! Нельзя же так дергаться! Дурнота, опять дурнота!»

— До свидания, мистер Торп! — заторопилась Миранда и пошла было прочь.

— ТЫ дура! — остановил он ее, схватив за плечи.

— Боже, как надоело все это! Я вам уже объяснила, что я не продаюсь.

— Не продаешься, потому что я не покупаю! Миранда упиралась, пытаясь устоять на каблуках, но будь у нее на ногах пудовые гири, и они оказались бы для него сущей пушинкой. Крутящиеся двери лихо втолкнули обоих в холл.

— Здесь имеется ресторан, — произнес он сквозь зубы. — Мы сейчас идем прямо туда. Я тебя кормлю, потом сажаю в такси и…

Не докончил фразы и замолчал. Миранда мгновенно поняла, в чем дело. Неподалеку, в низких креслах за столом (готовый натюрморт — яркие цветы в вазе, кофе в серебряном кофейнике, тончайший «лимож» и сигареты!) сидели две дамы. Средних лет… С нескрываемым любопытством наблюдали за ними.

— И потом… — совсем шепотом. Она еле расслышала:

— Потом глаза бы мои тебя не видели. Такой расклад устраивает?

— Вполне, — ответила Миранда.

Дэниел галантно взял ее за локоток и, как опытный лоцман, повел сквозь бурные воды роскошного холла. «Слава Богу! — позади полдюжины широких ступеней из полированного мрамора».

«Она — в сверкающей, благоухающей, сногсшибательной роскоши, которую таким, как она, показывают в фильмах. Видели, видели! Почему-то он остановился, и они дальше не идут. Наверное, так надо!»

— И ни одной шелковой простыни! — шепнул он.

Миранда хотела умно ответить, но не могла: она потеряла дар речи. Ничего подобного не ожидала увидеть и с робостью смотрела на метрдотеля, который величественно подплывал к ним, упакованный в обалденный смокинг.

— Добрый день, сэр! — наметанный взгляд скользнул по ее сапогам, юбочке и кудрям, в беспорядке разбросанным по плечам. — Чем могу служить?

— Столик, пожалуйста.

— Столик зарезервирован, сэр? Его рука сжала ее локоток.

— Нет, — ответил Дэниел. Миранда перехватила его взгляд. Ресторан пуст, и Дэниел это видел. — Нет, — повторил он. — Боюсь, что нет!

— Ах, вот как! — лакей передернул плечами. — В таком случае…

— Но я уверен, что вы найдете для нас место. Не так ли?

Миранда с тревогой посмотрела на Дэниела. «Голос вроде бы ровный и мягкий, но опытное ухо не может не различить звон металла. Короткое замыкание, и…»

— Мистер Торп, — вежливо вступила Миранда. — Я знаю одно очаровательное местечко… «Господи, ну дался же ему ее локоть!..»

— Не так ли! — повторил он вопрос. Метрдотель глотнул воздух. Еще раз…

— Конечно, сэр! Я только… я только хотел сказать, что столики у окон… Если бы вы захотели сесть у окна… — он улыбался. — Я вам могу предложить столик в углу.

Дэниел обнял Миранду за талию. «Это еще зачем?» Она хотела отодвинуться, но он, переложив широкую ладонь на бедро, плотно придвинул ее к себе.

— У вас есть столик у окна. Вы просто забыли.

— Ах, да, сэр!

«Догадался, наконец!» — с облегчением подумала Миранда.

— Прошу вас! — и метрдотель повел их к столику.

Миранда услышала, какая в зале наступила гробовая тишина. Юбочка ее плескалась, касаясь прелестных коленей, так некстати зачехленных в черную кожу, а в это время туалеты от Диора и Кардена заполошно провожали ее глазами. Правда, «кардены» проявили несколько иной интерес:

«Если есть разрешение на отстрел редкостного экземпляра, то с Богом!»

Миранда гордо несла свою голову, но внутри все сжалось в комок, и она бессознательно заторопилась, ускорила шаги.

Дэниел наклонился к ней, коснувшись губами уха:

— Плюй на все, детка!

Девушка бросила на него благодарный взгляд. — «Все-таки он хороший!» — подумала она. Невозмутимо вышагивая рядом, всем своим видом он демонстрировал полнейший неглижанс. Наталкиваясь на его спокойный холодный взгляд, сидящие в зале отводили глаза, склоняясь над тарелками. К тому времени, когда Миранда и Дэниел подходили к столику у окна, обычный ресторанный шумок возобновился, и на них никто уже не обращал внимания.

Мгновенно успокоившись, Миранда успела подумать, что не ради нее он проделал этот королевский проход. «Что не король, конечно, ясно, просто амбициозный мужчина, не позволяющий в свой адрес ни малейшей непочтительности. Однако именно он оградил меня от фантастического снобизма», — подумала она и решила поблагодарить его.

Когда метрдотель, услужливо подвинув стул, усаживал ее за столик, Миранда улыбнулась Дэниелу.

Он, наклонясь к ней через стол, спросил:

— Все в порядке? Кивнула.

— Я хочу, — она провела кончиком языка по губам, — поблагодарить вас.

— За что?

— Вы знаете, за что. Эти люди… понимаете, они на какое-то мгновение усложнили мою жизнь… Выражение лица Дэниела моментально изменилось.

— Мисс Стюарт, эти люди ни при чем. Сами старайтесь не усложнять свою жизнь, — сказал он холодно. Взял меню и стал изучать.

Миранда вздохнула и открыла свое. «Быстро заказать, — подумала она, — еще быстрее все съесть и как можно быстрее уйти отсюда. Благотворительность… Так он, кажется, назвал эту заботу обо мне? Тем лучше…»

— Выбрала?

Взглянула. На его лице вместо прежней откровенной неприязни — вежливая холодная любезность. Да, она права! Он ждет-не дождется, когда закончится неприятное для него происшествие. Почему-то ей стало грустно.

— Мисс Стюарт, а-уу?

Улыбнулась. Заглянула в меню. «Перечень загадочных названий французской и голландской кухни на пяти страницах. Если бы знать, чем одно блюдо отличается от другого!..»

— Мне все равно. Суп можно. Ветчину, фриты… Гамбургер, например. Яичницу с беконом… Что закажете, все будет одинаково хорошо, — Миранда отложила в сторону меню и улыбнулась.

Дэниел кивнул ей и сделал знак метрдотелю.

— Кофе мне, — сказал он, — а даме для начала — гороховый суп, потом — ветчину и фриты.

— Да, сэр!

— Еще она хотела бы гамбургер. На подобострастной физиономии лакея брови поползли вверх, но…

— Да, сэр! Конечно, сэр!

— И еще — яичницу с беконом. Метрдотель встретился глазами с Дэниелом, когда тот отдавал меню.

— Десерт закажем после, — добавил Дэниел, оригинально откомментировав случайную встречу взглядов.

— Я по-прежнему вдохновляю вас на трюкачество? — спросила Миранда, наклонившись к нему через стол. — Для чего вы все это заказали? Чтобы было посмешней?

— Ничуть, — пожал он плечами. — Мы попросим завернуть с собой то, что вы не осилите за ужин.

— Хорошо. Действительно, все разом одолеть невозможно.

Проглотив ложку супа, она уже не могла остановиться…

— Спасибо, — сказала Миранда, когда съела все, что заказала. — Большое спасибо. Кажется, вкуснее никогда не ела.

— Я полагал, что ты несколько преувеличиваешь. Теперь вижу: лучший врач — тарелка супа… Миранда почувствовала неловкость:

— Нельзя сказать, что я все время голодаю, но…

— Ты американка? — перебил он. Миранда кивнула.

— Вы же тоже американец. Я сразу почувствовала, что нас что-то роднит, — она нерешительно улыбнулась.

Он не заметил улыбки. Во всяком случае, сделал вид.

— Ты когда приехала в Голландию?

— Чуть больше пяти месяцев. «Кажется, он не злой, — подумала Миранда. — Самое время объяснить мои обстоятельства».

— Я приехала в Амстердам, потому что… Вы, конечно, знаете, что Амстердам считается в мире…

— Я примерно представляю, что такое Амстердам, мисс Стюарт. Свободы навалом… Легкость жизни необыкновенная, которая вас поначалу вдохновила, а потом обнадежила…

Миранда рассмеялась.

— Да нет! Совсем не то, мистер Торп. Я как раз хочу сказать, что я приехала в Амстердам… Он резко наклонился к ней и, не дав договорить, спросил:

— Разве можно так жить? Быть вольной пташкой — одно, а набитой дурой — совсем другое. Миранда вспыхнула.

— Если бы вы дали мне возможность объяснить, то…

— Ты же, как… цыганка, черт возьми! Нельзя же так жить, честное слово! Нельзя быть такой легкомысленной.

Взглянула на него:

— Согласна с вами в отношении легкомыслия. Но именно про меня так нельзя сказать. Я много работаю, как, вероятно, и вы, и многие другие.

— Полагаю, что ты права. Ходить по рукам у мужиков — не легкая работенка.

Краска малиново залила ее лицо, шею: «Какой же он негодяй!»

— Нет, совсем нет! — ответила спокойно. «Что он знает о моей жизни и вообще про жизнь и труд художника, — думала Миранда. — Три месяца назад, позируя часами скульптору, я еле двигалась, уходя домой. Икры ног кололи тысячи иголок. А преподаватели живописи… Как тщательно разбирают они все мои промахи!»

— Нет, — повторила она, и глаза ее сверкнули. — Это в самом деле нелегкий труд. Ведь каждый, поймите, подходит по-разному и при этом требует полной отдачи. — Изобразив обольстительную улыбку, добавила: