Дестроер (№9) - Щит убийцы

Макгарк взял со стола бумаги с аккуратно отпечатанным текстом. Сколько же часов провел он, работая над этой речью? Но сегодня он не станет ее произносить. Сегодня есть новости поважнее любой официальной речи. Хотя кое-что из речи можно будет использовать.

Все продумано тщательнейшим образом. Он поведает собравшимся о трагедии, постигшей благородное дело обеспечения правопорядка. Назовет их элитной ударной группой, которая в ближайшее время пополнится тысячами новых членов. Объявит о намерении создать центр частого сыска для борьбы с преступностью. Намекнет о временной приостановке деятельности эскадронов смерти. И сами того не ведая, участники собрания благословят его первый шаг на пути к политическому Олимпу.

Подойдя к двери, Макгарк выглянул из кабинета в гимнастический зал. Приглашенные осаждали стол со спиртными напитками. У стола с сандвичами было пусто. Боже, до чего же горласты эти полицейские! Можно подумать, что в зале не сорок, а четыреста человек.

Пройдя через пустующий кабинет Жанет, Макгарк остановился в дверях, глядя в конец зала, где у входа дежурили двое полицейских. Как парламентские приставы, подумал Макгарк и хихикнул от удовольствия. Один из дежурных был ни много ни мало заместителем начальника полиции Чикаго, другой – инспектор из Лос-Анджелеса. В их обязанности входило следить за тем, чтобы в зал не проникли посторонние. По сигналу, Макгарка они покинут зал и встанут у дверей снаружи.

Когда тяжелые стальные двери захлопнулись за нами, Макгарк вышел в зал и стал обходить, приветствуя, собравшихся там полицейских.

После двух гудков Римо повесил трубку, вскочил в машину и погнал через весь город к штаб-квартире Макгарка.

– Веди машину аккуратно, – сказал Чиун.

– Я и веду аккуратно, – ответил Римо. – Здесь, если ты не несешься как камикадзе, тебя принимают за деревенщину и начинают всячески терроризировать.

Римо впритирку проскочил между двумя машинами, повергнув одного водителя в нервный шок и вызвав поток гневной брани у другого.

– Меня и так терроризируют, – заметил Чиун. – Ты.

– Черт побери, Чиун, хочешь сесть за руль?

– Нет, но если бы я сидел за рулем, я испытывал бы чувство благодарности людям из Детройта, которые построили такую прочную машину, что даже у такого водителя, как ты, она до сих пор не развалилась на части.

– В следующий раз иди пешком. Кстати, разве я тебя приглашал ехать со мной?

– Я не нуждаюсь в приглашениях. А ты разве не рад, что Мастер в нужный момент оказался рядом?

– Ты прав, как всегда, Чиун. Да, да, да!

– Грубиян!

Казалось, прошла вечность, но на самом деле несколько минут, и они втиснулись меж других припаркованных машин, поставив свою у пожарной колонки возле здания на Двадцатой улице.

На площадке второго этажа им преградили путь два полицейских.

– Извините, мужики, – сказал тот, что повыше ростом, – но у нас тут приватная встреча. Посторонним вход воспрещен.

– Нелепица какая-то! – возмутился Римо. – Нас пригласил Макгарк.

– Неужели? – Полицейский подозрительно взглянул на них и вынул из кармана список. – Ваши фамилии?

– Я – Ш.Холмс, а он – Ч.Чан.

Полицейский быстро пробежал глазами список.

– Откуда вы?

– Мы из «Санта-Барбары».

– Сейчас посмотрю…

Полицейский снова обратился к списку. Его напарник заглядывал ему через плечо. Римо ударил кончиками пальцев им под ключицы. Оба рухнули на пол.

– Приемлемо, – одобрил Чиун.

– Спасибо, – сказал Римо. – Я усыпил их, чтобы уберечь от твоих жаждущих смерти рук. Отведав утки, ты всякий раз по крайней мере на неделю утрачиваешь над собой контроль.

Открыв дверь, он втащил потерявших сознание полицейских в небольшую приемную, убедился, что в течение ближайшего часа или около того они не придут в себя, и пристроил их у стены в сидячем положении. Затем запер входную дверь изнутри, чтобы никто больше не мог проникнуть в зал.

Они немного постояли, глядя сквозь стеклянную дверь в зал. Римо сразу же заметил Макгарка, переходившего от одной группы к другой, пожимая руки, похлопывая по плечам. При этом он шаг за шагом приближался к сооруженному у стены небольшому помосту.

– Вот он, – показал на него Римо. – Макгарк.

– Он воплощение зла, – прошипел сквозь зубы Чиун.

– Как ты это определил, черт возьми? Ты же его не знаешь.

– Достаточно взглянуть на его лицо. Человек существо миролюбивое, и чтобы он смог убивать, его надо учить. И потом, люди не убивают друг друга просто так, без причины. А этот? Взгляни ему в глаза. Ему нравится убивать. Мне уже доводилось видеть такие глаза.

Толпа растекалась ручейками между рядов установленных в зале складных деревянных стульев.

– Чиун, я ничего не имею против тебя лично, но, ей-богу, ты совсем не похож на полицейского сержанта из какого-нибудь Хобокена. Подожди-ка лучше здесь, а я пойду один.

– Свистни, если я понадоблюсь.

– Хорошо.

– А ты умеешь свистеть? Нужно сложить губы в трубочку и дунуть.

– Ты опять смотрел по телевизору какой-нибудь ночной бред типа юмористического шоу?

– Ладно, иди, отрабатывай свое жалованье, – скомандовал Чиун.

Римо проскользнул в зал и, смешавшись с толпой, направился в задние ряды. Опасаясь, как бы Макгарк случайно не заметил его, Римо изменил походку и уткнулся подбородком в грудь. Большинство присутствующих были в форменных фуражках, и, подхватив такую же со стула, мимо которого он проходил, Римо нахлобучил ее по самые глаза.

Макгарк легко взбежал на сцену. Он стоял лицом к залу и молча ждал, когда все рассядутся по местам и воцарится тишина.

Постепенно все сорок человек расселись среди семидесяти пяти кресел. Съехавшиеся со всех концов страны убийцы, подумал было Римо, но тотчас же одернул себя. Нет, не убийцы. Это всего лишь люди, которым осточертело преодолевать бесчисленные препоны, создаваемые обществом на их пути борьбы с преступностью. Они пытались делать свое дело по совести. Они так верили в закон и порядок, что по глупости, во имя торжества закона, согласились его же и преступить.

Макгарк поднял руку, призывая к тишине. Шум голосов постепенно сменился молчанием.

– Рыцари Шита, – гулко прозвучал в зале голос Макгарка, – добро пожаловать в Нью-Йорк!

Он неторопливо обвел взглядом собравшихся.

– Сегодня для меня торжественный, но вместе с тем и скорбный день. Я счастлив приветствовать вас, лучших из полицейских… нет, позвольте мне назвать вас лучшими из фараонов – мне не претит это слово… приветствовать тех, кто не раз рисковал жизнью в нескончаемой борьбе за упрочение закона и порядка в нашей стране. Не мне говорить, что именно вы приняли на себя трудную миссию, которая далеко не всем по плечу. Примерно через час здесь соберутся представители прессы, и я объявлю стране о создании организации «Рыцари Щита». Я расскажу о нашем намерении стать общенациональным центром по борьбе с преступностью – с этим подлинным бедствием, поразившим наши города и сделавшим их опасными для жизни. Я располагаю информацией, – он сделал многозначительную паузу и, хмыкнув, процитировал свою же речь, – о нескольких тягчайших преступлениях, совершенных на волне насилия, обрушившейся на нашу страну.

Макгарк хмыкнул снова, и на этот раз несколько полицейских тоже ухмыльнулись.

– И позвольте заверить вас, – продолжал Макгарк, что преступники будут наказаны. Будет подтверждена эффективность «Рыцарей Щита», и тогда нашей задачей станет привлечение под общие знамена всех до единого полицейских и всех работников правоохранительных органов для совместного продолжения работы по искоренению преступности. Когда политики бездействуют, прокуроры уклоняются от выполнения своих обязанностей, а мягкотелые либералы мешают отправлять правосудие, рыцарям Щита приходится самим заниматься расследованием, установлением истины и заставить общество всеми доступными ему средствами бороться с преступниками.

Римо мысленно усмехнулся. Так вот оно что! На месте преступления оставляются фальшивые улики, а затем вина возлагается на того, с кем хотят разделаться. Быстрый и легкий способ добиться известности и завоевать соответствующую репутацию, а заодно, по ходу дела, отделаться и от парочки негодяев. Или честных людей. Неплохо придумано, Макгарк!

– Первая фаза нашей работы, как я считаю, уже позади. – Макгарк сделал паузу и многозначительно откашлялся. – Назовем ее планово-подготовительной фазой.

Он ухмыльнулся, обнажив длинные желтые зубы. Слушавшие его полицейские тоже ухмылялись и обменивались между собой одобрительными репликами. Макгарк продолжал говорить, перекрывая поднявшийся в зале гул голосов:

– Я рад сегодняшней встрече, поскольку мы вступаем на долгий путь борьбы, чтобы приблизить тот день, когда наша страна снова будет свободна от оков преступности, когда наши жены и дети смогут спать спокойно, а по любой улице в любом уголке нашей страны можно будет пройти без опаски в любой час дня и ночи. И если для достижения этой цели потребуется нечто большее, нежели полицейские расследования, если для этого потребуется политическая власть, тогда, скажу вам, рыцари Щита будут добиваться такой политической власти, чтобы в полной мере воспользоваться ею.

В разных концах зала послышались одобрительные возгласы:

– Правильно!

– Согласны!

Макгарк подождал, пока утихнет шум, и тихо продолжал:

– Вот почему сегодня я стою перед вами преисполненный гордостью. Но, как я уже сказал, сегодняшний день омрачен скорбью. Нас постигло огромное горе, так что, честно говоря, я думал даже отменить это собрание… как мне только что сообщили, комиссар полиции этого города комиссар О'Тул, – более чем кто-либо другой способствовавший созданию «Рыцарей Щита»… бывший все эти долгие дни и часы всегда рядом со мной… Я только что узнал, что комиссар О'Тул убит в своем доме.

Он сделал паузу, давая возможность присутствующим осознать сказанное. Возник гул голосов, быстро стих, и все снова воззрились на Макгарка в ожидании подробностей.

– Однако я все-таки решил провести это собрание, поскольку, по моему мнению, трагическая смерть комиссара подтверждает необходимость нашей организации.

– Как это случилось? – выкрикнул кто-то.

– Он был убит в своем доме, – сказал Макгарк, – известным в этом городе головорезом-мафиози… профессиональным убийцей-наймитом… попытавшимся даже внедриться в департамент полиции… сеятелем зла по имени Римо Бедник. К счастью, Бедник уже мертв. Его настигли пули лучших из нас… Как я сказал, – продолжил он, – в связи с этой ужасной трагедией мне казалось необходимым отменить это собрание, но я подумал, что комиссар О'Тул не одобрил бы этого, он наверняка пожелал бы, чтобы вы все осознали тот огромный риск, которому постоянно будете подвергаться, если у вас хватит мужества принять вызов сил организованной преступности. Вынув из кармана бумажник, Макгарк открыл его и показал всем значок такой же, как Римо видел у капитана Милкена.

– Это значок «Рыцарей Шита», – сказал Макгарк. – Его эмблема придумана лично комиссаром О'Тулом. Надеюсь и молюсь о том, чтобы все мы носили его с честью и гордостью в нашей долгой и трудной борьбе за будущее, и котором полицейские больше не будут умирать от рук гангстеров.

Он поднял значок высоко над головой. При свет висящих под потолком ламп дневного света блики на золотой звезде казались почти коричневыми. Макгарк медленно поворачивал значок, дабы придать особую торжественность моменту. Полицейские молча смотрели на него. И тут в последнем ряду поднялся со стула полицейский в нахлобученной на голову фуражке и, нарушая тишину зала, громко заявил:

– Макгарк, ты – трусливый и лживый негодяй!

Глава 21

И на глазах у изумленных полицейских, под их громкий ропот Римо направился к помосту. Он шел не снимая фуражки, тяжелой походкой, абсолютно ему не свойственной, в расчете на то, что Макгарк не узнает его до последней минуты.

Подойдя к платформе, Римо остановился перед Макгарком, медленно поднял голову, и их глаза встретились. Если до этого Макгарк смотрел на ненормального полицейского с любопытством, то теперь, узнав Римо Бедника, опешил.

Римо окинул его холодным взглядом, и затем повернулся лицом к полицейским, громко обменивавшимся мнениями по поводу неожиданного поворота событий. Он поднял руку, и голоса смолкли.

– Я хочу прочитать вам то, что написал комиссар О'Тул, – объявил он.

Вынув из кармана напечатанные О'Тулом на машинке листы бумаги, он быстро перебрал их и вытащил тот, который искал.

– О'Тул был разочаровавшимся в своих надеждах человеком, – сказал Римо. – У него родилась идея, он выстрадал ее, а потом эту идею у него украли, извратили и приспособили к защите не закона и порядка, а личных интересов одного человека… О'Тул решил покончить с собой. У меня в руках – его предсмертное письмо-завещание. В нем говорится о том, например, как он создал организацию «Рыцарей Щита» и как пытался воспрепятствовать ее превращению в политическую организацию. Это у него не получилось, и он написал: «Я пишу эти строки для того, чтобы власти осознали опасность и приняли соответствующие меры, гарантирующие всем гражданам нашей страны возможность спокойно жить и трудиться под защитой закона и Конституции». А вот что он пишет дальше: «…я обращаю эти слова к полицейским нашей страны – тонкому барьеру, который отделяет нас от джунглей. Я твердо верю, что когда служащим в полиции будут изложены факты, они поступят так же, как поступали всегда с незапамятных времен осознают лежащую на них ответственность и будут действовать как свободные люди, а не как пешки в низкой игре политического маклера. И они будут преисполнены гордости за себя и свою страну, как и подобает американцам. Моя смерть, возможно, вернет мне доброе имя, утерянное в результате моих действий в последние дни жизни». Римо кончил читать и посмотрел в безмолвный зал, в глаза сидящих там полицейских. Сзади, с помоста, послышался вопль Макгарка:

– Ложь! Вранье! Фальшивка! Ребята, не верьте ему!

Римо повернулся, вспрыгнул на платформу и кинул фуражку на стоящий позади Макгарка столик. И снова обратился к залу.

– Это – правда! – крикнул он. – И я скажу вам, почему я уверен в этом. Потому что это и убил О'Тула. Убил потому, что меня послали его убить. Кто послал? Да вот этот «благородный» друг всех полицейских инспектор Уильям Макгарк. Потому что О'Тул помешал бы ему использовать вас в политической игре.

– Ты – лжец! – прорычал Макгарк.

Римо повернулся к нему. Макгарк вынул из-под пиджака револьвер.

Римо посмотрел на него и усмехнулся.

– Есть ли на свете что-либо более отвратительное, чем убийца полицейского? – воскликнул он. И сам же ответил: – Да, это – полицейский, убивающий полицейских, Макгарк.

Револьвер Макгарка смотрел ему прямо в грудь, от острого, подобно зазубренному стеклу взгляда веяло холодом.

– Помнишь тех ребят на крыльце моего дома? – спросил Римо. – Если хочешь попробовать нажать на спусковой крючок, то давай!

– Скажи им правду, Бедник, – взмолился Макгарк. – Скажи, что ты мафиози-убийца, которому поручили убить нашего комиссара!

– Я могу это сказать, но мы оба знаем, что это неправда. Я работал на тебя и убил О'Тула по твоему распоряжению. Ну, давай же, Макгарк! Ты создал себе репутацию твердого и решительного человека. И последние годы эти ребята вдоволь наслушались об этом. Так покажи им, на что ты способен! Нажми спусковой крючок!

Римо стоял в трех футах от Макгарка, и его глаза, впившиеся в глаза Макгарка, горели жарким огнем, способным, казалось, расплавить стекло. Макгарк вспомнил дворик дома Римо и трупы троих полицейских и подумал о шести других трупах, лежащих, видимо, сейчас во дворе дома О'Тула. А еще он подумал о смерти, которая, кажется, всегда ходит рука об руку с Римо.

– Нажми спусковой крючок, Макгарк, – уже в который раз повторил Римо. – А когда ты будешь лежать здесь, медленно умирая, эти люди пройдут мимо, бросая на твое тело значки «Рыцарей Щита». Ты совершил огромную ошибку, посчитав их за дураков, поскольку они – фараоны. Но они поумнее тебя. Да, почти каждый второй из вылавливаемых ими мерзавцев оказывается на свободе. Но ты воспользовался этим, чтобы обмануть их. Правила игры жестоки, и они знают это. Они не могут быть иными, ибо в противном случае страной будут управлять такие, как ты, убивающий полицейских поганец, не стоящий и плевка честного фараона. Ну, давай же, Макгарк! Нажми на спусковой крючок!

Говоря это, Римо все время улыбался, и Макгарк вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах он уже видел эту улыбку. Он видел ее на лице Римо, когда тот убил последнего полицейского во дворе своего дома; отвратительную, безжалостную улыбку, так много говорившую о боли и страданиях.

Ствол револьвера качнулся в руке Макгарка, а затем мгновенно взлетел к его виску. Звук выстрела приглушили брызнувшие на пол частицы плоти, раздробленной кости и пронзительный вскрик Макгарка. Тало Макгарка рухнуло на помост. Револьвер вывалился из руки и, стукнувшись о настил, упал в нескольких футах от трупа. Из кармана пиджака Макгарка вылетели листочки с заготовленной для прессы речью. Как опавшие листья, они медленно опустились на труп.

Римо поднял револьвер, повертел в руках и бросил на столик. Собравшиеся сидели, не шевелясь, на своих местах, пытаясь осознать суть только что свершившегося у них на глазах.

– Отправляйтесь по домам, – сказал Римо. – Забудьте Макгарка, меня и «Рыцарей Щита». И когда вам снова подумается о тяготах вашей работы, вспомните то, что я вам сейчас скажу. Да, эта работа трудна. Именно поэтому Америка и выбрала вас из лучших своих сыновей. Именно поэтому столько людей гордятся вами. Отправляйтесь по домам!

Он спрыгнул с платформы и зашагал по проходу, мех рядов сидящих слева и справа полицейских. Поравнявшись с дожидавшимся его у дверей Чиуном, он оглянулся.

Полицейские кидали на помост из зала значки, падавшие на труп Макгарка или рядом.

Римо шагнул через порог и захлопнул за собой дверь.

– Прекрасно, сын мой, – сказал Чиун.

– Да. И чертовски противно.

Глава 22

Римо позвонил Смиту и отрапортовал. Смерть О'Тула. Полицейские, которых послали убить Римо и которые были убиты. Самоубийство Макгарка.

– Как, черт возьми, мы объясним теперь все это воскликнул Смит.

– Слушайте, – рассердился Римо, – вы хотели ликвидировать эту организацию? Так она ликвидирована. А как все вразумительно объяснить – ваша забота. Пошлите туда спецгруппу генеральной прокуратуры для изучения и расследования и получите все объясняющий доклад на ваш вкус.

– А как насчет членов организации? Эскадронов смерти?

– Забудьте про них. Это всего лишь заблудшие фараоны.

– Мне нужен список их имен. Они – убийцы.

– Я – тоже. Вы получите список на следующий день после моего ареста.

– Может быть, настанет и такой день, – буркнул Смит.

– Чему быть, того не миновать, – сказал Римо и повесил трубку.

Доклад окончен. Но Римо рассказал Смиту не все. Через час он уже сидел в кресле самолета, вылетающего в Майями. Ему надо было выяснить еще один момент, чтобы представить себе картину во всей полноте. Все началось с высказанного Смитом предположения об использовании компьютеров в планировании террористических операций по всей стране с участием лишь сорока человек. О'Тул упомянул об этом, говоря о целях организации «Рыцарей Щита». Но особый смысл этой информации придали слова Макгарка, назвавшего Жанет О'Тул «мозговым центром операции». Римо хотел выяснить, соответствовало ли это действительности. Могла ли Жанет О'Тул – специалист по компьютерам – иметь прямое отношение к организации убийств? Она люто ненавидела всех мужчин… Здесь не должно быть неясности, ибо если это так, долг требует «позаботиться» и о ней.

Римо нашел ее в мотеле «Инка» – унылом скоплении зданий и бассейнов различной степени загрязненности. Была полночь. Жанет возлежала у открытого бассейна, потягивая что-то из высокого бокала.

Он встал в таком месте, куда не достигал свет от гирлянды лампочек и смотрел, как она нежится, томно раскинувшись в шезлонге.

Официант принес еще один бокал и стоял, ожидая, когда она возьмет его с подноса. Жанет выгнулась как кошка, вздымая ему навстречу грудь, и наконец взяла бокал. Но когда он повернулся и пошел обратно, она остановила его повелительным окриком:

– Бой!

– Да, мадам?

– Подойди сюда!

Парень был стройным блондином лет двадцати с небольшим, загорелым и симпатичным. Когда он, вернувшись, остановился, вопросительно глядя на нее, она согнула и слегка развела в стороны колени и тихо спросила:

– Ты почему на меня пялился?

Парень бросил взгляд на ее бикини и пробормотал заикаясь:

– Видите ли… я… я не… я…

– Не лги, – сказала она – ты глазел. Может быть, ты обнаружил у меня что-то такое, чего нету других женщин? – И, не дожидаясь ответа, продолжала: Мне надоела твоя дерзость. Я иду в свой номер. Чтоб через пять минут ты был там! И приготовься объяснить свое поведение!

Поставив бокал на барьер бассейна, она встала и ушла, грациозно ступая на высоких каблуках-шпильках Римо жестом подозвал «боя».

– Кто это такая? – спросил он.

Парень ухмыльнулся:

– Она сексуальный террорист, мистер, и получает от этого удовольствие. Провела тут каких-то несколько часов, а уже успела поиметь половину персонала. Сначала она к чему нибудь придирается, потом затаскивает к себе и номер и… ну, вы же знаете!

– Гм, да, знаю, – сказал Римо и сунул парню в руку стодолларовую бумажку.

Когда через пару минут в номер Жанет О'Тул постучали, на ней уже ничего не было. Выключив свет, она подошла к двери, слегка приоткрыла ее и увидела силуэт мужчины в коридоре.

– Я пришел извиниться, – произнес мужчина тихим голосом.

– Входи, нехороший мальчик. Придется тебя наказать.

Схватив мужчину за руку, она втащила его в номер. Через мгновение они слились в единый клубок тел. За недолгую карьеру куртизанки ей еще не приходилось испытывать ничего подобного. Она как бы парила в воздухе, поднимаясь все выше и выше, к апогею экстаза, ощущая, как ее плоть будто тает и растворяется в неземной страсти.

Когда она достигла пика, послышался шепот:

– Твой отец мертв…

– Ну и что? Не останавливайся!

– Макгарк мертв…

– Не останавливайся! К черту Макгарка!

– «Рыцари Щита» распущены…

– Подумаешь! Одной дерьмовой конторой меньше. Не останавливайся!

Он и не думал.

Когда Римо встал с постели, она уже спала: рот чуть приоткрыт, дыхание все еще учащенное и неглубокое.

Он включил лампу на туалетном столике и внимательно посмотрел на нее. Нет, она не убийца, а всего лишь оператор – компьютерщик. Если она кого-нибудь и доведет до смерти, то только в постели и вполне законным способом.

Римо достал из ящика ручку, лист бумаги и быстро начеркал:

"Дорогая Жанет!

Жаль, но я не в силах с тобой тягаться.

Римо".

Положив записку ей на обнаженную грудь, он открыл дверь и шагнул в духоту майамской ночи.