Серый Джо (№2) - Кот в тупике

Она обогнула ножки стула и прошлась вызывающе страстной походкой, высоко задрав хвост; удары неистово колотившегося сердца отдавались у нее в голове. Азраил увивался рядом, его глаза сияли расплавленным золотом; и когда он, склонив голову, навис над ней, она почувствовала себя маленькой и хрупкой.

Дора и Ральф Слудеры безмятежно спали, их мерное сопение ничуть не изменилось, пока Джо проводил осмотр полутемной спальни. Обнаружив чемодан, который лежал открытым на полу, он запустил лапу в карманы и проверил все до самого донышка; главной трудностью было запихнуть все назад в том же беспорядке, как и было.

Он обнюхивал содержимое большой спортивной сумки, когда пружины кровати скрипнули. Ральф заворочался и чихнул. Джо метнулся в кухню, вскочил на стол, а оттуда на холодильник. Скрючившись позади металлической коробки и пакета картофельных чипсов, он наблюдал, как Ральф, облаченный в длинные зеленые боксерские трусы с полосками, ниспадавшие из-под его голого пуза, спустил ноги на пол и побрел к ванной.

Устраиваясь поудобнее, Джо постарался не задеть хрустящую упаковку чипсов и не врезаться в коробку печенья. Удивительно, чего только люди не держат на холодильнике. Клайд предпочитал хранить там пиво и сухой корм для зверей — все, что нужно постоянно иметь под рукой.

Пружины снова заскрипели, и с постели поднялась Дора, чьи внушительные габариты обтягивала розово-зеленая цветастая ночная рубашка. Не озаботившись тем, чтобы умыться или причесаться, она прокралась на кухню, посмотрела в окно, затем за глянула в гостиную.

Вернувшись в спальню, она принялась поочередно открывать ящики высокого комода и тщательно изучила содержимое каждого из них, действуя при этом быстро и осторожно.

Из ванной донесся звук спускаемой воды, и Ральф присоединился к жене, занявшись другим комодом и просматривая личные вещи Мэйвити.

— Ничего, — заявила Дора, задвигая нижний ящик. — Должно быть, у нее уйма свободного времени, раз она ухитряется сохранять все в таком порядке.

Ральф с грохотом закрыл ящик:

— Возможно, в гостиной…

— Начни с письменного стола. Я посмотрю в книжном шкафу. Сейчас уже, наверное, папа довез ее до работы, так что она не ворвется, забыв свой ланч или что-нибудь еще в том же духе. Меня холодный пот вчера прошиб, когда она внезапно вернулась.

— А твой папочка? Когда он вернется?

— Это зависит, решит ли он поехать в Монтерей — там постричься можно подешевле; тогда он немного задержится.

Джо наблюдал, как Дора обыскивает книжный шкаф, вытаскивая многочисленные томики с любовными романами и снова запихивая их на место, и как Ральф копается в содержимом письменного стола, и так увлекся, что подался назад, придавив печенье. Хруст ломающихся крекеров мгновенно заставил гостей развернуться в сторону кухни. Джо застыл, превратившись в подобие раскрашенного гипсового изваяния, какие ставят в парках для развлечения ребятишек — серый гипсовый кот с белыми отметинами на лапах.

— Это от жары, — сказал Ральф, никого не увидев на кухне. — Я думал, это вонючий Азраил в окно лезет, а это просто от температуры пакетики трескаются, когда чипсы портятся. Даже чипсы протухают от жары.

Джо с недоумением ожидал завершения этого обыска. Если толстяки искали украденные Грили деньги, то зачем они обыскивали спальню Мэйвити? Почему не заняться сразу чемоданом Грили, как сделал Джо?

Но, возможно, там они уже искали. Или они полагали, что денежки припрятала Мэйвити? Неужели они считали ее сообщницей?

Нет, только не Мэйвити.

Запах чипсов был столь силен, что почти чувствовался на языке. Что, интересно, туда добавляют? Джо следил, как Ральф перебирает извлеченные из письменного стола бумаги, просматривая письма и счета, и все больше убеждался, что Ральф ищет не деньги. Но тогда что?

В столе было в общей сложности семь ящиков. Сунувшись в нижний, Ральф тут же выпрямился, помахивая стопкой бумаг.

— Есть! Я нашел!

Дора бросилась к нему и выхватила бумаги. Короткая цветастая рубашка заколыхалась вокруг ее мясистых ляжек. Склонившись над столом, Дора еще раз перелистала бумаги, затем, покачивая, подняла их, рассмеялась и, заключив Ральфа в объятия, попыталась изобразить что-то вроде танца, призывно виляя бедрами.

— На, посмотри повнимательнее, — сказала она, возвращая мужу бумаги. — Я пока пойду все приготовлю.

И она исчезла в спальне. Послышался щелчок, словно открывали чемодан. Через минуту она вернулась, неся маленький ксерокс. Взглянув в окно на дорогу, она поставила аппарат на кухонный стол и принялась осматриваться в поисках розетки.

— Ну, быстрее. Выдерни тостер. Твой папаша не будет стричься бесконечно.

— Да тороплюсь я. Давай бумаги.

Выдернув из розетки шнур тостера, она подключила копировальную машину, щелкнула тумблером и некоторое время стояла, перебирая листы, в ожидании зеленого огонька.

Джо подполз к краю холодильника, но все, что ему удалось увидеть, — это верхушка письма с именем и адресом Мэйвити, и «шапка»: «Винтроп Джерген, консультант по финансовым вопросам».

Дора делала по две копии с каждого листа и раскладывала их в две стопки. Где-то на середине процесса Ральф остановил ее.

— Давай звони ему, а я закончу.

— Позвони ты.

— Нет, ты начала это, ты и действуй.

Вздохнув, она выудила клочок бумаги из кармана, взяла со стола телефонный аппарат и перенесла на кофейный столик, подтащив за собой провод; затем она села на диван, устраиваясь поудобнее.

— Надеюсь, он там.

— Он сказал, что будет ждать звонка.

— Почему его так трудно поймать по телефону?

— Звони, Дора, пока твой отец не вернулся.

Ральф продолжил копирование, а Дора набрала семь цифр. Код она не набирала, значит, звонок местный. Ожидая ответа, она смотрела прямо на холодильник. Джо даже перестал дышать.

Внезапно она снова сосредоточилась на телефоне. Без всяких обычных любезностей, даже не поздоровавшись, она сказала:

— Они у нас. Пауза.

— Не могу, папа забрал машину. Он повез Мэйвити на работу. Он сейчас в парикмахерской — я говорила, что он сегодня собирался стричься. Вернется с минуты на минуту.

Молчание.

— Хорошо. Только побыстрее.

Она повесила трубку.

— Он едет.

Она направилась в спальню и через несколько минут вернулась, одетая в тесные джинсы и футболку, на которой объявлялось всему миру, что ее хозяйка любит шампанское и мощные автомобили. В руках у нее был вместительный кожаный чемоданчик. Ральф закончил копирование, подровнял обе стопки и положил оригиналы назад, в нижний ящик комода. Одну стопку Дора унесла в спальню. Затем выдернула шнур из розетки и положила ксерокс в чемоданчик, сунув туда же сверху вторые копии документов.

Ральф пошел на кухню приготовить кофе, и Джо снова застыл. Супруги уселись за стол всего в каких-то полутора метрах от него, коротая ожидание за кофе.

— Где он застрял? — проворчала Дора. — Что он копается?

Через двадцать минут, если верить кухонным часам, она достала из буфета тарелку с пирогом и отрезала два толстых ломтя.

Прошло еще десять минут, и еще десять. Они разлили в чашки остатки кофе. Джо казалось, что его вот-вот удар хватит от этого бесконечного ожидания. Наконец с улицы донесся звук проезжающей машины.

— Должно быть, это он. Где его носило? — Дора поправила прическу и одернула майку. — Почему он так долго?

Но машина проехала мимо. Джо услышал, как она остановилась за несколько домов отсюда. Хлопнула дверца, и через ми нуту с улицы послышались приближавшиеся шаги.

— Это он, — сказал Ральф.

За решетчатым стеклом входной двери выросла тень. На крыльце стоял худощавый мужчина. Дора открыла дверь.

— Проблемы с машиной, — сказал человек, входя. — Оставил ее там, подальше. Трясется, как краскомешалка.

Джо наблюдал, застыв от изумления. Пришедший был среднего роста, астенического телосложения; его русые волосы были собраны в хвост, лежавший на капюшоне голубой ветровки.

Это был тот самый человек, что околачивался возле стройки. Безмолвный наблюдатель. Незнакомец двинулся вслед за Дорой к столу, и Джо почувствовал запах моторного масла.

— Давай глянем. — Дора открыла чемоданчик и достала копии. — Сама разбери их, а то у меня руки в масле. — Она разложила финансовые документы на кухонном столе; он постоял, разглядывая их, а потом с усмешкой посмотрел на Дору:

— То, что нам нужно. В точности. Хорошую работенку вы провернули, — он подмигнул Доре. — Вы двое — это что-то.

Человек подождал, пока Дора снова сложит бумаги аккуратной стопкой, уберет их в чемоданчик поверх копира и аккуратно закроет крышку. Достав из кармана белый носовой платок, мужчина обернул им ручку чемодана:

— Не стоит оставлять на нем следы, я могу запачкать его. — Он снова улыбнулся, держа чемоданчик в вытянутой руке подальше от брюк, и двинулся к двери. — Пожелайте мне удачи, чтобы я смог уговорить свою старушку благополучно добраться до города.

— Я бы могла вызвать «аварийку», — предложила Дора.

— Не стоит. Думаю, это карбюратор, но я должен добраться до гаража, — взглянув на свои грязные руки, он пропустил Дору вперед, чтобы она открыла дверь.

Имя незнакомца так и не было названо. Но даже после его ухода начинающее казаться вечным заточение Джо на холодильнике не закончилось, поскольку Дора приготовила завтрак, и парочка уселась есть. Жареные сосиски, яичница, овсянка быстрого приготовления, тосты, кофе — Джо казалось, что они не поднимутся из-за стола уже никогда. Сначала от этих запахов он ощутил голод, который сменился тошнотой. В результате он задремал неспокойным сном, который прервала Дора, начав собирать тарелки. Затем она набрала в раковину горячей воды и вымыла посуду.

Поставив тарелки в сушку, она поспешила в спальню и вернулась в красно-желтом гавайском платье «муму» и пластиковых шлепанцах, держа под мышкой одеяло и пляжный зонтик. Следом появился Ральф в эластичных черных спортивных шортах и красной майке, туго натянувшейся на его внушительном животе. Джо проследил, как они неспешно спустились по ступеням и, грузно переваливаясь, пошли через грязное, занесенное песком болотце к узкой полоске у воды, где и расстелили свои полотенца на пропахшем рыбой песке. Пока Ральф устанавливал пляжный зонт, Джо спрыгнул с холодильника, чтобы завершить свой обыск.

Быстро ощупав и обнюхав вещи гостей, он больше не нашел чемоданов, на которых был бы запах Грили. Он обследовал багаж Доры и Ральфа, затем влез под кровать и проверил, не спрятаны ли деньги под пружинами, а затем посмотрел еще под по душками дивана.

При этом он все время прислушивался, не раздадутся ли шаги на крыльце, не подъезжает ли машина и не послышится ли глухой мягкий удар лап о подоконник.

Обыскав также ванную, он перешел к кухонным шкафам. С трудом открыв холодильник, он не обнаружил ни одного свертка, в котором могли бы лежать деньги. Ему даже удалось открыть морозильную камеру — судя по рассказам Харпера, это излюбленное место для тайника. Сунув голову в морозильник, он старательно обнюхал все бумажные свертки, но каждый из них пах только тем, что было указано на обертке — свиные отбивные, креветки, зеленая фасоль. Забравшись внутрь камеры, он себе чуть не отморозил уши и совершенно извелся, прислушиваясь, не идет ли кто. Закончив осмотр, он с наслаждением вернулся в теплую кухню.

Где еще посмотреть, он не знал и не мог придумать, как сдвинуть крышку туалетного бачка или разобрать осветительные приборы. Бросив эту затею, он выпрыгнул через открытое окно и припустил вверх по холму. Миновав перелесок, он добрался до лежащих выше по склону обширных садов, в которых стояли красивые и солидные дома, и двинулся дальше, не переставая размышлять, где Грили спрятал деньги и что затевают Дора с Ральфом. При этом он убеждал себя, что Дора Слудер не станет грабить собственную тетку.

Глава 13

Винтроп Джерген любил говорить своим клиентам, что он сентиментальный нонконформист и готов смириться почти с любыми неудобствами ради восхитительного вида, который открывается из окон его офиса, служившего ему и жильем.

На самом деле вид из окна был здесь ни при чем. Изумительная панорама холмов и Молена-Пойнт даже не была видна с его рабочего места за столом. Все, что можно было увидеть отсюда, — это верхушки нескольких корявых деревьев да пустое небо. Нужно было встать или пересесть на диван, чтобы в поле зрения попали озаренные солнцем крыши. А сегодня утром пресловутый вид и вовсе представлял собой беспорядочное мельтешение терзаемых ветром крон и несметные стада бегущих по гребням волн белых барашков. Когда морские ветры яростно набрасываются на берег, находиться близко к воде становится небезопасно. Вот и сейчас, стоя у своего стола и глядя вниз на кончавшуюся тупиком улицу, на заполонившую все вокруг сорную траву, на помятые грузовики ремонтных служб, стоявшие позади ржавого фургона Чарли Гетц, он спрашивал себя: почему он все еще терпит такое сомнительное и недостойное окружение?

Согласно условиям аренды он мог, бы запретить Дэймену перестраивать здание. Однако он решил, что лучше в течение нескольких месяцев потерпеть неудобства, чтобы затем получить более пристойную обстановку. Кроме того, всегда есть вероятность, что Дэймен себя переоценит и вложит слишком много денег в этот проект — больше, чем может себе позволить, — и будет нуждаться в наличных, возможно, в персональной ссуде.

Взглянув на часы, он вышел из-за стола и направился в ванную, где скинул спортивного покроя пиджак и, не снимая галстука, заткнул за ворот белой рубашки чистое банное полотенце. Затем он смочил в горячей воде салфетку и прикладывал ее к лицу до тех пор, пока кожа непокраснела и не расслабились напряженные мышцы — у него всегда после нескольких часов работы появлялось ощущение стянутости лица. Он почистил зубы, подправил феном прическу, убрал полотенце и вымыл руки. Нужно заехать за Берниной в 12. 30. В субботу заказать столик очень нелегко, но Бернина просто бредила «Виндборном».

Притулившийся на скале к югу от города ресторан был действительно очаровательным местечком, провинциальным и уединенным. Бернина сказала, что ей нравится тамошняя обстановка. Так-так, подумал он, а у нее губа не дура. Особенно если платит кто-нибудь другой. Если так пойдет и дальше — с ежедневными ланчами или обедами — она может обойтись ему весьма недешево. Он никак не мог решить, станет ли Бернина для него клиенткой или любовницей, или и тем, и другим. Это не имело значения. В любом случае она будет полезна. Совершенно очевидно, что так просто она от него не отстанет, но она была привлекательна, тщательно за собой следила, ее наряды приковывали внимание окружающих. Выставочная модель. И, похоже, она знала все и вся в округе и была знакома с массой богатых и влиятельных людей.

До тех пор, пока они находят взаимопонимание, эти отношения могут вполне устраивать обоих. Ведя под ручку Бернину, Джерген ловил множество обращенных на них оценивающих взглядов. Его спутница вызывала несомненный интерес, а интерес — в определенных кругах — означает деньги.

Расправив галстук и снова надев пиджак, он вернулся к компьютеру, чтобы закончить последнюю порцию записей. Он про верил цифры, закрыл и закодировал файл и запустил заставку — медленно крутящиеся значки иностранных валют. Аккуратно положив резервные диски в ящик секретера, он закрыл его на ключ, запер стол, позаботившись о недоступности как дискет, так и распечаток файлов, — без специального пароля никто не мог добраться до хранящейся в его компьютере информации.

Разумеется, ни у кого из окружающих не было ни причин шпионить, ни достаточных знаний, чтобы обойти кодировку. Но у Джергена существовал «пунктик» насчет обязательного соблюдения всех рутинных правил. Он и успеха добился благодаря тому, что никогда не отклонялся от тщательно составленных и неукоснительно выполняемых процедур.

Однако два случая, происшедших этим утром, обеспокоили его. Должно быть, виновником неточностей был он сам, хотя терпеть не мог небрежности.

В файле Бенсона он обнаружил неверную цифру. А в папке, где лежали распечатки счетов Доусона, две ведомости оказались перепутаны местами. Такие неточности могли привести к гораздо более серьезным ошибкам. Он не позволял подобной неаккуратности другим, не мог потворствовать в этом и себе.

Он запер квартиру и спустился по лестнице, позвякивая ключами. У нижних ступенек он задержался и посмотрел направо, окинув взглядом заросший сорняками дворик, сложенные штабелями пиломатериалы, плотницкие козлы и ящики с сантехникой. Он надеялся, что затея с ремонтом не будет длиться вечно. Затем он повернул налево и вышел на дорожку, которая вела вдоль гаражей. Открыв карманным пультом дверь своего гаража, он сел в «Мерседес» и направился вниз по склону холма.

Кварталы Молена-Пойнт с их магазинчиками и частными домами выглядели на редкость живописно. Все это очень напоминало ему мир Уолта Диснея, хотя никогда и никому он в этом не признался бы. Что касается туристов, с тем же успехом они мог ли бы прогуливаться и в «Стране фантазий», деловито транжиря деньги на всевозможные глупости. О серьезных инвестициях такие люди не задумываются. Нет, туристы не по его части. Постоянные и солидные жители Молена-Пойнт — вот кто составлял основную часть его клиентуры.

Остановившись в краткосрочной «зеленой» зоне перед городской библиотекой, он поначалу собирался дождаться Бернину в машине. Однако какой-то внутренний импульс заставил его вылезти из автомобиля и пройти по мощеной дорожке через обширный сад, и дальше — через тяжелые темные резные двери приземистого здания, выстроенного в средиземноморском стиле.

Главный читальный зал был ярко освещен; белые стены просторного помещения контрастировали со стеллажами и столами темного дерева. Через открытую дверь офиса он мог видеть Бернину в розовом костюме с мини-юбкой, стоявшую возле стола рядом с заведующей библиотекой — Фредой какой-то, похожей на взъерошенную ворону. Судя по всему, эта грымза отчитывала кого-то третьего, кто находился за дверью вне поля зрения. Заинтересовавшись, он двинулся туда и остановился за книжными стеллажами.

Ему не очень хорошо было видно третью женщину: она стояла к нему спиной. Красная кофточка, линялые джинсы, длинные седые волосы сколоты сзади серебряной заколкой. Должно быть, это та самая Гетц, у которой временно остановилась Бернина.

Сняв с полки книгу — что-то насчет гостиничного обслуживания в Шотландии — он стоял, медленно переворачивая страницы и прислушиваясь к разговору в надежде выловить какую-нибудь полезную информацию.

Они спорили из-за кошки. Ах да, вокруг нее поднялась большая шумиха, в местной газете писали об этом, называли ее библиотечной кошкой. Фреда устроила этой высокой седоволосой женщине нешуточный разнос. И определенно, делала она это, пользуясь данной ей властью, весьма умело — надменно и основательно.

Конечно, стоящая рядом Бернина держалась очень дипломатично; ее редкие реплики в ответ на обращения Фреды были скользкими как масло. Какой-то бред — вся эта сцена из-за кошки. По улице пройти невозможно, чтобы кто-нибудь не поджидал тебя с предложением подписать петицию.

Когда эта Вильма вышла, он отодвинулся. Она действительно несла на руках кошку, держа ее у плеча, как ребенка. Решительно и хмуро прошагав через зал, она исчезла за дверью кабинета.

Из-за закрытой двери Джерген услышал, как она с кем-то разговаривает, даже спорит. Любопытно, подумал он, подходя поближе. Второй голос, тоже женский, был мягким и таким тихим, что Джерген не мог разобрать слов, но обе дамы были явно рассержены. У него вдруг возникло большое желание увидеть собеседницу Вильмы. Любопытство было настолько сильным, что он едва удержался, чтобы не распахнуть дверь.

Захлопнув за собой дверь, Вильма посадила Дульси на стол.

— Вот ведь стерва! И как она вообще свалилась на нашу голову?

— Ух, попалась бы она мне в когти, — прошипела Дульси, ее зеленые глаза метали молнии. — С каким удовольствием я бы выпотрошила ее как дохлую жабу.

Оглянувшись на дверь, Вильма понизила голос:

— Она меня пугает. Мы не знаем, на что она может пойти. Она протянула руку погладить Дульси.

— Ты бы не согласилась некоторое время не появляться в библиотеке?

Дульси округлила глаза.

— Она может быть способна на все. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Прижав ушки, Дульси во все глаза смотрела на хозяйку.

— Я могу о себе позаботиться.

— Я знаю. Знаю, что ты отличный боец. Но Фреда гораздо крупнее тебя и может воспользоваться какими-нибудь большими и тяжелыми предметами в качестве оружия. Может заблокировать твою дверку и загнать тебя в угол, поймав в одном из кабинетов. Она даже способна открыть газ. Эти петиции привели ее в ярость. Она просто вне себя от злости, что весь город и да же ее сотрудники решили дать ей отпор.

— Ты думаешь, она решит открыть газ и не испугается, что здание может взорваться? Не глупи. Подумаешь, перекроет мою дверку. Ты же знаешь, я могу открыть любую дверь в этой библиотеке — и парадную, и заднюю, и дверь на боковую улицу. Я умею поворачивать дверные ручки, а если есть время, я могу справиться и с задвижками.

Вильма рассеянно погладила ее.

— Я знаю, какая ты умница. Знаю, что зрение и слух у тебя гораздо лучше, чем у человека, и к тебе нельзя подкрасться незамеченным. Но ты все время отказываешься признавать, что и на стороне человека могут быть какие-то преимущества, хотя бы в силу его роста. Она жестока, пойми. И она злится.

Дульси отвернулась и начала демонстративно умываться; в каждом движении язычка по пестрому меху сквозило нескрываемое презрение.

Вильма обошла стол и села лицом к кошке.

— Пожалуйста, не могла бы ты находиться в течение дня в моем кабинете, недалеко от своей дверки? И не оставаться здесь на ночь, пока наши петиции не дойдут до городского совета.

Махнув хвостом, Дульси спрыгнула со стола и, не сказав ни слова, выскочила в свою дверку. У нее и так выдалось нелегкое утро, прежде чем Фреда устроила скандал, а тут еще и Вильма. Терпеть приставания Азраила, водя его по всему городу, было делом не из легких; уставшая и раздраженная, Дульси пришла в библиотеку, чтобы хорошенько выспаться, но нарвалась на Фреду. А теперь еще и Вильма ею недовольна. Она была сердита, как бьющаяся об оконное стекло пчела, и хотела одного — чтобы ее оставили в покое.

Азраил делал вид, что ему нравится экскурсия по городу. Дульси показала новичку лучшие места охоты на крыс, водя его по берегу и портовым складам, указала самых гнусных собак, которых надо избегать, и укромные уголки, где, предусмотрительно скрытые от взглядов вездесущих туристов, располагались мусорные баки лучших ресторанов — о них знали далеко не все местные кошки. Да и зачем им, если было вполне достаточно угощения Джорджа Джолли. Однако в течение всего утра она ни на минуту не позволяла себе утратить бдительность. У него по-прежнему на уме было только одно, и он не прекращал своих домогательств. Дульси чувствовала себя как канатоходец над пропастью, балансируя между необходимостью отвлекать Азраила, пока Джо проводит осмотр домика Мэйвити, и стремлением не стать жертвой собственной привлекательности. Не хотелось ей и попасть под чары Азраила — его порочность могла повлиять и на нее.

Однако он действительно был отличным рассказчиком. Разлегшись на прогретом солнцем и пропахшем рыбой причале, он рассказывал удивительные истории о джунглях. Перед взором Дульси возникал таинственный, скрытый листвой и купающийся в изумрудных лучах мир; и дождь, надвигающийся плотной серебристой завесой, чтобы оросить гигантские листья и лианы и уйти дальше; и серебряный водопад, чей стремительно несущийся вниз поток вспыхивает и переливается в лучах солнца.

Он рассказывал о наполненных горячим туманом городах, где на обочинах толпятся грязные дети, выпрашивая кусок хлеба и незамедлительно воруя все, чего коснутся их чумазые ручонки. Он описывал ей черных канюков, таящихся на крышах и превосходящих размером любую уличную кошку, канюков, которые молниеносно пикируют на любой съедобный кусок, брошенный на улице. Он говорил о теснящихся у причалов рыбачьих лодках, полных серебристой трески. Его рассказы были такими живыми и яркими, что она буквально ощущала зловоние открытого рынка, где облепленные мухами мясные туши висят, разлагаясь под тропическим солнцем. А нежные испанские слова, которыми уснащал свою речь ее собеседник, манили и ласкали ее, хотя их смысл был ей непонятен.

Она не обращала внимания на источаемую Азраилом мрачную ауру, на преувеличенную серьезность, скрываемую за сладкими испанскими словами, пока он не вернулся к своим мрачным пророчествам.

— Люди в этом городишке — и эта Бернина Сейдж, и этот инвестор, и твоя Вильма Гетц, и ее племянница, и этот автомеханик — они все на волосок от смерти. И они не в силах отойти от пропасти, как не могут оторваться от берега листья, прибитые ветром к краю темного водоема.

Азраил улыбнулся, словно был чрезвычайно доволен перспективой человеческой смерти. Поднявшись с пирса, он вгляделся вниз, в затемненный грязный мирок среди свай, где влачила свое жалкое существование маленькая колония бродячих кошек.

Затем без всякого предупреждения он бросился вниз с пирса, воинственно размахивая хвостом, и с рычанием двинулся в тень, чтобы распугать съежившихся от страха тощих бедолаг, подначивая и задирая их, заставляя их в ужасе расползаться и прятаться среди мокрых камней.

Потрясенная, она вихрем метнулась за ним и безжалостной хваткой стальных когтей заставила его отступить. К черту улыбочки и прочее лукавство! Нежданное наказание заставило его изумленно распахнуть янтарные глаза.

— В чем дело? Это же обычные кошки. Они не такие, как мы. Да ладно тебе, Дульси, давай немножко позабавимся. Это всего лишь глупые бессмысленные твари.

— Ты считаешь их глупыми только потому, что они не умеют говорить? А что, по-твоему, у них нет чувств? Они не умеют переживать, у них нет своего неповторимого жизненного пути? — Он молча смотрел на нее. — Простые кошки тоже обладают некоторым знанием, — тихо сказала она.

Внутри у нее все кипело, но она боялась разозлить его, во всяком случае сейчас было не время — Джо должен сначала разобраться с домом Мэйвити.

— Разве ты не понимаешь, что и у них есть чувства? — тихо мяукнула она, испытывая непреодолимое желание вытряхнуть из него всю эту спесь, которая не давала самовлюбленному ухажеру видеть дальше собственного носа.

Презрительно махнув хвостом в ответ на ее глупые нотации, он двинулся прочь. Пришлось ей проглотить свою гордость и бежать следом, униженно ластясь к его плечу.

Он взглянул на нее, к нему вернулись его обычные самоуверенность и шарм, и он потерся усами об ее щеку. Она едва удержалась, чтобы снова не ляпнуть что-нибудь, и свернула в сторону от пристани, уводя его подальше отсюда, в новое путешествие по городу. Этот кот был невероятно груб и невоспитан. Кому нужен кот, который так жесток к своим сородичам, для которого кошка — не интересный компаньон, не партнер на охоте, а только безликий объект для удовлетворения похоти?

И когда наконец она с облегчением услышала, как часы на башне пробили десять, — Джо уже должен был покинуть домик Мэйвити — она сбежала от Азраила. Проделав сложный путь среди магазинов, проскочив через многие из них, сквозь самые разные запахи — специй, парфюма и крема для обуви, — чтобы скрыть и запутать свой собственный след на случай, если Азраил решит пойти за ней, она скрылась в библиотеке в надежде, что черный кот не решится проникнуть в это святилище строгости, откуда его могут запросто вышвырнуть за хвост.

Оставшись в конце концов в одиночестве, она быстренько умылась и забралась немного вздремнуть на стеллаж с книгами по средневековой истории. Но двумя часами позже ее разбудил спор Вильмы с Фредой.

Встревожившись, она спрыгнула с полки и побежала в кабинет Фреды, чтобы потереться о Вильмины ноги — отчасти поддержать хозяйку, отчасти из любопытства; трудно сказать, какой мотив был сильнее. Вильма взяла ее на руки, нежно обняв, словно взрыв начальственного гнева им безопаснее было переждать вот так, тесно прижавшись друг к другу.

Джерген увидел, как Бернина выплыла из кабинета заведующей. Выглядела она сногсшибательно — в бледно-розовом костюме с узкой юбкой до середины бедра; жакет с низким вырезом демонстрировал золотисто-коричневый загар, приоткрывая ложбинку между грудей. Высоко собранные рыжие кудри охватывал цветастый шелковый шарфик в оттенках красного и розового. Увидев Джергена, она засияла еще сильнее, словно прибавив яркости изображению, и одарила его лучезарной и проницательной улыбкой.

— Как насчет шампанского? — спросил он, галантно предложив ей руку. — У нас заказано на час.

Их выход сопровождался восхищенно-завистливыми взглядами нескольких женщин за регистрационной стойкой. И Джерген прекрасно понимал причину: они с Берниной действительно представляли собой чрезвычайно эффектную пару.

Когда они проходили через сад, он сорвал для Бернины красную гвоздику. Открывая пассажирскую дверь, он увидел на противоположной стороне улицы парочку толстяков, которые входили в антикварный магазин. Он позабыл про Бернину и замер, не спуская с них глаз и чувствуя, как кровь стынет в жилах.

Да нет, он просто ошибся. Не может быть, чтобы это были Слудеры. Только не они.

Как могли эти двое оказаться здесь, в Молена-Пойнт, и зачем? Нет, это простое сходство, ему только показалось. Взяв себя в руки, он усадил Бернину в «Мерседес», обошел машину и сел за руль. Слудеры не могут находиться здесь, в трех тысячах миль от Джорджии. Если уж эти провинциалы и отправились бы в отпуск, то в Диснейленд или в Мейкон, чтобы не выезжать из родной Джорджии, — посмотреть на отреставрированные южные усадьбы.

Однако, присоединяясь к неспешному уличному движению, он продолжал наблюдать за антикварным магазином. На этот раз ему удалось лишь краем глаза увидеть эту пару. Позади него загудели клаксоны, требуя ускорить темп. Чертовы туристы. Доехав до угла, он развернулся и медленно двинулся по другой стороне улицы. Он порадовался, что верх машины поднят — так его было труднее заметить. Проезжая мимо антикварного магазина, он смог как следует разглядеть женщину.