Белая кобра

      Юлдашев все просчитал правильно. Курьера не пришлось даже бить. Сплевывая кровь и шепелявя из-за вырванных протезов, он поспешно рассказал все, что знал. Курьер был достаточно хорошо осведомлен обо всем, что касалось поставок.
      Конкурентами Шейха оказались новоявленные наркобароны из соседнего с хозяевами Юлдашева среднеазиатского государства. С ними, конечно, могли быть проблемы, но самой большой неприятностью было то, что в Москве в дело вмешалась самая, пожалуй, по тем временам крутая бандитская группировка, коптевская.
      Хозяева Юлдашева сказали, что с поставщиками они разберутся сами, а вот с коптевскими нужно разобраться Юлдашеву. Надо либо как-то насмерть поссорить их с поставщиками, либо решить эту проблему любыми другими методами.
      Юлдашеву впервые поручили разработку и проведение операции такого масштаба. Он понимал, что успех в этом деле может стать для него настоящим трамплином к тайной власти в мафии. И, конечно же, успех сулил большие, просто огромные деньги.
      И он постарался. Ему нужен был этот успех. И он разработал сложную, многоходовую комбинацию, по-восточному коварную и тонкую.
      Им и его людьми, после кропотливой работы, уже были выявлены маршруты курьеров, были поименно известны сотрудничающие с ними бандиты, авторитеты, менты, гаишники, система передачи товара и денег, и так далее.
      К тому времени Юлдашев проделал головокружительный трюк: он втерся в доверие конкуренту Шейха, к Фаруху, который настолько доверял ему, что направил в Москву, к коптевским, контролировать передачу денег и товара.
      Все, казалось, было уже известно, но оставались коптевские, которые, являясь крышей Фаруха, сами находились под мощной крышей некоторых высокопоставленных сотрудников милиции. Им оказывали помощь и поддержку спецподразделение "Сатурн", несколько высокопоставленных офицеров которого вошли в контакт с бандитами. Дошло до того, что бойцы "Сатурна", по приказу офицеров, даже сопровождали главаря коптевских Наума в качестве вооруженной охраны. Многие из коптевской братвы имели официальные разрешения на ношение оружия. Их поддерживали некоторые высокие чины в управлении вневедомственной охраны.
      Юлдашев долго ломал голову, думая, как подступиться к этой проблеме, не свернув себе шею. Он прекрасно понимал, что ликвидацией нескольких человек из этого осиного гнезда проблемы не решить. И он придумал. Он раскачал устои, устроив передел сфер влияния в блатном мире, сумев сыграть на разногласиях, жажде наживы и ловко использовал другие моменты и мотивы, включая шантаж, запугивание и прямой подкуп.
      Первые же результаты были ошеломляющие. Наум был расстрелян в январе девяносто седьмого из автомата не где-то, а напротив здания Петровки 38. Из авторитета сделали решето, а несколько сопровождавших его в качестве охраны милиционеров были ранены.
      Это подействовало на коптевских оглушительно. Им дали понять, что даже ментовская крыша не настолько непробиваема. Тут же на коптевских навалились со всех сторон и другие бандгруппы, давно ждавшие, когда коптевские покачнутся. Они покачнулись, и начался очередной передел. Коптевские покачнулись, но не упали.
      Вот тут Юлдашеву и удалось взять в свои руки контроль над доставкой товара и передачей денег. Более того, он фактически посадил на это дело двух своих людей, из расформированной группы. Людей, которые прошли с ним огонь и воду.
      Все это длилось почти три года, паутина плелась тончайшая, и вот решено было обрушить удар. Хозяева Юлдашева обещали ударить по своим конкурентам на их территории, а Юлдашев должен был ударить в Москве. Да так, чтобы поставщики понесли жестокий урон.
      Но к тому времени у бывшего майора ГРУ созрел свой собственный план, несколько отличный от планов его хозяина Шейха.
      Майор все просчитал тонко. Он сумел убедить принять участие в претворении хитроумно
      го плана передававших деньги своих людей, которые должны были забрать товар у курьеров, партия была особо крупной. Майор пообещал им загранпаспорта и все деньги, которые они должны были вручить за товар, а так же гарантию беспрепятственного вылета.
      Бывшие диверсанты, у которых вместо мозгов были такие же твердые мускулы, как и на руках, согласились и уничтожили курьеров, исполнив все как по нотам. Выглядеть все должно было как налет посторонних братков.
      Казалось, все просчитано. Заранее была спрятана на месте машина с двумя трупами, в которых должны были признать людей Юлдашева по документам. Само уничтожение курьеров прошло чисто. Вовремя был взорван взрывпакет, который отвлек на мгновение курьеров, мгновения оказалось достаточно для того, чтобы визави хладнокровно расстреляли их.
      Дальше все шло как по маслу. Были подменены и подожжены машины, а сами исполнители рванули к условному месту, где их, в деревне Панки должны были ждать другие люди Юлдашева с готовыми для исполнителей этой акции загранпаспортами. Туда и мчались боевики, набившие машину железными чемоданами, мчались туда, где их ждали пропуска в рай, за границу, и смерть, которая таилась в автоматах ждавших, получивших приказ Юлдашева уничтожить курьеров, забрав у них все, что они привезут.
      Но тут и случилось непредвиденное: боевики, которых ждала смерть в деревне Панки, столкнулись с машиной, за рулем которой сидел Алексей. И все пошло кувырком.
      Юлдашев об этом столкновении ничего пока не знал, но в отличие от Корнея, сразу понял, что планы его пошли на перекос. Он понял это ещё тогда, когда в очередной раз не вышли на связь его боевики. Они должны были сообщить, что взяли товар и едут, повернув на Панки.
      Откуда было знать Юлдашеву, что его боевики повернули на Панки, но вот на связь выйти не успели...
      Глава седьмая
      До рези в глазах всматриваясь во все встречные знаки и указатели, включив только подфарники, я ехал со скоростью старой черепахи, страдающей жестокой подагрой. Но зато знак, предупреждающий о том, что близко пост ГАИ, я заметил вовремя. По крайней мере раньше, чем с самого поста заметили нас, а это было едва ли не главное в моем плане.
      Я тотчас вырубил весь свет и буквально пополз по шоссе. Подобравшись как можно ближе к освещенному посту, я окончательно встал, прижавшись к самому краю обочины, в тень, и стал ждать. Ждать мне пришлось долго. За это время я успел кратко изложить свой план, который только и мог спасти нас.
      Это было безумно дерзко, но другого выхода не было, но зато если бы все получилось так, как я задумал, у нас на руках оказалось бы алиби на все сто пятьдесят процентов. Но это только в том случае, если бы все получилось.
      Теперь все почти полностью зависело от случая и от того, как поведут себя все, кто находился в машине. И не только они.
      Случай не подвел. Он появился не скоро, но появился. В зеркальце заднего обзора я увидел приближающиеся фары едущей по шоссе в нашу сторону машины.
      Я включил мотор на малые обороты и напрягся. Теперь все решали секунды, даже доли секунд, и мои выдержка, хладнокровие и точный расчет.
      Дождавшись, пока машина поравнялась с нами, пропустил её, и тут же врубив дальний свет выскочил с обочины за ней следом, пристраиваясь ей в хвост и стараясь достать её. Шла машина на скорости под восемьдесят, шоссе было пустое, и водитель совершенно спокойно отреагировал на мое появление у него из-за спины. Места на шоссе вполне хватило бы для того, чтобы на нем разминулись, не задев друг друга, по крайней мере два самолета, не то что две легковые машины, тем более, что при виде поста ГАИ водитель обогнавшей меня машины сбросил скорость и яростно засигналил мне задними огнями, старательно предупреждая меня об опасности и предлагая сбавить скорость перед постом, проявляя водительскую солидарность.
      Сбросить скорость, как бы ни так! Я достал его, и аккуратно ткнулся левой фарой ему в бок, проехав по нему по всей длине. Внутренне я ликовал, все пока получилось так, как я задумал. В окно мне грозил волосатым кулаком пожилой водила с перекошенным от ярости лицом, от поста ГАИ мчались навстречу нам менты в жилетах, отчаянно свистя в свои дудки, все произошло буквально у них на глазах. Я распахнул дверцы, и тут же на меня наскочил водитель жигуленка, который я так аккуратно разделал под орех.
      Я понимал его вполне справедливый гнев, на такой скорости, да ещё перед самым постом ГАИ, не доезжая до него считанные метры, попасть в аварию, это ни одному водителю, даже самому распоследнему чайнику, ни в каком самом дурном сне не приснится. Я с трудом удержал разъяренного водителя на расстоянии вытянутой руки от необдуманных поступков, которые он пытался совершить, размахивая короткими ручками.
      К нам уже подбежали менты, из джипа высыпала вся наша компания, и мы устроили по
      среди ночного шоссе маленький восточный базар, сообща минут пять выясняя отношения, крича и
      размахивая руками, безуспешно пытаясь переорать друг друга.
      Когда мы все вдосталь наорались, нас развели в разные машины и начали опрос. Как только я оказался с глазу на глаз с гаишником, я тут же поспешно заявил, что машину вел я, заснул за рулем, что еду с просроченными правами, мои друзья немного выпивши, поэтому я и сел за руль. Со мной находятся двое граждан США, мы готовы возместить в полной мере тут же, на месте, все повреждения водителю, и могли бы попытаться как-то договориться с гаишниками, ну, за особое вознаграждение, разумеется, чтобы не вовлекать граждан США в неприятности, тем более, что виноват я сам, и больше никто. Конечно, закон для всех един, но все же, может как-то можно договориться, оформить обоюдное столкновение по неосторожности, или как там еще...
      Услышав про граждан США и готовность оплатить все на месте, опрашивающие меня гаишники переглянулись, перемигнулись и посоветовали мне поговорить с капитаном.
      Гаишники пошли докладывать капитану, долго совещались между собой, но все же клюнули. Кончилось все тем, что путем хитроумных многоходовых переговоров была оформлена авария по обоюдной неосторожности, я сам, лично, щедрой рукой отслюнил мзду пожилому коротышке-водителю. Он жадно облизал тонкие губы, потер лысину и схватил деньги короткими, как у хомяка, лапками, мне даже представилось, что он сейчас залезет в своей машине под сиденье и поспешно запихает эти купюры за полные щеки.
      Я в сторонке, сидя в ювелирно ободранных мной жигулях, рассчитывался с водителем за причиненные повреждения, а менты демонстративно отвернулись от нас. Лешка, как гражданин США, которому капитан доверял больше, чем гражданину России, уйдя в стеклянную будку, невидимый с дороги, оплачивал услуги ГАИ.
      Первым гаишники отпустили наш джип, вежливо откозыряв на прощание, только что дверцы нам не открыли.
      Отъехав от поста, мы с Сергеем моментально поменялись местами, и за рулем сидел уже сам Сергей. Джип я вел неуверенно, так что рисковать больше не стоило, на сегодня столкновений было более чем достаточно.
      Мы торопились уехать подальше от этого места, все смертельно устали и мечтали поскорее попасть домой. В конечном счете, как ни невероятно, но все сложилось для нас настолько удачно, что мне даже как-то не верилось в это. Я не привык, что жизнь дарит такие щедрые подарки задарма.
      - Что будем делать с чемоданами и с оружием? - нарушил царившее в салоне молчание Сергей.
      В ответ ему все дружно промолчали. Ни у кого не было в запасе готового ответа. Или желания разговаривать. Тогда Сергей задал ещё один вопрос, как мне сначала показалось, бессмысленный. Он спросил:
      - А куда мы едем?
      Я открыл было рот, чтобы ответить и отделаться от него, что едем мы, разумеется, в Москву, домой, но тут же и захлопнул его обратно. До меня дошел каверзный смысл подтекста его вопроса.
      Мы все жили в разных местах города, не встречались много лет, по крайней мере, я с ребятами. Я даже толком не знал, где кто из них теперь живет. А вдруг у Лешки в кармане уже лежит приготовленный на завтра билет на самолет, и если чемоданчики, например, окажутся у него, не улетят ли они вместе с ним?
      Я устыдился своих черных мыслей и оглянулся украдкой на Лешку, потом на Сергея. Брови его были сведены, лоб прорезала вертикальная морщинка. Как видно, он, в отличие от меня, не отгонял от себя черные мысли.
      - Мы не поедем в Москву, - резко заявил Лешка.
      Все как по команде обернулись к нему, даже Сергей, отчего машина вильнула, взвизгнув шинами, на мокром шоссе.
      - Смотри внимательнее за дорогой, - проворчал я. - Не хватало нам сегодня ещё в одну аварию вляпаться.
      - Не вляпаемся, - фыркнул Сергей, лихо выравнивая автомобиль, и спросил у Лешки, напряженно глядя на него в зеркальце. - А куда же мы поедем, если не в Москву? Прямиком в Монте-Карло? Или в Швейцарию, в банк?
      - Как это не в Москву?! Что вы ещё придумали?! Вы с ума сошли! всерьез возмутилась потерявшая терпение Ира. - Мне завтра днем на работу, я должна привести себя в порядок, у меня контракт. Представляете себе, как я буду выглядеть? Вы что?!
      - Ты, кстати, не забыл, что завтра утром у нас совещание в фирме? спросил Сергей, оправившись от неожиданности.
      - Я все прекрасно понимаю и все помню, - упрямо ответил Лешка, - но, тем не менее, в Москву мы не поедем.
      - Это почему это? - повернулась к нему Галя. - Куда же мы поедем, и где мы будем ночевать? Что ты придумал?
      - Мы будем ночевать в мотеле, - уверенно, словно о чем-то само собой разумеющемся, ответил он.
      - А зачем?! - вытаращилась на него Галя. - Что за дикие фантазии? И почему именно в мотеле? У нас что - нет квартир в Москве?
      - А затем, - разозлился на непонимание Лешка, - чтобы все этой ночью спали спокойно.
      Что тут непонятного?
      - После всего, что произошло, ты ещё надеешься спать спокойно? удивилась его невеста. - И что же тебе может помешать в этом, если ты будешь спать дома? Почему это в мотеле тебе
      будет спокойнее?
      - Спокойно спать мы все будем только тогда... - отчеканил Лешка, подчеркнув голосом слово "все", так громко и отчетливо, что сразу стало понятно, что он делает публичное заявление, которое касается всех.
      Мы в ожидании вещих слов уставились на него, как воронята на старого мудрого ворона. И он произнес эти слова.
      - Спокойно спать мы все будем только тогда, когда каждый из нас будет точно знать, где находятся чемоданы, а ещё спокойнее спать нам всем будет тогда, когда чемоданчики будут находиться рядом.
      - Что ты хочешь этим сказать? Ты, например, что же, хочешь сказать, что не вполне доверяешь своим друзьям? - удивилась Галя.
      - Я вполне доверяю своим друзьям, - отмахнулся Леша. - Но в данном случае ровно настолько, насколько они доверяют мне. Давай спросим у них. Вы доверяете мне на хранение чемоданы с деньгами?
      Не услышав утвердительного ответа, он торжествующе оглядел всех нас, ожидая ответа, глядя каждому прямо в глаза. Мы все как один честно промолчали, дружно отводя взгляд. Мы все доверяли ему ровно настолько, насколько он доверял нам. В данном конкретном случае, разумеется. После десяти лет разлуки у нас не было причин излишне доверять друг другу. Мы стали другими людьми, плохо знакомыми. Лешка широким жестом обвел всех нас.
      - Вот видишь? - повернулся он к Гале. - В данном случае они мне не доверяют, как я, собственно, и предполагал. Не доверяют. Заметь, я нисколько не обижен. Я полностью разделяю их чувства: не доверяют, и правильно делают. Когда я вижу такие деньги, голову теряю, я сам себе перестаю доверять, не то что другим.
      - Допустим, ты прав, хотя все это становится просто отвратительно, вмешалась Ира. - Но мне кажется, есть другой, более простой выход. Нас ведь пятеро? Так? И чемоданов пять. Пускай каждый возьмет по чемодану и спокойно разъедемся до завтра.
      - Идея сама по себе хороша, но только из нее, как из любой хорошей идеи, увы, ничего конкретного не выйдет, - помотал головой Сергей.
      - Почему?! - удивился я. - Мне кажется, что все вполне разумно. Разберем чемоданчики, а завтра встретимся и разделим содержимое.
      - Мы видели деньги пока только в одном чемодане, - тут же быстро возразил он. - Кто знает, что в остальных?
      - Наверное, тоже деньги, - неуверенно ответила Галя.
      - Наверное! В том-то и дело, что, наверное. А кто видел точно, что там? - усмехнулся Лешка. - Давайте я возьму с собой чемодан, который с деньгами и просто оставлю все остальное вам. Согласны?
      - Можно вскрыть остальные чемоданы, поделить деньги, и что там ещё есть, поровну, и разъехаться, - предложила Ира, которая никак не хотела ночевать в мотеле.
      - Во первых, моя дорогая, вскрыть чемоданчики не так-то просто, это не кожаные портфели, да и кто знает, что за сюрпризы там внутри. Откроешь так крышку и улетишь на небеса. И потом, как ты это себе представляешь?! выкатил на неё глаза Сергей. - Мы прямо в машине будем делить чемоданы денег? И как - на вес? По пачкам? Будем считать? Вы представляете себе картинку - сидят ночью пять придурков в машине и делят чемодан денег?
      - Все! - остановила всех Ира. - Давайте что-то решать. Время почти два часа ночи, я должна быть дома. У меня завтра демонстрация в Доме моды, а после съемка. Вы все как хотите, а лично я еду домой. Чемоданы может брать себе кто угодно. Мне не нравятся эти деньги и вся эта история с чемоданами. Я не желаю в этом участвовать.
      - Какая история, Ириша? О чем ты печалишься? - картинно удивился Сергей. - Забудь! Все плохое уже прошло, история закончилась, мы по дороге с дачи попали по обоюдной неосторожности в мелкую аварию, у нас на руках все справки, что ты паникуешь? Мы все богатые люди! Что ты так беспокоишься о своем контракте?! Плюнь ты на него! На такие деньги, которые мы держим буквально в руках, ты сможешь открыть собственное рекламное агентство, или салон мод, или роскошный журнал, или что тебе хочется. Кончилась эта история про ночную аварию на шоссе, и начинается новая, про людей, волей случая ставших богатыми!
      Что-то он слишком рано затрубил в победный рог, пришлось вылить на него ушат холодной воды, остудить малость. Знаю я на своем печальном опыте, чем такие преждевременные бурные восторги кончаются.
      - Боюсь, Серега, что история эта ещё далеко не закончена. Такие истории так вот запросто не кончаются. Мне кажется, она только ещё начинается, и не все дальше будет так красиво и
      складно, как ты говоришь, - покачал головой я.
      - Что ты хочешь этим сказать?! - вскинулся Сергей.
      - То, о чем ты сам догадываешься. Так просто такие сумасшедшие деньги не отпустят, их обязательно будут искать. А ты сам понимаешь, что деньги серьезные, значит и владельцы у денег тоже вполне серьезные люди. И есть ещё кое-что: мне почему-то кажется, что я точно знаю, что
      находится в остальных чемоданчиках.
      - Ты что у нас - ясновидящий? И что же ты видишь? - усмехнулся, скрывая обеспокоенность от моих слов, Лешка.
      - Я не ясновидящий, я просто думающий. Вы и сами догадываетесь. Да здесь и вариантов почти что нет. Если в одном чемодане везли деньги, то в остальных чемоданах везли то, что должны были купить эти мордовороты, которых мы протаранили, за эти самые деньги. Но они решили не покупать, они решили взять себе и то, и другое.
      - Так что же может быть в этих чемоданах такое ценное? - настороженно спросила Ира, округлив глаза. - Откуда ты знаешь, что в них?
      - Откуда я знаю? - пожал я плечами. - Детский вопрос. Скорее всего, наркотики. Возможно, какие-то документы. Возможно, это чемоданы с ядерной кнопкой. Кто его знает? Вариантов в этом случае может быть множество. Сейчас продают все, за что платят деньги. Так что я лично думаю, что чемоданчики эти мы можем со спокойной душой от греха подальше выбросить, а деньги поделить. Вот и все решение проблемы. Просто я почти наверняка знаю, что бы там ни было - это наша смерть. Ну так как мое предложение?
      Но мое предложение не приняли. А зря.
      Глава восьмая
      Кончилась наша бурная дискуссия, едва не завершившаяся скандалом, тем, что мы все же отказались от мотеля, нашли устраивающий всех компромиссный вариант и поехали в Москву. Иру мы завезли домой, оставив с ней Галю, а сами втроем поехали ко мне, решив, что так мы привлечем к себе меньше внимания, потому что Серега с Ирой жили в элитном охраняемом доме, мы даже к подъезду не стали джип подгонять, высадили девушек не доезжая два дома. Лешка жил у Гали, в оставленной ей бабушкой квартире, а раз сама Галя осталась с Ириной, то у неё на квартире появляться не стоило, тем более без неё самой, да ещё втроем и с чемоданами.
      У моей квартиры на Сивцевом Вражке в районе старого Арбата было то преимущество, что в ней, со стороны темного и глухого дворика, заросшего липами, имелся черный ход, по которому мы и поднялись.
      Все, на что после всех передряг хватило наших сил, это по скорому принять душ и тут же завалиться спать. На часах было почти три, а моим друзьям завтра утром предстояло важное совещание.
      Проснулся я так, как просыпался только на войне. Я даже не вслушивался, не всматривался, я проснулся, точно зная, что что-то случилось, что-то происходит. Даже ещё не открыв глаза, я чувствовал это. Даже не чувствовал, а просто точно знал.
      Повинуясь все тому же фронтовому инстинкту, я не стал вскакивать, оглядываться по сторонам, я просто собрался в пружину и обратился в слух.
      Что-то происходило на улице, со стороны черного хода, куда выходили окна моей квартиры. Я ещё не знал точно, что происходит, но точно знал, что это что-то происходит именно там. И это что-то таило для нас угрозу. Я тихонько встал с узкого дивана, натянул лежавшие рядом на стуле джинсы, осторожно подошел к окну, и не отодвигая занавесок выглянул во двор, успев краем глаза взглянуть на часы.
      На часах было начало пятого утра, на улице было по-летнему светло, а во дворе трое мужиков пытались вскрыть джип Сереги. Судя по проделанной ими работе, это были дилетанты. Дверцы открыть им не удалось, теперь они вовсю трудились, пытаясь вскрыть багажник, пользуясь при этом вульгарной фомкой. И кажется, это им почти что удалось. По крайней мере, дверца, кажется, подавалась. Еще чуть-чуть и они взломают её.
      И тут меня как током ударило: там же оружие! Большие деньги уже начали вредить нашим мозгам. Вчера ночью мы отнесли домой чемоданчики, а целый арсенал оружия оставили на улице в багажнике машины, прикрытый кое-как брезентом и тряпками.
      Я выглянул в окно ещё раз. Совсем немножко, и эти трудолюбивые деревянноголовые буратины вскроют заветную дверцу. Что-то нужно было предпринять. Я метнулся к черному ходу, надо было принимать срочные меры.
      Друзей будить я не стал, рассудив, что лишний шум нам на фиг не нужен. Босиком я бесшумно скатился по лестнице и выскочил из дверей черного хода, напротив которых припарковался вчера Серега.
      - Атас, мужики! - гаркнул своим подельщикам, выкатив на меня глаза от неожиданности, на которую я и рассчитывал, стоявший ко мне боком детина в мятом костюме и грязной тельняшке под пиджаком.
      Молодой парень, почти подросток, помогавший взламывать заднюю дверцу джипа, выронил с перепугу монтировку и зайцем, длинными прыжками, рванул через двор, перемахнув высокий забор, второй мужик, с квадратными плечами, стоявший спиной, повернулся ко мне, оскалившись и замахнувшись ломиком, которым он все же вскрыл багажник.
      Я не стал выяснять отношений и ждать его действий. Намерения его были предельно ясны и мне определенно не понравились. Я долбанул его прямым в челюсть. Мужик щелкнул зубами и отлетел в сторону, выронив ломик. Его приятель в тельняшке бросился ко мне, я подождал, когда он приблизится, и встретил его сокрушительным ударом головой в лицо.
      Нос я ему сломал наверняка, больше особых повреждений ему не причинил, но получился именно тот эффект, на который я и рассчитывал: безошибочно сработала точная наука психология,
      детина испугался вида собственной крови, обильно хлынувшей из несильно в обще-то разбитого носа и губ.
      Он схватился за лицо, прекратил боевые действия, и проследовал по маршруту молодого, правда, через забор он перемахнул только после второй попытки.
      Возле джипа остался самый матерый мужик, который все же попытался ещё раз броситься в бой. Это он сделал совершенно напрасно. Я сегодня никому зла не хотел, и всерьез бить их не собирался, тем более возле машины с оружием в багажнике. Мне нужно было напугать воров, отпугнуть их, отогнать, заставить смыться. Но он просто не оставил мне выбора, рванувшись вперед, замахиваясь подобранным ломиком.
      Я стремительно бросился в подъезд, он, озверев и предвкушая победу, у него в голове наверняка победные рога протрубили, кинулся за мной, но я резко развернулся и ногой врезал по двери навстречу ему, поймав мужика на противоходе.
      Дверь и этот разъяренный бык встретились на скорости, на полпути, вернее даже, на полполета, так стремительно и удручающе неотвратимо они сблизились. При столкновении, разумеется, победила дверь. Мне даже стало немного жаль мужика, хотя он и был кругом не прав, но все же: дом был старый, двери дореволюционные, тяжелые и крепкие, так что повреждений на нем осталось намного больше, чем на двери.
      - Ты что людей бьешь, бандит проклятый! - заорал кто-то сверху, как видно вышедший на балкон, услышав шум под окнами. - Ты что опять хулиганишь?!
      - Что ты кричишь, Слава? - спросил заспанный женский голос. - Что случилось? Что за шум? С кем ты ругаешься в такую рань?
      - Опять этот Костя Голубев с утра пораньше напился, кого-то побил во дворе до крови, - ответил мужчина.
      - Так чего ты кричишь? Звони в милицию...
      Вот только этого нам и не хватало!
      - Что тут случилось? - тронул меня сзади за плечо вышедший на шум Лешка, с удивлением рассматривая маленькую лужицу крови возле дверей и меня: босиком и в джинсах. - Ты что, с кем-то подрался? Зачем? Что случилось?
      - Кто-то пытался взломать багажник, - ответил я тихо, показав на уже вскрытую заднюю дверцу и лежавший рядом с машиной ломик. - А мы, олухи царя небесного, деньги и остальные чемоданы в дом затащили, а оружие в машине оставили.
      - Что делать будем? - спросил появившийся следом за Лешкой заспанный Сергей, который сразу все понял без вопросов.
      Я молча сбегал домой за одеялами, и мы на глазах у всего дома, слава богу, ещё в основном спящего, перенесли оружие в дом, завернув его кое-как в одеяла. А что нам ещё оставалось? Ждать, пока приедет милиция и заглянет в машину?
      На наше счастье милиция не приехала. Соседи сверху все же, как видно не решились её вызвать, не пожелали портить со мной отношения, а те горе-взломщики, которых я отделал, если и пойдут сами в милицию, то только под конвоем.
      Ложиться спать дальше никакого смысла уже не было. Кофе в моем доме не оказалось, дорогое для меня удовольствие, так что я заварил чай.
      - Так что, я давеча про тебя все верно угадал? Что же ты не свистнул, не сказал, что на мели крепко сидишь? - обвел взглядом мое запущенное жилище Сережка. - Позвонил бы, что-то придумали бы. Ты хотя бы где работаешь?
      Я промолчал. Что толку сейчас говорить о том, чего не случилось? Да и неинтересно мне было разговаривать о своих злоключениях, а тем более обсуждать их с другими, ковыряться в старых болячках. Это было мое личное и никого, кроме меня самого, не касалось. Даже моих бывших студенческих друзей.
      Случилось со мной то, что случилось, и ровно столько, сколько выпало. Ни больше, ни меньше. И вообще, все это уже произошло и стало фактом моей биографии, которая не могла бы явиться украшением ни для одной анкеты. Сейчас меня волновало другое.
      - Что будем делать с чемоданами? - спросил я. - Они что, так и будут лежать у меня в стенном шкафу? И с оружием тоже что-то надо придумать, куда-то перепрятать, в местечко понадежнее. Мне такой арсенал дома на фиг не нужен. Я за одно только хранение такого количества стволов получу достаточно, да ещё неизвестно где и в кого оно стреляло, это оружие. А в том, что оно стреляло, лично у меня сомнений никаких нет. Так что давайте поскорее разберемся, что и как, да и похороним это дело, и поскорее уберем из моей квартиры посторонние предметы.
      - А что тут решать? - почесал подбородок Серега. - Дело, в принципе, ясное. Мы, собственно, все ещё вчера сообща решили, что опять воду в ступе зря толочь? Только время терять. Так что давайте вскроем остальные чемоданы, разделим деньги и то, что ещё найдем, да и разбежимся в разные стороны. А то можно и вместе съездить, махнуть, например, куда-нибудь на Гаваи, прогуляться с ветерком. А?
      - Подожди ты с Гаваями. Нам для начала нужно здесь разобраться, проворчал Лешка,
      доставая из шкафа чемоданчики.
      Я встал из-за стола и полез за инструментами.
      С замками мои друзья справились моментом, как оказалось, они оба работали в фирме, специализирующейся на разработке, внедрении и эксплуатации средств всевозможной защиты, а в наше время даже ленивому школьнику известно, что где кончается защита и начинается нападение, толком никто не знает. Так что навыки у них были разнообразные. В частности им приходилось заниматься и разработкой конструкций всевозможных шифраторов, замков и запоров. Ни для кого не секрет, что почти все средства безопасности и наблюдения так же широко применяются и в шпионаже, и в слежке, и в криминале.
      Впрочем, все это лирика, а вот суровой прозой было то, что в чемоданах оказалась партия какого-то наркотика. По крайней мере, в кино перевозили героин именно так: запечатанным в полиэтиленовые пакеты. Он был белым и напоминал сахарную пудру по виду, разумеется, на вкус никто из нас не решился его попробовать. Но сомнений в том, что это - наркотик, не было никаких. Не сахар же привезли в железных чемоданах, и не стиральный порошок. И то и другое не стоило тех денег, которые должны были заплатить пассажиры девятки за содержимое этих пакетов, которыми были набиты четыре чемоданчика.
      Оставив пока в покое героин, мы стали пересчитывать деньги из первого чемоданчика. Это заняло достаточно много времени, поскольку считать деньги оказалось значительно сложнее, чем казалось. По крайней мере, такое количество. Пришлось даже принести бумагу и ручки и только с третьей попытки нам удалось подсчитать наш "улов". Денег оказалось два миллиона триста пятьдесят тысяч долларов.