Шпионы (№1) - Маскарад для маркиза

Она хихикнула, и Энджелфорд тоже засмеялся.

Каллиопа попробовала слизнуть мороженое со щеки, но потерпела неудачу, и Джеймс, перестав смеяться, вынул платок, чтобы осторожно вытереть ей губы, как вдруг его рука замерла на полдороге.

– Кажется, я знаю лучший способ.

Под его взглядом она почувствовала, что накидка ей стала не нужна.

– Давайте съездим к Хукману, посмотрим, нет ли у него книг о печатях и малых печатках... – Каллиопа заерзала под его внимательным взглядом.

– Трусиха.

– Может быть.

– Эсмеральда, Энджелфорд, как приятно вас видеть! – К ним подошел Роберт Крукшенк с таким выражением на лице, словно он сам не верил своим словам.

– Здравствуйте, мистер Крукшенк. Какая хорошая погода! – Каллиопа заставила себя улыбнуться, но Роберт в этот момент явно испытывал раздражение.

– Да, да. Я надеялся встретить Чалмерса. Вы не знаете, где он?

– О, шляется где-нибудь за городом. Ох уж этот Стивен...

Энджелфорд послал ей предостерегающий взгляд, но ничего не мог сказать, потому что поток лошадей нетерпеливо стремился двинуться дальше.

Наконец Крукшенк откланялся и ушел.

Джеймс хмуро посмотрел вслед удаляющейся фигуре.

– Я забыл, что он тоже хорошо знаком со Стивеном. Надо бы внести его в список.

Каллиопа испуганно повернулась к нему:

– Почему Роберт должен быть в нашем списке?

Он вскинул бровь:

– Роберт?

– Мистер Крукшенк. Он ведь дальний родственник Стивена, – торопливо добавила Каллиопа.

– Наверное, очень дальний. Хм, и все же...

– Не надо дальше его обсуждать, он вне подозрений. Джеймс прищурился:

– Вот как? Вы так в нем уверены? Хотелось бы знать почему.

– Поверьте мне, он тут ни при чем.

– Ну ладно. Тогда поедем к Хукману, как вы предлагали.

Каллиопа с облегчением вздохнула; меньше всего ей хотелось разговаривать с Энджелфордом о Роберте.

В течение часа они усердно рылись в книгах, но так ничего и не нашли, а когда поехали к ней домой, солнце уже клонилось к закату. Деревья и кусты стояли в цвету, цветы также поднимали головки из травы, и созерцание этой красоты немного отвлекло Каллиопу.

Джеймс остановил лошадей прямо перед домом.

– Я проголодался. Мороженое и пара бисквитов – это не еда для настоящего мужчины.

Каллиопа чувствовала, что ее желудок с ним полностью согласен.

– У меня есть неплохая мысль – я заберу бумаги, а заодно поговорю с Гриммондом...

– Что еще вы придумали?

– Потом мы поедем ко мне.

Каллиопу охватила неуверенность.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

Джеймс насмешливо посмотрел на нее:

– Поверьте, ваша добродетель не пострадает в доме, переполненном слугами.

Она принялась что-то мямлить, но он решительно прервал ее:

– К тому же мой шеф-повар – гений. В прошлом месяце Веллингтон чуть не увел его у меня из-под носа.

Выходя из пролетки, Энджелфорд рассказывал ей, какие замысловатые блюда готовит его начальник; так что к тому времени, как он вернулся с бумагами, Каллиопа уже готова была выхватить у него вожжи и гнать лошадей вовсю. От предвкушения изысканных блюд у нее потекли слюнки.

Через десять минут они остановились возле дома Энджелфорда на Сент-Джеймс-стрит, и Джеймс с насмешкой наблюдал, как его спутница поспешно двинулась к лестнице.

– Если не возражаете, я войду первым, иначе вы съедите Темплтона, а я буду в отчаянии, что потерял дворецкого. Напомните мне, чтобы отныне я всегда кормил вас вовремя.

Каллиопа не очень хорошо соображала, но все же отметила, что это означает продолжение движения к еде.

Дворецкий встретил их в дверях и снял с нее накидку.

– Темплтон, нам нужен обед, и как можно скорее! Слуга сурово кивнул и скрылся в узком коридоре под лестницей.

Каллиопа была в этом доме уже во второй раз; она подняла глаза к потолку, вспоминая...

– Должна сказать, мне очень нравится потолок. Совершенно исключительная проработка деталей!

Лицо Энджелфорда мгновенно замкнулось.

– Мать заказала его перед самой смертью.

Каллиопа тронула его за рукав:

– Я очень сожалею о вашей потере.

– Это было давно. – Он повернулся и направился в столовую. '

Посреди огромной столовой стоял огромный стол. Каллиопа представила себе, что если двое сядут по разные его стороны, то им придется кричать, чтобы услышать друг друга. Она не выдержала и фыркнула.

– Что-то не так?

Каллиопа покачала головой:

– Нет, просто я подумала, как можно разговаривать, сидя в разных концах стола.

Хозяин дома слегка улыбнулся.

– С большим трудом. Мы здесь обычно садимся рядом, но у меня была упрямая тетка, которая требовала, чтобы церемония принятия пищи проходила по всей форме. Когда она приезжала, это всегда нас забавляло.

Подали обед. Каллиопа поглощала фазана под неумолкающий разговор Джеймса о своей семье и друзьях. Она отметила, что он ничего не говорит о родителях, а также услышала много знакомых имен и отложила информацию в памяти для дальнейшего использования.

Заметив, что гостья пытается скрыть сытый зевок, Джеймс предложил ей отдохнуть в его кабинете, и они перешли в комнату, отделанную темным деревом, с мебелью в красных и васильковых тонах. В прошлый свой визит Каллиопа не обращала внимания на обстановку. Комната выглядела очень мужской, ни намека на то, что к ней приложила руку женщина. В уголке софы свернулась ухоженная рыжая кошка – она оценивающе посмотрела на Каллиопу. Джеймс мимоходом погладил ее, но она продолжала смотреть на гостью.

Каллиопа осторожно приблизилась, но кошка не соизволила пошевелиться. Тогда девушка протянула руку, и кошка, деликатно обнюхав, лизнула ее палец, а затем довольно вытянулась и закрыла глаза.

Джеймс с улыбкой наблюдал за этим нехитрым представлением.

– Гидеона хорошо разбирается в людях. Не всякому удается так быстро завоевать ее привязанность.

Каллиопа с любопытством посмотрела на спящий клубок шерсти и собралась ответить, но тут вошел Темплтон.

– Милорд, только что принесли записку. Чай подавать?

Джеймс кивнул и, взяв записку, быстро пробежал ее глазами, после чего на его лице отразилось удовлетворение.

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы на уик-энд отправиться на вечеринку в загородный дом?

– В загородный дом?

– Да. Нас приглашает Петтигрю. Поскольку он присутствует в нашем списке, это дает нам прекрасную возможность просмотреть его вещи.

Каллиопа вытаращила глаза:

– Его вещи?

– Мисс Минтон, вы становитесь похожи на попугая. Я не сомневаюсь, что там будут Тернберри и Рот. Это для нас хороший шанс.

Замечание о попугае прозвучало как пощечина, и Каллиопа резко сказала:

– А что, если кто-то вломится в дом Стивена и унесет предмет, который мы безуспешно ищем?

Во взгляде Энджелфорда мелькнула насмешка.

– Будем надеяться, что не вломится. К тому же на время вашего отъезда я оставлю там своих помощников.

– И сколько мы пробудем у Петтигрю?

Джеймс беспечно пожал плечами:

– Субботу и воскресенье.

Каллиопу охватила легкая дрожь.

Взяв два листка бумаги, Энджелфорд успел написать две записки до того, как в столовую явился Темплтон с чаем.

– Проследите, чтобы это отправили немедленно, – сказал Джеймс, протягивая записки. Дворецкий кивнул и вышел.

Тем временем Каллиопа безуспешно боролась с зевотой.

– Может, хватит на сегодня? Мой кучер отвезет вас домой. По дороге к Петтигрю у нас будет достаточно времени для выработки стратегии.

Каллиопа встала, и Джеймс галантно взял ее за руку. Их глаза встретились, и он погладил ей ладонь пальцем.

– Завтра я за вами заеду. – Он наклонился и запечатлел поцелуй на внутренней стороне ее ладони. – Спите спокойно, дорогая.

После всей этой процедуры Каллиопа выскочила из комнаты, как будто парки[3] наступали ей на пятки.

Как только она ушла, Джеймс поднял глаза к потолку вестибюля. Обычно он старался на него не смотреть – с годами боль притупилась, но он все еще чувствовал пустоту, оставшуюся после смерти матери.

Как она сияла, когда закончили расписывать этот потолок! Тогда отец заплатил художнику даже больше, чем тот требовал: для него восторг маркизы стоил любых денег.

А через два месяца матери не стало. Врач сказал, что она умерла от легочной болезни. Даже тогда, в свои двенадцать лет, Джеймс знал, что болезнь стала результатом простуды, которую мать подхватила на их последнем пикнике. Если бы он так не настаивал на этой поездке, возможно, его мать и сейчас была бы жива.

Отец тоже так считал. День, когда тело матери снесли в фамильный склеп, стал последним днем, когда отец с ним разговаривал. Джеймс слышал, как слуги шептались, что он слишком похож на свою любимую маму и отец не может этого перенести. В результате в том нежном возрасте, когда мальчику особенно нужен отец, Джеймс его лишился.

Увы, любовь без взаимности – тяжелая штука.

Джеймс вспомнил последний вечер, когда он позволил себе плакать. Он уже лежал в кровати, когда услышал, как отец яростно закричал. Джеймс побежал к нему, но упал, поскользнувшись на осколках стекла на лестнице. Он съежился за перилами, укрывшись от глаз отца, но сам хорошо видел неожиданно разыгравшуюся сцену.

Испуганные слуги разбежались кто куда после того, как отец в бешенстве пригрозил обрушить потолок. Он запустил в него два хрустальных бокала, но не причинил потолку никакого вреда. Тогда этот некогда крепкий мужчина рухнул на пол и зарыдал; казалось, это продолжалось целый час. Он и не знал, что на расстоянии броска камня вместе с ним плакал его сын. Плакал об отце и о себе.

Потом отец напился и забыл про обещание обрушить потолок, но Джеймс не забыл. Через год маркиз отправился вслед за любимой женой, оставив единственному отпрыску разрушенную империю и убеждение, что он не поддастся слабости, как его отец, и никогда никого не полюбит.

Джеймс задумчиво посмотрел на стакан скотча в руке, потом внезапно поставил его и ушел в свою комнату.

Через час после того, как Каллиопа вернулась домой, к ней в гостиную вошли Дирдре и Роберт. Роберт был настроен решительно. Без сомнения, он явился обсуждать ее дела с Энджелфордом и привел с собой подкрепление.

– Когда ты приобрела этаких здоровяков? – спросила Дирдре. Два лакея Энджелфорда приехали вместе с Каллиопой и попытались смешаться с ее прислугой, но при этом каждый больше походил на кулачного бойца, чем на лакея.

– Они временно замещают лакеев Стивена: у Чарли пневмония, а Фред вывихнул ногу. По-моему, новички – их родственники. – Каллиопа достала чемодан и стала его укладывать, избегая острых глаз решительно настроенной парочки.

– Куда это ты собралась? – требовательно спросил Роберт.

– В загородный дом лорда Петтигрю, где он устраивает прием. – Каллиопа подняла глаза и увидела, что Роберт и Дирдре переглянулись.

– Прием в загородном доме?

Каллиопа приняла решительный вид.

– Да, именно. Я никогда не была на таких приемах и не хочу упускать эту замечательную возможность.

Роберт неодобрительно посмотрел на нее:

– Ладно, я поговорю со Стивеном. На этот раз он зашел слишком далеко. Ты не можешь ехать.

Каллиопа резко вскинула голову:

– Могу и поеду. – Она выдернула из шкафа дневное платье. – Более того, не со Стивеном, потому что он уехал по делам, а с маркизом Энджелфордом.

Дирдре глубоко вздохнула, а Роберт театрально воскликнул:

– Что? Что ты сказала?

Не глядя ему в глаза, Каллиопа выпалила:

– Стивен разрешил мне ехать с Энджелфордом. Это его друг, и он абсолютно безвреден. – Последние слова дались ей с трудом.

Роберт тронул ее за руку, заставляя посмотреть на него.

– Говорить, что Энджелфорд абсолютно безвреден, все равно что сказать: лев не страшнее старой девы. Каллиопа, ты не знаешь, на что способен этот человек. В обществе он ведет себя безукоризненно, но я слышал от знающих людей, что с ним шутки плохи. К тому же мне казалось, что ты его не выносишь... Вспомни, какие ты рисовала на него карикатуры. Помнишь оскорбления, уколы и недовольство, которое вызывало у тебя его поведение?

Каллиопа твердо посмотрела ему в глаза: – Я тебе уже сказала: я еду, чтобы наблюдать. Это возможность лучше делать свою работу, вот и все – ничего больше. Что до Энджелфорда – он меня не беспокоит. А теперь извините вы оба – мне надо собираться.

Несмотря на всю ее решимость, ей трудно было не заметить обиженное выражение лица Роберта и ошеломленный взгляд Дирдре. Чувство вины сдавило ей грудь. Каллиопа как могла боролась с угрызениями совести. Обманывать друзей было не в ее принципах, но сейчас она ничего не могла поделать: жизнь Стивена, возможно, в опасности, и она должна следовать плану, принятому совместно с Энджелфордом.

Она мягко положила руку Роберту на плечо.

– Стивен скоро вернется, и все придет в норму. Пожалуйста, верь мне.

Внезапно Роберт смутился, молча повернулся и вышел, после чего Дирдре пристально посмотрела на Каллиопу:

– Калли?

Наступила неловкая пауза. Каллиопа не находила слов и лишь притронулась руками к волосам.

– Ди, сейчас я не могу тебе ничего сказать. Просто верь мне, ладно? – Она умоляюще посмотрела на сестру.

– Будь осторожна, Калли. Смотри, как бы не сгореть в этом огне. – Дирдре покачала головой и вышла вслед за Робертом.

Каллиопа долго смотрела в окно, как уходят ее друзья. Она ненавидела себя за то, что посмела их выгнать. Предупреждение Дирдре было, как обычно, справедливо. Огонь подступил уже совсем близко.

Роберт заметил этого человека в самом прокуренном углу таверны. Шаткое строение находилось в худшем районе Лондона. Ему не хотелось встречаться здесь. В памяти всплыло лицо Каллиопы – это из-за нее ему приходилось наслаждаться подобным ночным заведением. Он все еще прокручивал в уме разговор, состоявшийся несколько часов назад, страстно желая вернуться и вбить в ее башку хоть немного здравого смысла.

Сделав несколько шагов, Роберт уселся напротив.

– Оно у тебя?

– Нет. – Человек покачал головой.

А ведь Стивен говорил, что оно будет здесь! Но теперь поздно добывать новую информацию.

– Оно у нее?

– Уверен.

– Как ты думаешь, она отдаст его мне?

– Она не собирается отдавать тебе. Может, уже отдала тому блондину – он там регулярно ошивается.

Роберт по-прежнему сохранял терпение. От Стивена помощи сейчас ждать бесполезно.

– Я позавчера пытался туда попасть, заметь, просто чтобы присмотреться на случай, если твои ребята захотят, чтобы я попробовал получить его другим способом.

Роберт нахмурился:

– Больше так не делай. Надо выяснить, как его получить, не вызывая ее подозрений.

Человек сделал большой глоток эля; он ждал.

– Слушай! – У Роберта начала вырисовываться идея. – Вот что ты сделаешь...

Глава 8

Финн вошел в кабинет около десяти. Джеймс провел долгую ночь без сна; он до рассвета безуспешно старался собрать воедино разрозненные сведения, которые они с Каллиопой раздобыли. След оставался холодным.

– Милорд, я еще не нашел этого Кердла. Тиски зажаты крепко.

– Хорошая новость для начала дня. Как раз то, чего мне не хватает.

Финн бросил на него предостерегающий взгляд. Он был одним из немногих, имевших такую привилегию.

– Я вот о чем, милорд. До сих пор дела продвигались медленно. Нужно дать людям достойный стимул и веревочку, на которой повеситься.

– И чем скорее, тем лучше. Что-нибудь еще?

– Ну, у меня есть кое-какая информация про другое дело, в которое вы просили заглянуть.

Джеймс оживился:

– Про карикатуриста? Что ты о нем узнал?

– Пока немного. Роберт Крукшенк привозит рисунки к Акерману и забирает деньги.

– Крукшенк? Я как раз вчера его видел. Он сам хороший карикатурист.

– Как я понял, вы хотите все узнать о нем, и поэтому пошел дальше. У него ограниченный штат сотрудников, так что от них я ничего не узнал. Но мне известно, что он живет по заведенному порядку, от которого редко отступает. С виду ничего плохого. Любит карточную игру, но не теряет голову. Зачастил в «Аделфи», где его часто видят в компании мисс Дирдре Дейли.

– Очень интересно.

Финн кивнул.

– Узнать другие подробности? Я этого не делал, потому что считал более важной работу по Кердлу.

– Как всегда, инстинкт тебя не подвел. Занимайся Кердлом.

– Кстати, вы знали, что Роберт Крукшенк – дальний родственник мистера Чалмерса? Его бабушка была двоюродной сестрой прабабушки мистера Чалмерса. Связь слабая, но тем не менее.

Джеймс язвительно улыбнулся:

– Вот оно что! Думаю, надо нанести визит прославленному мистеру Крукшенку.

Финн тут же подробно объяснил, где живет Роберт Крукшенк.

Кажется, в последнее время иллюстратор выходит из дому поздно. Возможно, встреча поутру даст Джеймсу преимущество и прольет немного света на всю эту историю.

Час спустя Джеймс протягивал свою карточку тощему старому дворецкому. Вскоре появился Крукшенк и провел Джеймса в кабинет.

– Милорд, чему я обязан таким удовольствием? – На лице его действительно отражалось только удовольствие, и ничего больше.

Джеймс решил опустить обмен любезностями и перейти прямо к делу.

– Что вы знаете о Томасе Ландерсе?

– Ландерс – молодой карикатурист, набирающий популярность, – спокойно констатировал собеседник.

– Я хотел бы с ним поговорить. Где мне его найти?

– Почему вы спрашиваете меня? Спросите у Акермана. – Роберт Крукшенк ничуть не взволновался. – Или, может быть, вы хотите подать объявление?

– Я бы предпочел, чтобы вы сказали, где он живет, и тем сберегли мне время и силы.

– Милорд, я бы рад вам помочь, но это не в моей власти.

– Из надежных источников мне стало известно, что вы привозите Акерману все эскизы и, следовательно, не можете не знать, где и как найти этого Ландерса. Или он – это вы?

Крукшенк выдержал паузу, потом небрежно сказал:

– Возможно.

– Рано или поздно я все равно все выясню, Крукшенк, – это только вопрос времени. Я готов проявить щедрость, если мне сберегут энергию и ресурсы.

С виду Крукшенк расслабился, но Джеймс видел, с каким напряжением он вцепился в ручки кресла. Итак, парень нервничает и при этом спокойно позволяет подозревать себя. Джеймс отмел мысль, что Ландерс – это Крукшенк. Он кого-то покрывает. Брата? Нет, Джордж – по части подписи под своими работами. К тому же, если верить слухам, Роберт и его брат не слишком ладят.

– Будет проще, если этот человек сам со мной свяжется. И лучше бы ему поторопиться, пока я не послал сыщиков на поиски, – предупредил Джеймс.

– Если я встречу мистера Ландерса, непременно буду иметь это в виду.

– Вот и прекрасно.

– Всего хорошего, милорд.

Он пошлет одного из лакеев следить за Крукшенком. След наверняка приведет к Ландерсу, Стивену или к ним обоим, подумал Джеймс, покидая дом.

В час дня Энджелфорд подсадил Каллиопу в карету и сам уселся напротив, после чего сделал знак двум мужчинам, стоявшим в дверях дома.

Ему было чем гордиться. Колеса закрутились, план претворялся в действие. Карета уверенно двигалась к намеченной цели.

Джеймс посмотрел на Каллиопу. Она беспокойно дергалась и смотрела на него настороженно.

– Итак, подтвердилось, что на выходные к Петтигрю приедут почти все люди из нашего списка, а значит, нам предстоит интересно провести время. Петтигрю знамениты своей экстравагантностью.

Каллиопа кивнула.

– Мы приедем и до обеда будем отдыхать. После обеда скорее всего начнется прием. Завтра – игры на лужайке и времяпрепровождение в гостиной. Праздники предоставляют блестящую возможность поговорить с женщинами и послушать их сплетни о мужчинах.

Она снова кивнула, продолжая смотреть в окно. Они выехали из города, и Джеймс с удовольствием дышал свежим воздухом. Здесь небо было голубее, а воздух прямо-таки ласкал легкие. К тому же он очень соскучился по своему имению в Йоркшире и по сельской жизни.

– Завтра вечером будут танцы, а в воскресенье после позднего завтрака мы уедем. – Он с удовлетворением заметил, что от разговора о развлечениях у нее побелели костяшки пальцев, и сменил тему: – Как называется этот цвет платья? Морской волны? Фисташковый?

Каллиопа удивленно посмотрела на него:

– О, я думаю, просто мятный.

– По-моему, вам подойдут более темные цвета. Например, изумрудный.

Она сдвинула брови:

– Кажется, я не спрашивала ваше мнение. Этот цвет меня вполне устраивает.

Джеймс усмехнулся:

– В таких делах вам лучше прислушаться к моему совету. У меня больше опыта, уверяю вас.

Каллиопа скрестила руки на груди.

– И как это все наши женщины сумели против вас устоять, милорд?

Он лениво посмотрел на нее и откинулся на сиденье.

– Спросите у них, дорогая. – Он поджал губы, а она отвернулась и стала смотреть на цветущие сады.

Каждую минуту к особняку Петтигрю подъезжала новая карета.

– Энджелфорд, дорогой! Как я рада вас видеть! – проворковала Пенелопа Фландерс, скользя по серым плиткам. – С вами уик-энд станет еще приятнее!

Джеймс изобразил любезную улыбку и взял поданную руку.

– Леди Фландерс, вы очаровательны, как всегда. Вы с мужем?

Она кокетливо повела плечами.

– Он приедет завтра к вечеру. У него важные дела в городе, и он настоял, чтобы я поехала вперед и развлеклась без него.

Джеймс чувствовал, что глаза Каллиопы сейчас просверлят ему дырку в спине.

– Что ж, тогда до вечера.

Пенелопа бросила взгляд на Каллиопу, видимо, воспринимая ее как соперницу.

– До вечера, – нежно произнесла она и вернулась в дом.

Джеймс улыбнулся Каллиопе и взял ее под руку, хотя и сомневался, что ей этого хочется.

– «Энджелфорд, дорогой, моего мужа нет, а я созрела, меня пора выдергивать из грядки», – передразнила Каллиопа.

– Женщина с такой же широкой натурой, как и у вас, мисс Минтон. Вы изумительно изображаете оскорбленную невинность.

Каллиопа не потрудилась ответить, хотя согласилась про себя, что часто она именно так себя и ведет. Тем временем к ним спустился лорд Петтигрю.

– Энджелфорд, как хорошо, что вы приехали. Эсмеральда, дорогая, я всегда рад видеть вас! – Петтигрю особенно подчеркнул слово вас и тут же велел слуге проводить гостей в их комнаты. Джеймс здесь уже бывал, но отметил, что, когда они вошли, Каллиопа удивилась. Дом действительно производил необыкновенное впечатление. Здесь жили несколько поколений семейства Петтигрю, и все они не претерпели финансовых падений, как это время от времени случалось со многими богатыми семьями в Англии.

Семья Джеймса процветала, пока его отец не разорился. Теперь Джеймсу достался удел восстанавливать положение, и он ничуть не сомневался, что сумеет это сделать и ему не придется продавать семейное достояние. Поэтому он продолжал демонстрировать свое благополучие как нечто естественное, и никто не смотрел на это иначе.

И все же поза Каллиопы заставила его остановиться. Девушка внимательно оглядывала эту захватывающую демонстрацию богатства, и на ее лице благоговение неожиданно сменилось злостью; однако, заметив, что хозяин смотрит на нее, она быстро надела маску безразличия.

Им отвели комнаты в западном крыле, одну напротив другой, и Энджелфорд, оставив Каллиопу отдыхать после утомительной дороги, Ушел к себе. Ему досталась большая комната в восточном стиле – с громоздкой темной мебелью и задрапированными шелком стенами. Она очень походила на комнату в его главном имении. Интересно, что бы сказала Каллиопа о его сорокакомнатном особняке в Йоркшире? Скорее всего он бы ей не понравился.

Каллиопа взглянула на часы. Еще час пролетел незаметно. Прижавшись щекой к подушке, она смотрела на причудливый камин, весь покрытый позолотой: по углам его сидели ангелочки, тоже густо облепленные золотом. Вероятно, ненужными украшениями одной этой комнаты можно было накормить небольшую деревню.

Но тогда что она здесь делает?

Пытается найти Стивена. Расспрашивает людей. Обыскивает комнаты. Держится подальше от Энджелфорда.

Не обязательно в таком порядке.

Внезапно Каллиопа уткнулась в подушку и застонала, потом откинула покрывало, спустила ноги на холодный пол, встала и на цыпочках подошла к диванчику.

Она забралась с ногами на диван и сняла через голову дневное платье. Скоро придет Бетси и поможет ей приготовиться к вечеру. Забавно, как быстро привыкаешь к помощи слуг!

Когда Бетси действительно постучалась и тут же вошла в спальню, Каллиопа поморщилась.

– Какой чудесный дом, мисс! В деревне все не так, как в городе. – Бетси просияла.

– Бетси, ты, случайно, не слышала внизу что-нибудь интересное?

– Да, мисс. – Горничная взяла из шкафа красное вечернее платье. – Я услышала много необычного о семействе Петтигрю и их приемах. Кажется, сейчас будет не самое буйное представление – запланированы только скучные мероприятия.

Каллиопа сдержала усмешку. Бетси была так разочарована!

– Как ты думаешь, почему?

– Слуги не знают, мисс. Говорят, лорд Петтигрю в последнее время ужасно занят государственными делами и оттого урезал шумные развлечения. Зато теперь леди Петтигрю скучает. – Качая головой, Бетси помогла Каллиопе надеть платье. – Ничем им не угодишь, этим нудным дворянкам!

– Неужели в день рождения леди Петтигрю они не придумали ничего интересного?

Бетси печально кивнула, и на этот раз Каллиопа была с ней солидарна – она рассчитывала получить отменный материал для карикатур. Лорд Петтигрю был многообещающей фигурой, особенно в связи с его активностью в последнее время. Не то чтобы Каллиопа жаждала скандала, но она ожидала по крайней мере возможности активно наблюдать и фиксировать происходящее.

Интересно, с чего бы это Петтигрю изменили свои планы?

Бетси тем временем занялась ее прической.

– Не огорчайтесь, мисс. Горничные надеются, что все же что-то будет. Судя по тому, что присутствуют несколько знатных особ, уик-энд получится веселый.

Каллиопа нашла в зеркале отражение Бетси и посмотрела ей в глаза.

Болтушка Бетси наконец закончила прическу и воткнула последнюю шпильку.

– Жалко, что вы не со своими волосами, мисс, они намного красивее.

– Но, Бетси, это и есть мои волосы. Горничная недоверчиво вздохнула:

– Конечно, мисс.

Как ни охоча была Бетси до болтовни, она промолчала, поскольку очень дорожила своим местом. Что ж, само по себе это вовсе не плохо. К тому же Каллиопа искренне любила Бетси и надеялась, что это чувство взаимно.

От парика Каллиопа и сама желала бы освободиться, он был слишком колючим. Она критически оглядела себя. Коричневый парик был сделан очень искусно, завитки окружали лицо и падали на грудь, насколько позволяло ярко-красное платье. Золотая оборка и длинный кружевной шарф подчеркивали его прекрасный цвет и стиль.

Это было ее любимое платье, хотя то, что она приготовила на утро, являлось поистине шедевром мадам Жизель. Зато это очень подойдет сегодня, поскольку отвлечет внимание от ее лица, когда она станет присматриваться к дому.

Раздался стук в дверь, и вошел Энджелфорд. Подхватив юбки, Бетси пулей выскочила из комнаты. Почтя его появление за наглость, Каллиопа вскинула брови, но не стала делать ему замечание. Скользнув глазами по ее наряду, Джеймс, очевидно, остался доволен.

– Забудьте, что я говорил в карете о вашем вкусе..

У Каллиопы екнуло сердце. Она положила руку на его элегантно подставленный локоть, и они, выйдя из комнаты, стали спускаться в холл, наблюдая, как в золотых рамах картин над лестницей отражается колыхание свечей.

– Просто будьте очаровательны и ничего без меня не предпринимайте. Сегодня только присматриваемся, согласны?

Каллиопа кивнула. Они вошли в столовую, где в ожидании обеда уже толпились гости.

– Моя дорогая Эсмеральда! – К ним, пыхтя, пробирался лорд Петтигрю; двигаться быстрее ему мешал объемистый живот.

Каллиопа задержала на лице улыбку и протянула графу руку:

– Милорд, какой вы сегодня нарядный!

Хозяин дома просиял.

– На прошлой неделе на скачках я увидел этот фасон, а сегодня, слава Богу, получил костюм и подумал, что пора его примерить.

– Он вам в самом деле очень к лицу, – похвалила она. – Скажите, ваша лошадь участвовала в скачках?

– Мой Раскат неподражаем, но я, наверно, направлю его в этом году на конюшню. Он должен дать хороший доход. – Петтигрю многозначительно посмотрел на нее. – Он также годится для экстравагантных покупок.

Каллиопа улыбнулась и, словно не замечая замаскированное предложение, невразумительно промычала: «М-м... да».

Объявили обед, и Джеймс проводил ее к столу, где она оказалась между Джеймсом и мистером Тернберри, прямо напротив лорда Рота.

Тернберри оглядел стол и поморщился:

– Все ясно: потом будут шарады. Как это избито!

Хотя Тернберри и присутствовал в их списке, Каллиопа не могла себе представить, чтобы он мог сделать хоть что-то волнующее, не говоря уж о совершении преступления.

Невоспитанность Тернберри привела Рота в восторг.

– Мой друг, ведь будет еще музицирование! Я надеюсь, вы усладите нас своим пением, подобно весеннему жаворонку...

Каллиопа улыбнулась. Вот мошенник!

– Непременно, мистер Тернберри, я тоже мечтаю услышать, как вы поете!