Секретные материалы - Кожа

— Я три года учился в Бангкокском университете. Какая специализация? Теология, разумеется. Меня зовут Ганон.

— Вот, значит, каков Пожиратель кожи… — словно не слыша его, сказал Малдер, указывая на статую.

— Никто из живых не видел, каков он из себя, — проговорил старик, буравя агента взглядом. — Эту статую сделали по старинному рисунку, найденному на стене пещеры, что неподалеку отсюда. Может быть, Джин-Корнг-Пью действительно существует. А может быть, это — страшная сказка, теперь воплощенная в камне.

Ганон махнул рукой, и из углубления появился подросток в красном облачении. «Наверное, там, за стеной, комната, полная монахов, которые терпеливо ждут его распоряжений», подумал Малдер.

— Но вы-то не верите, что это — всего лишь сказка. Для вас он реален.

Ганон загадочно улыбнулся. Потом щелкнул пальцами, и мальчик-монах приблизился к Малдеру. Он был пугающе худ, но запавшие глаза смотрели спокойно и отрешенно. Из складок одежды мальчик извлек стеклянный пузырек с прозрачной жидкостью. Впрочем, она была не совсем прозрачна — в ней плавали крохотные продолговатые листочки.

— Верить — мой долг, — сказал Ганон. — Я всего лишь недостойный служитель этого древнего храма. Мое предназначение — поддерживать в жертвеннике огонь. И еще — защищать всякого, кто нуждается в защите.

Мальчишка, открыв пузырек, вылил несколько капель жидкости себе на ладонь и потянулся к щеке агента. Малдер инстинктивно отпрянул.

— Не бойся, — мягко сказал монах. — Это — мальку — бальзам, отгоняющий злых духов. Он не причинит тебе никакого вреда, напротив — он защитит твою кожу. Каждый, кто уходит в горы, должен обмазаться малькой. Иначе его ждет ужасный конец.

Малдер удивленно поднял брови, но позволил мальчишке втереть жидкость себе в щеки. Бальзам имел сильный запах горького миндаля с примесью сероводорода.

— Откуда вы знаете, что я пойду в горы? — осторожно спросил Малдер.

Я ничего не знаю. Для меня главное верить, а не знать.

Его взгляд стал непроницаем, и тщетно Малдер пытался найти в нем какую-нибудь подсказку

Юный монах аккуратно заткнул пузырек пробкой и подал Малдеру:

— Остальное возьми себе. Бальзам делает кожу невкусной.

Затем он обошел алтарь и скрылся в темном коридоре. Малдер посмотрел жидкость на свет и спросил:

— Этот монстр в самом деле поедает человеческую кожу?

— Предание гласит, что кожа дарит ему бессмертие. Но он должен вкушать ее постоянно — иначе жизненные силы иссякнут. Только во сне Пожиратель не теряет сил, и горе тому, кто разбудит его, лишив покоя!

Малдер почувствовал, что слова Ганона могут оказаться намного полезнее всех показаний добытых Скалли. Нужно только связать их со знакомыми персонажами — и прежде всего с Эмайлом Палладином.

— Значит, те, кто построил госпиталь, потревожили чудовище, и оно бросилось утолять свой голод. Эмайл Палладии заставил страдать весь Алькат. А сейчас Пожиратель снова мирно дремлет где-то там, высоко в горах.

Ганон не ответил. Легкими, скользящими шагами он подошел к алтарю, вытащил из-под него длинный металлический посох и медленно помешал им горючую жидкость в котле. Пламя взметнулось вверх, и его языки заплясали перед хищно оскаленной пастью.

— Где-то высоко, среди хребтов Си-Дум-Као — проговорил монах, глядя на огонь, — есть огромная пещера Тум-Фи. Там он спит.

«Ты прекрасно знаешь, где находится эта пещера — по голосу ясно!» — подумал Малдер. Он взглянул на пузырек с бальзамом — и внезапно понял, что Ганон прочитал его мысли. Ведь еще тогда, по дороге в Алькат, Малдер понял: разгадку тайны придется искать в горах.

Хребты Си-Дум-Као ждут его.

Полчаса спустя Малдер нашел Скалли сидящей на лестнице у входа в ратушу и листающей содержимое толстой папки. Усевшись рядом, Малдер осмотрелся. Под окнами ратуши был разбит цветник, но воздух, напоенный ароматом чужеземных растений, щекотал носоглотку склонного к аллергии агента. Малдер провел ладонью по волосам и с удивлением обнаружил, что они мокрые. А ведь он совсем позабыл о дожде — и немудрено, стоило смежить веки, как перед глазами возникала оскаленная пасть Пожирателя кожи.

Скалли наконец соизволила отложить бумажки и удивленно посмотрела на Малдера.

— У тебя такой вид, будто за тобой гналось привидение.

— В общем-то так и было, — усмехнулся он. — Ну, чем закончился твой визит к Дэвиду Куо?

Скалли вздохнула.

— Не знает он, где искать Эндрю Палладина понятия не имеет. Он действительно числился адвокатом Эмайла, но по сути это номинальная должность. С Эмайлом после войны Куо встречался всего раза два, а с его братом — ни разу.

— А в папке что?

— Куо раскопал ее в городских архивах. Заключение медицинской экспертизы по факту смерти Эмайла Палладина. Прежде чем ты поведаешь мне о духах и призраках, я тебя немного разочарую. Палладии действительно разбился. Сломал шею. По мнению медэкспертов, упал с высоты не менее пятидесяти футов.

Малдер даже глазом не моргнул. Он наклонился, сорвал с клумбы желтый цветок и, как бы между прочим, осведомился:

— А как у него было с кожными покровами? И вообще — имелись таковые?

— Не имелись. Но тайны здесь нет никакой. Это сделали волки и горный лев. Отпечатки зубов не оставляют сомнений.

Малдер глубокомысленно кивнул и оторвал один длинный желтый лепесток. Собственно и не ожидал увидеть в заключении эксперта упоминание о следах пятифутовых клыков и клешней. Это было бы слишком просто.

— М-да, значит, последняя вылазка Эмайла лоно природы оказалась не слишком-то удачно — с некоторым цинизмом заметил он.

— Тело было настолько изуродовано, что личность устанавливали по расположению зубов. Двух оставшихся зубов, если говорить точнее. Но этого вполне достаточно для заключения. Согласно документам, тело было востребовано его братом и через несколько дней кремировано.

Кремировано! Малдер откинулся на ступеньки и сделал несколько вращательных движений головой, разминая шею.

— Сие означает скепсис, — ядовито прокомментировала Скалли. — А чему же прикажешь верить? Тайским народным сказкам? Стэнтона не кусал Пожиратель кожи. И Палладии попросту упал в пропасть.

— Да-да, конечно, — примирительно произнес Малдер.

«Ганон говорил, что кожа — источник жизненной силы чудовища. А Стэнтон? Он ведь в последние часы жизни был неуязвим. Откуда в хилом теле взялась такая мощь? А появление освежеванных тел после открытия госпиталя Палладина — это тоже случайное совпадение?»

— Я просто не хотел бы ничего отметать с порога, — уточнил он.

— Вот что, Малдер… — решительно начала Скалли, но ее тирада была прервана громкими криками. По улице, путаясь в своих оранжевых балахонах и размахивая руками в резиновых перчатках, бежали два монаха. На их лицах застыл неописуемый ужас.

— Так ведь это те самые…

— Скорее! — закричал один из монахов-медиков. — Там… Там…

Он силился подобрать английские слова, но не мог. Другой монах всхлипывал и тихо бормотал что-то по-тайски. Было ясно — произошло нечто страшное.

Все четверо бросились бежать вдоль улицы, мощенной камнем. Малдер и Скалли сразу же отстали — они то и дело поскальзывались и попадали в выбоины, — но сойти на грязную грунтовую обочину означало увязнуть окончательно.

— Кажется, дело серьезное, — умудрилась выдохнуть на бегу Скалли. — И как они нас нашли?

Малдер, перепрыгнув через лежащий на пути велосипед, прибавил шагу и поравнялся с напарницей.

— Город маленький, — прохрипел он, — а мы — люди новые.

«Хотя скорее всего они знают о нас больше, чем мы сами», — добавил он про себя. Монахи свернули направо, в жилые кварталы. Домики на сваях показались Малдеру знакомыми.

— Эй, Скалли, по-моему, где-то здесь живут Троубриджи!

Скалли пронзило дурное предчувствие, и она едва не остановилась. Но монахи бежали вперед не оглядываясь, и пришлось вновь броситься за ними следом.

Перед домом Троубриджа собралась толпа — в основном, женщины и дети. Слышался испуганный шепот, многие тихо плакали. У Малдера засосало под ложечкой. Если бы он только мог отвернуться, уйти…

И тут он увидел Ганона. Монах пригвоздил его к месту пристальным взглядом бесцветных глаз и произнес одними губами:

— Джин-Корнг-Пью.

19

Скалли расправила плечи и первой пошла сквозь неохотно расступающуюся толпу. Хрупкая, терзаемая сомнениями женщина исчезла. На ее месте теперь была собранная, решительная сотрудница ФБР. Скалли пощупала кобуру. Только бы не оправдались худшие предчувствия!

Но когда они пробрались к забрызганной кровью двери, сердце Скалли болезненно сжалось. Все ясно. Теперь главное — не поддаться эмоциям. Скалли внимательно осмотрела кровавое пятно и алую дорожку, ведущую в дом.

— Картоидная артерия, — тихо обронила она. Верхний край пятна находился чуть выше уровня ее глаз, следовательно, удар был нанесен стоящему человеку. Именно удар — после прямого попадания пули след остается другой. Оружием преступника было что-то острое — тонкий нож или длинная бритва.

— Убийство было совершено здесь, у дверей. Этот комментарий Скалли адресовала скорее самой себе, чем напарнику. Она вошла в дом, стараясь ступать осторожно и не наследить. Широкий кровавый след тянулся по ковру, бурый на розовом фоне, словно кто-то пронес здесь огромную опрокинутую бутылку. «Забыть, забыть, что мы сидели с ними за столом всего несколько часов назад! — мысленно твердила она. — Ты сейчас не имеешь права на человеческие эмоции. Ты врач и следователь, живая вычислительная машина…»

— Постой! — шепнул Малдер, поймав ее за плечо и указывая вперед дрожащей рукой.

Скалли с трудом подняла глаза и увидела доктора Филдинг, сидящую на коленях в глубине комнаты, закрыв лицо ладонями. Перед ней лежали два трупа.

— Боже мой… — прохрипела Скалли и начала медленно оседать на пол. Сильные руки Малдера подхватили ее и поставили на ноги.

Они работали вместе уже много лет и повидали всякое. Но ни одна даже самая ужасная сцена не могла сравниться с той, что открылась перед ними теперь.

— Вся кожа содрана, — простонала Филдинг, отнимая от лица мокрые ладони. — До последнего дюйма. И не только кожа — вырваны некоторые мускулы, внутренние органы… Я сразу послала за вами, как только мне сообщили. Полиция приедет из Районга — в Алькате нет своего отделения. Я решила, что вы, в некотором роде, тоже…

— Господи, — прошептал Малдер. Ему не верилось, что два человека могут потерять столько крови. Куски расчлененной плоти были разбросаны по всему ковру. — Это они, да? Аллан и Рина Троубридж?..

Скалли опустилась на колено возле большого трупа. Он казался не разделанной до конца тушей странного животного, которую мясник почему-то решил максимально изуродовать. Скалли попыталась восстановить картину убийства, используя методы судебной медицины. Судя по всему, первый удар убийца нанес своей жертве по горлу чуть ниже подбородка. Сказать, что труп оскальпировали, означало ничего не сказать — с головы была снята вся кожа, срезаны уши и нос. Следующий надрез изувер сделал по центру груди. Он орудовал своим острым инструментом с ужасающим мастерством, хотя, наверное, ему пришлось попотеть, прежде чем оголился последний мускул грузного тела.

С Риной Троубридж убийца расправился, по-видимому, гораздо быстрее. Скалли увидела кровавое месиво с прилипшими обрывками черных локонов в том месте, где несколько часов назад было миловидное лицо и, вздрогнув, зажмурила глаза. «Не сметь, не сметь распускаться! — приказала она себе. — Кроме тебя, никто здесь не разберется, как это случилось».

— Доктор Филдинг, у вас есть еще одна пара перчаток?

Филдинг молча кивнула, достала перчатки из внутреннего кармана и протянула Скалли. Защитив руки от непосредственного контакта с останками, Скалли ощупала оголенный участок большой берцовой кости и убедилась, что там действительно остался непонятный желобок. Обследовав труп внимательнее, она обнаружила еще несколько глубоких царапин на костях и суставах.

— Да, мерзавцы здесь похозяйничали, — процедил Малдер, осторожно ступая по тем участкам ковра, которые чудом остались не вымазанными в крови. Скоро сюда нагрянет тайская полиция, может быть, даже в сопровождении следователей Государственной службы безопасности из Бангкока. Легко предсказать, какова будет их реакция, если в расследование попробуют вмешаться агенты ФБР. Хотя Алькат находится вдали от излюбленных туристских маршрутов, международная огласка подобного преступления наверняка подпортит репутацию Таиланда. Ведь в представлении западного обывателя эта страна — райский уголок для туриста, где самая страшная опасность, грозящая гостю, — солнечный удар на пляже.

Словом, необходимо пользоваться моментом и изучить место преступления до приезда представителей местных властей. Скалли тоже понимала, что дожидаться подробных заключений судмедэкспертизы, проведенной здешними специалистами, ей не стоит. Экспертизу нужно было начинать прямо сейчас, на месте.

— Доктор Филдинг, вы обратили внимание на этот желобок и царапины?

Несколько мгновений Филдинг не могла заставить себя склониться над трупом — она хорошо знала Троубриджей, особенно Аллана, о котором всегда отзывалась с большим уважением… Но в конце концов профессиональный медик в ней победил.

— Желобок, очевидно, прорезан острым лезвием. А вот царапины… Нет, никогда не видела ничего подобного.

«Да, — подумала Скалли, — с желобком все ясно. Но вот царапины…»

— Я, конечно, не могу ничего утверждать, — проговорила она, — но мне кажется, что убийца свежевал трупы дерматомическим скальпелем.

— Как ты сказала — дерматомическим скальпелем?! — встрепенулся Малдер, остановившись у алтаря, который оказался единственным местом в комнате, где убийца не посмел ничего тронуть. — Это тот самый нож, которым берут донорскую кожу?

Скалли кивнула. Естественно, донорскую кожу не сдирают с такой ошеломляющей безжалостностью.

— Расположение надрезов говорит о многом. Прежде всего, что убийца не понаслышке знаком с медициной. И делал он это далеко не впервые.

— Он? — прищурившись, спросил Малдер.

— Возможно, это была женщина. Но уж никак не чудовище, о котором гудит толпа на улице. Для того чтобы так обработать тело, нужно действовать руками, а не челюстями. Причем руками умелыми и сильными. Более того, надо было тщательно все продумать: куда сложить кожу, чтобы незаметно вынести, куда потом спрятать.

— За что? — дрожащим голосом спросила Филдинг. — За что он убил их? И почему такая смерть?!

Ответ на первый вопрос Скалли знала. Но как сказать этой женщине, что именно они с Малдером навлекли гибель на супругов Троубриджей. Преступник отомстил им за разговоры с агентами, а еще вероятнее, за то, что они так и не решились сказать. На второй вопрос ответить было гораздо проще.

— Почему такая смерть? Чтобы оживить легенду, — с уверенностью произнес Малдер. Говоря это, он не отрываясь глядел на алтарь — что-то казалось ему подозрительным. — Нет лучшего способа замести следы, чем свалить вину на мифическое чудовище. А заодно настроить всех местных жителей против нас. Кто теперь отважится помочь нам в расследовании? С этой минуты мы должны надеяться только на себя.

Филдинг с трудом встала на ноги и тяжело вздохнула:

— Я попытаюсь поговорить с соседями. Возможно, кто-то успел что-нибудь заметить. К сожалению, это все, чем я могу вам помочь. Какое горе… Я была на их свадьбе — как они смотрели друг на друга! Оба были чужаками в здешних местах: он — американец, она — северянка. Но они оба любили, а все остальное, то, что их окружало, было совсем не важно.

Утирая глаза рукавом, доктор тихо вышла из дома, предоставив агентам возможность делать свою работу.

Скалли постаралась тут же забыть слова Филдинг. Если следователь или эксперт каждую секунду помнит, что покойник совсем недавно был достойным человеком, он сможет впоследствии написать трагедию, но найти преступника — никогда. Она тряхнула головой и опустила ладонь в лужу крови — по ее температуре можно было приблизительно установить время смерти.

— Примерно три часа назад, — определила она, — значит, убийца поджидал, когда мы уйдем. Возможно, даже глядел нам в спину. А потом сразу взялся за дело.

— Может, он и сейчас крутится где-то рядом. — сказал Малдер. — Ждет, каков будет наш следующий шаг. Но скорее всего он уже успокоился, ведь канал информации перерезан. В буквальном смысле.

Скалли подошла к Малдеру, наблюдая, как он ощупывает статую Будды. Золотая фигура должна была весить фунтов пятьдесят. Металл был отполирован до блеска, кроме тех участков, где его подплавили горячие благовония. Лик Будды остался абсолютно умиротворенным — пятна крови нисколько не омрачили блаженной улыбки.

— Я рада, что ты сейчас не в толпе, Малдер. Удивительно, почему ты не обвиняешь во всем чудовище:

— Монстры убивают свою жертву, но никогда не обыскивают ее дом. До такого может опуститься только человек. И только человек настолько боится при этом небесной кары, что не смеет коснуться статуи Будды.

Он нажал на едва заметный выступ у основания статуи — и раздался тихий щелчок. Фигура Будды откинулась назад, а под ней открылся тайник!

— Вот это да! — прошептала Скалли, — Как ты догадался?

— Меню подсказало. Сомдтам и као-ниу — северные блюда. Коль скоро Рина готовила их с таким мастерством — значит, она северянка. Это, кстати, и Филдинг только что подтвердила. Но обрати внимание на Будду — руки у талии, ладони открыты. Типично южный вариант изображения. Странно, что она поставила дома именно такого, правда? Я тоже удивился, пока не обнаружил, что преступник не дотронулся до статуи, перевернув весь дом.

Малдер опустил руку в тайник и извлек Оттуда пухлый конверт.

— Южный таец никогда не посмеет осквернить такой алтарь. Лучшего тайника просто не придумать.

«Да, в наблюдательности с тобой мало кто сможет сравниться!» — с уважением подумала Скалли.

— Что там? — нетерпеливо спросила она. Малдер неторопливо, как фокусник, вскрыл конверт и заглянул внутрь.

— Фотографии, — бесстрастным тоном ответил он, — около дюжины, разделены на две пачки и перехвачены резинками. И несколько печатных листов.

— Доставай же, хватит томить!

Малдер подошел к столику, снял резинки и стал раскладывать снимки. Фотографии из первой пачки потрясли Скалли едва ли не больше, чем изуродованные тела, лежащие на полу. Снимки, датированные началом семидесятых, запечатлели раненых солдат — некоторые из них полностью утратили человеческий облик. Скалли догадалась, что это люди, только по форме носилок, обычных для военных госпиталей.

— Ожоги напалмом, — сказала она, покачав головой. — Площадь поражения не меньше двадцати процентов. Эти несчастные были обречены. А скорее всего фотограф заснял уже трупы.

Она просмотрела вторую пачку. Опять обнаженные мужские тела на точно таких же носилках. Но на поверхности тел ни единого повреждения, ни единого шрама. Эти люди выглядели совершенно здоровыми. Везде была указана дата съемки — 7 июня 1975 года.

Скалли задумалась, пытаясь понять, что означает эта странная фотоэкспозиция.

— Судя по носилкам, съемка проводилась в госпитале МЭШ, — начала она рассуждать, но осеклась, заметив, что Малдер сличает два фотоснимка. На одном было изуродованное тело, на другом — целое и невредимое.

—. Посмотри, Скалли!

Скалли склонилась над фотографиями и сразу поняла, что именно так потрясло напарника. Хотя на первом снимке правая щека раненого начисто отсутствовала, не было никаких сомнений — на обоих фото один и тот же человек. Она сверила цифры, проставленные в уголках фотографий, и покачала головой.

— Наверное, перепутаны даты. Такие ожоги не заживают. А если бы он как-то умудрился выжить, то по всему телу остались бы рубцы и шрамы.

Малдер, казалось, совсем не слышал ее. Он раскладывал фотографии по парам и в одном случае опознавал солдата по форме ушей, в другом — по разрезу уцелевшего глаза. Некоторые раненые были изуродованы до неузнаваемости, но и тех, которых удалось опознать, вполне хватало, чтобы утверждать: искалеченные люди за три года совершенно поправились. Малдер вопросительно посмотрел на Скалли.

— Я знаю, к чему ты клонишь. Не может быть. Замена небольших участков кожи искусственной — да, допускаю. Но ничего похожего на это! Медицина — это наука, а не магия, Малдер. Здесь просто что-то напутано.

Малдер пальцами отбил на краю стола барабанную дробь. Он знал, что Скалли не права, но доказать это пока не мог. Да и некогда было — своей очереди дожидались листы, заполненные печатной информацией.

Первая страница оказалась каким-то списком — имена, цифры, диагнозы, распределенные по колонкам. Скалли узнала знакомую форму регистрационного листа госпиталя. Цифры — личные номера военнослужащих — отличались, как и имена, но диагнозы были на удивление одинаковыми. У всех ожоги различной степени, причиненные напалмом или другими агрессивными химическими веществами. Площадь поражения — от пятидесяти процентов и выше. У некоторых — семьдесят, что означало неизбежную мучительную смерть.

— В списке сто тридцать человек, — подсчитал Малдер. — И у всех такие же серьезные ожоги, как у солдат на фотографиях… Оп-па! Гляди-ка! «Эндрю Палладии, ожоги напалмом, восемьдесят девять процентов кожи»!

Скалли не поверила, пока не прочла сама.

— Что скажешь? — осведомился Малдер. — Еще одна ошибка, как даты на снимках.

— Может быть, не ошибка, — допустила Скалли, — может быть, сознательная фальсификация. Эндрю Палладии скоро умер бы, получив такие ранения. Он мог выжить только в ожоговом центре, но провел бы остаток жизни в койке под капельницей. А уж никак не в пещере в диких горах.

— Если только…

— Что?

— Если только эти фотографии не подлинные, — сказал Малдер, выкладывая из конверта последний лист, — Если только Палладину не удалось создать идеальную искусственную кожу.

— Малдер!..

— Посмотри сюда. Это карта. На ней план госпиталя. Ван Эппс дал нам такой же, но с одним существенным недостатком — там отсутствует подземный этаж.

Скалли взяла у него листок. В самом деле, два уровня: верхний — палаты и коридоры, и нижний — подземные ходы и залы. Схема была исполнена довольно грубо. Каждое подземное помещение было помечено буквами и цифрами. И никаких объяснений. Впрочем, важнее было другое — официальный план госпиталя не включал в себя подземелье.

— А что, если все эти залы и переходы не разрушены до сих пор? — прошептал Малдер, я глаза его засверкали. — Что, если в подземных палатах остались следы научной деятельности Палладина?

Малдер быстро собрал фотографии, сложил пополам реестр и спрятал свою добычу. Карту сунул в карман. Скалли догадалась, что он намерен проверить свою версию на месте.

— Двадцать лет прошло, — в который раз напомнила Скалли. — Даже если подземные залы сохранились, в них уже ничего не найти, кроме мышей и плесени.

— Думаешь? А я считаю, что этих двоих, — он указал на трупы, — убили не просто так. Преступник знал, что они прячут какие-то документы. Но при обыске ничего не нашли. А мы нашли!

— Что нашли?

— Доказательства успеха Эмайла Палладина. Эти солдаты прибыли в Алькат, чтобы умереть, а в госпитале, судя по фотографиям, им вернули здоровье. Палладии сотворил настоящее чудо, но за это чудо пришлось дорого платить. Жизнями других людей. Перри Стэнтона, медсестры, полицейского, Аллана и Рины Троубридж.

С точки зрения Скалли, такая версия была абсолютно надуманной. Ее радовало лишь одно — Малдер не пытался приплести сюда Пожирателя кожи.

— Но зачем тогда Палладину понадобилось скрывать свой триумф? Разве человек, совершивший чудо, станет убивать свидетелей?

— Я и сам пока не могу это объяснить. Но, сидя здесь сложа руки, мы не получим ответа ни на один из вопросов.

Пожалуй, Малдер был прав. Надо отрабатывать все варианты — ведь улики, пусть даже наверняка липовые, нельзя просто сбрасывать со счетов.

— Ладно, — сказала Скалли, забирая конверт, — попробуем, хотя это вряд ли к чему-нибудь приведет. Ты обыскиваешь туннели. Я пытаюсь добыть какую-нибудь информацию о людях из списка. Если они были ранены во Вьетнаме, в архивах должны храниться личные дела. А если на подписях к фотографиям все перепутано и они умерли в здешнем госпитале, наверняка Эндрю умер здесь же двадцать лет назад. И тогда получится, что мы даром грохнули приличную сумму на путешествие по экзотическим странам.

Малдер, не слушая ее ядовитые замечания, решительно направился к двери. Скалли задержалась возле искалеченных тел, достала из-под рубашки серебряный крестик и поднесла его к губам.

Если разобраться, они действительно идут по следу чудовища. Чудовища в человеческом облике. Акт насилия, учиненный не контролировавшим себя Перри Стэнтоном, не шел ни в какое сравнение с кровавой драмой, разыгравшейся в этом маленьком тайском домике.

Скалли жаждала настичь безжалостного убийцу не меньше, чем Малдер. Но напарник был слишком самоуверен и вряд ли подумал о том, о чем сейчас думала она.

Если убийца поймет, что они близки к разгадке, — следующей его жертвой станет кто-то из них!

20

Натужно крякнув, Малдер аккуратно водворил на место тяжелый стальной стеллаж. Тесная кладовая, доверху заваленная устаревшим оборудованием, запылившимся бельем и ржавыми походными кроватями, даже у него, психически здорового человека, вызывала клаустрофобию. К тому же окно кто-то добросовестно замазал краской, и единственным источником света оставалась мигающая неоновая лампа в углу.

Это было пятое и последнее помещение в клинике, которое он обыскал. Малдер простучал каждую стену, ощупал каждый дюйм пола, но не обнаружил ничего похожего на вход в подземелье. Нужно было искать в другом месте, но где?

Малдер отступил от полки, тяжело дыша. Каждая минута промедления могла перечеркнуть все усилия агентов. Тайская полиция прибыла едва ли не в ту же минуту, как он закрыл тайник под статуей Будды, и без лишних слов конфисковала трупы для экспертизы. Скалли не без основания опасалась, что власти вскоре полностью кооптируют дело, отправив агентов ФБР домой. История о зверском двойном убийстве не подходила для туристических рекламных проспектов.

Малдер снова достал из кармана карту и в сотый раз принялся ее изучать. К несчастью, составители не удосужились соблюсти масштаб, поэтому сориентироваться по наземным сооружениям было фактически невозможно. Госпиталь МЭШ включал в себя дюжину строений. Самыми крупными были приемно-смотровое и послеоперационное отделения, чуть меньше — бывший командный пункт и барак. Малдер с досадой пнул бетонную стену. Он знал, что туннель где-то здесь, под ногами. Но проникнуть в него можно было, только перекопав половину двора экскаватором. Если выход на поверхность до сих пор существует, то находится он за пределами клиники!

Малдер затолкал карту в карман и вышел из кладовой. Три монаха шушукались о чем-то с Филдинг. При появлении агента они все тут же замолчали и уставились на него. Филдинг изобразила слабое подобие улыбки. Пожиратель кожи проснулся — об этом уже знал весь город. Малдер чувствовал, как с каждой минутой вокруг сгущается атмосфера первобытного страха.

Поежившись, он в последний раз окинул взглядом помещение и поспешил выйти на улицу. Дождь наконец ослабел, постепенно перейдя в мелкую морось. Над деревянной колокольней заброшенной церкви даже появился просвет в облаках. Опустив глаза на жилище духов у входа в больницу, -Малдер увидел, что у подножия миниатюрного домика лежат свежие цветы, а из окон виднеется множество дымящихся благовоний. Даже столб был убран гирляндами.

Это сразу напомнило Малдеру об убийстве Троубриджей. Когда Филдинг сообщила о прибытии полицейских, первым его порывом было предложить им помощь. Но потом, поразмыслив, он понял, что это ни к чему не приведет. Доказать связь сегодняшней трагедии с инцидентом в Нью-Йорке не было никакой возможности: одно лишь упоминание о Пожирателе кожи будет признано оскорблением религиозных чувств, да и для разговора об успехе исследований Палладина одних фотографий мало.

Но как иначе искупить вину перед погибшими? Ведь их убили в отместку за радушный прием, оказанный агентам ФБР. Выходит, суеверные тайцы правы — именно Малдер и Скалли разбудили чудовище!

Малдер тяжело вздохнул и побрел к гостинице, где Скалли систематизировала добытые материалы с помощью ноутбука. И вдруг остановился как вкопанный.

На пороге церкви стоял молодой человек. Высокий, худой, в черном халате с длинными рукавами. Но не его странная для здешних мест фигура привлекла внимание Малдера. Агенту показалось, что он уже где-то видел его лицо. Кажется, молодой человек мелькал у таможенного поста в аэропорту Бангкока. И еще раньше, в салоне самолета. Конечно, нельзя утверждать с уверенностью, но…

Молодой человек улыбнулся странной, блаженной улыбкой и проскользнул в церковь, закрыв за собою дверь.

И тут Малдера осенило. Выхватив из кармана листок, он еще раз заглянул в схему, прикидывая расстояния между ориентирами. А ведь церковь стояла когда-то на территории госпиталя! И этот мальчишка — если, конечно, Малдер не обознался — приехал сюда не случайно, далеко не случайно.

«Догнать!» — пронеслось у Малдера в голове, и он бросился к церкви, на бегу расстегивая кобуру.

У дверей Малдер остановился. Заброшенный христианский храм — какое великолепное укрытие для секретной исследовательской лаборатории в таком городишке, как Алькат! Ни один из местных жителей не опустился бы до того, чтобы входить в католическую церквушку или тем более перестраивать ее под свои нужды.

Малдер глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя как постепенно восстанавливается сердцебиение. Хорошо бы рассказать все Скалли. Он даже потянулся к мобильному телефону, но вспомнил, что в этом медвежьем углу нет системы сотовой связи. «Буду действовать самостоятельно», — решил Малдер и толкнул дверь свободной рукой. Створки распахнулись неожиданно легко, с грохотом ударившись о стену. Звук получился гулким — очевидно, внутри было обширное пустое пространство.

Малдер пригнулся к земле и прыгнул вперед…