Секретные материалы - Кожа

Малдер сел, свесив ноги с носилок. Гул в голове не стихал, но он знал, что это остаточное явление, которое ликвидирует одна чашка хорошего кофе. Ступив на цементный пол, агент содрогнулся. Но не столько от холода, сколько от ужасной мысли. Незнакомец с серо-голубыми глазами скоро принесет следующий трансплантант. А второго пузырька с бальзамом у него нет. Что тогда? Он знал, что произойдет. Но для окончательных выводов нужны были доказательства.

Малдер, покачиваясь, медленно пошел по палате. К свободным носилкам были придвинуты капельницы с точно такой же желтоватой жидкостью, которой его пытались напичкать внутривенно. «Сколько времени я лежал без сознания?» — думал он, почесывая покрывающуюся коркой ранку под локтем. Это был далеко не праздный вопрос. Чем дольше он пролежал бесчувственным бревном, тем больше желтой дряни в него закачали.

Малдер подошел к стене, у которой стоял электронный микроскоп и несколько компьютеров. Мониторы по-прежнему были отключены. Малдер обратил внимание, что все системные блоки соединены с микроскопом. Таким шансом грех было не воспользоваться!

Проведя ладонью по корпусу микроскопа, Малдер нащупал два выключателя — компьютеры ожили, экраны мониторов замигали, и на них появились объекты, похожие на тарелки, на красном фоне. Малдер узнал картинку — нечто похожее он видел в кабинете Джулиана Кайла. Клетки эпидермиса. Но двигались они как-то странно — дергались и крутились. Если бы это были не клетки, а, к примеру, пираньи, Малдер сказал бы, что они голодны и мечутся в поисках добычи — лучшее определение подобрать было трудно…

Малдер тряхнул головой. Так можно слишком далеко зайти в своих рассуждениях. Остановив неудержимый полет фантазии, он заметил небольшой стальной шкафчик-регистратор, скромно примостившийся у последнего монитора. Горячая дрожь пробежала у него по спине — для агента ФБР ящик с документами то же самое, что для эротомана — собрание порнографических кассет.

В одно мгновение он забыл о боли, о тяжелой голове, о кровоточащих ранках. В целом свете для него остались только шкаф и листы бумаги.

Открыв вторую папку, Малдер обнаружил знакомый документ — список ста тридцати солдат, копию которого они нашли в доме Троубриджей. Но в оригинале одно из имен было вычеркнуто, а рядом, мелким почерком, добавлено: «Допаминовый дефицит, вследствие неполадок с капельницей. Кардиоконвульсии начались около двух часов пополуночи, во время перевозки для демонстрации. К месту назначения гуморобот доставлен не был».

Гуморобот! Малдер вспомнил атлетов, обезоруживших его несколько часов назад, их странные, отсутствующие взгляды, неестественно отточенные движения. Гумороботы — да, лучшего слова придумать нельзя! И вдруг в памяти всплыл обрывок разговора Кайла и голубоглазого незнакомца, который он слышал, прежде чем потерял сознание. Они говорили, что послали к Скалли гуморобота. Неужели?.. Хотя нет, потом кто-то из них сказал, что гуморобот был «первой стадии» и задание не выполнил. Слава Богу, Скалли скорее всего жива. А еще они говорили о завершающей стадии. О демонстрационном сеансе, который должен вот-вот начаться в главной лаборатории…

Малдер перерыл содержимое папки и обнаружил аккуратную стопку листов, скрепленных отдельно от остальных. Первая страница оказалась все тем же списком из ста тридцати фамилий, но это было лишь начало. Список продолжался. Сердце Малдера учащенно заколотилось — не менее двух тысяч фамилий! Две тысячи обожженных напалмом солдат были доставлены сюда с 1970 по 1973 год. Две тысячи человек, обреченных на мучительную смерть, — эта картина поразила бы воображение самого толстокожего вояки.

Малдер открыл последнюю папку и нашел распечатки снимков, сделанных на компьютерном томографе. Даже ему, человеку, достаточно далекому от медицины, сразу бросилась в глаза общая закономерность — увеличенный гипоталамус. Точь-в-точь как у Стэнтона! Но Скалли показывала ему какие-то полипы, расположенные полукругом, а здесь — ничего похожего…

— Малдер!

Едва не выронив папки, Малдер присел и резко обернулся на голос. Скалли бежала к нему, лавируя между носилками и держа наизготовку револьвер.

Только тут Малдер почувствовал, как он ослабел. Азарт следопыта заглушил боль и мобилизовал все силы, но при появлении Скалли — откуда она только взялась — мобилизация внезапно закончилась. Ухватившись за компьютерный стол, Малдер медленно сел на корточки.

Подбежав к нему, Скалли сделала то, что сделал бы в такой ситуации любой медик — стала искать раны. Долго искать не пришлось — струйки крови все еще текли по лодыжке. Она положила пальцы ему на шею, чтобы нащупать пульс, и Малдер улыбнулся — эта женщина всегда действовала строго по схеме. Ее пальцы были теплыми и не имели ничего общего с могильным холодком кайловских инструментов! Но позволить себе расслабиться — теперь, когда они вплотную подошли к разгадке, — Малдер не мог.

— Все в порядке, Скалли, — заверил он. — Это была небольшая местная операция. Мне предложили, я отказался, а они все равно сделали. Пришлось ликвидировать последствия, отсюда и кровь.

Убедившись, что повреждения действительно небольшие, Скалли успокоилась, но, заметив маленькую ранку под локтем напарника, снова встрепенулась.

— Что тебе вливали, не знаешь?

— Вон висит, рядом с носилками. Желтая жидкость. По-видимому, какой-то… допаминовый ингибитор.

— Тогда понятно, почему ты такой заторможенный, — кивнула Скалли. — А откуда ты узнал про ингибитор?

— Не узнал, догадался. Видишь, что написано в этой бумажке: пациент умер от недостатка допаминового ингибитора. Насколько я понимаю, им всем после трансплантации обязательно надо периодически вводить эту дрянь, иначе развивается психический припадок.

— Значит…

— Да, они пытались пересадить мне на лодыжку чертов трансплантант. У них ничего не вышло, но они об этом не догадались, поэтому подключили капельницу.

Возможно, Малдер чрезмерно поторопился с выводами, возможно, не все логические цепочки были выстроены до конца, но заниматься тщательным анализом ситуации он не собирался. Пока по крайней мере все ясно — голубоглазый эскулап пытался приживить ему кусок кожи, превращающей человека в гуморобота. Потом его оставили под капельницей, чтобы как следует накачать допаминовым ингибитором. Вот чего не хватило Перри Стэнтону — никто ведь не знал, что с ним происходит. В результате гипоталамус выработал слишком много нейротрансмиттера и старичок-профессор превратился в маньяка-убийцу, готового крушить все подряд.

Малдер протянул Скалли распечатки из последней папки.

— Да, гипоталамус у всех увеличен. Точно так же, как у бедняги Стэнтона. Но посмотри — моторная кора почти вдвое больше, чем надо. А амигдала, наоборот, практически отсутствует.

— Кошмар! А что такое моторная кора?

— Часть мозга, отвечающая за моторные функции и безусловные рефлексы. Амигдала — за мыслительные процессы и личностную идентификацию. Если в папке — подлинные снимки, значит, томографию делали фактически живым автоматам.

— Гумороботам, — поправил Малдер. Странно, но Скалли приняла уточнение как должное. — Я видел их. Они не понимают, что делают, но все движения близки к совершенству. И определенная мозговая активность присутствует. Правда, строго определенная — чтобы исполнять команды. Как только им перестанут вливать ингибитор, получится целая компания Перри Стэнтонов.

Скалли быстро поймала его мысль.

— Ты хочешь сказать, что он стал гумороботом случайно. Ему по неведению не вводили ингибитор, и никому, естественно, не пришло в голову проверять уровень выработки допамина. А потом было уже поздно.

— Именно! — воскликнул Малдер.

Скалли задумалась, разглядывая распечатки.

— Послушай, Малдер. Если верить всем этим бумагам, получается, что Джона Доу доставили сюда, в Алькат, четверть века назад. Обожженным до неузнаваемости. И превратили в гуморобота вместе с остальными ранеными.

— Я понимаю, что это звучит неправдоподобно. Но со мной едва не произошло то же самое. Причем наши тридцать солдат только малая часть.

Он протянул Скалли полный список. Она перевернула несколько страниц и потрясенно воззрилась на Малдера.

— Не может быть! Для того чтобы содержать и лечить столько пациентов, понадобился бы огромный исследовательский центр. Финансировать такой немыслимый проект — и ради чего?! Ради чего создавать две тысячи безмозглых гумороботов?

— Помоги мне, пожалуйста, встать… Спасибо. Видишь ли, я думаю, гумороботы — это не финальный продукт. Они — прототип чего-то гораздо более совершенного. Палладии достиг потрясающих результатов. Или почти достиг.

Скалли вздохнула. Опять он обходится без доказательств! Как будто уже проведена проверка подлинности документов и человек со стальным глазами назвался Эмайлом Палладином.

— Значит, ты уверен, что он изобрел искусственную кожу?

Малдер помолчал. У него почти выстроилась теория, но он не торопился делиться ею с недоверчивой напарницей.

— Это не искусственная кожа, — произнес он наконец, — а краденая. Содранная с другого живого существа.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, Троубридж рассказывал, что Палладии живо интересовался тайской мифологией? Я думаю, еще до приезда в Алькат он знал о Пожирателе кожи. Палладии облазил окрестные горы и нашел его! Вспомни: кожа чудовища — источник его могущества. А теперь она стала источником могущества Палладина.

Скалли посмотрела на мониторы. Эпидермальные клетки по-прежнему скакали в бешеной пляске.

— Она искусственная, Малдер. Сложная биохимическая структура взаимодействует с кровеносной системой и по сосудам постепенно проникает в контролирующие зоны головного мозга. Совершенный материал, практически неуязвимый для внешних воздействий — за исключением электрического. Ток проникает сквозь него напрямую, бьет прямо по периферийным нервам, и в результате — рефлекторная остановка сердца.

Малдер поднял бровь. Еще не так давно Скалли отрицала связь между гибелью Джона Доу и Стэнтона — теперь она ее признала.

— Я тоже видела гуморобота, — пояснила Скалли. — Он вошел ко мне в номер. Наверное, хотел убить. Но погиб сам. В руках у него был шприц, я оборонялась лампой, и игла попала в патрон.

Малдер кивнул. Теперь все ясно. Люди, встретившиеся с гумороботами лицом к лицу, быстро находят общий язык.

— Но если гумороботы только начало, то какова же следующая стадия? — спросила Скалли задумчиво.

— Понятия не имею! Но мы должны это установить. Если Палладии экспериментировал над двумя тысячами солдат, значит, где-то поблизости действительно есть огромная исследовательская база. Пора нарушить его покой.

Скалли промолчала, но на сей раз ее молчание было знаком согласия. Она пойдет с ним в горы. Но каждый все-таки будет искать свое: она — подпольный медицинский центр, он — воплощенную легенду.

25

Скалли и Малдер осторожно ступали по тропе, которую просекали длинными мачете три худосочных тайца. Рядом шел юный монах и указывал дорогу. Удивительное дело — тайцы продирались сквозь джунгли вот уже семь часов, но ни один не подавал признаков усталости. Уже час прошел с тех пор, как оранжевое небо начало сереть, а они упрямо двигались вперед, горя желанием забраться в горы до наступления темноты.

— Теперь уже близко, — сказал монашек. — За следующим холмом.

Скалли никак не отреагировала на эти слова. Вот уже три мили кряду Мальку периодически делал подобные заявления, холмы следовали один за другим, а цель путешествия все не появлялась. Молодой человек был, наверное, от природы склонен к преувеличениям — перед выходом он обещал тропу, а на деле повел их сквозь едва проходимые джунгли.

Малдер остановился, чтобы высыпать из ботинка набившиеся туда камни. Облако прожорливых москитов тут же сгустилось над его головой.

— Он знает, куда идет, Скалли, — сказал он убежденно. — Это в их религии заложено — знать свой путь.

Скалли скептически смерила его взглядом. Знаток восточных религий в камуфляже и с автоматом наперевес. Они нашли себе экипировку в магазине рядом с ратушей. Чего там только не было! Как и лендровер, все это досталось тайцам в качестве сувениров после вьетнамской войны. Камуфляж был истрепан, и штаны на коленях довольно сильно потерлись, зато форма отлично подошла Малдеру по размеру. Правда, надел он ее, только когда хозяин магазина поклялся, что предыдущий ее владелец не умер от ран.

А вот автомат пришелся как нельзя более кстати. Пистолет Малдера исчез вместе с вещами, и искать аналогичную замену было просто некогда. Но в конце концов их не зря научили обращаться с любыми моделями оружия. КАР-15, перекинутый сейчас через его плечо, был не более чем короткоствольной версией хорошо знакомого M-l6. К автомату прилагался магазин с двадцатью патронами. Надо признать, лавочник хранил свой товар очень бережно — все узлы и

ствол были чистыми, смазанными — хоть сейчас в бой. Мощное оружие. Его патрон прошибет любую искусственную кожу.

— Мне бы твою уверенность, — кивнула Скалли на монаха. — Даже если он приведет нас к скалам, подумай, сколько пещер у подножия Си-Дум-Као!

Малдер поморщился — надевая ботинок, он сдвинул присохший к лодыжке бинт.

— Ты видела карту, которую мне показал Ганон? Этот мальчишка изучил каждую точку и линию. Он жизнь посвятил изучению всего, что связано с Пожирателем, понимаешь? Говорю тебе — эта тропа приведет нас к лаборатории.

Скалли вспомнила, каких усилий ей стоило не рассмеяться, когда старик Ганон наставлял Мальку, как вести себя вблизи логова Пожирателя. Она старательно делала вид, что верит в эту сказку. Ведь Палладии не нашел бы лучшего места для своей лаборатории. Здешние пещеры были просторны, и в то же время ни один местный житель не посмел бы приблизиться к горам.

Но в само чудовище она не верила ни секунды. Она видела трупы Аллана и Рины Троубридж — они были изуродованы, освежеваны — но, несомненно, человеком. Она тщательно собрала остатки трансплантанта, содранного Малдером с ноги, но, увы, под микроскопом мельчайшие крупицы распались на молекулы, что исключало дальнейший анализ. Хуже того — когда они вернулись в гостиницу, труп гуморобота исчез без следа. По-видимому, хозяин утащил его от греха подальше. Она попробовала выяснить, куда исчезло тело, по телефону, но очень скоро поняла, что и на сей раз провести вскрытие не удастся.

Не везло ей в последнее время со вскрытиями. Ученый с криминальными замашками умело заметал следы. Скалли все больше склонялась к выводу, что за каждым их шагом следят еще с той памятной нью-йоркской ночи. Следят и чинят всякие препятствия. Исчезновение трупа Джона Доу, локальная вспышка летаргического энцефалита — все это звенья одной цепи. С Малдером трудно было не согласиться. Но при чем здесь легенды? Нужно искать не клыкастых монстров, а хитрых, изворотливых, умных преступников в белых халатах! Найти — и судить. Хотя бы за то, что они учинили над двумя тысячами американских солдат.

— Малдер, давай определимся, — предложила она миролюбиво. — Мы ищем секретную лабораторию, а не логово монстра.

Его ответ заглушил истошный вопль. Малдер вскинул автомат, Скалли выхватила «Смит-Вессон», и агенты бросились к проводникам. К счастью, это был крик испуга, а не агонии, тут же сменившийся распевным чтением мантры.

У ног монаха, свернувшись калачиком, лежал скелет, полузасыпанный землей и камнями. Он лежал здесь не менее двух-трех недель — кости уже пожелтели. Череп был частично раздроблен

— Это не человек, — сказала Скалли. — Обезьяна, гиббон — видишь, какие руки длинные. Не меньше недели пролежал.

— И обглодан чисто, — добавил Малдер.

— Естественно. Падальщики обглодали, — с нажимом произнесла Скалли. — Видишь следы? Дикий кабан. Свирепая тварь. Для такой убить гиббона не проблема.

Малдер опустился на колено, чтобы рассмотреть скелет повнимательнее. Мальку и другие тайцы стояли на почтительном расстоянии и что-то тихо обсуждали.

— Кабаны не сдирают кожу со своей жертвы, — сказал Малдер.

— Шакалы сдирают, — нашлась Скалли. — Два вида водятся в этих местах. Плюс волки и ястребы. И о насекомых не забывай — объедают быстрее любого хищника.

Малдер поднял руку. У него не было ни малейшего желания устраивать дискуссии. Он встал на ноги, давая понять, что пора отправляться в дорогу. Мальку крикнул что-то тайцам, но те, как по команде, замотали головами.

— Они возвращаются, — сказал монах, опустив глаза. — Говорят, что я должен проводить их до Альката.

Скалли вопросительно посмотрела на Малдера.

— По-моему, у нас нет выбора.

— Мальку, как далеко отсюда подножие горы? — спросил Малдер.

— Совсем недалеко. Сразу за холмом.

— Малдер. эта, с позволения сказать, тропинка может тянуться еще много миль, — возразила Скалли. — Скоро стемнеет, а мы совсем не знаем местности.

— Перед тем как потерять сознание, Скалли, я слышал, что Кайл сказал: демонстрационный сеанс начинается через несколько часов. Он уже начался, понимаешь? Иди, Мальку. Мы прихватим все, что сможем унести. Но ты возвращайся за нами, хорошо?

Монах с готовностью закивал. Скалли задумалась, закусив губу — ей не нравилась идея бродить впотьмах по незнакомому лесу. Но Малдер прав — теперь надо либо идти, либо возвращаться в Вашингтон. Второго шанса уже не представится.

— Идем еще час, Малдер. Если не доберемся за это время, поворачиваем назад.

— Главное — правильно работать запястьем, — учил Малдер, нанося очередной удар мачете. — Как в гольфе. Единственная разница — если неправильно замахнешься, можешь остаться без головы.

Скалли валилась с ног от усталости. Тело стало скользким от пота, ремешок тяжелого автомата натер ей плечо. А Малдер еще тащил здоровенный рюкзак с провизией на два дня. Они шли уже сорок минут, и ей этого было более чем достаточно. Голова разламывалась от нескончаемого гудения всевозможной летающей, прыгающей и ползающей живности, кожа была так изглодана насекомыми, что почти утратила чувствительность.

— Темнеет, — напомнила Скалли, со стоном перерубая очередную ветку с руку толщиной. Ей уже не хотелось думать ни о чем, кроме прохладного душа и удобного кресла самолета, берущего курс на Вашингтон. — Давай разобьем лагерь и подождем Мальку. Или, если хочешь, попытаемся сами найти дорогу.

— Не будем паниковать, — отрезал Малдер, — главное — сохранять разумный… а-а, черт!!

Его мачете выскользнул из рук и пролетел между густыми кустами. Через секунду раздался звон металла о камень. На лице Малдера сверкнула торжествующая улыбка.

— Звучит обнадеживающе.

Скалли раздвинула кусты и увидела вход в узкую расселину между скалами футов в двадцать высотой. Ширина ее не превышала ярда. В десяти футах впереди мини-каньон резко сворачивал вправо, и оставалось только догадываться, как далеко он тянется. Зато ясно было другое — они достигли опушки леса.

— Узкая дорожка, — прокомментировала Скалли, — придется идти по одному.

Это была не самая приятная мысль, но раздумывать не приходилось. Скалли стянула автомат с плеча. Со времен тренировочного лагеря в Куантико она не держала в руках ничего, тяжелее карабина, но морально уже приготовилась пустить в ход непривычное оружие, если это, конечно, понадобится.

Скалли пошла первой, Малдер, прикрывая тыл, следом. С каждым шагом стены становились все выше, расселина все уже — теперь агенты двигались боком, и все же острые шероховатости скал то и дело впивались им в спины. Судя по смачным ругательствам, Малдеру приходилось совсем тяжело.

— Теперь я понимаю, как себя чувствуют пациенты с камнями в почках, — громких шепотом сострил он. Скалли заткнула ему рот рукой, но тут каменные стены неожиданно расступились, и они вышли на голый пологий склон. После нескольких часов, проведенных в тропических зарослях, склон казался необозримым.

На вершине склона высилась группа скал, их вершины подпирали темнеющее с каждой минутой небо.

— Вот теперь действительно дошли, — шепнул Малдер. — Си-Дум-Као. Здесь!

Он указал на большое овальное отверстие в центральной скале. Именно таким виделся ему вход в пещеру со слов Ганона. Устрашающее зрелище — черная дыра футов двадцать высотой и шириной не менее сорока. Лозы дикого винограда свисали над входом, словно живая портьера.

— По-моему, сюда давно уже никто не входил, — заметила Скалли.

— Значит, где-то есть другой вход.

— Давай поищем, — согласилась Скалли, утирая лоб.

Она пошла вперед, с тревогой поглядывая на небо. Еще несколько минут — и наступит полная тьма. Забрались неведомо куда, и теперь придется коротать ночь, ожидая прихода Мальку. Единственная радость — немного спала удушливая жара.

Они подошли вплотную к отвесной каменной стене, вершина которой острым зубом пронзала небо. «Интересно, сколько здесь пещер? — подумала Скалли. — А подземных ходов? Тысячи! Заберешься, начнешь искать, а потом тебя самого никогда не найдут».

Она потрогала покачивающийся ствол лозы. Он оказался мясистым и колючим, как кактус. Скалли отдала автомат напарнику и достала из кобуры револьвер. Так было надежнее. Не говоря ни слова, Малдер раздвинул лозы и нырнул в пещеру. Скалли последовала за ним.

Холод и сырость мгновенно охватили ее разгоряченное тело. Скалли поежилась. Спертый, плесневелый воздух наполнил ноздри и ей нестерпимо захотелось чихнуть. Она помнила, какую страшную опасность таят в себе пещеры, — можно запросто надышаться моноксидом углерода, метаном или даже цианидами — чего только не образуется в результате естественного распада! Единственное, что ее несколько успокаивало — вход был достаточно широк, и этого наверняка хватало для минимальной вентиляции.

Невдалеке от входа в пещеру они обнаружили большой зал, формой и площадью напоминающий палату под клиникой. Весь пол был утыкан живописными сталагмитами, сверкающими в полумраке. Некоторые из них имели пятнадцать футов в высоту — это значило, что их возраст — тысячи, если не миллионы лет! Потолок терялся в неведомой вышине, были видны только кончики сталактитов, тянущихся к земле.

Казалось, что дальше их ждет лишь непроницаемая мгла. Но когда глаза привыкли к темноте, Скалли показалось, что она видит на полу и сталагмитах отблески желтоватого света. Она готова была поклясться, что свет искусственного происхождения. И точно — в стене обнаружился аккуратный проем. Из него лился свет.

А потом они увидели то, от чего перехватило дыхание. В дальнем конце зала стоял тускло поблескивающий стеклянный параллелепипед. Стараясь не шуметь, они подбежали поближе. Малдер держал автомат наготове и осматривался, а Скалли стала разглядывать странный объект. Футов двенадцать в длину и около четырех в ширину. Несколько резиновых трубок тянулось из нижней части параллелепипеда в стену.

Скалли смотрела в стеклянный контейнер как зачарованная. Огромная емкость была наполовину заполнена жидкостью с весьма характерным запахом.

— Раствор Рингера, — сказала она, — биохимическая композиция, предназначенная для хранения органических тканей. Бактерий, культур…

— И материалов для трансплантации? Скалли пожала плечами. Размеры контейнера поразили ее воображение. Зачем нужно столько раствора? Значит, здесь действительно огромный исследовательский центр. Да, они прекрасно замели следы! Изгнали из пещер мифическое чудовище и, вместо него, поселились сами.

— Может быть, и для синтетической кожи, — допустила она.

— А может быть, для милого ручного зверька с пятифутовыми клыками, — в тон ей добавил Малдер. Он опустил руку в жидкость, потом с омерзением стряхнул капли. — По крайней мере то, что здесь было, изъяли совсем недавно — температура воздуха заметно холоднее.

Не сговариваясь, они оба пошли к проему в стене. Оттуда доносился ровный гул механического происхождения. Скалли прислушалась — так работают только респираторные насосы, обеспечивающие искусственную стимуляцию дыхания. За их бормотанием едва угадывалось попискивание компьютерных процессоров. Oна поднесла палец к губам.

Следующий зал оказался раза в четыре больше первого. Скалли даже представить себе не могла, что существуют пещеры размером с футбольное поле. Весь зал был залит мягким желтым светом дюжины мощных прожекторов. И от самого входа до дальней стены заставлен рядами мертвенно поблескивающих хромированных носилок.

— Все пустые, — шепнула Скалли, изумленная этим зрелищем в стиле черной фантасмагории. — Видимо, всех вывезли… Хотя нет, смотри!

Она указала в дальний угол пещеры. Там особняком стояла группа носилок, которые были накрыты полупрозрачными кислородными капсулами.

Подбежав к ним, агенты замерли в нерешительности. Носилки были обставлены немыслимым количеством аппаратуры и, кроме кислородных насосов, да еще кардиостимуляторов, ни один из приборов Скалли никогда не видала. Малдер насчитал двадцать пять носилок. Каждая капсула была дополнительно затянута матовым пластиком на молнии. Почему они скрывают от глаз содержимое капсул? Скалли аккуратно расстегнула ближайший замок — ив ужасе отпрянула.

— Бог мой…

Человек, лежащий на носилках, больше напоминал обугленную головешку, чем живое существо. В верхней части туловища сгорела не только кожа — многие мускулы были прожжены

до костей, тут и там пульсировали оголенные вены и артерии, вместо глаз зияли черные впадины, а в широко разинутом рте не осталось ни единого зуба.

Но этот наводящий ужас остаток человека все-таки жив! Грудь вздымалась и опадала, кровь бежала по сосудам. Жив? Можно ли назвать это жизнью? Легкие работают, кровеносная система функционирует. А мозг? Более чем сомнительно.

— Этот выглядит не лучше, — пробормотал Малдер, открывая следующий чехол.

Одну за другой они осмотрели все герметичные капсулы. Двадцать пять живых мертвецов.

— Только двадцать пять, — произнес Малдер. — Остальных куда-то переместили. Куда? Мало ли…

— Еще неизвестно, из тех ли двух тысяч эти двадцать пять, — резонно заметила Скалли, — Ни зубов, ни отпечатков пальцев. Как их опознать?

— Да, об этом здесь позаботились, — кивнул Малдер. — Но ясно и так: они все — подопытные кролики Палладина. Может быть, последние из несовершенных. Остальные ждут где-нибудь следующей фазы эксперимента.

Он пошел вдоль стены огромного зала, Скалли — за ним. Все эти предположения не укладывались в голове. Вообразить, что гуморобот, ввалившийся в ее комнату, был когда-то таким же, живущим за счет интенсивной работы приборов?.. Немыслимо! То, что произошло со Стэнтоном, вполне понятно и допустимо — нарушение баланса гормонов, неконтролируемый нервный припадок. Но здесь речь идет о другом. О воскрешении из мертвых!

— Нет, — покачала она головой. — Такие раны нельзя вылечить. Врачи — не боги.

Внезапно Малдер схватил ее за руку и притянул к стене. Скалли едва не упала и прижалась к нему, затаив дыхание. Малдер показывал вперед, на двойные металлические двери с круглым смотровым окошком. В соседнем помещении горел яркий свет, и по стеклу бегали неясные тени.

— Это здесь! — произнес Малдер одними губами.

У дверей возвышались два автоклава — паровых стерилизатора, каждый величиной с большой одежный шкаф. Один из них был открыт, цифровой дисплей светился красным цветом — это означало, что прибор установлен на автоматический режим и готов к операции. Другой был задраен, и сквозь запотевшее стекло виднелись кюветы со шприцами и медицинским инструментом.

Скалли пригнулась, чтобы заглянуть в смотровое окошко, не подходя к дверям.

— Кажется, там что-то вроде анатомического театра, — сказала она.

— Театр — самое подходящее слово, — кивнул Малдер. — А еще точнее — телестудия. Видишь, камеры наготове.

Действительно, вокруг операционного стола на штативах стояло несколько цифровых телевизионных камер. Высокий, худой человек в хирургической маске говорил что-то, повернувшись к одной из них. Другой человек — ниже ростом, кряжистый, тоже в хирургической одежде — стоял у стола, держа перед собой открытую холодильную камеру.

— Джулиан Кайл, — узнала Скалли, щелкнув затвором «Смит-Вессона». Они обязательно разберутся, что там за операция происходит, но для начала арестуют этих двоих. — А для чего камеры?

— Прямая линия спутниковой телесвязи, — отозвался Малдер, поудобнее перехватывая автомат. — Они говорили об этом, когда я почти потерял сознание. Демонстрируют кому-то всю процедуру, видимо, своим потенциальным клиентам.

— И что клиенты? Думаешь, будут заказывать гумороботов?

«Кому они могут понадобиться? — подумала она. — Отряд тренированных солдат и отряд сомнамбул с выключенными мозгами — что лучше? Мне хватило одного такого, чтобы все понять. Сколько может стоить отряд таких „воинов“? Вряд ли покроются расходы на содержание такого исследовательского центра, даже за один месяц.

— Я же тебе говорил: гумороботы — только начало, — напомнил Малдер. — А продолжение

сейчас снимают камеры вот в этой операционной.

Он уже не шептал — слова вырывались с гневным шипением. Скалли понимала его: увидев изуродованных, истязаемых солдат, вспомнив труп медсестры, искаженное страданием лицо Стэнтона, трудно остаться объективным арбитром.

Словно по команде оба агента двинулись к дверям. Через несколько секунд все будет закончено.

26

Желтое лицо Куо Тьена стало белым как мел, когда он увидел двух фэбэеровцев, выходящих из-за автоклава с оружием наперевес. Он не верил своим глазам. Но факт оставался фактом — Фокс Малдер, чьей крови Тьен едва не попробовал, избежал последствий трансплантации, прихватил с собой эту проклятую женщину и ворвался сюда, в святая святых, в его родной дом, чтобы все испортить!

Изумление мгновенно сменилось яростью. Он защитит свой дом. И теперь дядюшке Джулиану придется заткнуться!

Тьен резко выбросил кулаки вперед, рукава халата сползли на локти и освободили миниатюрную электрошоковую дубинку. Только что он прибил последнего гуморобота первой стадии. Лучше уничтожить, чем дать такому уйти, — хватит тех проблем, которые были у них в

Нью-Йорке. Правда, эти двое не роботы и к тому же хорошо вооружены, но Куо Тьен знал — ему хватит бритвы и электрошока.

Потому что он опять почувствовал голод.

27

Боковым зрением Скалли уловила какое-то движение и резко обернулась. К ним, с удивительной ловкостью лавируя между носилками, стремительно приближался высокий, худой, как веревка, молодой человек в развевающемся халате. В двух шагах от себя Скалли увидела искаженное яростью лицо, свирепо оскаленные зубы и электрошоковую дубинку в вытянутой руке. Единственное, что она успела сделать — схватить Малдера за плечо.