Киносъёмки

      Но это кричало не видение в Зеркале, а настоящая Эленсэнт, видевшая эту картину так же четко, как и сам Нелдор. Крик оборвал видение в Чаше, оно затянулось темнотой, и, подняв голову, Нелдор увидел Сенту, стремительно убегающую прочь.
      - Проклятье! - воскликнул он и с размаху выплеснул воду из Чаши, попав при этом прямо в Стэнли. - У вас недоброе Зеркало, Владычица, и я не хочу ему верить!
      Наталия прислонилась к стене, ее била мелкая дрожь.
      - Я предупреждала, - сказала она, пытаясь казаться спокойной.
      - Потрясающе! - произнес Стэнли, отряхиваясь от воды. - Но, во-первых, зачем же людей при этом обливать? А во-вторых, где гарантия, что ваша штука-емкость не выкинет такой же номер в момент съемок?
      - Если Фродо и Сэм будут думать о том, о чем надо, то не выкинет, Наталия уже овладела собой. - Хельд просто думал, о чем придется, а Зеркало - только отражение наших мыслей.
      - Но об ЭТОМ я не думал! - негромко возразил Нелдор. Однако ни Наталия, ни Стэнли его не услышали.
      9
      Ариэль вернулась в Меловую рощу через четыре дня, и тут же на нее со всех сторон посыпались рассказы о Чаше. Ариэль не любила мистики, но, поскольку вся Меловая роща говорила об одном и том же, она посчитала своим долгом разобраться в этой истории. Наталию она застала в ее "коралле", и та встретила ее словами:
      - Здравствуйте, Ариэль. Если Вы по поводу Зеркала, то немного не рассчитали. В настоящий момент оно украдено.
      - Украдено? - вскинулась Ариэль. - И вы говорите об этом так спокойно?
      - А зачем мне беспокоиться? - с улыбкой ответила Наталия. - За последние пять дней его крадут уже в третий раз.
      - И что? - ошеломленно спросила Ариэль.
      - Два предыдущих раза сами приносили назад. Думаю, и в третий раз получится то же самое. Вы только не говорите никому, Ариэль, но оно просто не работает в чужих руках.
      В этот момент Ариэль увидела, как к "кораллу" приближается Леголас, а за ним идет девчонка менсакского типа, прикрывая грубым темно-коричневым плащом какой-то предмет.
      - Вот видите, уже несут, - удовлетворенно произнесла Наталия.
      Девчонка остановилась напротив окна и вынула из-под плаща Чашу.
      - Здравствуйте, Галадриэль, - сказала она. - Насколько я помню, это ваше Зеркало?
      - Мое, - ответила Наталия, принимая посудину. - Где ты его нашла, Мэнси?
      - У Кленового родника, где в него пытался заглянуть этот замаскированный под эльфа агент Элксионы. Я его немножко побила и привела сюда, чтобы он извинился.
      - Извините меня, Владычица Лориэна, и ты, Ариэль, тоже, - сказал Келли с нахальной улыбкой. - Я осознал свою ошибку и больше никогда не буду этого делать.
      Голова Леголаса была забинтована - вчера он сорвался с мэллы, пытаясь соорудить дэлонь. Из-за бинта, как рожки чертенка, торчали сарбаканные стрелки, так как после истории с разбитой кинокамерой Келли сменил лук на менее опасный вид оружия. На склеенных из бумаги стрелках сохранились следы пасты характерного розовато-фиолетового цвета, и Ариэль похолодела именно такой ручкой писал Стэнли.
      - Спасибо тебе, Мэнси, можешь идти, - сказала она. - А ты задержись на минутку, эльф рогатый. Из чего ты навертел свои стрелки?
      - Да так, какой-то листок валялся возле режиссерского "коралла", небрежно ответил Леголас. - Ну, я его подобрал и пустил в дело.
      - Дай сюда, - приказала Ариэль, выдергивая из-за бинта одну из стрелок. Развернув ее, она в ужасе прочитала обрывок фразы: "...подает руку Талнэ и сводит ее вниз по...".
      - Это же последний лист сценария эпизодов с Иорет! - простонала она. - Келли, миленький, я понимаю, что ты по-русски не читаешь, но ты в кого-нибудь стрелял этими стрелками?
      - Кажется, нет, - озадаченно сказал Келли. - Я их только сегодня утром сделал. А вообще-то, погоди... Я заглянул в раскрытое окно, вижу, Стэнли спит на диване. Видно, этой ночью В Раздоле опять работал клуб любителей здравура. Ну, думаю, надо разбудить этого лучшего друга дяди Вэя, вот и пустил в него одну стрелку. Она у него в волосах застряла, но он все равно не проснулся.
      - Всех убью, - абсолютно спокойно сказала Ариэль и стукнула кулаком по перилам, на которых сидела. - А тебя выгоню с киностудии ко всем чертям эдж наск, у меня на это хватит полномочий!
      - Не выгонишь, - ответил Келли, нагло улыбаясь. - Где ты еще найдешь такого Леголаса?
      - Такого - нигде, - согласилась Ариэль. - Такие чудища рождаются в Галактике раз в столетие на особо избранных планетах. Представляю, что сейчас творится в режиссерском!
      - Это ты зря, - возразил Келли. - Во-первых, Стэнли еще спит, во-вторых, он спит головой к окну. Так что можно попробовать в последний раз попросить Нелдора исправить мою ужасную ошибку и достать стрелку. Как говорят у вас на Озе, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
      - Тогда пошли скорее, - перебила его Ариэль. - Господи, если бы ты ничего не делал и не ошибался, каким бы это было благом для киностудии!
      "Хорошо, что ушли", - подумала Наталия Коваленко, провожая глазами удаляющуюся парочку. - "Может быть, эта история заставит их хотя бы на время забыть о Чаше".
      10
      Нелдор обнаружился неподалеку от Андуинского моста, однако вместе с ним там обнаружилась следующая картина.
      Вокруг опрокинутой оранжевой палатки в беспорядке валялись складной стол-чемодан, стулья, клавиатура компьютера и еще какие-то предметы. Сента, Таллэ, Рун из Гондора и королева Харада носились вокруг палатки, пытаясь побить кого-то, находящегося внутри. Нелдор по очереди оттаскивал девушек в сторону, но все-таки он был один, а их четверо.
      - Шухер, граждане, Ариэль идет! - вдруг, обернувшись, крикнула Рун, и кавардак мгновенно прекратился. Под поваленной палаткой кто-то зашевелился, и жертва, вся встрепанная, выбралась наружу. Ариэль с удивлением узнала в ней Илаир, целительницу и гадалку из Гондора.
      Не успела Королева задать свой обычный вопрос: "Что, черт побери, тут происходит?", как все присутствующие разом заговорили, перебивая друг друга, спеша прояснить для Ариэль события, предшествовавшие драке.
      ...На ветке одинокой березки у самой воды висел маленький плакатик с изящной надписью:
      ?????????????????????????????????????????
      ? ГАДАНИЕ НА РУНАХ. Илаир из Гондора. ?
      ? За одну монету любого поселения - ?
      ? ваша судьба на год вперед. ?
      ?????????????????????????????????????????
      Под березкой стояла палатка, к одной из ее стенок был прикреплен гибкий экран компьютера. Клавиатура компьютера находилась рядом на раскладном столике, причем большинство клавиш было заклеено бумажками с нарисованными рунами. Тут же стоял раскладной стул для желающих узнать судьбу. Сама Илаир сидела на другом таком же стуле, на голове у нее был венок из одуванчиков, а в руках - кожаный мешочек.
      В том, что Илаир открыла гадательную фирму, не было ничего удивительного - приближались Игры, и каждый в меру сил и способностей стремился обеспечить родное поселение "золотым запасом". Мужчины делали оружие и доспехи, девушки изготавливали украшения и обереги, так почему бы Илаир не заняться предсказанием будущего?
      Надо сказать, недостатка в клиентах у гондорской целительницы не было. Когда Эленсэнт и Таллэ, прогуливаясь, наткнулись на палатку, неподалеку на травке сидели Рун и Маруська Харадская и о чем-то шептались.
      - Пошли, Сента, судьбу узнаем, - предложила Таллэ подруге.
      - У меня с собой ни монеты, - ответила та.
      - Зато у меня два листика. Ну, пойдем!
      - Хорошо, только ты первая.
      Таллэ опустилась на стул и извлекла откуда-то из рукава две отлитые из мягкого алюмопласта раздольские монеты в виде изящного листика березы.
      - За меня и за Сенту, - небрежно сказала она. - Что от меня требуется?
      - Две руны тебе достаю я, а одну - ты сама, - ответила Илаир. - После этого полученная комбинация набирается на компьютере.
      Таллэ кивнула, и Илаир сунула руку в мешочек... Полученная комбинация знаков ничего не сказала Таллэ. Она недоверчиво улыбнулась и трижды коснулась соответствующих клавиш. И тогда на экране проступил следующий непонятный текст:
      "Сейчас Вы на верном пути. Продолжайте в том же духе, и удача улыбнется Вам. Однако Ваше желание не исполнится до тех пор, пока знак королевского достоинства не станет Вашим".
      - Ого! - улыбнулась Илаир. - Такое предсказание больше подошло бы настоящему Арагорну, а не тебе.
      Но Таллэ не улыбалась - видно, за туманными строчками предсказания ей удалось различить что-то свое.
      - Интересно, на что намекает твоя говорилка? - спросила она, пристально глядя на Илаир. - Не на Межпланетную ли искбриллиантовую корону? В таком случае можете быть уверены - мое желание не исполнится никогда! Мне - равняться с Ариэль?! - она отошла в сторону с мрачным видом, и Эленсэнт заняла ее место. Повторилась та же операция с рунами, и на этот раз компьютер выдал следующее:
      "Рок простер над Вами свои крылья. Ни один совет Вам не поможет Ваша судьба в чужих руках, и да свершится то, что предназначено!"
      Вся кровь отхлынула от лица Эленсэнт, хотя свою злость она не высказала так явно, как Таллэ, сказав только:
      - Надеюсь, что эти руки будут достаточно чистыми! Хотела бы я взглянуть на того...
      Она не успела кончить свою презрительную фразу. На Андуинском мосту показался Нелдор. Поднявшись на берег, он с полминуты разглядывал плакатик, а затем подошел к столу и с улыбкой положил на него тяжелую монету с восьмиконечной звездой.
      - Старинная нуменорская, - сказал он, разглядывая венок Илаир. Интересно, что же уготовила мне судьба на Играх?
      Как и во время истории с Чашей, это было крайне интересно не только ему, но и окружающим девчонкам. Даже Рун с Маруськой поднялись с травы и подошли поближе, чтобы взглянуть на экран компьютера. А на нем возникли такие слова:
      "Вы уже дважды предупреждены, и теперь все зависит только от Вас. Ваша судьба может упасть прямо Вам в руки. Сумейте же ее удержать!"
      - Да-а, - только и смог сказать Нелдор. - Что бы это значило?
      Странный смех раздался сзади. Хельд обернулся и увидел Таллэ, с наслаждением рвущую в мелкие клочья объявление о гадании на рунах.
      - Народ! - произнесла она тихо и мечтательно. - Помните, что случилось на прошлых Играх с Антором, предсказавшим Боромиру смерть от моргульского клинка?
      - По-моему, его просто побили, - невозмутимо отозвалась Рун.
      Это послужило сигналом...
      11
      Как всегда после приезда, Ариэль целый день провела на ногах, мотаясь туда-сюда по всему Средиземью. Почему-то дела, требующие ее немедленного вмешательства, имели свойство накапливаться именно в ее отсутствие. Ночь застала ее в Гондоре, и Ариэль, не имея сил снова тащиться несколько километров до Меловой рощи, решила заночевать в палатке Рун и Эстель.
      Вообще в Гондоре никогда не ложились спать слишком рано. Минас-Тирит был таким же оплотом и пристанищем для оппозиции Раздолбаю, как "коралл" Мариши Шедловой - для девушек киногруппы. На свет большого костра (иногда даже не плазменного!) сходились воины Серого Отряда и морийские гномы, умбарские пираты и лихолесские эльфы (большей частью гранасианского происхождения), и часто песни и разговоры в Гондоре смолкали далеко за полночь.
      Вообще-то Ариэль была нечастой гостьей этих сборищ, и тем с большим почетом принимали здесь прекрасную Королеву. Сейчас она, как на троне, сидела на самом удобном бревне и прихлебывала из большой кружки душистый чай с травками, которые девы Гондора насобирали где-то по овражкам. Надо сказать, что в Гондоре знали толк в травах и с наступлением лета полностью переходили на настой из зверобоя, душицы и малины.
      Напротив Ариэль на каком-то полене сидел Гилморн и смотрел на ее красиво склоненную голову, на пламя костра, отражающегося в глазах Королевы и камнях алфениллового листка. Потом его взгляд скользнул влево от Ариэль и вдруг встретился с другим - темным, настороженным, зовущим... На секунду Гилморну показалось, что ему уже где-то приходилось видеть эти глаза, но девушка сидела слишком далеко от костра, и он не сумел разглядеть ее как следует.
      И снова, как в ту незабываемую ночь в Раздоле, над рекой плыла полная луна, и звезды сверкали так, словно каждая была Сильмариллом, и алые блики костра красиво смешивались с прозрачным полотном лунного сияния. И так же, как тогда, тревожно и маняще звенела гитара в руках одного из дунаданцев. В руках Ариэль она уже побывала, и сидящие у костра уже встречали радостным воем "Зеркало Галадриэль" и песню Эовин, "Золотые листья" и "Тревожную тайну". А теперь дружный хор, по традиции, орал на весь лес ристанийскую песню Арагорна "Где теперь лошадь и всадник?"
      Ариэль не подпевала. Она просто сидела и смотрела на звезды, и ей было хорошо от звуков гордой песни, и от сознания того, что вокруг много друзей, и от того, что время от времени кто-то из гондорцев вставал и изо всей силы вопил в ночь: "Роха-ан!", а затем ветер из-за поворота реки приносил, как еле слышный звук рога, ответ: "Гондор!". Невыразимое блаженство наполняло душу Ариэль светлым сиянием, и ей хотелось излить это сияние на всех сразу, поделиться с этими людьми смеющейся в ней радостью.
      Резким ударом по струнам Алкар оборвал песню. На секунду у костра воцарилась тишина, и в ней неожиданно четко прозвучал взволнованный голос девушки:
      - "Древнее золото"...
      - Давайте! - тут же подхватили другие голоса. Но вдруг Ариэль показалось, что тот, первый, голос произносящий именно эти слова, она уже слышала не раз - и беспокойство пробудилось в ее душе. Алкар с готовностью коснулся струн - и десятки голосов подхватили медленный и величественный напев:
      Древнее золото редко блестит,
      Древний клинок - ярый,
      Выйдет на битву король-следопыт,
      Зрелый не значит - старый...
      Однако Ариэль не могла до конца насладиться песней, которую полюбила, лишь раз услыхав. Мешал голос за ее плечом, тревожный и взволнованный, неожиданно переходящий от почти молитвенного трепета к яростному надрыву:
      Мы битвам уже потеряли счет
      О, сколько в них полегло бойцов!
      Но, может быть, хочет кто-то еще
      Примерить древнее это Кольцо?!
      Кончилась песня - и гибкая тень, почти никем не замеченная, стрелой метнулась из-за плеча Ариэль и растаяла во мраке ночи. А Ариэль, непонятно почему, вдруг бросила торопливое: "Я ненадолго, вернусь через пару минут", - и осторожно последовало за тенью на берег реки.
      Минас-Тирит горделивой громадой возвышался над обрывом. Косые лучи луны заливали его, и лишь у самой стены притаилась полоска тени. А в этой тени Ариэль даже не увидела, а ощутила стройную фигурку в длинном плаще. Несколько секунд она стояла, оцепенело неподвижная, а затем резко взмахнула рукой, при этом на пальцах сверкнули кольца с тяжелыми кристаллами. Какой-то небольшой предмет на миг полыхнул в лунном свете густым кровавым огнем и с громким плеском скрылся в волнах Оки. Догадка пришла внезапно, как удар, и Ариэль негромко позвала:
      - Таллэ!
      Девушка резко шагнула в полосу света. Одновременно независимая и беззащитная, она стояла вполоборота к Королеве и даже не собиралась испытывать какой-либо подобающей случаю почтительности.
      - Я не звала тебя за собой, Ариэль.
      Голос был резким и даже хрипловатым, но категорического приказа уйти не содержал. И Ариэль не ушла, а спросила вместо этого:
      - Что ты выбросила в реку, Таллэ?
      - Если тебе так нужно это знать - свой личный палантир, случайно найденный на свалке. Вторая подмосковная микрозона, стеклокаменные отвалы.
      - Зачем? - ответ Таллэ звучал диковато, но и этот вопрос Ариэль выглядел не лучше.
      - В экстазе. Не трогай меня, Королева! Сейчас я счастлива, да, очень счастлива!
      Крупные слезы текли по лицу Таллэ, а она не вытирала их, и они катились по шее, серебряными каплями падали на ее одежду из черного бархата. Но в голосе девушке не звучало рыданий, и лицо оставалось вполне спокойным. И все равно не могла Ариэль поверить, что не в глупой мелодраме, а наяву видит слезы счастья. Она осторожно коснулась плеча Таллэ:
      - Не плачь! Что с тобой?
      - Так, ничего. Просто в такие вот лунные ночи я делаюсь сама не своя, все могу. У меня ведь и фамилия такая - Мунлайт.
      Своей рукой она сбросила руку Ариэль с плеча. Снова блеснули кольца, и Ариэль поймала себя на мысли, что раньше за Таллэ не замечалось привычки носить по три-четыре кольца на одной руке. Началось-то это с кинопроб Стэнли почему-то торчал и лез от кадра, где эта хрупкая рука в тяжелых кольцах сжимает эфес меча. Но почему она стала носить их и не на съемочной площадке? Ариэль заново оглядывала Таллэ и замечала многое из того, что прежде ускользало от ее взгляда. "Если женщина не нуждается в украшениях, тогда откуда взялись в вырезе черного бархата эти стразки, нашитые на свитер в виде ожерелья? Или пересекающий лоб сребропластовый обруч с обрамляющими лицо подвесками из радужных кристаллов? Ведь раньше голову Таллэ охватывала просто черная ленточка. Господи, неужели..." И Ариэль, сама ругая себя за это, сказала полувопросительно-полуутвердительно:
      - Ты любишь его, Таллэ...
      Ух, как полыхнули ее глаза!
      - Да, люблю! - почти крикнула она. - Всю жизнь люблю, еще с того момента, как только книгу прочитала! Только не этого, не вашего, а своего! А тебе... а тебе я советую остановиться на ком-нибудь одном, и желательно не на нем. Мало тебе Рози Шелл?
      Только сейчас до Ариэль окончательно дошло. Словно пелена упала с ее глаз, и она была готова проклясть себя. Черт возьми, надо было головой думать, а не хвататься за листок, надеясь, что приснится Наталия Эрратос и скажет что-нибудь умное! Рука Ариэль снова непроизвольно нашарила листок на груди, и он показался ей странно теплым. И вдруг, повинуясь внезапному порыву, она рывком сдернула цепочку со своей шеи и надела подарок Наталии на грудь Таллэ.
      - Когда-то мне подарили эту вещь со словами: "Это залог великого счастья и великого чуда", - проговорила она виновато. - Счастье уже было, чудо тоже. Мне он уже не нужен, а тебе может пригодиться. У этой вещи свой характер, и, видно, пришла пора ей поменять владельца.
      И, словно в ответ на эти слова, камни на листке ослепительно вспыхнули - но лишь два, а самый нижний продолжал лишь слабо блестеть. Впрочем, Ариэль это не очень удивило, так как во время операции "Стрелка Леголаса" листок угодил в щель между рамой и косяком окна, и один из камней вполне мог повернуться в оправе, подставив свету хуже ограненную сторону.
      - Спасибо тебе, Королева, - произнесла Таллэ изменившимся голосом. Едва листок коснулся ее груди, как бешеное волнение покинуло ее и стало казаться, что теперь все будет хорошо, да, очень хорошо!..
      13
      ? Арагорн долго с грустью смотрел ей вслед, потом повернулся
      ?и через двор направился к своему шатру. Настроение у него и так
      ?было плохое, а картина, увиденная им возле шатров, не улучшила
      ?его.
      ? Вокруг небольшого костерка сидели несколько воинов Серого
      ?Отряда и слушали песню, которую пела непонятно откуда здесь
      ?взявшаяся девушка с лютней, одетая не по-женски. Светлый и
      ?чистый, почти эльфийский голос девушки проник Арагорну в самое
      ?сердце, и он вдруг узнал Иорет из трактира "Гарцующий пони".
      ?Интересно, как она тут оказалась?
      ? Арагорн шагнул в круг - и певица сразу смолкла.
      ? - Это опять ты? - устало спросил он. - Почему всякий раз,
      ?как я должен принять какое-то трудное решение, ты оказываешься
      ?на моем пути?
      ? - Должен же кто-то слагать песни о твоих подвигах,
      ?ответила она с легкой усмешкой, но глаза были все так же
      ?серьезно-печальны. - Почему бы мне этим не заняться?
      ? Арагорн чувствовал себя неловко. Завтра отряду рано
      ?выходить в страшный путь... а она знает об этом (видно же по ее
      ?лицу, да и по лицам дунаданцев тоже) и, тем не менее, поет и
      ?улыбается, словно ничего не происходит.
      ? - Потому, что моя завтрашняя дорога не предназначена для
      ?женщин, - ответил он осторожно. Иорет заглянула ему в глаза и
      ?вдруг расхохоталась.
      ? - Сегодня ты уже говорил эти слова другой женщине,
      ?улыбку, светившуюся на ее лице, хотелось назвать издевательской.
      ?- Но я - не она!
      ? - Откуда ты знаешь об этом? - спросил Арагорн, стараясь
      ?сохранять спокойствие. Поведение девушки нравилось ему все
      ?меньше и меньше.
      ? Вместо ответа Иорет снова взялась за лютню и принялась
      ?наигрывать мелодию той песни, которую когда-то пела в "Гарцующем
      ?пони". Дунаданцы переглянулись - видимо, песня была им хорошо
      ?знакома. Арагорн с трудом припомнил слова... Почему она
      ?позволяет себе такие намеки?
      ? - Вести доходят ко мне на птичьих крыльях, - сказала Иорет,
      ?не прекращая игры, а затем пропела:
      ?
      ? Глаза не округляйте
      ? Я следом шла давно,
      ? Назад не посылайте
      ? Не выйдет все равно,
      ? У вас есть долг, дружина...
      ? А у меня есть свой.
      ? Ты изумлен, растерян,
      ? А я уйду с тобой,
      ? Пусть ты взбешен, растерян,
      ? Но я иду с тобой!
      ?
      ? - Можешь понимать это в буквальном смысле, - сказала она,
      ?допев. - Мне, как и тебе, надо в Гондор, и мне, как и тебе, надо
      ?туда короткой дорогой.
      ? Арагорн не отвечал. Когда Иорет сказала про птичьи крылья,
      ?ему показалось, что когда-то он уже слышал эти слова, сказанные
      ?этим же голосом, и он пытался вспомнить, что же было с ними
      ?связано...
      ? - Что же ты молчишь, Наследник Исилдура? - продолжала
      ?Иорет. - Опять будешь говорить, что это не женское дело?
      ?Конечно, у меня за спиной поменьше лиг, чем у тебя, но
      ?двенадцать лет скитаний научили меня не страшиться никаких
      ?дорог. А что касается дома, то если у меня и есть где-то такое
      ?место, то оно в Гондоре.
      ? Вместо ответа Арагорн осторожно взял ее за руку. На
      ?безымянном пальце Иорет было тонкое серебряное колечко, покрытое
      ?прозрачной эмалью с черными черточками, сгруппированными по
      ?четыре. Арагорн внимательно рассмотрел его, и его оставили
      ?последние сомнения.
      ? - Я не в обиде на тебя, Иорет, дочь Эленни Эреджин и
      ?Эрверна Итильского, - наконец сказал он. - Вижу, что вместе с
      ?кольцом ты унаследовала и характер матери. Когда-то я был близко
      ?знаком с Эленни, и тем печальнее для меня узнать, что ее нет в
      ?живых.
      ? Впервые за весь разговор Иорет взглянула на Арагорна с
      ?уважением.
      ? - Моя мать умерла двадцать пять лет назад, и я почти не
      ?помню ее. Наверное, Валары просто сжалились над ней. А я - я еще
      ?пять лет назад ничего не знала, пока ветер странствий не занес
      ?меня в Раздол...
      ? - А отец? - осторожно спросил Арагорн. Он боялся причинить
      ?боль девушке, но слишком много воспоминаний было связано у него
      ?с Эрверном Итильским и его женой, которую так изнурили годы
      ?страданий, что никто не угадал бы в ней эльфинку, да еще из
      ?Нолдор...
      ? Глаза Иорет вспыхнули.
      ? - Добро или зло нес ты в Гондор, Звездный Орел,
      ?воскликнула она по-эльфийски. - но моей семье ты принес лишь
      ?беды! Так слушай: Денэтор знал все! Мой отец был честным
      ?человеком, и когда его прямо спросили - он ответил правду. Через
      ?десять лет после того, как Денэтор стал наместником, умерла моя
      ?мать, и с тех пор ему не давала покоя мысль, что лишь двое знают
      ?правду о Наследнике Исилдура - он и мой отец. А ведь род Эрверна
      ?не ниже рода Денэтора, и он понимал, что если в Гондор вернется
      ?законный Король - Эрверн станет не на сторону наместника...
      ? Через два года после смерти матери отец женился второй раз
      ?на красавице из Долины Запретов. Но мы с этой женщиной так и
      ?остались чужими друг для друга. Ни одна из нас не делала другой
      ?ни добра, ни зла. Другое дело - сестренка. С ней мы жили душа в
      ?душу, хотя я и была старше на десять лет.
      ? Двенадцать лет назад южные пределы Гондора атаковали
      ?харадцы. Денэтор послал туда Эрверна с небольшим отрядом, послал
      ?на верную гибель. Наместник знал об этом наверняка, а я
      ?догадалась, лишь когда отца принесли мертвым. Но за год до
      ?смерти отец рассказал мне все - и я почувствовала, что больше ни
      ?минуты не могу оставаться в Гондоре. В ту ночь, когда принесли
      ?отца, я все рассказала сестре, в свои десять лет она была
      ?достаточно умна, чтобы все понять. А на рассвете покинула город,
      ?ни с кем не попрощавшись, и ушла на север.
      ? Сестра, наверное, считает меня погибшей. Все эти годы я
      ?вспоминала о ней. Сейчас она выросла, стала, наверное, большая и
      ?красивая, и если мы встретимся снова, я боюсь, что не узнаю
      ?ее...
      ? Иорет замолчала. Носком сапога она осторожно ткнула ветку в
      ?огне, и та рассыпалась фонтаном золотисто-алых искр. Арагорн все
      ?так же стоял, глядя в огонь, и в его душе рождалась странная
      ?нежность к этой девушке, на которую со смертью ее матери перешло
      ?древнее проклятье - нигде не знать покоя...
      ? - Ты по-прежнему хочешь идти в Гондор с Серым Отрядом?
      ?снова спросил он, избегая называть Путь Мрака.
      ? - Мой плащ тоже серый, - ответила она спокойно.
      ? - Что ж, если у тебя и вправду характер матери, то
      ?удерживать тебя бесполезно. Ищи себе коня.
      ? - Он у меня есть. Исключительно умная зверюга, все
      ?понимает, только не говорит.
      ? - Тогда завтра на рассвете Алкар тебя разбудит.
      ? - Если я вообще засну в эту ночь, - ответила Иорет,
      ?медленно поднимаясь с земли...
      14
      ...Вот уже третий день все Средиземье стояло на ушах, а причиной этого послужил, на первый взгляд, не очень примечательный факт: прошлогодняя команда лихолесских эльфов в полном составе подалась в Черные Силы. Вообще-то команды различных городов время от времени меняли свою "национальную принадлежность", так что само по себе это событие никого не потрясло. Но, как всегда бывает в подобных ситуациях, незначительный эпизод быстро оброс слухами, и люди, узнавшие об этом из вторых рук, уже не могли отличить правду от вымысла.
      Первое, что услышала Ариэль на подходе к Гондору, был такой разговор:
      - А кто у них будет Сауроном?
      - Да Трандуил и будет, скорее всего.
      - Энгус - Саурон?! Да в нем эльфийского больше, чем в Раздолбае, Гальке и Славике, вместе взятых!
      - Во-первых, это ты зря про Всеславура. Если Королева оставила его на этой роли, значит, он действительно чего-то стоит. А во-вторых, ты совсем не знаешь Энгуса. Тогда, на прошлогодних Игрищах, когда Лихолесье вырезали второй раз, все эльфийское с него разом слетело.
      - Ну, знаешь, это не показатель. Попробуй сам в такой ситуации удержаться в рамках. По-моему Раздолбай в том случае поступил как последняя скотина.
      - Я тоже думаю, что в его власти было остановить резню. Но с другой стороны за Лео он все-таки не отвечал...
      Ариэль вышла из-за кустов и увидела Эстель, прилаживающую вывеску к небольшому строению из жердей и кораллита. Ей помогал парень в одежде дунаданца, но без значка со сверкающим мечом. Ариэль вспомнила, что зовут этого типа Арвелег и что Нелдор вытащил его чуть ли не из орочьей банды.
      На вывеске крупными буквами на трех языках - русском, английском и силиэ - было выведено: "Гондорская корчма "Золотая белка" - лучшее заведение в южных краях".
      - "У меня приличное заведение", да, Эстель? - с улыбкой спросила Ариэль, неслышно подобравшись к корчмарке.
      Арвелег и Эстель рассмеялись, вспомнив правило прошлогодних Игр: если кто-то вел себя в трактире неподобающим образом, Лавр Наркисс имел право запустить в него объедками, произнеся при этом магическую фразу: "У меня приличное заведение!". В случае удачного попадания дебошир на полчаса поступал в распоряжение трактирщика и отправлялся мыть посуду.
      - У меня приличнее, - важно ответила Эстель. - За десять игровых дней "Гарцующего пони" громили десять раз, а мою корчму - только два. По-моему, большой плюс.
      - Эй, хозяюшка! - раздался голос из глубин строения. - Где обещанный коктейль?
      - Сейчас! - невозмутимо отозвалась Эстель. - Лучше бы помогли вывеску присобачить. А то как громить, так это вы можете, а как чинить - ни от кого, кроме Серых, никакой помощи.
      Ариэль заглянула внутрь. Несмотря на ранний час и на то, что до Великой Игры оставалось еще три недели, в корчме уже было полно народу, и здесь тоже шел разговор об Энгусе и Черных силах.
      - А я вам вот что скажу, - горячился сидевший рядом с конунгом Имраэлем его приятель по прозвищу Барон Пампа. - Все это клевета насчет мести! Самое большее, на что способен Энгус - не пустить на эти Игры лихолесскую команду.
      - И никому, кроме них самих, не было бы от этого хуже, - иронически добавил кто-то из гондорцев.
      - Вот он и осознал это, да поздно. Лихолесье уже заняли гранасианцы. Вот и пришлось им всей кодлой идти в Черные, раз все места уже заняты.
      - Вы можете говорить что угодно, но у меня все равно ощущение, что Трандуил явился сюда не с добрыми намерениями, - громко сказал Димка-Фарамир. - На Играх у всех нас будет из-за этого немало приятных минут.
      - Давай рассуждать логически, - подал голос Имраэль. - Если он желает отомстить, то кому? Ясное дело, не всем, а тем, кто резал Лихолесье и кто этому способствовал. То есть Лео Кортинелли, Мусию, и, может быть, Галине. Однако, все уже знают, что Лео попросился к Энгусу в назгулы, и тот его взял. Так как же он будет ему мстить из такого положения?